Текст книги "Мы атакуем с небес"

Автор книги: Сергей 2 Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

12 февраля в провинции Кундуз силами десантной роты, высаженной с вертолетов, был захвачен мост, контролирующий перемещение в этом секторе региона. Нужно сказать, что СССР еще не вполне вступил в полноправное пользование понятием «агрессор», и для сокрытия действий вертолетов на часть из них нанесли, часто не очень правильно и аккуратно, опознавательные знаки ВВС ДРА; более того, сначала и экипажи старались подбирать из уроженцев южных районов страны, с ярко выраженной «афганской» внешностью.

Одновременно с этим в районах, прилегающих к границе СССР, работали вертолеты Погранвойск (в СССР, как и сейчас, пограничники не входили в состав армии, а являлись структурой КГБ) с целью обустройства застав и постов «с той стороны» границы, что позволило возвести еще один барьер на пути перетекания войны в южные республики СССР (к большому сожалению, организация службы этого рода войск не любит афиширования, и качественные фотоматериалы, четкие воспоминания по этой теме редки и не систематизированы).На тот момент укомплектованность погранвойск вертолетами была недостаточно мощной, и поэтому для выполнения рейсов по перевозке имущества и оснащения постов привлекались даже машины Аэрофлота. В первый период (декабрь 1979 – январь 1982 гг.) пограничники обеспечивали и сопровождали ввод Ограниченного контингента советских войск в Афганистан отдельными рейдовыми действиями. Силами сводных боевых отрядов и мотоманевренных групп были прикрыты наиболее опасные направления на советско-афганской границе (Пянджское и Памирское), а также создана сплошная 15-километровая зона безопасности вдоль всей границы. Численность пограничной группировки в Афганистане в этот период составляла около 2,5 тысячи человек с учетом мобильных резервов и пограничной авиации, действующих с территории Советского Союза.

^{Летное училище в Мазари-Шарифе, лето 1979 г. Советский специалист готовит афганского летчика к полету на самолете L– 39 производства ЧССР.}

^{Советские войска еще стесняются своей роли в той войне – наспех перекрашенные 03, восточные лица летчиков. Сентябрь 1980 г. Кабул. Одни из первых советских Ми-8Т. Стоит обратить внимание на 03 ДРА, нанесенные рядом с закрашенными звездами}.

^{Летчики 280 ОВП в аэропорту Кабула, на пути в Кандагар, октябрь 1981 г. Для экономии ресурса по первым временам часть вертолетов доставлялась самолетами ВТА.}

^{Тяжелый труд летчиков ВТА еще ждет своих воспевателей.}

^{Постараемся хотя бы просто показать роль и объемы этих перевозок.}

^{Транспортные самолеты и аэрофлотовские рейсы постоянно нуждались в сопровождении вертолетами.}

^{За все годы пребывания ОКСВ в ДРА не прекращали работу международные аэропорты Кабула и Кандагара.}

^{Нурсы с таймерным пуском, обнаруженные спецназом.}

^{Нерешенность проблемы частых обстрелов вынудила заняться сооружением укрытий на всех аэродромах.}

^{Последствия обстрела помещений 50 ОСАП 13 сентября 1988 г.}

^{Командир 22 Брен Герасимов позирует с захваченным у моджахедов ПЗРК.}

^{Помимо поставок вооружения, активно велась и борьба за умы населения Афганистана и Советской армии.}

^{Для иллюстрации справедливого утверждения о постоянной подпитке бандитского движения регулярно проводились выставки захваченного вооружения, на которые приглашались и западные журналисты.}

^{Погрузка трофеев и выставка захваченного в Рустамкалае вооружения.}

^{Обломки Ми-24П капитана Г. Черкасова, 14 декабря 1985 г}

^{«Воздушные кавалеристы» в полной экипировке.}

^{Авария Ми-24 из 239 ОВЭ, Газни – Гардез. 19 октября 1987 г.}

^{Вечернее планирование боевых действий завтрашнего дня. Кандагар, 1986 г.}

^{Кундуз, 1987 г}

.

