Текст книги "Грим Аврора"

Автор книги: Сергей Ануриев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Сергей Ануриев
Грим Аврора

Глава 1.1 

Один коктейль на двоих

Невероятно! Вокруг так светло. По телу бегает уютное тепло. Согревающий свет играючи проникает сквозь кожу и мышцы, он поселяется в глубинах моего организма, основывая безумный гудеж. Со всех сторон обнаженный силуэт тонет в неисчислимом количестве мыльной пены. Я пребываю в ней. Ухожу, скрываюсь с головой и вновь выплываю к радужному свету. Куда же меня занесло?

Я в заветном блаженстве, остальное не имеет никакого значения. Незыблемое окружающее пространство завораживает. Блики радуги просматриваются в каждом пузырьке. Они взмывают вверх, один за другим. Поднимаю голову, слежу за их плавными полетами. Надо мной, в высоте, только лучи яркого света, притягивающие и пожирающие мыльное чудо. Неземное освещение заполняет обитель. Пена постоянно сменяет цвета, заменяя розовый окрас нежно-лиловым.

Структура явления необычайно шелковистая, теплая. Ее словно что-то подогревает подо мной. Я лежу, увязаю, окутанный пенным поцелуем. Ой! Кажется, я замерзаю. Что же это? Пена вскипает, она хочет согреть меня. Ликую, продолжаю плыть, погружаюсь все дальше и глубже в приятную перину. Полная релаксация, мысли вовсе исчезли, их просто нет. Меня наполняет неописуемая радость, проблемы растворились. Впереди пенные горы, из них вырываются мощные лучи неразгаданного света. Он ослепляет, одновременно приветствуя меня. Заботы исчезли, абсолютная гармония. Безоглядно осуществляя движения, получаю удовольствие от нахождения в происходящем. Моя задача известна и понятна, как ничто другое. Я должен вкушать блаженство и следовать животному инстинкту удовлетворения.

                                        * * *

Очнулся в темной комнате, разглядеть в ней хоть какие-то силуэты, очертания не представлялось возможности. Предпринятые попытки подняться на ноги увенчались неудачным падением и резким позывом рвоты. В соседней комнате слышны разговоры и грязный рок. Мне не удается что-то вспомнить, тем не менее я осознаю пребывание себя на мягкой поверхности. Жесткий позыв, следом мощное извержение содержимого желудка на паркет. Да и хрен с ним. Вскоре разум повторно подвергается провалу в бессознательную благодать. «Только бы не дать дубу», – последнее, что проигрывает в моей пьяной голове, когда я окончательно теряю сознание.

Веки слиплись клейкой прослойкой. Пальцами обеих рук я помогаю глазам начать выполнять функциональные обязанности.

Кухонный шум. Запах свежеприготовленного омлета. У меня в квартире, на кухне, могут орудовать только два человека: один из них моя домработница, милая женщина преклонного возраста, Рената Александровна, ее любезно пригласила работать в нашу семью мама, предварительно понимая, что уборка и тем более готовка обойдет стороной самостоятельное жилище. Свою первую квартиру, в центре города, мне приобрел в подарок отец – важная персона в нашем городе. Я получил ключи сразу после моего поступления на юридический факультет. Насколько мне помнится, у Ренаты Александровны сегодня выходной, следовательно, выборка сокращается. Мой друг Дэвид или Давид, никак не мог запомнить правильное произношение его имени. Мой друг – талантливый творец. Его кулинарные шедевры вызывали во мне колоссальный восторг. За небольшое время ему удавалось воссоздавать рецепты наивысшего уровня, но сейчас не о его умениях. Кулинарное присутствие Дэвида в моем доме означало о совместном времяпровождении, а следовательно, наличие моего обмякшего тела на диване обязано ему – стабильное обыкновение.

Мы познакомились с ним в первый же день моего заселения, он был моим соседом, нам хватило пары минут, чтобы уловить общий язык. Он, как и я, учился на юридическом факультете, только на пару курсов старше меня.

