Текст книги "Добрым словом и пистолетом"
Автор книги: Сергей Ковалев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Глава третья
Когда я хочу что-то узнать, я нахожу человека умнее меня и спрашиваю.
Из к/ф «Город грехов»
Эх, дороги, пыль да бурьян! Убей, не помню, про что там еще пелось, кроме пыли и бурьяна. Но уверен, что не иначе как про ямы да колдобины. Правда, подходящую рифму я никак не мог найти, но это из-за моей поэтической бездарности. Наверняка там было что-то про бездорожье – про что же еще можно так заунывно петь?
Мотоцикл подбрасывало и трясло, что не добавляло моим мыслям оптимизма. Трудно веселиться, мысленно подсчитывая убытки от предстоящего ремонта! Проселочные ухабы моментом убивают вилку и амортизаторы, да и гвоздь или какую-нибудь иную острую железяку здесь в колесо заполучить проще простого. А уж когда попадался участок, засыпанный гравием, я просто весь внутренне рыдал, слушая, как мелкие камешки лупят по картеру словно дробь, – непередаваемое ощущение. Я, в общем, не космополит и даже где-то местами патриот, но в такие мгновения мне очень хочется оказаться где-нибудь в Германии, где, как рассказывали знакомые, даже дорожки к свинарникам заасфальтированы.
После поворота на село Курганы дорожное покрытие разом сузилось и пошло трещинами и кое-как засыпанными выбоинами. Но даже в таком истерзанном виде блага цивилизации продолжались всего километра два. Потом количество трещин и выбоин стало расти в геометрической прогрессии, а промежутки целого асфальта между ними становились все условнее, пока совсем не истончились и не растаяли. А еще примерно через километр дорога и вовсе превратилась в полосу препятствий. Похоже, ездили по ней не чаще двух-трех раз в неделю: трава, уже начинающая желтеть в преддверии осени, полностью спрятала в себе колеи. Едва различимые, они при этом оставались коварно глубокими. Пару раз от неожиданного удара передним колесом руль едва не вырывался у меня из рук – это окружающий лес выбросил на дорогу мощные узловатые корни, также прячущиеся в траве.
«Хормин – типичный психопат! – в очередной раз чудом уберегши зубы от удара о спидометр, сообщил я Хайше. – Он бы еще в Антарктиду забрался! На Северный полюс!»
«Он просто не любит людей, – возразила Хайша. – И знаешь, с тех пор как я познакомилась с тобой, я его начала понимать!»
«Ха. Ха. Ха. Это я оценил твое остроумие, если ты не догадалась. Раз Хормин такой мизантроп, чего он торчит под Москвой? Антарктида не Антарктида, но вполне мог бы найти какой-нибудь медвежий угол!»
«Не знаю, Фокс. Я вообще про него мало что знаю. Да и не интересовалась им никогда, если вспомнить».
«И что, все боги такие нелюбопытные?»
«Да нет, – не обратила внимания на мою подначку Хайша. – Я просто общалась с равными мне. Равными тогда, я имею в виду. Обычные маги не особенно меня интересовали».
«Но хоть что-то ты про него знаешь?»
«Так – всякие слухи, сплетни».
«Боги тоже сплетничают?!»
«О-о-о, еще бы! Чем еще развлекать себя в вечности? Ну или почти в вечности».
«Так что с Хормином?» – поспешил я отвлечь Хайшу от грустных мыслей.
«Известно точно, что прибыл он откуда-то издалека. Скорее всего, из восточных земель. Прибыл давно – Москва тогда еще вся умещалась внутри крепостных стен. С другой стороны, все относительно, и можно сказать, что прибыл он недавно, потому что Москва на тот момент уже была городом. Хормин, надо отметить, был в то время не особо силен и не особо опытен. Так что, думаю, он моложе Агаты, и уж тем более – Ивора. Хоть и выглядит ровесником последнего».
«А почему, кстати? – заинтересовался я. – Почему одни маги выглядят дряхлыми стариками, разменяв всего пару сотен лет, а та же Агата – молода и прекрасна, несмотря на века за плечами?»
