355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Калашников » Лом (СИ) » Текст книги (страница 2)
Лом (СИ)
  • Текст добавлен: 26 октября 2016, 22:14

Текст книги "Лом (СИ)"


Автор книги: Сергей Калашников



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Следующий монитор разрисован на прямоугольники с надписями и цифрами. Без знания языка тут делать нечего. Тем более, что даже единицы измерения незнакомы. Однако два численных значения меняются. Оба плавно уменьшаются. Не синхронно. Тут долго разбираться.

Еще на одном мониторе – просто надпись из нескольких строк. Еще щиток с лампочками и тумблерами. В общем, ясно, что установка не в штатном режиме. И назначение установки тоже не ясно. И времени осталось чуть больше получаса. Пора идти дальше. Замкнуть кольцо, выйти наружу и в убежище.

Следующее помещение все в том же коридоре – гигиенического назначения. Унитаз вычурной формы в крошечной кабинке. Маленькая душевая. Массивное, сложной конструкции кресло с крышкой, способной полностью закрыть сидящего в нем человека. И привязные ремни. Для рук, ног и головы. Финская баня принудительного действия? Или суперсовременный пыточный автомат? Пора дальше. Еще участок коридора и выход. Скорее в лодку и в укрытие.

Больше в этот день в скалу не полез. Рассматривали с Андреичем снимки, сделанные закрепленными на теле камерами. Впервые увидел, как это делается с помощью компьютера. Удобно. И качество нормальное. И все, что разглядывать было некогда, можно неспешно проанализировать. Ну, вот, например: Рядом с монитором с текстом лежит клавиатура. На беглый взгляд – обычная, только буквы иные. Та же удлиненная клавиша внизу, и укрупненная справа. И только если приглядеться – понимаешь, что тут на один ряд клавиш больше. И ряд немного длиннее. Около сотни значков, похожих на буквы. Знаки препинания отсутствуют. Скобки и математические знаки налицо. И справа на клавишах стрелки вверх, вниз, вправо и влево, как на знакомых клавиатурах. Все остальное отличается.

И если приглядеться внимательнее к тому странному креслу, то становится «все страньше и страньше». Его массивное основание, оказывается, наполнено достаточно тонкой аппаратурой, а вовсе не механизмами перемены положения тела. Можно рассмотреть концы гибких манипуляторов с пневмоприводами, оснащенные сложными устройствами, на которых видны и концы игл, и явно золоченые контакты, и непонятные подушечки и черт те, что еще, подвижное, и незнакомое.

Очень любопытна конструкция всего сооружения в целом. Ощущение, что это корпус судна, свернутого в кольцо. Вертикальные двутаврового сечения стойки – шпангоуты. Вверху стянуты такими же бимсами. Стрингеры таврового сечения идут горизонтально. И снаружи обшивка. Сечение коридора постоянно. Сужения значительных участков образованы установленной вдоль стен аппаратурой. Тоже, как на судне. Главное – максимальная прочность при минимальной массе. Наземные постройки обычно так не строят. Дорого. Неоправданно дорого. И трудоемко сверх меры. Вот если такое собрать на заводе, а потом сюда привезти вместе со всем оборудованием – тогда все ясно. Но по земле или воде это невозможно. Нет здесь ни дороги, ни пути для плавучего крана. Остается – по воздуху, вертолетом. Да вот про вертолет, чтобы поднимал более сорока тонн, слышать не приходилось. А тут несколько сотен тонн. Или вся тысяча!

Так получалось, к чему не приглядись – оно как бы и похоже на что-то знакомое, но со странностями, которые нормальный инженер не стал бы делать. Если учился на Земле.

На следующий день Викторович ходил на скалу еще четыре раза. Снимал и ручной камерой, и камерами, что были развешены у него на одежде. Всплеск радиации пережидал в укрытии и снова возвращался. Ничего не трогал, кроме кнопок со стрелками у монитора с текстом. А там все получилось, как ожидал. На каждое нажатие картинка менялась. И в смене картин, в зависимости от нажатой клавиши, просматривалась система. Тут были и полностью текстовые сообщения, и чертежи, и схемы, и множество смешанных текстово – графических материалов. В общем устройство этого сооружения просматривалось неплохо. В центре бублика – пустое помещение, отсеченное запертой двустворчатой дверью. А наверху – целый этаж, заставленный баками, заполненный трубами и кабелями. В одном из устройств даже по внешнему виду просматривались характерные черты резонансного линейного ускорителя, действующего за счет переменного магнитного поля. Так что импульсный характер излучения становился понятен. А в остальном, загадок оставалось – не меряно. Ни одна надпись ничего не проясняла. Если нарисован насос, и рядом соответствующая группа букв, так ведь и без того ясно, что это такое. И у других насосов – эта же группа букв. Но информации от этого не добавляется.

