Текст книги "Сержант Жора Штык (СИ)"

Автор книги: Сергей Шемякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

– Не менее пятидесяти, мой фюрер. Имеем пофамильный список.

– Вот видите, немцев забрали, а этих русских оставили. А может русские не подошли по каким-то причинам? – задумчиво произнёс вслух Гитлер. – Хорошо, работайте Генрих. От вас мне нужно два ответа: – Почему они ввязались в эту войну? Как мы будем вылавливать невидимок, если они захотят взять пленных в Берлине?! Срок неделя! Досье на этих магов и всю информацию по операции представьте мне завтра.

Отпустив Гиммлера, Гитлер вызвал на доклад Канариса. Его интересовало какую информацию имеет по этому вопросу Абвер.

Утром у перехода поднялась лёгкая паника. Из двенадцати эльфиек, только Мариясан раз в жизни видела снег, поднявшись лет пятьдесят назад на один из пиков Срединного хребта. Девчонки опасливо трогали белый покров рукой, удивляясь его холодности, мягкости и податливости. Пальцы сделались влажными и покраснели. На снегу от ладошек оставались вмятины. Тураэль вышла за кромку, сапоги сразу провалились выше щиколотки. Сделала шаг и оглянулась. След остался. Эльфийское заклятье на не оставление следов не сработало. Воздушные вихри смазали отпечаток подошвы, но провал от сапога остался. Выходить из перехода было нельзя, за каждой амазонкой потянулась бы дорожка следов. Мариясан высунувшись через переход, провела заклинание маскирующего воздушного вихря. Поднялась круговерть снежинок и след присыпало, но внимательный глаз вполне мог разглядеть две практически незаметных лунки от сапог. Только после повторного заклинания следы стало не видно.

В отряде Потанина в Мариясан была две недели назад. Отряд воевал вполне успешно. Захватили в последний месяц четыре немецких колонны перебив малочисленную охрану, ещё десяток колонн расстреляли из засад снайпера, разбив бронебойными пулями двигатели у семи десятков машин. На железку пока не ходили, немцы ещё ковырялись с мостами, но агентура докладывала, что со дня на день эшелоны пойдут. Киев держался, хотя фашисты вклинились с обоих сторон, взяв город в полукольцо. Отряд разросся до двухсот пятидесяти человек. Подготовили две новых базы, на одну из них до первого снега планировали перебросить половину партизан. Может быть уже и перебросили. Сроки передислокации Потанин ей не уточнял. Одну базу майор числил резервной, спрятав туда часть лишнего вооружения и запас продовольствия. Трофейного оружия у отряда было достаточно.

Мариясан, магу второго ранга, майор Потанин нравился. Она бы с удовольствием получила от него ребёнка. Молодой здоровый самец, умеющий сказать женщине приятное. Хороший воин и командир. Но случая как-то не представилось. После отъезда Принца она была у него в отряде трижды. Но вдвоём их не оставляли. И у неё, и у Потанина имелась охрана. Двое невидимок ходили за ней беспрерывно. Покушение на Принца, устроенное в лесу, научило многому не только её, но и десятницу Тураэль. Раненый красноармеец, лежавший у партизан в госпитале, оказался засланным немецким шпионом. Хорошо, что амазонка вовремя отрубила диверсанту руку с наганом, готовую стрелять. Его потом партизаны допросили – за успешные действия ему обещали следующий чин и Крест. Для общения с местными обязательно был необходим хороший эмпат. Слишком здесь, на оккупированной фашистами Волынской области были запутанные взаимоотношения. Русские, поляки, украинцы, националисты, партизаны, немцы. Принц то объяснял ей разницу, но всё мельком, за два часа. А редкие вылеты арилётом за кромку особых знаний не принесли. Только по радио имелась возможность узнать положение на фронте и в Советском Союзе, только в отряде Потанина можно было узнать местные новости.

