Текст книги "Остров одного мертвеца (СИ)"
Автор книги: Серджо Д'Амати
Жанр:
Ужасы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Серджо Д'Амати
Остров одного мертвеца
I. Мой новый дом
Тихий океан, 1798 год от Р. Х.
Нос лодки мягко уткнулся в мокрый песок. Словно висельник, поднимающийся на плаху, я вылез из лодки и стал ногами на песок. Меня зовут Джонатан Уильямсон, мне 34 года. Я капитан грузовой шхуны «Неистовый». Теперь уже бывший капитан.
Два дня назад моя команда организовала мятеж. Меня могли запросто отправить на корм рыбам, но, к счастью, наше судно, изменив курс, наткнулось на этот маленький остров, и меня решили пощадить, оставив здесь. Всё-таки мои былые заслуги перед командой в итоге спасли мою шкуру.
Мне неизвестно даже название этого клочка земли. Остров, на берегу которого я теперь стоял, не был отмечен ни на одной судоходной карте. Возможно, этот остров назовут моим именем. Если я когда-нибудь выберусь отсюда.
Боцман издевательски похлопал меня по плечу и ухмыльнулся.
– Желаю удачи, капитан.
Я уверен, команду на мятеж подбивал именно он. С самого начала появления на моём корабле он точил на меня зуб.
Ещё двое моряков, доставивших меня сюда на лодке, выгрузили на песок деревянный ящик. Затем вместе с боцманом они залезли обратно в лодку, напоследок бросив в мою сторону презрительный взгляд, заработали вёслами, уплывая прочь.
А я остался на берегу.
Лодка направилась к стоящей на якоре в двухстах ярдах от берега шхуне. Вся команда собралась на палубе, наблюдая за мной.
Я сел на деревянный ящик, оставленный для меня, и с невозмутимым видом смотрел на уплывающую шхуну и команду предателей на ней. Внешне я демонстрировал равнодушие и непоколебимость, но внутри меня всё клокотало от гнева и обиды.
Несчастные идиоты. Сейчас они ликуют, но уже совсем скоро будут болтаться на плахе или кормить собой рыб на дне морском. Незавидна участь предателей и бунтовщиков.
Я продолжал сидеть на ящике и с разрывающимся от боли сердцем наблюдал за удаляющимся кораблём. Когда он превратился в крошечную точку на горизонте, я встал, поправил свой капитанский мундир и огляделся.
Сейчас не время для сантиментов. Судьба предателей меня не интересует, мне надо позаботиться о себе.
Песчаный пляж, на котором я находился, резко переходил в сплошную стену тропического леса. Вдали, за верхушками деревьев, виднелась высокая, примерно в двести пятьдесят футов, скала.
Остров необитаем, я был в этом уверен. Таких островов тысячи, они разбросаны по всему Тихому океану. Корабли не заходят на них. Мне очень повезёт, если я найду здесь хотя бы пресную воду. Так, по крайней мере, у меня будет хоть какой-то шанс на спасение.
Немного подумав, я открыл ящик, лежащий на песке. Внутри обнаружился складной нож, кресало и огниво, бутылка рома, немного чёрствого хлеба и галет, небольшой топорик, молоток, пара десятков гвоздей и моток верёвки. Что ж, кто-то из этих негодяев явно позаботился обо мне, отдав приговорённому к смерти в одиночестве столько полезных вещей.
Я усмехнулся. Честно говоря, я думал, что ящик пуст или набит каким-нибудь мусором, а оставив его, они просто хотели поиздеваться надо мной.
Изнемогая от жары, я снял свой синий капитанский китель, бросив его в ящик. Без кителя, в лёгкой белой блузе, продуваемой морским бризом, мне стало значительно легче.
Вооружившись ножом и топориком на случай встречи с дикими животными, я решил осмотреть остров, оставив своё нехитрое имущество на берегу.
Самым простым, но долгим способом узнать размеры острова было обойти его по периметру. Недолго думая, я двинулся вдоль песчаной полосы пляжа.
Небо было абсолютно ясным и чистым. Я шёл по песку под шум моря и крики чаек. Крабы спешно разбегались, заслышав мои шаги.
Через пару часов я вернулся на то же место, откуда начал свой путь. Мой остров оказался почти идеальной овальной формы, примерно полмили в ширину и полторы мили в длину. Центр острова занимал большой скальный утёс, окружённый густым тропическим лесом. Никаких признаков присутствия людей я не обнаружил.
Солнце уже раскалило песок. Я оттащил ящик подальше от воды и немного отдохнул в тени пальм. Меня ужасно мучила жажда. Пришлось откупорить бутылку рома. Сделав пару глотков, я понял: найти воду – моя первоочередная задача. Ром ещё стоит поберечь.