А вот кое-что удалось рассмотреть почти наверняка. Во первых, пустой бак окружал мишень. Во вторых – был открыт его сливной вентиль. В третьих, этот бак наполнялся через дистиллятор. И в четвертых – труба наполнения дистиллятора была перекрыта. Напрашивалось очевидное решение: перекрыть сливной вентиль и открыть заборный. Тогда поток нейтронов будет замедлен водой наполненного бака, и этот генератор нейтронов перестанет «светить» во все стороны. Но внутри описанного участка схемы присутствовало очень большое количество ветвей совершенно неясного назначения.

Викторович колебался недолго. Нерешительность командования, которое не шлет инструкций начальнику их экспедиции, может закончиться в любой момент. И его, скорее всего, эвакуируют. Если оставят живым, то так запугают… Тут ведь не только управляемый термоядерный синтез, а еще и очень похоже на контакт с внеземным разумом. Такие могут возникнуть интересы, что его перемелют как самое мелкое насекомое, попавшее в шестерни огромной машины.

Как Андреич связывался с руководством – Викторович не знал. Но не может быть, чтобы их группа не обменивалась информацией с командованием. Ведь с ними может что-нибудь случится, и тогда что? Полная неизвестность? Так не должно быть.

Временной вседозволенностью пользоваться надо было без промедления. В принципе, вреда от этого, большего, чем случившееся, ждать не приходилось. Не бомба это, не бабахнет. Оно, конечно, ему это вроде, и не зачем, но, следуя такой философии и жить на свете не зачем. Конец известен. А вот решить еще одну, самую необычную в его жизни задачку с неполными условиями было бы заманчиво. В общем, руки чесались, и намеченное казалось самой главной целью, достижение которой оправдает весь период его пребывания в этом мире. Те, кто занимался изобретательством, его бы поняли. Тем более, что на летальный исход этого предприятия он уже как бы заранее заложился. Зарплату взял вперед за два месяца и отдал дочке. Они с мужем как раз остаток долга за квартиру вернули и капелька еще осталась. Обещали сохранить. Ха. Ха-ха.

Утром предупредил Андреича, чтобы до его возвращения из балагана ни кто не высовывался. Кто его знает, каким всплеском излучения отреагирует эта установка на воздействие. Сливной и заборный краны нашел легко. Они на чертежах были обозначены, как и на схеме. Оба были выполнены по принципу самоварных. Кажется, их называют шаровыми. Кстати, оба они оказались на байпасах, то есть на обводных трубках, которые обходили электроклапаны. Оба – закрытые. Сливной вентиль оказался тоже закрыт. Для гарантии перекрыл и кран, стоящий последовательно с электроклапаном. А вот над заборным краном призадумался. Он чуть вибрировал, и вибрация эта шла от работающего насоса. Так что ясно, что если открыть его, то вода быстро пойдет в дистиллятор. А потом? Не настолько он знает работу этой установки, чтобы ясно себе представить все последствия. В общем, отвязал от крюка веревку, за которую подтягивался вместе с лодкой при переправе через болото, протащил через дверь и накинул петлю на рычаг крана. А дернуть можно и с того берега.

Так и сделал. Переправился, дернул за веревку и бегом в укрытие. Всплеск излучения накрыл его уже, когда он забирался в яму. И какой всплеск! Длительностью минут двадцать. Дозиметр насчитал почти сотню миллизиверт. Не смертельно, даже до лучевой болезни не дотягивает. И, что примечательно. Если сначала мощность дозы была очень большой, то потом она минут за десять спала почти линейно до нормы. Теперь быстренько назад к установке.

Быстренько не вышло. Веревка с крана свалилась и вытянулась в лодку. Плохой узел, видимо, завязал. Догреб. Закрепил конец за штырь и внутрь. И тут же на него навалились. В полутьме да в тесноте и не понял, кто такие. Пахнут потом, лопочут незнакомо. Сильные. Пробовал отбиваться – куда там! Как в тисках. Однако рук не выкручивают, а тащат по коридору и одежку стаскивают. Приволокли в кресло, руки ноги пристегнули, голову – тоже. Колпак опустили, и сознание ушло. Последняя мысль – ну вот и доэкспериментировался.

Очнулся в сумерках. На скале возле лодки, что у штыря так и стоит еще с утра привязанная. Одежда на нем, дозиметр с блоком детектирования рядышком лежат. Рука выше локтя перевязана и побаливает. Чуть-чуть. Бодр, свеж и ни чего не понимает. Пошел к двери. Нет двери. Вернее проема нет. Заперто. Скала как скала. Пора в лагерь. Дело к ужину, а аппетит – на семерых хватило бы.