^{Почему-то совершенно мало освещается участие авиации Погранвойск в войне в Афганистане. Попытаемся хоть немного восполнить этот пробел. Для оснащения погранзастав привлекался даже отряд Як-40}

^{Памятник в Кундузе, установленный в память В. Гайнутдинова и других летчиков 181 ОВП.}

 ^{Ми-8Т майора Н. Бабенко, Кандагар, 280 ОВП,1982 г.}

^{Хорошо видны ЭВУ старого образца, прозванные «чемоданами». Видны пулеметы ПКТ и складная броня в кабине}

 ^{Кабул. Памятник возле штаба 50 ОСАП.}

В начале 1980 г. в составе Краснознаменного Среднеазиатского пограничного округа (КСАПО) была одна отдельная авиаэскадрилья (Мары), имевшая 12 вертолетов Ми-8Т и два самолета Ан-24. 31 января 1980 г. четыре экипажа вертолетов под командованием майора Ф. Шагалеева (будущего Героя Советского Союза) совершили первые вылеты на территорию Афганистана по маршруту Пяндж – Нанабад – Янгикала – Московский. В этот период действий в Афганистане на участок КСАПО привлекались вертолеты из Восточного и Закавказского погранокругов: в 1980 г. в среднем по 8 экипажей, в 1981 г. – по 10 экипажей, а в 1982 г. – по 12 экипажей ежемесячно. Дальневосточный пограничный округ выделял 1 экипаж со сменой на месте. Одновременно в КСАПО шло наращивание авиационных сил и средств. Так, уже в середине 1980 г. авиаэскадрилью в Марах усилили двумя звеньями вертолетов Ми-8, а в 1981 г. была сформирована отдельная эскадрилья в Душанбе, располагавшая 16 вертолетами и 4 самолетами. На базе эскадрильи в Марах развернули отдельный авиаполк в составе двух эскадрилий с 36 вертолетами Ми-8 и Ми-24. Укомплектование экипажей осуществлялось также переводом летно-технического состава из частей и подразделений других погранокругов.

Первая крупная операция «Горы-80» по очистке от моджахедов приграничной афганской полосы в северной части Бадахшана была предпринята в феврале – марте 1980 г. Подразделения Хорогского, Московского и Пянджского погранотрядов на 30 БТР и БМП во взаимодействии с высадившимися десантами под прикрытием вертолетов очистили от бойцов полевого лидера Абдуллы Вахоба кишлачную зону полосой более 150 км и на глубину до 10 километров. Высадку десанта и его боевое обеспечение осуществляли 11 вертолетов Ми-8Т. В праздничный для нас день 23 февраля 1980 г. в момент высадки пограничного десанта один из вертолетов был обстрелян противником и подбит. Радиотелеграфист рядовой А. Малыгин, находившийся в нем, погиб. Вообще авиация погранвойск в той войне работала напряженно, и только за первый год можно еще назвать крупные операции «Весна-80», «Лето-80» и «0сень-80» в приграничных районах северного Бадахшана и провинции Тахар, в которых была освобождена значительная территория, что позволило афганским властям, учитывая удаленность региона от источников снабжения душманов, создать здесь органы власти и подразделения охраны.

23 мая 1980 г. для прикрытия границы ДРА с Пакистаном и Китаем была проведена операция «Крыша». Пограничники от Мургабского отряда Краснознаменного Восточного пограничного округа (КВПО) выставили гарнизоны на северо-востоке Афганистана (в его так называемом Гиндукушском «аппендиксе»), закрыв более 200 километров афганопакистанской границы, перехватывая в дальнейшем караваны с оружием, боевиков и агентов противника, следовавших из-за рубежа в Афганистан. В этой операции для десантирования пограничников и прикрытия выдвигавшейся наземной группы было задействовано более десятка вертолетов Ми-8Т алма-атинского 10-го ОАП. В первые дни десантирования и обустройства гарнизонов на точках экипажи вертолетов выполняли по 8–15 вылетов в день каждый, находясь в воздухе по 3–6 часов. Одна из вертолетных площадок («Гумбай») находилась на высоте 3900 метров над уровнем моря. Другие точки («Кипкут», «Сархад») располагались несколько ниже. Авиаторы-пограничники 10-го ОАП оказывали неоценимую помощь подразделениям КВПО и КСАПО, ведущим боевые действия в Афганистане. Десантирование и боевое повседневное обеспечение личного состава ДШМГ, нанесение ракетных и бомбовых ударов по моджахедам, воздушная разведка, эвакуация больных и раненых – вот диапазон лишь основных задач, которые выполняли экипажи пограничной авиации в Афганистане, в том числе и летчики отряда самолетов Як-40.

