Текст книги "Волчий остров"

Автор книги: Сергей Баталов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Предварительно Серега несколько раз звонил, узнавал, когда "можно приехать" за таким-то задержанным. Ему сказали, что можно приехать хоть в семь утра.

Ровно в семь утра, 13 июня Быков стоял около высоких железных ворот "бомжатника" и по телефону, висевшему на стене, справлялся, почему еще не выпустили человека, за которым он уже приехал.

"Вставай! За тобой приехали!" – Такой фразой разбудили Слемзона в этот день. У Александра Александровича сжалось сердце. "Пусть будет, как будет!" – Решил он, собирая нехитрые пожитки. Он вышел за ворота тюрьмы, посмотрел направо. Улица была пуста. Он повернул голову налево. В нескольких метрах от ворот стояла желтая "Волга", возле которой широко улыбался Быков. Слемзон бегом добежал до машины, забрался на заднее сиденье, пригнул голову. Через несколько секунд желтой машины около тюрьмы уже не было.

Как выяснилось впоследствии, Серега опередил красноярских милиционеров на два или три часа. За его другом конвой приехал в девять или десять часов утра, в этот же день. Но…

Человек, сфабриковавший против Сан Саныча уголовное дело, к этому моменту сам уже находился в заключении. Но потребовалось еще почти два года, чтобы с помощью грамотных адвокатов "развалить" "дело", по которому предпринимателя только чудом не посадили в тюрьму.

Быков вспомнил еще один случай, когда он, взрослый и стойкий мужчина, не смог сдержать слез.

У него на "копейке" сломался стартер. Дело было зимой, на улице "зашкаливало" за минус тридцать. Вдобавок дул очень сильный ветер, за считанные секунды принизывающий человека буквально до костей.

Младшая дочка собиралась в школу. Она нацепила на спину ранец, несколько раз выбегала на улицу, спрашивала: "Ты отвезешь меня в школу, папа?"

После очередного вопроса нетерпеливой третьеклассницы Серега, раздасадованный тем, что машина никак не хочет заводиться, сорвал все накопившееся за утро зло на любимой младшей дочери. Он рявкнул на нее, сказал, чтобы она шла в школу пешком. Дочка не посмела ослушаться, она вышла из ограды и направилась через продуваемое всеми ветрами поле в сторону школы. Быков проводил ее взглядом, увидел, что она с трудом перебирается через сугробы на тоненьких ножках, в тонких колготках, что ее едва не сваливает ветер… Но он не вернул ребенка, накопившаяся за утро злоба в сердце оказалась сильнее его любви в дочери…

Вечером дочка затемпературила. Она болела еще месяц, пропустила четверть, едва не осталась на "второй год", после этого у нее навсегда остался бронхит.

Серега так и не смог простить себе своего поступка, он плакал, когда вспоминал, как отправлял ее в школу, как валил ветер перебиравшуюся через сугробы младшую дочь.

…Быков принял, наконец, решение. Он мысленно попрощался со всеми, кого знал и кого любил – матерью, женой, детьми, с сестрой и братом. Сергей еще раз вспомнил своих друзей – настоящих, подлинных – Игоря Касюка и Сашку Балахнина… Он сел на топчан, закрыл глаза. Две горячие бусинки воды скатились по его щекам…

"Как говорится, к человеку смерть приходит с косой, и в белой одежде, а к таракану – в пижаме, с тапком в руке. Таракан я и есть… Та-ра-кан". – Мысленно подвел итог своей жизни Быков.

Серега накинул петлю на шею, потуже затянул. Провод не оборвался. Быков посмотрел по сторонам, выискивая, куда можно было бы закрепить свободный конец провода. Наконец, он увидел крюк, на котором висела труба отопления. Он, как следует, привязал конец удавки к крюку. Немного постоял, собираясь с духом… И подогнул колени…

Через несколько мгновений в голове появился какой-то шум и гул, огненные "мурашки" побежали по всему телу…

Сознание быстро затопила теплая чернота…

Глава 4
Шесть часов сна

Солнце уже пряталось за горизонт, когда Игорь и Николай Александрович увидели, наконец, очередной пост ГИБДД – последний перед Новосибирском. Николай заметил знаки, ограничивающие скорость на этом участке трассы, снизил скорость, потом еще…

Метров за тридцать толстый "гаишник" перехватил поудобнее свое полосатое "орудие труда" и спокойно пошел вдоль центральной стальной преграды, в том же направлении, в котором двигалась серая "двенашка". В тот же момент его второй коллега незаметным движением приподнял небольшой радар, который он все это время держал в полусогнутой руке.