Пока добирался, мысли пришли в порядок. Получилось, что он своими действиями привел эту установку в состояние, когда ее хозяева смогли в нее вернуться. Как будто они сидели, где-то спрятавшись, и боялись высунуться. А как только заборный кран открылся – сразу перестали бояться и выбрались. Сидеть они могли только во внутреннем помещении, куда он не проникал. Вероятно, оно представляет собой убежище. Судя по чертежам, это не исключено. Там и аппаратуры неведомой много наставлено, и стенки толстые.

До балагана добрался уже в потемках. Света внутри не было. И дух тяжелый стоял. Опустил полог, чиркнул зажигалкой, затеплил лампадку. Два тела на подстилках. Состояние – кажется скоро на кладбище. Не сразу и понял, что это Марат с Андреичем. На коже язвы, следы рвоты и… ну в общем, подгузников на них не было. Картина ясная. Шпионы неверующие. Отправились за ним осуществлять внешнее наблюдение.

Викторович прикинул расположение мест, с которых они могли подсматривать, посчитал в уме квадраты расстояний, показания своего прибора и коэффициент ослабления убежища, где пережидал всплеск излучения. Не жильцы. Хотя шприц тюбики противорадиационного препарата использованы.

Конечно, они всех умнее. И должны блюсти бдительность. Добдились.

Оба еще живы. Так что нечего тратить время на эмоции. Обоих вымыл, напоил, вколол обезболивающего. Марату совсем худо, а Андреич пришел в себя и, выдавливая слова, как из тюбика, прошелестел: «Сегодня в ночь эвакуация. Василий и Михаил не возвращаются. Материалы в компьютере и на дискетах. Коробку возьми…» – он указал глазами на один из ящиков.

Викторович открыл, нашел резиновый мешок, похожий на грелку и показал. Андреич успокоился и отключился.

Если эвакуация планируется по сценарию, сходному с прибытием, то осталось чуть больше часа. Надувная моторка уже должна быть в пути. Пора собираться.

Надел новые штаны. Футболки чистой не было, только пятнистая куртка. Закатал рукава, надел. Под куртку на грудь – «грелка» с дискетами. На ней оказались удобные ушки, так что повесил на шею, и вокруг спины лямочкой закрепил. Компьютер достал из кожаного портфеля. Надел полиэтиленовый мешок, плотно запахнул и как мог, обмотал тонким шпагатом. Если вода и попадет внутрь, то не быстро. Обратно в кейс его. Что еще?

Снял со старой куртки камеры, поместил их в пустую фляжку и на ремень. Снимки за последний день просмотрит позднее. Теперь носилки для мужиков. Жерди вытащил из остова балагана. Там их больше, чем достаточно. Пристроил к подстилкам спальников и попытался привязать. Не вышло. Зацепиться не за что. Тогда стал пропускать веревки под подстилками и завязывать на жердях. Пока отыскал нужное количество веревок, пока возился с продеванием под бесчувственными телами, время и закончилось.

Поглядел на приборы. Жаль бросать. Выбрал фанерный чемоданчик, открыл, проверил. Пульт, блок любимый, высокочувствительный, раскрученная штанга. Его уже второй год кормит родной братишка этого аппарата. А ведь даже в тропиках месяц на жаре и во влажности проработал. Ну не бросать же. В свободный уголок добавил бета-датчик с раздвижной рукояткой. Все. Больше не утащить.

Вышел к ручью. Луна хоть и неполная, позволяла немного видеть. Минут через пять донеслось тихое ворчание мотора, и из-за поворота показалась крадущаяся лодка. На корме был один человек, и сидела она мелко, как пустая. Викторович вытащил нос на берег и помог приехавшему выбраться. Разговаривать много гость не собирался. Быстро погрузили раненых, Викторович закинул портфель с компьютером, чемоданчик с прибором, столкнул лодку, забрался сам, и отчалили.

На гидроплане их ждал доктор и две медсестры. Подключили какую-то свою аппаратуру и захлопотали. Уколы, капельницы, кислород. На Викторовича вроде, как и внимания не обращали. Так что он забрался в уголок и сидел тихонько до самой посадки.

Сели на тот же аэродром, с которого вылетали. Мужиков на носилках загрузили в скорые и умчали. Было нежарко. Градусов восемь. И рукава пришлось раскатать, и продрогнуть изрядно, пока дорысил до здания аэропорта. Нашел помещение, где переодевались по дороге «туда». Прапорщик спросил номер шкафчика и выдал ключ. Зимняя одежда порадовала. Портфель с компьютером свободно вошел в дорожную сумку. И никакого интереса к его особе. Так что вопрос о том, как добраться до дому стал весьма актуально.

Как он себе представлял, находился он на каком-то военном аэродроме в Приморье. Денег, что дождались его в кармане пиджака, на обратный билет ему возможно и хватило бы, но на поезде и в плацкарте. Впроголодь. А вот как найти поезд? Для этого сначала надо покинуть аэродром. Без пропуска? Не очень хочется обращать на себя внимание.

