Текст книги "Всем сосать!"

Автор книги: Сергей Арьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

2

Вася очнулся в темноте. В такой жуткой черной темноте, в какой ему никогда прежде не доводилось бывать. Он лежал на чем-то мягком, его руки были сложены на груди. Подняв одну из них, он почти сразу уперся ладонью во что-то твердое. Ощупал пальцами. Ткань. А под ней вроде бы дерево.

– Э, бля? – произнес он возмущенно.

Голос прозвучал глухо, будто он сидел в деревянной бочке.

Вася быстро ощупал свое вместилище, и чем дальше, тем больше его охватывал леденящий ужас. Потому что по всем признакам выходило, что он пребывает в гробу.

Паника нахлынула, как цунами. Вася заорал, яростно молотя кулаками по крышке гроба. Он звал, плакал, скулил, обещал быть хорошим и больше не ссать с балкона, пока, наконец, совершенно не выбился из сил. Никто не отозвался на его крики. Почему? Ответ на этот вопрос представлялся очевидным. Потому что он находился в двух метрах под землей, в деревянном ящике. Какие-то изверги сунули его в горб, заколотили крышку и похоронили заживо. Похоронили, как водится, на кладбище. Вот и вся история.

Поверить в это было ужасно трудно. Васе, конечно, доводилось слышать страшилки про похороненных заживо людей, но он был не настолько глуп, чтобы верить подобным байкам. Может быть, в древние времена такое и случалось, но в нынешний просвещенный век данная дикость была невозможна. В конце концов, разве каждое почившее тело не подвергалось вскрытию? А после вскрытия не больно-то оживешь.

Но он, тем не менее, каким-то образом угодил в гроб живьем. И его в этом гробу похоронили.

Васю трясло от ужаса. Он задался вопросом, что же теперь с ним будет, и без труда отыскал правильный ответ. От этого стало еще страшнее. И тогда он вновь закричал.

3

Минуло уже несколько часов, или даже дней. В темном замкнутом пространстве ощущение времени полностью терялось.

Бурная истерика давно прекратилась, сменившись мрачным фаталистическим смирением. Вася осознал, что это конец. Никто не услышит его и не спасет. И жить ему осталось недолго.

Он точно не знал, от чего погибнет. Задохнется? Если бы это было возможно, оно бы уже случилось, ведь он провел в гробу немало часов. Значит, ему не грозит отравление углекислым газом. Тогда что? Неужели придется умирать от жажды. О, это была страшная смерть, долгая и мучительная. Во всяком случае, Вася об этом слышал. И он этому верил.

Его вновь затрясло.

Нечеловеческим усилием воли он сумел взять себя в руки. Нет, мучиться он не хотел. Нужно было что-то придумать, и избавить себя от страданий. Каким-то образом оборвать свою непутевую жизнь, быстро и безболезненно. Но как провернуть суицид, лежа в гробу?

Вася еще раз ощупал себя и свое последнее пристанище. В его распоряжении были только тряпки. Что можно было сделать с тряпкой? Связать веревку и повеситься? Идея была хороша, но вот свободного места для ее реализации маловато.

Когда он вконец отчаялся, его слепо шарящая рука наткнулась на какой-то твердый холодный предмет, лежащий возле правого бедра. Вася обхватил его пальцами, и быстро понял, что это бутылка.

Он подтащил ее к груди, свернул крышку и тут же ощутил знакомый аромат. Водка! Какая-то добрая душа поместила в его гроб пузырь огненной воды. Из школьных уроков истории Вася помнил, что древнеегипетских фараонов хоронили с целой горой барахла – видимо это был тамошний метод избавления от скопившегося в гараже хлама. В число помещенного в гробницу приданого зачастую входил и запас пищи. Вот и один из Васиных друзей уважил древний обычай чужой страны. Возможно, этим египтянином был братан Степа. Даже после того анального недоразумения, что произошло между ними, настоящий друг остался другом до конца.

