Текст книги "Санитар (СИ)"

Автор книги: Сергей Куковякин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 15

Глава 15 Окаянный таракан

Как по мановению ока в руках одного из музыкантов оказались ложки, у второго – балалайка, у третьего – что-то типа рожка. Правильного названия такого инструмента я не знаю.

К себе, к себе Дуню,

К себе, к себе Дуню,

К себе Дуню приговаривают,

К себе Дуню приговаривают.

«Пойдем, пойдем, Дуня,

Пойдем, пойдем, Дуня,

Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок,

Пойдем, Дуня, во лесок, во лесок.

Эти слова Коромыслов пропел уже в музыкальном сопровождении.

Народ в ресторане есть и пить бросил. Все сидят и на эстраду пялятся.

Сорвем, сорвем Дуне,

Сорвем, сорвем Дуне,

Сорвем Дуне лопушок, лопушок,

Сорвем Дуне лопушок, лопушок.

Под са... под саменький,

Под са... под саменький,

Под саменький корешок, корешок,

Под саменький корешок, корешок.

Русская народная песня будила что-то в душах, заставляла бурлить кровь... Коромыслову начали подпевать. Некоторые ногами притопывали или хлопали в такт певцу в ладоши.

Сошьем, сошьем Дуне,

Сошьем, сошьем Дуне,

Сошьем Дуне сарафан, сарафан,

Сошьем Дуне сарафан, сарафан.

Носи, носи, Дуня,

Носи, носи, Дуня,

Носи, Дуня, не марай, не марай,

Носи, Дуня, не марай, не марай.

Я раньше никогда такую песню не слышал.

А, хорошая ведь, зажигательная вещица. Ноги сами в пляс просятся...

Ресторанные оркестранты тоже марку держали и такое выделывали, как будто они всю жизнь в оркестре русских народных инструментов играли.

По пра... по праздничкам,

По пра... по праздничкам,

По праздничкам надевай, надевай,

По праздничкам надевай, надевай.

В коро... в коробочку,

В коро... в коробочку,

В коробочку покладай, покладай,

В коробочку покладай, покладай».

После этих слов Коромыслов ещё раз топнул ногой и ... начал выдавать что-то типа боевого гопака. Сам такой гопак я по телевизору видел, но тут был не совсем он. Казалось, что Мишка бьется на эстраде сразу с несколькими невидимыми противниками. Выводит их из строя ударами-ножницами, бьет в прыжке, разит с разворотом на триста шестьдесят и даже пятьсот сорок градусов. Но, что-то было там ещё... Причем, нехорошее и смертельное.

Музыканты с эстрады моментально ретировались.

Посетители ресторана замерли.

Официанты взяли с них пример.

Мля... Начинается... Говорили же, что Коромыслов заводной!

Я в душе уже клял себя, что с Мишкой согласился сходить в ресторан.

Тут в один момент всё прекратилось. На эстраде снова стоял певец.

В коро... в коробочке,

В коро... в коробочке.

В коробочке появился окаянный таракан,

В коробочке появился окаянный таракан.

Проел, проел Дуне,

Проел, проел Дуне,

Проел Дуне сарафан, сарафан,

Проел Дуне сарафан, сарафан.

По мне, так ничего больше не предвещало беды. Однако, санитары из терапии запереглядывались, на своих стульях заерзали.

– Что? – мне не было понятно их поведение.

– Пока – ничего, – ответил один из них.

Над са... над самою,

Над са... над самою,

Над самою над бедой, над бедой,

Над самою над бедой, над бедой.

У меня что-то такое в голове начало складываться. Больно уж лицо у Коромыслова стало... этакое.

Тут он и выдал при полном молчании зала.

Над са... над саменькой,

Над са... над саменькой,

Над саменькой над дырой, над дырой,

Над саменькой над дырой, над дырой.

А по-русски над ...

Последнего слова я не расслышал – такой в ресторанном зале грянул хохот. Местные ждали окончания песни с картинкой, один я как дундук из иного мира сидел.