На острове были кокосовые пальмы, но я не умел взбираться на них, как это делают туземцы южных морей. Конечно, можно собирать уже упавшие орехи, хоть жидкости в них и немного, лишь бы не умереть от жажды. Но я знал, что длительное употребление кокосов вызывает диарею, поэтому без источника пресной воды я долго не протяну.
Немного передохнув, я углубился в чащу леса. Тропические ливни – частое явление в этих широтах, возможно, эти скалы где-то накапливают дождевую воду. Мысли о прохладной, освежающей влаге были мучительны.
Сквозь заросли я продвигался к скальному массиву. Влажный, душный воздух джунглей, казалось, висел туманом. Было трудно дышать. Через несколько минут моя одежда насквозь промокла от пота. Сняв свою треуголку с головы, я тщетно пытался прогнать жару, обмахивая себя.
Но всё же мне невероятно повезло. Едва я вышел из чащи к подножию скалы, на глаза мне сразу же попался крохотный ручеёк, сочащийся из трещины в нескольких ярдах от земли. Не веря своему счастья, я осторожно лизнул мокрую скальную породу. Вода оказалась пресная, без запаха, с минеральным привкусом.
Я жадно набросился на воду в небольшой лужице, собравшейся под скалой. Я пил жадными глотками, почти осушив лужицу, пока не почувствовал, что желудок мой полон прохладной жидкости и не способен вместить более ни глотка. Тогда я откинулся в блаженстве в тени огромного утёса, горой возвышающегося надо мной.
Расслабившись в комфорте и прохладе посреди знойного дня, я незаметно уснул. Когда я вновь открыл глаза, солнце ещё было в зените. Значит, проспал я не больше часа. Было бы неплохо, если бы кто-нибудь из членов команды оставил мне часы.
Что ж, водой я теперь обеспечен. Самое время позаботиться о пище. Чёрствой краюхи хлеба не хватит надолго, поэтому я отправился на западную часть острова. Пока что мне попадались лишь кокосы на пальмах вдоль берега. Но питаться одними лишь кокосами долго не получится. Нужно что-то ещё.
Обогнув скалу, я вышел на открытое пространство. Расступавшийся лес на небольшой возвышенности образовывал своеобразную площадку между скалой и крутым склоном. С площадки открывался хороший вид на море и уходящий вниз по склону лес. С берега доносились запахи земли, перемешиваясь с запахом моря. Пахло тропическими цветами, жасмином и солёной водой.
Здесь же я обнаружил кое-что интересное. То, что я сначала принял за груду камней, покрытых листьями, при ближайшем рассмотрении оказалось хижиной.
II. Интересные находки и ночное происшествие
Хижина была сложена из крупных камней, скреплённых чем-то похожим на цемент. Крыша была покрыта сухими пальмовыми листьями. Судя по всему, жилище было давно брошенным. Пространство перед хижиной заросло травой и кустарником. Крыша давно прохудилась, местами провалилась, зияя тёмными дырами. Пальмовые листья требуется регулярно менять, но здесь, видимо, этим давно никто не занимался. Глина между камнями частично размылась и растрескалась. Если я собираюсь жить в этом доме – ему нужен срочный ремонт.
Одна мысль не давала мне покоя: кто построил эту лачугу? Что за несчастный странник попал на этот забытый богом остров? Я никогда не видел таких жилищ у туземцев, это дело рук европейца. Может быть, он мой соотечественник, волею судьбы, как и я, занесенный на этот всеми забытый остров? Где он сейчас? Что, если он просто перебрался в другое жилище? Или его забрал проплывающий мимо корабль? Если нет, я обязан найти его живым или мёртвым.
Целый рой вопросов крутился у меня в голове, пока я осматривал хижину снаружи. Наконец я решил заглянуть внутрь. Дверь, сколоченная из грубых рассохшихся досок, открылась с большим трудом. Её нижняя часть буквально вросла в землю. Окон не было, но провалившаяся крыша пропускала достаточно солнечного света, чтобы осмотреть убранство жилища. Я увидел импровизированную кровать, стол и нечто вроде табурета. На столе, покрытом пылью, паутиной и трухой из сухих пальмовых листьев, лежал жёлтый огарок свечи, чернильница, металлическое перо для письма и стопка старой покоробившейся бумаги. В углу я обнаружил инструменты: лопату, кирку, топор и пилу.
Сомнений не оставалось – живший здесь человек не был туземцем.
Выйдя наружу, я решил получше осмотреть пространство вокруг дома. В паре десятков шагов я обнаружил небольшой загон квадратной формы со стенами из каменной кладки высотой около двух футов. Видимо, здесь держали каких-то животных. Деревянная калитка отвалилась и лежала в высокой траве.
Я вошёл внутрь загона.