Водка пришлась кстати. Вася с жадностью припал к горлышку, и в четыре подхода выхлебал погребальный дар до капли. На душе сразу стало светлее. Настроение заметно поднялось. Ощупав пустую бутылку, Вася понял, как избавит себя от страданий. Он разобьет ее и перережет вены осколком стекла. Быстро, просто и не слишком больно. Особенно после принятого на грудь пол-литра наркоза.

Но умирать сию же секунду ему расхотелось. Выпитая водка вернула вкус к жизни. Вася прикинул, как бы еще развлечься в последние минуты земного бытия. Вариантов было небогато.

Повозившись, он стащил с себя штаны, умудрившись спустить их до колен, задрал рубаху и обхватил руками свой детородный орган. Тот был вял и безрадостен. Все-таки ситуация была не из тех, что способствуют возбуждению. Но Вася решительно настроился уйти красиво. К тому же, он давно привык, что после водки обязательно следует акт совокупления, и не собирался отступать от традиции даже лежа в гробу.

Вначале он пытался возбудить себя рукой. Он теребил и болтал окаянный отросток, мял его и тормошил, но тот словно забыл, зачем существует на свете. Тогда Вася подключил воображение. Представил нескольких знакомых шмар в различных интересных позах. Не помогло. Попытался возбудиться, припомнив нескольких шмар всемирного масштаба, но и те не справились с возложенной на них задачей.

Все шло к полному фиаско. Вася уже почти опустил руки, но тут его воображение против воли хозяина вывело на экран неожиданную картину. Перед мысленным взором Вася увидел прыщавые ягодицы друга Степы, и в тот же миг ощутил под пальцами наливающуюся мощь корня жизни. В одно мгновение вялый отросток превратился в твердый несгибаемый пробойник.

Вася взялся за дело. Вначале работал неспешно, ритмично, не спуская глаз с воображаемой жопы лучшего друга. Затем невольно нарастил темп. Когда дело подошло к кульминации, Вася наяривал так яростно, что содрогался всем телом. Стон великого счастья сорвался с его губ, и на голые бедра выплеснулась теплая вязкая субстанция.

Вася откинулся на подушку, жалея о том, что нельзя закурить. Он был счастлив. Алкогольный экстаз смешался с восторгом оргазма, и Вася сладко захрапел с дебильной улыбкой на лице.

4

Разбудил его противный скрежет, который, как показалось, звучал прямо внутри головы. Вася поморщился, нехотя выгружаясь из пучины сна. И первым его осознанным ощущением стало мощнейшее похмелье. Будто выжрал вчера пол-литра из горла и без закуски. В принципе, так оно все и было.

Не успел он сгрести в кучу контуженные спиртом нейроны, как скрип сменился грохотом, и окружавшую его тьму нарушил ворвавшийся снаружи тусклый свет. Затем крышка гроба поднялась и медленно отъехала в сторону. Вася увидел над собой низкий грязный потолок, а еще учуял запах гари, будто где-то поблизости жгли костер.

В следующую секунду над ним склонились трое незнакомцев.

Первым из них являлся высокий, чудовищно худой, мужчина лет пятидесяти с бледным надменным лицом. Второй была женщина средних лет, тоже дико худая, неприятно бледная, с острым носом и злыми глазами. Третий оказался совсем не няшка – увидев широкую, покрытую бородавками, харю, Вася чуть не закричал от ужаса.

– Что это он со спущенными штанами? – спросила женщина, окинув взглядом Васины мощи.

Голос у нее был низкий, тягучий. Примерно как у классной руководительницы Васи, когда тот еще посещал школу. Стоит ли говорить, что классуху, эту древнюю злобную ведьму, он ненавидел всей душой. Единственное, что хорошо умела противная бабка, это собирать деньги то на ремонт, то еще на что-то, и поборам этим не было конца. При этом школа выглядела так, будто из нее только вчера выбили дивизию вермахта. Фрицы, отступая, нагадили по-крупному – вдребезги разрушили теплый туалет. В связи с чем школьникам пришлось облегчаться в экстремальном уличном режиме. Когда Вася шел в сортир, Мордором темнеющий на краю школьного двора, он не знал, вернется ли обратно или навечно канет во тьму рокового очка. Этот особый исторический путь с налипшим на краях дерьмом еще долго терзал его в ночных кошмарах.

