Текст книги "Ванька 12 (СИ)"

Автор книги: Сергей Куковякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава 11

Глава 11 Опять… Кто?

Так, для начала перекусить бы мне не помешало…

Утром у Спиридона Спиридоновича я только немного свои кишочки кипятком пополоскал. То, что как чай мне было предложено, данным благородным напитком никак не являлось. Чем-то непонятным горячая водичка была подкрашена и всё. Про сахар я и не говорю. Трудно бывший смотритель жил, объедать его мне совесть не позволила. Так, отщипнул я чуть-чуть хлебушка и всё. Воробушек за раз больше съедает.

После посещения губздравотдела голод на меня и напал, заявил свои права на полноценное питание мой организм.

Где тут нормально кормят?

Кое-какие деньги у меня пока имелись, а скоро я казанским золотом своё благосостояние значительно поправлю. Поэтому переходить в режим экономии мне не было смысла и поесть я решил в хорошем месте.

Я шел и по сторонам поглядывал. Ещё и носом поводил. Не пахнет ли где вкусненьким?

Людей на улице было на удивление много. Что, в советских учреждениях данного губернского города сегодня перерыв на обед раньше времени наступил? Или, в Вятке он всегда так бывает? Недаром ведь говорят – на Вятке свои порядки. Артели и прочие организованные коллективы-производители общественно-полезного продукта вдруг ни с того ни с сего одномоментно прекратили свою работу?

Да нет, не похоже. Скорее что-то произошло, пока я на заседании губздрава время коту под хвост пускал. Люди всё какие-то встревоженные, головами вертят, на небо всё посматривают. Я тоже на тучки полюбовался, ничего в них особенного не нашел.

– Скоро уже…

– Послушаем, что скажут…

– Слышали, не у нас одних?

Так в основном негромко переговаривались между собой окружавшие меня вятчане.

Что опять? Чего тут со мной ещё не было⁈ Луна налетела на земную ось?

Горожане и по виду гости губернского центра скапливались в определенных местах. Их объединяло одно – наличие на столбе репродуктора. Советское государство сейчас сообщение новостей опять же на себя безвозмездно взяло, навывешивали на всех углах жестяных изделий вещательного назначения и работали они от зари до зари. Стой и слушай сколько твоей душеньке угодно.

– Что ещё скажут?

– Тише, тише!

– Скоро начнут! – это и подобное неслось со всех сторон.

Мля… Уехал из столицы в тишь и покой, называется.

– Что, случилось-то? – поинтересовался я у стоявшего рядом со мной мужчины интеллигентной наружности.

– Беда, – не обрадовал он меня. – Сейчас разъяснения должны давать. Напал на нас кто-то.

Тут громкоговоритель на столбе как-то металлически щелкнул и уже через краткое время я понял, что опять всё складывается в моей жизни непросто. Впрочем, не у меня одного.

– Граждане и гражданки Советского Союза! Советское Правительство поручило мне сделать следующее заявление: Сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, кто-то напал на нашу страну, подверг безжалостной бомбёжке наши города – Москву, Петроград, Киев, Севастополь, Нижний Новгород, Пермь и некоторые другие, причём убито и ранено много людей. Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Уже после совершившегося нападения нам стало известно, что бомбардировке подверглись Лондон, Берлин, Мадрид и ещё много крупных городов Европы. То же происходит в Северной и Южной Америках. По поручению Правительства Советского Союза я должен также заявить, что сами мы ни на кого не нападали. Теперь, когда нападение на Советский Союз уже свершилось, советским правительством дан нашим войскам приказ – разбить врага. Народ не должен оставаться в стороне и его обязанность – помочь армии. Правительство Советского Союза выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия и флот, смелые соколы советской авиации с честью выполнят долг перед родиной, перед советским народом, и нанесут сокрушительный удар агрессору. Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим врагом. В своё время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил отечественной войной и Наполеон потерпел поражение, пришёл к своему краху. То же будет и сейчас. Правительство Советского Союза выражает твёрдую уверенность в том, что всё население нашей страны, все рабочие, крестьяне, интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочён и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего советского патриота, чтобы обеспечить все нужды Красной Армии, флота и авиации, чтобы обеспечить победу над врагом. Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего советского правительства, вокруг наших великих вождей товарищей Ленина и Сталина. Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами!

