Текст книги "Рожденный Светом"

Автор книги: Сергей Фрумкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Сергей Фрумкин
Рожденный Светом

Глава 1

– Повторяю суть задания, – громыхал в шлемах солдат суровый голос лейтенанта. – С орбиты заметили «слепую» зону – импульсы радаров отражаются от поверхности, расположенной на пару десятков метров выше, чем отмеченный ранее на картах уровень суши. Аналитики предположили, что противник проник на нашу территорию и накрыл квадрат сто на сто метров маскирующими полями, скрывая некую деятельность от наших зондов-шпионов. Судя по небольшому размеру квадрата, под силовыми щитами может обнаружиться вход в глубинный бункер или что-то в этом роде. Посланные под маскирующие щиты роботы-разведчики типа «крот» не вернулись. Последовавшая за «кротами» разведгруппа спецназа обнаружила вход в зону, но встретила сопротивление, почему и вызвали нас. Наши действия: высаживаемся, проникаем под шиты, уничтожаем излучатели силового поля и отступаем, открывая территорию для удара с воздуха… Вопросы будут?

– Спецназ заказал роту пушечного мяса, – криво усмехаясь, прокомментировал на ухо сержанту «104». – Какой кошмар – «встретили сопротивление»!

– Отставить! – огрызнулся сержант. – Прибереги свои замечания до возвращения на базу!

«104» сидел в противоперегрузочном кресле бота за спиною сержанта, но шлем лат повышенной защиты с круговым обзором давал возможность увидеть лицо говорившего. Темнокожий рядовой улыбался и пытался шутить, только в его глазах вполне заметно дрожал огонек набирающего силу страха…

«Латы повышенной защиты»: круговой обзор; система биолокации; энергонепроницаемая броня; набор всевозможных приспособлений, как то – ножи, кусачки, плазменный резак, лебедка, аптечка; климат-контроль, вентиляция, электронные навигатор и логистик… и усилители мускульной силы, чтобы тягать на себе всю эту груду металлолома. Десантники ненавидели эти металлические одноместные гробы, как прозвали в частях интеллектуальные латы – не столько даже из-за того, что те ценились выше человеческой жизни и волновали командование больше, чем судьбы людей, которых должны были защищать; а, скорее, потому, что приказ «одеть латы!», неизменно означал: «вернутся не многие!».

Сержант, как и все те, кто отдавал жизни в войне на Клероне, был «безымянным». Его двадцатизначный личный номер начинался указанием звездной системы, где находился «Эмбриональный Центр» – место зарождения и взращивания миллионов безымянных младенцев, продолжался номером самого Центра в списке генетических лабораторий галактики и завершался индивидуальным кодом, определяющим файл данных в международной картотеке и полностью характеризующим гражданина для всех действующих в космосе систем идентификации.

Последние три цифры номера-имени сержанта были 947. Как правило, и этого хватало. Если бы поблизости объявился еще один 947-ой, «краткое имя» солдата удлинили бы на одну-две цифры – тогда оно выглядело бы, как «56947»…

947-мому едва исполнилось двадцать пять лет. Для Ларнита – планеты, где прошли детство и юность солдата – возраст незначимый, незрелый, подростковый. Для десантной дивизии вооруженных сил Ростера – почтенный – здесь редко доживали до тридцати. Настоящей удачей здесь считалось не уцелеть, а сменить место службы или подняться в должности, избавившись от стали боевых лат в пользу легкого кителя штабного офицера…

Очередное задание не обещало стать ни более интересным, ни более героическим, ни более важным, чем все предыдущие. Бот рушился вниз со скоростью семьсот километров в час не ускоряясь и не притормаживая – лишь перед самой посадкой на поверхность планеты перегрузка даст о себе знать, на какое-то мгновение попытавшись вырвать тела солдат и одного офицера из цепких, надежных захватов массивных кресел. А до этого момента десантники не ощущали ничего – только стук встревожившегося от предвкушения очередного бессмысленного риска сердца в висках, да тяжелое, нервное, свистящее сквозь сжатые до хруста зубы дыхание из сотни глоток товарищей в системах звуковой связи шлемов.

