Текст книги "Сказка о пути к себе"
Автор книги: Сергей Бондарев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Сергей Бондарев
Сказка о пути к себе
Предисловие
Перед началом повествования автор обязан сделать предупреждение, обязательное к прочтению: данная книга является исключительно художественным произведением. Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны. Также художественным вымыслом является и философия, которая представлена в трактах, содержащихся в произведении. Читатель имеет полное право соглашаться или не соглашаться с мнением героев повествования. Книга не является религиозной литературой или проповедью! «Сказка о пути к себе» – это исключительно художественная литература, которая ни к чему не призывает и не обязывает. В этой книге автор не пытается нести в массы какую-либо пропаганду, призывы к чему-либо или попытку оскорбить чьи-либо чувства. Книга крайне не рекомендуется к прочтению людям, не достигшим совершеннолетия, имеющим психические заболевания или предрасположенность к ним, а также обладающим излишней впечатлительностью. Начиная изучать книгу, читатель соглашается со всем вышесказанным.
Начало пути
В стародавние времена в одной из северных провинций поднебесной стоял городок, названия которого уже давно никто не помнит. И в городе том жил торговец по имени Цзинсун.
Внешность Цзинсуна была примечательной: он был широк в плечах, шире, чем большинство его земляков, а лицо его было спокойным и незлобивым.
Цзинсун был одним из самых уважаемых жителей своего города – он никогда не обсчитывал горожан и не поднимал цены сверх меры. А по праздникам он даже отпускал товары беднякам бесплатно, в дар. И за это люди его любили.
Жизнь Цзинсуна была проста и честна: в родных краях он покупал то, что производили ремесленники и земледельцы, и отвозил это в столицу. А из столицы он привозил то, чего в родных краях никогда не было: диковинные фрукты, различные ткани, всевозможные причуды, а иногда и книги.
Так жизнь Цзинсуна текла неспешно год от года. В своём жизненном пути он не знал никаких потрясений. Как и большинство жителей того забытого городка, он унаследовал своё дело от собственного отца, и потому хорошо понимал его.
И, конечно же, как у всех горожан у Цзинсуна была жена. И звали её Мэйли. Это была женщина редкой красоты. К тому же она обладала изрядной рассудительностью. Мэйли помогала Цзинсуну в его делах, управляла лавкой во время его поездок в столицу. И лучшей хозяйки для своего дома честный торговец просто не мог пожелать. Он всегда знал, что каким бы трудным ни был его длинный путь в столицу и обратно – дома всё будет в полном порядке.
Конечно же, Цзинсун и Мйэли жили безбедно и никогда не знали нужды. В их доме всегда водилось всё необходимое и даже часто сверх того. Они могли себе позволить не переживать о еде, одежде и необходимых вещах.
Но, в отличие от большинства горожан, у Цзинсуна и Мэйли был только один наследник. Только одному сыну они могли передать дело. И звали его Чжимин.
Чжимин, как и любой единственный ребёнок в семье, был любим своими родителями. И он был им достойным сыном. Он усердно постигал науку торговли, которой учил его отец. С самых малых лет он освоил грамоту и счёт. И уже в восемь лет он мог самостоятельно торговать в лавке. А в одиннадцать лет он ездил с отцом в столицу, помогал ему в делах.
И, как и у всех детей, у Чжимина были свои увлечения. Но всем играм и забавам он всегда предпочитал книги. Когда Чжимин с отцом бывал в столице, каждый раз он посещал лавку торговца книгами. Каждый раз он привозил с собой домой всевозможные сказки и легенды.
И с самого детства у Чжимина была мечта – он хотел стать хозяином собственной книжной лавки. А если удастся, ему хотелось написать самому несколько легенд или философских трактатов.
Конечно же, Чжимин знал, что в родном городе эта мечта неосуществима. В нём было слишком мало жителей, мало философов, чиновников и учёных – лавка бы разорилась. И потому он усердно трудился с отцом, осознавая невозможность воплощения своих мечтаний.