Быр-быр-быр… Мойдодыр… Наполеон-то тут к чему? Кого, разбивать-то будем?

Я не знал, что и думать.

Бомбят. Кто? Причем, не только наши города.

Глава 12

Глава 12 Война – войной, а обед – по расписанию

В который раз я уже замечаю, что люди здесь совсем не глупее тех, что меня дома окружали. Не менее сообразительные, хоть и менее образованные. Ну, а во многих бытовых вопросах ещё и фору дадут тем, среди которых я жил до попадания сюда.

– Кто, напал-то? – только и было слышно справа, слева, впереди и сзади меня.

Не только в моей голове возник такой вопрос после прослушивания сообщения по радио.

– Сказано же – кто-то, – с умным видом изрек стоящий рядом со мной интеллигент. – Кто-то.

На него как на дурачка посмотрели. Что – кто-то, это все слышали.

– Про Париж что-то ничего сказано не было. Про Берлин – было, про Мадрид – было, а про Париж – не сказали, – вращала выпученные глаза тучная баба буквально в метре от меня. Луком ещё от неё тащило неимоверно. Что, она одним им питается? Или – моется в отваре луковой шелухи?

– Тебе-то что до того Парижа? – поддел её худющий мужик в кепке.

Мужики здесь почти все такие, а вот бабы многие… есть за что подержаться.

– Интерес имею, – прозвучало ему в ответ. – Как свободная советская женщина.

Мужик только головой покачал. Сказать ему было нечего.

Меня столица Франции в настоящий момент меньше всего интересовала, а вот что Москву и Нижний бомбили – плохо. Пермь ещё была упомянута, а это тоже – почти рядышком. Так и до Вятки неведомый враг доберётся. Впрочем, здесь и бомбить-то нечего, разве что артели по производству гипсовых изделий и дымковских игрушек. Но, кто его, вражину неведомого, знает, взбредет ему в больную голову и начнет он Вятку бомбами посыпать…

– Летят! Летят! – вдруг заорала опять та же толстущая баба и начала в небо пальцем тыкать.

– Где?

– Кто?

– Откуда летят?

Сразу тут и там раздалось вокруг меня.

Кто сразу куда-то бежать бросился. Кто головы задрал и стоит, в небо пялится. Высмотреть пытается, кто там, где летит.

Я поглядел в направлении, куда любительница лука указывала, но что-то ничего не разглядел. Привиделось ей, наверное.

– Да нет там ничего. – махнул рукой худющий мужик. – Машка! Чего, дура, народ баламутишь? Сама с ума сошла и других сводишь!

Луковая же душа громко визжа уже вниз по бывшей Царевской мчалась. Не дай Бог кому на её дороге стоять… Сшибет – не заметит.

Что делать? Куда идти теперь после таких новостей?

Я один топтался на месте, а люди от столбов с громкоговорителями всё расходились и расходились. У всех сейчас забот полон рот стал, я же – как не пришей кобыле хвост.

В военный комиссариат идти?

Нет, поесть сначала надо. Влиться в ряды я ещё успею, а вот супчику для поддержания жизненных сил организма необходимо прямо сейчас тарелку-другую навернуть. Обязательно – с хлебушком. Ну, и мяса кусок. Можно даже жирный.

Меню позднего завтрака или раннего обеда в моей голове давно уже сформировалось, но дальше этого дело никак не шло. То одно, то – другое препятствовало.

Ноги меня сами, без участия головы, донесли до заведения, где Спиридон Спиридонович дверьми командовал, открывал и закрывал их по мере необходимости.

Опять у меня домашний стереотип сработал – идти есть, покупать, ремонтировать и так далее по списку, надо туда, где кто-то знакомый имеется. Там – блат. Может и совсем не большой, но всё же. Бабушка моя часто ворчала, вот де – деньги есть, а путного на них купить сложно. Везде блат надо иметь. Есть блат – купишь что-то хорошее, нет – дело твоё плохо.