У этого задания была только одна особенность – оно должно было стать последним в сезоне – рота 947-го отработала свое и могла уйти на очередной месячный отдых, перекочевав из зоны военных действий на орбиту дислокации кораблей резерва. Поэтому, все мечты и мысли солдат связывались с предстоящим отдыхом – кто-то представлял себя гоняющим по залу мяч, кто-то – просиживающим сутки в видеозале, кто-то – болтающим с далекими подругами по глобальной информационной сети, кто-то – повышающим уровень образования и сдающим экзамены на курсы младшего офицерского состава… О смерти не думал никто, как никто не хотел возвращаться в мыслях к неприкрашенной реальности – к полумраку бота, к покрытым энергоотражающими чешуйками стальным латам на спинах впередисидящих товарищей и, к кажущимся одушевленными из-за нагоняемого ими страха, тяжелым импульсным излучателям в чехлах на голенях – во всяком случае, пока машина не распахнет люков, а пронизывающий до спинного мозга рев лейтенанта не возвестит: «прибыли!!!».

Шлемы приглушили грохот выпадающих наружу бортов-трапов. Зато только усилили и без того надрывный крик командира: «Вперед! Вперед! Вперед!» Выпрямившиеся кресла придали дополнительный импульс, подбрасывая на ноги.

Снаружи чернела безлунная ночь Клерона. Бот стоял на скалистом, лишенном растительности, но усыпанном большими и маленькими осколками гранитной пароды плато. Насколько хватало глаз – резкие грани, глубокие тени, непролазные завалы. Отвратительное местечко!

– Объект в трех километрах южнее, – сообщил из динамиков шлема голос лейтенанта. – Приготовиться к марш-броску!

Выстроившись цепочкой, они побежали по «тропе» – узенькой полоске ровной поверхности между завалами каменных глыб.

947 прислушивался к каждому шороху, приказав компьютеру лат по максимуму «навострить уши». Внутреннее беспокойство предшествовало любой операции, но на этот раз, казалось, оно нервировало более обычного.

– Сэр, на месте врага я бы устроил засаду между камнями. Почему нам не послать вперед разведчиков? – сержант поделился сомнениями с командиром.

– Мы у себя в тылу, 947! …А разведчики ждут у объекта.

Дорога уходила в большую воронку – оставалось гадать – естественного или искусственного происхождения – война так вскопала поверхность злосчастной планеты, что следы человеческой деятельности отпечатались едва ли не на каждом пяточке ее суши и океанского дна. Идти стало труднее – глыбы гранита увеличились в размерах и то и дело пересекали тропу, вынуждая карабкаться по их отвесной поверхности с применением магнитных присосок перчаток и ботинок лат.

– Нам подали знак «внимание»! – сообщил командир.

Рота замерла. Дальше пошли медленно, пригнувшись и ступая след в след. Впереди глыбы гранита образовывали своего рода тоннель – повалившись друг на друга несколько плит оставили под собой узкую щель – ровно такую, чтобы мог протиснуться один человек в бронированных латах. У входа в этот «тоннель» солдат ждали – невидимые до этого мгновения тени выбрались из щелей-укрытий и отключили рассеивающее свет маскировочное излучение своих многофункциональных неармейских лат – легких, удобных, не стесняющих движений и напичканных электроникой не хуже стальной брони ударного отряда десантников. Три суровых обветренных ветрами многих миров морщинистых и немолодых лица возникли из темноты, а святящиеся отраженным светом от устройств ночного видения десантников глаза с легким пренебрежением изучили вновь прибывших.

«Наемники», – подумал 947. – «Свободны в своих действиях, сами себе хозяева, прекрасно экипированы, не рискуют, не лезут в пекло, и зарабатывают – дай бог иному майору…»

– Кто командир? – спросил старший в тройке.

Лейтенант поднял руку.

