Текст книги "Военное искусство и военная культура Евразии"
Автор книги: Сергей Нефедов
Соавторы: Александр Самович,Николай Митюков,Эдуард Кожурин,Вадим Белолугов,Николай Рябченко,Александр Ложкарев,Казбек Кодзаев,Елена Дубровская,Сергей Охремчук,Сергей Липачев
Жанры:
Cпецслужбы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)
Обобщающие данные об отношении населения к восстанию были сообщены главнокомандующим Карельским фронтом С.С. Каменевым по состоянию на 25 и 26 декабря 1921 г. председателю Реввоенсовета республики Л.Д.Троцкому. «Из оценки настроений по волостям оказывается, что из всех 46 волостей бесспорно на нашей стороне – 26..., в выжидательном настроении – 11 ...и не сочувствующих нам – 11». О враждебном отношении к советской власти свидетельствовали случаи уничтожения и порчи населением неохраняемых линий связи в приграничных районах. Вместе с тем в той же Ребольской волости при отходе частей Красной Армии им было оказано существенное содействие – выделены подводы и проводники из числа местных жителей. В Тунгудской и Маслозерской волостях часть жителей бежала от мобилизации в отряды повстанцев, но к концу декабря люди стали возвращаться.
Как отмечал С.С. Каменев в отношении пополнения рядов мятежников за счет местных жителей, бандиты проявляют активность лишь вдоль границы, опасаясь оторваться от последней. Между тем, если бы они чувствовали поддержку населения, то, вероятно, шли бы вглубь, тем более, что порча железных дорог является, казалось бы, одной из важнейших задач противника»[42]42
Гусев К.В. Указ. соч. С. 80.
[Закрыть].
Первый период боевых действий с конца ноября до последних чисел декабря 1921 г. оказался неудачным для красноармейских частей и отличался перевесом сил на стороне повстанцев и интервентов. Восстание получило значительную поддержку местного населения, а его руководство находилось в руках самих беломорских карелов: командиром 1-й роты кимасозерского отряда являлся бывший офицер царской армии В. Кирьянов, родом из Тунгудской волости, командиром второй роты – бывший служащий земельного отдела Летнеконецкой волости Чеккин, отрядом, дислоцированным в с. Машезеро командовал сын ругозерского священника бывший офицер Юсковский, бежавший в Финляндию в 1918 г. Под началом В. Сидорова действовал отряд, стоявший в деревне Березнаволокской[43]43
Беляев Н.П. Первый пограничный. С. 42-43.
[Закрыть].
Из-за своей малочисленности и отсутствия резервов красноармейские части, продвигаясь на сотни километров от линии железной дороги, не закрепляли за собой тылы, чем пользовался противник. В результате одни и те же населенные пункты приходилось брать по нескольку раз. Бойцы были плохо вооружены, не хватало патронов.
Как пишет адъютант 379-го стрелкового полка Н.П. Беляев, в действовавшем на участке Сорокская-Летнеконецкая 1-м сводном отряде под командованием В. А. Ясникова, на весь отряд из 250 человек не имелось ни одной пары лыж, и никто из бойцов, недавно присланных в Карелию, не умел на них ходить. Зачастую продовольствия у красноармейцев оставалось в запасе лишь на одни сутки, и то не по полной норме. Несмотря на все трудности и численный перевес в силах противника, части РККА проявляли в борьбе с ним исключительное мужество, отвагу и настойчивость. Одной из первых небольших побед этого периода стало взятие Летнеконецкой отрядом под командованием В.А. Ясникова[44]44
Беляев Н.П. Боевой путь. С. 37-38.
[Закрыть].
В целом же на первом этапе военных действий советское командование недооценило размах и характер интервенции и допустило ряд серьезных ошибок. Находившиеся в Карелии войска были сформированы по принципу летучих отрядов. Боевая задача этого периода заключалась в охране и обороне Мурманской железной дороги. Отряды особого назначения из коммунистов, советских служащих, железнодорожников совершали отдельные успешные операции по ликвидации диверсионных групп, однако экспедиционные летучие отряды Красной Армии не были приспособлены к войне в условиях Севера. В привычных для них условиях центральных и южных областей страны они действовали без обозов и удовлетворялся за счет местных средств[45]45
Гардин Е.С. Разгром белофинской авантюры (1921-1922). Петрозаводск. 1947. С. 18.
[Закрыть].
Совершенно иное положение создалось в Карелии. Здесь красноармейские отряды были привязаны к немногочисленным дорогам, т.к. болота и леса не позволяли им маневрировать вне редких лесных дорог. Из-за крайне тяжелого продовольственного и фуражного положения в крае нельзя было рассчитывать на снабжение отрядов за счет местных средств, поэтому все необходимое для войск приходилось доставлять с линии железной дороги, а все запасы возить с собою. Действуя же без обозов экспедиционные отряды постоянно сталкивались с огромными трудностями в материально-тыловом обеспечении своих операций. Не имея снаряжения и обмундирования, необходимых для войны в зимних условиях, они несли большие потери от обморожения[46]46
Хесин С.С. Указ. соч. С. 64.
