Текст книги "Чистилище (СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Краем глаза Джастин заметил, что огромная фигура слева резко двинулась в сторону. В следующее мгновение раздался рев сигнального рога, тревожной, протяжной нотой отзываясь в каждой из башен или передвижных укрытий врага. Тут и там резко откинулись деревянные, окованные железом и обитые кожей щиты, приоткрылись узкие бойницы, на распахнувшихся, верхних площадках башен показались заряженные баллисты. Сыпанули болты, полетели стрелы, с громким шипением пронесся мимо огромный дротик. Выбив брызги каменной крошки из того места, где только что стоял Бенджамин. Началась настоящая драка.

Метательные машины на вырубленных в скале террасах, крышах построек и внутренних стенах так же метко и быстро посылали снаряды. Но ни кто уже не отмечал удачных попаданий радостным ревом. Не до того было. Как только был подан сигнал, осадные башни пошли быстрее, из-под деревянных панцирей показались бойцы с приставными лестницами, а со стороны лагеря лайонелитов быстро приближались крупные группы солдат. Практически одновременно на парапет стены упали тяжелые, снабженные железными крючьями, откидные мостки двух башен. Первую дюжину лайонелитов, ринувшихся на защитников, изрешетили болтами. Но через их тела уже перебирались следующие.

Тонко завопил молодой новобранец, падая со стены на брусчатку внутреннего двора. Джастин коротко выругался. Резко отступив назад от лупоглазого бородача, взобравшегося по приставной лестнице, он случайно столкнул парня. Но времени раздумывать об том не было. Бородач кинулся вперед размахивая широкой, короткой саблей... и вдруг его голова лопнула, словно спелый арбуз, под ударом кузнечного молота.

– Нет не молота, – промелькнуло в голове у Джастина, – под ударом весла. А он и правда стал внимательнее.

Постоянно озираясь по сторонам, Бенджамин наносил неуклюжие, но удивительно мощные и точные удары широким наконечником протазана. Иногда попадая плашмя. Очередной взобравшийся по лестнице боец замахнулся на гиганта изогнутым тесаком. Щелкнула тетива тяжелого арбалета. Граненый наконечник болта пробил правый нащечник лайонелита и вышел под левым ухом сбросив с головы шлем. Развернувшийся Бенджамин добавил древком поперек лица так крепко, что солдата смело вместе с приставной лестницей. Джастин снова зарядил арбалет. Прицелился. С расстояния в семь шагов выстрелил в бок невысокому крепышу, в старых, помятых латах. С такой дистанции болт наверняка должен был войти по оперение. И вероятно поэтому срикошетил. В этот момент крепыш удачно парировал рубящий удар палашом и резким движением распорол брюхо тощему новобранцу, легко прорубив кольчугу. Падая лицом вниз, Берти на секунду встретился взглядом с Джастином.

На коренастого лайонелита набросился Райт, рубанув наискось тяжелым палашом. Крепыш поворотом корпуса ушел от удара, и жестко протаранив плечом впечатал его в парапет стены. Узкие прорези шлема обратились к Джастину, снова заряжающем арбалет. Лайонелит кинулся вперед. Без лишних раздумий дорогое, личное оружие полетело в сторону, так и не наложенный болт крепко обхватили пальцы в потертой кожаной перчатке. Ловко поднырнув под занесенный меч, Джастин тычком левого локтя подбил предплечье нападающего. И выпрямляясь коротким, резким движением вогнал четырехгранный наконечник болта в щель между шлемом и латным воротом. Крепыш захрипел, упал, разливая новую лужу темной крови на пестрящей пятнами стене. Рядом раздался жуткий грохот, осколки и каменная крошка брызнули в лицо Джастину. Присев, прислонившись боком к парапету, он провел рукой по щеке. Кровь. Но в голове уже прояснилось. Быстро кинув взгляд между зубцов стены он заметил метательные машины, до того скрываемые под деревянными панцирями. Очередной снаряд просвистел над головой, улетев во внутренний двор. В дюжине шагов впереди новая осадная башня подошла к стене, опустились тяжелые мостки, с ревом побежали солдаты. Рука дернулась к левому бедру. Меча не было. Он не помнил, когда успел его потерять. Вырвав гизарму из рук лежащего Свинопаса кинулся вперед. Не видя, как тот тонко и протяжно подвывая скрючился в позе зародыша.