Вышел из раздевалки и побрел туда, где их собирали перед посадкой. А там несколько военных на лавочках. Присел рядом. Молча. Разговаривали в основном о задержке вылета. И как он понял – на Москву. Сделал вид, что подремывает. И правда – задремал. Толкнули в плечо. Один из военных. Интеллигентный такой молодой подполковник: «Посадку объявили».

Пошел со всеми. Когда у трапа спросили документы – показал права. Но проверяющего устроило. В салоне оказалось только три первых ряда, а дальше на полу грудились ящики различных форм и размеров. Уселся на свободное место, да так и просидел до самого Шереметьево. А там автобусом до метро, а оттуда снова автобусом уже и домой.

Когда подходил к подъезду, отметил боковым зрением, что во дворе стоит «Чероки», похожий на Сашков. Стекла тонированные, окрас сходный, однако в сумерках, да издалека номер не разглядишь. Но только переступил порог – затрезвонил телефон и Сашок сговорился с ним на завтра. Да еще и сумму назвал несуразную.

Дома его не ждали. Да и некому его ждать. Однако прибрано. И в холодильнике не пусто. Знать дочурка любезная проведывает отцовскую квартиру. Пыль стирает и в холодильник с ревизией проникает. Есть чем перекусить. И спать, спать, спать.

Две недели прошли как в угаре. Лому навезли полную площадку. Викторович за день обрабатывал полоску шириной метров восемь и полтораста в длину. За ночь ее вывозили, а он на другой день «обнюхивал» ДКСом следующий кусок этой поистине колоссальной груды. Сашок возил ему обед из ресторана, крутился вокруг, подпрыгивая от нетерпения, но не торопил.

А Викторович сам себе диву давался. Пашет как папа Карло от рассвета до заката, а вечером вместо обвальной всепоглощающей усталости – легкое приятное утомление. Лошадиный аппетит и медвежий сон. И даже каждый вечер выкраивал часок на составление отчета о своих тропических похождениях. Писал обстоятельно. Факты – сами по себе, рассуждения – отдельно, и с аргументацией. Иллюстрации и текст распечатал неподалеку в новомодном «Интернет-кафе». Правда, за использование принтера с него сломили несусветные деньги, но при нынешней Сашкиной щедрости эта сумма оказалась так себе, не разорительной.

И не напрасно старался. Только разобрал листы по порядку, звонок в дверь. Два мужчины. Один из них – водитель, что Алексея Андреевича возил. Тут и представляться не надо. Ясно, откуда парни.

– Здравствуйте, Аким Викторович! Можно к Вам по делу. – И удостоверения показывают. Вежливо, доброжелательно. Пригласил, усадил на кухне, чайник поставил. Подивился своему спокойствию. Нет предчувствия неприятностей. Чтобы не тянуть время сам заговорил.

– Как здоровье Алексея Андреича?

– Умер. Три дня всего продержался, как привезли. В основном без сознания был. А Марата даже до госпиталя не довезли. Так что Вы последний, кто из всей экспедиции остался в живых.

– Жаль, славные были мужики. – Викторович достал початую бутылку «Бехеровки», что дочка ему приносит вроде микстуры от всяких недомоганий. Поставил стаканчики. Налили, выпили за светлую память.

А тут и чайник подоспел. Собственно, гости записали четыре кассеты, и усидели они два полнехоньких чайника, пока длился рассказ. И вопросов было множество. Потом уж отдал и отчет, и компьютер, и кассетки от камер. А напоследок предложили подписать бумагу. На счет неразглашения и дальнейшего сотрудничества, если понадобится. И еще по этой бумаге жалованье оказалось неслабое… вроде, как и не за что совсем. Только один абзац в этой бумаге Викторович вымарал. Пояснил, что его в детстве мама порола, если он на кого ябедничал. Возражений не было. На том и расстались.

Проводил гостей и сообразил, что почитай с самого того дня, как уехал в командировку он и не мылся толком. Так, душ на скорую руку. Ломом заниматься сегодня уж было поздновато, так что предупредил Сашка, чтобы не ждал, да и приступил.

Забравшись в ванну, Викторович уставился на свои ноги. Кожа чистая, гладкая. Ни синяков, ни вздувшихся вен.

Сделанное открытие побудило его к более подробным исследованиям. Быстро обнаружил, что коронки с зубов исчезли, а на их месте – нормальные зубы. И в тех местах, где зубов не было – тоже. И ни одной пломбы. Сразу припомнилась и выносливость, и то, что желудок ни разу о себе не напоминал. И еще, он ведь ни разу не воспользовался очками, в которых читал.

Слыхал он, что в результате не слишком большого облучения разные случаи со здоровьем бывают. Но о положительных эффектах облучения высокоэнергетическими нейтронами! Чудесны пути твои, Господи.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю