Текст книги "Ведьмина охота"

Автор книги: Сергей Пономаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Ни в одном письменном источнике среди владельцев Невицкого замка не значится ни рыцарь Гришко, ни турецкая царевна «погань-дева», – быстро возразила Катя. – Это все сказки.

– Мы не все знаем о прошлом, поэтому ничего не можем утверждать, – отозвалась Инга.

Спор их прервало появление в лагере веселой шумной группы людей, в основном молодых. Это вернулись члены экспедиции, и сразу вокруг закипела жизнь, где-то недалеко забренчала гитара. Возле дощатых кабинок – самодельных душевых – образовалась очередь из девушек. Остальные члены экспедиции, судя по их радостным выкрикам, чуть ли не бегом направились вниз, к речке. Когда работаешь в свое удовольствие, не замечаешь усталости.

Радостно было наблюдать за всем этим и в то же время грустно – я ведь знала, что мне не суждено влиться в их компанию, стать своей среди них, так как я вынуждена маскироваться и отмалчиваться, чтобы невольно не сболтнуть лишнего. Мне еще нет тридцати, здесь в основном мои ровесники, но после психушки я ощущаю себя чуть ли не старухой.

За ужином Богдан Сильвестрович сдержанно представил меня и сообщил, чем я буду заниматься. Со всех сторон посыпались шуточки, предложения, как лучше изловить привидение. Я сохраняла каменное спокойствие, всем своим видом показывая, что это меня не трогает и они могут изощряться сколько угодно. Богдан Сильвестрович, выдержав долгую паузу, прервал этот поток словоизлияний и завел разговор о невеселом:

– Из-за недавно происшедших событий, не буду напоминать каких, руководство экспедиции приняло решение: ни один человек не должен отлучаться из лагеря в темное время суток. В случае возникновения непредвиденных ситуаций необходимо сразу информировать руководителя экспедиции или меня, в наше отсутствие – Дмитрия.

Тут же послышались возмущенные выкрики о том, что недопустимо ограничивать свободу передвижения в личное время, что лагерь – это не тюрьма и ехали сюда не для того, чтобы вечером не высовывать нос из палатки, что все уже достаточно взрослые, чтобы кто-либо принимал за них решения.

– Кто не согласен, вправе покинуть лагерь! – грозно произнес Богдан Сильвестрович. – Вы приехали сюда добровольно и можете уехать, когда пожелаете. Но мы серьезная экспедиция, и руководство несет ответственность за каждого из вас, как во время работы, так и после нее. Каждый из вас был ознакомлен с правилами поведения в экспедиции, так вот, мы внесли в них и только что озвученный мною пункт. После ужина каждый из вас должен расписаться под этими правилами, подтвердив тем самым, что ознакомлен и согласен. Ответственный – Дмитрий. Тот, кто проигнорирует, обязан завтра утром уехать из лагеря.

– А кто имеет на этот счет особое мнение? – выкрикнул, улыбаясь, крупный парень со стрижкой «ежик», и рядом с ним захихикали девушки.

– Миша, с особым мнением могут покинуть лагерь прямо сейчас! – жестко произнес Богдан Сильвестрович.

– Приговор окончательный и обжалованию не подлежит! – громко сказал сидящий рядом со мной блондин.

Он довольно смазливый, но от него веет холодком, и это отталкивает. Мне он представляется кем-то вроде Снежной королевы, только мужского рода.

– Не надо язвить, Володя! Это не тема для диспута, а руководство к действию! Приятного аппетита всем! После ужина выбор за вами! Дима!

Дмитрий поднялся и, широко улыбаясь, показал исписанный лист, видимо, с правилами, под которыми следует расписаться.

– У меня объявление: вечером будет костер! – звонко сказала Катя. – Мы подготовили музыкальную программу.

– Танцы будут?

– Если руководство разрешит не выключать генератор. – Катя вопросительно посмотрела на Богдана Сильвестровича, и тот согласно кивнул.

– Только до двадцати двух!

– До двадцати трех! – Катя гипнотизирующе уставилась на заместителя руководителя экспедиции, и тот сдался:

– Ладно, но не позднее!

