Текст книги "Остров толстяков (СИ)"

Автор книги: Сергей Боровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

ОСТРОВ ТОЛСТЯКОВ

– Ты – лох! – обругал меня мой лучший друг, когда услышал, что я приобрёл-таки эту путёвку.

Его понять можно – далеко не всё, что рекламируется по телевизору, соответствует действительности. Но пусть и он поймёт меня. Когда весы угрожающе трещат под тобой, готовые разлететься на сотню мелких деталей, ты начинаешь цепляться за любую чертовщину. Если так пойдёт дальше, то мне скоро самому можно будет сниматься в рекламе собственного пива. Оздоровительная программа «Остров толстяков» – мой последний шанс.

К тому же я не совсем из телевизора вытащил эту информацию. Кузен моей жены рассказывал, будто родственник одного его знакомого воспользовался предложением, и сейчас безмерно рад, что его не удалось отговорить от затеи многочисленной своре пессимистов и завистников.

– Смотри, не загуляй там, – напутствовала меня жена в аэропорту, смахивая слезу.

– Что ты, киска! – обнадежил я. – Коллектив – сугубо мужской. Почитай в договоре.

– Знаем. Проходили. Ты даже с военных сборов умудрился интересную болезнь привезти. Забыл?

Да, как-то нехорошо тогда получилось. Я виновато пожал плечами.

Методика похудания, обещанная организаторами, просто ломилась от новаторских идей, которые держались в строжайшем секрете – нам даже не сообщили, куда именно мы направляемся. Самолёт набрал высоту, и мы, используя навыки, приобретённые в детстве во время игры в следопытов, тужились, чтобы определить направление.

– К Индийскому океану летим, – заявил мой сосед, уминая прихваченный в дорогу бутерброд.

– Почему вы так считаете?

– Ну как же! Держим курс прямо на солнце. Значит, на юг. А на юге у нас что? Индия! Какие ещё варианты?

Покончив с бутербродом, он протянул мне руку:

– Василий.

– Пётр, – откликнулся в том же стиле я. – Представитель пивной промышленности.

– Не может быть! – Его глаза вспыхнули пламенем сопричастности. – А марка?

Я назвал, и Василий слегка смутился.

– Не нравится?

– Всем прочим сортам предпочитаю «Пльзенское», – нашёлся мой новый знакомый.

– Хороший выбор, – одобрил я. – Ну, а вы, коллега, на чём сделали свой первый миллион?

Василий смутился вторично, и мне пришлось предположить, что он впадает в это состояние часто.

– Вообще-то я не по коммерческой части, – признался он.

– Искусство?

– Ага, – удивился он моей прозорливости.

– Хохлома и Гжель? – позволил я себе маленькую месть за пиво, но парень юмора не уловил.

– Не, моя фамилия...

Он представился, и всё встало на свои места – передо мной сидел кинорежиссерский сынок, отъевшийся на родительских харчах, ещё не сыгравший своего Гамлета, но уже получивший за него престижные награды и международное признание.

Наше милое общение прервал гид, объявивший, что настало время всеобщего братания и лёгкого обеда. К чему мы и приступили немедленно.

Всего нас летело на остров десять человек. Не густо для ТУ-154, но за такие деньги им бы и одного пассажира хватило. Утрирую, конечно, хотя и не слишком далеки мои подсчёты от истины.

– Давайте условимся сразу, – предложил Коля, который отрекомендовался олигархом, запросто вхожим в кремлёвские коридоры. – Никаких отчеств. Мы не на работе. Отдохнём от регламентов и этикета.

– Поддерживаю! – закричал Борис, который служил заместителем главы администрации какого-то уездного Энска. – На брудершафт!

Он уже изрядно принял на грудь, и линии его судьбы на ближайший вечер угадывались достаточно чётко.

На его призыв первым откликнулся Савелий – олимпийский чемпион по вольной борьбе, уложивший на лопатки знаменитого Джонсона... Или Свенсона... Затем к ним присоединился в долгом влажном поцелуе политолог Аркадий, по совместительству президент общественного фонда – не помню точного названия, но что-то там про науку и политику. Видя такое дело, не удержался и редактор крупного литературного журнала, издатель Роман – ну, не каламбур ли!