Поступление в юридический вуз было полноценным решением отца. Бесхарактерное согласие потакало отцовскому давлению и преследовало цель как можно скорее начать независимую жизнь вдали от родительских стен. Пришлось по законам космоса пожертвовать меньшим ради чего-то большего.

Меня зовут Филипп, вместе с тем он обращался ко мне либо «друг», либо «дружище», другие обращения, такие, как «Фил» и схожие ругательства имени, никогда не приветствовались мной, поэтому мы остановились на «друге».

– Дэвид! Это ты радуешь мою кухню своим присутствием?

– Я Давид! – откликнулся голос. – Ай! Обжегся! Сколько тебе повторять? – С претензионным тоном зашел в комнату молодой человек среднего роста, не больше ста восьмидесяти сантиметров, светлые волосы, короткая стрижка. Легкая белая рубашка небрежно заправлена в брюки узкого кроя, ее рукава он подвернул до уровня локтей. Одним словом, самовлюбленный красавец.

– Извини, дорогой! Как мы очутились дома на диване?

– Тебя вчера порядочно вынесло, я немного испугался от неожиданного эффекта, не думал, что так может расплющить. Вот решил присмотреть за тобой. Так сказать, убедиться, что с тобой ничего не случится. – На его лице успело смениться несколько десятков гримас. Удивительно, как ему это удается?

– Что мы вчера пили с тобой?

– Ты ничего не помнишь?.. Ну да, чего я удивляюсь?

– Вообще ничего, ночь как в тумане, – отвечаю я, не понимая, что именно не могу вспомнить.

– Да-а-а-а, – протяжно похрипывает Давид. – Конкретно тебя накрыло, однако.

– Принеси, пожалуйста, воды. – Признать, мой вид был жалок, но внешнее состояние волновало меня меньше всего.

– Сегодня у Марка очередное богемное сборище, ты пойдешь?

– Посмотрим. Для начала необходимо прийти в себя. А сигареты есть? – Меня настойчиво преследовало желание ненасытной жажды воды и никотина.

– Да! Захватить?

– Если тебя не затруднит! – Мой голос проникся предвкушающим характером.

– Нет, что ты, совсем не затруднит! – прокричал он мне из кухни.

– Поторопись, мой хороший, иначе я покину этот свет, так и не промочив горла.

Давид протянул воду в стеклянной бутылке емкостью в пол-литра, я осушил ее за пару глотков.

– А есть с газом?

– Сейчас гляну.

– Спасибо тебе, любезный друг! – благодарно выкрикиваю я.

– Приходи в себя, на сигареты, омлет, я по делам, к вечеру вернусь, будь готов.

– А воды? – жалобно бормочу ему.

Он в быстром темпе сбегал за водой, по возвращении кидая ее в меня с надменной улыбкой.

– Все, я ушел, давай приходи в себя и изволь быть в форме к моему возвращению.

– Как пожелаете, сударь. Иди и не волнуйся, я буду как самый сочный огурчик к нашему очередному приключению! – прошипел я вслед уходящему Давиду.

                                        * * *

Я продолжаю лежать на диване, покуривая сигарету, стряхивая от нее пепел в тарелку, в которой остались следы яичного завтрака.

Вскоре меня скорчило чувством непобедимого сна. Я решил не противиться и поддался благостным порывам в надежде выспаться к вечернему сборищу.

Я пробудился незадолго до захода солнца. Подтягивающими движениями всего тела, разминая обомлевшие места затекших мышц, едва передвигающимся телом отправился в душ.

На улице стояла неважная погода, она утвердила выбор одежды для вечерней компании. Черная рубаха, сшитая на заказ по моей фигуре, с темно-серыми зауженными брюками. Обязательно часы и в завершение облако парфюмерной воды.

Немного миновав сборы, отправляюсь на второй этаж. В спальне через специальную дверь я вышел на площадку, располагающуюся на крыше многоэтажного дома. Ветер подхватил неважно уложенные волосы. С конечной точки высотки открывался превосходный вид на город. Его освещали тысячи огней. Суетливый гул жизнедеятельности миллионного населения не покидал столицу круглые сутки.

