Текст книги "Бастард рода Неллеров. Книга 5 (СИ)"

Автор книги: Серг Усов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7

А вот столичные предместья подкачали. В том смысле, что ничуть не лучше неллерских или у других городов, что я успел уже увидеть.

Нет, понятно, размерами побольше, но всё те же жалкие хибары, склады, конюшни, рабские бараки, загоны для скота, виселицы с трупами на верёвках или в клетях, уличные грязь и месиво под ногами и копытами, оживлённое движение людских толп, скота, повозок, кое-где попадаются и носилки, а среди всего этого бедлама островки относительного благополучия и комфорта – постоялые дворы, трактиры и казармы, к одной из которых капитан Леон и повернул свою роту, сам с лейтенантом и тройкой солдат ускакав вперёд для встречи с начальником гарнизона.

Без разрешения канцелярии главного военного начальника столицы никого в запасные казармы ночевать не пустят. Ну, я так понял. И ещё не факт, что моим гвардейцам выделят именно это, присмотренное виконтом Бюловым и понравившееся ему двухэтажное здание, совсем новое, с ярко-красной черепичной крышей и королевским стягом в центре конька. Собственно по этому флагу и понятно назначение постройки. Могут направить и в другое предместье.

Впрочем, в канцелярии местного коменданта тоже имеется кто-то из наших родственников, пусть и дальних, у капитана с собой письмо от герцогини Марии, так что, скорее всего, неллерские гвардейцы устроятся с комфортом, не обидят.

– Ого, вот это пробка. – не могу сдержать удивления при виде огромной очереди на въезд в город. – Поди на выезд не меньше.

А чему я удивляюсь? Хотя у Рансбура аж шесть ворот, но сейчас почти середина дня, тут это, можно сказать, час пик, если пользоваться терминологией моего родного мира.

Рота и фургоны довольно далеко отстали. Со мной готлинские четыре десятка, включая лейтенанта сыска, а ещё Берта и её сопровождающие, пересаженные на коней, как и обе мои служанки. Остальные слуги остались в повозках, призову их, когда сам устроюсь и они потребуются.

На почти миледи жалко смотреть, так она растеряна и даже немного напугана окружающим нас столпотворением и громким шумом. Собственно, поэтому и взял её сейчас с собой. Передам с рук на руки, а то мало ли что.

Встретившие нас у городских рогаток стражники уже отрядили двоих из крутившихся поблизости мальчишек бежать со всех ног в прецептории Молящихся и Наказующих сообщить о прибытии гостей, так что, петлять по запутанным улицам столицы не придётся, нас скоро встретят.

Осталось лишь пробиться к воротам, что не так-то просто. Создавай пробку одни лишь простолюдины, проблем было бы меньше, но попасть в Рансбур стремятся сейчас и дворяне, вижу пару карет, кораблями среди человеческих волн медленно продвигающихся к широкому мосту через ров, наполненный водой из реки, протекающей вдоль противоположной от нас стороны города.

И всё же мы сделали это, добрались до арки надвратной башни и протиснулись – по другому никак не скажешь – внутрь столицы.

– Сержант, кто будет нас искать, мы в трактире, вон в том. – говорю помощнику начальнику караула, пожилому стражу с отвислыми седыми усами.

– В «Разрушенной башне»? – усталым тоном уточняет усач. – Хорошо, ваше преподобие, передам.

Неизвестно, как скоро нам предложат обед и предложат ли вообще, а самим, не успев приехать, набиваться к столу как-то неудобно, так что, предложение Карла и Ригера дожидаться встречающих в заведении принял без всяких раздумий.

Сразу за воротами большая площадь, почти как у нас в Неллере Ратушная, ярдов сто в длину и на лишь треть меньше шириной. От неё расходятся сразу пять улиц – две вдоль городских стен и три в разных направлениях вглубь города.

Тут множество торговых точек, лишь усугубляющих толкучку в потоках людей и транспорта, три, а, нет, четыре, один, оказывается, от меня спрятался за широким платаном, трактира и – ого! – пара вертепов, из окон которых красотки демонстрируют свои прелести.