Остальные лобызаться не спешили, но я их всё равно перечислю, чтобы потом никто не смог обвинить меня в претенциозной подаче материала.

Каким-то чудом на наш рейс попал болгарин Иван со странной фамилией Ньютон. Между прочим, преуспевающий адвокат, специализирующийся на процессах по экстрадиции международных преступников. И уж совсем невероятной выглядела история Павла – простого слесаря, в настоящий момент безработного, которому привалила удача в игре. С его собственных слов получалось, будто гулял он по ВДНХ, какие-то люди предложили поиграть в бесплатную лотерею, он рискнул, и у него получилось – оставим достоверность изложенного на совести автора.

Наконец, последним в списке значился Иннокентий, альфонс, как он скромно представился. На чьи именно деньги он кутил на этот раз, нам узнать не удалось, хотя мы и перечислили наугад несколько богатых вдовушек.

Вот, собственно, и весь контингент.

В общей сложности полёт продолжался часов двенадцать. Нас вкусно и обильно кормили, и мы не отказывались от угощений, нутром чувствуя, что скоро диета может резко измениться. Самолёт периодически кренился, делая резкие повороты то налево, то направо.

– Петляет, гад! – подтвердил мои собственные мысли Василий.

Мы приземлились в небольшом, но очень чистеньком аэропорту. Наверное, где-то в арабском мире, если судить по бедуинской одежде пассажиров и многочисленным верблюдам в зале ожидания. Правда, в каком именно из них, я затрудняюсь ответить – не специалист. Вокруг здания аэровокзала росли пальмы и жались к земле белые хижины, вызывая стойкую ассоциацию со словом «кишлак».

– Это и есть остров? – спросил у гида Коля.

– Нет, – ответил тот и повёл нас через лётное поле к другому воздушному лайнеру, стоящему в ожидании, маломерному и лёгкому.

Мы едва разместились на его узких креслах, не веря, что он взлетит с таким грузом на борту. Однако он выдержал это испытание с честью, не дав нам ни малейшего повода усомниться в его превосходных лётных качествах.

Когда над бескрайними водными просторами возникла суша ярко-зеленого цвета, мы все дружно закричали:

– Земля!!!

– Что-то я не вижу посадочной полосы, – заметил обеспокоенный Аркадий после того, как мы сделали пару кругов над островом.

– Она и не нужна, – ответил гид. – Будем садиться на воду. Сдавайте кошельки и документы мне.

Не успел я перелистать в памяти текст договора, отыскивая строки, где говорилось бы о рискованных нестандартных посадках, как наша птица выпустила из брюха лыжи, и мы смело врезались в водную гладь. Мотор заглох. Осталось только едва уловимое покачивание и шум в ушах – своеобразная звуковая инерция.

– Всё! – объявил гид, распахивая дверь. – Прыгайте в море, а там вас подберут.

И действительно, в метрах двадцати от самолёта на нежных волнах колыхались лодки с раскрашенными во все цвета радуги туземцами, которые приветственно размахивали в воздухе бусами и копьями.

Терапия началась.

– Я плавать не умею, – насупился Василий.

– Ничего. Смело прыгайте и ничего не бойтесь. Утонуть вам никто не позволит.

– Не буду! Я хочу вернуться и получить свои деньги обратно!

Но гид был неумолим.

– Боюсь, что мы уже прошли некоторую точку невозврата, – сухо произнёс он, и чьи-то сильные руки вытолкали будущее российского кинематографа за борт.

Он немного потрепыхался на поверхности, изображая утопающего, а потом обнаружил, что глубина здесь не большая – максимум по грудь. Туземцы заботливо помогли выбраться ему на берег.

– То арабы, то папуасы, – удивился Савелий. – Хрен поймёшь.

– Дешёвый балаган! – согласился с ним Аркадий.

Делать нечего, пришлось нам по очереди выпасть из самолёта, нарушая в лагуне штиль. А потом нам вслед полетели наши рюкзаки и чемоданы.

– Что вы делаете? У меня там ноутбук! – завопил Борис.

– Ладно, не пыхти, – осадил его Коля. – Подсушим у костра.