Коромыслова со сцены проводили долгими и оглушительными аплодисментами.

Мишка занял своё место за столом и не дожидаясь нас замахнул рюмочку.

– Ну, как?

Вопрос был обращен мне.

– Шедеврально.

Что ещё мог я ответить?

Через пять минут к нам подошел завзала.

– Парни, вы бы уходили. Тут один дружинников по вашу душу вызвал. Сквернословят де, культурно отдыхать мешают...

Глава 16

Глава 16 Дружинники

Надо нам такое счастье?

Мне лично?

Да ни разу.

Только первый шажок обустройства в здешней жизни я сделал, а тут – какие-то дружинники. Явно не конфетами они нас будут угощать.

Услышав про дружинников, санитары из терапии на своих стульях чуть не по стойке смирно застыли. Оказывается, так даже сидя можно сделать.

Только Коромыслову было всё сейчас безразлично. Он себе из графинчика налил и опять в одно рыло выпил.

– Хорошо пошла.

Мишка занюхал водку рукавом, хотя на столе закуски ещё было море.

– Миш, уходим? – я кивнул в сторону выхода.

– Погоди, сейчас ещё одну спою. «Тумбу».

Парни из терапевтического отделения со стульев на пол сползать начали.

Я про эту песню опять же ничего слыхом не слыхивал, но видя их реакцию сделал определенное предположение.

– Типа окаянного таракана?

Это был задан мною вопрос одному из терапевтических санитаров.

– Хуже. Одни сплошные картинки.

В голосе парня сквозила беспросветная грусть. Он уже прощался со своим, пока не полученным, членским комсомольским билетом.

Второй сотрудник терапевтического отделения молчал.

Понятно, молчание – знак согласия. Всё, что он думал о своем недалеком будущем, было у него на лице написано.

– Миш, пошли. Парней не будем подводить.

Коромыслов мои слова мимо ушей пропустил. Сейчас ему уже было всё безразлично.

– На степановских горах, тумба-тумба...

На эстраду Мишка решил больше не подниматься, а прямо сидя за столом песню исполнить. Билетик на ресторанную развлекательную программу он приобрел – пусть теперь отрабатывают индивидуальные предприниматели от сферы культуры. Им трудовая копейка плачена.

– Мужики, уходите.

На завзала смотреть было больно.

– Мы за переходящее знамя победителей в социалистическом соревновании боремся...

Последняя фраза по всей вероятности должна была нам что-то объяснить. Ну, почему мы должны были покинуть зал ресторана до прихода дружинников. Их встреча с нами каким-то образом отодвигала получение коллективом ресторана переходящего знамени.

Мишка тем временем пел.

– Он не курит и не пьет, тумба-тумба.

Только девушек...

На «девушках», именно на этом красивом и возвышенном слове, в зал ресторана вошли трое мужчин с красными повязками на правых рукавах.

Причину своего вызова в заведение они определили сразу. Переглянулись и в сторону нашего столика зашагали.

Мишка солировал, а зал слушал его затаив дыхание.

– Почему хулиганите? – самый молодой из пришедших тронул Коромыслова за плечо.

– Кто хулиганит? – Мишка прекратил петь и поднял глаза на говорившего.

– Вы. – дружинник свёл брови.

– Мы? – Мишка перевёл взгляд на меня. – Ни в одном глазу.

Почему именно так он выразился, для всех было загадкой.

– Сигнал к нам поступил, – присоединился к диалогу второй дружинник.

– Сигнал? От кого? Кто сигналил?

Коромыслов поднялся из-за стола. Потёр своей пятерней щёку.

Сознаваться в подаче сигнала в опорный пункт никто не спешил.

– Вот, это вам из какого-то другого места звонили. – Мишка ткнул пальцем в сторону окна. – Туда и идите.

Старший из пришедших, комплекции почти как у Коромыслова, с Мишки взгляд не сводил. В глазах его веселинки сейчас так и скакали. Когда он к столу подходил – их не было.