«Суть та же, что и у теневых обликов. Внешность отражает самоощущение мага».
«Хочешь сказать, раз Хормин выглядит старой унылой развалиной – это потому, что он сам хочет таким быть?»
«Хотеть он, может быть, и не хочет, но измениться не может. Такой уж у него характер».
Впереди показался забор. Не внушительная стена из бетонных плит и даже не вездесущая металлическая сетка, а натуральный такой забор из почерневших от времени досок, со спиленными треугольником верхушками. На некоторых висели кувшины, банки и почему-то растрепанный ботинок. К ботинку по-хозяйски приценивалась ворона. Повеяло чем-то родным, взывающим к архаичным пластам подсознания…
«Осторожно!»
Только благодаря воплю Хайши мне удалось объехать здоровенную коровью лепешку. Я сосредоточился на дороге – чем ближе к селу, тем основательнее «заминированной» она становилась.
Хайша продолжала рассказывать: «Хормин не любит людей. Особенно обычных, без теневой крови. Говорят, каждый раз, когда собирается Большой Совет, по любому поводу, Хормин обязательно выдвигает предложение взять всю власть в руки магов, а обычных людей сделать рабами».
«Я и говорю – типичный психопат, – прокомментировал я, совершая чудеса фигурного вождения мотоцикла. – С мономанией».
«Думаю, Хормин просто не осознает, как изменился мир, – предположила Хайша. – Или не хочет осознавать. Разумеется, каждый раз его предложение отклоняется большинством голосов. После этого он возвращается в свое имение и сидит в нем безвылазно до следующего Большого Совета».
«И вот этому упырю Ивор поручил обучать Арину?! Да он что, умом тронулся?!»
«Ивор – учитель и, можно сказать, старый друг Хормина. Он необъективен».
«Боги, как я это ненавижу!»
«Что именно?»
«Когда в дело вмешиваются личные симпатии и антипатии! Хорошо хоть у Ивора нет нежных чувств к Агате…»
«Кто о чем, а вшивый о бане!» – фыркнула Хайша.
«Ладно, ладно! Время все по своим местам расставит!»
Продолжая искусно лавировать промеж следов жизнедеятельности местных буренок, я вкатился в село Курганы.
Село приятно удивило чистотой и ухоженностью домиков и прилегающих к ним огородов. Более того, сразу за воротами дорога хоть и осталась грунтовой и щедро унавоженной, но выправилась – рытвины и колдобины как-то разом исчезли.
«Логично. Еще один способ отпугнуть случайных, да и неслучайных, доброхотов».
Я молча согласился с Хайшей. Вчера, получив от Ивора этот адрес, я попросил Женьку пробить информацию о селе Курганы. Какого-то особого результата я не ожидал, тем не менее кое-что наш веб-хантер нашла.
Это была небольшая заметка на сайте, посвященном всяким сверхъестественным явлениям и загадочным случаям. Чисто любительский сайт, забытый своими создателями, он, как брошенный командой корабль, медленно умирал, дрейфуя по волнам Всемирной сети. Такое романтичное описание выдала Женька, распечатывая заметку.
Заметка не блистала литературными, как, впрочем, и какими-либо иными достоинствами. Вполне косноязычный, но претендующий на художественность пересказ слухов, ходивших о селе Курганы по окрестностям. Когда-то село было частью одного из подмосковных совхозов и хоть какие-то отношения с внешним миром курганцы поддерживали. После развала же село каким-то образом якобы прибрал к рукам «фермер», про которого никто толком ничего не знал. Связи с Курганами свелись к минимуму, и что там точно происходит, никто толком не знал. Остались лишь слухи.
Болтали, как обычно, всякую ерунду: о призраке помещика, которого в процессе раскулачивания заодно и расстреляли и который теперь обитал в старой усадьбе. Якобы «фермер», выкупив усадьбу, сумел того призрака каким-то образом подчинить и теперь заставлял работать пугалом на своих огородах. О схватке белогвардейцев и красногвардейцев, случившейся во время Гражданской войны в окрестностях усадьбы, в каковой схватке и полегли все бойцы с обеих сторон. Погибшие, естественно, тоже регулярно вставали из земли то ли в качестве призраков, то ли новомодных зомби. Восстав, смертельные враги возобновляли схватку, пока вновь не отправляли друг друга в землю – до следующего новолуния. Были также байки о дороге, на которой без следа сгинуло несколько тракторов еще во времена совхозные – в этих рассказах я как раз ничего мистического не увидел. После дождя на этой дороге и танк запросто может сгинуть. Ну и все в том же духе.