Внутренний двор горел. Полыхала конюшня, разгоралась столовая, огромным факелом пылал один из гигантских требушетов. Тушить практически не пытались. Не хватало времени, не хватало людей. Очередной зажигательный снаряд перелетел через стену. Разбившись о брусчатку и разметав горящие брызги и тяжелые, глиняные осколки на десятки шагов вокруг.

Флойд сидел, опершись спиной об основание Воющей башни. Глаз с бельмом пульсировал невыносимыми вспышками боли. Как в то раз, когда его чуть не выдавили в пьяной драке. Горящая, испускающая черные клубы дыма, лужа – выросла прямо перед ним. Спалив брови, ресницы, седую щетину... и наконец приведя в себя. Он поднялся, пошатнувшись ухватился за стену. И торопливо похромал к своему требушету. Хрипло закричал, призывая своих помощников. Густые, черные клубы дыма не давали видеть дальше нескольких шагов. Флойд споткнулся, упал, грязно ругаясь и сплевывая горькую слюну. А когда увидел обо что споткнулся – выругался снова. Новобранец лежал у основания метательной машины, лицом вверх, неестественно раскинув руки. Ветеран не верил, что в этом есть смысл, но все же склонился над ним, побил по щекам, потряс за плечи. И наткнулся взглядом на круглый шлем, мирно стоящий там где его и оставили. Флойд не заметил двухдюймового глиняного осколка, глубоко засевшего в основании черепа молодого парня. Но увидев маленькую багровую лужицу понял в чем дело.

– Молодежь... – прошипел он себе под нос, плотнее прижимая к собственной голове начищенный морион.

Мимо него проплыла, будто разгоняя дым вокруг себя, ярко белая фигура. Флойд проводил ее очумевшим взглядом. Опомнился. Закрыл рот. И выхватив тяжелый, широкий тесак, длиной в полтора локтя, кинулся следом. Здоровым глазом он видел бегущих рядом с собой. Их становилось все больше и больше. Потом начал возвращаться слух. И среди грохота, топота и лязга, будто звенящим эхом отражающимся от стенок черепа, Флойд услышал знакомый голос. Словно далекие раскаты грома перекрывающий хаос боя.

– За мно-о-ой! За мной Хертсем! Бей их! Бе-е-ей!

На стену ворвалось не больше дюжины новых защитников. Но ярость, с которой они накинулись на врага, подстегнула уже сражающихся. Широкоплечая белая фигура стала острием клина, врезавшегося в группу лайонелитов, успевших отбить небольшой участок стены.

– Знамя, – пробормотал себе под нос Джастин, вместе с несколькими товарищами тесня противника беспорядочными уколами древкового оружия, – живое знамя...

Ботрайт мощным ударом круглого, выпуклого щита сшиб с ног крупного рыцаря. И с утробным рыком врубил топор глубоко в нагрудник упавшего. Уперевшись ногой, выдернул застрявшее лезвие, принял на щит очередного нападающего, резким рывком перекинув через себя. Предоставив разбираться следующим за ним. Широко взмахнул топором на уровне головы нового противника, тот ловко пригнулся. Но капитан этого ждал. Отставленная назад левая нога, пошла вперед сгибаясь в колене, поворот таза усилил движение, крепкое, треугольное лезвие наколенника вмяло армет вражеского шлема глубоко в череп. С громким чавканьем брызнула кровь. Следующий лайонелит, щитом и мечом отбивающий яростные выпады гизарм защитников, получил кованным обухом по затылку. Рухнул как подкошенный, мелко подрагивая и выгибая спину. Из-под промятого шлема обильно текло, красных пятен становилось все больше.