Немало кровушки попила карга за годы, проведенные Васей в ее черной власти. Но и возмездие вышло неслабым. Едва получив диплом о неполном среднем образовании, Вася направился прямиком к дому ненавистной училки, терпеливо дождался ночи, и метко накидал ей говна в открытую форточку. Причем на метание пришлось занимать очередь – желающих поблагодарить педагога за его самоотверженный труд набежало человек двадцать.

– И в чем это он измазался? – задала еще один вопрос женщина, сосредоточив внимание на нижней половине Васиного тела. – Это воск от свечи? Да почему его так много? Все бедра заляпали.

– Изволили пошалить? – спросил худой мужик у Васи, заметив, что тот открыл глаза и смотрит на них из гроба.

– Вы кто такие? – прохрипел Вася. – Что происходит?

– Успокойтесь, – предложил высокий худой мужчина. – Вы среди друзей. Мы все вам объясним. Но для начала вам нужно привести себя в порядок.

Вася сел в гробу и осмотрелся.

Он находился в небольшой комнате с низким потолком. Освещалась она висящими на стенах масляными лампами. Голые стены были грязны, потолок черен. Незнакомые люди стояли вокруг гроба и как-то странно смотрели на него. Тут только Вася вспомнил о спущенных штанах и поспешил подтянуть их на место.

– Вам нужно принять ванну и переодеться, – сообщил высокий мужчина. – Соблаговолите следовать за мной.

Но Вася уже достаточно прожил на свете, чтобы разучиться слепо подчиняться каждому встречному фраеру.

– Хера с два я с тобой пойду! – отрезал он. – Ну-ка живо объяснили, что за хуйня тут творится?

– Что, прямо здесь? – удивился высокий мужчина.

Худая женщина, одетая в черное платье, глядела на Васю строго и неодобрительно. А вот третий субъект....

Теперь Вася сумел разглядеть его во всех деталях и вновь содрогнулся. Это был горбун. Мерзкий, перекошенный горбун с кривыми ногами, руками, свисающими до пола, и отвратительной харей. Последняя являла собой настоящую плантацию по выращиванию мичуринских бородавок. И стоило признать – урожай выдался рекордным.

– Как я в гроб попал? – спросил Вася.

Высокий мужчина ответил невозмутимым тоном:

– Полагаю, вы умерли.

– Ладно, допустим, – не стал спорить Вася. – А где я сейчас? Вы что, подонки, из могилы меня отрыли?

– Именно так.

– А нахуя?

Брови высокого господина слегка приподнялись. Он спросил:

– Вы предпочли бы остаться там?

Все взвесив, Вася решил, что могила это отстой. Делать там было нечего, к тому же всю водку он выпил за раз. Оставалось только передергивать на светлую память о прыщавом заде друга Степы, что тоже составляло сомнительное удовольствие. Раз-другой приятно, но не вечно же этим заниматься. Он же не пидор, в конце-то концов, да и Степе икаться будет.

– Нет, спасибо, конечно, что эксгумировали, – смущенно поблагодарил Вася. – Но я что-то вообще нихуя не понимаю. Если я отъехал, то почему сейчас живой?

Высокий мужчина чопорно изрек:

– Прежде всего, я предлагаю вам принять ванну и переодеться. От вас пахнет землей и....

Он запнулся, глядя на белые пятна, покрывающие Васины штаны.

– И другим, – добавил незнакомец. – А уж затем мы ответим на все ваши вопросы. Отвечать придется долго, это не разговор на две минуты.

Вася ни на грош не доверял этим мутным типам, но что он мог поделать? Упираться дальше? Хоти они совершить с ним что-нибудь зверское, изнасиловать там, или убить, или нарядить девочкой-волшебницей и сфоткать, давно бы уже приступили к делу.