[Закрыть].
По свидетельству К.И. Соколова-Страхова, созданные отряды неудовлетворительно снабжались лыжами, валенками, полушубками, рукавицами, компасами и многим другим. Не были обеспечены они и технической связью с командующим. Несмотря на численность в несколько сот бойцов, каждый отряд всегда действовал как одна тактическая единица, не расчленяясь на мелкие подразделения и группы. А именно от такой тактики в сильно пересеченных и бездорожных лесных местностях Карелии зависел успех боевых действий, часто определявшийся гибкостью и маневренностью подвижных мелких групп. «Организованные таким образом карелы и финны, – пишет Соколов-Страхов, – представляли из себя хотя и незначительную по численности, но превосходную в качественном отношении боевую силу. Они отлично знали местность, превосходно ходили на лыжах, делая по 10-12 км в час, метко стреляли[47]47
Соколов-Страхов К.И. Указ. соч. С.54-56; Седякин А. И. Указ. соч. С. 2.
[Закрыть].
А вот описание обстоятельств наступления на Поросозеро 90 и 11-го учебно-кадрового полков РККА в начале января 1921 г. «Этот пункт был занят отрядом финских лыжников численностью в 500-700 чел. Двигаться нашим частям пришлось при полном отсутствии дорог. Красноармейцы прокладывали дорогу своей грудью, лыж не было, и потому шли по пояс в снегу со скоростью 1-2 км. Непосредственно перед Поросозером 90-й полк несколько ранее хотел атаковать противника, сильно укрепившегося и окопавшегося, владеющего пулеметами и лыжами. 90-й полк, пришедший из Московского района, никогда не видел таких глубоких снегов, ни один красноармеец никогда не слышал, что такое лыжи. Наступать пришлось через открытое пространство, через озеро, по пояс в снегу. Двигались чрезвычайно медленно. И командиры, и красноармейцы вели себя героически, и если первый этап был неудачным, то не потому, что не хватало настойчивости у красноармейцев, а потому, что не было сил преодолеть пространство, которое отделяло от противника – около километра. Полк понес большие потери – 200 чел. убитых и раненых...»[48]48
Седякин А.И. Указ. соч. С. 2-3.
[Закрыть].
Тем не менее 11-й кадровый полк, обошедший противника с юга, угрожал отрезать его от границы. Увидев это, повстанцы бросили Поросозеро и их отряд, имевший задачу захватить Петрозаводск, оказался вынужден покинуть территорию КТК. Это был первый чувствительный удар, определивший перелом в военных действиях отрядов Красной Армии.
Принятый советским командованием план наступления предполагал отсечение повстанцев от финляндской границы. «Самые трудности дела, – телеграфировал прибывший в Петрозаводск главнокомандующий вооруженных сил республики С.С. Каменев наркому по военным делам Л.Д. Троцкому 25 декабря 1921 г., – ожидаются не в бою, а в преодолении местных, просто чудовищных условий»[49]49
Соколов-Страхов К.И. Указ. соч. С. 147.
[Закрыть].
Таким образом, в первый период военных действий несомненный успех был на стороне повстанцев, знакомых с местностью, привычных к суровому климату Северной Карелии и применявших тактику нападения малыми партизанскими отрядами на плохо приспособленные к непривычным условиям отряды Красной Армии.
Однако, несмотря на неудачи и потери, понесенные частями РККА, красноармейцы сумели помешать расширению района военных действий и удержать противника на значительном удалении от Мурманской железной дороги. Тем самым экспедиционные отряды Красной Армии содействовали выполнению боевой задачи первого периода – обороны главной магистрали на Северо-Западе России. Южная Карелия и восточная ее часть, связанные с Мурманской железной дорогой, с самого начала не вошли в сферу вооруженного конфликта, а восстание оказалось изолированным от других районов КТК[50]50
Гордин Е.С. Указ. соч. С. 16-19.
[Закрыть].
По данным Карельского областного отдела ГПУ, первоначально отряды восставших почти исключительно состояли из добровольцев, а к первой половине января в них появилось много мобилизованных. В соответствии с приказом командования повстанцев о мобилизации карелов в занятых районах, набор всего мужского населения от 18 до 45 лет производился почти всюду насильственным путем кроме Тунгудской и Ухтинской волостей, где большинство мужчин еще в начале восстания добровольно явились в отряды. Верховный комитет Карелии, хотя и скудно, обеспечивал продуктами из Финляндии не только свою армию, но и местное население. Для этой цели им были созданы в деревнях «этапные комендатуры», задача которых состояла в распределении продовольствия среди мирных жителей[51]51
Гусев К.В. Указ. соч. С. 80; Килин Ю.М. Указ. соч. С. 59.