Вообще-то нас предупреждали не брать с собой никакой техники – даже фотоаппаратов. Разрешили только тряпки и то, сказали, что необязательно – мол, там всё необходимое будет. Подразумевалось, наверное, что выдадут больничные балахоны. Так что, Боря, ты сам виноват.

Убедившись, что всех нас приняли на берегу, гид помахал нам на прощанье ручкой, и самолёт отбыл в обратном направлении – ещё один сюрприз. Мы-то думали, что он и есть наш поводырь на всё это время. Привыкнуть к нему успели.

Под вопли Бориса, оплакивающего погибший компьютер, мы сбросили мокрые одежды и осмотрелись.

Размеры острова я оценивать не берусь. С высоты он показался нам достаточно компактным, а вблизи перспективу закрывал густой лес – пальмы, почему-то вперемешку с обычными, в понимании европейца, деревьями. То есть и не джунгли, и не тайга, а нечто среднее. Я и не подозревал, что такое бывает.

Солнышко припекало крепко, и песочек пятки не морозил. Водичка у берега – как в бассейне: лазурно-голубая и тёпленькая. Только, конечно, с солью. Курорт, одним словом.

Туземцы, среди которых оказались дети и, к моему удовольствию, женщины, отвели нас в «номера». Выяснилось, что жить мы будем в отдельных – по одной на человека – хижинах, разбросанных по периметру просторной поляны, почти у самого берега. С пальмовыми листьями вместо крыши, но, что удивительно, со всеми удобствами, включая ванну и биде, а также с роскошными лежанками, устеленными мягкими звериными шкурами. Мне лично досталась тигровая. Забавно.

Но нашлись среди нас и такие, кому этот милый уголок природы пришёлся не по душе – провинциальный бюрократ Боря продолжил выказывать неудовольствие.

– Где гостиница? Где медицинский персонал? Где теннисный корт? – затараторил он. – Я соглашусь на лечение только под присмотром квалифицированного врача!

Туземцы беззлобно скалились во всю ширину своих загорелых лиц, глядя на свирепого белого человечка и переговаривались на своём наречии. Они ведь, пожалуй, по-русски и не бум-бум. Замечательно! Чем ещё удивят нас хозяева сегодня?

– Это безобразие! – не сдавался Боря, но вскоре его концерт надоел даже ему самому, и он умолк.

Как-то очень быстро дело склонилось к вечеру – мы даже пошептаться не успели на предмет того, как будут в дальнейшем развиваться события. Раздался звук могучего горна, который мог означать только одно – приглашение на банкет.

Мы выбрались из своих гнёзд и взволнованной кучкой замерли у края поляны.

Вокруг могучего костра на заботливо расстеленных лопухах возлежали чудеса гастрономии, призывно блестя лоснящимися боками. Диковинные фрукты, аппетитные соусы, экзотические салаты – большинство из яств мы видели впервые. Завершал всё это великолепие жареный баран, легко узнаваемый даже в сгущающихся сумерках.

– Ну, я не знаю, – засомневался Василий, вцепившись зубами в ногу. – Хоть кто-нибудь видел человека, вернувшегося отсюда похудевшим.

– Все эти вопросы уместнее было задавать в Москве, – парировал Рома, заедая выпитую водку ломтем ветчины.

– А по-моему, во всём этом есть определенный смысл, – поддержал их успокоившийся Борис, вытирая хлебом тарелку и одновременно намечая глазами следующее блюдо на пробу. – Клин клином, как говорится.

– Да я вообще считаю, что проблемы ожирения никак от еды не зависят, – подключился к разговору Николай, как кролик, точивший кукурузный початок. – Это всё от нервов.

– Точно! – согласился с ним Иннокентий откуда-то из глубины чана с соусом. – Я, как начинаю психовать, так холодильник не закрывается.

Туземцы стояли чуть поодаль и с умилением смотрели на нас.

– Эй! Пацаны! – крикнул им я, размахивая обглоданной костью. – Присоединяйтесь!

Но они поняли меня превратно – растворившись в чаще на минуту-другую, они вернулись оттуда с добавкой и, освежив столы, заняли исходную позицию наблюдателей.