То, что я обнаружил у ближней к хижине стенке загона, лишило меня последних надежд найти на этом острове живого человека. Прислонившись спиной к каменной кладке, лежал скелет.
Я думаю, он пролежал здесь уже около года. Иссохшая, похожая на пергамент кожа обтягивала его череп. Вместо носа зияла дыра. Губы давно обглодали падальщики, и теперь жёлтые зубы были обнажены в зловещем оскале. Костлявые руки сжимали ржавый мушкет, лежащий у него на животе. Одежда, превратившаяся в лохмотья, едва прикрывала выпирающие из-под неё пожелтевшие кости. Скорее всего, это и был хозяин хижины.
Мне стало дурно. Эта страшная находка сильно подкосила мою надежду на возможность выбраться с острова. Мне не хотелось повторять судьбу этого бедняги. Не думаю, что он умер здесь от старости.
Я в отчаянии опустился на землю, продолжая смотреть на останки.
Неожиданно какой-то металлический блеск привлёк моё внимание. Я осторожно приблизился к мертвецу, протянул руку и раздвинул ошмётки истлевшей одежды у него на груди. Прямо на провалах между рёберными костями оказался золотой медальон на цепочке. Стараясь не касаться костей и истлевшей плоти, мне удалось расстегнуть цепочку и вытащить её из-за шеи мертвеца. Я рассмотрел медальон. Чистое золото. Кем бы ни был этот человек, он явно был богат. Пират? Авантюрист? Путешественник?
Размышляя над всем увиденным, я положил находку за пазуху.
Через пару минут мрачных раздумий я встрепенулся. Нет, я не закончу так же. Какую бы ошибку ни допустил мой предшественник, я не повторю её. Нельзя впадать в отчаяние, надо бороться. Я выживу и обязательно выберусь отсюда.
Первым делом я нарвал больших листьев и прикрыл ими останки мертвеца, чтобы лишний раз не видеть его. Конечно, мне следовало похоронить его, но пока на это нет времени. Солнце уже клонилось к закату, а впереди было ещё много дел.
Я перетащил все вещи с пляжа к хижине. Затем нарубил пальмовых листьев и сплёл их вместе, как это делают туземцы Полинезии, и наскоро перекрыл крышу. В хижине я нашёл несколько пустых бутылок и, сходив к ручью, сделал запас воды. Поужинав хлебом и бананами, случайно найденными во время похода за водой, понаблюдав живописнейший закат, я приготовил постель и лёг спать, укрывшись кителем, словно одеялом.
Усталость взяла своё, и я быстро уснул.
Примерно в полночь я проснулся. Снаружи раздавались странные звуки. Я приподнялся, прислушиваясь. Со стороны загона доносился шорох и треск. Наверное, какое-то животное копошится в кустах, подумал я.
Нащупав в темноте топор, лежащий на полу, я встал и медленно открыл дверь.
Слабый лунный свет освещал площадку перед хижиной. Я стоял, сжимая топор в руке, вглядывался в темноту.
Шелест и шуршание листьев усилились. Над стеной загона поднялась тёмная фигура. От неожиданности я вздрогнул. Сердце бешено забилось в груди.
Это был он. Чёртов мертвец двигался!
Я стоял в оцепенении, не в силах сдвинуться с места, пока он медленно, сжимая костлявой рукой мушкет, не начал перелезать через низкое ограждение загона и двигаться ко мне.
Сделав несколько шагов, он остановился примерно в десяти ярдах от меня. Его нижняя челюсть свисала, зубы слабо поблёскивали в лунном свете. Пустые провалы глазниц словно смотрели прямо на меня.
Простояв так несколько мгновений, мертвец вскинул мушкет и взвёл курок. Ствол ружья был направлен прямо на меня. Костлявый палец нажал на спусковой крючок, раздался сухой щелчок, курок высек сноп искр, но выстрела не последовало. Если мушкет и был когда-то заряжен, то порох давно отсырел и испортился.
После неудачного выстрела мертвец снова двинулся ко мне. В тот же миг я вышел из оцепенения и бросился бежать изо всех сил. Животный ужас подгонял меня. Я не знал, куда я бегу. Практически в полной темноте я нёсся сквозь траву и кустарники, путаясь в листве и спотыкаясь о торчащие корни. Внезапно путь мне преградил утёс. Во тьме я едва не налетел на каменную стену.
Постояв пару секунд в нерешительности, я заткнул топор на пояс и стал карабкаться наверх. Цепляясь за трещины и выступы, я с обезьяньей ловкостью взобрался на широкий каменный уступ на высоте примерно пяти-шести ярдов. Там, в расщелине, похожей на маленькую пещерку, я и затаился, вжавшись спиной в углубление в камнях и тяжело дыша.
Кажется, меня никто не преследовал. Я просидел там несколько часов, ожидая появления своего преследователя. Но его не было.