«Танцы! Как давно я танцевала! Когда это было в последний раз? Вспомнила! В прошлом году в «Замке Сатаны» с Александром [2]2
  События и персонаж романа С. Пономаренко «Знак ведьмы».


[Закрыть], а кажется, что с тех пор прошла вечность. Впрочем, танцы не для меня. Разумнее будет посидеть в сторонке и понаблюдать. Как же хочется потанцевать! Но пора спуститься с небес на землю и вспомнить о своем положении».

После ужина я направилась к своей палатке и, зайдя внутрь, обнаружила соседку – темноволосую, ниже меня почти на голову, очень подвижную девушку с округлым приятным личиком и носиком пуговкой. Она энергично, по-мужски, протянула мне руку:

– Привет! Я – Нина, сюда приехала из Запорожья. Про Каменную могилу слышала? Я из тех мест! А ты откуда?

– Из Днепропетровска, Елена.

– Выходит, мы с тобой почти землячки! Что-нибудь сладкое у тебя есть?

– Все продукты, которые с собой привезла, отдала на кухню.

– Может, хоть какая-нибудь завалящая конфета? Невыносимо хочется сладкого!

– К сожалению… – И тут я вспомнила, что Соломия, несмотря на мои возражения, положила в сумку пакетик с карамельками. Я нашла его и протянула Нине. – Бери весь, я равнодушна к сладкому, а это подруга постаралась.

– У тебя подруга золотая! – радостно воскликнула девушка и, нетерпеливо развернув конфетку, бросила ее в рот. По лицу Нины разлилось райское блаженство, словно она отведала что-то необыкновенное.

– Я с детства сладкоежка. – И тут же без всякого перехода: – Ты что, призраков не боишься?

– Нет, они же астралы и ничего живым сделать не могут, разве что испугать.

– А я боюсь! – Нина бросила в рот следующую конфету. – Ни за что не стала бы заниматься тем, чем ты. Темноты тоже боюсь.

– А где остальные девушки? – Я указала на развешанные в палатке платья.

– Ксана и Лиля поехали во Львов на пару дней, показаться родителям на глаза. Они совсем еще «зеленые», только закончили первый курс педагогического. Будут училками истории.

Я присела на матрас, и в голове пронеслось: «Может, никуда не идти? Отосплюсь». Нина, словно прочитав мои мысли, скомандовала:

– Все, нечего разлеживаться, пошли к костру.

– Как-то неудобно…

– Спать неудобно на потолке, одеяло сползает! Идем, не хочу никаких возражений слышать! – Нина взяла меня за руку и потащила за собой из палатки.

На довольно ровной площадке уже горел огромный костер, а вокруг него расположились участники экспедиции, кто сидел на спальнике, а кто просто на корточках.

Нина подошла к полному парню, разлегшемуся на спальнике, и изобразила на лице озабоченность:

– Ким, тебя Мари зовет, что-то у нее произошло, ругается. Иди скорей к ней, а то она лопнет от злости. Что ты снова вытворил?

– Да ничего я не делал, ее сигареты не трогал. – Парень явно испугался.

– Это ты ей объяснишь! – зловеще пообещала Нина.

Парень подхватился и поспешно зашагал к палаткам, а Нина устроилась на его спальнике, усадив рядом меня. У костра появилась Катя – видимо, она исполняла роль ведущей – и подняла руку, призывая к тишине:

– Выступает Денис Журденко, авторская песня.

Длинноволосый парень с гитарой присел на заранее приготовленный раскладной походный стульчик и запел. Голос у него оказался приятный, тексты песен тоже интересные, вот только на меня навалилась усталость и до невозможности захотелось спать.

– Ну ты меня и развела, Нинон! – сказал, подходя к нам, толстяк Ким; с ним пришла миниатюрная девушка с нахмуренным личиком.

– Мари, присаживайся, – гостеприимно предложила Нина девушке. – А Киму полезно постоять.

– Чтобы не был лохом! – добавила Мари и кулачком стукнула Кима в бок, затем устроилась рядом с нами.

Я подхватилась на ноги:

– Садитесь, Ким. Я пойду отдыхать, что-то клонит в сон.

– Зря, Лена, у Денни классные песни, а потом будет поэтический конкурс. Ты стихи не пишешь?