Но при этом мысли о собственной книжной лавке вовсе не покидали Чжимина – он страстно продолжал мечтать о жизни в мире книг. И чем старше он становился, тем более тягостными становились эти мысли.
И вот Чжимину уже исполняется шестнадцать лет. Он уже освоил отцовское дело, стал достойным наследником. Но родители видят грусть в его глазах. Они понимают, что их сын несчастлив. Они понимают, что он будет честно продолжать труд Цзинсуна, но сердце его будет преисполнено тоской.
И тогда Цзинсун сам предался грусти. Он был доволен своим сыном, видел, что тот добродетелен и усерден. Но также он отчётливо понимал, что не желает, чтобы его сын пребывал в грусти. Так сердце Цзинсуна страдало не меньше сердца Чжинмина.
И вот уже седовласый Цзинсун стал искать способ, каким можно вернуть радость в сердце сына. И многие месяцы он не находил ничего – всё было лишь пустыми идеями, не способными принести долгую радость в жизнь Чжимина.
Но однажды Цзинсуну стало известно, что их городок посетил странствующий мастер дзен по имени Мао. Люди хвалили этого мастера. О нём говорили, что он многих сумел привести к просветлению. Также люди говорили и о чудачествах мастера Мао: многие утверждали, что вместо чая он всегда пьёт воду. И никто никогда не видел, как в свою пиалу для чая он наливает эту воду. Чаша всегда без исключения была полной.
Пожилой Цзинсун мало верил в различные чудеса. Потому чашу с водой посчитал лишь фокусом для неграмотных людей, но словам о просветлении он придал значение. Цзинсун всю свою жизнь твёрдо придерживался наставлений Будды, а потому поиск просветления считал достойным занятием. Он понимал, что просветление – это средство от всех болезней ума. В том числе и от тоски, которая гложет сердце его любимого сына.
И тогда Цзинсун позвал к себе Чжимина:
– Сын, я вижу, что ты тоскуешь…
– Отец, у меня нет времени для тоски! Я помогаю тебе в твоём деле. А оно состоит из многих и многих забот. Потому ты можешь не думать о моей тоске. Если она не имеет значения для меня, то не должна иметь значения и для тебя.
– Нет, всё же для меня она имеет значение. Я не хочу, чтобы мой сын о чём-то печалился. Пусть ты и не позволяешь себе показывать эту грусть каждое мгновение, но я вижу, что она съедает твоё сердце.
– Но здесь нельзя ничего поделать! Я не смогу открыть в нашем городе книжную лавку. И потому моя тоска просто не имеет смысла. Мне остаётся только смириться. И я смирился…
– Ты поступаешь как достойный человек, знающий своё место в жизни, – похвалил сына Цзинсун. – Но всё же я хочу облегчить твою судьбу. Скажи, как ты относишься к учению дзен?
– Я слышал, что это учение способно исцелять недуги и даже делать человека бессмертным. Я помню твои слова о мудрости и глубине этого учения, – ответил Чжимин.
– Хорошо. Но веришь ли ты сам в этот путь? – вновь задал вопрос старый торговец.
– Я много читал о нём. Похоже, что это истинный путь.
– Хорошо. В таком случае я желаю, чтобы ты сходил на центральную площадь. Говорят, что наш город посетил мастер Мао. Он достаточно знаменит. Поговори с ним. Может быть, случится так, что он вылечит твою печаль, – повелел отец сыну.
– Хорошо. В таком случае я разгружу последнюю повозку с тканями и отправлюсь к нему, – подчинился Чжимин.
И вот Чжимин уже пришёл на центральную площадь. Как и всегда, она была не очень многолюдна. И потому молодому человеку было просто найти взглядом некоего человека, медитирующего около главной чайной в городе. Чжимин догадался, что это должно быть и есть прославленный мастер Мао, и отправился к нему.