Направившись к «Разрушенной башне», замечаю, что все мои герои пялятся на девиц. Ага, понятно, оголодали без женской ласки в пути. Самые алчные взоры, смотрю, у моего дружка Ника и у Ивана Чайки. Ваня, алё, ты не на сиськи должен глаза таращить, а только и делать, что оглядываться по сторонам, как бы кто-нибудь твоего спасителя и благодетеля не погубил.

Кажется, я знаю самый надёжный план, как можно убить аббата Степа. Надо предъявить моим славным защитникам голых девиц, и пока они будут отвлечены, великого боевого мага и целителя спокойно зарубить, хоть мечом, хоть топором, как тот Раскольников старушку за рубль.

Ладно, чего я на парней-то взъелся? Можно подумать, сам не такой. И не краснею ведь уже, бросив пару заинтересованных взглядов вон на ту, светленькую, с бюстом четвёртого, как минимум, размера.

– Освободи нам четыре стола. – надменно говорит милорд Монский трактирщику, когда мы оставив своих лошадей у коновязи под наблюдением Ивана и Ника – самые молодые, а тут дедовщина тоже имеет место быть, пусть сиськами пока любуются – вваливаемся всей толпой в зал.

Там три десятка столов, не занятыми оказались только пара, но трактирщик быстро попросил освободить ещё два пожилого наёмника, в одиночестве мрачно наливавшегося элем, и молодую парочку – парню лет двадцать, его подружке едва ль за семнадцать.

Столы рассчитаны на дюжину едоков, так что особо тесниться моим парням не пришлось, а я так и вовсе расселся весьма свободно – со мной только Карл с Ригером, лейтенант Николас и Берта со своими сопровождающими. Разумеется, Сергий и служанки мои тоже рядом, на краешке лавки присели.

В трактирах господствует полная демократия, и благородные, и простолюдины могут находиться за одними столами. Нет, конечно, отдельные номера есть, но ими воспользоваться вправе любой, кто желает уединения и готов ради этого потратить лишние драхму-две-три, в зависимости от уровня заведения и выделяемого помещения.

Обслуживали здесь весьма быстро, три молоденькие рабыни буквально порхали по проходам, и, пожалуй, это единственное достоинство «Разрушенной башни», а в остальном мне тут не сильно понравилось.

В зал шёл чад из кухни, и там что-то подгорело, гусь оказался жёстким, а вино кисловатым. Помнится, у нас раньше на вокзалах тоже общепит качеством еды и напитков не блистал, правда, в последние лет десять ситуация вроде как поменялась.

– Наверное, часы-то, наши готлинские ходики, те, что для прецептора, мне надо было с сразу с собой взять? – спрашиваю у Карла, с трудом дожевав кусок мяса и сделав глоток из глиняной кружки. – Может послать за ними кого-нибудь из парней?

– Думаешь, не успеешь представиться, как сразу же обратно пошлют? – насмешничает мой вассал. – Да ладно тебе, не спеши. Завтра все наши остальные вещи подвезут, как только определимся с жильём. Я предлагаю найти приличную гостиницу. Подозреваю, в прецептории всё слишком строго.

– Тебе лишь бы девок без помех к себе водить. – досадую.

Но по сути озвученного вопроса, он прав. Успею я ещё со своими подарками разобраться.

– С чего ты взял, что я ради девок? – лицемерно возмущается приятель.

– Потому что хорошо успел тебя узнать. – жму плечами, отодвигаю от себя мерзкого гуся и придвигаю блюдо с колбасами. – Берта, – смотрю на сидящую слева от меня почти миледи. – Не стесняйся, ешь. А то и так худая, ветром унесёт.

Девчонка сидит какая-то напуганная, сжавшаяся будто воробышек на морозе, не столько из-за трактирного многолюдства, сколько явно увидев насмешливые взгляды сидящей от нас сбоку за соседним рядом компании молодых дворян – троих парней и двоих девушек, тоже путешествующих, если судить по одеждам.

Мой наряд грустного клоуна у них вызвал уважение, а вот пошитое из дорогой ткани, но не по росту платье Берты вызвало весёлые перешёптывания и насмешки.