– Я думал, что тебя нет дома, – запыхаясь, издал голос Давид позади меня.

– Давид? У тебя есть ключи? – спросил я, недоумевая, как он вошел в квартиру.

– Нет, ты не закрыл за мной дверь.

– Может, ну эту богему сегодня. Поехали в бар, – предложил я возникшую внезапно в сонной голове идею.

– Любопытное предложение, я, конечно же, не могу от него отказаться, если только отправимся в тот, в котором были на прошлой неделе.

– А может, что-нибудь новенькое? Кругом столько выбора, зачем зацикливаться на одном? – Я всегда выступал за разнообразие.

– Не-е-е-ет, дружище, только там можно поймать пташку высшей категории.

– Буду согласен с тобой, развеяться нам не помешает. Уже три дня никого не было.

– Может, устроим совместное развлечение, тебе же понравилось в прошлый раз? – постукивая по плечу, заигрывал словом Давид.

Я одобрительно кивнул.

– Да, тогда мы неплохо позабавились. Только давай сегодня одну на двоих, – предложил я, заранее зная, что получу положительный ответ.

– Поистине замечательная идея, дружище! – Пространство крыши окатило басистым смехом.

– Давай покурим и рванем за птичкой.

                                        * * *

Бар в свойственном ему репертуаре переполнился посетителями.

– Ну что, за барную или столик? – спросил меня Давид.

– Безусловно, за столик, позже можем переместиться к стойке.

– Девушка! Нам с другом нужен столик, самый лучший в вашем заведении.

– Вы бронировали?

– Вы уверены, что для нас это подходит?

Пока Давид выяснял, где нам расположиться, упорно флиртуя с девушкой, я отправился к бармену и заказал виски со льдом. Наслаждаясь напитком, я следовал за ними. Вечер в разгаре. Новые лица смешались с уже знакомыми физиономиями, размножая в голове неразбериху. В баре с высокими потолками гуляло свободное пространство. В залах разместились стеллажи, тянувшиеся до самого верха, их битком наполняли неповторимым уютом: книги, диски, журналы разных эпох – многообразие жанра, что может послужить хорошим поводом для обсуждения разношерстных компаньонов. Барная стойка стояла в центре огромного прямоугольника и вмещала в себя неоднородные краски сотен бутылок с алкоголем. Деревянный пол, музыкальный автомат, кирпичные, потертые колонны придавали заведению эпохального шарма.

Количество гостей превышало обыденный лимит. Шум немного досаждал не отдохнувшей голове. Глаза радовались яркому изобилию девушек. Оно предрасполагало к успеху уйти в ночь не одному.

– Филипп! – Восторженный голос девушки позади меня вынудил прекратить движение и обернуться к звонкому источнику. – Филипп, как давно же мы не виделись?!

– Привет! Действительно, давно не виделись, – нежно обнимаю красивую блондинку. Я говорю и пытаюсь вспомнить встретившуюся мне особу.

– Пойдем к нам за столик, мне бы очень хотелось поговорить с тобой этим вечером, да и не только, – она завела наивный флирт с самого приветствия. Серьезный напор, мне надо немного оклематься, чтобы войти уверенно в игру.

– Не-не-не! Я ищу здесь друга, как только найду, так сразу к вам. Так, где ваш столик. Ага, все, я запомнил, разыскать тебя мне будет несложно.

– Я буду ждать, не задерживайся с поисками друга!

Мне пришлось снова обнять ее. Никак не удается обнаружить в своей оперативке информации о ней. Я последовал дальше сквозь разговорно-музыкальную суету с мыслями о том, что с легкостью удалось отделаться от нее.

А вот и Давид.

– Ты заказал еды? – спросил его немного затомившимся голосом.

– Да, все, как ты любишь, присаживайся скорее, маленький. Что за милаша подходила к тебе?

– Отлично. Мне очень хочется кушать. Не помню, кто она, но она горит желанием «поговорить» со мной этим вечером, – подмигивая бровями, отвечаю Давиду.