Десяток, конечно, тренировался каждый день. Пехотная подготовка, подготовка конная, разведка, наблюдение, стрельба из всего, что стреляет. Мариясан тренировалась вместе с десятком. Сначала ей было тяжеловато – девчонки, натренированные Принцем в охранных сотнях, могли пробежать пять лиг с весом в восемь стоунов. Проползти пятьсот шагов на скорость и незаметно подобраться к часовому. Из винтовок, пистолетов и автоматов стреляли метко. Могли поставить мину или растяжку. Освоили немецкий миномёт, благо были мины. Но к третьему месяцу сиденья и Мариясан уже умела делать почти так же, как они. Она всё удивлялась как Принц смог натренировать их за такое короткое время. А теперь испробовала сама – главное каждый день упорно трудиться, тогда будет и результат.

Лес с началом осени на Гебе практически не изменился. С той стороны перехода большинство деревьев сбросило листву, показав сначала красоту жёлто-багровых крон, а потом голые ветви. Только хвойные деревья продолжали оставаться зелёными. Хорошо хвойных лесов имелось много и партизанам было где маскировать свои базы. Полупрозрачный лес, к которому амазонки не привыкли, позволял не только услышать, но и увидеть противника на большом расстоянии. Переход за три месяца сдвинулся в сторону на тридцать шагов и стал чуть меньше размером. Но арилёт ещё проходил свободно. Лошадей выводить на ту сторону уже не рисковали. Обратное зеркало перехода всё время блокировали колючим кустарником и ставили пару растяжек. Никто пока не знал, что будет, если сунуться в проём с обратной стороны. Так то, переход обычным наблюдением найти сложно. Еле заметная темно-голубая ниточка контура видна примерно с двух шагов. Отойдёшь на три – ничего не заметишь. Только маг чувствовал переход, как сгусток магической энергии. Связь держали через Рудояр каждое утро. Не выход на связь означал одно – маг убит или ранен. Артефакт связи был магическим, и обычная амазонка не могла передать сообщение. В этом случае на следующий день должна была прийти помощь.

Мариясан, через три дня, как выпал снег, почувствовала необъяснимую тревогу. Поделилась с командиром Тураэль. Та тут же подняла пятёрку амазонок на арилёте. За два часа облетали на две лиги весь лес, но ничего необычного не выявили. Прибор обнаружения тоже ничего не показывал.

– Надо ночью выйти за кромку и взлететь, – предложила Мариясан. – Может опасность подбирается оттуда.

– Да, это обязательно надо проверить, – согласилась десятница.

Дала команду и к переходу притащили ещё один пулемёт и выставили дополнительную охрану.

В десять часов вечера двое лесных перебрались на ту сторону. Ничего не почувствовав, дали команду и через переход протащили арилёт. Аппарат, доставшийся в наследство от Принца и дочери, магичка улучшила. Сделала защитные магические стенки вокруг корпуса. Комфортность сразу возросла, ветер обтекал снаружи. Возросла и скорость на тридцать километров час. Аппарат теперь на максимальной скорости выдавал двести двадцать километров – пятьдесят пять лиг в час. Оделись все тепло, понимая, что с той стороны отрицательная температура, ниже той, при которой замерзает вода. Мариясан, готовясь к зиме сделала всем амазонкам по обогревающему амулету, который подогревал воздух в коконе невидимости. Изготовила новинку – магические лыжи на накопителях. Одежду и оружие всем перекрасила в белый цвет с редкими вкраплениями чёрного.

Последнее посещение отряда Потанина оказалось продуктивным. Боец принёс на показ в землянку командира белый маскировочный халат. Иван Петрович его сам одел, подвигался, попрыгал и сказал, что пойдет.

– К зиме мы готовимся, – пояснил он. – Делаем новые маскхалаты, чтобы на снегу не было видно, даже лыжи начали изготавливать, но медленно. Делаем вручную по две пары в день.