Впрочем, их отношение к ней тут же изменилось на растерянное, а потом опасливое. В трактир вошли двое братьев наказующих в кроваво-красных сутанах своего сеющего страх ордена, оглядели зал, быстро нашли глазами мою соседку, вычислив в ней ту, кого им нужно встретить, и приблизились к нашему столу.

– Миледи Берта? – спросил один из них.

Оба походили друг на друга словно близнецы и чем-то напоминают мне наших братков из девяностых – крупные бритые головы, плечи как у борцов, кулаки размером с мою голову, нахмуренные брови. По моторике движений – обратил внимание, когда они шли – чувствуется, что опытные бойцы.

– Да, господа, это она. – вскочила Альбина. – А я её сопровождающая. А это Тимофей, её охранник. – тот тоже встал. – А с нами…

– А я аббат Степ, милорд Неллерский. – отвечаю на вопросительные взгляды братьев-наказующих, разумеется, не отрывая задницы от лавки. – Это мои люди. С кем имею дело?

Те представились, учтиво склонив голову. Затем тот, кто назвался Владом, обратился к Берте:

– Вы можете не торопиться, миледи. Мы вас подождём на улице.

Посмотрев им вслед в их широкие спины, когда они направились к выходу, подумал, что я сильно недооцениваю ценность одарённых для любой организации, будь то королевская служба, церковь, ордена, армия или рода. Вон как суетятся наказующие, голубя не пожалели отправить с весточкой о новой магине и встретили с почётом.

Хотя, да, Берта же рассказывала, как при первой же встрече с настоятелем Фадорской обители демонстрировала тому все свои энергетические жгутики поочерёдно. А четырнадцать штук – это не шутка, это очень серьёзно.

– Господин, я пойду? – робко спросила одарённая девчонка.

В глазах прямо читаю: не отпускай меня от себя, не отпускай, возьми с собой, полюбила я тебя, и не только за твои удивительные истории. Я бы взял и обязательно возьму, только не сейчас.

Зачем так нагло вырывать тебя из лап наказующих, если тебя тут же возьмут в оборот мои братья молящиеся? А ведь они тоже на тебя глаз положат, к гадалке не ходи. Сам не желаю тебя отпускать, но не всё в жизни происходит только так, как нам бы хотелось.

– Опять господин? Берта. – укоряю. – Для тебя просто милорд Степ, и давай уже на ты. Пара-тройка дней, и ты будешь с грамотой на руках. Согласна, чтобы мы стали друзьями?

– Согласна. – робко улыбается.

Ну, вот. Так, глядишь, вскоре характер и манеры крепостной девчонки из тебя выветрятся. Будешь орать: карету мне, карету!

Она так толком и не поела, хотя в дороге, заметил, на отсутствие аппетита не жаловалась. Столица совсем выбила деревенскую девчонку из колеи. Ничего, привыкнет.

Мой провожающий появился, когда уже Берта нас покинула. В своё оправдание столкнувшийся на улице с наказующими милорд Григорий, так звали брата-молящегося, сообщил, что наша прецептория расположена намного дальше отсюда, у южных ворот, а мы-то прибыли через северные.

Секретарь прецептора не стал отказываться и присоединился к нашей трапезе. Я заметил, что в этом мире дармовщину тоже любят. Люди везде люди.

Мы с ним перешли на ты. Оба дворяне, в подчинённом относительно друг друга состоянии никто из нас не состоит, по возрасту он на пять-шесть лет старше, так чего чиниться? Я и вовсе простой, никогда не любил щёки надувать. Если бы не требования моего здешнего статуса, был бы рубахой-парнем.

– Ты шестой из настоятелей, кто уже прибыл на конклав. – рассказывал он, перемалывая зубами жёсткую гусятину, как жернова зерно. – Четверо аббатов и настоятельница Вероника. Удивительно.

Кроме девяти обителей у ордена имеется и двадцать один приход в разных частях королевства. Десять прелатов тоже уже съехались, почти половина.

– Чего удивительного-то? – интересуюсь.

– Так твоя обитель дальше других от нас находится. – поясняет Григорий, вытирая руку об сутану на коленке – его балахон чёрный, как и положено иметь на выход представителям нашего ордена – и тянется за бараньими рёбрышками, в этот момент принесёнными рыжей как огонёк рабыней. – А приехал ты быстрее многих других. Моему наставнику это в радость. Чувствую, он ждал с нетерпением. Постоянно только про тебя и интересовался. Видимо, какое-то дело есть. А скажи, это правда?