Когда Чжимин подошёл к мастеру ближе, он рассмотрел его: мастер Мао всем своим существом выражал полную расслабленность, при этом светясь внутренней концентрацией. Мастер не был ни старым, ни молодым. Его лицо ничего не выражало. Глаза его были подобны глазам кота, хотя ни по цвету, ни по разрезу глаз они не были похожи на кошачьи. В руках же мастер держал свою знаменитую пиалу, наполненную водой. И вот только сын торговца хотел поздороваться и задать вопрос, как мастер произнёс:
– Должно быть ты, молодой человек, ищешь дзен…
– Как вы догадались? – опешил Чжимин.
– В этом нет ничего трудного. Если кто-то подходит к практику дзен, значит он хочет его спросить о чём-то. А о чём можно спросить практика дзен, как не о самом дзен или его плодах? – с улыбкой произнёс мастер Мао.
– Да, вы правы, достопочтенный мастер Мао. Я желаю исцелить свой ум и своё сердце, – склонил голову Чжимин.
– У меня есть только одно лекарство от всех болезней. Если ты готов принять его, то я готов тебе его дать.
– Вы даже не спросите, в чём же причина моей тоски?
– Это не имеет значения. Если лекарство совершенно и лечит все болезни, то нет нужды знать о деталях.
– Достопочтенный мастер, ваше лекарство – это сам дзен?
– Да. Начав практиковать дзен, человек рано или поздно достигает просветления. А в нём не остаётся места для болезней ума и сердца.
– В таком случае, я прошу вас научить меня практике дзен. Таково веление моего отца. Он не хочет, чтобы я страдал от своей тоски. Я готов на всё, дабы принять ваше искусство и выполнить волю отца.
Мастер Мао улыбнулся:
– Стремление выполнить волю родителей – это похвально. Но хочешь ли ты сам практиковать дзен? Желаешь ли ты следовать этому пути?
– Да, мастер. Я читал об истинности пути дзен. И я считаю, что это достойный путь.
– Хорошо. В таком случае я готов научить тебя практике дзен. Но знай: я всегда странствую. И завтра утром я ухожу из этого города. И потому у меня нет времени тебя учить рядом с твоим домом. Если ты хочешь, ты можешь отправиться со мной.
Чжимин замялся:
– Мастер Мао, мой отец будет кормить вас и приготовит вам кров на время моего обучения. Вы ни в чём не будете знать нужды! Останьтесь на необходимое время в городе, прошу вас. Мне нельзя покидать лавку отца, я должен помогать ему.
– Нет, молодой человек. Или ты идёшь со мной, и я тебя учу, или ты остаёшься помогать своему отцу в его лавке. Других вариантов нет.
– Могу ли я проявить дерзость и узнать, что же заставляет ас утром выдвинуться в путь? – спросил Чжимин. – Может быть, мой отец всё же сможет вам как-то помочь…
– Не сможет. В дальних краях умирает мой друг. Я иду похоронить его. Завтра на рассвете я покину этот город. Если ты хочешь присоединиться ко мне, то до рассвета будь здесь. Так ты станешь моим учеником. Если же ты хочешь остаться, то просто не приходи, – жёстко ответил мастер Мао.
Так задумчивый Чжимин отправился к своему отцу. Сразу же он рассказал ему о случившемся разговоре. И Цзинсун решил так:
– В таком случае, сын мой, ещё до рассвета ты пойдёшь на центральную площадь и скажешь мастеру Мао, что хочешь стать его учеником.
– Но как же лавка? Отец, я должен помогать тебе… – задумался Чжимин.
– Самое большее, что ты сейчас можешь сделать – это исцелить свои ум и сердце. Это будет для меня лучшей твоей помощью, – сказал ему Цзинсун.