– Мишка? Коромыслов? – наконец произнёс он совсем негромко, как бы ещё не веря себе.

Недавний певец на полуслове замолк. Ручищей своей отодвинул в сторону младшего дружинника и к говорящему шаг сделал. Внимательно вгляделся в его лицо и... перекрестился.

– Свят, свят...

– Я это, Миша, я. Не покойник оживший...

– Ванька!!! – взревело наше пьяное чудище и ещё шаг сделало к человеку с красной повязкой.

– Ванька... Живой...

В этот самый момент события сделали ещё один неожиданный поворот.

Глава 17

Глава 17 Тут шажок, здесь шажок...

Завзала в ресторане случайные люди не становятся.

Тут надо уметь правильно разные ситуации разруливать. Причем, с людьми, принявшими на грудь жидкости изменяющие восприятие окружающей действительности.

– Такая встреча! Такая встреча! Пойдемте, пойдемте со мной. Что мы тут в общем-то зале...

Завзала вежливо, но твёрдо, направил в нужную сторону траекторию движения Коромыслова и его неожиданно восставшего из мертвых товарища. Мы все за ними следовали.

– Ванька! Живой! – всё повторял и повторял Михаил, никак он не мог поверить в такую встречу.

– Живой, живой. Что мне сделается, – отговаривался дружинник.

Работник ресторана распахнул неприметную дверь и мы оказались в довольно просторной комнате. Посреди неё стоял стол, уже сервированный алкоголем и закусками.

– Присаживайтесь. Тут вам никто не помешает. – ответственный работник общепита просто лучился добродушием и хлебосольством. Ситуация, грозившая неполучением переходящего знамени, вроде и удачно рассасывалась.

– За счет заведения. – завзала тронул меня за плечо и указал глазами на накрытый стол. – Два друга-ветерана встретились, радость-то какая!

Лиса... Хитрющая...

Впрочем, я тоже был весьма рад, что всё так получилось.

– Мы-то думали, что ты... того... Тогда, когда взорвалось там...

Дружинник не дал Коромыслову договорить.

– Миш, давай про это не будем. Ранило меня, жив я остался... Да и...

Мужчина, которого Коромыслов называл Иваном, поднял глаза к потолку, а потом приложил палец к губам.

– Понял, понял. – Мишка замахал руками. – Молчу, молчу.

Далее Коромыслов и его друг начали своим настоящим делиться. Один другому рассказывать, как они сейчас и что. Общее прошлое им озвучивать подписки не давали.

– Я на заводе. Щит Родины куем...

– В заводской медсанчасти работаю. Это пока, а там видно будет, – расплывчато поделился со встреченным другом Михаил своими планами.

Я, санитары из терапии и остальные два дружинника присутствовали при разговоре в роли мебели. Добровольные стражи порядка алкоголь игнорировали – только ели, а представители санитарского сословия лишь лениво в своих тарелках ковырялись. Мы тут уже давно, сыты по горлышко.

– В добровольную народную дружину вот записался, – делился своим друг Коромыслова. – Дни дают к отпуску, да и вообще...

Так, а может и мне в дружину записаться? Хуже не будет. Нет, не из-за дней к отпуску, а вообще – как Мишкин дружок закадычный выразился. Это «вообще» может в определенных ситуациях важную роль сыграть. Как я уже знал, тут активная жизненная позиция дорого ценится.

– Можно в вашу дружину записаться? – задал я вопрос рядом со мной сидящему парню с красной повязкой на рукаве.

– Это к Ивану. Он у нас главный. С ним вопрос решай.

С Иваном, так с Иваном. Сейчас и порешаем не откладывая на потом.

– Миш, погоди секунду. У меня вопрос к Ивану, – встрял я в разговор старых товарищей.

– Чо? А, ладно. – Коромыслов кивнул и принялся водку разливать.

Иван накрыл ладонью стоящую перед ним рюмку. Показал, что он в этом деле сейчас не участвует.

Я повторил свой вопрос Мишкину сослуживцу.

– Не вижу препятствий. Завтра приходи.