Утолив первый голод, мы налегли на спиртное, ассортимент которого мог бы утереть нос любому «Duty-Free». Даже любимое Васино «Пльзенское», в меру прохладное, хотя и бутилированное, стояло в кадушке со льдом.

Разгоревшийся спор о политике, в котором ретроград и взяточник Боря потерпел унизительное поражение, мы потушили шампанским и десертом, а книготорговец Роман прочёл нам целую лекцию о современных нравах в мире литературы.

– Писатели вымерли как класс, – заявил он. – Потому что они больше никому не нужны. Их с успехом заменили блоггеры. Вдруг выяснилось, что строчить качественные сочинения умеют практически все. Ведь этому даже в школе учат.

– Чем же ты тогда занимаешься, редактор? – удивился Аркаша.

– Сказал бы, чем, да воспитание не позволяет.

– А без эмоциональных оценок? Что конкретно печатают в твоём журнале?

– Тексты. Тексты тех людей, которые больше других подсуетились.

– Тогда всё справедливо, – резюмировал я. – Под лежачий камень вода не течёт.

– Подождите! – замотал головой Иннокентий. – А разве не рынок диктует, кого печатать? Не читатели голосуют рублём?

Рома дружески похлопал его по плечу.

– Читатели тоже вымерли.

– И кто тогда покупает книги?

– Пассажиры электричек. Им, как вы понимаете, всё равно. Буквы-то везде одинаковые: и у Достоевского, и у Васи Пупкина. Я даже придумал этому явлению термин – «нано-литература».

– Ура!!!

Мы выпили за остроумного редактора и его нелёгкую профессию, и инициативу перехватил Аркадий, рассказавший нам такие подробности политической кухни, перед которыми одинаково меркли и злодеяния графа Дракулы, и головоломки Агаты Кристи.

– Что поделаешь, – сокрушался он. – Политики – тоже люди. Им иногда хочется высказаться. Вот и получается: кто-нибудь ляпнет, будто всех вертел на одном месте, а нам приходится объясняться, что на самом деле он приглашал их в «Диснейлэнд» покататься на новом аттракционе.

Оказалось, что в целях построения нужного имиджа они используют гипноз в виде «двадцать пятого кадра» и даже африканское Вуду.

– Это тебе не сосули лазером сдувать, – подколол я Бориса.

Тот непонимающе уставился на меня, а Коля, уловивший соль, неприлично заржал и тоже отметился:

– У них, в провинциях, – сообщил он, – такой ерундой не занимаются. Люди приземлённые, но серьёзные, не в пример нашим столичным дивам.

Потом все неожиданно озаботились судьбой Павла. Он ведь единственный из нас не принадлежал к так называемым «сливкам общества». Парню просто повезло – это ясно. Но мы к тому моменту уже почувствовали на себе ответственность за его дальнейшее благополучие. Элита мы, в конце концов, или кто?

– Надо пристроить парня, – по-хозяйски рассудил Коля и стал пытать удачливого слесаря. – Ты что делать умеешь?

– Да много чего, – отозвался тот, по-девичьи розовея. – И лопатой, и топором. – Он вдруг картинно хлопнул себя по лбу. – Стреляю хорошо! С ружьём по молодости по тайге шлялся.

– Охотник?

– Не, наоборот. Браконьеров ловил.

– Егерь что ли?

– Да нет же! На частника я одного работал. Он там пару сотен гектаров леса прикупил, а грибники эти... В общем, по сотне за тушку мне платили.

От таких откровений я даже слегка протрезвел.

– Мочил их что ли?

– Это уж когда как.

– И сколько за сезон получалось? – не удержался от вопроса Коля.

– Да штуки по две выходило, – не без гордости ответил Паша.

Неловкую паузу прервал Борис, вовремя вспомнивший о долге и оставшихся без присмотра избирателях.

– За президента! – заорал он и, не дожидаясь остальных, осушил бокал с «Бордо».

Его поддержали почти все, кроме Иннокентия и Ньютона. Какие там у бабьего баловня были претензии к нашему кормчему, я не знаю, а болгарин, такое ощущение, просто не врубился.

Последний раз я так обожрался на собственной свадьбе.