– Что, правда?

– Ну, то, что про тебя рассказывают.

– А что про меня рассказывают? – вздыхаю.

Понятно, пришлось и за столом, и дорогой до прецептории кое-что рассказать, но не только. Ещё и много интересного послушал.

Григорий оказался весьма информированным. Не удивительно, наш прецептор часто поручает ему зачитывать вслух полученные послания, чтобы самому не напрягать глаза, и так не ослепшие лишь от использования магического исцеления.

Если мой Серёга будет такой же болтливый как секретарь его преосвященства, я ему голову оторву. Виконт Григорий, смотрю, вообще язык за зубами держать не может.

– Вот мы и приехали. – сообщил он, когда мы миновали почти весь Рансбур от северной стены до южной. – Сейчас я скажу, чтобы ворота во внутренний двор нам открыли.

Кажется, пятиугольная форма зодчими нашего ордена считается предпочтительной. Здание прецептории, как и моя обитель, построено в форме пентагона, причём довольно большого, ярдов пятьдесят-шестьдесят одна сторона. Ещё и внутренний двор имеется? Что ж, посмотрю, оценю.

Северная граница королевства Кранц, город Лос-Аратор, особняк коннозаводчика Павла Цимена, командир готлинского кавалерийского полка виконт Виталий, в это же время.

Разглядев ещё раз вексель, он не смог сдержать улыбки и убрал свиток назад в свою сумку.

Генерал по достоинству оценил вклад графского полка в общую победу. Учтены не только доставшиеся армии трофеи, но и суммы, которые получены или вскоре будут выплачены за выкуп виргийских офицеров. Хотя часть пленённых дворян северного королевства обменяли на своих, но кранцевцев попало в руки врага намного меньше.

Мир ещё не заключили, но о перемирии на год генералы договорились, дав в этом клятву у статуи Создателя в Лос-Араторском храме. Так что, уже завтра все отряды кроме полков регулярной королевской армии отправятся на зимние квартиры. Виталий уже назначил выход своих воинов из лагеря на полдень.

Сам виконт не хотел дни, пока шли переговоры, проводить в шатре, надоело за время похода, и поручил Люку найти подходящую квартиру. Старый слуга договорился с барышником и снял за пять драхм в неделю половину второго этажа в его особняке. Дорого, но в городе сейчас столько дворян из состава полков или баронских дружин, что дешевле не найти.

Виконт подошёл к закрытому мутным зелёным стеклом окну и попытался сквозь него увидеть, чьи пьяные крики раздаются с улицы. Толком ничего не разглядел, да и так было понятно, что продолжаются празднования победы.

Отец будет очень доволен, а братья пусть завидуют. Воображают себя великими магами, у одного шесть оттенков, у другого и вовсе лишь пять, а смотрят на младшего брата будто на пустое место. Да, Создатель почему-то решил его обделить, зато Виталий Готлинский смог проявить себя на войне.

В глубине души виконт понимал, что никаких заслуг в успешных действиях готлинского полка не имеет. Всем реально руководили баронет Николай, старый боевой товарищ его отца, и командиры батальонов, рот, взводов, отобранные и выученные самим графом Олегом, тем не менее, генерал Пётр Лейнский на совещании поблагодарил именно виконта Виталия. При всех. И эта неллерская надменная сука Агния ничего не возразила против этого.

– Господин. – Люк вошёл без стука, как обычно. – Вас просит его принять баронет Рон Вирн.

– Кто? – удивился виконт. – Откуда? Ну, зови, конечно же.

Давний приятель, служивший в виргийской армии, попал в плен три недели назад, но был обменян одним из первых, когда переговоры о перемирии только начались.

– Меня потому и обменяли первым, – мрачно говорил баронет, когда они вдвоём сидели за накрытым столом. – Очень захотели со мной поговорить. Они там в штабе долго обсуждали и, знаешь, к какому выводу пришли?

– Ты сейчас вообще о чём, Рон? – насторожился Виталий. – Какой вывод?