– Нет. Извините, но я пойду.

У меня от усталости заплетались ноги, когда я подходила к палатке. Практически рухнув на матрас, я мгновенно уснула.

1.5

Множество людей в средневековых темных одеждах проходят сквозь меня. Мужчины с непокрытыми головами и угрюмо-настороженными взглядами, женщины с испуганно-плаксивыми лицами и скованностью в движениях. На этот раз переход в прошлое совершился незаметно для меня, и я не сразу осознала, что это уже не сон. Выбираюсь из толпы и осматриваюсь. Нахожусь в долине, между высокими холмами, густо поросшими хвойными деревьями. Справа небольшие поля с какими-то зерновыми культурами, я не очень в этом разбираюсь, но их зеленый цвет и небольшая высота подсказывают, что я попала в весну. Слева течет быстрая полноводная речка, подступающая почти к самой грунтовой дороге, по которой двигаются люди. Присмотревшись, я понимаю, что это похоронная процессия, впереди несут хоругви и деревянный крест, затем шестеро мужчин несут открытый гроб, в котором лежит покойница – девушка в ослепительно белых одеждах. Оглянувшись назад, вижу небольшое селение, а чуть дальше на голом холме – хищно властвующий над местностью каменный замок с выделяющимися башнями, которые напоминают головы дремлющего дракона. Странно, почему-то местность и замок кажутся знакомыми.

Не знаю, что мне делать, поэтому возвращаюсь в процессию. По одежде людей понимаю, что в основном это крестьяне.

– Сколько может эта ведьма собирать с нас кровавую дань? – злобно и громко вопрошает мужчина с бульдожьей челюстью, обращаясь к рядом идущему. – Чья дочь, сестра, жена будет следующей?

Речь его мне понятна, хотя он говорит очень быстро, нечетко, порой проглатывая окончания слов. Это подсказывает мне, что анкх перенес меня не дальше Закарпатья. Оглянувшись на замок, отмечаю некоторую его схожесть с руинами Невицкого замка, наверно, поэтому местность показалась мне знакомой.

– Молчи, дурень, если не хочешь беды на свою голову. Не дай Бог, графу донесут, что ты его полюбовницу называешь ведьмой, его гайдуки не оставят на твоей спине ни кусочка кожи, а затем бросят тебя умирать в яму, как было с Василем, – испуганно произносит мужчина богатырского сложения; он, похоже, из трусливых.

– Надо собраться громадой и написать жупану края, властителю Ужанского унга, господину Дьердю Другету о том, какие здесь творятся бесчинства, и о своеволии Балинта Другета, обосновавшегося в замке и пригревшего у себя ведьму, – не соглашается с ним мужчина с бульдожьей челюстью. – Думаю, тогда он поторопится вернуть себе замок.

– Почему ты считаешь, что, если Дьердь Другет отвоюет этот замок, мы будем жить лучше? Мы православные, греческого обряда, а он католик, и кастелян католик. Жупан уже посадил в Мукачеве своего католического епископа Афанасия, все они хотят, чтобы мы признали Папу в Риме представителем Бога. Вспомни, что при правлении Другета-отца жизнь тут была отнюдь не райской.

– Зато ведьма не будет выходить ночами на кровавую охоту! Я готов на все, лишь бы увидеть, как проклятая ведьма сгорит на костре!

– Почему вы считаете, что госпожа Илона ведьма? Она такая красивая, а красота не может нести зло, – вмешивается в разговор молодой парень с открытым доверчивым лицом.

– Все это знают, Петро! – твердо заявляет крестьянин с бульдожьей челюстью. – Она благодаря колдовству проникла в замок и очаровала кастеляна. Эта колдунья обращается в зверя и охотится ночами. Ведь чудище стало нападать на людей вскоре после того, как она появилась в замке. Кто стал первой жертвой? Адель, служанка из замка, когда поздним вечером в сочельник пошла проведать родных. Кто был второй жертвой? Тоже служанка из замка. А затем ведьма стала рыскать по окрестностям в поисках свежей крови.

– Тебе, Сидор, всюду мерещатся ведьмы, – говорит Петро.