Если про маскхалаты магичка поняла сразу и не спрашивала, (видела такие у амазонок и Принца, но другого цвета), то лыжами заинтересовалась. Принесли на показ и лыжи. Майор объяснил, что на этих дощечках можно быстро ходить по снегу. Из-за большой площади опоры ноги не проваливаются в снег. Если иметь ещё две палки, то можно перемещаться быстрее, чем бегом, поскольку лыжи по снегу скользят и зимой можно пройти большие расстояния. Мария, сославшись, что она из жарких мест, и снега у них не бывает, выслушала объяснения очень внимательно. Невидимки из охраны тоже. Уже на следующий день Тураэль подошла к магу и затеяла разговор:

– Микелласан, у Потанина бойцы хорошо знают местные условия и готовятся воевать зимой. У них тёплая одежда, белые маскхалаты, лыжи для передвижения. У нас всего этого нет, а мы не можем отставать в подготовке от местных.

– Одежду тёплую можно подобрать, у нас всякой полно. Принц оставил целых десять пар тёплых сапог. Есть и тёплые перчатки для лётчиков. Перекрасить одежду и оружие в белый цвет или под зимний лес можно за двадцать минут. На лицо наверняка будет нужно какую-то маску с прорезями для глаз, где-то я такую видела. Амулеты обогрева я сделаю, это не сложно. Лыжи тоже могу сделать магические, но на них нужно будет тренироваться ходить. Я не думаю, что можно вот так взять и поехать.

Через два дня десяток амазонок был подготовлен к зиме. Девчонки носились на магических лыжах по лугу. И вправду, если толкнуться палками, то лыжи без труда проезжали метров пять. Марисан подумала и сделала вместо деревянных магические палки. Со стороны было смешно, девчонки носились вихрем по полю, изображая движения. Ни лыж, ни палок не было видно. Командиру это не понравилось и Мариясан перекрасила все магические лыжи и палки в бело-серый цвет. За неделю вполне научились быстро бегать и плавно размеренно ходить. "Надо будет зарегистрировать изобретение как игрушку, и фургоны можно будет попробовать поставить на лыжи, если в неисследованных землях встретится снег", – подумала магичка. Потанин показывал на лыжах желобок, который держит лыжу в правильном направлении и не даёт ей скользить в сторону и упомянул, что охотники подбивают лыжи шкурой зверя. Вперёд такие лыжи скользят хорошо, а назад нет – мех взъерошивается и тормозит ногу. Разъяснения пригодились, лыжи получились удачные. Единственный недостаток – на каждую лыжу и палку шел своё накопитель. Энергии должно было хватить на полгода. На палках Мариясан сделала и острия, чтобы было возможно использовать в качестве оружия. Палки закреплялись в виде верёвочного браслета на запястьях, лыжи на щиколотках. Достаточно было нажать на кристалл накопителя и магическими предметами можно было пользоваться. Магичка и сама с удовольствием носилась с девчонками по траве. Тураэль ввела обязательные полчаса тренировок на лыжах не только по лугу, но и по лесу. Оказывается, очень здорово скатываться в овраг – быстро, но гораздо труднее было из него выбраться, пока Жилиэль не изобрела движение ёлочкой, ставя лыжи под углом в разные стороны.

Арилёт установленный в метре от перехода взлетел, неся команду тепло одетых белых невидимок. Сделали круг над переходом, потом пошли по спирали. Врагов не обнаружили. Кругом было бело, лежал снег. Следов никто не увидел, хотя летели на малой скорости.

– Командир, давай доберемся до отряда Потанина, может там какая беда приключилась?

Тураэль изменила курс и прибавила скорость. Лету было пятнадцать минут. Девчонки пока по амулетам обсуждали увиденный зимний лес.

– Командир, я предлагаю на обратном пути где-то остановиться и попробовать походить на лыжах по снегу, – внесла предложение Жилиэль. Её тут же все поддержали.

– Принимается, – односложно ответила Тураэль, а потом засмеялась: – Самой хочется покататься. В Элистане такого развлечения не будет.

Лагерь Потанина был разгромлен. Нет, ничего не горело, не валялись трупы, но всё было затоптано следами немецких сапог.

Бой начался неожиданно. Загудели десятки самолётов, завыли над лесом сирены пикировщиков, заставив всех броситься на землю, думали, что будут бомбить, но немцы выбросили крупный десант на просеки вокруг лагеря, беря его в плотное кольцо. Через три часа десант пошёл вперёд, а на усиление прибыло никак не менее пехотного полка. В белых маскировочных костюмах на помощь десанту выдвинулись команды снайперов. Через одного у них были винтовки с огромными снайперскими прицелами, за спиной висел рюкзак с батареями. У каждого снайпера был свой автоматчик охраны. Задачу им ставили необычную: ни один партизан не должен был быть убит. Стрелять только по конечностям. Десант возьмёт их в плен.