– Да такой! – гость так ударил кубком по столу, что вино забрызгало ему лацкан кафтана. – Я про поход к готлинской обители. Генерал Шарский подозревает меня, тебя, нас, что мы умышленно ввели его в заблуждение относительно возможностей неллерского выродка и численности защитников монастыря. Он хочет предать огласке, что это мы сообщили, где находится Степ. Понимаешь?

– Он ничего не докажет. – несмотря на смысл своих слов виконт побледнел.

– Докажет? – зло оскалился баронет Вирн. – Кому, Виталий? Кому что он должен доказывать? Он же не королю Эдгару об этом сообщит, а герцогине Марии.

– Она без доказательств не сможет нас привлечь к владетельному суду.

– Ты сейчас себя успокаиваешь или меня? – Рон осушил кубок, но в этот раз стучать им по столу не стал. – Какой суд? Зачем? Забыл про цепного пса Марии, про Ричарда Ванского? Эта тварь мастерски находит повод для дуэлей. Сколько ты замен можешь вместо себя найти? Одного, двоих, троих? Даже если найдёшь всех трёх разрешённых, дальше всё, придётся самому выходить против него. В общем, выхода другого у нас нет. После беседы с бароном Карлом, это первый помощник начальника виргийского королевского сыска, я согласился. За нас обоих.

– С чем согласился?

– С тем, что мы должны покончить с аббатом Степом. Деньгами нас обеспечат.

– Да ты впал в безумие!

– Может и так. Тогда предложи другой план, как нам выпутаться. А я тебе скажу, что нас ждёт, если не согласимся. Бесчестье, а потом смерть. Или сначала смерть, а затем бесчестье.

Глава 8

Мой эскорт, моих доблестных, без всякой иронии, вояк накормили – в прецептории, говорят, большая общинная столовая, правда, я там не бывал и, видимо, не побываю, статусом великоват, для таких имеется отдельный зал – да и отправили восвояси. Не в том смысле, что назад в Неллер, а устраиваться в гостиницах при трактирах и постоялых дворах, коих в столице, утверждают, пруд пруди. Ну, не в таких выражениях, естественно, но по факту именно так.

Самое смешное, что мы ведь были только-только из-за стола, тем не менее, никто от дармового монашеского угощения не отказался. Надеюсь, им всем впрок пошло, и никто не лопнул.

Со мной остались только милорд Монский, секретарь Сергий, Эрик Ромм, старый приятель Ник и обе служанки. Лейтенант Ригер тоже рвался в бой, а я вот решил, что дядюшке с помолодевшей как и он его супругой Эльзой будет намного комфортней. Заодно присмотрит и за ней, и за Люськой, и за моими гвардейцами, лейтенанта сыска Николаса они побаиваются, однако слушаться его не спешат.

Мне и моим людям выделили покои из четырёх комнат на почётном последнем третьем этаже. Тесниться не придётся, тут ещё и большая прихожая с широким коридором имеются и кладовая.

Окна – узкие стрельчатые, закрытые, хоть и зеленоватого отлива, но ровным и прозрачным стеклом – выходят на южную сторону, точнее, на густую грабовую рощу между пентагоном прецептории и рядами многочисленных складов, кузниц и оружейных мастерских, разместившихся вдоль стены. Можно сказать, штаб-квартира ордена Молящихся находится на городской окраине.

– Сергий, – отворачиваюсь от окна и окликаю секретаря, выкладывающего в шкаф из сумок наши фолианты. Там всё, и магические описания, и приключения. – Слышал, о чём милорд Григорий, наш провожатый, сказал перед уходом?

– Что вам достались самые почётные гостевые апартаменты?

Как-то я пропустил этот момент мимо ушей, про лучшие-то. Отвлёкся, видимо, во время разговора с Карлом. Впрочем, такое решение прецептора не удивляет. Дело, полагаю, не столько в моих военных подвигах, они ордену не сильно были нужны, сколько в личной заинтересованности его преосвященства Николая Гиверского в готлинском настоятеле. Знаю о проблемах его рода, и давно понял, что я ему очень нужен. Что ж, помочь не против. Когда я от добрых дел отказывался в обстоятельствах, не требующих от меня каких-либо финансовых затрат или сверх усилий?