Мне было сообщено время и место, куда я должен явиться.

– Только вот ещё что... – Иван на короткое время прервался. – Ладно, характеристику потом донесёшь. Можно даже в следующий понедельник после работы.

– Меня тоже записывай. – встрепенулся Коромыслов. – Будем как раньше вместе... В одном отряде...

Крепок Мишка был, но, видно было, что он норму свою слегка перебрал. Или не слегка? Я с ним в первый раз сегодня выпивал, всех тонкостей в отношении его не знаю.

– Вот и хорошо. Вместе и приходите. На тебя, Миш, я сам характеристику напишу.

Так наш вечер удовольствий и завершился. Не в отделении милиции, а в кабинете ресторана. Ещё и за счет заведения.

Я сегодня за день два шажка для своего обустройства в новом мире сделал. Первый – положительно рассмотрели мой вопрос о вхождении в ряды коммунистического союза молодежи. Это даже не шажок, а – шажище. Второй – получил добро для вступления в народные дружинники, а тем самым наглядно обозначил свою активную жизненную позицию.

Высшую категорию ещё получу и готова у меня дорожка к дверям медицинского института...

Благостный ход моих мыслей был разрушен завзала. Вернее, его башкой, что возникла в приоткрытой двери в наш отдельный кабинет.

– Всё ли хорошо? – улыбался ответственный работник сферы общепита несколько натянуто.

Получив утвердительный ответ, он продолжил нам мозолить глаза.

– Что ещё? – недовольно посмотрел на надоеду Коромыслов.

– За там бы рассчитаться...

– Несите счёт. Сейчас всё оплатим.

Я постучал себя двумя пальцами по груди, показал завзала кому счёт вручить.

Через пять минут мы уже прощались с дружинниками на улице перед рестораном.

– Значит, я вас завтра жду. – помахал рукой Иван мне и Мишке. – Вон, парней ещё с собой берите.

Последнее уже касалось санитаров из терапии.

Глава 18

Глава 18 Чему учат на высшую категорию

Если домой вернуться не получится, сферу своей деятельности я тут менять не собирался. Останусь в медицине, но – не санитаром. Обратно стать доктором буду стараться.

В дружину идти пока было рано и я направился на курсы повышения квалификации.

– Здравствуй, здравствуй, Сережа! Что-то давненько не заглядывал.

На меня из-под очочков добрей доброго смотрела бабушка-колобок. Что в высоту, что в ширину – размеры её были одинаковы.

Так... Не проколоться бы, что я её в первый раз вижу...

– Здравствуйте, Лидия Васильевна! Всё дела да заботы...

Как зовут хозяйку кабинета, про это на дверной табличке было написано. Так что имя-отчество её я знал.

– Опять, Сережа, учится? На вышку решил замахнуться? – старушка всплеснула руками. Жестикулировала она не хуже иного итальянца.

– На вышку, на неё родименькую...

– Надо, надо. Ты – сможешь. Что-то сразу сдашь без прослушивания курса?

Тут такое широко практикуется. Путём самоподготовки освоил ты какой-то курс и слушать его не надо – иди и сдавай сразу.

– Нет, всё слушать буду.

– Всё так всё... – добрая бабушка раскрыла папку на столе. – Вот тебе программа и расписание. Где занятия проходят сам знаешь. Попили бы мы с тобой чайку, да тороплюсь на совещание... Да, заявление потом напишешь, когда уже к учебе приступишь.

– Хорошо. Всего доброго, Лидия Васильевна.

Я поспешил откланяться. Который уже раз так – совсем неожиданно оказывается, что человек меня знает, а я на него смотрю как баран на новые ворота. Вот и изворачиваться приходится, иногда чуть ли не убегать.

Курс мне тоже весь прослушать надо – пригодится. Знаний о мире, куда я попал, у меня не хватает. Самому читать, что-то могу и нужное пропустить, а потом попасть в неприятную ситуацию. В самообучении системность часто страдает, это один из его главных недостатков.

Я раскрыл программу. Так, что здесь...