Сигнал тревоги посты по телефонам подали вовремя. Немцы нарвались на мины и остановились. Пробежала быстренько их разведка и выявила тропинки на снегу. Через пятнадцать минут белые фигуры в странных десантных шлемах, напоминавших кастрюльку без ручек (чтоб не зацепило стропами), начали втягиваться в лес, ручейками охватывая лагерь.

Два дня назад часть отряда ушла на новую базу. Начальник штаба старший лейтенант Трунов ушёл с ними. Здесь у майора осталось сто двадцать человек и шесть раненых в госпитале. Раненых тут же погрузили на носилки, кроме одного ходячего и с первыми выстрелами двадцать пять бойцов и весь состав госпиталя начали выдвижение в сторону болота. Там была тропа, по которой можно было уйти. Немцы выбрали славный солнечный денёк после снегопада. В воздухе крутились две рамы. Рамы заметили группу с носилками и начали кидать бомбы у них на пути. Взрывы были слабыми.

Начали бить два пулемёта, разнесённые на две сотни метров – это дрался штатный заслон из десяти человек, прикрывавший вход в лагерь.

– Отходим к болоту, разведка бегом вперёд! – скомандовал Потанин. Он махнул рукой и собравшиеся у елей бойцы, разбившись на боевые десятки быстро двинулись на север, где была топь. Тревога и отход отрабатывался раз в неделю и никакой паники не было. Бойцы тащили боеприпасы и продовольствие. Единственное, о чём жалел Потанин, что не провёл такую тренировку с половиной отряда. Людей было меньше чем обычно. Но это опять в плюс, вторая половина отряда не попадёт под фашистский удар.

Рамы отбомбив, опять начали кружить над лесом, сообщая о перемещении партизан.

Пулемёты смолкли.

"Что-то мало поработали", – подумал майор.

У пулемётов были отличные позиции, сделаны дзоты из брёвен, они прикрывались друг другом и пятёркой бойцов. Просто так немцам их было не взять. Он рассчитывал, что заслон на полчаса немцев задержит и людей туда подбирал, которые будут драться до конца.

Морозный воздух хорошо доводил звуки и было слышно, как лениво хлопали немецкие карабины и стучали очереди наших ППШ. Задача заслону стояла отстрелять по две ленты и отходить к тропе. Делать из них смертников Потанин не собирался.

Майор с отделением управления отбежал на пятьсот метров, а стрельба стихла совсем. Было тут одно место неподалёку, можно было издалека увидеть начало тропы.

Потанин чуть изменил направления, краем глаза видя, как десятки людей мелькают между ёлок. Партизаны отступали организованно.

Начался нужный ему прогал. Потанин приложил к глазам бинокль быстро стараясь выхватить между деревьев нужное место:

– Занять оборону! – прокричал он, заметив впереди недоброе. Бойцы на носилках и группа сопровождения лежала у болота. Всех он не видел, но десятка полтора человек в окуляр попалась. До них было метров четыреста.

– К болоту не подходить! Боевым группам создать очаги круговой обороны! Снайпера, держать все подходы на мушке!

Орал Потанин громко. Большинство красноармейцев услышало.

– Живнов! Противогаз на бошку и бегом к тропе. Прояснить обстановку!

Живнов состоял в отделении управления, помимо телефонной связи числился химиком и потому единственный в отряде носил немецкий противогаз. Ефрейтор помчался быстрее пули, нацепив на ходу трофейное средство защиты.

