Текст книги "Санитар (СИ)"

Автор книги: Сергей Куковякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 20

Глава 20 Неведома зверушка

Мы поднялись на третий этаж.

Как и на предыдущих лестничных площадках тут было чистенько, никакого мусора не наблюдалось. Лампочки везде горели, кошками не пахло.

– Вот эта дверь. – указал Иван на очередное произведение искусства.

Тот, кто данное дверное полотно расписывал, будто предварительно хитреньких грибов наелся – яркие цвета, чрезвычайная глубина детализации, морфинг объектов...

Нет, это не я такой умный и начитанный. Это всё я от знакомой девушки узнал. Она психоделическим искусством интересовалась. Сама ничего такого не принимала, понимала, что это – смерть, просто диссертацию по художественному движению контркультуры шестидесятых годов прошлого века писала. По верхушкам от неё я и нахватался.

Звонок у двери в нужную нам квартиру отсутствовал. Вернее, когда-то он был, а сейчас только из стены провод выглядывал. Хозяин жилища или кто-то другой его убрал по одному ему известной причине.

Иван постучал в дверь. Реакции на это в квартире не последовало.

– Нет никого, – прокомментировал происходящее Коромыслов.

– Сейчас посмотрим.

Дружинник потянул дверь на себя, а она и легко подалась – была не закрыта.

Сразу за дверью, без всякой прихожей, была комната. Посреди неё стоял стол, а на нем... спала толстущая баба. Ещё и голая.

– Ни себе чего! – вырвалось у Мишки. – Это, что тут у них такое?

Иван молча пробежался глазами по комнате. Ответа для Коромыслова у него не было.

Кстати, сие деяние – сон на столе в голом виде, ни под какие рамки правонарушений не подпадало. За закрытыми зверьми в квартире гражданин или гражданка как угодно могут спасть – хоть на кровати, хоть на полу, а пожелается, так и на столе. Да хоть на потолке, только одеяло всё время тогда на пол падать будет. Могут в одежде спать, могут и голышом.

Ночную рубашку тётке заменяли рисунки на её теле каких-то страшил. В них чувствовалась та же рука, что расписала стены в подъезде.

Судя по всему, данная комната в квартире являлась не единственной. В ней имелись ещё две двери, которые куда-то вели.

– Просторненько сатанисты у нас живут... – с некоторой завистью прокомментировал наблюдаемое им сейчас Коромыслов. Ещё и пальцем в ту и другую дверь ткнул. – Не как медицинские работники.

В квартире кроме храпа бабы никакие звуки не присутствовали.

– Посмотрим, что там? – тронул я за рукав Ивана. Имелось в виду – за дверьми.

– Само-собой. Как дружинники при исполнении имеем право.

– С левой начнём или с правой? – Коромыслову не терпелось узнать, какие чудеса ещё имеются в сатанинской квартире кроме голых баб.

– С левой, – как старший в нашей группе принял решение Иван.

Мишка прошагал к левой двери и распахнул её.

Ну, снова – то же... Чёрные стены, многокрасочные рисунки. Из мебели – опять один стол. Правда, на нем никто не спал.

И всё? Такой вопрос можно было прочитать в Мишкиных глазах. Ожидал он перевернутых распятий, черных горящих свечей, клубков змей по углам... Пациенты психиатрических больниц чего угодно могут в свои квартиры притащить.

– Нет никого... – озвучил результат осмотра помещения начинающий народный дружинник Коромыслов. – Пусто.

В комнате, что была слева от центральной, нам не имело никакого смысла задерживаться и мы направились к той, что находилась справа.

К правой двери первым подошел Иван. Внезапно он остановился и поднял согнутую в локте правую руку вверх. Ещё и кулак её был сжат.

– Стой. Тихо. Кто-то там есть.

За дверью, и правда, как бы кто-то что-то едва различимо бубнил.

Иван резко рванул дверь на себя.

В комнате на крюке, что торчал из потолка, висел на веревке вниз головой человек. Одетый, даже в ботинках, весь этой же веревкой обмотанный. Справа от него боком к нам стояла фигура в черном балахоне с капюшоном. Левая рука стоящего была к лицу висящего протянута, а на ней что-то находилось. Небольшое такое, розоватенькое.

– Куси, куси, куси... – бормотал человек в капюшоне и ладонью с чем-то гадостным в лицо висящему тыкал. Тот пытался свою голову в сторону отодвинуть, но у него это плохо получалось.

– Куси, куси, куси... – монотонно повторял стоящий.

Я рванул к нему, схватил за руку и от лица висящего отодвинул.