[Закрыть].
На 26-29 декабря 1921 г. планировалось первое наступление советских войск в Карелии, для подавления восстания собраны значительные силы. Если к началу боевых действий всего в красноармейских частях в Карелии насчитывалось около 4500 бойцов, то к концу первого периода военных действий Красной Армии удалось создать дивизию, насчитывавшую около 13 тыс. чел. В ней участвовали и красные финны, составившие лыжный отряд[52]52
Йокипии М. Финляндия и Восточная Карелия в период так называемых «племенных войн». 1918-1922 // Прибалтийско-финские народы. С. 328; Куликов K.И. Указ. соч. С. 95.
[Закрыть].
Командующим войсками Карельско-Мурманского района был назначен начальник Петроградского укрепрайона А.И. Седякин. Принимается решение немедленно перебросить из Тамбовского района в Петрозаводск две стрелковые бригады. Из состава войск Петроградского военного округа перебрасывались учебно-кадровые полки и дивизионные школы двух дивизий. По указанию Совета Труда и Обороны в район военных действий направлено 3 бронепоезда, авиаотряд и другие части из Петроградского и Московского военных округов. Преимущественно это были целые соединения и хорошо вооруженные лыжные отряды. В январе 1922 г. общая численность войск в Карело-Мурманском крае превысила 26 тыс. чел., а к завершению вооруженного конфликта в феврале 1922 г. – более 30 тыс. бойцов[53]53
Ленинградский военный округ. Л. 1968. С.98-99; Килин Ю.М. Карелия в политике... С. 65.
[Закрыть].
Командование карельского района войск извлекло уроки из опыта первого периода военных действий и тщательно подготовило войска к наступлению в тактическом и материально-техническом отношении, с учетом противника и местности. 24-29 декабря 1921 г. колонны Красной Армии выступили от Мурманской железной дороги на запад, по занесенным снегом лесным дорогам Карелии[54]54
Гардин Е.С. Указ. соч. С. 22-23.
[Закрыть].
Одновременно с организацией штаба Карельского фронта для укрепления советской власти на местах в Петрозаводске был создан Революционный военный комитет Карело-Мурманского района, а в уездах и волостях – местные участковые революционные комитеты. Вся полнота власти на территории Карелии и Мурманского края с 20 декабря перешла к Карело-Мурманскому революционному комитету под председательством Э.А. Гюллинга. В состав военно-революционного комитета вошли А.И. Седякин, секретарь Карельского исполкома Н.А. Ющиев, особоуполномоченный ВЧК Даубе и др. Карело-Мурманский район был объявлен на осадном положении[55]55
Карелия в период восстановления... С. 40-45; Советы Карелии. С. 92-93; История Карелии. Т. 2. С. 161.
[Закрыть].
Реввоенсовет республики поставил перед войсками задачу в кратчайший срок вытеснить противника за линию государственной границы. По замыслу командовавшего проведением операции А.И. Седякина, красноармейские части должны были провести решительное наступление по трем направлениям. Основным из них стало южное направление, поскольку командование Петроградского военного округа опасалось захвата Петрозаводска силами противника, действовавшими на Ребольском направлении[56]56
Килин Ю.М. Карелия в политике... С. 64-65.
[Закрыть].
Важную роль в ходе операции сыграл поход отряда, состоявшего из финских курсантов петроградской Интернациональной военной школы под командованием Т. Антикайнена. Более приспособленные к местным условиям ведения боевых действий бойцы отряда совершили рейд на лыжах в тыл повстанцев и интервентов от населенного пункта Масельская, находящегося в 200 км к северу от Петрозаводска, до Кимасозсра, где располагался штаб южной группы противника.
Приказ о начале похода в совершенно неожиданном для противника направлении был отдан А.И. Седякиным 7 января 1922 г., «отряд из 136 бойцов выступил в свой двухнедельный тысячекилометровый рейд на лыжах за линией фронта. Как пишет К.И. Соколов-Страхов, батальон выехал из Петрограда «без единой лошади, без саней и походных кухонь. Рейд предполагался без обоза по бездорожной лесистой местности». Бойцам выдали финские лыжи и теплое обмундирование, снабдили 15-дневным запасом продовольствия, включавшим «в достаточном количестве шоколад и вино». Особое внимание было обращено на техническую подготовку к лыжному походу, смазку лыж и т.п.