И, конечно же, ранним утром Чжимин пришёл на центральную площадь. Он был облачён в своё походное одеяние и с собой имел лишь припасы, бумагу и письменные принадлежности, дабы не голодать и записывать слова мастера.
Когда Чжимин пришёл на площадь, он увидел, что мастер медитирует всё на том же месте. И в руке его всё та же чаша с водой. Чжимину показалось, что мастер даже не сомкнул глаз этой ночью. И только юноша хотел сказать своему будущему учителю, что желает отправиться с ним в путь, как мастер Мао спросил:
– Как твоё имя, ученик?
– Меня зовут Чжимин, учитель.
– Зачем ты взял бумагу с собой, Чжимин? В чём её смысл?
– Я хочу записывать за вами, учитель. Я не хочу потерять ни слова вашей мудрости, – ответил молодой человек.
– Какая глупость. Дзен – это только практика. Когда дзен является словами – это уже не дзен. Впрочем, если ты хочешь нести бумагу – неси её. А нам уже пора отправляться в путь.
Так началось путешествие Чжимина от себя к себе.
Практика дзен
Первый день пути Мао и Чжимин провели в полном молчании. Мао просто шёл, А Чжимин следовал за ним. И ученик не задавал никаких вопросов учителю, поскольку знал, что мастеру виднее, что и как делать. Так Чжимин молчал от самого утра и до ночного отдыха в одной из рощ. Но следующий день ситуация полностью повторилась: мастер Мао просто шёл, а Чжимин следовал за ним.
Но на третий день Чжимин не выдержал и позволил себе забыть о правилах приличия:
– Учитель, мы идём уже третий день! Но вы так и не сказали мне ничего. Когда же вы начнёте моё обучение практике дзен?
– Я начал его в тот момент, когда мы вышли из твоего города, – получил он ответ.
– Но как же так? За всё это время я так ничему и не научился. Я просто шёл за вами…
– Это и есть дзен. Просто иди. Больше от тебя ничего и не требуется.
И некоторое время Чжимин просто шёл, как ему повелел мастер Мао. Но на обеденном привале он снова задал вопрос:
– Учитель, в чём суть практики дзен?
– Всё очень просто: когда ты идёшь – иди, когда обедаешь – обедай, когда лежишь – лежи. Просто делай то, что ты делаешь. Это и есть дзен.
Несколько минут Чжимин провёл в раздумье, но вскоре он снова прервал тишину:
– Учитель, может быть как-то можно выразить практику дзен более точно? Сказанные вами слова мне понятны, но они кажутся мне размытыми, я боюсь сойти с этого пути…
– Дзен – это практика, но не слова. Ты не должен держаться за слова. Ты должен практиковать.
Услышав такой ответ, Чжимин замолчал и перестал досаждать мастеру вопросами. Но перед тем, как снова тронуться в путь, учитель Мао произнёс:
– Не терзайся. Если ты жаждешь слов, то прими эти слова: практиковать дзен – это значит быть телом. Просто позволь себе быть телом, но не умом, чувствами, или чем-либо ещё. Будь телом – воспринимай само тело и то, что оно видит и ощущает с помощью органов чувств. Вот и вся практика.
– Значит, мне просто нужно быть телом, но не умом, не мыслями? И больше никаких подробностей?
– Да, больше никаких подробностей. Всё просто.
Чжимин очень обрадовался такой подробной и краткой инструкции от мастера Мао. И целый день он практиковал именно так, как ему было велено. Он просто был телом, просто шёл за своим мастером по полям и лесам. Он просто жил. И он понимал, что большего удовольствия в жизни не испытывал, наверное, никогда. Но в самом начале следующего дня он вновь задал вопрос:
– Учитель, представленный вами способ практики дзен – это единственный способ? Я читал, что таких способов много…
– Да, их действительно много, – кивнул Мао.
– Не расскажете ли вы мне о них? – заинтересовался Чжимин.