– Дава-а-ай! Да-а-а! – истошно орал Гулд Блейк, раскручивая над головой цепной шестопер. Стоя перед входом в третью северную башню, он с несколькими бойцами сдерживал группу лайонелитов, наступающих на крайний участок стены. Отразив резкий укол алебарды щитом, он все таки умудрился достать руку врага. Солдат схватился за кисть, раздробленную острыми гранями, выронил оружие, дико взвыл. Болт, сломавший ключицу и вошедший по оперение прервал его крики. Блейк оскалился, шагнув вперед, широким взмахом снизу снес пол лица безусому, краснолицему парню, в полных доспехах и с гербом, заляпанным кровью, на груди. Следующий болт, вылетевший из бойницы сторожевой башни, угодил под мышку здоровенному мужику, с ног до головы зачерненному копотью и уже было занесшему меч над головой лейтенанта. Но вместо благодарности, судьбе и арбалетчику, Гулд Блейк решил как следует разобраться с ленивыми стрелками. Решил, что те собьют себе руки в кровь, обучаясь с должной скоростью заряжать арбалет. Он не знал, что из пяти человек, посланных им в башню, в живых остался один. Другие пали от вражеских стрел и дротиков, а оставшийся паренек и так держал арбалет трясущимися, ободранными в кровь руками. И совершенно справедливо считал чудом, каждое новое попадание.

Пытаясь сделать более глубокий выпад, Джастин подскользнулся в луже крови и рухнул на бок. В ту же секунду над его головой просвистела стрела. Сзади раздался знакомый, хриплый бас и страшные ругательства. Не все из которых были ему знакомы. Не успел Джастин подняться, как на него наскочило сразу несколько противников. По шлему, кирасе и набедренникам зазвенели удары. В нескольких дюймах от лица в камень врезалась выщербленная алебарда, выбив сноп искр прямо в глаза. На мгновение он зажмурился. Когда осмотрелся, понял, что соратники оттеснили лайонелитов на несколько шагов. Поднявшись увидел, что впереди группы защитников бешено размахивает хорошо запомнившейся алебардой Марлон. Грязно ругаясь и заметно хромая на левую ногу. Из его бедра торчала стрела. А на Джастине не было ни царапины.

Одна из добравшихся до стены осадных башен горела. Полыхала так жарко, что на стене, на дюжину шагов в любую сторону, не было никого. Никого живого. Обугленные трупы уже не шипели, не пузырились, огромные языки пламени и снопы оранжевых искр взлетали до небес. Видимо прогорев достаточно – высокая, тяжелая башня накренилась, громко хрустнула, выплюнув очередную тучу искр, и с грохотом и треском завалилась на бок. Сильно ударив соседнюю башню. Джастин, вместе с товарищами отбивавшийся от лайонелитов, прущих из нее, радостно заорал. Бойцы, еще находящиеся внутри, в панике выпрыгивали во все стороны. Кто на острия пик, алебард и гизарм защитников, кто на головы своих соратников, находящихся внизу. И тех и других ожидала смерть. Постепенно кренясь все сильнее, вторая башня рухнула на головы самых нерасторопных. Оставалась еще одна, не считая нескольких приставных лестниц.

Увлекаемые с одной стороны капитаном Ботрайтом, с другой – разъярённым Марлоном, бойцы отбрасывали от стены одну лестницу за другой. Полыхающие внизу остовы башен, упавших практически параллельно к стене, мешали походу подкреплений, став своеобразными горящими баррикадами. Последняя группа лайонелитов, жавшихся друг к другу щетинились остриями мечей и копий. Они дрались яростно и озлобленно, отбиваясь на скользком от крови участке стены, спотыкаясь о тела врагов и союзников. Пока не услышали тот же печальный, протяжный сигнал рога, с которого начался бой. На этот раз он трубил отступление. Защитники Дурн-фара взревели, гремя оружием, благословляя и проклиная все на свете. Два десятка врагов, оставшихся на стене, после секундного замешательства с удвоенной силой кинулись в бой коля и рубя, пытаясь пробиться к последней осадной башне. Единственному шансу на спасение.

– Стоя-я-я-ять! Всем стоять я сказал! – голос капитана перекрыл грохот боя.

Постепенно затихли все, кто был на стене. Замерли, обменявшись последними ударами и отстранившись друг от друга бойцы. Работали только метательные машины Дея, да изредка раздавались его отдаленные выкрики. Снизу слышались позвякивание оружия и топот отступающей пехоты.