В первый же день похода отряд, покрыв расстояние в 70 км, достиг д. Паданы, 9 января – д. Лазарево. Лыжники двигались со скоростью 10-12 км в час, об условиях походного быта красноречиво свидетельствует описание, оставленное очевидцем событий: «От быстрого движения пот проходит сквозь полушубки, которые снаружи обледеневают. При малейшем движении обледеневшие рукава трещат и лопаются. При отдыхе у костра часть тела, обращенная к огню, оттаивает, другая застывает. Впереди попеременно идут наиболее сильные лыжники, специально посланные прокладывать путь»[57]57
Соколов-Страхов К.И. Указ. соч. С. 81-82.
[Закрыть].
Отряду пришлось преодолеть известный Масельгский кряж – высокую каменную гору протяжением до 15 км. Это оказался самый трудный участок пути, где лыжники вынуждены были не идти, а буквально ползти, держа в руках лыжи. Помимо винтовок, ручных гранат и вещевых мешков с запасом продовольствия, имевшихся у каждого бойца, лыжники двигались по пересеченной, труднопроходимой местности с отрядным вооружением их 7 ручных пулеметов[58]58
Беляев Н.П. Первый пограничный. С. 53; На Кимасозеро! Воспоминания бывших командиров и курсантов Интернациональной военной школы, участников лыжного рейда на Кимасозеро в 1922 г. Петрозаводск. 1971.
[Закрыть].
Героический по трудности и смелый по замыслу рейд помог частям Красной Армии успешно выполнить ряд боевых заданий.
12 января отряд занял Пенингу, 14 января населенный пункт Реболы, а 20 января разгромил гарнизон и штаб южной группировки противника, что обеспечило решительный перелом в ходе кампании[59]59
Карельская Коммуна. 1922. 15 марта; Соколов-Страхов К.И. Указ. соч. С. 81-82; Неизвестная Карелия. С. 16-17. 330; История Костомукши: Доку менты и материалы. Петрозаводск, 1994. С. 49.
[Закрыть].
В конце января антикайненцы освободили д. Контокки, а 2 февраля после двухчасового боя вошли в Костомукша. В тот же день был создан Контокский волревком, его председателем назначается политработник Красной Армии Кононов, секретарем-организатором партизанской группы «Хаапа» И.С. Петров[60]60
Илюха О.П., Антощенко А.В., Данков М.Ю. Указ. соч. С. 35.
[Закрыть]. Военные задачи похода Тойво Антикайнена сочетались с политическими: «красные» финны сражались с «белыми» добровольцами из Финляндии. С 1 февраля 1922 г. лыжный отряд Т. Антикайнена был поставлен командованием войск Карельского района в авангард южной колонны действовавших в этом районе регулярных частей Красной Армии. 5 февраля в результате войсковой операции было занято село Тихтозеро и 7 февраля – Ухта.
В ходе второго этапа военных действий уже в конце 1921-начале 1922 гг. на поросозерском направлении части противника были отброшены за финскую границу, а в конце февраля 1922 г. Беломорская Карелия полностью очищена от восставших. Гражданское население из соображений безопасности уходило вместе с ними. К февралю 1922 г. приграничные районы северной Карелии представляли собой обезлюдевшую территорию: свыше 11 тыс. чел. бежало в Финляндию[61]61
Йокипии М. Указ. соч. С. 328; Килин Ю.М. Карелия в политике... С. 66: Nygard Т. Ha-Karjalan pakolaiset 1917-1922. Jyvaskyla. 1980. S. 65.
[Закрыть].
Потери среди бойцов Красной Армии, приводившиеся в сведениях штаба РККА, были сравнительно невелики, учитывая масштабы кампании: 152 убитых, 512 – раненых, 257 обмороженных, 200 – пропавших без вести, 273 – эвакуированных (больных), всего 1394 человека[62]62
Килин Ю.М. Там же. С. 65.
[Закрыть].
За мужество и героизм, проявленные в ходе военных действий, Реввоенсовет республики объявил войскам Карельского фронта благодарность. Все участники боев были награждены жетоном «Честному воину Карельского фронта». Советское правительство особо отметило пограничников 379-го Петрозаводского стрелкового полка, сражавшихся с противником в начальный, наиболее трудный период борьбы. 17 бойцов полка получили орден Красного Знамени, еще семнадцати вручили именные часы. Интернациональную военную школу за выдающийся рейд курсантов наградили орденом Красного Знамени и вручили Красное знамя Карельской Трудовой Коммуны. 34 курсанта – участника похода были удостоены ордена Красного Знамени. 65 курсантов получили именные часы[63]63
Беляев Н.П. Первый пограничный. С. 57-63: История Карелии. Т.2. С. 164-165.
[Закрыть].
Карельское восстание стало тем уроком, который не был забыт руководством РСФСР-СССР и через много лет. Центральные власти после подавления восстания относились к карелам как к ненадежному нелояльному советской власти народу[64]64
Килин Ю.М. Карелия в политике... С. 71.