– Хорошо, сегодня я расскажу тебе об ещё одном способе, – согласился мастер. – Этот способ не менее прост, чем предыдущий: будь здесь и сейчас.
– Как же мне быть здесь и сейчас? Я и так уже здесь и сейчас! – удивился Чжимин.
– Да, ты здесь и сейчас. Но твой ум постоянно пытается жить в прошлом и будущем. Суть практики заключается, чтобы полностью быть именно здесь и сейчас, а не блуждать в миражах подобно привидению.
– А в чём же разница между здесь и сейчас и мыслями о прошлом и будущем? Ум ведь точно также может думать и о настоящем.
– Нет, не может. Если ты будешь пребывать здесь и сейчас, то ты увидишь, что все твои мысли внезапно исчезли. Им просто не остаётся никакого места. Когда ты действительно находишься здесь и сейчас – ты полностью чист от всего и вся.
– Спасибо, учитель. Сегодня я стану практиковать этим способом, – поклонился Чжимин.
– Да, присмотрись к нему. Он ничем не хуже предыдущего, – закончил разговор мастер Мао.
И весь день Чжимин посвятил новому способу практики. Он понравился ему не меньше, чем предыдущий. И на следующее утро снова состоялся разговор:
– Учитель, вы предоставили мне прекрасные способы практики дзен. Но позволено ли мне знать о других способах?
– Хорошо. Сегодня я расскажу тебе об ещё одном способе. Он прост, как и оба предыдущих: будь вниманием. Сохраняй полноту внимания.
– Как же это? Как я могу быть вниманием?
– Замечай всё то, что видит внимание в этом самом моменте. Абсолютно всё без исключения. Будь не телом, не умом, а именно вниманием.
– Я должен замечать всё, даже мысли? В предыдущих способах практики они отпускались.
– Да, верно. Замечай всё, что видит внимание, в том числе мысли. И если сперва будут наблюдаться одни лишь мысли, то со временем ты заметишь, что чем больше ты отстранённо смотришь на них, тем они тише и реже, и всё больше и больше ты созерцаешь именно физический мир. Однако помни одно правило: не держись ни за один замеченный объект. Как ты только заметил что-либо – сразу же вновь наблюдай, где находится твоё внимание в настоящем моменте. Не засыпай в объектах наблюдения. Просто будь вниманием. Сохраняй полноту внимания.
– Учитель, а что такое полнота внимания?
– Полнота внимания – это полное внимание, как и следует из моих слов. Полнота внимания – это когда ты являешься только вниманием, но не чем-то иным. Полнота внимания – это когда внимание преисполнено самим собой, но не полудрёмой в мыслях.
– Спасибо, учитель, сегодняшний день я посвящу этой форме практики, – поблагодарил Чжимин мастера Мао.
Но уже в полдень того же дня ученик снова заговорил с мастером:
– Учитель, я всё время пытаюсь рассмотреть внимание, но у меня ничего не получается. Что мне делать?
– Тебе нужно быть вниманием, а не пытаться рассмотреть его само. Его нельзя увидеть. Его можно только засвидетельствовать, когда оно созерцает что-либо.
– Значит, я ошибся…
– Да, ты оступился. Но это не самая большая проблема. Хуже было бы, если бы ты смог «разглядеть» внимание. И знай, если бы тебе это удалось, то это было бы вовсе не внимание, а лишь очередной образ ума, мысль. Потому запомни: тебе следует просто замечать то, что замечается само собой. Именно замечать явления, но не спать в них. Помни: либо ты смотришь на вещи со стороны и практикуешь дзен, либо спишь в этих вещах и отождествлён с ними.
И после этих слов мастера Мао, Чжимин весь день предавался практике дзен.
Позже ученик ещё долго не задавал вопросов учителю. Ему было достаточно сказанного. Но вот спустя неделю, проведённую в пути, состоялся новый разговор:
– Учитель, скажите, я могу время от времени менять способы практики дзен?