Подозреваю, большую часть слухов сам же Хормин и распространял, справедливо посчитав, что дурная слава и страх людской охранят его одиночество куда надежнее забора. Во всяком случае, никакие призраки или зомби остановить нас не пытались. Я проехал через село, вызвав нездоровый ажиотаж у сидящих на лавочках перед домами старушек и нескольких сельских мальчишек. Видимо, чужаки здесь были редкостью. Мальчишки бежали за мотоциклом через все село, но, когда я выехал на небольшую площадь перед особняком, почему-то отстали и так и остались стоять в отдалении. То ли Хормин зачаровал сельчан, то ли просто хорошенько запугал. Ну тем и лучше, по крайней мере, шпанята ничего не открутят у «драги» и не напихают в выхлопные трубы картофелин.
Сам я никакой магии не почувствовал и спокойно припарковался у крыльца изрядно покосившегося особняка. Хормин выйти навстречу не соизволил, но мне, даже с рекомендацией Ивора, рассчитывать на такую честь конечно же и не приходилось.
Терпеть не могу этих напыщенных клоунов!
«Фокс! – прежде чем спрятаться, попросила Хайша. – Пожалуйста, хоть недолго побудь вежливым!»
Вот всегда она так! Ее послушать, так я какой-то варвар неотесанный! А на самом деле у меня сугубо интеллигентные предки и два гуманитарных образования за плечами. Просто реальность такова, что от наглости (особенно подкрепленной кулаками) гораздо больше пользы, чем от вежливого обращения. Да и в основном частному сыщику приходится вращаться в таких кругах, где вежливость приравнивается к слабости. Но когда речь идет о магах, которым ничего не стоит превратить тебя в лягушку или в табуретку, я вполне способен быть вежливым!
Я пнул рассохшуюся дверь и оказался в коротком темном коридоре, который вывел меня в небольшой холл, такой же темный и запущенный. У меня зародилось подозрение, что в этом доме все помещения будут темными, и я перешел на теневое зрение.
Обычно старые постройки в Тени сильно отличаются от своих оригиналов. Если у здания богатая история, отличия эти бывают очень существенными, как, например, у высотки МГУ, Красной площади или Останкинской башни. Ну а если в доме проживает теневой маг, даже сравнительно недавнюю постройку корежит и перекраивает так, что архитектор родной не узнает.
Особняк был старым, историю имел бурную, и вот уже много десятков лет в нем жил один из сильнейших магов региона. Стоит ли удивляться, что вместо обстановки подмосковной дворянской усадьбы в Тени я увидел нечто, напоминающее одновременно пещеры, готический храм и кишечник гигантского дракона изнутри. Стены и потолок словно некогда попытались повторить архитектуру собора в Реймсе, вывернув его наизнанку, но на полпути забыли о цели и расползлись незавершенными формами. Там, где трансформация замерла, проступал необработанный камень и свисали сталактиты, вызывая в памяти крымские пещеры.
Кишечник дракона изнутри я, к счастью, никогда не видел, подобные ассоциации мне навеяла слизь на стенах и весьма неприятный запах. Если память мне не изменяет, это первый случай, когда в Тени радикально изменился запах помещения.
Черт! Как Хормин может жить в таком месте?! Как тут вообще хоть кто-то может жить?!
Я поборол недостойное настоящего сыщика желание заткнуть нос и крикнул в темноту:
– Эй! Есть тут кто?
Ответом мне была тишина. Даже эхо не прозвучало. Только шелест капель, срывающихся со сталактитов. Я не выдержал и вышел из теневого зрения. Обстановка, прямо скажем, пригляднее не стала, но хотя бы гнилостная вонь сменилась запахом пыли и мышей. Ни слуги, ни тем более хозяин на мои призывные вопли не отреагировали.