Завтрак состоял из тунца, поданного на серебряном подносе в обрамлении тушеных овощей, жаркого из какой-то дичи и лохани с развратно плавающими в ней дарами моря. Стандартный набор соусов и овощей-фруктов-закусок я в расчёт не беру.

Прикидывая, с какого боку подступить к столу, моё одурманенное запахами сознание устроило потасовку с внутренним голосом и вышло из неё победителем. Через полчаса я лежал на спине под пальмой, раскинув в сторону руки и едва дыша. Два туземца стояли надо мной с опахалами, радуясь каждому моему непроизвольному выхлопу.

«Что-то здесь не так», – счастливо подумалось мне.

В этот ответственный момент меня посетил олигарх Николай, отдувающийся губами от морока, поднимающегося к мозгу из глубин желудка.

– Ты не видел Бориса? – спросил он.

– Нет. А что?

– Да там жратва кончается, а его всё нет.

– Дрыхнет?

– В хижине – никого.

– Может, его взяли на процедуры? – предположил я, ощущая, как веки тягучей клейкой мутью прилипают к глазным яблокам.

– Сомнительно. Кто бы его забрал?

– Тогда придёт, – пообещал я, основывая свои выводы лишь на желании поскорее отвязаться от собеседника.

Коля испарился, но подремать в то утро мне всё равно не дали. Сначала истерично заголосил где-то вдалеке капризный Вася. Потом у к нему присоединился кто-то ещё. Пришлось оторваться от занятий и пойти посмотреть, что у них там творится.

Я сразу понял, что Коле удалось-таки внушить свою тревогу остальным участникам оздоровительной программы. Савелий тряс за грудки какого-то туземца, задавая ему один и тот же вопрос:

– Где Боря?

Василий порхал вокруг сцены и требовал начальства.

– Мы отказываемся принимать пищу, – кричал он. – Пока нашего товарища не предъявят нам целого и невредимого!

– Они же ни бельмеса не понимают, – попытался образумить его Роман.

– Ничего. Поймут, когда приспичит.

– А ты что, в самом деле решил голодать?

– Там видно будет.

Вся эта паника казалась мне надуманной, не стоящей выеденного яйца. Однако существует в природе такое наукой доказанное явление как массовый психоз. Мы снова – в который уж раз – обошли наш маленький городок и, убедившись, что Боря действительно куда-то сгинул, обсудили план спасательной операции.

Пребывая в твёрдой уверенности, что жертва дрыхнет где-нибудь под райскими лопухами, я в разговоре участия принимал вялое. Так, вставлял иногда едкие реплики. В результате нудного получасового разговора мы пришли к единодушному выводу, что нужно расширить круг поисков, а также задействовать шумовые эффекты.

До обеда нам удалось вклиниться в чащу метров на триста. Мы складывали руки рупором и кричали, а деятельный Коля надувал и лопал полиэтиленовые пакеты, которыми дальновидно разжился у хозяев. Туземцы, нагруженные закусками, едва поспевал за нами.

Сказать, что мы не добились этими сумбурными действиями ничего, я не могу. Потому что когда мы вернулись к костру, пропал Василий. Помню, он всё время плёлся в хвосте процессии и стонал. И вдруг – на тебе, улетучился.

– Ну всё! Я за себя не отвечаю! – Савелий рванул на груди футболку.

Мы демонстративно опрокинули на землю чан с горячим супом и стали колотить ложками по тарелкам. Туземцы поджали хвосты, почуяв неладное, и вскоре нашему взору предстал очень важный персонаж – и раскраска у него была поярче остальных, и габариты повнушительнее. Собственно, чего мы и добивались.

Коля, на правах кремлёвского олигарха, выступил вперёд и веско произнёс:

– Произошло, как я надеюсь, досадное недоразумение. Двое наших товарищей бесследно исчезли. Если через пятнадцать минут мы не получим их обратно, я считаю себя в праве вступить на тропу войны.

Не знаю, уместно ли было в этот момент издать боевой клич, но мы промолчали.

Вождь – а в том, что этот важный туземец является их главарем, мы не сомневались – громко откашлялся, опустился перед Колей на колени и положил на землю копьё.