– Да, конечно, можешь. Но помни: просветление случится только когда ты постигнешь в совершенстве хотя бы один из путей. Потому большого смысла в перемене форм практики нет. И так же знай: все способы практики дзен равны относительно друг друга. Нет смысла искать лучшую форму практики – они все совершенно одинаковы.
– В таком случае я, наверное, более не буду вас спрашивать о других формах практики. Мне следует сосредоточиться на уже известном мне. Но скажите, этих форм бесконечно много?
– Их более чем достаточно. Для каждого человека подходит своя форма практики. И потому они достаточно разнообразны. Но те, о которых ты знаешь, универсальны.
– Спасибо вам, учитель. Я буду усердствовать на своём пути.
– Я немного расскажу тебе о иных формах практики. Есть практика незнания. Идущий этим путём человек должен говорить «не знаю» абсолютно каждой своей мысли. Тогда он сам собой начнёт практиковать дзен. И практика эта ничем не будет отличаться от той, которой занимаешься ты.
– Очень интересно… Должно быть, это путь очень простых людей?
– Это путь для всех. Нет ни одной вещи, в которой можно быть уверенным наверняка. И потому путь незнания совершенен, как и прочие пути. Ум никогда ничего не знает наверняка. И если постоянно себе об этом напоминать, ты сам собой будешь практиковать дзен. Умственные метания просто не будут иметь смысла. И потому практика дзен начнётся сама собой.
– О, этот путь действительно совершенен!
– Да, а ещё есть путь принятия. На нём ты просто принимаешь все объекты реальности, в том числе мысли и чувства, такими, какие они. И если ты действительно принял всё таким, какое оно есть, ты моментально начинаешь практиковать дзен.
– Как интересно…
– Да, это тоже достойный путь. Но на нём нужно чётко отлавливать намерение что-то изменить или поправить. Если оно возникает– практика сразу же прекращается. Нужно быть очень бдительным, как и в других формах практики.
Так Чжимин узнал о формах практики дзен. Так начался его осознанный путь.
Господин Хоуцзы
Мастер Мао и его ученик Чжимин странствовали не быстро и не медленно. И дорога меж полей и небольших рощ всё время сопровождала их мягкую, но твёрдую поступь. Но вот лёгкий путь закончился. Совсем незаметно и почти внезапно странники оказались в глухом и огромном лесу. И здесь мастер Мао сказал Чжимину:
– Теперь мы не будем идти по тропе. Настало время идти через этот лес. Здесь прямой путь.
– Да, учитель. Вы знаете, как нам нужно идти, – кивнул Чжимин.
И странники стали пробираться сквозь лес.
Лесной путь был для Чжимина в разы тяжелее, чем уже привычный, меж полей и малых рощ. Но ученик мастера Мао молчал, не выказывал никакого недовольства. Он всегда помнил о том, каким подобает быть достойному ученику.
Так странники двигались через лес несколько дней. Чжимин начинал постепенно терять счёт времени. И вот однажды уже обессиленный сын торговца снова заговорил с мастером Мао о практике дзен:
– Учитель, я хочу поблагодарить вас за то, чему вы меня научили. Но у меня есть вопрос.
– Каков же твой вопрос? – спросил ничуть не показывающий признаков усталости мастер Мао.
– Все способы практики дзен совершенны. Все они есть истинный путь. И это действительно высочайшие сокровища, что были в моей жизни. Но во всех способах и формах практики меня преследует одна проблема: мне мешают мысли. Я постоянно теряюсь в них, забываюсь. Я устал от мыслей! Очень устал! Что же мне делать с ними?
– О! Гостиница господина Хоуцзы, – сказал мастер, смотря куда-то в лес.
– Что? Простите, учитель, я вас не понял… – замешкался Чжимин.
И как только ученик это произнёс, так сразу же мастер Мао брызнул ему водой в глаза из непонятно откуда взявшейся пиалы для чая.