– Вот же прохвост! Так, может, пригласим ее к нам?

– Погоди, позволь мне подкрепиться, прийти в себя, а после, если не будет обнаружено более интересной кандидатуры, то позовем ее. Не торопи события. Наши зверьки в штанах в любом случае не останутся голодными.

– Ну, так не будем тормозить и начнем набираться энергии! – воодушевленно пробормотал Давид.

– Слушай, у меня вчера был невероятный сон или галлюцинация, не могу дифференцировать происходящее, но все было настолько реальным! Ты мне ничего не подмешивал в выпивку?

– Не-е, дружище! Скорее всего, так на тебя сработала настойка, которую привез мой отец, не помню уже из какого региона.

– Настойка? Ты ничего не путаешь? – я обычно не употребляю подобные структуры.

– Нет, друг, не путаю. Тебе просто необходимо умерить свой пыл к алкоголю, а то совсем что-то память плоха.

– Да иди ты со своими непрошеными советами! Пошли лучше выйдем, покурим.

                                        * * *

Вечер протекал в стенах бара в нужном русле. Я заливал в себя один стакан за другим, с каждым погружаясь в глубь нужной атмосферы.

– Давид, как насчет вон той?

– Не слишком она худая? – размышляющим видом реагирует он.

– Так накормим же ее, – пошло смеясь, закидываю пьяную шутку в воздух.

– А может, вон та, в светлом коротком платье?

Присмотревшись к выбору своего друга, меня озарило, насколько же он был прав. Девушка – ультраделюкс-класса. Золотистые локоны едва касались ее плеч, грудь – троечка, шикарная талия, переходящая волнующим изгибом в сочные бедра, руки так и тянулись приподнять платье повыше.

– Ты прав, атакуем ее! – согласился я.

– Думаешь, пойдет? – засомневался Давид.

– Да ты посмотри на этот взгляд, глаза голодной кошки, они так и бредят мечтами о сочной колбасе.

– Ты в своем репертуаре, что же, не теряй время, нельзя оставить такую сладкую кошечку голодной.

Я вышел из-за стола, алкоголь уже хорошенько пробрал меня. Не подавая виду, замаскировав опьянение, я с серьезным видом направился к блондинке, которая подавала надежду разбавить наш вечер своим присутствием.

– Привет, я Филипп. Не подскажешь, как изящное творение ответит на предложение провести текущий вечер в компании двух приятных, энергичных молодых парней?

Я всегда был уверен в себе: сладкая внешность, хороший рост, качественно подобранная одежда. Сомнительная известность во многих заведениях прибавляла баллы к карме соблазнения. Одним словом, лакомый кусочек, который многие желали ухватить хоть на один вечер. Перечисленные позиции давно приучили меня не прикладывать усилий для процесса охоты.

– Здравствуй, я буду рада присоединиться к компании двух приятных и энергичных парней при условии… – речь прервалась приемом яркого коктейля, залитого в посуду причудливой формы. Она осушила все до последней капли, продолжив ответ. – При условии, что парни устроят приятное и не менее энергичное, как и они сами, продолжение праздника для прекрасной девушки этой ночью.

– Не вопрос, следуй за мной.

Присоединившись к Давиду, мы сделали заказ на еще одну бутылочку крепкого питья. Из ярого опроса моего друга я понял, что девушку зовут Кира и что она обучается на факультете истории искусства.

Выпив с Давидом по паре стаканов, я остановился, стакан Киры мы наполняли по очереди, приближая нужное нам расположение ее духа.

Она что-то рассказывала, мило смеялась, но мои мысли давно были сосредоточены на голых ножках, которые время от времени соприкасались в тесном пространстве под столом с моими ногами.

Не удержавшись от соблазна, моя рука расположилась на ее бедре. Под безусловным рефлексом кончики пальцев начали нежно бродить по их поверхностям. Я незаметно подмигнул Давиду, спровоцировав его на то же действие по другую сторону.

– Может, переместим славный раут в мои апартаменты? – ненастойчивым тоном голоса предложил я.

– Я согласен! – в ту же секунду среагировал Давид.