Спиридон Спиридонович не на первых ролях в заведении, но коли я его знакомый, больше надежды, что тарелку полнее нальют и вчерашней котлетой не отравят. Нет, что в детстве и юности в голову заложено – так в ней долго и остается, хотя жизнь здесь совсем другая…

– Добрый день, Спиридон Спиридонович. – маленькая стрелочка на моих часах уже за двенадцать перевалила, вот поэтому так я бывшего смотрителя и поприветствовал.

– Решили свои дела в губздраве? – поинтересовался старик.

– Куда там…

– Во, говорил же я… Поесть к нам?

– Поесть.

– Милости просим. Сейчас я девицам нашим про тебя сообщу…

Ну, а что я говорил? Блат – сила.

Вскоре, на местами штопанной, но чистой скатерти, передо мной возникла большая тарелка борща.

Запах… Мой желудок чуть наружу не выпрыгнул.

Нет, это тебе не Москва… Или, там я не в те места питаться ходил?

Впрочем, сейчас эта мысль ко мне как прилетела, так и улетела. Пищевая доминанта уселась на трон и мне было не до мудрствования и размышлений.

Первая ложка – самая вкусная. Чуть горячо, но не холодно же?

Сейчас я его с хлебушком, с хлебушком…

Не успел я и половины тарелки выхлебать, как на улице что-то грохнуло. Затем ещё и ещё раз.

Что, и до Вятки кто-то добрался?

Глава 13

Глава 13 Вы там нужнее…

Последний раз – где-то совсем близко.

Хорошо, что я не у окон столик занял, разместился в дальнем углу за колонной, а то бы сейчас осколки стекла из тарелки выгребал.

Впрочем, не до борща мне теперь уже было.

Какая, к лешему, еда…

Спасибо, сыт по горлышко…

Про это я подумал уже на ходу. Бомбежка, или что это там было, застала меня за чуть ли не метровыми стенами, а Спиридон-то Спиридонович перед дверьми на своем боевом посту находился. Защиты у него – только начищенные медные пуговицы на сюртуке.

Трапезничал я в зале один, так что там моя помощь никому не требовалась, а вот на улице я был точно нужен.

Дверь заведения ещё не при последнем императоре делали, так что она хоть и пострадала, но на петлях висела. Умеют же тут всё на века делать, сколько раз я в этом убеждался.

Так, старик-то где? Что-то я его не вижу.

Слава Богу, взрыв был не прямо перед рестораном, а справа дальше по улице. Спиридона Спиридоновича я нашел слева за невысоким металлическим крыльцом.

Жив? Сейчас посмотрим…

Руки, ноги, голова – всё в комплекте. Дышит. Пульс имеется. Даже глазами смотрит. Чумновато это у него получается, но хоть так.

Сбило его, скорее всего, взрывной волной. Хорошо, никакой осколок ещё старика не задел.

– Спиридон Спиридонович!

– А…

– Где-то болит?

– Не… Встать помоги…

Я помог, хотя до этого пострадавшего осмотреть бы по уму надо было.

Старика немного покачивало, но до крыльца ресторана он дошел почти без моей помощи. Крепок, ничего не скажешь.

– Нинель, всё со мной хорошо. В больницу иди, там сейчас помощь требуется…

Во как! Сам минуту назад за крыльцом валялся, чуть в себя пришел, а уже меня в больницу гонит. Всё де у меня в порядке, а там помочь надо.

Нет, что надо – это точно. Туда сейчас раненых со всего города доставлять будут.

То, что они есть сомнения не вызывало. Мой богатый опыт в военно-полевой хирургии в данный момент обязательно пригодится.

– Давай, давай! Нечего тут сидеть!

Спиридон Спиридонович даже свои кустистые брови свёл, показал, что на меня сердится. Рукой направление указал, куда мне бежать надо.

Сам знаю я дорогу, не первый раз в Вятке.

– Точно, всё в порядке? – ещё раз спросил я бывшего смотрителя.

– Да сколько раз говорить! – уже рявкнули на меня.