Болота практически не было видно. Снег лег пятнами на всю растительность, замаскировав топь. Лишь на отдельных участках проступала черная вода. Остальное выглядело безобидным белым снежком, искрившимся на солнце. У берега лежали все раненые, охрана и разведка. Ефрейтор насчитал шесть точек наиболее плотного дыма, четыре перед госпитальной группой и две чуть подальше. Разведка тоже вляпалась, но успела хоть отскочить от берега. Живнов осмотрел сначала их. Люди были живы, но без сознания или спали. Ясно было одно – с самолётов сбросили какую– то химию и вывели партизан из строя. Быстро пересчитал: сорок пять лежащих партизан. Шевелился лишь Шевцов, которого он оттащил метров на пятьдесят дальше от берега и побежал к командиру. Обернулся назад, белый легкий туман просел чуть вниз, а может ему показалось.

Вернулся он через семь минут. Только отбежав двести метров от берега сообразил снять противогаз. Ничем не пахло, только от одежды отдавало чем-то медицинским.

– Товарищ майор! С самолётов сбросили шесть бомб с какой-то химией. Сорок пять человек вповалку лежат у берега. Похоже на слабый дым, но это не отравляющие вещества. Изъеденной кожи и тяжёлого дыхания нет. Как будто спят. Под удар попал госпиталь, эвакуационная команда и разведка. Оттянул в сторону, одного Шевцова, он единственный, кто шевелился. Остальные лежат в лёжку, но их надо выносить, чтобы меньше были под воздействием газа. Может быть на свежем воздухе отдышатся. У меня от одежды воняет какой-то медициной. Высота тумана сейчас метра четыре, возможно скоро осядет от мороза.

– Какая ширина полосы заражения? – спросил майор.

– Пока метров семьдесят. Но ветерок дует с востока, может и снесёт в сторону, а может и на нас потянет, если поменяется.

"А ведь так, сволочи, весь отряд в плен возьмут!" – занервничал Потанин.

– Телефонисты! Все вместе с Живновым! С катушки кабель порежете метров по сто, если будет рваться – вдвое сложите. Живнов, делаешь дырку в телогрейке на спине у бойца чуть ниже воротника, проденешь и привяжешь провод, а ребята издалека пусть тащат на свежий воздух. Шапку проверь, чтоб не соскочила. У Трофимова верёвка длинная была, заберите. Провод тащить только в рукавицах, иначе руки порежете. Можно плащ-палатку под волокушу приспособить. Людей из-под газа надо выдернуть! Вперёд, орлы.

Четверо побежали. Один нырнул в сторону, зная, что там, где-то, подрывники Трофимова.

Резко и редко бухали трёхлинейки. Снайпера отряда выискивали цели. Немцы не отвечали, не строчили как обычно пулемёты, не рвались мины от миномёта. Хотя всё это у немцев имелось.

"Наверняка газом и заслон взяли", – подумал Потанин. Пробежать-то успели всего пятьсот метров, и стрельба считай кончилась.

Немецкое кольцо сжималось всё плотнее, но буром на партизан никто не лез. Немцы выжидали и не торопили события. В воздухе урчали моторами два самолёта разведчика.

– А мне понравились эти боеприпасы, Ганс! Шесть легких бомб и пять десятков большевиков лежат, готовые к употреблению.

– Кто-то крест заработает на этой разработке.

– А почему не мы? Половину отряда положили, тропу через болото партизанам закрыли, мы герои, Ганс!

– Если так решит начальство, то будем героями. А летать нам ещё два часа. Как же медленно течёт время! Мне уже надоело утюжить этот кусок леса с болотом. Хочется причесать его из пулемёта.

– Из пулемёта мы столько не убьём, все большевики попрячутся под ёлки.

Два самолёта "Фокке-Вульф" -189 сделали плавный вираж и пошли на новый круг.

Г Л А В А 18

– Дерябин, возьми кого-нибудь на пару, отойдёте в сторону снайперов. Как завалят немца, попытайтесь с него снять противогаз. Нам пара штук вот так нужна! – провёл Потанин по горлу. Два бывших пограничника тут скрылись между деревьев.

Через полчаса от них передали два противогаза, затем ещё четыре. Майор отправил пять человек вытаскивать людей из болота.

От заслона вернулось двое. В течение трёх минут всех положили снайпера. Много снайперов, десятка два, не меньше. Стреляли с разных направлений в руки и ноги. Одним броском немцы захватили оба дзота и окопы.