– А я что, – немного повиснув в пространстве, произнесла Кира. – Не вижу повода для отказа!

                                        * * *

Мы расположились на диване в гостиной, обустроенной в авангардном стиле, играл легкий джаз. Наверное, слишком, подумаете вы, но я еще тот любитель создать атмосферу романтики. Притушив свет, были зажжены свечи, которых, к слову добавить, было немалое количество в моем жилище.

Внимательно погрузившись в мелодию, я предавался абстракции, покуривая сигарету, балуя сосочки языка вкусом отличного виски.

Мой член был в полной готовности и уже изрядно успел влажно наследить в белье.

Сняв часы и расстегнув рубаху, я придвинулся к компании, флиртующей передо мной. Обхватив блондинку за талию, я притянул ее милое личико к себе, впиваясь в ее сочные губы. Давид тоже не задержался, активно присоединившись к нашей незамысловатой прелюдии. Его руки проникли ей под платье, вершить разогревающие ласки.

Ее дыхание участилось, мои руки стянули с плеч короткое платье, обнажив аппетитную грудь, в которую я вонзился изголодавшимся ртом, полизывая языком набухшие соски.

Стянув с себя штаны, я достал достоинство, которое наглым образом проникло в нее, преодолев препятствие пухлых губ. Давид активно орудовал внизу, а я вверху. Он целиком скрылся с моего обзора за ее ногами, оставив наблюдению свои волосатые руки, нащупывающие упругие округлости.

Разогревшись до предела, я перетянул ее к себе, проникая в горячее нутро. Она была сверху. В голове мысли крутились каруселью безумия. Она кричала, пропитывая комнату диким звуком, которая и без того насытилась ароматами свечей, курева и наших потных тел. Мои руки дерзко сжимают ей рот, она кусает мне пальцы, рожая новые порции стонов. Мы изматываем ее хрупкое тело, передаем из рук в руки, ненасытно наслаждаемся процессом.

Не удержав прилива извержения, я издал свой фатальный вой, едва успевая извлечь наружу член, заливая свой пресс белым густым семенем. Она упала на меня уставшим телом, помогая Давиду достичь своего апофеоза.

После завершения дикой интеграции обомлевшие мокрые тела хватали глубокими глотками воздух, пытаясь насытиться кислородом.

Пламя свечей продолжало игру, приноравливаясь к ритму легкого джаза.

Глава 1.2 

Тошнота

Росчерк, трение о кремень. Едва заметные искорки, сопровождающие свое явление одновременно уникальным и родным звуком, сводились к ритуалу, преследующему единственную цель – появление едва ощутимого огня, необходимого для подкуривания сигареты.

Темнота давно захватила город. Дневной свет заменили огнями наземных звезд, раздающих притворные лучи освещения. Холодный воздух, шум проезжающих мимо машин. Стою, курю, поглощая вместе с воздухом тлеющий состав сигареты. Мне не присуще посещать бар в компании одиночества, тем не менее, мои друзья, включая Давида, заняты непонятными мне делами. Я с ним так и не виделся после минувшей нашей встречи.

Очередной день лета я отмотал в непробудном сне, и, только очнувшись к вечеру, я испытал дикое желание заполнить свой смысл бытия алкогольным дурманом. Повторно очутиться в опьяненном отрезке времени. Праздные мысли занимали меня, провоцируя скорое отправление за упоенными глотками жизненно необходимого топлива. Алкоголь конфигурировался в соучастника моей действительности. Никогда не придавал чему-то такой важности, тем более безжизненности. Все изменилось, он реформировал функции, внес нечто вроде способности иного мышления, позволив по-иному просматривать мир в незнакомом ранее послезвучании. Ему удалось вписать притупление ненадобным чувствам, позволив раскрыться всему гнездившемуся в моей голове. Он как посланник, прибывший из-за далеких земель в просторы моих владений, преподнося мне ключ, отмыкающий участки коры, в которой наперевес нарочитости томилась естественная непринужденность свободной вольной мысли.

