Текст книги "Симбиот"

Автор книги: Сергей Баталов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

   "Забавное название"! – подумал Сашка. – Нужно обязательно запомнить"! Однако Ташша ничего не ответила – её сейчас занимала судьба другой личности – девушки-нищенки.

   Судя по выкрикам, никто из "сочувствующих" не собирался до конца торгов лицезреть на лобном месте "эту замарашку".

   Ведунью больно кольнули эти слова – не далее как позавчера её тоже называли этими словами. Однако отпускать "просто так" клеветницу тоже было нельзя – это создаст опасный прецедент и если кто-то другой, в другой раз посмеет оскорбить Ташшу, ей сложнее будет добиться справедливости именно потому, что однажды она уже простила ту, которая посмела публично оскорбить её.

   Ведунья прикидывала различные варианты наказания девушки-нищенки, но все они по разным причинам её не устраивали.... Выход, неожиданно для самого себя, ей подсказал симбиот.

   – У вас на Шаа рабство есть? – поинтересовался он у Ведуньи, имея в виду, конечно, нищенку.

   – Нет, рабства нет.... – меланхолично ответила Ташша, задумавшись над вопросом Гвардейца о том, какое именно наказание она хотела бы для девушки-нищенки, одновременно удивляясь, как симбиот в такой сложный момент может думать о чем-то постороннем – не о том, о чем думает сейчас она. И тут её осенило.

   – Рабства нет! – повторила она. – Однако заставить отрабатывать долг – можно!

   – Пусть эта девушка заплатит мне штраф! – ответила она ратнику, уже с тревогой поглядывающему в её отрешенные глаза.

   – У меня нет денег! – мгновенно отреагировала девушка. В её выкрике было больше вызова, чем здравого смысла.

   – Ну и что?! – спокойно парировала Ташша. – Нет, так нет... Отработаешь! Какой штраф вы накладываете на неё за этот поступок?

   – Шестьдесят четыре кошша! – не задумываясь, ответил Гвардеец. – Из них шестнадцать кошшей она должна внести в казну немедленно, оставшиеся деньги она вернет тебе. Или – отработает! – после некоторого раздумья, свидетельствующего о "быстроте" мыслительных процессов ратника добавил он. – Если ты внесешь за неё эти деньги, девушка должна будет только тебе, и всю сумму – шестьдесят четыре кошша!

   Ведунья поняла, что угодили в ловушку собственных расчетов. Если Гвардейцы сейчас арестуют нищенку, своего штрафа с неё она уже не получит никогда.

   Придется платить.

   Ташша развязала кошель, на глазах изумленной нищенки (та была уверена, что знахарка сделает все, что отправить её в каменоломни, что, по сути, для неё означало смертный приговор, причем – очень быстрый) отсчитала и передала Гвардейцу шестнадцать кошшей – две больших золотистых монеты по восемь кошшей каждая.

   – Согласно закону Шаа! – провозгласил ратник. – Ты должна отработать на эту женщину ровно один год! После чего, если ты не наделаешь новых долгов, ты свободна от финансовых обязательств перед Ведуньей по имени...

   – Ташша! – подсказала женщина-змея.

   Девушка-нищенка затравленно посмотрела на Ведунью, встала на колени, начала собирать обратно в мешок все, что вытряхнул из него рьяный Гвардеец – её "найм" начался в ту самую секунду, когда об этом объявил ратник....

   Ташша молча и терпеливо дождалась, когда она вернет все пожитки обратно в мешок, неторопливо двинулась к краю помоста....

   "Зачем тебе эта девушка"? – "зашипел" из глубины души на Ташшу её симбиот. – "Мало нам своих проблем? Теперь ты еще и эту.... прицепила! Объясни хотя бы – зачем тебе эта... замарашка"?

   Ведунью передернуло.

   – Я сама была такой же грязной и вонючей всего пару дней назад! – мысленно осадила она симбиота. – Грязь – она отмоется! И быстро!

   – А одежда?! Ты думаешь, я не чувствую, как он неё воняет?

   – Ты чувствуешь запахи от неё потому, что их чувствую я! – упрямую Ведунью не так-то легко было "сломать". – Купим ей новую одежду, отмоем.... Будет, как огурчик!