– Перегудов успел застрелиться, товарищ майор, а семь человек наверняка взяли, – доложил раненый в плечо Демин. – Мы только и успели по паре очередей дать, потом залп и все лежат. Смотрю, а немцы уже набегают. Меня как ветром из окопа выкинуло и за ель. Правая рука не работает, автомат уронил, гранату не бросишь. Следом Коваленко прёт. Тот левша из автомата одной рукой отстреливается, а правое плечо тоже всё разворочено.

– А почему думаешь, что Перегудов застрелился?

– Видел. Как упал в блиндаже, левой рукой достал наган и в голову. Не захотел второй раз в плен попадать.

– Подойди к Ерёменко, пусть перевяжет. Госпитальные все вповалку лежат.

"Хорошо подготовились, сволочи!" – подумал Потанин. "Десант, газы, снайпера! Наверняка попытаются всех в плен взять, про Ветрова будут допытывать. А может ещё что-то хотят узнать".

Лес затих. Не стреляли. Мороз чуть прибавил, минус десять– двенадцать. Если лежать – холодно. Если двигаться – нормально. Копали потихоньку окопчики для стрельбы лежа, чтобы было чем-то заняться. В обед старшина раздал перекус. У тропы были сделаны заранее два дзота, сейчас занятые пулемётными расчётами, но если немцы пустят газ, то блиндажи не помогут.

Противопоставить немецкому газу майору было нечего. Если люди не очухаются от зелья, то можно вынести в лучшем случае половину. Остальных придётся бросить. Да и не больно по топи носилки вдвоем потащишь, быстрее сам сгинешь вместе с носилками. До лесного острова с километр по болоту. Там можно обсушиться. Но если на тот остров немцы сбросят несколько бомб, то все там и останутся. Солдат пригнали много, проложат гать и к вечеру всех возьмут. Да и с той стороны болота уже возможно сидят в засаде. По тропе разведка на ту сторону прошла бы за час. С ранеными майор рассчитывал переправиться за полтора.

Было у Потанина восемь снайперов, имевших три винтовки с оптикой, остальные стреляли из обычной трёхлинейки, могли на какое-то время задержать обычных вояк, но против двух десятков снайперов противника даже не смешно. После пары выстрелов нашпигуют всех пулями.

Через час от наблюдателя прошёл доклад, что заметили немца с огромным снайперским прицелом на винтовке. За спиной нёс здоровенный ранец, затянутый в белёный брезент. По размеру не меньше чем рация. Затем прошёл доклад, что немцы установили треногу с огромным прицелом. С фиолетовой оптикой. Что это было Потанин не знал.

"А может на нас как на живца людей Ветрова ловят?", – мелькнула мимолётная мысль. "Интересно, чего немцы ждут?"

Немцы ждали нужного направления ветра. Баллоны с газом уже подвезли и расположили. Осталось только открыть кран.

Потихоньку темнело. В блиндаже старшина вскипятил чаю с сахаром и напоил по очереди всех горячим, дал перекусить хлеба и сала. Мороз к ночи чуть отпустил, но небо не радовало – звёздное. Будет лётная погода. Уснувших партизан перетаскали на подстилку из лапника и периодически ворочали, растирая ноги и руки. Разожгли несколько нодий из древесных стволов. Майор боялся, что спящие неподвижно люди получат обморожение. Хорошо, что никто не успел залезть в болотную воду, иначе бы уже половина была с отмороженными ногами.

У немцев тоже развели костры, тянуло дымом, хотя отблесков огня не видно. Газ у болота никуда не рассеялся. Ветра не было, тишь установилась полная. Облако лишь осело до полутора метров. Майор помнил, чему его учили: в холодную погоду отравляющие вещества развеиваются дольше и могут сохранять свойства до двух недель.

Потанина охватила лютая тоска. Единственное, что он мог сейчас предпринять: бросить оставшихся партизан на немцев. О победе речь не шла, да и прорваться они бы вряд ли смогли. Единственное взяли бы побольше вражеских жизней. Немецкие снайпера ночью не больно настреляют подранков, а они покрошат сколько смогут. Но сорок пять человек попадёт в плен однозначно, сонные и раненые. Добивать их он команду не даст, да и не пойдут на это красноармейцы.