Сегодня выбор остановился на том же баре, в сравнении с прошлым посещением заведение приютило символическую горстку любителей отстраниться от реальности. Я прошел к барной стойке, заказать стаканчик темного рома. Рядом со мной сидел шатен среднего роста, симпатичный на лицо, в красивой, пурпурного цвета рубахе и темных джинсах. По левую сторону сидела девушка с длинными волосами цвета горького шоколада. Интересное сильное лицо обладало выразительными чертами с взглядом неистовой воительницы. Одетая в короткое из хлопка белое платье, она не могла не обратить на себя внимание.

Осушив первый стакан, вторая порция не заставила себя ждать, опрокинув и ее, я отправился на улицу на перекур. Прохлада ночи спровоцировала тело к неожиданному сокращению. Резкая непроизвольность движений и сигарета полетела на землю. Устремившись в пачку за другой убийцей моего здоровья, я обнаружил, что потерял последнюю из двадцатки. Вот же нелепость, придется возвращаться. Направившись к входу, мне навстречу вышел парень, что просиживал ночь по правую руку от меня.

– Приятель, угостишь сигаретой? – обратился к нему я с искренней надеждой получить желаемое.

Он молча достал из красной пачки две сигареты, вручив одну из них мне.

– О да, – ликовал я, заметив, что он курит те же сигареты, что и я.

– Я Филипп, – представился непринужденно ему я.

– Я Макс. – Его лицо не располагало к общению, но я не отступал.

– Рад знакомству, спасибо, что остался небезразличен к моей просьбе.

– Не за что, – ответил холодным тоном голоса он, наверное, не желал, чтобы его беспокоили, но парочка стаканов выпивки уже заиграли в моей голове, начав выполнять свое прямое предназначение.

Не имея силы остановиться, я все же решил продолжить с ним разговор, не проводить же вечер в нелюдимом одиночестве.

– Часто здесь бываешь?

– Нет, заглянул сюда впервые из любопытства.

– Тебе здесь понравится, присоединяйся ко мне, я угощаю.

Парень приблизительно моего возраста, может, немного старше меня, смутился, наверное, задается вопросом, с чего мне угощать его.

Докурив, мы вернулись за свои места у барной стойки.

– Что будешь пить? Все нормально, не смущайся, мне не в тягость.

– Давай что и себе.

Задав команду бармену, я отправился к стеллажу, где хранились книги разноцветной тематики. Подкатив впритык к цели, я начал обыгрывать житейский для меня обряд. Глаза погрузились за веки, ощущая гладкую темноту. После пальцы на левой руке запустили кокетливый бег по переплетам книг, и где-то во мне внутренний голос начал вести отсчет, неспешно нагоняя двенадцать. Счет достиг финального значения, палец останавливает движение, веки забирают гладь, и передо мной книга вечера.

В этот раз выпала «Тошнота» – известного автора.

Я подметил важную деталь, что ночь впервые предстала для меня отличительным одиночеством, вдобавок мне досталась книга, с которой я был знаком только по слухам, знакомство с ней откладывалось уже не первый год. Я вернулся к своему новому знакомому, витая в самоощущениях, располагая на деревянной поверхности, между нами, свою информационную добычу.

– Макс, ты знаком с данным творением?

– Боюсь, что нет. – Его лицо озарила милая улыбка, он словно был смущен своей неосведомленностью.

– Вот и я незнаком, однако мне известно, что произведение наполнено экзистенциальными взглядами о смысле человеческой судьбы. Раз мы оба не читали произведение, то позволю себе завести разговор на дарованную нам тему. В чем же смысл человеческой жизни? Какова предположительная истина бытия? В чем кроется то самое сокровенное значение?

– Безусловно, интересные вопросы, – почесывая затылок, ответил куда-то в воздух Макс. – Давай попробую дать на них свои ответы. – Он сделал парочку глотков рома и начал говорить. – Знаешь, я нередко задаюсь подобными вопросами и немало провел времени в окружении книг, примеряя противоречивые видения проблем на свою оболочку. До недавнего времени я вообще не видел никого смысла в своем пребывании в мире. Временами присягал к прагматическим взглядам на жизнь, используя в основу цели толкающие совершать минимальные передвижения, а может, и колоссальные оживления, побуждающие ценности жизни.