– Сэр, – объяснил разведчик, водя пальцем по воздуху. – В двух метрах от вас – силовая стена типа «N». Опущена в виде полусферы. Радиус – пятьдесят метров. Не непроницаемая, но напряжение зажарит вас в ваших латах, как яйца в скорлупе. Щель видите? Силовая стена как бы опущена сверху. Под плитами можно пробраться под купол сферы.

– Что там? – спросил лейтенант.

– Вот вы и расскажите, – ухмыльнулся разведчик.

– Нам сообщили о сопротивлении? – уточнил лейтенант.

– Мы туда не влезали, – отрезал наемник. – Для этого есть вы. Роботы не вернулись – вот вам и сопротивление, – он сделал знак своим людям, приказывая удаляться из зоны и, улыбнувшись, бросил: – Удачи!

Лейтенант обвел взглядом роту десантников. Три сержанта. Девяносто рядовых.

– За мной! – командир пошел первым.

947 на мгновение замешкался, пропуская десяток рядовых мимо себя. Его взгляд задержали гранитные плиты. В них было что-то подозрительное – казалось невероятным, чтобы природа обвалила сразу два каменных блока таким образом, чтобы каждый из них не дал упасть товарищу. И потом – почему затаившийся под сводом защитного поля враг допустил явную брешь в своей обороне? Что стоило ему расположиться на несколько метров дальше или, наконец, просто расчистить занимаемую площадку?

Логистик лат пока молчал, но тот опирался на факты, а не на предчувствие.

– Сэр… – решился позвать командира 947.

По плечу стукнул кулак 888.

– Давай! – поторопил его второй сержант. – Твои уже там! Струсил, Семерка?!

Объяснять не было времени. 947 отмахнулся от подозрений, склонил голову, чтобы не удариться ею о потолок, и втиснулся в узкий проход «тоннеля».

«Глупо» – думал он, с трудом передвигаясь боком и слыша, как и впереди, и сзади точно так же копошатся сжатые стенами товарищи. – «Мы здесь, как рыбки в консервной банке. Один излучатель изнутри, один снаружи – никто и не дернется…»

Пространство благополучно расступилось, охватив сержанта чернотой, в которой тонули даже импульсы устройств ночного видения шлема. Вероятно, как раз про такую картину говорили: «хоть глаз выколи». Мрак оказался густым, материальным, весомым.

«Под куполом дополнительная защита» – понял 947. – «Сверху – поле маскирующее, чтобы не заметили станции, вокруг – ионизирующее, чтобы не проникли разведчики противника, внутри – поглощающее фотоны света, чтобы лишить ориентации… Но к чему гасить свет еще и внутри?! Разве только…»

В этот момент что-то полыхнуло бледно-голубым всполохом. В свете энергетического заряда, 947 разобрал множество фигур вокруг себя – вся рота миновала проход под плитами и точно также, как и он сам, озиралась в абсолютном мраке. За первым всполохом полыхнул второй, затем третий, наконец – целая очередь плазменных зарядов осветила дорогу от центра опасной зоны, к месту, где стояли непрошеные визитеры. Солдаты, которых достигли голубые огни, начали падать, словно подкошенные…

– Лежать!!! – опомнился сержант. – Всем лечь на землю!!!

– Лечь на землю! – подхватил и командир. – Открыть огонь по врагу!

В едва развеиваемом плазменными зарядами синеватом мраке что-то происходило. Некое крупное существо выползало из под земли в самом центре очерченного силовым полем пространства. Оно держалось на огромных многочисленных лапах и неторопливо выпрямлялось на них, возвышаясь над залегшими на земле солдатами.

– Паук! – испуганно прошептал 888. – Черт! Ловушка!

– Робот-убийца, – каким-то чудом сохранив спокойствие, прокомментировал лейтенант. – Ручным излучателем его не возьмешь… Немедленно обеспечьте мне связь с командованием!

– Связи нет, сэр! – ответил третий сержант. – Маскирующее поле паука препятствует!