– Вспомните, как в прошлом году дожди с грозой чуть не уничтожили урожай и, только когда запылали костры и стали сжигать ведьм [3]3
  В 1615 г. в Венгерском королевстве было сожжено множество ведьм за то, что «насылали непогоду». А все началось с признания маленькой девочки, указавшей на свою мать, которую считала колдуньей.


[Закрыть], дожди прекратились. Правда, мало что уцелело. Ведьму Илону необходимо сжечь, иначе будут новые смерти. Господи, спаси и сохрани невинных! – Сидор крестится три раза.

– Вчера приезжали гайдуки и силой забрали роженицу Авдотью в замок, Ивану пришлось просить Бондарчуков, чтобы они взяли его младшенького, иначе тот помер бы без материнского молока.

– Зачем Авдотья понадобилась в замке?

– Непонятно?! Башню они достраивают, чтобы стены были крепче, в раствор добавляют не только яйца, коровье молоко, но и молоко кормящих женщин! – Сидор зловеще усмехается. – Слышал, что и человеческую кровь для этих целей используют!

– Не может быть! – испуганно восклицает женщина, которая прислушивалась к разговору мужчин.

– Еще не то будет, раз ведьма у нас верховодит! После Оксанки, – Сидор указывает рукой в направлении гроба, – многие примут лютую смерть!

– Типун тебе на язык! Чтоб он у тебя отсох после таких пророчеств! – зло произносит женщина, но по ее лицу видно, что слова Сидора сильно встревожили ее.

Из услышанного мне становится ясно, что властитель замка завел любовницу, которую крестьяне подозревают в колдовстве и оборотничестве. Вроде бы она ночами рыщет по окрестностям и нападает на женщин, оказавшихся в ночную пору в пути. Смысла и дальше находиться в похоронной процессии я не вижу, а подозрения крестьян наверняка не беспочвенны. Правильнее будет, пока я нахожусь здесь в виде астрала, побывать в замке и взглянуть на любовницу графа Балинта. Выходит, легенда про «погань-деву» имеет реальную основу. Не княжной-турчанкой она была, а любовницей властителя Невицкого замка.

По мере того, как я приближалась к замку, он все больше разрастался. Холм, на котором он расположен, полностью лишен растительности, тогда как в мое время весь покрыт деревьями и кустарниками. Мне видны четыре полукруглые башни по углам и квадратная башня-донжон, вознесшаяся над замком и расположенная по центру крепостной стены. Башни имеют остроконечные крутые крыши, крытые серым гонтом. Две стены, внутренняя выше наружной, дают преимущество при обороне и возможность расстреливать противника, если тот овладеет первой линией крепостных стен. Да и рельеф холма в это время несколько иной – он более обрывистый с трех сторон и пологий только со стороны главных ворот, к которым я как раз подхожу. Замок на холме без всякой растительности открыт всем ветрам. Перед воротами выкопан глубокий и широкий ров, полный затхлой воды. Через ров можно перебраться по подъемному мосту, который сейчас опущен, у закрытых ворот стоят два стражника в шлемах и кирасах, вооруженные алебардами. Понятное дело, мне, астралу, не требуется их разрешение, чтобы войти в замок.

Ступаю на настил моста и приближаюсь к воротам, еще несколько шагов… Вдруг все завертелось, меня подхватил вихрь… Падение в пропасть и парение в пространстве между мирами…

Межвременной переход закончился, и я открываю глаза. Густая темень окутывает все вокруг, я ничего не вижу. Смотрю время на мобильном телефоне – сейчас начало двенадцатого. Слабый свет мобилки не дает возможности что-либо разглядеть. Внутри палатки кровожадно гудят комары, то и дело пикируя на открытые части моего тела. «Я забыла закрыть полог палатки, и теперь ночка будет веселой, а ужин у них – сытным!»

– Нина! – вполголоса зову я.

Или она спит, или ее нет. Выползаю из палатки. Снаружи значительно светлее: яркие звезды и полная луна. Вдали виден костер и слышны голоса. Спать не хочется, и я иду в сторону костра.