Хорошенькое у них тут отношение к гостям!
– Ау?! – завопил я снова, уже в полную силу легких. – Есть тут кто живой?!
– Так вам нужен кто-нибудь вообще или кто-нибудь живой?
– …!!!
– Сударь, попрошу вас! В прежние времена я вызвал бы вас на дуэль за такое оскорбление! Увы, некоторые печальные обстоятельства не позволяют мне требовать сатисфакции в такой форме.
– А нечего подкрадываться! – пытаясь унять скачущее галопом сердце, огрызнулся я. – Я ведь мог и врезать от неожиданности.
– Мне это не доставило бы особых неудобств, – сообщил блеклый силуэт, приближаясь. – И я вовсе не подкрадывался. Просто сущность моей нынешней, так сказать, телесной оболочки столь эфемерна, что при всем желании мне недоступно громко топать ногами. Или хотя бы тихо шаркать.
Я вновь перешел на теневое зрение, и мой собеседник обзавелся светящимся голубоватым ореолом.
– Вот оно что – призрак… Я так понимаю, бывший хозяин этого поместья?
– Формально нет, – с явной неохотой ответил призрак. – Знаете, так нелепо вышло… Хозяином поместья был мой отец – служивший, между прочим, коллежским асессором! – Павел Павлович Ситичкин. А я, знаете ли, состоял в кадетском корпусе, да. В одна тысяча девятьсот третьем году впервые дрался на дуэли, и вот перед вами ее плачевный результат. В некотором роде я пережил всех последующих хозяев поместья, но потом оказался в подчинении у господина мага.
– Сочувствую.
– О нет! Что вы! – запротестовал призрак. – С появлением господина Хормина моя жизнь обрела смысл! Я ведь дворянин, а значит, должен служить! Пусть не державе, не царю, но хотя бы достойному повелителю!
– Хорошо, что я не дворянин, – буркнул я себе под нос и добавил уже громче: – Меня твой босс вроде как ждет, если у него склероз не разыгрался. Я – Виктор Фокс, частный детектив. О том, что я приеду, его должен был предупредить Ивор.
– Сейчас доложу…
Призрачный кадет Ситичкин исчез где-то в глубине дома. Я был готов к тому, что Хормин промурыжит меня какое-то время, чтобы набить себе цену. Но, видимо, старик был выше таких примитивных игр. Или хотел побыстрее от меня избавиться. Призрак вернулся весьма скоро и повел меня в кабинет мага.
Кабинет был, похоже, единственным местом в доме, где убирались. Правда, я видел лишь комнаты, мимо которых меня вел призрак, но везде за приоткрытыми перекошенными дверями чувствовался тлен и запустение. Особняк выглядел давно заброшенным. Это ощущение в полной мере относилось и к кабинету. Пыль тут явно вытирали и даже вроде бы полы когда-то мыли, но особого толку от этих стараний не было. Древний рассохшийся паркет на каждый шаг отвечал небольшим облаком скопившейся под ним пыли, углы терявшейся в полумраке комнаты оккупировали пауки, настроив там фортеции из многослойной паутины. Обои на стенах выцвели и покрылись пятнами неизвестного происхождения так плотно, что первоначальный рисунок и цвет опознанию не поддавались. Самым чистым местом был длинный стол, вдоль которого неторопливо прохаживался Хормин. Маг внимательно осматривал некую сложную конструкцию из металлических реек, шаров и, как мне показалось, драгоценных камней. Вызвав теневое зрение, я увидел сеть мощных силовых линий, густо переплетавшихся внутри этой конструкции. Правда, стоило мне увидеть Хормина, как я мгновенно перешел на обычное зрение и зарекся когда-либо смотреть на него через Тень. Слишком уж гадко выглядел маг.
То есть я хочу сказать, с тех пор как мне стало доступно теневое зрение, многие мои представления о красоте и уродстве претерпели изрядную метаморфозу. Меня уже не пугают до икоты разнообразные обитатели Тени, а некоторые кажутся даже привлекательными. Всякие там щупальца, чешуйчатая кожа, клыки и фасеточные глаза – к этому я давно привык. Но вот к виду полуистлевших мертвецов мне так и не удалось привыкнуть. Не люблю зомби.