Фу! Ну и гадость!

На ладони человека в балахоне было что-то живое, маленькое, морщинистое, с двумя торчащими из верхней челюсти зубами. Как бы продолговатый мешочек с четырьмя лапками, на каждой из которой по пять пальчиков с коготками. Небольшой хвостик тоже имелся, а вот волосиков на мешочке – ни одного. Уши отсутствовали, а на их месте только дырки.

Меня от такого даже передернуло. Придумает же природа такую мерзость! Даже мышка по сравнению с сидящим на ладони выглядела бы настоящей красавицей.

Человек в балахоне правой ладонью прикрыл сверху неведому зверушку, спас её от падения на пол.

Тут и Мишка сзади к нему подскочил и мы оттащили изувера в угол.

– Ну, все в сборе, – подвёл итог Иван. – Пропажа нашлась и затейник хренов...

Действительно, под потолком вверх ногами висел парнишка, который пропал. Я его узнал – лицо то же, что и на фотографиях, которые в начале рейда нам с Коромысловым выдали. Второй, в балахоне, судя по всему был хозяином квартиры, якобы сатанизм практикующим.

Пока Иван висящего с крюка снимал, Коромыслов правую ладонь человека в балахоне с левой отогнул, находящееся на ней рассмотрел, выматерился и меня удивил.

– Голый слепыш, – опознал он неведому зверушку. – В Африке такие живут.

Тут личность в балахоне первый раз за всё время, после того, как мы её от висящего оттащили, свой голос подала.

– Королеву не трогайте!!! Королеву не трогайте!!! Королеву не трогайте!!!

Глава 21

Глава 21 Скучное окончание дежурства

Висеть вниз головой не очень полезно.

Минут пятнадцать – ещё ничего, а потом голова у многих начинает кружиться, тошнит, проблемы со зрением возникают, дышать бывает трудно...

Пару дней повисишь так и помрешь. Некоторые и этого не выдерживают.

Освобожденный нами парень, что вниз головой на крюке только что находился, теперь сидел на полу и приходил в себя. Дышал тяжело, за виски хватался, головой мотал. Плоховато ему, скорее всего, было.

Мужик в балахоне сейчас тоже пребывал сидя на полу. Так легче его контролировать. А, что делать? Стулья в сатанинской квартире напрочь отсутствовали. Иван сковал хозяину жилища запястья наручниками, а морщинистую ошибку природы на плечо ему посадил. Это, чтобы сидел тот тихо и не дергался, а то упадёт его сокровище на пол и мозги себе вышибет. Если, конечно, они у него имеются.

– Замри и не шевелись, а то выбьет об пол зубы твоя королева, – посоветовал мужику Коромыслов.

Вот и этот тоже о какой-то королеве... Все-то они тут всё знают, один я в неведении...

Вообще, народ тут много чего знает. Практически – все сплошь. Дома такого не было. Здесь же – большинство почти как какие-то академики. Спросишь, откуда такое известно, а в ответ – в школе рассказывали. При этом, ещё и как на идиота смотрят, почему де тебе самому про это неизвестно.

– Миш, а что за королева-то это? – поинтересовался я у Коромыслова.

Спросить – не стыдно, стыдно не знать.

– Голые слепыши колониями живут. Правит такой колонией самка-королева, – как о само-собой разумеющемся ответил мне Коромыслов. – Живут они долго, чуть не тридцать лет. Во взрослом возрасте проявляют признаки недоразвитости – нет шерсти, отсутствуют ушные раковины. Боли почти не чувствуют, хоть огнём их жги, хоть кислоту на башку капай... Около четверти всей мышечной массы приходится на мышцы челюстей. Ну, как у нас на мышцы ног...

Коромыслов всё говорил и говорил, превращал меня в специалиста по слепышам.

Вот так... Один нам сегодня чуть не лекцию о сатанистах выдал, второй – про слепышей рассказывает-заливается.

– Спасибо, Миш, понял я про королеву, – прервал я коллегу-санитара.

– Не за что, – отозвался тот. – Слепышей сейчас многие заводят. Из Кении, Эфиопии и Сомали их везут. Да, это не королева, а простой слепыш. Королевы не такие бывают.

Какие, я не стал уточнять.

И их тоже... Слепышей, я имею в виду. Тут много чего из Африки. Хоть в магазин зайди, хоть по телевизору посмотри – Россия опять что-то на этом континенте закупила, построила, добывать начала, проложила, договор заключила... Не даром заграбастала, а через взаимовыгодное сотрудничество. Им выгодно и нам выгодно, все счастливы и довольны. Только, иногда и воевать там приходится. Вон и Сергей-санитар там погеройствовал, и Коромыслов за Африку награды имеет.