– У вас есть выбор, – грудь Ботрайта тяжело вздымалась, волосы прилипли к вспотевшему лицу, но он вовсе не выглядел уставшим. – Бросайте оружие и убирайтесь! Или покинете мою стену по кускам. Решайте!

Лайонелиты заколебались, переглянулись. От осадной башни их отделяло меньше дюжины шагов, но дойти туда с боем было практически невозможно. Плотный строй солдат преграждал путь. Высокий рыцарь с тяжелым клеймором, окрашенным кровью, сделал шаг вперед. Наконечники пик и рогатин дернулись в его сторону. Ботрайт поднял левую руку вверх, призывая к спокойствию. Стоя в трех шагах от капитана, рыцарь опустил меч острием вниз, коснувшись камня стены. Разжал пальцы. Клеймор со звоном упал к его ногам. Остальные последовали примеру бросая оружие, некоторые поднимали руки.

– Дайте им дорогу!

Солдаты расступились, освободив узкий проход к мосткам осадной башни. Лайонелиты по двое и по трое начали пробираться к выходу, настороженно и затравленно озираясь. В полном молчании.

Джастин, до того крепко сжимавший древко гизармы, слегка расслабил руки. И вдруг резкий, короткий звон разорвал напряженную тишину. В ту же секунду ему в лицо полетели горячие брызги крови. А плоский, круглый шлем проходящего мимо бойца пробили острые грани цепного шестопера. Началась свалка. Растянувшихся в линию лайонелитов прижали к парапету и принялись нещадно рубить и резать. Так и стоящий напротив капитана рыцарь, выхватил из-за пояса мизерикордию и кинулся вперед. Но боевой топор в руке Брюса Ботрайта был гораздо длиннее рыцарского кинжала. И достаточно быстр. Тяжелое, темное лезвие ударило в районе левого уха и прорубив шлем глубоко вошло в череп. Последних сопротивлявшихся уже добивали, а капитан медленно присел на корточки рядом с поверженным противником. Аккуратно снял разрубленный шлем. Стриженая, седая бородка рыцаря уже напиталась кровью. Ботрайт снял пластинчатую, латную перчатку. Двумя пальцами осторожно прикрыл широко распахнутые глаза.

– Блейк, ко мне.

– Да господин капитан? – тяжелый боек оружия лейтенанта слегка покачивался, пачкая кровью голенище сапога.

– Зачем?

– Он был вооружен, – Гулд Блейк показал изящный стилет, держа за длинное, узкое лезвие. – Да и этот тоже, – он кивнул на седобородого рыцаря, в увеличивающейся темно-красной луже. Мизерикордия, лежавшая рядом, казалась удивительно тонкой и хрупкой. Почти безобидной.

– Какие будут приказы, господин капитан? – Дей не смотрел на командира, он разглядывал изувеченные, обожженные тела. И явно старался не наступить в многочисленные кровавые пятна.

– Будут довольно предсказуемые приказы, господин лейтенант, – Ботрайт был хмур и серьезен, – занимайтесь своими камнеметами. Починить что возможно, заготовить ядер... И да, Дей. Отличная работа. Особенно с той, подожженной башней. Это здорово помогло. Можно сказать – выручило.

– Благодарю сэр, – офицер улыбнулся одними губами, – но с именно с этой башней – не я. Не мои люди.

Рядом громко хмыкнул Гулд Блейк.

– Если бы зажигательным ударили так близко от вас, – процедил Картер Дей, смотря прямо в глаза ухмыляющемуся Блейку, – разметало бы всех. Подпалить своих – не лучшая помощь.

– Ну что же... Кто бы это ни был – он заслуживает благодарности, – Ботрайт кинул взгляд на горящие остовы осадных башен. – Забавно, если они сами подожгли себя.