   – Кто-кто? – симбиот не сразу даже сообразил, какое именно слово употребила в своей речи Ташша.

   – Огурчик! – уверенно повторила женщина-змея. – Ведь именно так у вас на Земле называют чисто вымытого и опрятно выглядящего субъекта?

   – Да.... Называют... – нехотя согласился Сашка. – Но я плохо представляю себе, как могла бы выглядеть змея-огурец.... Или огурец-змея....

   Ташша и симбиот осознали, наконец, полную абсурдность возникшей темы, дружно расхохотались.

   – Что случилось? – немедленно поинтересовался один из "сочувствующих".

   – Ничего! – ответила Ведунья. – Ровным счетом – ничего! Радуюсь, что торги, наконец, закончились и я могу пойти к продовольственным рядам купить себе и вот ей чего-нибудь вкусненького! – она поймала вопросительный взгляд нищенки, движением головы приказала той, чтобы она следовала за ней.

   – Ну, а главная причина, конечно, другая! – продолжила разговор со своим симбиотом Ташша. – Скажи, ты Матшами управлять умеешь?

   – Не-ет! Да – откуда?! – удивление того, который жил в её душе, было неподдельным.

   – Вот и я думаю, что не умеешь! И я не умею! А вот она – умеет! Нам все равно пришлось бы нанимать погонщика. Так зачем тратить деньги на возчика, если эта нищенка и так все сделает бесплатно!

   – Ну.... Не совсем уж и бесплатно! – не согласился с ней Сашка. – Шестнадцать монет мы за неё уже уплатили! А еще на сколько она сожрет?

   – Послушай! Ты всегда такой скупердяй, или только сейчас, когда находишься в моем теле?

   – Нет, не всегда.... – после некоторого раздумья ответил симбиот. – А что?

   – Да то, что нас – двое, а кушаем мы как один змеечеловек! Плюс – она! Итого – трое! Пищи же потребуется только для двух! Налицо – большая экономия!

   Сашка почувствовал, что в резонах Ведуньи кроется какой-то изъян, но сообразить сразу – какой именно, почему-то не смог....

   "Да черт с ней, с нищенкой! – подумал он. – Может, действительно, без этой юной особы нам до соседней долины не добраться"?

   Продавцы копченостей и сладостей отворачивали лица, завидев Ведунью в паре с грязной нищенкой, однако быстро меняли свое отношение к ним, заметив в руках Ташши все еще увесистый кошелек с монетами.

   Примерно через час, вволю находившись, всласть наторговавшись в продовольственных рядах, Ведунья вернулась к своему животному. Матш был в том же самом месте, где его оставил змеемужичок-хитрован.

   – Будешь править! – скомандовала Ташша нищенке. Та проворно заскочила на широкую спину Матша, сноровисто ухватилась за широкий кожаный ремень, соединяющий два блестящих металлических кольца, продетых в специальные проколы в нижних губах Матша – наиболее чувствительных частях тела животного.

   Ведунья медленно и осторожно забралась в повозку, осмотрелась....

   – Куда править? – донесся до неё голос нищенки.

   – Куда-нибудь на постоялый двор! Подальше от торговой площади! – ответила Ведунья. – Там цены дешевле.... Да и вообще.... – совсем тихо добавила она. – Чем раньше выберемся из этого города, тем лучше!

   Как тебя зовут? – вновь громко спросила она у возницы.

   – Меня? Меня – Аушша! – звонко ответила девушка-змея. – А тебя?

   – Меня? Ташша! Я же называла уже при тебе свое имя – ратнику!– пробурчала Ведунья. – И вообще, с этого вопроса и нужно было начинать, а не пихать нож в брюхо пожилой женщине!

   Аушша ничего не ответила, только сильнее сгорбилась на своем "рабочем месте".

   Местная "гостинница", или – постоялый двор, очевидно, мало чем отличались от такого же рода заведений на родной планете Заречнева, каковым они были лет сто пятьдесят назад.

   Довольно вместительное вымощенное брусчаткой пространство с трех сторон было огорожено двухэтажными каменно-деревянными строениями. В результате получился практически замкнутый П-образный двор, в котором на втором, деревяннном этаже располагались на ночлег постояльцы и возчики, на первом – находились разные по размеру и комфортности помещения для коллективного приема пищи (Сашка тут же мысленно обозвал его "столовая" и "кафе", чем вызвал явное неудовольствие Ташши), для мытья.

   Привязь для Матшей, равно, как и отхожие места располагались обособленно, в "пустой" части "буквы П". Судя по обилию свежескошенной травы у привязи, кормили тягловых животных исключительно "зеленым" кормом.

   Распорядитель (вряд ли хозяин постоялого двора ходил в столь поношенной одежде) брезгливо несколько раз стрельнул язычком в сторону нищенки, но Ташша показала ему одну большую монету и отношение змееприказчика к Ведунье и её вознице мгновенно изменилось в лучшую сторону.

   – Комнату! – сказал Ташша. – Корма для моего Матша (как приятно было произносить это слово – "моего!), два чана теплой воды для мытья.

   – Мыться кто будет? – не преминул уточнить распорядитель.

   – Обе! – ответил женщина-змея. – Для каждой из нас воду греть отдельно! И вот еще что, голубчик! (Сашка громко прыснул, услышав мыслеформу женщины-змеи, соответствующую русскому слову "голубчик"), поищи-ка ты для моей работницы другую одежду! Можно не новую, но не такую затрепанную, как у тебя!

   Змеераспорядитель обиженно опустил голову (он отлично понял, что эти слова были "местью" лично ему за ту брезгливость, с которой он только что рассматривал Аушшу), однако промолчал, быстро ушел куда-то.

   Матшей привязали сразу. Комнату дали через десять минут, но горячую воду пришлось ждать почти час....

   Все это время Ташша и Аушша просидели в своих деревянных "апартаментах", не прикасаясь к продуктам, купленным на рынке – обеим хотелось насладиться приемом пищи внизу, на глазах мужчин-змей.

   А грязными и оборванными появляться в "кафе" не следовало....

   ...Уже темнело, когда Ташша и Аушша – чистая (и румяная – сказал бы Сашка), благоухающая ароматными добавками, щедро всыпанными в чан с горячей водой услужливым приказчиком, одетая в чистую опрятную одежду, которая недвусмысленно говорила о том, что её обладатель – змея отнюдь не бедная, спустились вниз, в то большое помещение для приема пищи, которое у Сашки ассоциировалось со словом "кафе".

   Трактир был полон.

   Большинство постояльцев были мужчинами-змеями, прибывшими на осеннюю ярмарку. Почти у каждого из них здесь был уже "свой" столик, либо место за одним из них. Тяжелые деревянные скамьи намертво крепились к полу; они попарно обрамляли массивные трапезные столы из толстых и длинных досок таким образом, что за одним столом одновременно могло принимать пищу не более четырех змеелюдей.

   Ташша побегала глазами по головам посетителей, тщась отыскать хотя бы свободную скамью.... Однако зал был полон.

   "Если бы нам не пришлось ждать, пока нагреют воду, мы пришли бы сюда намного раньше и нам не пришлось бы искать сейчас себе место"! – с раздражением подумала Ведунья, намереваясь уже "несолоно хлебавши" вернуться обратно в комнату, однако в этот момент Аушша несильно потянула её за рукав одежды, тоненьким пальчиком показала куда-то в угол:

   – Пойдем! Я вижу там пару свободных мест!

   Девушка и женщина-змея немедленно двинулись к почти случайно обнаруженному ими свободному месту за самым дальним от входа столом....

   Однако "с ходу" занять единственное свободное место им не удалось.

   Пара змеемужиков – уставших и чем-то явно расстроенных – хмуро глянули на подошедшую Ташшу, на её вопрос о возможности занять пустующую скамью они дружно ответили отказом. Но тут из-за спины Ведуньи вперед просочилась Аушша. Она мило улыбнулась обоим змеемужикам, те смягчились и сменили "гнев" на милость".

   Девушка-змея первой плюхнулась на скамью, звонко щелкнула пальцами, подзывая к столу разносчика пищи.

   Тот замешкался было, за что немедленно был наказан увесистым тумаком одного из сотрапезников Ташши и Аушши.