Многие ушли, осталось не больше десяти человек. Вижу Нину, Мари, подхожу к ним, они подвигаются, освобождая мне место. Худощавый мужчина лет сорока, в очках, с мичуринской бородкой, в поношенном шерстяном спортивном костюме с советской символикой олимпиады в Москве, со звучным, хорошо поставленным голосом лектора, завладел вниманием собравшихся.

– Нет достоверной информации о том, что в Невицком замке хоть какое-то время стоял турецкий гарнизон, тем более что тут находилась турецкая царевна или принцесса. Это нонсенс! В Средневековье женщины у османов не играли заметной роли в политике.

– А как же Роксолана? – невольно вырывается у меня.

– Хюррем Султан была уникумом, она и в самом деле имела влияние на султана Сулеймана. Ей необходимо было сделать наследником своего сына и тем самым обезопасить жизнь остальных детей.

– Оставим в покое Роксолану, она к этому замку никакого отношения не имеет, – говорит Миша, запомнившийся мне по его выпадам в столовой. Он недовольно смотрит на меня. – Тонич, вы сами себе противоречите: не могла легенда о турецкой княжне возникнуть на голом месте. Возможно, это была татарская княжна во времена хана Батыя или просто жестокая иноземная властительница, которую народная молва впоследствии сделала турчанкой.

«Тонич? Странное имя! Скорее всего, это прозвище или видоизмененное отчество, только непонятно какое».

– Я не утверждаю, что эта легенда – вымысел, в ней упоминаются конкретные факты и имена, которые могут подвести к реальным событиям, происшедшим здесь. Начнем с того, что названо имя венгерского короля Матьяша.

– Матьяш I Корвин был очень популярен в этих краях, – вновь подает голос Миша, видимо, авторитет в вопросах истории.

– А я предлагаю обратиться к германскому императору Матвею, Матиасу, он же венгерский король Матьяш II.

– Почему именно к нему?

– В Средневековье за несколько сот километров от этих мест произошли события, весьма сходные с описываемыми в легенде. Графиня Эржебет Батори была обвинена в многочисленных кровавых убийствах и садистских пытках девушек. Она была связана кровными узами с многими влиятельными сановниками и знатью, фактически имела статус неприкасаемой особы. Но когда на смену полубезумному императору Рудольфу II пришел император Матвей, или Матьяш, суд над ней все же состоялся. Император потребовал казнить графиню, но ее спасли влиятельные родственники. Эржебет замуровали в комнате собственного замка, где она пребывала до самой смерти.

– Связь-то какая?

– Возможно, это отголосок той истории. Графиня Эржебет Батори была связана с этим краем через старшую дочь Анну, мужем которой был Миклош Зрини, владелец Мукачевского замка, расположенного недалеко отсюда.

– Но тогда эта легенда связана скорее с Мукачевским, а не с Невицким замком, которым в то время владел Дьердь III Другет, – упорствует Миша.

– Думаю, что связь есть, только мы не располагаем такой информацией. Ведь и о «кровавой графине» стало известно только в XVIII веке, когда монах-иезуит случайно наткнулся на материалы судебного дела графини Эржебет Батори. Ей вменяли в вину умерщвление более шестисот женщин, и ее «рекорд» по количеству жертв до наших дней не смог побить ни один серийный убийца.

– Но ведь есть вероятность того, что обвинения были сфальсифицированы. Эржебет Батори была протестанткой, весьма заметной фигурой в протестантском мире, а католическая религия тогда главенствовала в империи. Столкновения между католиками и протестантами во Франции вылились в войну, длившуюся десятилетия и завершившуюся в самом конце XVI века.

Мне вспомнился жуткий подвал, где властительница замка по имени Эржебет принимала кровавые ванны. Без сомнения, при путешествии в прошлое меня занесло именно к «кровавой графине» во время ее ужасных развлечений. Я едва удержалась, чтобы не выкрикнуть: «Все, что говорят о злодеяниях графини Эржебет, – правда! Она принимала ванны из крови девушек, а перед этим жестоко их мучила».

– Маловероятная версия. Это было бы возможно при рьяном католике императоре Рудольфе II, но не во время правления Матьяша, который фактически уравнял в правах протестантов и католиков, проводил гибкую политику, избегая религиозных противостояний.

