Текст книги "Наводнение"

Автор книги: Сергей Высоцкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Неожиданно к звукам журчащей воды примешались размеренные чавкающие звуки, доносящиеся тоже из подвала. Кто-то медленно шел там по воде. Ржаво, протяжно скрипнула дверь. Человек вышел из подвала и замер внизу у дверей, не решаясь подняться по ступенькам. Видать, прислушивался. И наконец снова раздались легкие, едва слышные шаги…

Корнилов включил фонарь, и мощный сноп света вырвал из темноты фигуру мужчины, съежившегося от неожиданности. Мужчина прижимал к груди небольшой чемоданчик. Уже нажав на рычажок фонарика, подполковник услышал шум справа, у сарайчика, и мощный рывок Алабина на этот шум. Но он даже не обернулся, зная, что там рядом Белянчиков и Орликов. Все внимание Корнилова было приковано к этой скрючившейся, оцепеневшей фигуре с чемоданчиком. К Игнатию Казакову.

Не опуская фонарика, подполковник пошел к нему. Сзади, там, куда кинулся Алабин, послышались сдавленный стон, возня, негромкие выкрики. «Значит, и Самарцев здесь. Вдвоем пришли», – отметил Корнилов и протянул руку к чемоданчику.

– Давайте, давайте, Игнатий Борисович. И не вздумайте шуметь. Двор оцеплен.

Игнатий разлепил зажмуренные глаза. Корнилов ожидал увидеть в них испуг, смятение, но они были полны ненависти. Казаков отпрянул. Чемоданчик задел за железные перила лестницы, ведущей в подвал, и раскрылся, звонко щелкнув замком. Пачки денег полетели в воду. Казаков с диким воем упал на колени, хватая пачки. Обертки лопались, радужные бумажки трепыхались на воде. Корнилов достал из кармана свисток. Резкая, тревожная трель ударила в стены двора-колодца. Из подворотни со стороны Тучкова переулка бежали, хлюпая по воде, дежурившие там сотрудники. Казакова подняли, с трудом вырвали из рук чемодан и несколько пачек денег, которые он пытался сунуть за пазуху. Респектабельного Игнатия Борисовича было не узнать. Он мычал, сыпал отборнейшим матом. Всклокоченные густые волосы, шальные глаза. Одежда у него промокла, галстук сбился на сторону.

– Ребята, двор выскоблите, – попросил Корнилов прибежавших на помощь оперативников, – чтобы ни одного рубля не осталось тут… А этому – наручники, и в машину…

Он отдал одному из сотрудников свой фонарь и пошел к сараям. Там толпилось несколько человек.

– Белянчиков! – позвал Корнилов, не в силах разглядеть лица людей после яркого света фонарика.

– Товарищ подполковник, он побежал к машине, «скорую» вызывать, – Корнилов узнал голос Бугаева. – Эта сволочь Васю Алабина ножом пырнул.

– Алабина? Как же… – начал Корнилов и вспомнил, как несколько минут назад старший лейтенант кинулся на шум возле сарая.

Издалека, наверное со Среднего проспекта, раздался тревожный вой «скорой».

– Ну, кажется, едут, – сказал Бугаев.

Теперь Корнилов разглядел, что капитан стоит в воде на коленях и держит на руках Алабина. А кто-то из сотрудников, расстегнув Василию одежду, пытается перевязать его.

– Самарцева взяли, товарищ подполковник, – сказал Бугаев. – Он, собака, в самый последний момент на такси подъехал. С набережной. Я пошел за ним следом… И в это время он увидал того, с чемоданчиком. Кинулся, а тут Алабин… – Он замолчал и прислушался. Кто-то быстро шел к ним от подворотни, разбрызгивая воду. Это был Белянчиков.

– Семен, сейчас понесем Васю, – сказал он. – Там у «скорой» мотор заглох. Воды по колено…

Подошли санитары. Осторожно положили на носилки Алабина. Василий застонал.

– В живот он его, – пробормотал Белянчиков.

Санитары в сопровождении Бугаева унесли Алабина.

Корнилов вышел в переулок. Оперативные машины стояли по радиатор в воде без всяких признаков жизни. Оба шофера ковырялись в моторе одной из них.

– Ну что, поехали? – сказал Корнилов.

Один из шоферов обернулся и, узнав подполковника, поздоровался.

– Потоп, Игорь Васильевич. Вряд ли выберемся, пока вода не схлынет.

– Надо было на Среднем остановиться.

– Все хошь как лучше, – не оборачиваясь, сердито проворчал другой шофер.

Задержанные сидели под охраной в разных машинах. Корнилов открыл дверцу и сел на переднее сиденье той, где находился Казаков. И ботинки и брюки были тяжелыми от воды.

Казаков сидел скорчившись, положив руки в наручниках на колени, и всхлипывал. Игнатия Борисовича бил озноб, и Корнилов видел, как тело его время от времени передергивалось, словно в судороге.

– Игнатий Борисович, вы давно знаете Самарцева?

– Я ни-ка-кого С-самарцева не знаю, – заикаясь, ответил Казаков. У него зуб на зуб не попадал от страха и холода.