– И какая же у тебя цель, Макс? Что за установка твоей вселенной помогает ценить тебе жизнь?

Сделав еще парочку глотков, Макс продолжил свое рассуждение.

– В первую очередь это честность. Честность с самим собой, к самому себе. Быть предельно прямым, без обмана принимать себя, вопреки всем социальным догмам.

– Быть честным только с собой или с окружающим миром тоже? – заинтересованно уточняю я.

– А что мне до окружающих? Разве человеческое общество может быть настолько значимым? Общество не способно воздействовать поперечному продвижению меня. Зачем откровенная демонстрация безликой публике? Даже самые родные и близкие не могут стоять выше меня. Это ненормально. Возможно, есть налет эгоистичности в моем заявлении, а что лицемерить и двулично заверять обратное. Каждый человек эгоистичен по своей природе, и если он вносит противоположное, олицетворяя себя с подачи великой жертвы, то он все равно будет получать свою дозу удовольствия от пребывания в самоотречении.

– Хорошо сказано! – восторгаясь, отозвался я, совершая позывной жест, приводящий к повторению заказа. – А есть вторая цель, которая наравне с честностью, открытостью и любовью к себе убеждает о ненапрасности прожигания будней?

Бармен обеспечил беседу свежими порциями двойного рома со льдом и ломтиком лайма. Отпив немного из стакана, Макс начал дальше изложение о своем виденье смысла.

– Пожалуй, это может прозвучать противоречиво, но следующим пунктом является любовь к человеку. Но не просто к человеку, а к такому, с которым ты можешь быть самим собой.

– Неплохо. – На моем лице представился задумчивый взгляд.

– Не буду утверждать за всех, хоть порой мне это дается непросто. Тяжело создав в своей голове философию, не противиться иным взглядам на жизнь. В мрачной ауре общества я постоянно принимаю различные образы, скрываю свое подлинное изображение. На работе я один человек, в родительском доме совсем другой, с друзьями еще кто-то из меня, но в жизни необходимо иметь такого человека, с кем будет возможно и будет желанно нести свой достоверный образ. С ним все будет на своих местах, не находя просвета лишней символике. Если такой объект отсутствует в твоей жизни, то это нужно взять за цель – открыть для себя человека, с которым ты можешь быть самим собой, без него в серой массе сложно. Последствия видятся мне окаменелым пределом.

– Макс, а в твоей жизни эта цель достигнута, у тебя есть человек, с которым ты можешь раскрыться полностью? Или ты еще пребываешь в состоянии поиска?

– Как я уже говорил, раньше мне было тяжело понять, в чем кроется содержание моей жизни, но именно после обретения своего человека я понял, из чего состоит схема осмысленного счастья и радости.

Удовлетворенный ответом, я поднял стакан и предложил выпить за тех людей, с которыми мы можем отбросить притворство и подавать себя теми, кем являемся!

Наши стаканы соприкоснулись, выдавая бывалый лязг сношения стекла.

Сделав глубокие глотки желанного напитка, мною был задан следующий вопрос.

– А есть еще цели ведомые смыслом жизни?

– Если отбросить все само собой разумеющиеся, то такая цель имеется. Я назову ее способностью. Способность сохранить преданность себе. Всеми силами не допустить разрушения субъективной красоты себя. Гибель внутреннего мира можно достичь в одночасье, без приложения каких-либо усилий. В один миг можно потерять себя. Реабилитация порой становится задачей непостижимой.

                                        * * *

Улицу насыщала прохлада. Мокрый ветер не по-летнему холодным дуновением извращал безучастность сезона. Мы стояли у входа в бар, выкуривая сигареты. Дым разлетался в безмолвие, теряясь в тишине, которую искореняли разговоры и смех проходящих мимо людей, шум моторов редко проезжающих машин.

– Филипп, а у тебя есть своя теория смысла жизни или ты приверженец уже выдвинутых идей?