Николай обратил внимание, что упитанный страж порядка готовиться махнуть перед ним свом "бычьим глазом", но в этот момент он, одновременно с толстым "хозяином дороги" перехватил практически незаметный посторонним сигнал, который подал "гаишник" с радаром, и который, по всей видимости, не рекомендовал ему останавливать автомобиль – скорость не была превышена.

На лицах обоих сотрудников ГИБДД отразилась такое разочарование, что Николай Александрович с трудом подавил в себе улыбку. Проезжая мимо, он незаметно скосил глаза на упитанную фигуру "стража дорог". Живот у того имелся – не очень большой, но достаточно округлый, от сытости; говоривший о том, что его обладатель мало двигается, зато кушает вкусно и сытно.

В городе Игорь и Николай Александрович вновь поменялись местами за рулем. Хорошо отдохнувший на заднем сидении Касюк быстренько отвез "генерального" домой, выгрузил видеокамеру, сумки, а сам, наскоро перекусив в своем любимом "Хуторке", отправился на железнодорожный вокзал "Новосибирск – Главный".

В огромном, богатом, недавно отремонтированном здании он не сразу нашел табло с расписанием движения поездов. Оно оказалось точно посреди кассового зала, но со стороны лестницы его видно не было, нужно было пройти к кассам. Из надписей на высокой и широкой белой таблице сразу стало понятно: к помпезному зданию главного вокзала Новосибирска длинную вереницу пассажирских вагонов электровоз притащил в половине одиннадцатого.

"Теперь нужно было найти службу, ответственную за назначение проводников именно на этот маршрут". – Решил Игорь.

Как оказалось, Серега выбрал самый простой вариант, он купил билет на поезд Красноярск – Новосибирск. Теперь при желании можно было точно узнать, садился ли в поезд Быков, и доехал ли он до конечной станции – разумеется, при условии, что проводники его запомнили.

Оставалось "малое" – найти проводников, работавших в вагоне номер шесть, в тот день, когда в нем ехал друг Игоря.

Касюк по работе ранее никогда не контактировал со службами самой длинной в мире железной дороги. "Ничего страшного!" – Приободрил он себя. – "Должен же быть здесь отдел, в котором есть все данные о проводниках, назначенных на поезда, формируемые в Новосибирске".

Не сразу, но такая служба в бездонных недрах Новосибирска – Главного нашлась. Пожилая тетка в синей форме железнодорожного работника, мельком глянув на высокого, физически крепкого Касюка, сразу отнесла его к группе "силовиков" – так она мысленно называла всех сотрудников правоохранительных органов и… бандитов – людей, не особенно обременяющих себя длинными объяснениями о целях своего визита. Она взяла в руку бумажку, поданную ей Игорем, на которой были написаны номер поезда, дата и номер вагона, на котором должен был ехать Серега Быков. Она неторопливо надела очки, прочитала цифры, отвернулась к компьютеру, стоявшему у нее на столе. Несколько секунд она медленно перемещала мышку по столу и щелкала ею там, где курсор на экране совпадал с некоторыми клеточками довольно большой таблицы. Наконец, она нашла то, что искала, выделила короткую строчку, отправила выделенный фрагмент на принтер.

– А что случилось-то? – Поинтересовалась она перед тем, как забрать белый листочек с быстро напечатавшего его аппарата. Эта женщина имела огромный опыт работы на железной дороге, сама много тысяч километров наездила в качестве проводницы, потом – начальника поезда, знала: если интересуются фамилиями, значит, скорее всего, хотят написать жалобу. И как подсказывал ей ее богатейший опыт, в девяти случаях из десяти конфликт можно погасить, если дать возможность обиженному человеку высказать вслух претензии, заверить, что обязательно разберутся с "обидчицей" или "обидчиком".