На верхней площадке первой северной башни умирал солдат. Он лежал лицом вниз, чувствуя небритой щекой прохладу серого камня, остывающего после жаркого дня. Изящная баллиста, очертаниями напоминающая хищную птицу, замерла расправив тугие плечи. Она сегодня постаралась на славу, без промаха раскидывая длинные, смертоносные дротики. Ричи был опытным стрелком. И несмотря на нескладное телосложение и невысокий рост – обладал достаточной силой, чтобы раз за разом натягивать тугую тетиву, вращая рычаги ворота. В течении боя он специально выцеливал офицеров и заряжающих осадных машин. Последним выстрелом попав в глиняную кадку, уже подожженную и подвешенную в праще вражеской катапульты. Горящую смесь разметало во все стороны, огонь перекинулся на другие снаряды и дальше... на осадную башню. Но Ричи этого уже не видел. Широкий наконечник стрелы, попавшей между железных пластинок бригантины, вышел у него из поясницы. Измазанный клейким содержимым кишечника. Он лежал и сглатывал кровь, все сильнее идущую горлом. И даже сквозь едкий, черный дым – ощущал характерное зловоние пробитых внутренностей. Последней мыслью, промелькнувшей в его голове, была насмешка над смертью. Так тривиально воняющей дерьмом...

– Шестьдесят два убитых, восемнадцать тяжело раненых, двенадцать раненых легко. Павших хоронят за голубятней. В общей могиле. Лайонелитов скинули со стены, как вы и приказали. Всех. – Рональд Брикман сделал заметный акцент на последнем слове. Капитан кивнул.

– Сгорят в остатках их башен?

– Я распорядился добавить смолы и масла. Где будут хуже гореть.

– Правильно. Зараза нам ни к чему. – Брюс Ботрайт уже снял и повесил на стойки латы. Белоснежная с утра, а теперь вся в черных и красных пятнах мантия – тряпкой валялась в углу. – Вино знаешь где.

Лейтенант безмолвно достал из-за резной, деревянной ширмы оплетенную бутылку и два серебряных кубка. Себе налил в помятый.

– Бились славно. Они потеряли не меньше дюжины, на каждого из наших погибших.

– Возможно, но я убил только двоих, – пожал плечами лейтенант.

– Что ровно на два больше чем в тот раз, в оврагах, – с легкой улыбкой буркнул Ботрайт.

– В тот раз пришлось биться конным. А ты знаешь, какой я наездник. Наверно такой же, как и стрелок. Выстрелив на скаку я зацепил болтом ухо своей лошади, она взбрыкнула, я вылетел из седла и да конца боя пытался выбраться из того чертового оврага.

– Хех... Ты не рассказывал.

– Ты тоже не все рассказываешь, Брюс.

Капитан сделал большой глоток. Отвел взгляд в сторону.

– То очень давняя история. Он как то отпустил меня. Проявил милосердие. Я хотел ответить тем же. Но фактически Блейк поступил разумнее. Когда они разоружились и пошли, их получилось взять голыми руками. Не пожертвовав ни единым человеком истребить два десятка врагов. Порой честь – непозволительная роскошь. Его скинули вместе со всеми?

– Да, – кивнул Рональд, вспоминая удивленные взгляды бойцов, когда он запретил обирать седобородого рыцаря, с разрубленной головой.

Глава 3

Джастин лежал на куче опавшей листвы, которую сам же вчера сгреб ногами. Было мягко и сухо, но осенняя ночь выстудила стоящие поблизости валуны так, что от них ощутимо веяло холодом. Он мелко подрагивал, обхватив себя руками и сквозь сон придвигаясь поближе к костру. Вдруг вздрогнул, открыл глаза, сухо закашлялся. Шмыгнул забитым носом поморщившись от боли. Почуяв при этом ощутимый, кислый дух конского пота. Встряхнув головой немного пришел в себя, отметив сразу несколько любопытных деталей. Во первых – он был накрыт конской попоной, которая хоть и малость смердела, все же грела несколько лучше, чем его собственные обноски. Да и пахла, вероятно, приятнее. Во вторых – на месте толстых, дубовых поленьев сейчас слабо дымилась пара крошечных угольков. А значит, хоть еще и не совсем рассвело, дело близилось к утру. И третье – по близости никого не было.