– Я так понимаю, – подал голос Рома. – Он говорит: режьте меня на куски – не скажу.

– Или сам не знает, – добавил Павел.

– Что, в принципе, одно и тоже, – резюмировал Аркадий. – Придётся приводить в исполнение угрозы, командир. А то ведь за болтунов сочтут.

– Майка ты духа! – огорошил всех адвокат Иван Ньютон.

– Чего?

– Ругается, – догадался я, вставая между Колей и вождём.

Наверное, единственный из всех нас, я по-прежнему не видел повода для волнений. Да, с нами играют, но не более того. Что же мы теперь, до конца отпуска будем только жрать и валяться по кустам?

– Этот человек ни в чём не виноват, – сообщил я. – Васю съел крокодил. Я сам видел.

Ухмылки солнечным зайчиком пробежали по лицам моих коллег, и я понял, что сработало. Не останавливаясь на достигнутом, я излил на них всю желчь, на какую только был способен, а также возопил к остаткам их логики. Закончил же я тем, что призвал всех к спокойствию и ожиданию своей участи в хорошей спортивной форме.

Благодаря моим усилиям, мы вернулись к прерванным занятиям – я имею в виду обед – и только Коля сделал вид, что обиделся: он громко чавкал и всё норовил облить кого-нибудь соусом.

– Кстати, интересное наблюдение, – сказал как бы ненароком я, прихлёбывая душистый чай. – Пропали двое самых крикливых и недовольных. Помните, как Вася не хотел прыгать в воду, а Боря требовал администратора?

Все закивали, соглашаясь со мной.

– Так что, Николай, иди подмываться. Ты – следующий на кровавые клизмы.

Мы беззлобно поржали над чересчур бдительным олигархом – пусть слишком не задаётся и не считает себя умнее других.

Здесь я позволю себе несколько слов критики по адресу нашего тур-оператора. Культурно-развлекательная программа мероприятия оставляла желать лучшего. Действительно, ну, убыло бы с них, смастери они парочку бильярдных столов под пальмами или дорожку для боулинга? Для здоровья физические упражнения полезны. Разве нет?

Купание в лагуне – это, конечно, прекрасно, но почему бы не организовать рыбалку? Лодки простаивают – туземцы, я заметил, к гребле равнодушны. А рыбой море просто кишит. Экскурсию в лес, в конце концов, провести. Попугаев там всяких пощупать, павлинов...

Ни телевизора, ни сауны, ни дискотеки!

Короче, направление, куда расти вам, ребята, я задал, а там смотрите сами. Репутация ваша – вам решать. Вернусь, обязательно на сайте у вас в форуме срач устрою.

Мы с коллегами слегка развлекли себя, устроив блиц-турнир по шахматам – хорошо, Аркаша взял дорожные, пластмассовые, водонепроницаемые. Всех нагрел Рома, за что получил приз в виде венка из банановых шкурок. Савелий предлагал ещё по армреслингу соревнования провести, но кому оно надо, когда победитель заранее известен?

Когда азарт наш слегка угас, придавленный послеполуденным зноем, меня посетила одна неплохая идея. Ещё с утра я приметил несколько весьма недурственных туземок. Как мне показалось, не обременённых семейными узами. С другой стороны, не помню, кто рассказывал – или в книжке какой я вычитал – что будто народы со слабо развитой цивилизацией относятся к вопросам супружеской верности не так щепетильно. И даже более того: у некоторых племён принято угощать женами гостей в знак уважения. Так или иначе, при удачном стечении обстоятельств я мог рассчитывать на экзотические сексуальные приключения.

Вопреки сложившимся стереотипам, мы, толстяки – любвеобильные и жизнерадостные существа, способные в постели на подвиги и чудачества, какие и не снились дистрофикам. Ограниченные в физических возможностях, мы с лихвой компенсируем свои недостатки фантазией и упорством.

По опыту зная, что в подобных предприятиях напарник – это святое дело, я отыскал Иннокентия и изложил ему свой нехитрый план, тайно надеясь, что попутно перехвачу у него парочку достойных трюков. Но Кеша в ответ только скривил рот, словно окунь, вытаскиваемый за крючок из воды.

– Без меня. Я пас.