– Да ничего страшного! – Ответил Игорь, решив не лгать, но и всей правды тоже не говорить. – Человек один должен был приехать этим поездом. Билет он купил – я проверил; но ехал или нет – не знаю. Вот, хочу уточнить – ехал или нет; может, проводники его вспомнят?

Глаза женщина немного потеплели – она поняла, что ее посетитель – "силовик", по крайней мере, не станет жаловаться.

– Знаете, что! – Неожиданно сказала она. – Давайте я посмотрю, когда эта бригада возвращается в Новосибирск! – Она опять пощелкала мышкой. – Так! Бригада, которая обслуживала тот поезд, будет в Новосибирске, как обычно, в половине одиннадцатого – по местному времени. В каком вагоне сегодня работают наши девочки, я Вам сейчас тоже скажу…

Вот… Да… Они в шестом вагоне. Как обычно… Это "их" вагон… – Она сняла листочек с принтера, подала его Игорю. – Ну, а как их зовут – сам прочитаешь!

– Спасибо! – Искренне, от всей души поблагодарил женщину Касюк, еще не подозревая даже, какую огромную услугу ему и его другу она только что оказала. Он спустился вниз, в одном из многочисленных киосков купил большую коробку шоколадных конфет, вернулся обратно. Женщина удивленно посмотрела на него, натянуто улыбнулась – кажется, она все сказала посетителю, что знала, помогла, чем могла, но когда увидела протянутую ей блестящую плоскую коробку с цветами на верхней крышке, заулыбалась шире.

– Спасибо! – Сказала она. – Большое спасибо! – Возьму домой, внуков угощу! – Она ловко спрятала коробку куда-то в стол.

…Он успел вовремя. Поезд уже стоял на первом пути, все пассажиры вышли, но вагоны маневровый тепловоз в тупик еще не укатил. Там, в "отстойнике", они будут дожидаться вечера. В половине пятого "фирменный" вновь вытянут на перрон, опять загрузят людьми и вещами…

Девушки – проводницы долго вертели в руках фотографию, на которой Игорь и Серега были сфотографированы полтора десятка лет назад. Они поочередно, оценивающе смотрели то на черно-белый прямоугольник, то на неожиданного гостя с короткой стрижкой и испытующим взглядом серьезных серых глаз. Игорь их не торопил, он на какое-то время даже перестал дышать – боялся словом или жестом "спугнуть" колеблющихся девушек. Проводницы молчали тоже. Место в вагоне было все-таки денежное, терять его не хотелось, особенно вот так – по глупости. Существовала опасность, что ТОТ пассажир мог быть каким-нибудь секретным проверяющим, но опасность эта была небольшая. Для проверяющего он был слишком простоват, что ли. Да и времени прошло довольно много – больше недели. Вряд ли начальство стало бы так долго думать: наказывать или нет нештатных "продавщиц любви".

Наконец одна, самая смелая, или самая сообразительная, поняла, наконец, что никакого наказания для них не предполагается даже в том в случае, если они опознают пассажира, отказавшегося от "девочек".

– Да, был такой пассажир! – Сказала она. – Ехал один. При нем была спортивная сумка.

– Он что-нибудь пил?

– Только чай!

– А вышел он точно в Новосибирске, вы точно помните? Может, он раньше сошел, или проехал дальше? – Только через секунду Касюк понял, что сморозил глупость – станция-то была конечной!

– Как выходил он, я не помню – народу в Новосибирске выходит всегда много, за всеми не уследишь. Мог, конечно, и раньше сойти. В Мошково, например, или на станции Новосибирск – Восточный.

"Стоп! – Мысленно сказал себе Касюк. – А я ведь видел, кажется, в Серегиной телефонной книжке телефон с кодом районного поселка Мошково. Надо будет посмотреть…

Ну, Быков! Если ты, действительно, сейчас там, я с тебя ящик пива точно стрясу!"