Армейская авиация в Кундуз перебросила 181-й ОВП, в составе которого имелись еще две эскадрильи Ми-6, насчитывавшие по 12 машин, а до второй половины 1984 г. численность вертолетного парка каждой из них возросла до 15 машин. О подготовленности аэродрома к боевой работе хорошо говорит ген. – л-т В. Очиров, служивший там на Ми-24 в 1980 г.: « Шли сильные дожди, земля на аэродроме раскисла, из кабины вертолета не хотелось выходить. Первые трое суток спали и питались на рабочих местах, в кабинах».

Кроме этих сил, в том же Кундузе располагалась эскадрилья Ми-6, состоявшая из советских военных советников и работавшая в интересах афганской армии – у афганцев не было тяжелых вертолетов. В сентябре 1987 г. одна эскадрилья из Кундуза была выведена в Советский Союз, а на ее место перевели аналогичное подразделение из Кандагара. С аэродромов постоянного базирования вертолеты регулярно на длительное время направлялись в другие места. Так, обычно две пары (одна из Кандагара, одна из Кундуза) находились в Кабуле и не менее одной – в Шинданде, причем экипажи в таких командировках могли оставаться месяцами.

В связи с тем, что никто не предполагал столь жестоких и масштабных боевых действий, первоначальное количество боевых Ми-24 было невелико – сначала их было всего 6, и использовались они для разведки, лидирования перелетов и прикрытия посадок на занимаемые аэродромы. Например, в новогоднее утро 1 января 1980 г. перед перелетом в Кандагар группы Ми-8 и Ми-6 с десантниками на борту командир 280-го ОВП В. Бухарин пошел в качестве лидера на Ми-24а. Но уже в этот же день ашхабадским Ми-24 пришлось штурмовать огневые точки на перевале Рабати-Мирза, прикрывая колонны, двигавшиеся на Герат и Шинданд. Интересный штрих – в январе боевым заданием стал также поиск В. Бухариным угнанного из части армии ДРА танка. После обнаружения места его хранения моджахедами – под горным карнизом, танк был уничтожен горным обвалом, вызванным парой ФАБ-250 с вертолета командира полка.

Удачным было признано введенное в практику в Афганистане сведение вертолетных полков и эскадрилий с общевойсковыми соединениями. Причем в отличие от одновременной союзной практики, где пехотные командиры слабо себе представляли роль винтокрылых машин, нюансы применения и обеспечения полетов вертолетов (в частях до сих пор ходят байки о некоем полковнике, предлагавшем прицепить «заглохший» Ми-8 к БМП и запустить вертолет «с толкача»),командующий армейской авиацией принимал самое деятельное участие в планировании армейских операций, имея сильное влияние на принятие окончательных решений. Внесли изменения и в планирование операций. Прекратили ненужные утренние постановки задач, построения, а все задачи старались планировать с вечера, и каждый уже знал свою цель на завтра и с утра действовал по плану.

Примерно с марта 1980 г. вертолетные полки стали размещаться по территории Афганистана согласно зонам их ответственности. Вертолеты Баграма и Кабула стали работать в центральных провинциях и Чарикарской долине; Кандагарский 280-й ОВП взял на себя южный регион ДРА; ОВЭ из Шинданда контролировала запад и границу с Ираном. В северных, прилегающих к СССР районах работали вертолеты 181-го ОВП из Файзабада и Кундуза. Вместе с тем с целью быстрого группирования и передислокации были оборудованы небольшие аэродромы и просто площадки – Газни, Герат, Фарах, Лашкаргах. Часто площадки не были подготовлены, и для оперативного снабжения топливом и боеприпасами была организована работа Ми-6 и Ми-8 по их снабжению. Например, в августе 1980 г. вертолетами Ми-6 было обеспечено снабжение топливом двух вертолетных полков во время десанта в Меймене.