– Вы принимаете на веру вздорное утверждение, что графиня с помощью крови жертв пыталась сохранить свою молодость, считаете его более весомым, чем то, что она была опорой протестантизма в своем крае? – Миша фыркает и саркастически смеется.

– Почему бы и не ради омоложения были совершены эти чудовищные преступления? Не буду приводить примеры из древности (ваннами из крови животных грешила Клеопатра), а коснусь более позднего времени. Известный революционер Богданов для проведения опытов по омоложению в двадцатые годы основал Институт переливания крови. Известно, что он поменял кровь своего сына на кровь атлета, и хилый юноша в скором времени стал мощным и мускулистым.

– Богданов плохо кончил, – ехидно произнес Миша.

– Тогда еще не было известно о резус-факторе крови, и Богданов скончался в результате неудачного эксперимента, проведенного на себе. Но многие ученые согласны с тем, что рациональное зерно в его идее есть, в частности об этом писал известный академик Богомолец [4]4
  «За недолгий срок работы в Институте переливания крови Богданов на ряде случаев, в том числе и на себе самом, объективными научными методами исследования несомненно доказал возможность посредством переливания крови возвращать энергию и гибкость жизненных проявлений, повышать умственную и физическую работоспособность организма, ослаблять в нем явления…старческого увядания» (Богомолец А. А., Избранные труды. – 1957. – Т. 2. – С. 419).


[Закрыть].

– Вернемся к нашим баранам – легенде о турецкой княжне, властвовавшей в Невицком замке. Какое отношение ко всему этому имеет «кровавая графиня»? Ее зять, Миклош Зрини, инсценировав ее смерть, помог ей бежать и спрятаться в Невицком замке?

– Я этого не говорил, – отмахнулся Тонич.

– По-моему, подменяя кровожадную турчанку венгерской графиней Батори, вы все искусственно усложняете, заново изобретаете велосипед. Почему не взять за основу простую версию, что во времена господства османов в Венгрии в Невицком замке находился отряд турок или их союзников? У их предводителя была жена или наложница с садистскими наклонностями. Ее жестокость врезалась в память местных жителей. В то время города и крепости переходили из рук в руки, при подходе войска короля Матьяша I Корвина, освободителя Венгрии, гарнизон замка предпочел бежать, но был настигнут королевскими войсками и уничтожен. Тогда же погибла турчанка-садистка. – Миша победно смотрит на Тонича.

– А если предположить, что связь между Эржебет Батори и Невицким замком все же есть? Если кто-то очень близкий графине продолжил ее кровавое дело здесь? – не выдерживаю я, вспомнив недавнее путешествие в прошлое.

Без сомнения, я находилась в этом замке, а к событиям, свидетелем которых я стала, не могла иметь отношения мифическая турецкая княжна.

– Кто именно? Ее дочь Анна тайком приезжала сюда из Мукачева или зять Миклош Зрини? – Миша издевательски усмехается и окончательно добивает меня: – Девушка, извините, не запомнил ваше имя, продолжайте ловить привидения и не копайтесь в загадках истории, в которой вы, по-видимому, профан.

– У графини Батори, кроме Анны, были еще дочь Катарина и сын Павел, о судьбе которых ничего не известно, – приходит мне на помощь Тонич. – Многие представители семейства Батори страдали наследственными психическими заболеваниями, что усугублялось родственными браками – женились на кузинах и выходили замуж за кузенов. Даже сам славный Стефан Батори, победитель турок, был болен эпилепсией и не отличался гуманным отношением к пленным. Не знаю, помогли ли графине кровавые ванны сохранить молодость и красоту, но из судебных материалов известно, что она получала наслаждение, пытая людей. Возможно, садистские наклонности передались кому-то из ее детей, только те действовали более скрытно.

– Была еще женщина в маске… – непроизвольно вырывается у меня.

«Крестьяне из похоронной процессии упоминали любовницу владельца замка, некую Илону. Ее они считали ведьмой. А что, если она была как-то связана с Эржебет Батори? Может, это она – та женщина в маске, которая участвовала в развлечениях графини?» Сразу же отбрасываю эту версию: родовитая и богатая аристократка Батори могла иметь подругу, только равную ей по положению. А Илона, по всей видимости, была странствующей авантюристкой и вряд ли могла стать компаньонкой гордой и властной графини, будь она даже дворянского происхождения.