Игорь поблагодарил девушек, он презентовал по плитке шоколада с орехами. На большее у него не было ни средств, ни времени.

…Он походил вокруг вокзала, пытаясь понять, каким маршрутом мог бы пойти Серега, если он сошел с поезда именно на Главном, а не где-нибудь в Мошково.

"Девушки не сказали, на какой именно путь тогда поставили их поезд. Предположим, – думал Касюк, – на первый. Тогда Быков прошел бы через вокзал, поднялся наверх, свернул направо, к метро… Так… Допустим, путь был второй, или третий… Тогда он наверняка пошел бы на переходной мост. Я знаю Серегу, он ни за что не стал бы толкаться в толпе пассажиров, среди огромных и тяжелых сумок, в подземном тоннеле, ведущем в вокзал.

Он наверняка пошел бы вот сюда, на мост". – Игорь, пользуясь тем, что ближайшие к вокзалу железнодорожные пути свободны, быстро прыгая через рельсы, добрался до второй платформы. Он легко поднялся на переходной мост, послушал, как гулко отражается от стальных вагонов эхо переговоров железнодорожных служб, объявлений диспетчера.

"Вправо Быков бы точно не пошел. – Думал Касюк. – От областного ГАИ на Чемской без пересадки не уехать. Наверняка он свернул налево". – Касюк прошел по переходному мосту, дошел до пригородных касс. Неожиданно сзади нахлынула толпа дачников – пришел электропоезд. Мужчины, женщины, среди которых немало пожилых, несли в руках ведра с ягодой, грибами… Прошел дед со складными самодельными удочками. От него остро и вкусно запахло свежей рыбой…

Игорь посторонился, дождался, когда схлынет основной поток дачников. Через несколько минут он вновь вернулся к пригородным кассам, прошел дальше, к лестнице. Прямо от нее – вход в метро, вправо – стоянка такси.

"На чем же поехал Серега?" – задумался Касюк. – "Если он выходил через вокзал, то обязательно прошел бы через этот "пятачок". Если прошел через переходной мост, то тоже все равно не миновал бы этого кусочка площади Гарина – Михайловского.

Так… С местом определились. Если Быков вышел в Новосибирске, то он обязательно прошел бы здесь. "Осталось" только найти того, кто мог бы его видеть здесь. Видеть и запомнить".

Касюк понимал, что задача эта практически невыполнимая. За день через вокзал проходят тысячи человек. Неужели кого-то можно запомнить в таком человеческом море? И все же… А вдруг? Вдруг Серега здесь кого-то обматерил? Или устроил драку?" – Игорь улыбнулся, представив, как Быков устраивает потасовку: за два десятка лет он не видел ни разу, чтобы его друг с кем-то подрался.

Касюк вернулся на переходной мостик, еще раз внимательно огляделся. В самом низу, у ворот на парковку, он заметил стайку молодых людей в спортивной одежде. У них не было ни багажа, ни и даже сумок – обычных предметов для тех, кто собирается куда-то ехать на поезде. Они явно никуда не собирались ехать. Но, вместе с тем, по их уставшим, ленивым движениям, легко можно было понять, что эти молодые люди здесь давно. Что делают здесь эти парни с ярко выраженной спортивной подготовкой, Игорь, конечно, знал.

"Братва!" – с первого взгляда определил он "национальную" принадлежность спортивных молодых людей.

Средства массовой информации, подконтрольные теперь чиновничеству, давно потрубили о том, что организованная преступность в Новосибирске почти полностью побеждена, бандиты-де, "нарубив бабок", переквалифицировались в мирных предпринимателей, стали "белыми и пушистыми"…

Касюк знал, что это не совсем так. Да, действительно, по мнению криминалитета, Новосибирск – "красный город", то есть примерно половина власти принадлежит внутренним органам и властным чиновничьим структурам. Правда и то, что некоторая часть криминалитета, "подняв" стартовый капитал, ушла в "серый" бизнес, завладела казино, банями, магазинами, кинотеатрами, заводами, открыла свои фирмы… Отмыла деньги, полученные рэкетом, грабежами, убийствами… Некоторая, но не вся. Весь город, огромный двухмиллионный мегаполис поделен между криминальными группировками, словно свадебный торт. Каждая улица, каждый участок дороги, каждое здание имеют в городе своего криминального "смотрящего". За "боюсь" отстегивают "бабки". Больше всех "дани" платит, конечно, "спекуль" – тот, кто занимается торговлей.