Профессиональное назначение, функциональные обязанности, права и ответственность санитара.

Надо, обязательно мне это надо послушать. Представляю это я, но – в общих чертах.

Основы законодательства и права в здравоохранении.

Во! Точно – нужно. Потом тоже пригодится.

Медицинская этика и деонтология.

Обязательно послушаю. Тут взаимоотношения между людьми не совсем такие как дома. Имеются, нюансики...

Психология профессионального общения.

Ну, это лишним никогда не будет...

Я переворачивал листочек за листочком программы обучения. Санитар высшей квалификационной категории много знать должен, уметь и владеть – тоже.

Основы лечебно-диагностического процесса, профилактики заболеваний, пропаганды здорового образа жизни.

Вот тут часов что-то маловато... Считают, что санитару хватит, а зря. К любой работе с пониманием надо относиться, а не как болванчику просто чьи-то распоряжения выполнять.

Правила эксплуатации медицинских инструментов и оборудования.

Как-то казенно сформулировано...

Правила сбора, хранения, и удаления отходов медицинских организаций.

О! Этим я каждый день тут занимаюсь. Скоро уже в этом деле большим специалистом стану.

Правила техники безопасности и охраны труда.

Ну, послушаем... Это уже лично меня касается, моей жизни и здоровья.

Правила ведения учетно-отчетной документации.

Во, этого-то у нас хватает... Тут, как и дома – не записано, значит не сделано...

Я перевернул ещё один лист программы. Всё? Всё. Честно говоря – не мало...

Триста часов самого обучения и четыре часа экзамен. Итого – триста четыре академических часа.

Судя по расписанию, учиться мне предстоит в вечернее время после работы, но сами мои рабочие смены в этот период будут у меня сокращены на два часа. Так по действующему здесь законодательству положено. Поощряется тут повышение квалификации. Я считаю, что это правильно. Кстати, сокращение рабочего дня на мою зарплату не повлияет. Сколько платили, столько и платить будут.

Я посмотрел на часы. Скоро уже пора будет в дружину идти. Интересно, не передумал ли Коромыслов? Вчера по пьяному делу он тоже высказал желание дружинником стать, а сегодня как? Может и переменить своё решение. С него станется.

Оказалось – нет. Когда я подошел, Мишка уже у опорного пункта топтался.

– Опаздываешь, – укоризненно посмотрел он на меня.

– Нормально, без пяти ещё.

– Да? Значит, мои спешат...

В опорном пункте нас ждали.

– Проходите, мужики.

Иван поздоровался с каждым из нас за руку.

– Сейчас инструктаж пройдете и в рейд двинем. Получится у вас сегодня самое настоящее боевое крещение, – говорил это друг Коромыслова серьезно, без всяких ухмылочек.

– А, пистолеты выдадут? – Мишка как всегда был в своем репертуаре.

– Не положено, – поломал его желание Иван. – Хотя, может сегодня они бы и пригодились...

Я на эти слова не обратил внимания, а – зря.

Глава 19

Глава 19 Мы идём в рейд

Инструктаж занял почти целый час.

Сам же Иван нам его и провел. Мне и Мишке – больше новичков в дружине не было. Парни из терапии предложение влиться в её ряды не приняли. Не поняли они своего счастья...

Что можно, что нельзя – всё нам друг Коромыслова разъяснил.

– Если в каком вопросе непонятно будет, лучше у меня спросите. Если не будет такой возможности – поступайте по здравому смыслу.

Я и Мишка одновременно кивнули. Всё мол нам ясно.

– Понятно? – всё же ещё раз спросил Иван.

– Понятно, – опередил меня Коромыслов. – Не дурнее паровоза.

– Ну, тогда пошли. – кивнул на дверь армейский друг Михаила.

По дороге Иван ввел нас в курс дела.

– Парнишка тут один пропал. Говорят, вошел в подъезд и не вышел. Но, это – так, разговоры одни. Может никуда он и не входил. Нас старшие товарищи проверить попросили. Проведите де рейд, поспрашивайте. Может, кто чего и видел. Вот, фотографии парня возьмите.