– При чём здесь апартаменты, Сергий? – досадую. – Я про возможность в любое время пользоваться здешней библиотекой.

– Полагаете, она богаче нашей? – в голосе моего помощника слышится скептицизм.

– Причём здесь богаче или беднее? Она другая. Понимаешь? Другая. – объясняю непонятливому, ведь дело не в количестве томов, а в их содержании. – Напомнить, что мы с тобой искали в предпоследний день перед отъездом?

– Не надо, я помню. – секретарь замер с очередной книгой в руках и наморщил лоб. – Опасаетесь, что нас будут подслушивать?

Я прохожу к креслу, расположенному напротив кровати возле камина, сажусь и пристально смотрю в глаза Серёге. Тот сразу понял, что ему в очередной раз будет оказано огромное доверие.

Нет, я не собираюсь, конечно же, раскрывать ему тайну о вселении в тело неллерского бастарда сознания взрослого мужчины из другого мира, однако и то, про что хочу сейчас с ним поговорить, потребует от Сергия держать язык за зубами. Надеюсь, не подведёт. Пока, во всяком случае, ещё ни разу ни о чём не проболтался.

– Речь не о том, не только о том, чтобы защититься от прослушки, но и о возможности нам самим узнавать кое-какие секреты. Догадываешься, что меня не устроило в тех плетениях, которые мы у нас нашли?

Секретарь недолго подумал и предположил:

– Слишком простые и энергетически слабые?

– Угадал с первой попытки. – одобрительно улыбаюсь. – Вот тебе задача номер один, пока я тут буду занят, найди максимально мощные прослушивающее и защищающее от прослушивания плетения. И начни уже сегодня. Чем раньше найдёшь, тем лучше. Да, ты ведь понимаешь, что нужно с максимальным количеством оттенков? – добавляю.

Мне не достаточно создавать сильные заклинания, я хочу при этом не тратить время на ожидание восстановления потраченных нитей. Так что, для меня, чем большее разнообразие цветов в плетении, тем лучше.

Принцип, что более сильные плетения преодолевают более энергетически слабые защиты в магии действует не только для боевых или поисковых заклинаний, но и для подслушивающих.

Лучшие защиты от атак и магического поиска я себе уже давно нашёл, осталось только закрыться от чужих ушей, ну, а где щит, там и меч, любопытно же иногда узнать, о чём там говорят за моей спиной.

В коридоре слышу шаги, и в комнату входит Эрик. Они с Ником по очереди дежурят у входа в мои покои. Им досталась одна спальня на троих, с ними ещё Сергий будет ночевать. У Карла своя комната, по размерам почти как доставшаяся мне, у Юльки с Ангелиной своя. Служанок увела за собой местная управляющая показать им, где, что находится – кухня, прачечная, баня, кладовые и прочие помещения.

– Вещи все в кладовой сложили. – докладывает. – Готлинские ходики куда?

– Это сюда неси, обе штуки. Там мыльню-то приготовили наконец?

– Да, я и пришёл, чтобы сообщить. – кивнул сержант. – Милорд от брата-виночерпия сразу туда отправится.

Ни я, ни мой вассал не смогли выбрать из перечисленных нам именований, какие напитки желаем иметь у себя в апартаментах, в прецептории, как теперь понимаю, предпочитают имперские вина, мы таких ещё не пробовали, вот мой вассал и решил определиться с помощью дегустации. Оказывается, у меня свой сомелье, знаток винного вкуса, имеется в его лице.

– Сергий, доклад найди. – напоминаю секретарю. – Я его тебе отдавал. Так, я мыться, ты тоже, как здесь закончишь, присоединяйся.

Преднастоятель Михаил вместе с остальными братьями-помощниками, в первую очередь с управителем Георгом, подготовили мне документ аж на восьми листах, где отражены все значимые события, произошедшие в обители и вокруг неё, а также подробно перечислены доходы, произведённые товары, то, сё, в общем целая эпопея длиною в год.

Самое удивительное, что этот доклад я не просто должен отдать начальству, а зачитать на конклаве. Остальные мои коллеги сделают тоже самое. Ну, какой-то смысл в этом есть. Получается что-то вроде передачи опыта хозяйствования.