– Ладно, – сдался он. – Мыться, так мыться. Куда идти?

– Прошу за мной, – предложил высокий мужчина, и шагнул к единственной двери в комнате. – Я провожу вас в ванную.

5

Судя по всему, он находился в каком-то бункере или подземелье. Все оно состояло из длинных узких коридоров, скупо освещенных масляными лампами, помещений с низкими потолками, а еще здесь не было ни одного окна.

Высокий мужчина проводил Васю в ванную комнату, которая поразила того своим убранством. Точнее, поразил контраст между роскошной металлической ванной, явно старинной, похожей на гигантскую раковину какого-то экзотического моллюска, отливающими золотом кранами, и грязными серыми стенами вокруг.

Перед ванной был брошен дешевый поролоновый коврик противно-голубого цвета. Встав на него, Вася стал раздеваться. Элементы погребального облачения он ронял в корзину, которую подал ему высокий мужчина.

– Тебя звать-то как? – спросил Вася, подозрительно косясь на незнакомца.

Тот стоял столбом, равнодушно смотрел на юношу, и, похоже, не собирался уходить.

– Иннокентий, – отозвался мужик.

– А я Вася, – сообщил Вася.

– Это мне известно.

– Да? Откуда?

Вместо ответа Иннокентий молча указал Васе на ванну, как бы говоря – хватит болтать, лезь в воду.

– А ты так и будешь тут стоять? – спросил Вася раздраженно. – Может, остальных еще позовешь?

– Вас что-то смущает? – удивился Иннокентий.

– Да мало ли, – поделился опасениями Вася. – Вдруг ты извращуга. Только я трусы спущу, как начнешь дрочить на мой голый зад. Знаю я вас.

– Нет, этого в мои планы не входило, – ровным голосом ответил Иннокентий.

– Ну, один хуй отвернись, – приказал Вася. – Нечего пялиться.

Мужик пожал плечами и повернулся к Васе спиной.

Тот с тяжелым сердцем спустил трусы. Его не оставляло подозрение, что Иннокентий будет за ним подглядывать. Чем-то этот старый тип напоминал извращенца, любителя сочных мальчиков. Сам Вася был не больно-то сочным, скорее костлявым, но и на его телесные прелести мог сыскаться желающий украдкой передернуть. Следовало быть начеку, и не позволить превратить себя в объект преступной похоти.

Избавившись от исподнего, он осторожно опустился в ванну. Вода могла бы быть и теплее. Вася лег, вытянул ноги, опустил взгляд на свою грудь, и в тот же миг по помещению заметалось эхо его истошного крика.

Иннокентий стремительно повернулся к нему, и увидел Васю, бьющегося в конвульсиях в огромной ванне. Во все стороны летели брызги воды. Вася орал, сучил ногами и не планировал успокаиваться.

– Господин, возьмите себя в руки! – строго потребовал Иннокентий. – Это всего лишь вода. Не бойтесь ее.

– Что за хуйня? – завопил Вася, указывая на свою грудь.

А посмотреть было на что. От его ключиц к солнечному сплетению спускались два грубо заштопанных разреза. Третий опускался от точки их схождения к середине живота. Зашили Васю наплевательски – комочки плоти, грубо перехваченные нитками, превратились в почерневшие шарики, похожие на огромные вздувшиеся бородавки, полные сочного гноя.

Вася вскинул испуганный взгляд на Иннокентия, и простонал:

– Что это? Что это, блядь? Это сон? Или пиздец? На пиздец похоже больше.

Иннокентий стоял над ним, все такой же невозмутимый и холодный, как глыба арктического льда.

– Полагаю, это следы вскрытия, – ответил он таким тоном, словно речь шла о сущем пустяке.

– Полагаешь? – пропищал Вася. – Ты полагаешь? Ебать тебя веслом! Какое еще вскрытие, нахуй? Меня что, вскрыли?

– Судя по всему, да, – спокойно ответил Иннокентий.

– Судя по всему? Ебать!