   – Пошевеливайся, ленивый червяк! – рыкнул на него змеечеловек. – Ты, что, не знаешь, что красивые девушки очень не любят ждать?

Глава 6 Шаосс

   – А теперь – рассказывай – кто ты такая, откуда, из какого клана, чем занималась о того, как стала нищенкой!

   Аушша неохотно оторвалась от трапезы, подняла глаза на Ведунью, долго молчала....

   – Вообще-то я не обязана ничего тебе рассказывать! – с вызовом ответила она. – Ты добилась, чего хотела – заполучила меня на год, со всеми моими потрохами! В душу хотя бы не лезь! Оставь её мне!

   Ташша посмотрела в глаза молодой изможденной змейке, сосредоточилась....

   Привычно замелькали отрывочные "картинки" из прошлой жизни Аушши.

   ...Неожиданно Ташша увидела ратника – того самого, которого она уколола отравленной щепочкой. Гвардеец был одет в ту самую одежду, которая сейчас была на ней. И он... грубо насиловал беззащитное юное змеесоздание, зажав девушку-змею между большими и пыльными тюками, в каком-то помещении.

   "Ах, вот оно в чем дело"! – подумала женщина-змея. – Все дело – в моей одежде! Эта хламида вызывает у неё сильнейшую неприязнь! Ну, что же, это дело легко поправимо"! – усмехнулась она.

   – Ну, не хочешь рассказывать – значит – не хочешь! В конце концов, твоя жизнь до сегодняшнего дня меня не касалась вовсе. Но если ты не хочешь разговаривать со мной, можно я расскажу тебе, как досталась мне хламида, которую ты сейчас видишь на мне, и деньги, которыми я заплатила Гвардейцам штраф – вместо тебя?

   Аушша ничего не ответила, только ниже отпустила голову.

   – Я жила высоко в горах – там, за теплым озером, выше границы снега и льда! – сказала Ташша. – Мне пришлось жить там, потому что я – Ведунья, знахарка; а таких гонят отовсюду. Однажды к моей пещере пришли несколько ратников. Они мне сказали, что через несколько дней Правитель собирает таких, как я. Не знаю – зачем, правда. Один из Гвардейцев подарил мне значок – вот этот! – Ташша коснулась медальона, висевшего у неё на груди.

   Когда я спускалась вниз, другой ратник у меня этот медальон отобрал.

   Знаешь, что я с ним сделала? Я убила его своим ядом! И мне достался мешок с одеждой, которая на мне и деньги – вот эти! – Ведунья на ощупь вынула из кошеля одну из монет, положила её на стол....

   Аушша медленно подняла голову, со страхом и надеждой посмотрела в глаза Ташше.

   – Значит.... Этот ратник – мертв? Тот, который....

   – Да, я знаю, что именно сделали с тобой, и кто это был! – тихо ответила Ведунья.

   – Но... Откуда?

   – Не забывай – я же знахарка, Ведунья! Я знаю многое из того, что скрыто от других!

   – Но – как? Как ты можешь видеть то, что было, или – будет?

   – Большого секрета, на самом деле нет! Но... Мы знакомы так мало и мне не хотелось бы раскрывать душу перед змеёй, которая даже не хочет рассказать мне о себе совсем чуть-чуть... Я не уверена в тебе. А вдруг ты захочешь использовать то, что узнаешь от меня, против меня?

   Аушша заерзала на скамье, пристыжено опустила голову.

   – Да что рассказывать-то? – вымолвила она. – Рассказывать-то особо и нечего! Я, сколько себя помню, все время побирались, просила милостыню, или воровала...

   – А что было до того, как ты стала заниматься этим ремеслом?

   – Наша семья жила в предгорьях. Примерно как ты.... Только – немного ниже границы снега и льда. Наш клан, насколько я теперь это понимаю, занимался разведением Матшей, на продажу.

   Долинка, в которой мы обитали, была совсем крохотной, травяного корма в ней хватало от силы на восемь-десять животных.

   – То есть прибыль была небольшой?

   – Ну, да.... А потом.... Зимы теперь, как ты понимаешь, с каждым годом все холоднее и холоднее.... Однажды на нашу долину зимой сошла большая лавина. Наш домик каким-то чудом уцелел, но снега было так много, что он не растаял до следующей осени....

   Отец пытался договориться о выпасе наших животных где-нибудь еще, однако был изгнан отовсюду, куда пытался вклиниться.

   Начался голод.

   Сначала начали умирать Матши.... Потом – родители, старшие сестра и братья.... Меня поддерживали до последнего.... Потом умерли все. Меня спас какой-то дальний родич, который ничего не знал о беде, постигшей нас и который приехал навестить нас, после долгого перерыва.

   Лучше бы он этого не делал....

   Родственник, как потом оказалось, тоже был "на мели" и приезжал к отцу за помощью, просить денег – в долг.....

   Меня он бросил через восемь дней – после того, когда окончательно понял, что не сможет прокормить не только нас двоих, но даже самого себя.

   – А где он сейчас?

   – Где-то в каменоломнях – продал себя за еду и одежду на несколько лет вперед. Я думаю, что он там и умрет.

   – Да-а! Веселая у вас тут жизнь! – отозвался Сашка, вместе с Ташшей внимательно слушавший рассказ Аушши. – Пожалуй, любой бы на месте вашего Правителя от такой жизни озверел!

   – Надо полагать, что ты больше не хочешь смерти нашего Правителя? – незамедлительно поинтересовалась Ташша у своего симбиота.

   – Как бы тебе сказать.... помягче... – ответил Сашка. – Был у нас на Земле один религиозный орден. Иезуиты, кажется. Жуткие были, надо сказать, товарищи! Так вот, у них был девиз – цель оправдывает средства! То есть для достижения своих целей они не брезговали ничем, в том числе – и преступлениями.

   С тех пор методы, применяемые ими, так и называют – иезуитскими!

   – И какое отношение наш Правитель имеет к вашему ордену?

   – Напрямую, конечно, никакого. Но способы достижения своих, пусть и благородных, целей, он выбрал – иезуитские!

   – Ах, вон оно что! А твой метод? Он – нормальный? Забраться в душу пожилой женщине, убедить её делать то, что нужно тебе – это тоже нормально?!

   – Послушай! Мы же уже не раз говорили с тобой об этом! Если продолжим наш спор сейчас, тебя точно выгонят из этого "кафе" за твою невменяемость и неспособность реагировать на внешние раздражители! Давай мы с тобой вернемся к этой теме позже?! Когда доберемся до Замка Правителя, познакомимся с ним... Тогда и поговорим! А пока.... Ответь лучше девушке на вопрос, как тебе удается узнавать прошлое и будущее!

   – А что это ты вдруг стал хлопотать за неё? Понравилась, поди?

   – Мне, если честно, тоже интересно – как ты все узнаешь! Расскажи!

   – Ну, хорошо, слушай....

   – А если – вслух? А то Аушша, того и гляди, зевать со скуки начнет!

   – Не начнет!

   – Аушша! Дочка! – окликнула она девушку-змею. Нищенка вздрогнула от слова "доченька" как от удара тяжелой плетью, с ненавистью посмотрела на Ведунью.

   – Какая я тебе "доченька"! – зашипела она на Ташшу. – И вообще – никакая я тебе не дочь и не родственница! И не смей меня так называть! У меня была своя мать! Вот нарожаешь себе детей и тогда можешь называть их как хочешь! – она порывисто встала из-за стола, заторопилась к выходной двери.

   Ташша дернулась было следом, но натолкнулась на ледяной взгляд разносчика пищи, опамятовала, что она не рассчиталась еще за стол и за пищу....

   ...Вечер был испорчен окончательно.

   Когда Ведунья вернулась в комнату, Аушша уже лежала на полу, свернувшись в углу комнаты, на полу, калачиком. Так теплее – Ташша это знала из собственного опыта. Ведунья окинула взглядом узкую кровать, торкнула в металлический обруч над дверью. Явился распорядитель постоялого двора. Ташша попросила у него еще один матрац и теплое одеяло. Распорядитель скользнул взглядом на скрючившуюся в углу Аушшу, быстро исчез куда-то.

   Минут через пять он принес довольно чистые матрац и одеяло, аккуратно положил их у входа.