Все "хлебные" места, то есть те торговые точки, где присутствует "черный нал", преступными сообществами поделены на "ломти" отдельно. Нет одного "хозяина" у Центрального или Ленинского рынка, интересы большинства крупных криминальных группировок представлены и на Октябрьском рынке.

Несколько миллиардов долларов "дани" в год бандиты собирают только с самого большого за Уралом контейнерного рынка – Гусинобродского. Попытки навести государственный порядок в этом "государстве в государстве" для властей закончились практически ничем. За два года в Новосибирске убили двух заместителей мэра города, отвечавших именно за этот сектор работы – с рынком Гусинобродский.

Деньги под контролем "братвы" – гигантские. Два фактора – большое количество "штыков", то есть "братков", способных взять в руки оружие, и мощные финансовые ресурсы позволяют организованным преступным сообществам решать вопросы самого высокого уровня, "пиарить" в средствах массовой информации своих лидеров, "садить" в депутатские кресла своих представителей и защитников их интересов. Но "всеядные" бандиты не брезгуют и "мелочевкой" – "двадцаткой" с бабушки, полтинником – с таксиста.

В большом городе все, прямо или косвенно, хотят они этого или нет, но платят "дань" бандитам. "Дань" эта – в цене одежды, покупаемой на рынке или в магазине; она – в стоимости хлеба и бензина, могильной плиты, в стоимости автомобиля, в цене детской коляски или детского питания. Она – во всем, к чему прикоснулись руки человека. Даже стакан семечек, проданный бабушкой на углу магазина для того, чтобы просто не умереть с голоду, тоже включает в себя "откат" "братве".

Все это Касюк знал очень хорошо. Иллюзий по поводу того, что "моя милиция меня бережет" он не строил уже давно. "Моя милиция" берегла в основном себя, любимую. Дежурные по райотделам, спрятавшиеся от "граждан" за толстыми пуленепробиваемыми стеклами, любимая милицейская фразочка, что "мы же не можем приставить к каждому гражданину по милиционеру" очень точно говорят, кто на самом деле в городе хозяин. Да, милиция начнет искать преступника, когда обнаружит тело, или поступит заявление о краже. То есть в основном она борется с низовой, бытовой преступностью. Серьезный, организованный криминалитет в Новосибирске ей не " по зубам". Нет законодательной базы, очень трудно доказать руководство преступным сообществам.

Именно поэтому Касюк не стал даже обращаться в милицию по поводу исчезновения своего друга. Для того чтобы милиция начала что-то делать, нужен Серегин трупп. А тела пока не было. Игорю опять припомнилась фразочка из милицейского жаргона: "нет дела – нет дела!".

Игорь мучительно долго размышлял, стоит ему, или нет, со своим вопросом подойти к старшему из стайки «братвы». Многое будет зависеть от настроения «бригадира». В «кураже» бандитские лидеры иногда совершают такие неожиданно большие и добрые дела, про которые потом среди обычных людей годами ходят легенды, поднимая авторитет «братвы» в глазах простого народа, привлекая в ряды группировок все новых и новых «пацанов».

Касюк достал фотографию, повертел в руках. На ней Игорь и Серега были сфотографированы лет пятнадцать назад, накануне очередного весеннего кросса, в Новосибирске. Игорь тогда пробежал просто здорово, он занял второе место, вслед за чемпионом СССР среди юниоров, его тезкой Игорем Саглаевым. А еще он тогда впервые выполнил норматив кандидата в мастера спорта СССР. Хотя ему только-только исполнилось восемнадцать…

Наконец, он принял решение. Касюк спустился вниз, прошел под мост, спустился еще ниже, к самому выходу из железнодорожного вокзала. Пассажиров здесь сейчас практически не было, человеческий ручеек с большими сумками наверху появятся немного позже, когда у вокзала остановиться очередной поезд…

Игорь подошел поближе к бандитам, вопросительно посмотрел на главного, которого он безошибочно "вычислил" по возрасту – "бригадир" был старше любого из парней лет на семь – восемь.