– В материалах следствия по делу «кровавой графини» упоминаются неизвестная женщина и некий господин, которые присутствовали при пытках, не снимая с лица масок. Личности их не были установлены, – подхватывает Тонич.

– А факты? Это ведь только ваши домыслы! – въедливо замечает Миша.

– Что здесь происходит?! – раздается голос Богдана Сильвестровича, а потом появляется и он сам. – Мы же договорились, что в лагере отбой в двадцать три часа, а уже за полночь! Завтра будете как сонные мухи! Всем спать! И костер затушить!

Недовольно ворча, народ стал расходиться, Дима возился у костра, заливая его водой из ведра. Поднялось молочное облако пепла, у меня запершило в горле, и я быстро отошла в сторону.

– Лена, пошли спать! – Нина, взяв меня за руку, чуть ли не поволокла к палатке.

– Извини, я напустила в палатку комаров. – покаялась я.

– Это не есть хорошо, но нам на помощь придет химия. Я запаслась на такой случай чудодейственными средствами.

Оптимизм Нины ничто не способно было поколебать.

– Кто такой Тонич? Почему с ним спорил Миша?

– Тонич и Миша – преподаватели Ужгородского университета. Марк Антинович Куричко, он же Тонич, имеет степень кандидата наук, а Мишу недавно прокатили на защите в ВАКе, и теперь ему предстоит доработать диссертацию. В любом спорном вопросе он выступает оппонентом Тонича. Ты, я смотрю, тоже серьезно подготовилась к поездке. Что за женщина в маске, о которой ты упомянула?

– Кто она, неизвестно. Так и Тонич сказал.

– А я думала, ты знаешь что-нибудь интересное.

Мы подошли к палатке.

– Спать мне не хочется. – Запрокинув голову, я стала смотреть на ухмыляющуюся полную луну.

– Как хочешь, а я буду баюшки. Только вначале расправлюсь с летающими гадами! – И Нина скрылась в палатке.

Прошло три дня с тех пор, как я покинула больницу, и случившиеся там события кажутся теперь далекими и нереальными, словно все это происходило не со мной. Вот только воспоминания о страшной и нелепой смерти Сони бередят душу. Я посмотрела на руины замка на вершине холма. Облитые мертвенным лунным светом, они мне показались похожими на громадную ловушку, поджидающую наивную жертву. Здесь при невыясненных обстоятельствах пропадают люди. Сколько эти руины прошлого величия видели, сколько хранят тайн? Замок манил меня: приди, и я раскрою тебе все тайны.

Почему бы и не сходить туда? Столько раз я соприкасалась с непознанным, и не все оказывалось таким страшным, неизбежным и гибельным, каким вначале представлялось. Главное – верить в собственные силы!

Я подошла ближе к палатке и прислушалась: Нина прыскала из баллончика и вполголоса ругалась – видимо, битва с настырными насекомыми была в самом разгаре. Стараясь ступать неслышно, я вышла из лагеря и по протоптанной тропе направилась к руинам замка.

Подъем становится все круче, и вот наконец я у стены. Дорога и главный вход в замок находятся чуть в стороне, там хоть на автомобиле въезжай, а здесь, чтобы проникнуть внутрь, придется пройти через пролом в стене. Вряд ли он образовался сам по себе, скорее всего, это последствие одной из прошедших войн.

Тут словно наваждение спало: «Что я делаю и зачем я туда иду? Я ведь просто должна побыть здесь какое-то время и найти выход из создавшегося положения. А я, как дурочка, иду ночью в развалины, где пропадают люди». Я чуть было не повернула назад, но вновь резко изменился ход мыслей.

Стоп! Может, все идет, как и должно, а я не могу уловить логику происходящих событий? Не случайно анкх отправил меня во время Эржебет Батори, а теперь я нахожусь возле замка, где пропадают люди. События далекого прошлого и настоящего переплелись причудливым образом, и, возможно, распутав этот клубок, я смогу решить свои проблемы. Ведь именно анкх помог мне победить Проклятого Феликса и бороться с астральными сущностями энерджи.