   Своенравная Аушша долго не хотела использовать постельные принадлежности, однако Ташша прикрикнула на неё, сказала, что работница ей нужна здоровая и сильная, а не слабая и больная.

   Девушка-змея, не вставая, подтянула под себя матрац, укрылась одеялом....

   Утро выдалось хмурым и промозглым.

   С неба из низких серых (а каких же еще?) туч непрерывно валил колючий мелкий дождик; он загнал под навесы и под крышу всех, кого захотел.

   Только толстокожие упитанные Матши равнодушно перемалывали свою жвачку, не обращая на дождь ровным счетом никакого внимания.

   – Едем! – твердо сказала Ташша, мрачно глянув на серую пелену воды, ниспадающую с небес. Аушша попыталась что-то возразить (на мокрую и скользкую спину животины лезть, скорее всего, вновь придется ей), однако Ведунья обожгла её неприязненным взглядом так, что у девушки-змеи надолго пропало даже малейшее желание задавать своей новой хозяйке какие-либо вопросы.

   – Замрет девчонка! – подал голос в её защиту симбиот, но Ташша сделала вид, что не расслышала его реплику. Однако тот, кто находился в её душе, оказался упрямым.

   – Я сказал, что девчонка промокнет под холодным дождем и может заболеть и умереть! – "возвысил" он свой "голос". Ташше пришлось отвечать.

   – Если ты не помнишь, то я вообще-то о твоих интересах радею! – не слишком мягко ответила ему Ведунья. – Лично мне тепло и комфортно здесь, на постоялом дворе! Я могу ждать здесь теплой погоды хоть до весны! Это тебе нужно, чтобы я добралась до Замка Правителя за оставшиеся – сколько там дней?

   – Семь! – машинально отозвался Сашка.

   – Вот видишь! Думаю, сейчас не время дискутировать по поводу здоровья этой девочки! Заболеет, так заболеет! Умрет, так умрет! Не ты ли мне говорил, что должен решить задачу любой ценой?! Вот она – эта твоя цена! Спасение твоего мира в обмен на здоровье, или жизнь этой нищенки! Согласись – невелика потеря и для моего мира, и для твоего!

   – Не соглашусь! – вспылил симбиот. – По большому счету жизнь этой девушки-змеи ничем не хуже жизни Маялы и маленького Александра. Перед Всевышним равны все! Если я сейчас соглашусь, что ради выполнения поставленной передо мной задачи я должен выгнать на верную смерть эту нищенку, я ничем не буду отличаться от вашего Правителя!

   – А-а! Так ты у нас, оказывается, добрый! Точнее – добренький! То есть, как в душу пожилой женщине без разрешения лезть, так – пожалуйста! Как ратника ухлопать – тоже без проблем! А тут у нас совесть проснулась? Или что?

   – А моя совесть никогда и не спала! – резко возразил Александр. – Ты пойми, наконец: есть грани, границы, рубежи, через которые я не перейду никогда!

   – Стало быть, жизнь этой девушки-нищенки и есть эта грань?

   – Не в этом дело! Зачем выгонять на мучения и страдания ни в чем не повинное существо, если есть другой путь, без этих ненужных жертв?

   – И какой же?

   – Ты намедни говорила о каких-то профессиональных погонщиках?

   – Ну, говорила...

   – Так найми одного из них! По крайней мере, до тех пор, пока не закончится дождь!

   – Этот дождь, моросень, он может идти несколько дней кряду! Но погонщика нанять можно! Его, стало быть, тебе не жаль?

   – Ну, зачем ты так? Думаю, у профессионального возницы должны быть какие-нибудь специальные приспособления, или одежда для езды в такую погоду! Как-то же они работают на строительстве дорог и в каменоломнях! Сомневаюсь, что кто-то позволит стоять без работы целому стаду животных, за которое к тому же уплачены огромные деньги!

   – Хм-м.... Наверное, в чем-то ты и прав! Хоть я и зла на эту оборванку, но, соглашусь, это все же не повод, чтобы лишать её за это жизни!

   – Стой! – приказала она ошарашенной Аушше. – Жди меня здесь!