– Командир, на нас смотрят, – предупреждающе бросила в амулет лесная Кинаэль.

Тураэль резко прибавила скорости, проскакивая лес и поворачивая на запад.

– Ганс, идут на тебя, высота тридцать, – довёл наблюдатель.

– Командир в нас целятся! – доложила амазонка.

Все услышали выстрел, увидели вспышку, пуля просвистела в трёх метрах. Всем было ясно, что немцы их обнаружили.

– Герберт выстрелил со ста семидесяти метров, целился в первый силуэт, но не попал, – доложил Ганс Шутке, выполняющий при снайпере должность телефониста. – В аппарате сидит шесть фигур. Рассмотреть не получается.

Тураэль резко сбросила высоту и развернувшись, спряталась между ёлок. Партизан заметили все. Примерно сотня, на пятачке пятьсот на пятьсот метров, прижаты к болоту. Почему не ушли через топи – непонятно. Половина лежала в ста метрах от болота неподвижно. Боя как такового не было. Немцы не наступали, партизаны тоже.

– Потанин в пятидесяти метрах левее, я его засекла, – доложила глазастая Жилиэль.

– Приземляемся, – приняла решение Тураэль и ловко притёрла арилёт к дереву. – Все наружу, организовать охрану, невидимость не снимать, держаться ближе к деревьям. Мы с Мариясан идем к Потанину.

Подошли почти вплотную и магичка сняла невидимость.

– Доброй ночи, Иван Петрович, – поздоровалась она, обрадовавшись, что майор жив.

Майор вздрогнул от неожиданно раздавшегося голоса и уставился на девушку, появившуюся из темноты.

– Рад тебя видеть, Мария! А ночь, к сожалению, не добрая. И хорошо бы дожить до рассвета.

– Я поняла так, что немцы вас обложили, а вы по какой-то причине не ушли через болото, как планировали.

– Они применили какой-то сонный газ, сбросив бомбы. Сорок пять человек легло перед тропой. Я теперь не могу сдвинуться ни туда, ни сюда, тащить неподвижных людей некому, идти в атаку тоже не могу, придётся тогда бросить их здесь. Они все попадут в плен. Немцы нас не убивают, а стараются только ранить, семь человек из заслона уже попали им в руки. Подозреваю, что хотят получить сведения о Ветрове. Мы ждем пока рассеется газ перед тропой, они ждут, наверное, пока в нашу сторону подует ветер, чтобы угостить нас ещё одной порцией.

– Пусть даст две хороших снайперских винтовки и одного снайпера, умеющего стрелять по вспышкам, а сама посмотри уснувших, может их можно исцелить на месте, – распорядилась по амулету Тураэль.

– Я посмотрю людей, Иван Петрович, может что-то удастся сделать. И мы вам поможем. Нам необходимы две хороших снайперских винтовки, можно без оптики и один снайпер, умеющий стрелять ночью по вспышкам и на звук.

Потанин почувствовал надежду. Диверсанты Ветрова – очень мощная сила. Пусть их даже несколько человек. Он быстро отдал распоряжения и через минуту перед ним стоял Сибиряк, державший две винтовки и мешок с патронами. Мариясан три минуты накладывала на оружие заклинания, приводя винтовки к бесшумному бою. Заклятья эти разработала для Принца её дочь Марисан и их в Элистане знали только свои. На снайпера наложила заклятье ночного зрения.

– Идите вон туда, – показала она рукой снайперу, – вас проводят.

Иван Сибиряков тут же почувствовал, как его подхватили под руку и потянули между деревьев.

– Одень вот это на шею, – сказал ему голос из темноты. И если бы это не был женский голос, то снайпер бросился бы бежать прочь. Видеть он стал ночью вдруг также, как днём, но никого рядом с ним не было. Голос звучал из пустого места. Только его рука держала вложенный ремешок с амулетами.

"Колдунья!" – подумал Иван и послушно надел на шею амулеты. Тут же их коснулась чья-то рука и он увидел рядом с собой двух девчонок, ладных, стройных и красивых, почти как Ариша или Мария.