Разумеется, Хормин не был зомби в прямом смысле слова. В Тени он выглядел словно ожившая мумия – его почти полностью покрывали многослойные бинты. Но тех участков плоти, если это еще можно было назвать плотью, что виднелись по причине ветхости материала, оказалось достаточно, чтобы вызвать у меня приступ тошноты.
Обычное зрение, впрочем, не принесло мне особого облегчения. Хормин уже не казался мумией, но приятнее его внешность от этого не стала. Если точнее, он выглядел как свежая мумия, которую уже успели выпотрошить и зашить, но пока не замотали в бинты. Казалось, на теле мага не найти и малой толики не то что жира, а и мяса или хотя бы сухожилий – одни лишь кости, обтянутые кожей неприятного серого цвета. Особенно впечатлил меня череп. Реальный такой череп, с которого можно делать иллюстрацию для анатомического атласа. Глаза у мага были маленькие и так глубоко запавшие в темные провалы глазниц, что их не сразу и заметишь. На мгновение мне почудилось, что на меня смотрит сама Смерть.
Хормин, скорее всего, сознательно постарался усугубить впечатление и облачился в черную мантию с капюшоном. Вот только добился совершенно противоположного эффекта. Мне раньше довелось мельком видеть Хормина в деловом костюме, и я знал, что капюшон скрывает его огромные оттопыренные уши. Это сакральное знание основательно снижало градус пафоса.
Тем не менее я счел неблагоразумным смеяться над Хормином. Эти старые маги относятся к собственной персоне удручающе серьезно. Я сдержанно поклонился и поискал глазами кресло. Кресло в кабинете было, но одно. И в него успел плюхнуться Хормин. Судя по всему, предполагалось, что посетитель будет почтительно внимать хозяину стоя. Посетителю, то бишь мне, было нетрудно и постоять, но пренебрежительное отношение мага начинало раздражать. Поэтому я сдвинул часть конструкции, высившейся на столе, и непринужденно присел на краешек столешницы. Глаза у Хормина сделались раза в два больше, но я спокойно выдержал гневный взгляд черепа и выложил свой козырь:
– Ивор ведь объяснил, что мне от тебя нужно?
На мгновение показалось, что Хормин взорвется. Но потом его взгляд потух, и череп в капюшоне слегка наклонился – то ли в ответ на мой вопрос, то ли признавая за мной победу. Хотя бы даже и временную. Приятно чувствовать за спиной незримое присутствие главы Анклава магов.
– У меня всего пара вопросов. Не думаю, что ты знаешь что-то существенное о похищении, иначе сказал бы Ивору, но мне сейчас важна любая мелочь.
Череп опять кивнул.
– Сколько раз ты успел побывать в Липовом Цвете?
– Где? – наконец соизволил заговорить маг. – А, ты, верно, говоришь о той деревне? Три раза.
– Меньше всех, – сообразил я. – Ивор мне об этом не сказал. Впрочем, он признался, что считал некорректным контролировать вашу с Агатой работу. Значит, это вы с Агатой между собой договорились?
– Она предложила, я не возражал. Без сожаления и остальные дни отдал бы ей, но я дал обещание Ивору.
– Почему?
Хормин посмотрел на меня как на идиота.
– Потому что главе Анклава не отказывают.
– Нет, я имел в виду – почему ты не хотел учить Арину?
– А что мне с того? – равнодушно пожал плечами маг. – Невелика радость тащиться за сотню верст, чтобы весь вечер обучать азам магии какую-то бестолковую юницу. У меня достает и более важных дел.
– Хм… резонно, – вынужден был согласиться я с таким доводом. – Но почему в таком случае ты просто не отказался?
– Я же тебе ответил! Главе Анклава не отказывают!