   Ташша спустилась вниз, в трактир, нашла там главного распорядителя, в двух словах объяснила ему, что хочет нанять для себя одного опытного возчика. который готов сесть на её Матша даже в такую погоду. Распорядитель пожевал губами, соображая, кого именно из тех, кто остановился в его постоялом дворе, предложить этой полусумасшедшей старухе; решил, что лучше всего будет, если он избавиться от такого же старого, как эта знахарка, змея, занимающего самую маленькую каморку в дальнем углу второго этажа.

   – Шаосс! Да, я думаю, он вполне подойдет! – сказал он, стараясь не встречаться глазами с Ведуньей. – Только пусть он сначала выплатит мне долг на постой....

   – А велик ли долг? – уточнила Ташша.

   – Одна четвертая часть полного кошша! – быстро ответил распорядитель. Ташша скользнула взглядом по его лицу.... Распорядитель сумму задолженности Шаосса увеличил, как минимум, вдвое.

   – Хорошо! Я согласна! – ответила Ташша.

   – На что согласна? – уточнил ушлый представитель "гостиничного бизнеса" Шаа.

   – Согласна на найм этого парня и на то, чтобы частично погасить его долг перед тобой! Скажем, половину той суммы, которую ты назвал? Я заплачу тебе одну восьмую полного кошша! А остальное Шаосс заплатит тебе, когда вернется обратно! Ты согласен?

   Распорядитель задумался вновь.

   Если сейчас он не примет предложения знахарки, этот полунищий возчик застрянет здесь еще на несколько дней, с каждым днем увеличивая свой долг перед постоялым двором, без гарантии, что он вообще когда-либо этот долг вернет. Однако выгнать его из постоялого двора на улицу, пока идет дождь, тоже нельзя. Закон Шаа, установленный в незапамятные времена, запрещает лишать змеечеловека крыши над головой, если это может навредить его здоровью или жизни, даже если он не платит за жилище, или за постой.

   Совсем другое дело, когда снаружи тепло и сухо....

   – Хорошо! – улыбнулся распорядитель. – Я согласен на твои условия! Плати деньги и жди меня здесь!

   – Зачем ты заплатила деньги за этого ш... ц... с... ? Черт! Язык сломаешь с вашими именами! – нетерпеливый и разгоряченный Сашка не мог не задать этот вопрос.

   – Язык – не сломаешь! Он очень гибкий! А зачем заплатила? Теперь у этого возчика просто нет выхода! Он обязан отработать эти деньги! Понимаешь? Обязан!

   ...Возчиком оказался невысокий жилистый змеемужичок, серая кожа которого выдавала в нем изрядно пожившего уже субъекта, а хитрые бегающие глазки – к тому же и весьма ушлого.

   – Вот, что хозяйка! – с ходу перешел в наступление Шаосс. – Я за свою работу беру очень дорого! За те деньги, которые ты заплатила за меня постоялому двору, я буду править вашим Матшем до сегодняшнего вечера! И – все!

   – Я согласна! – "елейным" голосом ответила ему Ташша. – Но если ты довезешь нас с моей девочкой до Замка Правителя, я заплачу тебе еще один полный кошш!

   Сашка заметил, как заблестели глаза у возчика, поинтересовался у Ведуньи, не переплачивает ли она, на что Ташша резонно возразила, что в такую погоду, пожалуй, даже, что и не доплачивает.

   – И вообще, что за вопрос? – начала "закипать" Ведунья. – Аушшу тебе, почему-то жалко, а этого старого больного змея – нет?

   – Ну почему же... – "закочевряжился" симбиот. – Всех жалко. Но возчика жальче меньше....

   Шаосс с изумлением посмотрел за хохочущую Ведунью, но спросить о причинах её неожиданного веселья не посмел. Один Божественный Змей знает, что на уме у этих полоумных знахарок....

   Ташша вернулась в свою комнату, рассчиталась за постой, кольнула взглядом Аушшу. жестом приказав её захватить злополучный мешок – тот самый, на котором они "познакомились". Недоумевающая Аушша (она все еще пребывала в уверенности, что на холодную и скользкую спину Матша лезть придется ей) закинула на себя легкий баул, первой вышла из комнаты.