Сделав затяжку покрепче, я ответил своему новому знакомому:

– Как бы тебе объяснить, я беспробудно нахожусь в переслащенных очках. Мою жизнь даже нельзя назвать жизнью с удобствами, она всегда находится в режиме безграничности, где желаемое доступно и всегда осуществимо. Мне нелегко, находясь в излишне комфортных условиях, размышлять о сущности жизни, так как мне не приходилось прикладывать особых усилий для достижения своих желаний. Однако своя идеология по данному вопросу в моем арсенале размышлений имеется.

– Поделишься мыслями? – проявил интерес ко мне Макс.

– Конечно, я поднял тему, на которую можно разводить демагогию вечность, так и не достигнув единого консенсуса, но я все же осмелюсь изложить свою краткую концепцию.

Оба окурка полетели в положенную им урну. Вдохнув достаточный объем свежего воздуха, наполняя легкие до осязаемого максимума, мы отправились к входу.

Вернувшись в бар, мы переместились за столик, оставшихся посетителей можно было пересчитать по пальцам. Сделав еще один заказ выпивки, я начал исповедовать свою идеологию.

– Мне видится жизнь как неразрывная связь судьбы и деятельности человека. Жизнь, бесконечный поиск себя – это ключевое определение моего мировоззрения. Судьба, как пазл, головоломка, только задача пазла не в восстановлении уже заранее известной картинки, а сборка еще неведомого изображения. Суть заключается в том, что единицей пазла является своеобразный замысел. Так, погоди немного, – приостановив рассказ, взмахом руки я подозвал к нашему столику официанта, одолжить ручку и листочек. Вооружившись необходимыми принадлежностями, я продолжил изъясняться. – Допустим, один человек, не так важно, кто он, вступает на путь здравомыслия, он начинает мыслить, что-то обдумывать в своей неокрепшей голове. И вот одна задумка равняется одной детали пазла. Череда событий одной задумки будет выстраивать картину в горизонтальном направлении. Протяженность изображения в вертикальном направлении будет зависеть от количества задуманных целей. Если человек постоянно что-то обдумывает, ведет поиски себя, при этом совершает многочисленные действия, то изображение строится насыщенным и любопытным, как его жизнь. Каждая цель имеет собственный ряд, а вот продолжительность напрямую подчинена количеству новых задумок, идей. Замыслы могут быть банальными, например – выбор собеседника в баре. Размышление способно также выступать в роли идеи и иметь глобальное направление, например душевное терзание о своем предназначении или поиски счастья. Вся наша жизнь руководствуется нашими действиями, активированными единицами поисков, которые в содружестве благоволения судьбы и создают наш смысл жизни.

Макс проникся моей теорией, на его лице играли краски заинтересованных эмоций.

– А можешь привести небольшой пример? – спросил он, пытаясь глубже пропитаться услышанным положением.

– Давай попробую. – Окинув взглядом бар, я остановился на мужчине средних лет. – Вот, к примеру, обычный парень, особо не осведомленный разнообразием жизни, чтит примитивный социальный ритм. Это, конечно, неплохо, да и ему просто в принципе так удобно, и больше, собственно, ничего ему не нужно для счастья. Однажды он задается целью приобрести профессию, запустился механизм, потянулась горизонтальная череда событий, которую ему необходимо преодолеть ради завершения своей цели. Он обретает долгожданную специальность, встает вопрос поиска работы, и так начинается новый черед событий. Вскоре ему захотелось жену, и новая цель с новым горизонтом событий, далее появление детей запустит в его профессиональной деятельности каскад новых пазлов, так как нужно больше средств. В жизни с женой также произойдут кардинальные изменения с появлением детей, и это – новые пазлы. Через неведомый промежуток времени ему вклинится в голову, что жизнь уходит и хочется новых ощущений, возможно появление молодой любовницы, и вновь новая задача приведет к развороту новой цепочки событий, а если это еще выплывет наружу, жизнь наполнится такими неразберихами, что уже и картинка не будет казаться примитивной.