– Что-то хотите? – Вежливо и настороженно поинтересовался у него чернобровый высокий мужчина. Он кольнул Касюка неприятным взглядом, выдававшим человека, "отмотавшего срок". Игорь кивнул.

"Бригадир" отделился от стайки "коллег" и шагнул навстречу Игорю.

Глава 5
Хозяин бетонной тюрьмы

…Примерно десять дней назад Виктору Хорякову по кличке Хорь позвонил Степа -Владимир Петрович Степанов – предприниматель. Степанов был, как их сейчас политкорректно называли, «авторитетным предпринимателем». Такая формулировка в определении статуса Степы говорила, что у данного субъекта есть интересы как среди криминалитета, так и среди «серого» бизнеса. Бывшему бойцу – «пехотинцу» из бригады Ломтева по кличке Лом быстро наскучило «трясти» должников и собирать «дань» с киосков и магазинов. Посоветовавшись с Ломом и заручившись его поддержкой, он довольно скоро «переключился» на полулегальный бизнес. Степа по дешевке прикупил несколько подержанных «Жигулей», пользуясь тем, что под его контролем находился один довольно оживленный участок улицы Забалуева, он «поставил» туда «свои» такси, посадил в них нанятых им водителей. «План» для «рабов» он определил небольшой – всего двести или триста рублей в сутки, в зависимости от состояния «хлама», на котором ездили нанятые им «рабы». Десять машин давали две с половиной тысячи рублей в сутки, в среднем. В первые месяцы прибыли «капало» по семьдесят пять тысяч. Но потом машины стали понемногу обновляться, дела пошли « в гору», и всего через год ежемесячный доход энергичного бывшего «быка» составлял более пяти тысяч долларов.

Для простого человека, деньги, в общем-то, немалые. Но для члена группировки, привыкшего к определенному образу жизни, "поварившегося" в среде, где "крутятся" десятки и сотни миллионов баксов, где "под жопой" у "братка" в порядке вещей "Крузер" за пятьдесят тысяч или "Х5-ый "Бумер" за семьдесят тысяч долларов, доходы Степы были просто смехотворными.

Владимир, бывший борец, от сытой и малоподвижной жизни быстро набрал вес. Однако внешность добродушного толстяка никак не соответствовала его характеру… А еще Степа очень хотелось повысить свой статус среди "своих". Но для этого нужен был авторитет, или деньги. Большие деньги.

Первая "ласточка" удачи прилетела к Степе, когда его более высоко стоящие "коллеги" попросили об услуге. Нужно было "поставить на бабки" одного очень несговорчивого коммерсанта. Мужичок оказался с характером, "дань" "братве" платить отказался наотрез. Его не стали запирать в подвал и толкать раскаленный паяльник в задний проход – времена были уже все-таки другие. Но желание "наказать" несговорчивого "спекуля" от этого меньше не стало, однако действовать решили тоньше, изобретательнее. И вот тут-то пригодился Степа со своим "автопарком" из "убитых" "Жигулей". Лучшего способа отследить за упрямым "коммерсом" придумать было просто невозможно.

Целый месяц, с раннего утра до глубокой ночи "пасли" "спекуля" Степины "рабы", выискивали возможность, на чем можно было бы "подловить" бизнесмена. Наконец, тот, немного успокоившись, или потеряв бдительность, в один из вечеров выпил с другом у него на квартире водочки. До дома было, как говориться, рукой подать, – несколько сот метров. И он решил, что сможет доехать до дома сам, тем более что "гаишников" в этом районе города в такое время суток никто и никогда не видел.

Предприниматель сел за руль своей машины, выехал на совершенно пустынную дорогу, поехал к своему дома. Он, разумеется, не знал, что его давно уже "пасут" бандиты, что они только ждут удобного случая…

Бизнесмену "подставили" "мерина" – навороченный "Мерседес – SL500" в сто сороковом кузове.