– Брось, Хормин! Старик никогда не был диктатором…
– Много ты понимаешь, щенок! Да уж, Ивор – не диктатор! Он слишком долго живет и слишком много общается со смертными! Он стал непозволительно мягок с вами. Разве в годы моего ученичества посмел бы кто-нибудь назвать главу Анклава… да и вообще любого мага «стариком»?! Он проклял бы тот день, когда родился на свет, прежде чем ему позволили бы умереть! Что за время настало?! Воистину, близится конец света!
Хормин успокоился так же внезапно, как и вспыхнул. Помолчав, добавил уже прежним, похожим на шуршание песка в пустыне голосом:
– Ивор вправе вести себя как пожелает. Если он изволит быть снисходительным с простолюдинами, как я могу возражать ему? Если он позволяет другим магам игнорировать его приказы… что ж, пусть это остается на совести тех магов. Но я буду и далее придерживаться исконных традиций, которые требуют беспрекословного подчинения главе Анклава.
Стоило бы, конечно, промолчать – обсуждать традиции магов мне сейчас было совершенно недосуг. Да и не нанимался я травить тараканов в голове всяких древних развалин. Но вот просто до зубовного скрежета терпеть не могу всякую власть, тем более такую, о которой говорил Хормин. Потому не удержался и возразил:
– Ни к чему хорошему бездумное подчинение никогда не приводило! Человек – не овца! Даже вы, маги, это признаете. Не просто так ведь у вас серьезные решения принимает Совет.
– Совет! – пренебрежительно взмахнул сухой лапкой Хормин. – Сборище бесталанных недоумков! Если глава Анклава пожелает, то одно его слово перевесит мнения всех остальных.
Я почувствовал даже некоторое расположение к Хормину. Во всяком случае, наши с ним мнения о магах из Совета полностью совпадали.
– Ивор выбрал разрушительный для магии путь, – продолжал между тем жаловаться Хормин. – Он увлечен механизмами, всеми этими телефонами, автомобилями, аэропланами, пароходами и прочими людскими игрушками. Мало того что сам их пытается освоить, так ведь еще и навязывает другим магам!
– И что в этом плохого? Он просто хочет, чтобы и древние маги вписались в современное общество…
– Чушь! – оборвал меня Хормин. – Нельзя было вообще допускать всех этих изобретений! Люди слишком глупы и безответственны, чтобы владеть силами, кои раньше доступны были лишь самым могущественным и умелым магам.
– Ну конечно, конкуренцию никто не любит…
– Ты рассуждаешь как человек, – устало произнес Хормин. – Впрочем, многие маги очень долго изживают в себе человеческий образ мышления. Подумай вот над чем: чтобы научиться хотя бы основам магии, нужно много лет трудов и самодисциплины. Даже у самых талантливых и упорных этот период занимает лет десять, а большинство становятся настоящими магами в лучшем случае годам к тридцати – сорока. Долгие годы они приучают себя принимать решения не под влиянием сиюминутных эмоций и желаний, а проверяя каждое холодным разумом. А теперь посмотри на людей: их изобретения способны стереть с лица земли все живое, и для управления ими не нужно мудрости, не нужно даже каких-либо знаний. Любой деревенский дурачок может нажать на кнопку и уничтожить мир!
– Не преувеличивай. «Любого» не допустят к такой кнопке.
– Если это и преувеличение, то небольшое. Конечно, самое разрушительное оружие люди кое-как научились контролировать. Но сколько более простого оружия в руках у вчерашних детей, едва умеющих читать? Да не будем даже говорить об оружии! Люди постоянно убивают себя, отравляя воздух, воду и саму землю ради бессмысленного накопления денег. Они словно смешали свою кровь с кровью гномов! Так те хоть копят золото и драгоценные камни, а люди готовы на все ради обычных бумажек!
– Похоже, ты не врубаешься в суть современной денежной системы.
– Да, я ее не понимаю, – кивнул Хормин. – И не хочу понимать. Это неважно. Важно то, что людей нельзя предоставлять самим себе. Для их же собственного блага! Как малым детям, им нужен присмотр мудрых и строгих взрослых.
– И под «взрослыми» ты подразумеваешь, конечно, магов?