С августа 1980 г. в вертолетных частях 40-й армии стали переводить эскадрильи на усиленное расписание: число звеньев было увеличено с 4 до 5, а во все полки были включены эскадрильи боевых Ми-24. Была проведена «приписка» рот спецназа к вертолетным полкам, что помогло теснее организовать взаимодействие и понимание частей. Вертолетчики кабульского 50-го ОСАП работали со спецназом 469-й роты из Кабула и 177-го отряда из Газни; 335-й ОБВП из Джелалабада работал с 334, 154, 668 и 177-м отрядами 15-й бригады спецназа; 280-й ОВП из Кандагара обеспечивал действия 173, 186, 370 и 411-го отрядов 22-й бригады, часто привлекая машины 302-й ОВЭ из Шинданда. Конечно, при проведении масштабных операций и при невозможности обеспечения своими силами выполняемых задач порядок ответственности перераспределялся.

Совместные действия при условии четкого понимания друг друга и задач операции были стремительны и весьма эффективны. Например, пара Ми-8 из 50-го ОСАП, выбросив в районе Газни разведгруппу л-та М. Лукомского, обеспечила захват грузовика с оружием.

В начале войны это было еще непривычно и целый грузовик трофеев, к тому же захваченный без потерь с нашей стороны, заставил гордиться своими действиями всех участников операции.

Первые бои вносили свои коррективы в организацию полетов и боевое применение вертолетов. Стандартный, «мирный» пилотаж и установленные углы крена и пикирования не позволяли точно и эффективно «работать» по противнику, а шаблонные действия приводили к неоправданным потерям. Учитель наших летчиков был жесток и строг – в той учебе повторных пересдач не бывало, и «хвостовкой» служили справки о смерти, выданные в консульском отделе в Кабуле. Как пример неприемлемости шаблонов можно привести операцию погранвойск в октябре 1981 г. В Куфабском ущелье проводилась операция по уничтожению банды у кишлака Сайдан. По выражению участника операции м-ра В. Байды, по глупости 17 октября вертолеты попали в засаду – накануне вертолеты несколько раз приходили на одну и ту же точку, высаживая и подбирая группы пограничников. Так что враг ждал развертывания операции и ни о какой внезапности речь уже не шла. Вертолеты попали под огонь моджахедов, и первый вертолет десантировать бойцов не смог. Второй выбросил только троих, которые сразу были убиты противником. Командир отряда к-н Богданов летел в третьей «восьмерке» – его вертолет был сбит из ДШК. Второму пилоту удалось посадить машину и выбросить десант, но уже на земле вертолет загорелся, а затем взорвался. Всего на начальном этапе десантировались 43 человека, которые попали под огонь дота, оборудованного под большим валуном, который пограничникам удалось забросать гранатами. Бой длился 12 часов, несколько раз прилетали вертолеты, сбрасывали боеприпасы и, уходя на высоту, поддерживали солдат огнем. Только вечером смогли подобрать площадку для высадки второй очереди десанта. Победа далась дорогой ценой – в той операции погибли 19 человек и около 30 были ранены.

Всему приходилось учиться с кровью и болью, часто нарушая инструкции и нормативы. Стали практиковать полеты строем с различными дистанциями между ведущим и ведомым. Противник редко атаковал «в лоб», выжидая замыкающие и отставшие машины. По воспоминаниям ген. – майора К. Шипачева, бывшего тогда командиром звена Ми-24 из 335-го ОБВП, эффективным было построение, когда дистанция между машинами «гуляла» между 100–1200 метрами – противник мог посчитать, что прошел весь строй и выйти из укрытия, попав под прицел «отставших» машин, а мог и просидеть в засаде, ожидая конца группы, так и не дождавшись – обзор в горах и возможность определить на слух количество машин весьма ограниченны.