– Ну, я пошел, – только и оставалось мне сказать.

На удивление, но по дороге в губернскую больницу моя помощь никому не потребовалась. Бывает же такое…

Впрочем, удар по городу пришелся несколько в стороне от моего пути, а одна бомба, что недалеко от ресторана упала, видно просто в отличие от своих товарок немного заблудилась и прилетела не туда куда требовалось. Сильно дымило в районе бактериологического института и где-то у городской электрической станции. Ну, это цели поважнее объекта общественного питания, хоть и высокого разряда.

Перед зданием больницы было суматошно. Люди, телеги, несколько автомобилей…

Меня никто не остановил и я сразу прошел в приемное отделение.

– Нинель Красный, хирург, – представился я смутно знакомому на лицо старенькому мужчине в белом халате. – Готов предложить свою помощь.

– В хирургию иди, там все они, – тут же отправили меня по назначению. – Громозову спросишь.

Громозову? Она же психиатр, вроде. Почему, её спросить в хирургии?

Пожилой мужчина в белом халате с завязочками на спине не склонен был к дальнейшему разговору со мной. Указал свободной рукой направление движения и дальше занялся своим пациентом. Их тут сейчас пруд пруди было.

– Что, передумали? – на ходу бросила мне Людмила Константиновна. – Сейчас как раз много работы по Вашей части – отрезать, пришить…

Куда-то она торопилась, в руках небольшой белый свёрток держала.

Смотри, помнит она мои слова… Они, психиатры, такие.

– Пойдемте в перевязочную. Единственный наш хирург сегодня болен, а тут такое… – Людмила Константиновна тяжело вздохнула. – Помогайте. Диплом я с Вас спрашивать сейчас не буду.

Вот так тут всё просто. Заваливается непонятный мужик в больницу, представляется хирургом. Ну, пусть его даже бывший смотритель больничного заведения знает… Раз, и допускают его в перевязочную.

Впрочем, что это я? Людям помогать надо, коль уж мне такое доверие вышло…

Глава 14

Глава 14 Врачебная беседа за чашкой чая

– Аркадий Иванович, я Вам помощника привела, – Людмила Константиновна представила меня спине мужчины, склонившегося над пациентом, что находился сейчас на перевязочном столе. – Нинель Иванович, хирург.

Аркадий Иванович Сычев, хотя и доктор медицины, но к хирургии имел весьма отдаленное отношение. Офтальмолог – врач нужный, у его кабинета всегда очередь, но в сегодняшней ситуации не со всем он мог справиться. Прямо скажем – не в той области медицины он практиковал.

– Мойтесь и помогайте.

В голосе коллеги я почувствовал облегчение.

Как промелькнул день, я и не заметил. Один пациент сменял другого, Аркадий Иванович помогал мне в меру сил.

– Следующего давайте, – скомандовал я.

Курить хотелось страшно, но…

– Всё, Нинель Иванович, – усталый голос Людмилы Константиновны отдавал хрипотцой. – Всё.

– Что, всё? – я настолько вымотался, что не сразу и понял мне сказанное.

– Помогли уже, кому требовалось, – пояснила мне Громозова.

– Спасибо всем, – практически на автомате поблагодарил я своих сегодняшних помощников.

– Нинель Иванович, Аркадий Иванович, пойдемте чай пить, – пригласила нас Людмила Константиновна.

Я бы сейчас и от чего покрепче не отказался, но и чай теперь мне был тоже очень кстати.

– Пойдемте, – незамедлительно принял приглашение я.

На столе оказался не только чай. Было и ещё кое-что, в том числе и закусить.

Уффф… Сидеть-то на стульчике как хорошо. Настоялся я сегодня в перевязочной, а затем и в операционной, так что ноги подрагивали. Вроде и не стар, а ранения сказываются. Хорошо меня на германской тогда приголубило, до сих пор аукается…

– Хотите, Нинель Иванович, узнать, кто нас сегодня бомбил?

Людмила Константиновна сумела удивить меня своим вопросом.

Шутит? Вроде и не с чего.