– Смотрите тут за ними, а я пойду позвоню нашим, – распорядился Иван.

Да, тут сотовых телефонов нет. Пользуются люди проводной связью. Ну, конечно, и рации имеются у кого положено.

Сотовых нет, а никто от этого и не помер. Всё у всех нормально. Свой я подальше спрятал – нечего его светить, лишнее внимание к себе привлекать. Не нужны мне проблемы на ровном месте.

Минут через пять, так мне показалось, Иван уже обратно вернулся. Вид у него был довольный, как будто он от вышестоящего руководства благодарность получил. Так, впрочем, и оказалось.

– Скоро наши приедут. Да, всех благодарят за службу.

Первой прикатила скорая. Коллеги осмотрели парня, сказали, что всё с ним нормально. Действительно, в себя он уже пришел и зло на хозяина квартиры поглядывал.

Ещё медицинские работники не уехали, а милиция была тут как тут. С Иваном все они за руку поздоровались, нас тоже не забыли. Парня и мужика в балахоне они к себе забрали, бабу заставили одеться и внушение ей сделали. Нечего мол тут богатыми телесами сверкать и народ смущать. Про смущение, это они уже так, не того парни на работе насмотрелись.

– Куда теперь дальше?

Такой вопрос Ивану от неугомонного Коромыслова последовал как только дверь за представителями органов охраны правопорядка закрылась. Мало ему впечатлений на сегодня? Ещё хочется?

– Да, вроде как наше дежурство и к концу подходит, – огорчил его дружинник. Мишке ещё что-то полезное и героическое свершить хотелось. Что-то раскрыть, кого-то освободить, спасти и так далее по списку.

– Сейчас в опорный пункт вернёмся и отписываться будем о своих подвигах, – окончательно добил Иван Коромыслова. – Причем, в трёх экземплярах.

– В трёх? – загрустил санитар.

– В трёх, Миша, в трёх, – подтвердил дружинник. – Не записано, значит – не сделано.

Вот те на... И здесь такая поговорочка в ходу...

Писали мы, и правда, долго. Меньше пропавшего парнишку освобождали. Хорошо, что самим выдумывать ничего не пришлось. Иван нам диктовал, а мы учетные формы заполняли.

– Пишите, пишите. Для себя же стараетесь, – подбадривал нас Иван.

– Для себя? – уточнил Коромыслов.

– Грамоты на вас оформлять будем, – обрадовал Мишку его друг.

Коромыслов после сказанного повеселел, больше не бухтел, что ему всякое-разное писать приходится.

– Грамоты, это – хорошо. Можно и сразу по две, – даже шутить Михаил начал, пришел в своё обычное состояние.

– Ну, две не положено, а по одной – получите. Во всеми вытекающими последствиями.

– А, денежное вознаграждение будет? – поинтересовался Коромыслов.

– Нет. Мы тут на общественных началах. – улыбнулся Иван.

Глава 22

Глава 22 Наказание Анны Лучининой

На смене в понедельник я и Коромыслов были героями дня.

Все подходили к нам, поздравляли, мужики руки жали. Санитары из терапии на обеденном перерыве понуро подбрели и сказали, что они тоже предложение Ивана о вступлении в добровольную народную дружину принимают и обязательно вместе с нами на следующее дежурство идти готовы. Что в субботу не пошли с нами, очень об этом сожалеют. Клянут себя последними словами.

Откуда всем про наши подвиги стало известно? Оказывается, по местному телевидению в новостях про это показывали.

Тут, телевидение... позитивное. Чернуху разную для привлечения внимания к программам не показывают. Сообщают только хорошие новости, о достижениях информируют, о введении в строй новых предприятий, о передовиках, о разных видах продукции, что где-то освоили для пользы всего народа.

Про нас тоже сразу показали. Ну, что сотрудники такого-то лечебного учреждения отличились, внесли вклад в нахождение пропавшего паренька. Помогли органам правопорядка и всем остальным надо на нас равняться.

К главному врачу даже меня и Мишку пригласили. Очень он был доволен, что наша медицинская организация в позитивном свете была освещена. Про это ему с самого утра из областного отдела здравоохранения звонили и интересовались, велико ли число народных дружинников среди сотрудников больницы. Поощрить нас порекомендовали.

На ближайшем общебольничном собрании про нас главный врач говорить будет. Какие мы молодцы. Что хирургия в межотделенческом соревновании благодаря нам вперёд сразу рванула.