– Да. Не всех, разумеется. Ваша цивилизация источает яд, и он оказался достаточно сладким, чтобы соблазнить многих из магов. Все эти блага прогресса, делающие жизнь удобнее, кажутся вполне безобидными. От них трудно отказаться. Но никто из соблазнившихся, даже сам Ивор, не понимает, что вместе с удобством эти блага несут и главное зло вашей цивилизации – ее идеи! Идеи, делающие нас слабыми и безвольными!
– Ну так давно взял бы власть в свои руки, раз Ивор так ослаб, пользуясь телефоном и телевизором.
Хормину, похоже, такое понятие, как сарказм, было совершенно чуждо. Даже на его не особо пригодном для выражения эмоций лице можно было отчетливо прочесть искреннее сожаление.
– Ивор ослаб духовно, но он по-прежнему сильнейший маг. Мне с ним не сравниться ни в могуществе, ни в мастерстве. К тому же его поддерживают многие члены Совета. У меня, само собой, тоже найдутся сторонники, но меньше всего я хотел бы разжечь войну внутри Совета.
Я мысленно порадовался за Ивора. Хорошо, что у его противника такая низкая самооценка. Ослаб там глава Анклава духовно или нет, я не знаю, но совершенно уверен, что плетущийся заговор Ивор заметит последним. Впрочем, он рулит Анклавом магов уже несколько сотен лет и все это время вполне обходился без моей помощи. Думаю, и в этот раз как-нибудь без нее обойдется. У меня своих проблем по горло.
– Ладно, все это офигеть как интересно, – решил я перевести разговор на более насущную тему, – но мне вообще-то надо девочку искать. Может быть, ты заметил что-то необычное, когда бывал в Липовом Цвете? Что-то, что не увязал с похищением и потому промолчал?
Хормин немного поразмыслил, прикрыв глаза, потом решительно покачал головой:
– Нет, ничего странного не происходило.
– А может быть, Агата упоминала, что заметила что-то странное?
– Нет.
– Досадно… А ты в последнее время не общался с оборотнями?
Хормин поднял на меня удивленный взгляд:
– Нет. При чем тут оборотни?
– Пока не знаю, – признался я. – Может, и ни при чем. Но они крутились недавно возле особняка, где живет Арина.
– Оборотни… оборотни… – забормотал Хормин. Взгляд его маленьких глаз стал совершенно отсутствующим. – Оборотни… Ну конечно!
– Что?! – Я едва удержался, чтобы не вцепиться в его балахон и не встряхнуть как следует. Но унизительный опыт с Самуилом был еще слишком свеж в памяти. – Что ты вспомнил?!
Маг уставился на меня каким-то странным взглядом, словно, будучи на рынке, прикидывал, сколько весу в поросенке, сколько за него можно заплатить и сколько выйдет отбивных. Последняя мысль мне особенно не понравилась.
– Я никогда не общался с оборотнями, – медленно, явно параллельно думая о чем-то другом, произнес Хормин. – Они обладают всеми недостатками как людей, так и волков, при том лишены достоинств обоих видов. Лучше уж иметь дело с вампирами. Они хотя бы относятся к древней расе и наделены магическими способностями. Но я знаю, что Агата занималась какими-то исследованиями, связанными с оборотнями. Это было совсем недавно, лет десять назад. И как ни странно, она сохранила хорошие отношения с их общиной.
Я приложил все усилия, чтобы мое лицо ничего не выражало.
– И что это были за исследования?
– Откуда мне знать? – рассеянно отмахнулся Хормин. Похоже, какая-то мысль полностью завладела им. – В нашем кругу не принято лезть в чужие исследования. Если маг достигнет успеха, он сам похвастается. Поскольку Агата ничего не рассказывала, видимо, успеха она пока не добилась. Или не захотела делиться знаниями. Она вообще скрытная стерва…
Я удивился, но промолчал. В самой этой характеристике не было ничего удивительного. То есть я хочу сказать, любому, кто общался с Агатой больше четверти часа, это слово неизбежно приходило на ум. А через полчаса общения так же неизбежно дополнялось прилагательным «безжалостная». Удивительным было то, что такой сухарь, как Хормин, его использовал. Причем с экспрессией, не оставлявшей сомнений – Агату маг почему-то внезапно сильно невзлюбил. Странно, всего пару минут назад он говорил о ней вполне спокойно.