Приехали "гаишники". Они быстро определили, что "коммерс" был нетрезв. А пьян – значит, виноват.

"Автогражданки" тогда еще не было, да и что бы она изменила, если водитель сел за руль "под хмельком"?

"Спекуля" "раздели" по "полной программе" – видно, уж слишком долго охотились за ним "братки", они устали ждать осечки бизнесмена, и злость на него с каждым днем становилось все больше и больше… Соответственно, росла и величина "обиды", за которую "нужно ответить".

Предприниматель, чтобы отдать долг и отвязаться от крепко насевших на него "братков", отдал им свой бизнес, продал квартиру, автомашину… С тех пор о нем в деловой среде Новосибирска не было слышно ничего.

…Примерно десять дней назад Виктору Хорякову по кличке Хорь, Степа позвонил в очередной раз. Разговор Степы и Хоря по телефону был самым обычным. Любой посторонний человек, оказавшийся рядом, ни за что бы не подумал, что обсуждаются криминальные или противозаконные темы.

– Привет, Хорь!

– Здорово, Степа!

– Как жизнь?

– Да нормально, работаем помаленьку, а как у тебя?

– Да тоже, пока нормально.

– Че позвонил? Встречаешь кого-то?

– Нет… Другой вопрос…

– Какой?

– Заяц нужен.

– Когда?

– В ближайшие три дня. Сможешь?

– А почему нет?! Платишь сколько?

– Две штуки баксов! Пойдет?

– Пойдет! Тебе его куда? Как обычно?

– Да, как обычно. Сдашь Слону… У него же и получишь деньги.

– Все, пока!

– Пока!

С этого момента в действие вступал план по поимке "зайца".

…Игорь появился в конторе, как обычно, в назначенное время. На лице у Касюка красовались темные очки. Но и они не могли скрыть большого фиолетового пятна на виске и под глазом Игоря.

– Что случилось? – Встревожено спросил Николай Александрович.

– Да, вот. Вчера вечером заглянул на железнодорожный вокзал, нужно было уточнить информацию по поводу приезда в город одного человека… Когда я уже возвращался к машине, недалеко от стоянки меня догнали трое парней. Долго не разговаривали, первый, сразу – кулаком в лицо. Ну, этого я вырубил с одного удара, но со вторым немного пришлось повозиться. Через несколько секунд лежал и он. В этот момент третий – в сумерках я его совершенно потерял из виду, подобрался сзади и звезданул мне "моваши" в голову. Хорошо, что удар прошел скользом. После удара я упал, но сразу вскочил. Этот, третий, опять мне – ногой, по голове. Но я уже был готов. Поставил блок… Встретил прямым в челюсть… Пока они "отдыхали" на асфальте, я быстренько оттуда свинтил… Мали ли что. Вдруг кто-то еще "помогает" – с пистолетом, и ждет удобного момента, чтобы всадить пулю между лопаток?

– Что им надо было?

– Не знаю, они ничего не говорили. Думаю, за машиной шли…

– Да. Скорее всего. Если уж мой "микрик" угоняли, то, что уж говорить про твою машину! Она ж не меньше шести баксов стоит.

– Вот и я так думаю.

Но Игорь ошибался.

Когда вчера вечером к Хорю подошел незнакомый высокий мужчина с коротким ежиком светлых волос и показал ему фотографию того самого мужичка, которого он неделю назад посадил в машину Хобота, у Хоря предательски дернулись глаза. К его счастью, мужчина на него не смотрел, а вместе с "хозяином" левой половины вокзала, как он себя иногда называл, смотрел на фотографию двух молодых людей. Виктор Хоряков – опытный "разводила", восемь лет "отмотавший" в лагерях, быстро справился с собой, сделал "каменное" лицо. Он равнодушно посмотрел в фотографию, отвернулся, сказал, что никогда здесь этого человека не видел. Но когда неизвестный мужчина ушел, он быстренько подозвал троих "бойцов" своей "бригады" и приказал им выбрать подходящий момент и "жестко наказать" слишком любопытного "мэна".