– Поэтому-то «кроты» ничего и не сообщили… – понял лейтенант. – Отходим, как пришли! Быстро! Кто первым выберется, доложить ситуацию на ракетоносец!

Противопехотный автомат «паук» полностью выбрался на поверхность и активизировался, открыв огонь из доброго десятка своих станковых излучателей. Среди солдат начиналась паника – беспомощно отстреливаясь, они отползали к тоннелю, ведущему из зоны поражения. Их потери росли с каждой секундой.

«Здесь только «паук»?» – осознал 947. – «Под силовым куполом больше ничего нет? Зачем засекречивать местонахождения паука, который наоборот должен привлекать внимание своих жертв?»

– Сэр! – закричал 947, оборачиваясь к лейтенанту, который уже протискивался между плитами, ведущими наружу. – Сэр, назад! Сэр, это ловушка! Паук новой модели – он излучает маскирующее поле только, чтобы заманить под него как можно больше людей и техники! Пути к отступлению быть не может – смысл ловушки, чтобы снаружи не догадались, что под маскирующим полем всего лишь один паук-убийца! Он психологически толкает нас удирать той же дорогой! Выход закрылся, сэр!

Лейтенант не послушался. Возможно, он просто не слышал. По связи к командиру долетали сейчас не только слова сержанта, но и проклятия, стоны, всхлипывания и рев боли ребят роты, свариваемых заживо от чересчур сильных для защитного покрытия лат зарядов.

Видя, что предупреждение не подействовало, 947 рванулся к тоннелю, перегораживая его собой и отбрасывая назад очумелых от испуга, рвущихся наружу товарищей. Перед ним вырос 888 – глаза блуждают, руки трясутся. 888 направил на 947-го дуло излучателя, но в этот момент в тоннеле полыхнул свет. Предположение сержанта подтвердилось: заманив к себе в нору добычу, паук перекрыл выход, усилив мощность силового поля. Зажатые узким проходом стен, лейтенант и те, кто раньше него успел протиснуться к выходу, сгорели от напряжения купола.

Так это или нет, но лейтенант больше не отзывался. А 888 остолбенело смотрел на сержанта и все еще хотел последовать за командиром.

– Назад!!! – изо всех сил заорал всем 947. – Лейтенант погиб! Принимаю командование на себя! Всем лечь на землю! Рассредоточиться вокруг вражеского робота! Стрелять не в «тело» – это бесполезно – целиться в «спину» паука, чуть выше его излучателей! Прекратить панику!!! Исполняйте приказ!!!

Люди неохотно подчинялись, а паук заколыхался на своих многочисленных лапах, непрестанно «брызгая» огнем во все стороны и то и дело попадая в расползающиеся вокруг себя цели.

– Зачем нам туда стрелять?! – прошипел 888, хватая 947 за плечи с явным намерением отбросить преграду от входа в тоннель. – Что толку?!!

– На спине должна быть антенна излучателя силового поля!

– Почему же тогда ее не видно?!! – завопил 888.

– Потому, что здесь ничего не видно, придурак!!! – тон в тон ему проорал 947.

– Ты – умник! А, если антенны там нету?!!

– Если нет – мы все трупы! Все – пути назад не существует – ловушка закрылась!

Заряд полыхнул совсем рядом, осыпав спорщиков осколками гранита. 947 бросился на землю, сбивая с ног и 888-го.

– Стреляй по антенне! – попросил 947. – Приди в себя и стреляй!

Он показал пример – выхватил излучатель и прибавил к светопреставлению всполохи еще одной очереди ядовито-голубых зарядов.

…Секунды растянулись в часы, потому, что каждая из этих секунд могла стать чьей-то самой последней. Десантники выпускали короткие очереди и перекатывались на новую огневую точку, молясь, чтобы выбранная пауком жертва и на этот раз оказалась кем-то другим. А паук наступал. Он перемещался по выбранному для себя небольшому радиусу с такой скоростью, что солдаты не успевали прицелиться в находящуюся где-то над стальным телом невидимую антенну, он стрелял с такой частотой, что его импульсные заряды сливались в светящиеся пунктирные полосы…

– Есть! – наконец крикнул кто-то.

947 поднял голову – наверху появились звезды небесного свода. Паук обрисовался полностью – необычная модель с дымящимся и искрящим излучателем-передатчиком на спине. Теперь тварь показалась тем, кто уцелел, куда меньше размером, да и безобиднее… Но второе – только показалось.

947 перевернулся на спину, крича своему компьютеру:

– Связь! Давай связь!

– Ракетоносец? – с вопросительной интонацией сообщил голос.

– Отряд «Гамма 57»! Обнаружен противопехотный робот! Ведем бой! Просим поддержать огнем!

Еще несколько бесконечно долгих мгновений. Еще две потерянные жизни. И – небо озарил молниеносно рванувшийся вниз луч. Затем – слепящий свет и разлетающаяся от центра арены боя, сбивающая с ног и раскидывающая лежащих на земле десантников волна воздуха с искореженными кусками металла, песком и осколками гранитных глыб…

– Скажите, 947, – обдавая сержанта холодом своего взгляда, поинтересовался майор. (Офицер называл себя не иначе, чем «7773», чтобы даже в краткой форме своего имени подчеркнуть наличие трех подряд идущих семерок.) – От кого исходило решение назначить вас командиром роты?

– В сложившейся ситуации, сэр, я сам принял командование! – сержант стоял навытяжку в личной рабочей каюте командира батальона и смотрел в произвольно выбранную точку на одноцветном голубом потолке.

– Вот как? А что сказал логистик ваших «лат повышенной защиты»?

– У меня не было времени, сэр, чтобы дождаться выводов компьютера.

– Хотите сказать, сержант, что конфедерация тратит колоссальные средства на разработку мыслительных органов, которые соображают медленнее вас?!

– Никак нет, сэр!

Майор подтвердил кивком головы:

– Вот именно, потому, что они соображают быстрее. Но вы не хуже меня знаете, что выбор логистика пал бы на 888-го.

Сержант почувствовал на языке горечь обиды, но сдержал эмоции и четко объяснил:

– 888 – сержант, как и я, сэр. У меня больше боевого опыта. Кроме того, я неоднократно проходил курсы повышения квалификации, на отлично сдал экзамен и подал прошение о зачислении в школу младшего офицерского состава. При прочих равных условиях, образование…

– Нет никаких «прочих равных»! – майор повысил голос. – Три восьмерки – это не 947! Если для вас, 947, не очевидно простейшее математическое неравенство, про какое «образование» вы мне тут рассказываете?!

– Сэр, но это же только имя…

– Прекратите, сержант! Мы оба знаем, что номера в Эмбриональных Центрах не распределяются случайным образом. Удачное сочетание цифр в личном коде говорит о превосходящем генетическом потенциале… В данном конкретном случае ваше решение принесло положительные результаты, но в дальнейшем попрошу не самовольничать! Вам все ясно, сержант?!

– Так точно, сэр! А мое прошение?

– О зачислении в школу? – майор подошел ближе, заглянул сержанту в лицо и ледяным голосом объяснил: – Вы не будете командиром роты, 947! Уверяю вас – не будете! – выдержав паузу, майор вернулся к своему столу, сменил интонацию на более дружелюбную и добавил: – Тем более, что от вашей роты ничего не осталось. Вы, 888 да пятеро рядовых. Остальные тяжело ранены или мертвы. Семь человек от девяносто трех солдат и одного офицера…

– Да, вот еще, чуть не забыл! – словно и в самом деле только что вспомнив, майор взял со стола пластиковый планшет и поднял глаза на сержанта. – 947, вам вынесена благодарность. За проявленные храбрость и благоразумие, выдержку и ум, вы награждаетесь сертификатом на семьдесят Ер. Кроме того, ракетоносец «Эдвайрс Готт» отходит на плановое тестирование в техническую зону Рангула – отправляйтесь отдохните на «твердой поверхности». Вам и шести вашим товарищам предоставляется виза на посещение планеты сроком до трех суток.

– Спасибо, сэр!

– Не благодарите, – майор поморщился. – Это не мое решение. – 7773 потряс пластиковым планшетом. – Приказ подписан командиром корабля полковником Аль Ридом. Вкратце: по мнению полковника, гибель роты нужно признать ненапрасной, а ваша личная находчивость, сержант, лишила противника перспектив в использовании нового оружия поражения – ранее, чем нововведение успело себя окупить. Противник понес материальный урон, потратил ресурсы и время на разработку оборудования, принцип действия которого раскрылся при первом же испытании… Ну и… так далее, тому подобное, – майор протянул планшет сержанту. – Прочтете сами по пути на Рангул… 947! Вы можете идти!

Глава 2

Планета Рангул относилась к мирам типа «ЛЭН-4». То есть: населенная людьми, отслеживающая экологический баланс (отвечающая международным нормам для сред комфортного обитания человека), нейтральная и поддерживающая нейтралитет, без политических претензий и собственного правительства, и не обладающая голосом в Совете Конфедерации… Самый заурядный, распространенный, не обещающий чудес тип.

Но посещение даже такой мирной планеты для семерых десантников могло сравниться с парадом объединенной группы войск – событие, к которому готовишься неделями, а вспоминаешь затем годами – из семи человек, сошедших в космопорте Рангула из челнока с эмблемой «Эдвайрса Готта», двое никогда не видели праздной круговерти гражданского мира, а пятеро видели, но так давно, что успели подзабыть, происходило ли это на самом деле.

Люди вокруг были безоружными, включая служащих космопорта, таможенников и полицейских. Последние носили легкие скафандры с прозрачными шлемами и пользовались дубинками-шокерами. Разумеется, прибывшим тоже пришлось оставить свои излучатели на складе ракетоносца, а боевые латы сменить на парадные мундиры с белым верхом и синим низом – форма одежды, так редко используемая бойцами Ростера, что им самим она показалась вычурной и чрезмерно щеголеватой. Как вскоре выяснилось, окружающие не уделили сверкающим эмблемам на рукавах десантников должного внимания – сюда прибывали корабли самой разной государственной принадлежности – едва ли какая-та форма одежды могла быть воспринята рангульцами, как диковинка.

В целях экологической безопасности, транспорт Рангула не делился на воздушный и наземный – машинам разрешалось двигаться в однонаправленном потоке исключительно внутри прозрачных полимерных труб, обеспечиваемых системой очистки циркулирующего воздуха и проходящих на различной высоте над городскими кварталами. Трубы-тоннели соединялись: с этажами жилых гигантов-небоскребов с помощью опоясывающих здания серпантинов; между собой – полосами для разгона и торможения, местами для разворотов и парковочными блоками; с землей – с помощью тоже прозрачных, но вертикальных лифтовых шахт.

Земная же твердь отводилась только для пешеходов. Загроможденная небоскребами, салонами, дворцами и памятниками, она расчерчивалась пешеходными тротуарами и бегущими дорожками, а большей своей площадью утопала в зелени лиственных деревьев, ухоженных цветников и лужаек для прогулок и отдыха…

Очутившись в порту, десантники сели в первый попавшийся общественный транспорт и сошли с него в произвольный момент времени – когда панорама под трубой тоннеля показалась им наиболее привлекательной.

Лифт спустил мужчин на оживленный проспект деловой части большого города.

– Прогуляемся? – то ли спросил, то ли предложил 888.

947 пожал плечами:

– У нас трое суток.

Подавив в себе первые растерянность и скованность, они взялись бродить по паркам, наслаждаясь царящим там умиротворением и спокойствием; по салонам, восхищаясь выставленными для обозрения и продажи новинками технического прогресса, бытовыми приборами и домашней утварью; по галереям дворца естествознания, поражаясь разнообразием демонстрируемых там животных, растительных и гибридных форм жизни, собранных из разных точек галактики.