Васю трясло. Он старался не смотреть на свою грудь, но взгляд против воли сползал на уродливые стежки, протянувшиеся по его несчастной плоти.

– Да что за нахуй? – испуганно проблеял он. – Как же так?

– Беспокоиться не о чем, – произнес Иннокентий своим невозмутимым тоном. – Как вы себя чувствуете?

– Уже не заебись, – признался Вася.

Он прислушался к своим ощущениям, и с удивлением выяснил, что чувствует себя вполне прилично. Чего, разумеется, никак не могло быть после того, как в его организме поковырялся какой-то мясник.

Вскинув на Иннокентия испуганный взгляд, Вася спросил тоненьким голоском:

– Скажи по-русски – что за хуйня со мной происходит? Я что, реально умер?

– Технически – да, – прозвучало в ответ.

– Технически? Это как?

– Это так, что все жизненные функции в вашем организме прекратились, после чего вас подвергли вскрытию, уложили в гроб и зарыли в землю.

Но Васю интересовало не это.

– Тогда почему я сейчас живой? – простонал он, и осторожно дотронулся пальцем до шва на своей груди. Ощущение было мерзкое.

– Не то, чтобы вы в настоящий момент были живы в полном смысле этого слова, – произнес Иннокентий. – В какой-то степени вы все еще мертвы. И останетесь таковым навсегда.

Побледнев, Вася спросил:

– Я что, зомби?

Видел он как-то зомби в кино. Те были мерзкими уродливыми и тупыми тварями, которые бродили толпами по улицам, рычали, смердели и бросались на нормальных людей.

– Нет, разумеется, – ответил Иннокентий, после чего на его лице впервые проступила человеческая эмоция – он позволил себе чуть заметно улыбнуться.

– Тогда кто же я? – допытывался Вася. – Скажи ты мне, сучья харя, Христа ради, что вы со мной сделали?

– Ничего.

– Тогда почему же я жив? Неужели это тот свет? Нет! Не может быть! Тут должны быть телки с сиськами, много пива и шашлыка.

Иннокентий взял брусок мыла и протянул его Васе.

– Вам нужно помыться, – сказал он. – Затем мы все вам объясним.

В этот момент в помещение вошла худая женщина, принесшая комплект одежды.

– Он еще не закончил? – спросила она тихо, обращаясь к Иннокентию.

– Мальчик в шоке, – ответил тот. – Его можно понять.

Женщина опустила одежду на стул, а затем обратилась к Васе:

– Не потереть ли вам спинку, юный господин?

– Нет, не надо, ты старая и страшная, – ответил Вася. – Если есть молодая девка, то зовите. А тебя нахуй.

– Ступай, – сказал Иннокентий женщине. – Скоро он будет готов.

Вася поглядел на мыло в своей руке, затем окунул его в воду и стал тереть свое то ли живое, то ли мертвое тело.

6

Окончив помывку, Вася выбрался из ванны и встал на коврик. Иннокентий подал ему полотенец. Вася вытерся, избегая касаться уродливых швов на груди. Он все боялся, что те могут разойтись в любой момент, и тогда весь его ливер шмякнется на мокрый пол. От подобных фантазий делалось так дурно, что начинала кружиться голова.

Вытершись, он получил новую одежду. И она сразу же вызвала у Васи массу вопросов. В частности, когда Иннокентий протянул ему черные кружевные трусы, по виду явно женские, Вася воспротивился.

– Не бывать пидорству, пока я жив! – заявил он непоколебимым тоном. – Либо мужицкие семейки, либо ничего.

– Да вы ведь уже и не живы, – напомнил Иннокентий.

Вася поморщился – старый хрен умело поймал его на слове.

– Ладно, давай, – проворчал Вася.

Он схватил трусы и с омерзением осмотрел их. Ну, чисто бабское белье. А дальше что, его заставят натянуть чулки и накрасить губы? И стоило ради этого умирать?

К счастью, бог миловал. Черные штаны и черная блуза были еще терпимы, но вот пиджак....