Иван протянул мне, а затем и Коромыслову по снимку.

– По самому дому, у которого его видели, милиция уже прошлась. Никто про парня ничего не знает, не видели жильцы там его. Нам по соседним домам нужно пробежаться. Есть там в одном домике подъезд подозрительный. Слухи ходят, что сатанист в нем живёт.

– В Сатану верит? – перебил Ивана Мишка.

– Ни в какого Сатану сатанисты не верят и ему не поклоняются. Правильней всего называть их атеистами. Они утверждают, что наша Вселенная совершенно равнодушна к человечеству, и всего лишь идеализируют Сатану как пример высшей гордости и индивидуализма. Однако, в существование Сатаны во плоти они не верят. Кроме того, они считают мораль и этику глупыми изобретениями человечества. Их основная идея – эгоцентризм и забота лишь о себе. По мнению сатанистов, каждый человек сам – центр своей собственной Вселенной, и ничему божественному, и вообще сверхъестественному в ней места нет. В своих постулатах они недвусмысленно утверждают, что не верят в сверхъестественных существ. Скажете – парадокс, но сатанисты в реальности не верят ни в какого Сатану...

Иван нам как лекцию сейчас будто читал. Даже речь его изменилась. То он просто говорил, а теперь местами излагал... заумно. Так мне показалось.

Интересно, в роли кого он на заводе щит Родины кует? На работягу у станка друг Мишки совсем не похож... Вернее, временами не похож. То – похож, то – не похож. Разный он.

– Развратничают они, бывает такое, – продолжал Иван. – Людей у себя удерживают для своих ритуалов. Но, по сводкам, убийств в нашем городе за ними не числится...

– Что, у нас в городе и сатанисты есть? – я не удержался и задал Ивану вопрос.

– Бывают, но быстро их искореняют. Тот, про которого говорят, что он сатанист, никакой совсем не сатанист.

Опять – двадцать пять. Теперь уже не сатанист. Говорил же пять минут назад совсем другое.

– А, кто? – влез в наш разговор Коромыслов.

– Ваш бывший пациент с психическими отклонениями.

– Не наш. Мы с Сережей в хирургии работаем, – открестился от лжесатаниста Мишка. – Он, в психиатрической больнице, а не в нашей лечился.

– Да, там на принудиловке пять лет был, – согласился с Коромысловым его друг.

Так, так, так... На принудительном лечении... Пять лет... Нет, пистолетик, был бы не лишним, если мы этого сатаниста проверять пойдем.

– Сейчас он только безобидно дуркует. В подъезде стены черной краской выкрасил, знаками там всякими всё размалевал. Это под УК не попадает... – продолжал между тем Иван. – Да, сами сейчас увидите. Дошли мы. Нам сюда.

Сюда. Точно.

Сейчас это я и сам видел.

На двери в подъезд красовалась перевернутая пентаграмма.

Иван поморщился.

– Вот ведь, всё воруют... Символ Христа, и тот украли, как торговую марку зарегистрировали... – не совсем понятно для меня произнёс друг Коромыслова. Как бы сам себе это он сказал, а не нам с Мишкой.

Дружинник говоря это потянул дверь на себя и она легко подалась.

– Заходите. Нам на третий этаж.

Первым в подъезд шагнул Коромыслов, за ним я. Иван выступил в роли замыкающего.

Действительно, стены подъезда были черней черного, даже как-то антрацитово поблескивали. На этом фоне многоцветьем раскинулась там и сям всякая чертовщина. Чудища, змеи, уродцы какие-то... Кто – полз, кто – летал, кто – непонятно что. Нарисовано это всё было... талантливо. По мозгам било наотмашь.

– Красота...

Коромыслов остановился даже от увиденного. Я чуть на него не налетел.

– Вот, про что я и говорил... Дуркует мужик. – Иван поскреб стену ногтем. – Краску где-то ещё очень хорошую берёт. В наших магазинах такая не продается.