Джастин неловко сел, покряхтывая и сжав зубы, растирая занемевшие руки и ноги. Огляделся внимательнее. Сначала в глаза бросился внушительный эспадон, стоявший точно там, где его вчера поставили. А после и конь, бродивший неподалеку, известил о своем присутствии приветственным всхрапыванием. По крайней мере Джастин принял это звук за приветствие. Здраво рассудив, что рыцарь далеко не уйдет оставив здесь коня, меч и прочие вещи – он решил немного согреться. Сгреб в кучу слабо тлеющие угли, не вставая насобирал вокруг костра мелких веточек, сверху набросал те, что были потолще, но вывалились из кострища сгорев лишь наполовину. Веселые языки оранжевого пламени уже вовсю поглощали сложенные шалашиком дрова, когда высокий, густой кустарник на краю поляны громко затрещал. С грацией и ловкостью медведя шатуна из зарослей вырвался Салливан фон Элликот, неся подмышкой солидную охапку дубовых и буковых ветвей.

– О, уже проснулся, – с завидной непосредственностью выдал рыцарь. Хотя не мог не понимать, что его манера передвижения по лесу разбудила бы и спящего глубоко в норе сурка, случись такому оказаться поблизости.

– Да вот... кхм-хм, – с трудом прохрипел Джастин, не узнав своего голоса. Закашлялся еще сильнее и поняв невозможность изъясняться в слух просто развел руками. Указывая разом и на горящий костерок, и на окружающий мир, и на свое нынешнее состояние.

– Да, прохладно. Но я не думаю, что бы это надолго, до зимы времени еще хватает.

Джастин утвердительно кашлянул. Поморщился, ощупывая немного опухшую шею.

– Ничего. Сейчас отогреешься, – легко измельчая в руках солидные, толстые ветви, Салливан ровно укладывал их в огонь. – Да и с другими неприятностями разберемся. Есть у меня чудо-средство. – С этими словами он взял кожаный бурдюк с вином и наполнил небольшой, закопчённый котелок, извлеченный из седельной сумки. Поставил прямо на угли, немного разворошив костер.

Джастин еле заметно улыбнулся. Решил, что рыцарь из тех, кто использует одно и тоже простое средство для решения любых проблем. Хоть телесных, хоть духовных. Салливан заметил реакцию, поднял вверх указательный палец.

– Зря ухмыляешься. Думаешь, это единственное снадобье известное мне?

Пожав плечами и все видом показывая, что не имел бы ничего против, Джастин снова закашлялся.

– Узри же, как тебе повезло, – рыцарь с торжественным видом извлек из-за пояса небольшой кожаный мешочек. Развязал, вытряхнув на ладонь щепотку ни чем непримечательной, сушеной травы. – Вижу, что не узнал. – разочарованно констатировал Салливан. – Но ничего. Скоро попробуешь, а потом уж не забудешь.

Желто-зеленая трава полетела в котелок с закипающим вином.

– Вчера ты закончил рассказ на втором штурме, случившимся на третий день осады. То есть спустя пять дней, после падения Мидуэя. Очередного... И учитывая то, что продолжить сейчас ты не можешь. – Джастин кивнул, с настороженно-заинтересованным лицом, – и предупреждая пока не заданные вопросы, – рыцарь поймал взгляд собеседника, – мы на время поменяемся ролями. Я буду рассказывать, а ты слушай.

Видя, что вино в котелке уже кипит во всю испуская белесый пар, Салливан протянул вперед небольшую миску.

– На, сними с огня, аккуратно перелей. Для начала половину. Пей и слушай. Так вот... Весть о приближении львов, дошла до нас вероятно даже раньше, чем до Дурн-фара. Вот только ждали врага мы в другом месте. Лорд Фрейзер привел два корпуса в район между Нимом и Элрином. Как я понял была информация, что лайонелиты переправятся через Севенну выше Каменных бродов. И от части их намерения подтвердились. Делать вылазки на их берег командование строго-настрого запретило. Послушали, разумеется, не все. В ходе нескольких коротких и незначительных стычек были взяты пленные. Однако... допросить их не успели. Люди графа Гастмана, прибывшие накануне, имели удивительно широкие полномочия. Пленных забрали. Хотя, возможно эти львята и правда были бы бесполезны. Много ли знает простой боец? Ладно, что уж теперь. Мы закрепились, валы, частоколы, все как положено. Приготовились встречать гостей.

– Салливан.

– Мм...

– Ты спишь?

Темнота палатки хорошо скрывала недовольство и замешательство, выразившиеся на усатом лице.

– Да, – ответил рыцарь спустя пару секунд раздумий. Ответил совершенно уверенно, что конечно не помогло.