Эрик с Ником порываются сопровождать, но я их останавливаю. Как там у нас говорили? Хочешь дискредитировать какую-нибудь идею, доведи её до абсурда. Не нужно меня плотно оберегать в стенах орденского штаба, ни к чему, тут очень жёсткий фейсконтроль, да и выглядеть это будет вызывающе.

У двери меня ожидал молодой послушник, присланный сопроводить аббата Степа в мыльню. Сразу за порогом апартаментов встретил и познакомился с первым из своих коллег, прибывших на конклав. С первой.

Её преподобие Вера, настоятельница Борасской обители, поселилась рядом со мной, и я с ней столкнулся в коридоре, не успев сделать за провожатым и десятка шагов. Аббатиса откуда-то возвращалась к себе в сопровождении девушки-рабыни.

Бора – городок в южном приграничье, рядом с рубежами империи. Можно сказать, мы с Верой полные противоположности – я на крайнем севере Кранца, она на самом юге, мне ещё нет пятнадцати, ей за пятьдесят, я мужского пола, она женского, я стройный и мускулистый, она полная и рыхлая, я скромен, на мне лишь чёрная сутана и жезл Создателя на груди, у неё же, помимо этого, усыпанный бриллиантами золотой обруч, стягивающий пышную копну ярко-каштановых кудрявых волос – тут без алхимии никак было не обойтись, в таком-то возрасте не иметь ни сединки – рубиновое ожерелье на открытой толстой шее и на каждом пальце по перстню, а то и по два.

Хотя, помимо статусов, мы с ней схожи в том, что оба одарённые. Сколько у неё энергетических оттенков, она не сообщила, впрочем, и я с ней такой информацией не поделился.

Встретились два одиночества, инь и ян, огонь и лёд. Ага. У Веры круглое лицо, мясистый нос, и она мне понравилась. Хорошая тётка, приветливая, добродушная и, похоже, очень умная.

– Мы ведь сегодня ещё увидимся? – спрашивает. – Приходи, как будет время. – пригласила. – Думаю, нам будет интересно поговорить.

Надеюсь, она не из тех дам, что любят молоденьких, не похожа.

– Постараюсь. – обещаю. – Нам здесь ещё долго гостить. Познакомимся поближе.

Вроде бы и доходы у ордена Молящихся, по моим прикидкам, довольно серьёзные, а здание прецептории выглядит намного скромнее, чем дворец нашего рода. И размерами меньше раза в полтора, и обстановкой внутри беднее. Термы тоже не так шикарны, как в Неллерском замке.

И ладно. Главное, что тёплая вода в наличии, круглые двухярдового диаметра бассейны хоть и имеют сколы на бортиках, но оборудованы ступенями и вполне удобны.

Помогавшие нам с Карлом принимать ванну две служанки обеспечили тканью для вытирания, а Юлька принесла свежее нательное бельё. Не жизнь, малина, честное слово.

Чувствую, будто с дорожной пылью смыл с себя всю усталость от долгого путешествия. Ну-ну, посмотрим теперь, что мне столица приготовила.

Предстоит несколько дней ждать начала конклава, может неделю или больше, потом непонятно, сколько времени продлится это высокое собрание – прошлые, говорят, в декаду укладывались, так что, погуляю ещё по Рансбуру, посмотрю на столичную жизнь.

Первое впечатление город оставил вроде положительное, ну, да, мне, прожившему много лет среди бетонных и кирпичных коробок, пока нравится средневековая архитектура сама по себе. Не знаю, корректно ли сравнивать со старой Прагой, коли там ни разу не бывал, но так-то очень похоже. Даже фонтаны тут в Рансбуре умудрились сделать. Надеюсь, трубы водопровода не из свинца как в Древнем Риме? Надо не забыть как-нибудь прояснить этот вопрос. А то отравятся мои верные сподвижники, замучаюсь исцелять.

Особо надо за Иваном Чайкой присматривать, он у меня как лакмусовая бумажка, индикатор. Если какая-то беда может приключиться, то первым делом она произойдёт обязательно с ним.

У апартаментов нас с Карлом встречает милорд Григорий, секретарь прецептора.

– Ваше преподобие, – обращается официально. – Его преосвященство вас ожидает.