Тяжелые последствия необученности новых летчиков пилотированию в условиях Афганистана имел случай 9 апреля 1980 г. В кандагарском ОВП новичок, к-н Харин, при взлете с десантом на борту ввел свой Ми-8Т в крутой разворот, наслышавшись от бывалых об опасности обстрела на взлете. Груженый вертолет сорвался, и летчик не смог исправить ситуацию – погибли командир, борттехник и весь десант, спастись удалось лишь летчику-штурману, которого выбросило из кабины.

Зам. командира 280-го полка по летной подготовке майор В. Харитонов в Афганистане неустанно пропагандировал личным примером расширение маневренных и боевых возможностей вертолетов Ми-8, когда-то давно запрещенных разработчиками и не пересматривавшихся все время их эксплуатации, за что и был наказан высоким начальством, хотя свое-то начальство в полку отлично понимало, как это нужно. Более того, он добивался, чтоб и борттехники хотя бы в элементарном объеме овладевали пилотированием машин. Это не просто багаж знаний, который «карман не тянет», а дополнительный шанс выжить. Уже в первый год войны в Афганистане, 22 сентября 1980 г., этот опыт пригодился – при досмотре каравана в пустыне Регистан был убит командир Ми-8Т Г. Пожарищенский, но борттехник А. Медведев смог взлететь и привел свою машину в полк; второй пилот Ф. Мустафин и солдат на борту были ранены. А ведь «по инструкции», их бы уже хоронили… (Память Геннадия Пожарищенского и других летчиков была увековечена в 280-м ОВП Кандагара. На фото во вклейке – памятник, сооруженный в 1981 г., причем бюст на памятнике – не аллегорический образ, а изготовлен скульптором по фотографии Г. Пожарищенского, из пенопласта с эпоксидной пропиткой. Более того, лопасти возле памятника – лопасти от Ми-8Тименно Г. Пожарищенского. На памятнике в 1983 г. была установлена плита с именами погибших на тот момент летчиков 280-го ОВП, а для облицовки монумента был подобран дорогой, редкий мрамор – с зеленоватым оттенком, специально за ним летали далеко в пустыню Регистан. По бокам от центрального монумента также уложили мраморные плиты. Постепенно фамилий стало больше, чем могла поместить плита… Теперь их перенесли на боковые плиты, заменили и центральную надпись. А в 1985 г. при одной из проверок «штабником» Туркестанского ВО был отдан приказ демонтировать плиты «для избегания деморализации личного состава». Но плиты все равно сохранили, причем даже при выводе их не бросили, а вывезли в Союз, в п. Леонидово, где их видели в библиотеке ОБАТО, дальнейшие следы теряются.)В апреле 1980 г. в Афганистан прибыли в техническую командировку генеральный конструктор ОКБ им. МЛ. Миля М. Тищенко и группа инженеров отделов КБ. Им были продемонстрированы «афганский пилотаж», выводящий вертолеты на закритические углы пикирования, штопорные спирали и даже «бочка» в исполнении В. Харитонова. По результатам командировки ОКБ разработало комплекс мероприятий по доработке вертолетов – регулировке топливной автоматики, температурного режима турбин и пр.; отдельно были пересмотрены методики обеспечения боеготовности и проверки матчасти в стесненных условиях военного быта и аэродромной жизни – зачастую техники просто физически не могли выполнить все нормативы по осмотру и ремонту техники, просто падая с ног от усталости, – не было нормальных условий для полноценного отдыха и нормальной, цивилизованной гигиены.

Другой приезд М. Тищенко совпал с интересным моментом в биографии выносливого Ми-8. В мемуарах В. Е. Павлова приводится уникальный эпизод: летом 1982 г. вертолеты шли на удар в район Джабаль – Усарадж. Недалеко от Джелалабада один вертолет врезался в провода разрушенной ЛЭП, намотав их на втулку. Вертолет отработал по целям и уже на обратном пути запросил посадку в первую очередь. Сев в Кабуле, летчик, как и все подошедшие, был шокирован – на вертолете висело 7 метров провода, балка посечена, погнуты лопасти несущего винта. Марат Тищенко, увидев все это, распорядился передать одну лопасть вертолета в музей ОКБ им. М. Л. Миля.

Если вернуться к разговору об отдыхе и гигиене, то к организации жизни, быта и питания за все время войны были большие претензии. Если в первое время организация жизни и службы была под влиянием периода развертывания, то необустроенность поздних лет непонятна. Целые городки строились ценой энтузиазма личного состава – дома, бани из бомботары никого не удивляли. Позже появились дома модульного типа, но все равно, видя в западных армейских журналах быт американских летчиков во времена Вьетнама, с их домами с климатконтролем, стационарными постирочными и душевыми комнатами, психологической помощью профессионалов-психологов, наши бойцы не понимали, что мешает подобное сделать и у нас. Несмотря на то что Афганистан считается жаркой страной, зимой там часто, учитывая высотность, были сильные морозы и обильный снег, к чему хлипкие домики были просто не готовы, и самодельные подпольные обогреватели не раз приводили к пожарам. В гарнизонах и площадках стало хорошим тоном оборудовать баню, построить бассейн. Местные умельцы продумали систему фильтрации воды в бассейнах, совместив топливные насосы и угольные фильтры от противогазов. Благо в авиации нет недостатка в различных баках и бочках, по мере сил оснащались душевые и бытовые комнаты, как на фото во вклейке. Отдельный больной вопрос – питание. Личный состав пичкали кашами, консервами и сушеной картошкой, которая была часто вывезена по истечении срока хранения со стратегических складов и по возрасту едва ли не превосходила своих едоков; вода и пища часто вызывали дизентерию и пищевые отравления.

В рационе были редкостью овощи, фрукты, свежее мясо. И это при том, что вокруг буйствовало фруктово-овощное изобилие и скотоводство, но нашим было запрещено налаживать хозяйственные связи с местным населением (хотя в договорных районах цена вопроса была всего-то бочка-другая керосина, и в народе, издревле уважающем торговлю, это могло наладить взаимопонимание с «шурави» лучше десятков рейдов агитбригад с активистами). На фото на вклейке видны боевые друзья из 280-го ОВП, Н. Бабенко и Г. Говтвян, вернувшиеся с охоты, – кабанчик стал хорошим дополнением скудного и несвежего рациона людей, работающих на грани истощения. Не добавлял радости жизни и «сухой закон», который был чистой агитацией и поводом нечистым на руку торгашам от армии обогатиться. Замены личного состава, дни рождения и праздники, награды и поминки – все это проводилось отнюдь не с кефиром и чаем. Драконовские методы наведения антиалкогольной дисциплины (практиковалось даже разрывание наградных листов провинившихся перед общим строем) отнюдь не искореняли саму проблему, а вот ввиду отсутствия возможности законно купить алкоголь приходилось вспоминать подзабытые рецепты самогона и браги. (В советском народе бытует слово «жужка», означающее алкогольное пойло непонятного происхождения и качества. Так вот, по одной из версий, это слово родилось именно в Афганистане – там продавался румынский или югославский напиток «Жу-Жу» на основе натурального меда с пчелкой на этикетке, из которого с добавлением дрожжей и выдержкой в тепле получалась брага, и получившая название «жужка».)

Но наш народ как-то всегда славился тем, что выполнение задачи не ставится в зависимость от того, как ты спал или ел и сколькими одеялами укрывался от пронизывающего сквозняка в бараках-модулях.

Логика мирного времени не может объяснить героизм и самопожертвование летчиков – еще в апреле 1980 г., всего на четвертый месяц войны, одним из первых Героев Советского Союза стал комэск 181-го ОВП В. Гайнутдинов. Ему пришлось под огнем, преодолев пыльную бурю, яростно отбиваясь оружием вертолета прямо на земле, буквально выцарапывать разведгруппу, зажатую душманами в кишлаке (к сожалению, он погиб 17 августа того же года – в Кундузе при полете на месте оператора Ми-24 своего друга по училищу м-ра М. Козового машина в контрольном после ремонта полете получила повреждения в результате энергичного маневра: была отбита хвостовая балка. Память его и других летчиков Кундуза была увековечена в памятнике).