[Закрыть]. Несмотря на принятый советским правительством 18 сентября 1925 г. Закон об обязательной военной службе, граждане пограничных территорий Карельской республики (Ухтинского района, Поросозерской. Ребольской, Ругозерской, Кимасозерской волостей Кемского уезда) как экономических слабых волостей, пострадавших от бандитизма» во время вооруженного конфликта зимой 1921-22 гг., по постановлению Президиума Карельского обкома РКП(б) были освобождены «от отбывания воинской повинности» по политическим соображениям[65]65
Дубровская Е.Ю. Карельский Егерский батальон и воинские формирования в Карелии в 1920-е гг. // Вестник молодых ученых: Исторические науки (5). СПб.. 1999. С. 21.
[Закрыть]. В отношении других граждан КТК, освобожденных от призыва на 5 лет, члены Президиума Обкома А. Нуортева, Э. Гюллинг, И. Ярвисало, и З. Денисов высказали мнение, что «в дальнейшем от военной повинности их освобождать нет никакой необходимости, за исключением Кемского и Ухтинского уездов и нескольких волостей»[66]66
Карельский государственный архив новейшей истории (КГАНИ) Ф.З.Оп.1. Д.216. Л.76,131.
[Закрыть].
Участие советских войск в подавлении восстания на севере Карелии на долгое время оставило след и в отношении жителей приграничья к красноармейским частям и погранотрядам, которых в 1920-е гг. здесь встречали настороженно, а порой и открыто неприязненно[67]67
Там же. Ф.З. Oп. 1. Д.63 (Сводки политотдела Каррайона и военных частей за январь-май 1922 г.); Д.64. Л.58, 60-62 и др. (То же, за май-декабрь 1922 г.).
[Закрыть].
Одним из политических последствий крестьянского восстания, охватившего зимой 1921-1922 гг. северные волости КТК, стал решающий перелом в процессе становления карельской автономии[68]68
Levkoev A. Vienankarjalaisten kansannousu talyella 1921-1922. Lisia teemaan «Gylling ja Ita-Karjaja»// Karjalan heimo. 1994. N 7-8. S. 112.
[Закрыть]. Восстание на севере Карелии не потушило конфликт в руководстве КТК. Э.А. Гюллинг полагал, что одной из главных причин военных событий являлась ошибочная национальная политика. КТК, на его взгляд, оставалась по-существу «русской губернией», не выполнившей своих задач. В качестве первых шагов по выходу из создавшегося положения он предлагал преобразование коммуны в автономную республику. Иную оценку событиям зимы 1921-22 гг. давал В.М. Куджиев. Он категорически отрицал национальный характер восстания и видел его основные причины в провокации белофинской агентуры и карельского бандитизма, тяжелом экономическом положении, слабости революционных трибуналов и местных Советов. Поддержку Куджиеву оказывал секретарь Северо-Западного бюро ЦК РКП(б) И. Смирнов[69]69
Левкоев А .А. Национальная политика в Советской Карелии (1920– 1928). а.к.д.... историч. наук. СПб.. 1995. С. 13; Levkoev A. Vienan Kapinan v. 1921-1922 vaikutus Karjalan autonomien kenitys prosessiin // Kainuussa ja Vienassa. Joensuu. 1997. S. 131.
[Закрыть].
Сразу после завершения восстания в Карелии Организационное бюро ЦК ВКП(б), состоявшееся 6 марта 1922 г., рассмотрело вопрос о положении Карелии по докладу Э. Гюллинга. На заседании присутствовали секретарь Северо-Западного бюро ВКП(б) И. Смирнов и первый секретарь карельского обкома партии В. Куджиев. Оргбюро во главе с И. Сталиным и В. Молотовым встало на сторону докладчика. Принимается решение укрепить экономику Карелии, однако хозяйственные вопросы были отнесены к ведению Северо-Западного экономического совещания. Идея Северо-Западного бюро о подчинении народного хозяйства Карелии Петрограду не получила поддержки. На партийную работу в Карелию направляются финские коммунисты, кандидатуры которых предложил Гюллинг. Третья часть всех расходов, предназначенных на просвещение, выделялась на нужды просвещения на финском языке, который был определен как равноправный наряду с русским. Национальный состав Коммуны предполагалось укрепить путем переселения карелов из Тверской и Новгородской губерний.
Единственным нерешенным вопросом осталось предложение Гюллинга о преобразовании КТК в автономную советскую республику; что значительно укрепило бы статус Карельской автономии[70]70
Кангаспуро М. Финская эпоха Советской Карелии. В семье единой: Национальная политика партии большевиков и ее осуществление на Северо-западе России в 1920-1950-е годы. Петрозаводск. 1998. С. 126. 156; Левкоев А.А. Финляндская коммунистическая эмиграция... С. 47.