– Да на какой гей-парад ты меня наряжаешь? – воскликнул Вася.

Пиджак был отвратительного фасона – длинный, с высоким стоячим воротником и узкими рукавами. По представлениям Васи, носить что-то подобное могли только представители нетрадиционной сексуальной ориентации и другие пидоры.

– Ну же, – ласково упрашивал его Иннокентий. – Не капризничайте.

– А, ладно, хер с тобой, – буркнул Вася и схватил пиджак.

В последнюю очередь он надел черные туфли и окинул себя взглядом.

– Ну, пидор пидором, – невольно вырвалось у него. – Что ж вы со мной делаете?

– Прошу за мной, – предложил Иннокентий.

– В таком виде? Боюсь, блядь, представить, куда идем. Сейчас дверь распахнется, а там они. Пидоры, в смысле. Уже с вазелином наготове. Ты учти, старый, я свою жопу без боя не сдам. Скорее голову сложу, чем выброшу флаг голубой. Если погибну, считайте меня натуралом.

– Не волнуйтесь на этот счет, – успокоил его Иннокентий. – Анального штурма не будет.

– Хотелось бы верить, – со вздохом проронил Вася. – Ну, ладно. Хуй с ним. Веди, обезжиренный.

7

Узкий мрачный коридор привел их в большое помещение, в котором, как и в ванной комнате, причудливо сочетались слегка увядшая роскошь и откровенный упадок. Слияние этих крайностей было заметно во всем. Некогда яркие обои, необычайно толстые, и, как позже узнал Вася, тканевые, а не бумажные, потускнели и покрылись пятнами разных цветов. Среди них преобладали коричневый и желтый. Паркет из драгоценного красного дерева местами вздулся, дощечки покрывали царапины и сколы, а некоторые из них вовсе отсутствовали на своих местах. Камин – настоящее произведение искусства, с кованой решеткой неземной красоты, был черен от копоти и напоминал врата в какое-то нехорошее место. Картины на стенах, все как одна представлявшие собой портреты незнакомых Васе людей, едва проглядывались под слоем пыли в палец толщиной.

В центре помещения на полу был расстелен ковер. Когда-то давно, лет сто назад, а то и больше, за эту персидскую поделку наверняка отвалили больше, чем Вася мог даже в теории заработать за девять жизней, будь они опущены ему вместо положенной одной. Теперь же ковер имел жалкий и битый жизнью вид. И моль его ела, и ноги топтали, из-за чего он превратился в блеклую тряпку без намека на ворс.

Старинная мебель была лишь жалкой тенью былой роскоши. В своем первозданном виде стулья и диванчики могли бы озолотить, окажись они на витрине антикварного магазина. Но сейчас едва ли кто-то дал бы за эту исцарапанную и потертую рухлядь больше ломаной пенсии.

Освещалось помещение все теми же масляными лампами, которые неизменно распространяли в воздухе запах гари.

Васю поджидали уже знакомые ему персонажи – худая остроносая женщина и уродливый горбун, с мерзостного лица которого не сходила глупая ухмылка.

– Прошу, – обратился к Васе Иннокентий, и указал тому на один из стульев с высокой спинкой. Вася послушно сел, уронив руки на резные подлокотники. Стул оказался довольно жестким. Вася поерзал на нем ягодицами, но так и не нашел для них удобного положения.

– Прежде всего, – заговорил Иннокентий, – позвольте представить наш коллектив. Мое имя вам уже известно. Я – здешний дворецкий.

Вася исподлобья смотрел на Иннокентия, и помалкивал. Он не понимал, что происходит, не понимал, что с ним сделали и зачем, но кое-что он понимал отлично – ему вообще ни разу не интересно, кто эти трое. Лучше бы старый Иннокентий объяснил за швы на его груди. Вот это Васю очень волновало.

Иннокентий, тем временем, указал на худую женщину в черном платье, полы которого волочились по паркету, а высокий жесткий воротник почти упирался в скрытые волосами уши.

– Это Матильда, наша горничная.

Вася тихо хмыкнул.