Сначала их очень нервировала разношерстая толпа – люди сновали во все стороны с отрешенными глазами и целеустремленными физиономиями. Одежда разных покроев, разных цветов, дорогая и дешевая мелькала перед глазами привыкших к однообразной строгой армейской форме десантников, вызывая у ребят чувство головокружения и потери ориентации. Руки солдат то и дело тянулись отдать честь – отработанный до автоматизма рефлекс срабатывал на знакомые цвета и строгие линии в костюмах служащих или полицейских. Постепенно они все же учились вести себя, как окружающие – ни на кого не обращать внимания, думать о своем, смотреть сквозь толпу. Тем более, что группа из семи одинаково одетых мужчин сама вызывала уважение пешеходов – большинство из них предпочитало посторониться и уступить дорогу – механически и не выходя из погружения в собственные мысли.

Повсюду ребят преследовала яркая, красочная и очень убедительная реклама. Ее навязчивость поражала – стоило лишь задуматься о приобретении того или иного увиденного или даже извлеченного из памяти предмета, как перед глазами оживала голографическая панорама, в которой описывались все возможные плюсы и минусы совершения «запланированной» покупки.

На самом деле, ни 947, ни его товарищи не могли ничего запланировать.

Может быть, большим, чем прочие, стал для них соблазн покупки комфортабельного летательного аппарата – этой тематике посвящался самый огромный из попавшихся на пути солдат выставочных центров. Машины очаровали мужчин и блеском полированных боков, и плавностью линий, и «стремительным» «спортивным» дизайном, и уютом и роскошью напичканных всем, чем только возможно, салонов, и свободой, которой, как утверждали люди из рекламы, обещали щедро одарить своих будущих владельцев. Тем более, что оживление и буйство красок мира «прозрачных труб» и в самом деле будило у молодых людей чувство легкой зависти и нереализованного мальчишеского азарта, а 947, с учетом последних семидесяти Ер, скопил сумму, вполне позволяющую ему выбрать и приобрести что-то среднее между «дешевым» и «достойным» личным транспортом.

Только в покупках не было никакого смысла. В армии не поощрялось обрастание имуществом, тем более – таким крупным и специфическим, как воздушные катера Рангула. Для человека, жизнь которого могла оборваться уже завтра или через день-другой, имущество и семья считались ненужной и глупой обузой, только мешающей трезво посмотреть в глаза судьбе и безоглядно повиноваться решению командования и старших по званию. 947 мог купить летательный аппарат, но через три дня машину пришлось бы бросить – едва ли стоило ради этого обнулять с таким трудом пополняемый расчетный счет…

Время пролетело незаметно. Светило Рангула пересекло небесный свод и сменило палитру со светло-желтой на красно-оранжевую. Город преображался – к багряным заревам на стенах небоскребов присоединился калейдоскоп наружного освещения тротуаров.

Внимание мужчин привлекло отдельно стоящее здание – клуб или стриптиз-бар. Судя по рекламе, поход в этот центр развлечений обещал прекрасное завершение эмоционально насыщенному дню – сытный ужин, хорошую музыку, отдых и наслаждение для души и тела на любой вкус и для любой фантазии.

– Армия Ростера? – охранник окинул их недоверчивым взглядом. – Рядовые? У вас деньги-то есть?

– Еры, – ответил 947.

Вооруженный шокером двухметровый богатырь как-то нехотя отступил:

– Пойдет, проходите.

Дальше гостями занялась женщина – молодая, в обтягивающем, подчеркивающим изящность фигуры платье. Парализованные блеском в ее глазах, десантники едва уловили смысл заданного вопроса:

– Вас разместить вместе?

– Конечно, – очнулся 888.

– Есть маленькая проблема, – вежливо улыбнулась официантка. – Сегодня в порт вошло сразу пять космических кораблей – ресторан переполнен. Есть два столика на четверых на втором и четвертом ярусе, столик на двоих на первом и ложа на десять персон на девятом.

– Ну вот! Почему нам не расположиться в ложе? – спросил 888.