– Очень любопытно узнать. – я поставил свою полупустую чашку на стол. – В Москве не знают, а Вы информированы. Или, пока мы с Аркадием Ивановичем оперировали, ещё одно сообщение было?

Как не любопытно. Любопытно, ещё как. Тем более, что когда я с ранеными занимался, появились у меня ещё вопросы.

Осколки. Вернее, металл, из которого они были. Необычный, красноватый, но не от крови, а сам по себе такой и есть. Никогда раньше я подобного не видел, хотя и японскую прошел, за ней – германскую, а потом тоже кое-где поучаствовал. Мировую революцию на крыло в том числе ставил. Если все осколки, что мною из человеческих тел были извлечены, в одну кучу сложить, то она бы ого какая получилась.

– Днями поступил к нам в отделение пациент, – начала издалека врач-психиатр. – Человек в городе известный, заслуженный. Преподавал ещё с прошлого века в мужской гимназии. Страстью всей жизни имел астрономию, не получив ученых степеней и званий в сей области, публиковался даже за границами России в высшей степени серьезных периодических изданиях…

Аркадий Иванович налил мне не в чайную чашку и мы с ним выпили. Людмила Константиновна нас с самого начала не поддерживала и сейчас тоже себе не изменила.

– Так вот, госпитализировали мы N. по настоятельной просьбе его родственников. Он де третьего дня после своих ночных наблюдений за звездным небом начал очень странно себя вести. Кричал, что со стороны Марса к Земле огромное количество объектов разного размера приближается. Утверждал, что жители этой планеты хотят нас захватить и прочее тому подобное. В отличие от самого N., его родственники не могут похвастать полученным образованием, а слова его передали очень приблизительно и в своей интерпретации. Сам же пациент через несколько часов самовольно сбежал из отделения и поговорить с ним я не имела возможности. Принимал его фельдшер, причем – не из лучших…

Людмила Константиновна тяжело вздохнула. Про кадровые проблемы в её лечебнице я уже слышал, про то, что пациенты распоясались – знал на собственной шкуре. Сам под их молотки чуть не попал, даже полечить они меня хотели, ум мой к жизни вернуть.

– Таким образом. – Громозова устало улыбнулась. – Напали на нас марсиане. Не больше и не меньше по мнению моего сбежавшего пациента.

Людмила Константиновна, судя по всему, хотела меня и Аркадия Ивановича чуть развеселить. В отношении Сычева у неё это даже получилось.

– Алексея Николаевича он начитался. Вон как приключения Мстислава Сергеевича Лося и Алексея Ивановича Гусева на хрупкую учительскую душу подействовали. Такую литературу только после предварительной подготовки надо читать.

Мне же после рассказа дамы-психиатра что-то стало тревожно. Конечно, быть такого не может, но вот химический анализ металла осколков бы провести. Очень уж они необычные.

– А нет ли сейчас среди пациентов губбольницы специалистов в области металлургии? – задал я вопрос местным докторам.

– Завтра узнаем, – как должное восприняла сказанное мною Громозова.

Я ещё в перевязочной заметил, как она один из извлеченных осколков в руках вертела. Вероятно, чем-то он тоже привлек её внимание.

Глава 15

Глава 15 В Белохолуницкий

Ночью я спал плохо. Несколько раз просыпался, да и – спал-не спал. Что-то нехорошее всё снилось. Что конкретно, я утром точно вспомнить не мог, но куда-то я в своем сне всё опаздывал, не успевал сделать что-то важное.

Когда встал, ещё и спина болела, во всем теле чувствовалась какая-то разбитость.

Не заболел ли я? Да вроде и нет, а так просто что-то плохо себя чувствую и настроение неважное.

На ночь меня оставили в ординаторской. Ну, мне к такому не привыкать, а кроме того всё равно идти мне на ночлег было некуда. Не снова же Спиридона Спиридоновича стеснять.

Так и получилась у меня после нынешнего приезда сюда второй раз поспать в Вятке на территории губернской больницы. Сначала в каморке её бывшего смотрителя, а затем – в здании лечебного корпуса. Однако – тенденция.