– А долго нам еще тут торчать? – Остин фон Келли задавал этот вопрос не в первый, и как понимал Салливан, не в последний раз.

– Я не обладаю достаточным знанием, что бы тебе ответить. Лорд Фрейзер не посвящает меня в свои планы. Но, я могу сделать так, что бы этот вопрос перестал тебя занимать, – рыцарь решил, что его подопечный явно недостаточно устает за день. И уже придумал, чем его занять.

– Отец говорил, что уж рядом с тобой скучно не будет. Что ты никогда не стоишь в стороне и всегда в гуще событий.

– Твой отец не говорил такого, Остин. Зато я отлично помню слова о добрых затрещинах. Так же там было что-то о намыленных шеях и воспитательных тумаках.

– Ты не станешь меня бить, – в голосе юноши слышалась улыбка, – потому, что я взрослый мужчина. Это будет оскорбление действием.

Салливан аж привстал на локте. В темноте слегка выделялись белки его широко раскрытых глаз.

– А еще потому, что ты добряк Салливан, хоть и воинственно топорщишь усы, когда кто-то начинает это подозревать.

Рыцарь откинулся на жесткую лежанку. Заложил руки за голову. Громко вздохнул.

– В одном ты прав, язвительный засранец. Ты уже относительно взрослый. И это значит, что пора бы быть поосторожнее со словами. – максимально внушительно проговорил он. Думая при этом, что мальчишку и правда передержали в колыбели. Сам он принял участие в своей первой военной компании еще в пятнадцать лет. А Остину стукнуло уже восемнадцать. – А сейчас спи. Или хотя бы умолкни. Через два часа рассветет, отдам тебя на съеденье ребятам Пирса.

В палатке воцарилось довольное молчание. А чуть позже и могучий, здоровый храп.

– Сир, – поджарый, лысеющий мужчина в сером дождевике поверх бригантины, вежливо поклонился.

– Пирс, – коротко кивнул в ответ Салливан. – Дай молодому фон Келли пару ребят покрепче. Пусть сами разомнутся, да парня погоняют.

– Конечно, это мы мигом.

Легко моросил мелкий, теплый дождь. Небо, затянутое светлыми тучами вовсе не выглядело хмурым. Скорее даже наоборот. Чуть в стороне от лагеря небесных, на широкой лесной поляне, бодро звенели не заточенными мечами четверо молодых людей. На утоптанной, густой траве было немного скользко, но зато и падать куда приятнее, чем в жидкое месиво из навоза и чернозема, что окружало рыцарский лагерь. Под стройным, раскидистым кленом стояли двое мужчин. Один сухощавый, одетый довольно просто, другой высокий и широкоплечий, одетый дорого, но практично.

– Он неплохо держится. Активен, быстр, все время теснит противника.

– При его росте это несложно. Парень уже выше меня. Но он не думает о защите. И предсказуемо бросается вперед, выдавая себя положением ног. – Салливан фон Элликот слегка хмурился, хотя в общем и целом был доволен успехами подопечного.

– О! Ловко, – лаконично прокомментировал Пирс мощный пинок в грудь, отбросивший молодого дворянина на несколько шагов. Но так и не сбивший его с ног. – Но ведь держит удар.

– Его не нужно было держать. Пинок под опорную ногу и щекастый рухнул бы как подкошенный. А вместо этого Остин сбил себе дыхание. Смотри, как пыхтит.

– Примерно также, как и соперник.

– Ага. На котором куча лишнего жира.

– Вы безжалостно откровенны, сир.

– О, извини, – смутился фон Элликот, – твой родственник?

– Да боже упаси! Никто из наших пока не породнился с лесными боровами, – с усмешкой проговорил Пирс, явно довольный вызванным смущением. – Но взгляните. Какой манёвр...

– Остряк, – пробурчал Салливан, вспоминая меткие слова Остина, о доброте и усах, – но, черт возьми, это действительно интересно.

Именно в этот момент молодой фон Келли блокировал очередной выпад противника. Поднырнул под вытянутую руку, одновременно захватив предплечье и округлив спину швырнул толстощекого здоровяка через плечо. И улыбаясь уставился на наставника, довольный собой и в ожидании похвалы.