   Ведунья слишком поздно сообразила, что на голову тоже нужно было что-нибудь накинуть. В результате им с Аушшей к своей повозке пришлось бежать, перепрыгивая через лужи. Головы от холодной небесной воды они кое-как уберегли, но ноги – промочили.

   Пока ждали возчика, Ташша еще раз, более внимательно осмотрела "трофейную" кибитку. Больше всего Ведунью потрясло то, что повозка-однооска внутри была совершенно сухая!

   Складывающийся полог был скроен и сшит из больших кусков кожи Матшей столь искусно, что за все время, пока шел моросень, внутрь кибитки не проникла ни одна капля влаги!

   Ташша вспомнила взгляд, коим продавец-хитрован провожал и животное, и повозку, довольно усмехнулась....

   Наконец пришел возчик. Ведунья хотела было уже попенять ему за задержку, но когда увидела, что он держит в руках, передумала.

   Шаосс встретился взглядом с прижавшимися друг к другу Ташшей и Аушшей, понимающе усмехнулся. Он набросил на спину Матша большой кусок кожи, ловко забрался на него. А потом.... Он развернул и надел на себя просто гигантский плащ-капюшон, который целиком закрыл голову, тело возчика, а также – большую часть крупа ездового животного.

   В результате получилась непромокаемая "конструкция" из возчика, сидящего верхом на Матше, его плаща, который отсекал моросень, да и вообще – любой дождь – и от него самого и от «кормовых» двух третей животного, которым Шаосс управлял.

   Сашка мысленно воздал должное смекалке и опыту нанятого Ташшей "водителя Матша", заметно приободрился....

   ...Животное оказалось необычайно выносливым. Час за часом Матш, словно живой танк, пер и пер по топкой дороге однооску; и не было в нем ни одного признака усталости.

   Первым сдался... возчик.

   – Все! Шабаш! Баста! (слова, разумеется, были иными, но смысл – примерно таким) – сказал он, бросая повод. Животное, почуяв, что им никто больше не управляет, сошло с дороги, устремилось к лугу, заросшему густой травой...

   "Водитель Матша" спешился.

   – Все! – устало сказал Шаосс. – До утра он отсюда точно никуда не уйдет!

   – Откуда такая уверенность? – пискнула Аушша из-за спины Ташши.

   – Да уж поверь, дочка, опыт кое-какой имеется!

   Однако "дочка", вопреки Сашкиным (да и Ташшиным, пожалуй – тоже!) ожиданиям с кулаками на змеемужичка не кинулась. Вместо этого она выскользнула из повозки, метнулась в сторону темного леска....

   – Я – быстро! – крикнула она на бегу. – Заодно и сухих дров пошукаю!

   Шаосс хмыкнул, проводил её взглядом, тяжело вздохнул.

   – Что же ты, мать, девчонку-то до такого состояния довела?! – с укоризной сказал он. – Посмотри – у неё же одна кожа, да кости! Самой-то не стыдно? Или забыла первое правило – сам помирай, а ребенка накорми?

   – Ничего я не забыла! – вяло огрызнулась Ташша. – Да и не мать я ей.

   – Ну и что?! – Шаосс удивился еще сильнее. – Выходит, если ребенок – чужой, значит, его можно до смерти голодом заморить? Так, что ли? Смотри, старуха, все мы под Оком Божественного Змея ходим! А Оно видит все! Абсолютно все! И уж поверь – воздастся каждому по делам его!

   – Я наняла девочку два дня назад! – слегка извиняющимся тоном ответила Ташша. – Она еще не успела набрать вес!

   – А-а! Ну, это – другое дело! – нехотя признал свою оплошность возчик. – Но – смотри! Если через восемь дней девчонка будет такая же худая, я всем расскажу, какая ты хозяйка! И не посмотрю на то, что ты – Ведунья!

   – Вы, что, все сговорились, что ли? – слегка вспылила Ташша. – То один меня учит, как нужно обраться с этой попрошайкой, то – другой!

   – А что ты хотела? – подал голос симбиот. – У нас это называется – мужская солидарность!

   Ташша вздохнула, выбралась из повозки, двинулась в сторону темного леска, укрывшего Аушшу – вечер и ночь впереди – длинные, дров понадобиться много....

   Задушевных разговоров у костра не получилось.