Утренняя визитация вчерашних прооперированных мною затянулась почти до обеда. Требовалось не только по палатам пройтись, но и перевязать многих. Перед этим я даже не позавтракал – аппетита совсем не было, а было – предчувствие большой беды. Вроде, куда уж и так хуже – кто-то уже бомбит наши города, а нет… Думалось мне, что скоро начнется ещё более плохое.

– Ну что, имеется ли на лечении в больнице кто-то связанный с металлургией? – напомнил я Людмиле Константиновне за обедом.

– Нет никого, Нинель Иванович. Тоже осколки Вас заинтересовали?

Ишь – тоже… Она-то, докторша по душевным хворям, почему ими заинтересовалась?

Задать этот вопрос я не успел. Громозова меня опередила.

– Чем-то нездешним от них тянет… – повертела пальчиками в воздухе доктор. – Чужим…

Вот ведь как! Целители душ гораздо тоньше мужланов-хирургов всё чувствуют.

Чужим от осколков тянет… Нездешним.

– Однако, могу я Вам, Нинель Иванович, порекомендовать такого специалиста. Только, в поселок Белохолуницкий на завод придется ехать. Они, правда, сейчас всё больше сельскохозяйственные орудия труда выпускают, но Павел Павлович мне как-то рассказывал, что у них отлично оборудованная физико-химическая лаборатория со старых времен осталась. Они же там ещё в прошлом веке броневые плиты какие-то особенные придумали… – продолжила Громозова. – Вспомнила – с химико-термическим упрочением поверхности.

Провинция… Иначе и не скажешь. Тут все социально значимые личности друг друга знают, знакомства водят и умные разговоры ведут о химико-термическом упрочении поверхности каких-то особенных броневых плит. О чем ещё инженеру-металлургу с врачом-психиатром разговаривать?

Оказалось, что Павла Павловича Громозова знает по рабочим вопросам. Завод что-то там изготавливал для больницы, когда она у себя водопровод устраивала, а потом систему водоотопления и механическую прачечную. Это всё уже после того было как я в больнице недолго работал. Вот как-то и зашел у них разговор, что не только трубы и прочее подобное на заводе могут произвести, но если потребуется – много и чего другое. Имеется для этого специальная лаборатория, а не только они металл варят для печного литья или для жуков с рогами для снятия обуви.

– Кстати, можно даже ему позвонить. Телефонная связь с заводом в Белохолуницком имеется. Узнать, на месте ли он. – Людмиле Константиновне самой не терпелось тайну осколков раскрыть.

– У всех вещей есть аура. Надо только уметь её чувствовать. Детские вещи, например, притягивают теплотой. У осколков же аура нехорошая, чужая.

Тут разговор про ауры пошел. Вернее – монолог. Я сам в эти ауры – не очень…

– Даже написанное или нарисованное на бумаге человеком с психическими проблемами свою ауру имеет… Она… – тут Людмила Константиновна на миг запнулась. – Больная… Впрочем, это сейчас не важно.

Звонок на завод оказался удачным. Павел Павлович был на месте, мог меня даже сегодня принять и сделать предварительное заключение по металлу. Для более точных выводов понадобится время на исследование.

Тяжелых пациентов после моих вчерашних операций не было, до вечера я вполне мог отлучиться.

– Поезжайте, – отпустила меня Громозова.

Ну, в штате больницы я не состоял, а что поработал вчера – так я же врач. Как я мог не помочь? Почему бы меня и не отпустить теперь?

Семьдесят верст на лошадке… Погорячился я к вечеру вернуться. Уже темнело когда я только до Белохолуницкого добрался. Однозначно, ночевать здесь придется. Теперь надо Павла Павловича ещё найти – в этом поселке я первый раз.

Язык и до Киева доведет. Через пол часа я уже в кабинете инженера был приглашен откушать с дороги.

– Посмотрите осколки, Павел Павлович, – попытался я сразу перейти к делу.

– Успеем, Нинель Иванович, извольте сначала за стол. Чуть-чуть перекусим, а основательно – уже у меня дома…

Весь вид инженера говорил о том, что регулярно и обильно посидеть за накрытым столом он не забывает. Ну, не осуждать же его за это?