Вообще, после упоминания оборотней в контексте расследования мага словно подменили. Его равнодушие превратилось в маску, под которой бушевали какие-то непонятные мне страсти. Дорого бы я дал за способность читать мысли! Увы, такого таланта у меня нет. Впрочем, можно долго перечислять таланты, которых у меня нет!
– Хормин, что произошло? О чем ты догадался?
– Ни о чем, – проблеял маг, делая честные глаза. Получилось у него не очень убедительно. – Просто пришла в голову идея, к похищению никак не относящаяся.
– Не ври! Это как-то связано с Агатой! Ты должен мне сказать!
Но Хормин уже пришел в себя и вновь принял вид уверенного в своем величии древнего мага. Бросив на меня надменный взгляд, он прошелестел:
– Должен? Я тебе ничего не должен, пес. Благодари всех богов Тени, что за тебя просил глава Анклава, иначе ты был бы уже мертв. Убирайся.
Если бы Хормин заорал на меня, начал сыпать угрозами в духе криминальных братков, я бы позлил его еще, в надежде, что от злости он что-нибудь да выболтает. Но этот спокойный полушепот не оставлял мне шансов. Хормин не собирался отвечать и явно насмехался над моей беспомощностью. Он даже не воспринимал меня в качестве врага! Так, нечто незначительно раздражающее, вроде пыли на столе.
Сохраняя остатки достоинства, я молча развернулся и направился к двери.
Призрак кадета Ситичкина тоже не проронил ни слова, провожая меня до выхода из особняка. Видимо, злился за недостаточно почтительное отношение к хозяину. А хозяину-то, скорее всего, наплевать на преданность кадета Ситичкина. Ему и на живых-то людей наплевать, а уж призраков всяких он тем более не замечает.
Эта мысль подтолкнула другую, более практичную.
Призраков иногда еще называют духами, но это ошибка. Призраками чаще всего становятся души умерших людей, которых что-то удерживает в этом мире. Какое-то важное дело, долг, месть. Иногда страх. Происхождение же духов неизвестно. Думаю, они – все, что остается от племенных божков, после того как исчезают с лица земли последние их последователи. Хайша считает мое объяснение бредовым и оскорбительным, но это лишь потому, что такая перспектива пугает ее даже больше, чем полное исчезновение. Да и своего объяснения природы духов у нее нет. И ни у кого нет. Не думаю, что это такая сложная задача, просто никто не занимался изучением духов – они никому не интересны, на них никто не обращает внимания.
Этим-то они и ценны.
Все привыкли к тому, что духи страсть как любят подглядывать. Интересует их исключительно секс, а поскольку в Тени ханжество не особо распространено, никого бесплотные вуайеристы не беспокоят. Общаться с ними тоже мало желающих, поскольку говорить духи способны только об одном – опять же о сексе, а точнее, где, что и при каких обстоятельствах им удалось подсмотреть. Пожалуй, рассказывать духи любят даже больше, чем собственно процесс подглядывания.
Нетрудно догадаться, что мысль использовать эту особенность духов пришла в голову именно частному детективу. И не надо грязно ухмыляться! Эта идея, разумеется, пришла в голову не мне, а Алексу.
Но я тоже не брезговал пользоваться этим методом.
Примерно через два с половиной часа я припарковался возле бара «У кота». Вопреки всяким эзотерическим книгам из категории «Магия для чайников» искать духов в американских прериях или сибирской тайге вовсе не обязательно. Их всегда можно найти в ближайшем баре. Они там выслеживают своих будущих «жертв». Ну а если приспичило поговорить с духами, лучше все-таки найти особое заведение вроде того же «У кота». Здесь на вас не будут смотреть как на сумасшедшего, когда станете разговаривать с невидимым собеседником. Точнее, здесь на вас не станут смотреть как на сумасшедшего, что бы вы ни отмочили. Принцип, который с незапамятных времен культивируют хозяева бара, братья Петрос и Саргис, – это терпимость к чужим странностям.