[Закрыть]. Шансы на реализацию гюллинговской концепции автономии значительно возросли в апреле 1922 г., когда в Москву в распоряжение ЦК РКП(б) отозвали В.М. Куджиева. в свое время направленного оттуда в Карелию весной 1920 г., и покровительствовавшего ему секретаря Северо-Западного бюро ЦК РКП(б) И. Смирнова.
Окончательное утверждение политическая линия Гюллинга получила на II областной партийной конференции, состоявшейся 28 сентября – 2 октября 1922 г.[71]71
Левкоев А. А. Национально-языковая политика финского руководства Советской Карелии (1920-1935). Петрозаводск. 1992. С. 9-10.
[Закрыть] В противодействии взглядов и интересов Гюллингу удалось выйти на практическую реализацию своего видения карельской автономии. Закономерным результатом изменений, происшедших в 1922 г., стало преобразование Трудовой Коммуны в Автономную Карельскую Советскую Социалистическую республику на основании декрета ВЦИК и СНК СССР от 25 июля 1923 г.
А.Р.Заец[72]72
Андрей Рудольфович Заец – старший преподаватель кафедры гражданской защиты Уральского института ГПС МЧС России, подполковник внутренней службы (Екатеринбург).
[Закрыть]
Присоединение Урала и Зауралья к России: мирная колонизация или бескомпромиссная борьба?
В советской историографии на протяжении многих десятилетий сложился тезис о мирном и практически добровольном присоединении Урала и Зауралья к Российской империи. Фактически дело представляется так, что русский крестьянин постепенно распахивал пустые необжитые пространства, мирно соседствуя с немногочисленным местным населением, неся ему оседлый образ жизни, и вообще культуру[73]73
Преображенский А.А. Урал и Западная Сибирь в конце XVI-нач. XVIII в. М.. 1972; Тарасов Ю.М. Русская колонизация Южного
Урала. М., 1984; Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в конце XI-нач. XVII в. Иркутск. 1990.
[Закрыть]. Лишь иногда народные массы плечом к плечу вставали против угнетателей, как против царских сатрапов, так и против национальных богатеев.
Однако имеет право на существование и другой подход к истории Урала и Зауралья в XVI-XVIII веках. Вкратце, этот подход базируется на признании доминирования именно военной составляющей в колонизации указанных территорий. Действительно, если взглянуть на проблему освоения Урала и Зауралья именно под военным утлом зрения, выявляется немало интересных моментов.
Военное продвижение на Северный Урал со стороны Руси началось еще в XI веке, но это были отдельные походы, не ставившие целью закрепление территории с последующей колонизацией. Монгольское вторжение несколько снизило активность русских на Северном Урале, но уже в 1263 г. в двух грамотах, данных преемнику Александра Невского – Ярославу Ярославичу; среди новгородских владений упоминаются земли по верхнему течению Камы – Пермь Великая[74]74
Из истории Урала. Сборник документов и материалов. Свердловск. 1971. С. 37.
[Закрыть]. С начала XIV века на Северный Урал начала претендовать и Москва, имевшая в качестве опорной базы на северо-востоке Великий Устюг. В конце XIV-начале XV веков началось постепенное переселение русских крестьян из Ростовско-Суздальской земли на Верхнюю Каму, а в 1389—1409 гг. двинский воевода Анфал Никитин поставил на Верхней Каме первую русскую крепость – Анфаловский городок[75]75
На стыке континентов и судеб. Ч. 1. Екатеринбург. 1996. С. 17.
[Закрыть]. В 1451 г. Москва окончательно утвердилась в Верхнем Прикамье, и столкнулась с вогулами, чьи князья в 1455 г. совершили набег на Пермь Великую. Иван III ответил двумя походами 1465 и 1467 гг. В 1472 г. московское войско привело к покорности Пермь Великую, удельный князь которой пытался вести слишком самостоятельную политику. Границы Московского княжества теперь прошли практически по Уральскому хребту в его северной части, соприкоснувшись с Пелымским княжеством вогулов. В 1481 г. вогульский князь Асыка напал на Пермь Великую и осадил Чердынь. Для отражения нападения пришлось перебрасывать войска аж из Великого Устюга.
Ответом стал поход 1483 г., в ходе которого войско князя Ф.С. Курбского-Черного одержало победу над вогулами в устье Пелыма, а затем прошло по Оби, покорив Кодское княжество остяков. В 1484-85 гг. пелымский князь Юмшан и кодский князь Молдан признали свой вассалитет по отношению к Ивану III. Как видим, этот процесс стал результатом военных походов, а не мирной колонизации. Границы России впервые перешагнули за Урал в его северной части.