– Тебя как зовут, снайпер?

– Иван, – ответил красноармеец, – фамилия Сибиряков.

– Я Тура, командир группы. Мы из ведомства товарища Берии. Идёшь с нами на боевую операцию. Ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не рассказал. Всё секретно. Как понял, красноармеец Сибиряков?

– Я всё понял товарищ Тура, никому ни пол словечка.

– Сейчас садимся в летательный аппарат и взлетаем. Немцы будут нас искать и стрелять по нам в воздухе. Наша задача – перебить тех снайперов, что будут стрелять. Две винтовки давай сюда, – приказала командир и тут же из-за елки появилась ещё одна девушка и забрала трёхлинейки.

Ивана усадили в арилёт. Все бойцы были девушками. Тура распределила роли: стреляют Жили, Иван, Руна. Наблюдатели: Кина и Мара. Мара – поддержка пулемётом. Диски без трассеров.

Иван только охнул, когда арилёт приподнялся и пошел в сторону болота. "Точно ведьмы! Только ступа большая!"

– Вижу аппарат, шесть тепловых силуэтов, – доложил наблюдатель инфракрасного прибора гауптштурмфюреру Венсу.

"Никого значит у партизан не высадили, сейчас уйдут!" – подумал Венс.

– Снайперам, кто видит, всем огонь! – отдал он распоряжение. Уж сильно велико было желание перестрелять невидимок и отличиться.

Аппарат шёл вдоль берега болота.

– Нас обнаружили, – дала наводку Кинаэль. – На два часа прогал, одинокое дерево, под деревом предмет, дальность триста.

Цель через секунду нашли, ударили три винтовки и пулемёт, завалив треногу и разбив инфракрасный прожектор. Наблюдателя убило первой пулей.

Винтовка привычно толкнула в плечо, но Сибиряков не услышал грохота выстрела и не увидел огня, вырывающегося из ствола. Удивился сильно, но продолжал стрелять. Благо немцы сверху как на ладони.

– На четыре часа снайпер с наблюдателем, дальность двести, – дала наводку Кина. Ударили в три ствола и снайперской группы не стало.

Снайпера, получавшие приказ по телефону, активизировались. Лес стрелял десятком стволов. Тура меняла скорость и высоту, пытаясь маневрировать, но пули жужжали рядом. Если бы не заклятья отражения, сдвигавшие отображение тел и арилёта, то свинцом их бы уже нашпиговали. Амазонки видели вспышки немецких выстрелов, мгновенно выявляли немцев и били в ответ. Мара из пулемёта успокоила двоих. Немцы засуетились в ночи по всему лесу. Чередой разрывов рвались зачарованные пули пулемёта, но ответная стрельба с воздуха простому взгляду была не видна. Снайперов с инфракрасными прицелами перебили всех (кто стрелял), Кина выявила еще один прибор обнаружения и его добили тоже.

Приземлились.

– Отдайте Сибирякову винтовки и патроны. Спасибо Иван, что помог. Стрелял ты хорошо. Родина не забудет, но болтать не следует. Можешь быть свободен, – выпроводила снайпера Тураэль, забрав у него амулеты.

"Надо же, а я думал хана! – радовался жизни уцелевший Сибиряков, прекрасно понимая, что они вызвали снайперский огонь на себя. – Молодцы девчонки все пули отвели!" Ведьмами он их уже не называл. А если они и были ведьмами, то своими, советскими.

– Мариясан, к тебе на охрану следует Жилиэль, – сообщила Тураэль тихо по амулету, кивнула амазонке, и та мгновенно скрылась между ёлок.

– Кина и Руна за мной, Мара на охране, – распорядилась десятница. Она собиралась раздобыть пару немецких снайперских винтовок, из которых по ним стреляли и показать Жоре.

– Места запомнила откуда по нам стреляли? – спросила Тураэль Кину.

– Конечно, командир.

– Тогда веди, нужно пару винтовок для Жоры добыть. Мне интересно, почему враги стали нас видеть. Работаем кистенями.