– Не верю свои ушам! – поразился я. – Ты ж у нас – профессионал.

– Вот именно!

Страшная догадка поразила меня.

– Неужели ты занимаешься этим только ради денег?

Иннокентий горько усмехнулся.

– Была бы моя воля, я бы всех этих баб...

Размышляя над такой извращенной формой скрытого гомосексуализма, я навестил Колю с тем же предложением. У того ожидаемо оказался кризис жанра, вызванный пропажей коллег. Роман с Аркашей казались мне перезрелыми для такого важного важного дела, Павел – недостаточно утончённым, а вот Савелий вписался в проект идеально.

– Тебе – две, и мне – две, – сразу перешёл он к деловой стороне вопроса. – Переодеваться будем?

Он имел в виду набедренные повязки и кольца в нос.

– Не думаю, – ответил я. – Если у нас и есть шанс против аборигенов, то только благодаря европейскому облику и воспитанию.

– Какая тактика?

– Стандартная: вино, комплименты, наглость.

Так мы и поступили. Запаслись шампанским, которое всегда стояло в ведёрке возле костра, нарвали букет из красивых жёлтых колючек и подошли к группе туземок. Савелий соблазнительно, как ему казалось, завилял бёдрами, а я накинул на лицо слащавую маску Казановы. Эх, гармонь бы мне сейчас!

– Привет, девчонки! – поздоровался Савелий. – Не помешаем?

Они что-то радостно зачирикали и затрясли голыми торсами. Значит, мы на правильном пути. Я осторожненько свернул пробочку на шампанском, чтобы неожиданным выстрелом не спугнуть стайку наших птичек, и разлил напиток в два пластиковых бокала, что мы прихватили с собой. Савелий услужливо вручил пойло хохотушкам, стоявшим ближе других.

– За прекрасных дам! – вылетело у меня.

Но девушки только понюхали содержимое, поморщились и выплеснули его на землю.

– Пиво нужно было брать, – проанализировал провал Савелий.

– Пожалуй, – согласился я. – Переходим к плану «бэ».

На среднем пальце левой руки я имел обыкновение носить перстень. Ценности он не представлял никакой – недошлифованный уральский булыжник в серебряной оправе. Он хранил для меня память о тех бесшабашных днях, когда я килограммами таскал в спортивных сумках наличку и закапывал в огороде соседа радиоактивные отходы. Теперь он дозрел до того, чтобы сослужить мне последнюю службу.

Загадочно, словно дешёвый уличный фокусник, я снял с себя побрякушку и, зажав её двумя пальцами, поводил взад-вперед мимо ошарашенных наблюдательниц, одновременно подавая недвусмысленные знаки глазами. Им не хватало смелости, но я видел, что неумолимое желание обладания перстнем начинает потихоньку брать верх над инстинктом самосохранения. И, в конце концов, крепость пала. Одна из девчонок издала протяжный стон, вытащила откуда-то костяной нож и, отрезав им прядь своих чёрных волос, протянула её мне.

Получив, таким образом, пропуск в храм наслаждений, я, как честный человек, тут же вручил ей обещанный перстень, и она в полном экстазе завладела им на зависть окружающим.

Видя такой колоссальный успех, Савелий одним махом уничтожил содержимое бутылки с шампанским через горлышко, пуская носом пузыри, рванул ворот футболки, и нашему взору предстала неимоверных размеров золотая цепь. До сих поря я думал, что такие бывают только в анекдотах.

С девками приключилась истерика. Они наперебой стали предлагать Савелию волосы, но он, подлец такой, не спешил с выбором, придирчиво осматривая товар. А затем и вовсе обнаглел – взял сразу два пучка и потряс ими в воздухе, намекая на групповуху. Претендентки, не раздумывая, вцепились друг другу ногтями в лицо, и мы стали свидетелями сцены женского соперничества, причём, в самой вульгарной и примитивной форме. Когда Савелий понял, что женщины не готовы делить между собой драгоценности, он совершил поступок, который я отказываюсь заносить в какую-либо классификацию – он сорвал с себя обручальное кольцо, мигом восстановив мир и согласие в персональном гареме.