И тут же Чжимин заметил гостиницу. Это было высокое здание, стоящее меж деревьев. Оно выглядело так, как будто само выросло здесь из жёлудя, подобно дубу. Оно было настолько гармоничной частью леса, что его легко было не заметить.
И как только Чжимин протёр глаза от воды, мастер Мао сказал:
– Мы немного погостим у господина Хоуцзы. Он мой старый друг. Он будет рад встрече. И как только ты сможешь идти дальше, мы двинемся в путь.
– О, я не потребую на отдых много времени. Но если вы желаете пообщаться с господином Хоуцзы, я не стану вам напоминать о своём присутствии, – спешно заверил Чжимин.
– Посмотрим, посмотрим… – загадочно улыбнулся мастер.
Как только путники вошли в гостиницу, к мастеру Мао сразу же обратился слуга, стоящий у дверей:
– О, достопочтенный мастер Мао! Прошу вас, проходите за наш лучший столик! Я вас провожу! Господин Хоуцзы будет рад, что вы посетили его заведение! Сейчас я его позову!
Пока слуга тараторил и рассыпался в любезностях, Чжимин рассматривал гостиницу. Убранство её было по-настоящему королевским: пол украшали дорогие ковры с земель юго-запада, на стенах висели старинные гобелены. Такому дому позавидовал бы и богатый чиновник!
И вот, когда мастер Мао сделал заказ, всё тот же слуга привёл к ним господина с седыми длинными усами, облачённого в дорогую одежду изготовленную, вероятно, в самой столице.
– Дорогой мастер Мао, как я рад вас видеть! – расплылся в улыбке хозяин гостиницы.
– И я вас рад видеть, многоуважаемый господин Хоуцзы! Я вижу, ваше дело процветает!
– Да, так и есть! Год от года оно всё более прибыльно!
– И ведь не подумаешь, что в таком дремучем лесу это возможно!
– Ха-ха-ха! Уж вам ли не знать, что именно для этой гостиницы здесь самое место! – расхохотался седоусый хозяин.
– Да, вы правы! Этому дому именно здесь самое место. Иначе и быть не может.
– А это, должно быть, ваш новый ученик?
– Да, так и есть. Он постигает дзен.
– Я всегда очень уважительно относился к тому, что вы учите людей дзен, мастер Мао!
Так два старых друга ещё долго вели светскую беседу, а Чжимин понемногу начал изучать посетителей трактира, что был расположен на нижнем этаже гостиницы. Все они сплошь были философами и чиновниками. Здесь не было простых людей и даже богатых ремесленников. Здесь также не было и воинов. Все без исключения посетители были людьми, которые трудятся своим умом, но не руками.
Когда Чжимин рассмотрел гостей, он начал приглядываться к слугам. Все они были одеты в одинаковую одежду, все они были расторопны. Все они имели почти одинаковые лица. И лица эти были похожи на лицо господина Хоуцзы.
Заметив это, Чжимин стал с большим вниманием наблюдать за слугами и посетителями. И вот он обнаружил, что абсолютно все слуги, принося заказы, долго разговаривают с посетителями, сидят напротив них. А ещё через некоторое время Чжимин заметил, что все посетители находятся в полусонном трансе, глядя в лица слугам во время разговора.
И после этого Чжимин увидел совсем невероятное: слуги были вовсе не людьми. Во время разговора с посетителями они принимали обезьяний облик. Обезьяны шептали какие-то заклинания, глядя в глаза людям. И при этом каждая обезьяна во время прочтения заклинания наматывала хвост на свою руку.
Увидев это, Чжимин в ужасе перевёл взгляд на собственный столик. И тут же он обнаружил, что господин Хоуцзы уже покинул их, а вместо него сидит обезьяна-слуга и читает заклинание, наматывая хвост на руку. И Чжимин провалился в оцепенение…