В 1499 г. Иван III отправляет войска еще севернее – против Ляпинского княжества вогулов и Обдорского княжества остяков. В ходе напряженной кампании войска вогулов и остяков были разбиты, и в 1500 г. к титулу Ивана III прибавилось «князь Обдорский и Кондинский»[76]76
Там же. С. 20.
[Закрыть]. Таким образом, в течение XV века, в результате целого ряда военных походов, Московское княжество утвердилось в Северном Приуралье, и распространило свое влияние на Северный и Приполярный Урал, а также на нижнее течение Оби. Тем самым, интересы Москвы напрямую столкнулись с интересами Сибирского ханства, правители которого также стремились контролировать вогульские и остяцкие княжества. Поэтому, пограничная война на Каме не прекратилась, а, напротив, усилилась.
Русские владения на Каме подвергались набегам татар и вогулов в 1505, 1521, 1531, 1535, 1539, 1540, 1546, 1547 годах, причем это были полномасштабные военные акции с осадами крепостей, в том числе и самой Чердыни. В тоже время, основные усилия Ивана IV на востоке в этот период были направлены против Казанского ханства, поэтому вогулы и сибирцы ответных ударов практически не получали.
Наконец, в 1552 г. Казань пала. Рука Москвы теперь простерлась и в направлении Среднего и Южного Урала, вплоть до бассейнов рек Белая, Уфа и Яик. В 1554—1557 гг. свою вассальную зависимость от московского царя признали башкирские племена, кочевавшие в Западном Приуралье. Более того, в 1555 г. новый сибирский хан Едигер также признал себя московским вассалом. Вассалитет был, конечно, чисто номинальный, но на восточных границах Московии на целых 30 лет воцарился мир.
В 70-х гг. XVI века военно-политическая обстановка на Урале вновь осложнилась. Кучум, захвативший в 1563 г. власть в Сибирском ханстве, к 1571 г. почувствовал себя настолько сильным, что порвал вассальную зависимость от Москвы. Эту смену внешнеполитического курса сразу почувствовало на себе русское население Прикамья. Уже в 1572 г. последовал набег пелымского князя Бегбелия Агтакова, сопровождаемый выступлением вогулов, живших на Чусовой и Каме. Русским и пермским поселкам на Каме, Сылве и Чусовой был нанесен значительный ущерб, и уже в 1573 г. Строгановы предприняли карательную акцию против вогулов, живших на Чусовой. В ответ, в том же году, из-за Уральского хребта в Прикамье вторгся племянник Кучума Маметкул. Вслед за этим всплеском боевой активности, в 1575—1579 гг. на Каме наступило относительное затишье, использованное Строгановыми для накапливания сил.
Одновременно с этим, на юге, в пределах Башкирии продолжалось продвижение в Южное Предуралье. В 1574 г. были заложены Бирская и Уфимская крепости. Ввиду «особых отношений» между Москвой и Башкирией, заложенных еще договорами Ивана Грозного, крепости эти были скорее представительствами центральной власти, нежели реальной у грозой башкирскому суверенитету; но к концу XVI века это были самые юго-восточные крепости России.
1580 г. ознаменовался новым вторжением пелымского князя Бегбелия Агтакова во владения Строгановых. Не сумев взять основные укрепления, Бегбелий сжег и разграбил ряд поселков на Чусовой и Сылве, но затем, согласно Строгановской летописи, был разбит и попал в плен[77]77
На стыке континентов и судеб. Ч. 1. Екатеринбург. 1996. С. 61.
[Закрыть]. Вероятно, что экспедиция Ермака должна была стать ответной акцией против сибирцев, вряд ли Строгановы планировали покорить Сибирское ханство войском в 1650 человек с тремя пушками[78]78
Копылов Д.И. Ермак. Свердловск. 1974. С. 47.
[Закрыть]. Но так или иначе, огромная территория оказалась присоединенной к России буквально за пару лет. Уже весной 1587 г. в Тюменский острог прибыл первый сибирский воевода Д.Чулков.
Таким образом, северо-восточная граница России передвинулась на сотни километров, в то время как южнее Тюмени образовалась своеобразная «ничейная земля», ранее принадлежавшая сибирскому хану. Здесь кочевали остатки сибирских татар, и сюда же постепенно начиналось продвижение башкир.
Конец XVI и начало XVII веков ознаменовались борьбой Кучума и «кучумовичей» против русской колонизации Зауралья. Уже в 1590 г. Кучум подступил к вновь построенной Тобольской крепости, но на штурм так и не решился, а в 1591 г. тобольский воевода В.В. Кольцов-Массальский нанес ответный удар по ставке Кучума на реке Ишим[79]79
Миллер Г.Ф. История Сибири. Т. 1. М. 1937. С. 278.