Я-то думал, на ужин пригласят, да, видно, начальнику невтерпёж. Очень-очень аббат Степ ему нужен. Ладно, чего уж. Пойду сейчас. Подарок только захвачу.

У девчонок – Юльки с Ангелиной – вид как у охотничьих собак, почувствовавших добычу, приняли стойку в надежде, что я сейчас объявлю о походе в город. Обломитесь сегодня.

Впрочем, скоро должны прийти Ригер с капитаном Бюловым, доложить насчёт обустройства наших бойцов, с ними будут сопровождающие, может и отпущу служанок с гвардейцами. Ненадолго. Подумаю ещё.

Нет, так завтра возьму с собой. Мне надо родственников навестить, зря что ли Мария письма им писала? Познакомлюсь, любая протекция лишней не бывает, особенно, если исходит от таких значимых фигур, как вице-канцлер и главный маг королевства, а через жену последнего может получится имперскими котейками разжиться.

В Кранце и свои имеются, иногда даже в города и поселения забираются, только они дикие, лесные, не приручаемые. Жаль. Держать же в клетке вольных животных не по мне. Я даже в прошлой жизни с самого детства зоопарки не любил.

Вот, чёрт, опять отвлёкся.

– Ник, держи крепче. – говорю приятелю, взявшему в руки готлинские ходики. – Уронишь, тебе конец.

Никак не налюбуюсь на наше с братом Георгом творение – красиво получилось, и польза огромная. Ещё бы кукушку сделать, но эту идею я оставил для напольных и настенных часов. Позже реализую. Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? Ку! А почему так ма⁈

– Прошу за мной. – пригласил брат Григорий, когда мы с Ником появились в коридоре, и бросил любопытный взгляд на часы в руках новика.

Благодаря наставнику Михаилу я вполне неплохо усвоил церковный этикет. Кое-что знаю и о своём непосредственном начальнике.

Его преосвященству за шестьдесят, религиозный фанатик. Одарённый, хоть и слабый, шесть или семь оттенков. В недавнем прошлом был главным инквизитором королевства, тысячи еретиков не избежали кары от его руки. Суров, но справедлив. Вроде так.

Что ж, с сегодняшнего дня у меня будет немало возможностей оценить, насколько верна характеристика, данная виконту Николаю Гиверскому дьяконом и моим дядей Рональдом.

Идти оказалось недалеко. Кабинет и приёмная прецептора оказались в следующем крыле здания, хотя не знаю, насколько термин крыло применим к сторонам пентагона.

Аскет. Действительно аскет. Я про сидевшего на деревянном кресле мужчину, своего нынешнего шефа. Что приёмная, что сам кабинет Николая Гиверского изысками не отягощены. Хотя мебель вся – столы, кресла, стулья, книжные шкафы – сделаны из дорогого как сахар морёного дуба, зато никаких украшений, гобеленов или ковров. Пол каменный, и кажется, что холодит ноги даже через подошвы сапог.

Сам прецептор выглядит лет на десять моложе. Худое угловатое лицо, острый нос, чуть впавшие глаза, внимательно на меня смотревшие, короткий ёжик седых волос, простая чёрная сутана, жезл Создателя, как и цепь, на которой он висит, сделаны из тёмной бронзы. Вот, пожалуй, и всё, что сейчас могу себе сказать о начальстве. Ах, да, на губах его появилась приветливая улыбка, для него явно редкая мимика, оттого и выглядит натянутой, хотя не сомневаюсь, он мне сейчас искренне рад.

– Аббат Степ. – приветствует, разумеется, не вставая, здесь он старший, и по возрасту, и по титулу – он виконт, а я всего лишь милорд – и по положению в ордене. – Проходи, садись. – показывает рукой на ближайшее к себе кресло у приставного стола. – Вино только для тебя. – там кувшин и бронзовый кубок. – Мне кроме воды ничего не нужно. Мальчик мой, – это он к парнишке лет десяти-одиннадцати, наполнившим при моём приходе кубок. Судя по отсутствию ошейника и серой хламиде, это послушник, рассчитывающий вскоре стать монахом. – Оставь нас, а ты садись. – опять мне. – И угощайся. Вино – дар Создателя.