– Что, простите? – переспросил Иннокентий.

– Наебать решил? – проворчал Вася. – Думаешь, я не знаю, как выглядят горничные?

– А как выглядят горничные? – вежливо поинтересовался Иннокентий.

Вася надулся, сообразив, что его тут держат за тупого. Да, прежде ему не доводилось бывать с визитами в лучших домах Лондона, но про горничных он знал все. Слава богу, целых три фильма о них посмотрел. Назывались картины следующим образом: «Похотливые горничные», «Горничные сосут» и «Горничные сосут 2». Данные киноленты предоставили Васе всю правду о горничных. И глядя на Матильду, он все яснее понимал – нет, это никакая не горничная. Возможно, она была ею когда-то, лет этак двадцать назад. Хотя и в те времена сухая бледная баба едва ли отличалась хоть какой-то привлекательностью.

Не дождавшись ответа, Иннокентий, видимо, решил, что тема горничных закрыта, и переключился на горбуна.

– А это Яков, денщик, – представил он уродца.

Горбун заулыбался шире, обнажив огромные лошадиные зубы, которыми только проволоку перекусывать, и отвесил Васе поклон.

– Ну, вот, собственно, и весь наш дружный коллектив, – подытожил Иннокентий. – Когда-то резиденция рода Носфератовых была полна слугами, но с тех пор многое изменилось, и не в лучшую сторону.

Он замолчал и посмотрел на Васю, как бы ожидая встречных вопросов. Тех у парня накопилось немало.

– Так, – сказал он, вытащив палец из ноздри, в которой до этого деловито ковырялся, – вот что я хочу знать в первую очередь: какого хуя здесь происходит?

Иннокентий подошел и присел напротив Васи. Матильда и Яков встали у него за спиной, как молчаливые часовые.

– Василий, – заговорил старик, – крепитесь и мужайтесь. То, что я вам скажу, неизбежно повергнет вас в шоковое состояние. У вас даже может случиться припадок.

Васю пробрал ужас.

– Что, блядь? – простонал он. – Что случилось? Меня кастрировали, пока я спал? Я теперь импотент на веки вечные? Что вы сделали со мной, гниды подколодные?

– Нет, нет, – быстро заверил его Иннокентий. – Ваша потенция осталась на прежнем уровне. Во всяком случае, мы никак на нее не влияли.

Вася им не верил. Он нутром чуял, что эта мутная компания каким-то образом надругалась над ним телесно и духовно.

– Почему у меня швы на теле? – истерично закричал он. – Почему ваша горничная такая старая и страшная? Почему я умер, а теперь живой?

Вопросы сыпались из него неудержимым потоком. Но в какой-то момент Иннокентий поднял руку, призывая к тишине, и когда Вася захлопнул варежку, произнес:

– Прежде всего, Василий, вам следует узнать главное. Вы....

Он сделал паузу. Та затянулась. На третьей секунде Вася не выдержал и сорвался.

– Я кто? – закричал он. – Пидор? Ты это хочешь сказать? Вот к чему эти кружевные труселя и все остальное. Вы превратили меня в загробного пидора. Ну, не молчи! Признавайся! Это все из-за того недоразумения со Степкой? Ах вы, суки грязные! Пронюхали как-то, да? Не бывать этому! Я себе скорее жопу нитками заштопаю, чем посторонний хуй туда пропущу. В пидоры они меня записали. Еще посмотрим, кто кого запишет. Я бы на вашем месте теперь спал с открытыми глазами.

Когда Вася сделал паузу, чтобы наполнить легкие воздухом, Иннокентий громко произнес:

– Вы вампир.

Воздух шумно вышел из Васи вхолостую. Он дико уставился на Иннокентия, затем окинул взглядом его коллег. Лица Матильды и Якова были серьезны и торжественны.

– Кто, бля? – переспросил Вася тихо.

– Вампир, бля, – повторил Иннокентий.

Вася поднял глаза к низкому грязному потолку, и тяжко выдохнул:

– Пиздец!