[Закрыть]. В 1593 г. в результате похода П. Горчакова и Н.В. Траханиотова было окончательно уничтожено Пелымское княжество вогулов, а в устье Пелыма поставлен Пелымский острог с гарнизоном в 200 человек[80]80
Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в конце XI-начале XVII века. Иркутск. 1990. С. 111.
[Закрыть]. В том же году были поставлены Обдорский и Березовский остроги. Уже в следующем, 1594 году, было разгромлено Кондинское княжество.
В 1596 г. Артемий Бабинов открыл свой знаменитый короткий путь в Сибирь, вдоль которого началось постепенное возведение крепостей. В 1598 г. на Троицком камне над Турой был поставлен будущий Верхотурский острог, а в 1600 г. в устье реки Елынки – Туринский острог[81]81
Анимица Е. Города Среднего Урала. Свердловск. 1983. С. 279-280.
[Закрыть].
В том же, 1600 г., остяки разгромили Мангазейскую экспедицию князя Шаховского, а в 1605 г. восстали вогулы на р. Ляпин, фактически восстановившие свою независимость, однако не сумевшие овладеть Березовским острогом. В 1607 г. к ляпинцам примкнул обдорский князь остяков Василий, но объединенная рать остяков и вогулов была разбита[82]82
Бахрушин С.И. Остяцкие и вогульские княжества в XVI-XVII вв. Л., 1935. С. 56.
[Закрыть]. Кроме того, превентивными мерами были сорваны выступления вогулов в 1609 и 1612 гг.
Большой проблемой оставались кучумовичи, кочевавшие между Ишимом и Иртышом, и принимавшие к себе всех недовольных властью Москвы. Так, в 1600 г. у оз. Чебаркуль сыновья Кучума приняли 250 беглых татар и башкир[83]83
На стыке континентов и судеб. Ч. 1. Екатеринбург. 1996. С. 84.
[Закрыть], летом 1603 г. к сыну Кучума – Алею присоединился ногайский мурза Урус с семью сотнями татар и башкир[84]84
Миллер Г. История Сибири. Т. 2. М., 1941. С. 29.
[Закрыть], наконец, в 1606 г. на Иртыше появились перекочевывающие на запад калмыки[85]85
История Курганской области. Т. 1.Курган, 1995. С. 104.
[Закрыть], быстро нашедшие общий язык с сибирскими татарами.
Результат не заставил себя ждать, уже в мае 1607 г. сибирские татары и калмыки совершили набег на Тюменский уезд, боевые действия с переменным успехом продолжались все лето, а затем продолжились летом 1608 г. В 1610 г. калмыки напали на башкирские улусы в долине Миасса, а затем продолжили грабеж по Исети[86]86
Миллер Г. История Сибири. Т. 2. М.. 1941. С. 33.
[Закрыть]. В 1613 г. тюменским воеводам удалось нанести калмыкам поражение, но затишье на Урале наступило буквально на пару лет.
Уже зимой 1615—1616 гг. в бассейне Камы вспыхнуло восстание башкир, татар, чувашей и удмуртов, которые осадили Осу и Сарапул. Не успели справиться с этим выступлением, как на следующий год сын Кучума – Ишим совместно с калмыками разорил восточную часть Уфимского уезда[87]87
На стыке континентов и судеб. Ч. 1. Екатеринбург. 1996. С. 85. 102.
[Закрыть]. Ответный удар в Приишимские степи последовал из Тобольска в 1618 г., татары затихли на три года, но уже осенью 1621 г. калмыки с берегов Тобола совершили набег на Тамьянскую волость Уфимского уезда[88]88
Там же. С. 85.
[Закрыть].
Следующие семь лет прошли в мелких пограничных стычках, а очередной всплеск боевой активности пришелся на 1628—1629 и 1632-1636 гг., причем 11 ноября 1634 г. калмыки решились даже на осаду Тюмени, не добившись, правда, каких-либо успехов[89]89
Миллер Г. История Сибири. Т. 2. М.. 1941. С. 107.
[Закрыть]. Мирная передышка составила пять лет, а затем в 1640– 1641, 1645, 1648-1649, 1651 гг. на Урале вновь лилась кровь, причем в 1649 и 1651 гг. татары и калмыки дважды сожгли Далматовский монастырь[90]90
Шадринская летопись. 1649-1916. Шадринск. 1997. С. 11.
[Закрыть].
Таким образом, из первых 50 лет XVII века на Урале мирными были лишь 26 лет, во все остальные годы в том или ином районе Уральского региона велись боевые действия, причем речь идет о больших военных походах со сражениями и осадами крепостей. Мелких пограничных набегов и стычек было неизмеримо больше, но не все они попали в исторические документы и летописи.