Одним из уроков стало понимание невысокой огневой мощи вертолета Ми-8. В связи с этим были приняты меры по ее увеличению – на фермы подвески вооружения и в кабине установили крепления пулеметов ПКТ, его же установили в аварийном люке правой хвостовой створки вертолета – пулемет являет собой танковую модификацию ПК и имеет ствол увеличенной толщины, что позволяет дольше вести огонь в жарких, приземных слоях воздуха. Более того, стали применять крепление 30-мм гранатометов АГС-17 «Пламя» в проеме входной двери, что позволило закрыть «мертвый» сектор левого бока. 11 июня 1980 г. одним заходом вокруг вооруженного отряда тот был уничтожен одной очередью гранатомета – осколочная граната не оставляла противнику шансов на выживание на открытой местности. А в Кандагаре отработали метод атаки едва ли не времен линейных баталий парусных кораблей – 2–3 вертолета заходили на цель фронтом, распыляя внимание ПВО и, поворачивая разом все борта, давали серию мощных залпов АГС и огня пулеметов через иллюминаторы. Хорошо себя показали неуправляемые ракеты – их простота и дешевизна позволяли количеством компенсировать невысокую точность: 57-мм ракеты С-5 имели в зависимости от варианта осколочно-фугасные (С-5М, С-5МО) или кумулятивные (С-6КО) боевые части. Хоть и мощность их оставляла желать лучшего и летчики зачастую называли их «карандашами», но большое количество осколков создавали смертельный шквал, выкашивающий живую силу и вьючных животных. Совсем другое дело – мощные НАР С-24, С-25 с их дальностью под 2 км, что позволяло свести к нулю эффективность ствольной ПВО врага (при определенных навыках дальность огня с кабрирования достигала 6–6,5 км). Например, эскадрилья полка п-ка В. Горшкова за 1984 г. произвела более 50 пусков С-24, успешно уничтожив укрепленные точки врага. Правда, это не было оружием для неопытных – шлейф дыма окутывал вертолет, что грозило помпажем двигателей. Существовала возможность дистанционного подрыва С-24РВ в полете, что позволяло применять его по живой силе – эффект фугасного взрыва над головой и разлета 4 тысяч граненых осколков был велик. А вот применение С-24 на Ми-8 было редким, если не единичным.

Применение ПТУР было дорогим и не всегда оправданным, поэтому Ми-24 часто брали их всего по 2 штуки. Правда, при разгроме укрепленных огневых точек они показывали высокую эффективность – опытный оператор мог положить ракету прямо в амбразуру укрытия, и подрыв объемно-детонирующей БЧ ракеты 9М120, например, уничтожал позицию изнутри. Атака «Штурмами» машин каравана часто лишала тот инициативы и воли к сопротивлению – смерть приходила быстро и незаметно, ведь вертолеты были еще далеко, а полет ракеты практически незаметен. Один из приказов по 40-й армии отмечал грамотные действия п/п-ка Н. Ковалева из 181-го ОВП по уничтожению машин караванов – за десять дней мая 1985 г. он восемью выстрелами ракет «Штурм» уничтожил восемь машин душманов, добившись 100 %-ной результативности.

Хорошо показала себя новая модификация вертолета Ми-24. Появление Ми-24П с его мощной 30-мм пушкой ГШ-2–30К, «дальней родственницей» пушки БМП-2, устранило вечные претензии к пулемету ЯКБ-12,7, сложный механизм которого никак не соответствовал условиям Афгана с его запыленностью и высокой интенсивностью боевых вылетов. Удобство обслуживания и надежность у пушки были на порядок выше, чем у пулемета. Дальность боя пушки позволила вертолету «вывалиться» из зоны эффективной ПВО МЗА, а при разгроме караванов точная стрельба, выбивая избранные цели и подавляя машины ПВО, быстро прекращала его движение. Жаль, что сам вертолет не был рассчитан на нее изначально, и, несмотря на накладки и ребра усиления, имели место деформации корпуса при стрельбе.