– Ну вот, что я говорил? – хмуро подытожил рыцарь, когда отдышавшийся здоровяк мощным пинком под колено свалил зазевавшегося Остина и кинулся подбирать упущенный меч. – Вообще не думает о защите. А твой парнишка то, лягается точно боевой конь.

– Ага. И жрет так же.

– Хех... Бывает... Так что насчет ополчения?

– У нас все без неожиданностей, – Пирс пренебрежительно махнул рукой. – Интереснее с людьми его сиятельства.

– Опять надуваются? Что им нужно на этот раз? – Салливан непроизвольно поморщился, вспомнив неприятный опыт общения с заносчивым доверенным Гастмана.

– Требуют людей себе в помощь. И к вашему лорду Фрейзеру наверняка обращались. Благородным то не так важно, а вот нам, простым смертным, приходится реагировать.

Рыцарь не ответил. Он размышлял. Уже не первый день его занимал этот вопрос. Люди графа Гастмана, феодала-наместника Кардана, прибыли сюда чуть ли не первыми. Раньше нимийцев, раньше небесных, их опередили разве что группировки наемников от Элрина. Такая расторопность была бы похвальной, если бы посланные графом силы – были бы хоть сколько-нибудь серьезными. Пришедшие пять сотен конников и полторы тысячи пехоты производили гораздо больше шума, чем способны были принести пользы. Примерная численность этих подразделений стала известна Салливану чуть ли не случайно. И не мало удивила его. Но не так сильно, как реакция непосредственного командира, когда ему передали сведения. Ни кто из высших чинов ордена неба не выказывал недоумения или недовольства по поводу более чем скромного контингента, посланного одним из сильнейших феодалов Хертсема. Салливан был достаточно умным человеком, что бы понять – наверху что-то затевается. А так же достаточно опытным для того, что бы не ждать от командиров объяснений их планов и намерений. Тем временем люди Гастмана развернули невероятно бурную деятельность. Практически целыми днями копали, пилили и городили всяческие заслоны и укрепления. Порой – в самых неожиданных местах. При этом громогласно сетуя на бездеятельность остальных сил и представителей Хертсема.

– Мои люди разговаривали с теми чумазыми работягами, которых сюда пригнали в качестве пехоты, – Пирс слегка понизил голос, хотя из-за шума усиливающегося дождя и звона тренировочных мечей их все равно нельзя было услышать. – Многие из них вообще не держали в руках меча. А топором разве что лес валили. Вопрос – к чему такие люди здесь, когда мы вот-вот столкнемся со львами.

– Не будь так категоричен, – Салливан не был уверен в том, что говорит. Но в том, что говорить другого сейчас не следует – был уверен абсолютно точно. – Кайло и лопата могут оказаться не менее полезными, чем меч. А своих бойцов граф бережет не просто так. Лайонелиты знают, что мы здесь. И сидят себе на том берегу. Значит ждут. Думают. И есть шанс, правда не большой, что решат не идти в лоб. И тогда припасенные силы Гастмана будут очень к стати. Именно там, где они есть сейчас.

– И где же они сейчас, черт возьми?! – лорд Фрейзер Лонгман, глава ордена небесных, был сильно раздражен. Хотя окружающие могли этого и не заметить, так как стареющий рыцарь вообще обладал на редкость тяжелым нравом. – Почему мы должны делать грязную работу за Гастмана? Раз уж это его идея.

В большом полотняном шатре, за длинным столом сидели еще трое. Командующий наемниками, назначенный городским советом Элрина. Головорез и рубака Дюк Тафт, бритый наголо, омерзительный тип с большим лягушачьим ртом и повадками крысы. Старшина довольно многочисленного, городского ополчения Нима – Максвелл фон Стенсбери. Один из богатейших дворян города и наверняка – самый жадный из них. Оплачивая серьезную часть оснащения и содержания ополчения, он усиленно искал возможности окупить вложенное. А так же доверенное лицо графа Гастмана – Уолтер фон Аддерли. Высокий, статный дворянин с благородными чертами лица, образец самообладания и терпения. Сейчас все сидящие за столом выжидательно смотрели на него. Без лишней спешки, размеренными и плавными движениями наполняющего свой кубок.