– Откуда же у вас деньги? Чемодан с деньгами?

Казаков уронил голову и заплакал.

– Да будет вам, – сказал Корнилов. – Снявши голову, по волосам не плачут.

– Что? Что вы говорите? – испуганно пробормотал Казаков. – Вы думаете, что это я… Я напал на кассира?! Да как вы смеете? Вы, вы… – Он замолчал, будто не в силах был подобрать слово, которое передало бы меру его гнева и возмущения. – Я хотел отдать эти деньги. В милицию отдать.

Корнилов молчал.

– Я никого не трогал, я не знаю этого бандита! – истерически закричал Игнатий Борисович. – Я только з-ап-озд-ал. За-п-озд-ал вернуть эти деньги. Мне просто пересчитать их хотелось! Пересчитать, понимаете?

– Пересчитать хотелось… – задумчиво сказал Корнилов, вспомнив, как барахтался Игнатий в воде, хватая деньги. – А из-за вас человека тяжело ранили.

– При чем тут я? – взвизгнул Казаков.

Корнилов махнул рукой и вылез из машины.

Подошел Белянчиков.

– Мы сейчас поедем! – сказал шофер. – Вода спадает. Я только карбюратор заменю.

К машине подошли два парня.

– Ну что, ребята, не толкнуть? – спросил один из них. – А то мы раз-два – и толкнем!

– Спасибо, – сказал Корнилов. – Мы и сами можем толкнуть. Да мотор заглох.

– Это ерунда! – словно обрадовавшись, заорал парень. Чувствовалось, что он немного навеселе. – У хорошего шофера мотор и под водой заработает! Саня, подмогнем?

– А чего не подмочь? – басом ответил его приятель. – Мы сегодня уже которую машину вытаскиваем.

– Да нет, спасибо, товарищи, – отказался Корнилов. – Вода вот спала…

– Мы и сами не лыком шиты! – обиженно сказал шофер «оперативки».

– А мы от всей души… – тоже с обидой начал один из парней, но другой перебил его:

– Ладно, Саня. Слышь, мотор зафурыкал, – и, обернувшись к Корнилову, стал рассказывать: – Мы сегодня, как утром на смену пришли, так с завода и не вылазили. Мы ж с Балтийского… У нас воды – ого-го! Аврал! И ничего! Все в ажуре. Нам вода нипочем. Ты не подумай, что мы пьяные. Так, бутылку шампанского с одним «жигулевцем» выпили. Его волна у двадцать первой линии прихватила, а мы помогли. Мы такие! Ну, он и вытащил шампанское. Говорит, девушке вез, но тут – дело святое. А мы не евши целый день. Ну ладно, дай пять. – Он протянул руку Корнилову. Игорь Васильевич пожал ее.

– Товарищ подполковник! – позвал шофер. – Можно ехать.

– Да тут никак милиция? – удивился разговорчивый балтиец. – Тоже авралите?

– Авралим! – отозвался Корнилов и взялся за ручку «Волги».

– Чао! – крикнул тот, кого звали Сашей. – Моя милиция меня бережет!

Машины осторожно, вздымая по обе стороны веера воды, тронулись.

«Как же я недоглядел, как не уберег Васю? – подумал Корнилов и сжал кулаки, вспомнив Игнатия.

8

– Алло, это хирургическое отделение?

– Да.

– Добрый вечер.

– Уже ночь…

– Скажите, как состояние больного Алабина.

– Он в реанимации.

– Все еще в реанимации?

– Товарищ, у нас некоторые больные неделями там находятся.

– Когда будет известно что-то определенное?

– Позвоните завтра после десяти. В девять консилиум.

– Спасибо. – Корнилов повесил трубку и прошелся по комнате.

Жена, сидевшая в кресле с книгой в руках, подняла голову.

– Ничего нового, – хмуро сказал Корнилов. – Вторые сутки ничего нового.

– Что будет этому хлюпику?

Корнилова удивило, что жена назвала Казакова хлюпиком. Так же, как Истомина.

– Хорош хлюпик, – с ненавистью пробормотал он. – Видела бы ты его в тот момент… Вцепился в деньги клещами. Одной сотенной, кстати, недосчитались, еще, чего доброго, с меня вычтут.

– Не распаляйся.

– По-твоему, я должен улыбаться?

Корнилов наконец перестал ходить по комнате и сел в кресло. Сидел молча, задумчиво глядя на жену.

– Сколько этому монстру даст суд, не знаю. А Вася Алабин умереть может.

– Ты-то в этом не виноват.

– Виноват, Оля, виноват. У меня в молодости похожий случай был. Так меня, салагу, Николай Иванович Мавродин грудью заслонил. А я вот даже на его похоронах не побывал.

– Игорь! – Оля смотрела умоляюще.

– Ладно, Оленька. Не будем о мертвых.

– Алло, это хирургическое?

– Да.

– Доброй ночи.

– Уже утро.

– Скажите, как состояние больного Василия Алабина?

– Пока без изменений…

1976 г.