По самым скромным подсчётам, которые я машинально произвёл в голове, Савелий расстался с суммой, достаточной для покупки полугодового абонемента на Тверскую.

Что мы собирались делать дальше с приобретенным богатством, я не знал, и, боюсь, теперь уже не узнаю никогда. Ещё издалека мы заметили мужчину почтенного возраста, приближавшегося к нам лёгкой трусцой. Он грозно размахивал бамбуковой палкой и что-то кричал. Увидев его, девчонки сбились в кучу, прячась одна за другую.

– Кто это? – спросил меня Савелий.

– Сутенёр, наверное, – высказал догадку я.

Мужчина набросился на нас с гневной речью, всё время порываясь ударить палкой по голове. Савелий, как опытный боец, играючи отражал эти нападки. И тогда туземец повернулся к девушкам и отчётливо произнес, показывая в нашу сторону пальцем:

– Ямбау тамо!

На лицах наших избранных отразился животный ужас, раздался закладывающий уши визг, и они бросились врассыпную.

– Вот так местное население разводит лохов, – сказал я, получив-таки по голове бамбуковой палкой, поскольку Савелий отвлёкся от обороны наших рубежей, наблюдая за ускользающей добычей.

Мы, конечно, расстроились, но мой ущерб не шёл ни в какое сравнение с потерями Савелия, поэтому я попытался подбодрить партнёра добрым словом:

– Сева, – мягко сказал я. – За такой гонорар даже я согласился бы стать твоей киской.

За что получил по уху. Не сильно, а так, профилактически.

Новость об очередной пропаже, которую нам немедленно доложили у костра, нас не удивила. Разве что вызывал некоторое удивление выбор – исчез болгарин Иван Ньютон. Все с надеждой посмотрели на меня – не скажу ли чего-нибудь умного. Вот так зарабатывается авторитет и уважение в коллективе.

– Всё в порядке, – не стал я обманывать их ожиданий. – Ваня позволил себе нелестно высказаться по адресу организаторов, и этот грех перевесил Колины неблаговидные проступки.

– А скажи нам, Петя, – обратился ко мне Аркадий. – Долго ли ещё будут редеть наши ряды? Или в ближайшее время стоит ожидать возвращения первопроходцев с какими-нибудь новостями?

– Возможны оба варианта, – ответил я уклончиво, чтобы не упасть в рейтинге. – А также и третий: исчезновения прекратятся, но пропавшие не вернутся.

Плотно поужинав, мы разошлись по своим хижинам, чтобы отдохнуть от суматошного дня. Не знаю, как там другие, но я поставил в проходе таз с водой и натянул верёвочку. Так, на всякий случай. Я не противлюсь неизбежному, просто не хочу, чтобы меня взяли сонного, как барана на заклание. Посчастливится, укушу санитара за руку – пусть не слишком там из себя воображают.

Нет ничего прекраснее, чем проснуться под пение райских попугаев и шелест листвы. Когда неокрепшие ещё солнечные лучи ласково стелются по земле, подгоняя на трудовую вахту шмелей и пчёл.

Оглядев сонным глазом пространство, я понял, что по-прежнему нахожусь «дома», а крики туземцев подсказали мне, что возле костра сейчас происходит суета, связанная с предстоящим завтраком.

Возникший на пороге силуэт не вписывался в идиллическую картину утра, но и опасности не источал. К тому же, он принадлежал моему давешнему оппоненту Николаю.

– Дрыхнешь? – констатировал он, и я догадался, что есть новости.

– Ну?

– Иди полюбуйся. Может, это с тебя собьёт спесь.

Тон, которым Коля произнёс последнюю фразу, принадлежал победителю сражения, решившему исход мировой войны. Ну, что там может быть? Труп? Хотя, скорее всего, пациент, измученный промываниями желудка.

Выйдя из хижины, я сладко потянулся и, приблизившись к костру, замер в лёгком ступоре. Вся наша милая компания стояла вокруг человека, с волчьим остервенением пожирающим их завтрак. Человек был неимоверно худ и бледен, его глаза сверкали ничем не прикрытым безумством, а сквозь густую грязь едва угадывалась одежда на теле. Присмотревшись повнимательнее, я узнал в нем Бориса. Ёшкин клёш!