Девушка снисходительно исследовала глазами форму сержанта:

– Это будет дорого. Семьсот ливринов за сам стол, плюс стоимость заказа, увеличенная на двадцать процентов…

– А в Ерах? – перебил 947.

– Тридцать Ер.

Ребята посмотрели на сержанта. «Один раз живем» – подумал 947. – «Возможно, это первый и последний раз в моей жизни – почему бы и не попробовать?»

– Нас устраивает.

Официантка присела в реверансе, сразу став как-то приветливее и потеплев взглядом:

– Пройдите в лифт.

Уставленная огромными кожаными диванами со стеклянными стенами комната лифта устремилась вверх, позволяя в движении осмотреть все ярусы ресторана. Резные столики, диваны и кресла, барные стойки, цветы и зелень, красные от еды и напитков лица, музыка и шум разговоров – ничего такого, что могло бы поразить воображение. Единственная необычная деталь – стеклянные трубы, пронизывающие ярусы ресторана подобно лифтовой шахте, в которой поднимались наверх десантники – в этих трубах вверх-вниз медленно перемещались площадки, а на площадках танцевали под музыку полуобнаженные молодые девчонки…

Верхний девятый ярус был самым зеленым, уставленным самой лучшей мебелью, украшался несколькими фонтанами и размещал всего три больших стола, полукругом опоясанных огромными мягкими ложами. В двух из трех лож уже возлежали какие-то богато одетые люди, а на третьей официантки как раз поправляли шитые золотом подушки из зеленого бархата.

Десантников, проходящих мимо уже занятых лож, провожали удивленными и насмешливыми взглядами.

– Что прикажете? – поинтересовалась официантка, когда семеро солдат кое-как разместились на непривычно мягких для них лежаках.

– Пока только меню, – за всех ответил 947.

Над столом возникло голографическое панно с изображением блюд и напитков, а женщина исчезла.

– Ну, что скажете? – 888 оглядел попритихших товарищей.

– Мне здесь не нравится! – честно признался 947. – Как-то не по себе…

– Хочешь уйти? – усмехнулся 888. – Наш бесстрашный сержант струсил на поле битвы с едой?

– Вы видели этих людей? – присоединился совсем молодой рядовой 116. – Как минимум именитые.

– Что значит: «как минимум»? – уточнил 888.

– Мне показалось, – 116 неуверенно понизил голос и огляделся, словно хотел сообщить нечто крамольное или сногсшибательное. – Я видел нимб!

– У страха глаза велики! – «перевел» всем 888.

– Нет, – с мрачным видом подтвердил 947. – Я тоже видел. За соседним столиком. Компания из двенадцати человек. Четыре женщины, восемь мужчин. Из мужчин шестеро – здоровенные лбы – телохранители или что-то в этом роде. Не уверен, но под пиджаками у них что-то топорщилось.

– Оружие? – понял 888. – Невозможно. Здесь это запрещено.

– Для нас – запрещено, – пробормотал 947. – Для них – кто его знает?.. Так вот: шесть бугаев и два именитых. Один – толстый, все время подобострастно улыбается. Другой – молодой, худой и бледный, но над головой – нимб.

– Ну откуда здесь взяться Эльтару? – рассмеялся 888. – Тебе тоже привиделось.

– Не привиделось. Перед ним заискивали, как перед императором…

– А я заметил другое, – вмешался 104. – Здесь все пьют горячительные напитки!

Ребята переглянулись. Устав категорически запрещал, но в увольнении, да и на гражданке…

– Уверен? – прежде, чем обрадоваться, 888 хотел знать наверняка.

– Абсолютно. – 104 заговорчески наклонился над столом. – Я слышал как один…

– Вот меню! – удивляясь их непредусмотрительности, перебил 947. – Зачем гадать – просто смотрите!

Интересующий список обнаружился сразу же. Водка, джин, вино – из старинных рецептов; глюнор, лербет – из современных…

– Я за, а ты как? – сразу повеселев, подмигнул 888.

947 поморщился. Неприятное предчувствие подсказывало, что не стоит терять контроль над ситуацией. Он был против.