Преимущества пушечного оружия в авиации хорошо показало и применение пушечных контейнеров УПК-250–23. Контейнер помогал противостоять стрелковому огню ДШК и ЗГУ, выводя вертолеты в стрельбе в упор в горных теснинах хотя бы на равные шансы против этого простого и дешевого оружия. Будущий Герой Советского Союза комэск 335-го ОБВП А. М. Райлян с помощью пушечного контейнера спас жизни экипажа и десанта. В операции под Джелалабадом его Ми-8MT шел вдоль ущелья, и вдруг на склоне спереди справа «ожил» расчет ДШК. Трассы пулемета уже приближались к вертолету, когда Райлян довернул его и дал длинную очередь из пары УПК – облако разрывов буквально размазало дувал, пулемет и его расчет по склону. Он же вспоминает интересную практику применения пушек – при заходе на посадку на неизвестную площадку короткие очереди давали не только хорошее обозначение направления и силы ветра, но и вызывали детонацию мин, если площадка была заминирована, что случалось часто (например, под Хайбером в 1986 г. на минах погиб афганский Ми-8).

Большую эффективность, когда требовалась «тупая пробивная сила», в очередной раз показали простые свободно падающие бомбы (нужно заметить, что СССР и страны ОВД были едва ли не единственной в мире военной системой, разрабатывавшей тактику применения бомб с вертолетов). При необходимости атаки укрытий или сооружений применялся целый спектр бомб. Это могли быть осколочные А0–50 -11 м, осколочно-фугасные ОФАБ-100–120 и ОФАБ-250–270; для выкуривания моджахедов из укрытий в горах и для детонации минных полей ограниченно использовались и объемно детонирующие бомбы. После разрыва бомбы-«сотки» образовывался круг диаметром около 70 м, в котором достигалось сплошное поражение. Как всегда, для достижения цели часто наиболее эффективным оказывалось комбинированное применение средств поражения – например, Ми-8Т брал две бомбы и два блока НУРСов У Б-16–57 УМВП: атака ракетами или уничтожала оборону объекта, или заставляла ее на время прекратить огонь ПВО, а удар пары бомб уничтожал цель как таковую. Новая модификация «восьмерки», Ми-8МТ, брала более внушительный арсенал – два блока УБ-32, позже – Б8-В20, и четыре бомбы до 250 кг или две бомбы 500 кг. Вертолет Ми-8 был оснащен штатным бомбовым прицелом ОПБР, но на практике в бою летчики предпочитали бросать бомбы едва ли не на глазок или по нанесенным на лобовое стекло линиям.

Часто взрыватели устанавливались с замедлением до 32 сек., чтобы осколки не посекли вертолеты ведомых. Задержка взрыва также являлась защитой от ответного огня – моджахеды высовывали голову из укрытий после БШУ и прохождения вертолетов над ними, и тут их через 15–20 секунд накрывал новый удар. Уже с августа 1980 г. началось применение объемно детонирующих бомб, вызвавшее очередное ворчание в «цивилизованном мире» (автор сам помнит сетования своего родственника, замкомэска 280-го ОВП м-ра Н. Бабенко, когда тот прибыл в отпуск из Кандагара, – применение ОДАБ было редким, эпизодическим, а ведь оно могло бы переломить ход той войны – даже ядерное оружие в условиях гор не было бы столь страшным и обезоруживающим, как объемные взрывы в горных теснинах и пещерах. Хотелось бы спросить у тех, кто кричал тогда, в далекие уже восьмидесятые, кто обвинял СССР в применении ОМП и кто сейчас бомбит мирные свадьбы, рынки и школы в Афганистане: «Так где же ваши принципы, господа? При наших на города Афгана не упала ни одна наша бомба!»)В ущелье под Файзабадом врагом был создан опорный пункт, который никак не поражался классическими методами – сама природа создала там прекрасные укрытия, своеобразную каменную воронку с укрытиями из скал. Пара Ми-24 сбросила несколько СЩАБ-250, а пара ведомых тут же пустила, для гарантии поджига облака ВВ, залп НУРСов. Эффект был оглушающим и потрясающим в прямом смысле этого слова – горный мешок буквально схлопнулся, взрыв проник на самое дно пещер, ударная волна даже догнала вертолеты на высоте. Десантникам, попавшим туда сразу после налета, предстала страшная картина – пункт перестал существовать как физическое понятие. Выжившие остатки банды представляли собой толпу обезумевших, слепых и глухих людей.