Все события имеют причины и следствия. То, что со мной происходит, – это цепочка следов, и надо идти дальше, вне зависимости от того, что там ожидает. Уйти в сторону в поисках лучшей дороги – значит потерять ее, обречь себя на бесцельные блуждания.

Нахожу на груди, под тенниской, анкх и крепко сжимаю его в ладони. Он теплый и кажется живым, хотя это невозможно. Тут же начинаю с собой спорить: почему настойчиво ищу связь между событиями седой старины и настоящего? Какая связь может быть между тем, что со мной произошло, и тем, что тут происходит?

Вот я уже возле пролома в стене, ведущего в замок. Раз уже я здесь, решаю забраться внутрь. Ночь раскинулась над пустынным миром, где, кажется, нет места человеку. Прекрасные звезды пристально и злобно наблюдают за мной. Стоит гулкая тишина, света луны и звезд достаточно, чтобы не споткнуться и не сломать себе что-нибудь. Не знаю, на что рассчитываю, разве что успокоюсь и нагуляю крепкий сон. Но через несколько десятков шагов меня неожиданно охватывает тревога. Возникает ощущение, что за мной следит кто-то, невидимый мне. Останавливаюсь, дрожу всем телом, ноги словно ватные. Безлюдные развалины с многовековой историей – не лучшее место для ночных прогулок. Не знаю, страхи вызваны темнотой и тем, что я здесь одна, или они небезосновательны? Я кручусь на месте, ничего подозрительного не вижу, но страх не покидает меня, а, наоборот, усиливается. Кажется, что невидимый враг все время находится у меня за спиной, в какую бы сторону я ни повернулась. Осматриваюсь в поисках чего-нибудь такого, чем можно защититься, но ничего подходящего не нахожу.

Вдруг слышу тяжелые шаги, гулко разносящиеся в тишине. Кто-то идет мне навстречу. Звуки отражаются от стен и множатся, что приводит меня в неописуемый ужас. Не знаю, кто может так шагать, разве что бегемот. Но у меня нет желания знакомиться с ночным чудищем, и, развернувшись, я мчусь в противоположном направлении. Чувствую себя беззащитной и ожидаю, что нечто ужасное заступит мне дорогу и мое безрассудство будет наказано.

Вот и пролом в стене, за которым начинается тропа вниз. Цепляюсь ногой за выступающий из земли камень и лечу кубарем, вздымая облако пыли. При приземлении больно ударяюсь локтем и правой коленкой, хочется взвыть во весь голос, потом заплакать. Ни на первое, ни на второе у меня нет времени, я хочу только одного – выжить! Поднимаюсь, пытаюсь бежать, да куда там: с трудом ступаю на правую ногу. Шаг, еще шаг, испуганно оборачиваюсь: через секунду появится тот, кто напугал меня грохотом своих шагов!

Вижу выползающую из-за угла огромную безобразную тень, мало похожую на человеческую. Бросаюсь к пролому, чтобы выскочить наружу. Там замечаю тень затаившегося человека. Сзади все так же раздаются жуткие шаги. Это что, на меня устроили облаву?! Сцепив зубы, пересилив боль, заставляю себя рвануться от пролома в направлении главного входа.

– Лена, стойте! – раздается сзади крик, по инерции делаю еще несколько шагов и оборачиваюсь.

Вижу Дмитрия! Меня охватывает радость, я едва не бросаюсь ему на шею, чтобы расцеловать.

– Так я и думал, что наши правила для вас не указ! – укоризненно качает он головой. – Судя по скорости передвижения, встреча с привидением произошла в нежелательном формате.

– Там – шаги! – указываю на угол внутренней стены, где видела ужасную тень и откуда доносились звуки необычных шагов.

Но ничего не вижу – ни жуткого чудища, ни его тени. Вокруг глухая тишина, ничем не нарушаемая.

– Какие шаги? – ухмыляется Дмитрий.

– Такие тяжелые! Я их услышала и побежала! – поясняю ему и понимаю, что глупо выгляжу: со всклокоченными волосами, сбитой коленкой, говорящая что-то невразумительное.