"Бойцы" вернулись минут через двадцать. У одного из них был сломан нос, у другого – челюсть. Третий не имел видимых повреждений… Хорь все понял без слов, с первого взгляда.

– Сколько их? – Тревожно спросил он.

– Один! – Ответил за всех неповрежденный внешне "браток". Хорь свистнул. Около него моментально собралась вся "бригада" – человек восемь.

– Показывай, где! – Приказал "неповрежденному" Виктор, и "братва" – гурьбой, быстрым бегом, под пешеходными переходными мостами понеслась на другую сторону железнодорожного вокзала Новосибирск – Главный.

Обидчика искали долго, но не нашли.

– Ушел, сука! – Выматерился Хорь. – Найду, блядь, распорю брюхо и задушу собственными кишками! – Он зло сплюнул на асфальт. – А вы, что втроем не могли справиться с одним? – Переключился на "потерпевшего" "братка" Виктор. Что, давно в спортзале не были? Рассказывай, как было!

– Ну… Костя этому… – с ходу – в челюсть. Кто ж знал, что он такой здоровый? Мужик поставил блок и прямым к голову "положил" Костяна. Сразу положил. Я – на него… Держу дистанцию… Вмазал ему лоу-кик по бедру. Мужик стоит. Я – еще раз, по – другому. Мужику – хоть бы хны… Тогда я сократил дистанцию, показал, что ударю слева, а сам ударил справа. Мужик на финт не среагировал, на удар справа поставил блок…

– Ну, а потом? Что было потом?

– Потом он мне по солнечному сплетению ка-ак даст. Удар жесткий. Как битой. Я движение его руки даже заметить не успел, не то, чтобы среагировать. У меня дыхания враз не стало, из глаз – искры… Упал я на бок… В это время Стас подкрался сзади и врезал мужику ногой по башке. Мужик упал… Ну, думаю, Стас щас его уделает. Но мужик крепкий оказался. Вскочил сразу. Стас его опять ногой – по голове. Мужик ногу поймал, и – двойку – по туловищу и по голове… Челюсть Стасу сломал. Слышно было, как лопнула кость.

– Ничего не заметил? Печатка, или кастет? А машина какая?

– На руках ничего не было. Но видно, подготовка у мужика профессиональная, где-то серьезно занимался.

– Чем?

– Не знаю, сложно сказать. Но не бокс и не карате – это точно. А машина – "десятка", кажется. В темноте номеров не видно было, она далеко от места драки стояла. Он, когда Стаса уделал, сразу уехал.

Виктор немного остыл, отошел в сторону. Он достал из кармана сотовый телефон, нашел в нем номер Степы.

"Ну и что я ему скажу?" – Подумал он, задумчиво глядя на телефонный номер Степанова. – "То, что мужиком, которого я ему нашел, кто-то интересуется? Так это минус – мне. Этого "зайца" ведь я ему "подогнал". Кто же знал, что у мужика в городе такой знакомый. Нет… Пока ничего говорить не буду. Если что-то не так, сам позвонит. А мне надо найти этого… с "битой". Только вот что это даст? Пока он, скорее всего, может подумать, что шли за его машиной. А если начать его искать, не исключено, что мужик догадается, что "вломить" ему хотели из-за мужика на фотографии. А раз ищет мужика на вокзале, уже точно знает, что его похитили. Если ему начистить рожу, то он сразу поймет, что мы связаны с похищением. Нет… Трогать этого "каратиста" нельзя. Пока нельзя. А там посмотрим…"

Он вернулся к "бригаде", все еще негромко обсуждавшей перипетии недавнего "сражения".

– Вот что, братва! – Сказал Виктор. Парни насторожились. Таким тоном Хорь обычно говорил уже вынесенное им решение, приказ, который нужно беспрекословно выполнять. – Мужика этого, если увидите, не трогать. Пока не трогать! Если увидите его где-то в городе, или сам появится здесь еще раз – сразу говорите мне. Но сами никаких действий не предпринимайте.