Коромыслов сиял как новенький гривенник. Мне, если честно, тоже было всё это приятно.

Дома нас администрация больницы редко хвалила. Работаете и работаете – зарплату за это получаете...

– Петров! Коромыслов! На общее собрание сегодня не опаздывайте! – вылила ушат холодной воды на наши головы комсомольская лидерша. Мало ли, что мы – герои-дружинники, на собрания тоже не забывать ходить надо.

Собрания эти здесь часто проводятся. Повод для них всегда как-то находится.

Сегодня говорить будут на собрании про экономию. Кого – хвалить, кого и прорабатывать.

Прорабатывать... Имеется тут в ходу такое словечко. Веет от него... не очень хорошо.

В конференц-зале яблоку некуда было упасть. Даже у кого сегодня смены не было, тоже явились. У входа в зал опять же дама в теле присутствовала и её помощница с крысиными хвостиками. Обе с блокнотиками и карандашами. Они записывали всех входящих. Развитой социализм, он по определению предполагает учёт и контроль.

Меня и Мишку тоже на карандаш взяли.

Над головами президиума сегодня новый транспарант присутствовал. Когда комсомольское собрание здесь было, на прямоугольном полотнище значилось – «Комсомол, это – молодость мира», а сейчас – «Экономика должна быть экономной».

Ну, правильно, какой главный вопрос подлежит обсуждению для исполнения повестки дня, такой и транспарант вывешивается.

– Лучинина из терапии проштрафилась, – ввел меня в курс дела Коромыслов. – За неделю три градусника разбила, худорукая. Сами градусники, ещё ладно, но после каждого такого случая в отделении пришлось ещё демеркуризацию проводить. Вот где, расходы-то были. Санитарная служба своё дело сделала, а бухгалтерия волосы на голове рвёт...

Откуда он всё это знает? В одном отделении работаем, вместе обедать ходим, а мне про эту Лучинину ничего не известно. Мишка же, тот все её прегрешения перед коллективом по полочкам разложил.

Конечно, плохо это. Больничные деньги могли бы на что-то другое пустить, а тут они в санитарную службу ушли.

– Тихо, товарищи, тихо! Начинаем!

Наша комсомольская лидерша опять в первых рядах. Всех строит и к порядку призывает.

– Слушается дело медицинской сестры терапевтического отделения Анны Лучининой...

Во как! Дело! Не больше и не меньше.

Комсорг озвучила прегрешения медсестры, назвала сумму трат, которые понесла больница по её вине.

– Анна! Выйди сюда, пусть на тебя все посмотрят!

Девушка встала на указанное ей место. Смотреть на её было больно.

– Расскажите, Анна, почему так вышло? – это уже прозвучало со стороны профорга.

Бедняжка оправдываться не стала. Признала, что виновата и готова нести заслуженное наказание.

– Весь коллектив ты наказала, Анна.

Комсорг строго посмотрела на заведующего терапевтического отделения. Тот после этого даже голову опустил, словно он сам те градусники разбил.

– Делаем начёт на всё отделение, там уж как – сами решите...

На эти слова комсорга заведующий терапии согласно кивнул.

Вон как тут наказывают...

Ещё и по местной иерархии кое-что мне более понятно стало – комсорг по статусу выше заведующего отделением. Он в отношении заведующего может решения принимать, а тот их оспорить не в праве.

Надо иметь это ввиду, на будущее знать. Мало ли, что сломаю если или испорчу. Лучше по-тихому всё исправить или возместить, не доводить дело до таких разборок.

Мелочь, вроде, но для последующей здесь жизни пригодится. Ну, чтобы себя как рыба в воде чувствовать, обидных проколов не допускать.

Глава 23

Глава 23 Я и телевизор

Телевизор – устройство, предназначенное для демонстрации неподвижных и движущихся изображений со звуковым сопровождением.

Это, если по-умному.

Для меня он сейчас – источник знаний. Как здесь и что.

Утром до работы я его включаю, вечером – после трудовой вахты.

Во как! Тут я без года неделя, а уже начал по-местному думать и говорить.

Трудовая вахта – типичный пример из моего нынешнего лексикона. Житие моё тутошнее изменило набор слов и выражений, которым я до недавнего времени пользовался. Расширило его, причем, значительно. Своеобразным, конечно, образом.

Так вот, смотрю я телевизор в любую свободную минуту, скоро уже все дикторы начнут со мной здороваться.

Нет, конечно, я увиденное фильтрую, но не знаю – правильно ли это делаю. Мало знаком я пока с местной реальной жизнью, её законами и закономерностями.

Есть некоторая разница в том, что по телевизору показывают и происходит на самом деле, есть... Но, выводы мне пока делать рано, слишком мало я здесь, не накопил ещё достаточного количества фактов для взвешенного анализа.

СССР тут не распался, как был так и есть. Вот бы отец мой обрадовался! Очень он переживает до сих пор, что это у нас произошло.

Имеются ещё и так называемые «союзные государства». Всякие там Польши, Венгрии, Чехии с Югославиями. Они как бы не в СССР, но тесно с ним связаны. Никто на их национальный суверенитет не посягает, но под крылом старшего брата им выгодно находиться.

Много «союзных государств» и в Африке. На карте мира они в тот же розовый цвет покрашены, как та же Германия и Финляндия. Да, да – вся Германия. Как так вышло, я пока не знаю. Надо будет в библиотеку сходить и поинтересоваться.

Финляндия – тоже «союзная». Про неё опять же требуется уточнение. Список того, про что мне надо почитать, всё больше становится, а времени на это нет. То – работа, то – народная дружина, то – курсы на высшую квалификационную категорию. Ещё и собрания...

КПСС – есть. Комсомол – имеется. Даже я в нём состою. Членский билет уже получил и взносы плачу. Кстати, копеечные.

Промышленность всё больше государственная. Оборонка, машиностроение, космос, авиация... А, вот фабрика, где детские игрушки делают, она в двух кварталах от нашей больницы, она – частная.

Общепит – государственные предприятия. Медицина – аналогично. Школы, училища, институты – того же собственника, частника сюда не пускают.

Сельское хозяйство, тут – смесь. Имеются и государственные предприятия, и частные. Конкуренция здесь жесткая. Предложение намного выше спроса. Санитарный контроль... отдельная песня. Малейшее отклонение от ГОСТов – лучше самому себе могилу сразу выкопать. Ещё и «союзные государства» свою сельхозпродукцию широко предлагают. Сбивают цену и всё выше поднимают планку предоставляемого качества.

Много тут частных предпринимателей. Те же музыканты, что нас с Коромысловым и санитарами из терапии в ресторане развлекали. Писатели – частники, хрень напишут – сразу зубы кладут на полку.

Армия – это здесь элита. Молодой офицер – самый желанный жених. Ядро армии – контрактники-профессионалы, но всеобщий призыв никто не отменял. Много государственных военных компаний. По телевидению постоянно реклама их идёт. Зачем они и как, это мне тоже надо прояснить. Больно предложения от них идут заманчивые. Тот же Коромыслов всё бухтит, что бросит он своё санитарство и вольется в ряды, в ГВК у него знакомцев много, зовут его к себе, прельщают нестойкую душу.

Жилье – тут по-разному. Я сейчас в заводской квартирке живу. Если до пенсии в больнице проработаю, она в мою личную собственность перейдет. Если найду на улице кем-то оброненный кусок золота с лошадиную голову, могу и сам себе хоть особняк купить. Тот же телевизор часто демонстрирует предложения от застройщиков. Строят тут частные организации, но государство опять же жестко регулирует рынок жилья. Не хочешь играть по таким правилам – никто тебя в строительном бизнесе не держит.

Вообще, тут зон для предпринимательства много. Хоть антикварный магазинчик открывай, хоть мастерскую по ремонту обуви или бытовой техники. Или – в ювелиры иди, а не желаешь – в художники или скульпторы какие-то.

Но, это – я только начал с местной жизнью через телевизор знакомиться. Прилаживаться к ней, приноравливаться.

Да, много телепередач о природе, зверушках и растениях разных, о музеях и достопримечательностях всего мира, а вот что в Англии или Бельгии какой-то делается – про это молчок. Или я телевизор не в то время смотрю?

Нет, они – есть, на карте обозначены, культурная жизнь там бьет ключом, их команды и отдельные спортсмены с нашими соревнуются. Те же футболисты или боксеры, но на этом всё и заканчивается.

Спросить кого-то, того же Мишку Коромыслова? А, надо ли это? Не привлеку ли я этим к себе лишнего внимания?

Вопросы, вопросы, вопросы...

На многие у меня пока нет ответов.

Ладно, со временем разберусь.

Вот, опять телевизор эстрадное выступление начал показывать... Я переключил канал. Знакомство с песенным творчеством сейчас для меня не самое главное. Более важные приоритеты у меня в настоящий момент на очереди. Политика, экономика, власть – вот с этим надо сначала разобраться.

На всё времени не хватает – в сутках только двадцать четыре часа.