Над океаном брезжил рассвет. Я уже пришёл в себя и под утро забылся тяжёлым, беспокойным сном.
III. Найденный дневник
Я проснулся, когда солнце уже поднялось над горизонтом и его лучи ударили мне прямо в глаза. Я проспал примерно два часа. Мой топор лежал рядом. События прошедшей ночи сразу всплыли в памяти. Что это было? Может, я подхватил какую-то тропическую болезнь, вызывающую галлюцинации? Или это мой пострадавший рассудок? Но я был здоров. И это пугало меня. Ведь это значило, что всё, что я видел ночью, было на самом деле.
Я осторожно подполз к краю уступа. Высоко. И как я только сумел ночью забраться сюда? Спуститься было теперь настоящей проблемой. Заткнув топор за пояс, я медленно и осторожно спускался по почти отвесной и гладкой скале. Спуск занял в несколько раз больше времени, чем подъём.
Спустившись, я постоял, отдышался и направился в сторону хижины.
Всё было спокойно. Солнце уже прогрело воздух. В лесу стоял душный запах испарений. Птицы кричали, создавая какофонию.
Приблизившись к хижине, я насторожился. Что, если ночной гость всё ещё здесь? Моё сердце учащённо забилось при мысли о том, что я могу увидеть ожившего мертвеца при свете дня.
Укрываясь в листве, я тщательно разглядывал площадку перед хижиной. Никого не было.
Немного осмелев, я вышел из зарослей. Дверь хижины была открыта. Я не закрыл её, когда выходил ночью. Внутри никого не было. Вещи не столе были не тронуты. Я достал бутылку рома и сделал несколько жадных глотков. Мне немного полегчало.
Осталось проверить загон. Сжимая в руках топор, готовый нанести смертоносный удар, я приблизился к каменному ограждению. Наклонившись вперёд, я заглянул за него.
Листья, прикрывавшие останки, лежали точно так же, как я и сложил их вчера. Я быстро перелез через забор и осторожно приподнял большой лист. Мертвец лежал на своём месте. Ничего не изменилось со вчерашнего дня. Молодые побеги и пучки травы по-прежнему торчали между его костями.
Я нервно рассмеялся. Кажется, я сошёл с ума. Мне видятся ожившие мертвецы.
Я сел рядом, прислонившись спиной к каменному забору, и весь трясся от истерического смеха. Меня на мгновение охватило безумие.
Смех прошёл так же быстро, как и начался. Я встал, взял в хижине старую ржавую лопату и выкопал могилу под высоким деревом ярдах в пятидесяти от своего жилища. В этом месте, видимо, когда-то был огород, так как заросли здесь были не такими густыми.
Мушкет из рук мертвеца я забрал, он мне ещё пригодится. Тело, напоминающее иссохшую мумию, я завернул в старый мешок, перенёс и положил в могилу. Закопав останки, я соорудил из двух палок и обрывка верёвки импровизированный крест и воткнул его в холмик могилы.
Теперь мне следовало заняться своими делами. Первым делом я пообедал остатками хлеба и галет, а также фруктами, найденными в лесу. Затем пополнил запасы воды. В хижине я обнаружил шомпол и разобрал и почистил мушкет.
Под кроватью я случайно обнаружил деревянный ящик. В нём нашлись пороховница и мешочек свинцовой дроби. Теперь я смогу охотиться на птиц и прочую мелкую живность.
Но в ящике было ещё кое-что. Помимо всякой мелочи вроде рыболовных крючков и мотков ниток, на самом дне я обнаружил толстую тетрадь в кожаной обложке. Каким-то чудом бумага прекрасно сохранилась в тропической влажности. Страницы были исписаны убористым, мелким почерком на французском. Кажется, это был дневник человека, которого я похоронил сегодня утром.
Мысленно благодаря тётушку Жанетт, учившую меня французскому в юности, я устроился на кровати поудобнее и углубился в чтение.
2 марта. 1797 года. Меня зовут Жан-Луи Лафортюн. Я французский моряк на торговом судне. Несколько дней назад мой корабль потерпел кораблекрушение. Уцепившись за обломки, я сумел выжить, и после многих часов в открытом океане меня прибило к этому благодатному острову. Судя по всему, кроме меня никто больше не выжил.
На берегу я обнаружил ящики, выброшенные морем на берег. В них я нашёл инструменты, оружие и даже письменные принадлежности. На острове много кокосовых пальм, есть бананы, ананасы, хлебное дерево. Кажется, после ненавистной работы на шхуне я обрёл рай на земле.
5 марта 1797 года. Я построил шалаш из веток и листьев на берегу. Сначала я принял решение развести сигнальный костёр и поддерживать его круглосуточно, но потом передумал. Я не хочу, чтобы меня забирали отсюда. Теперь я наслаждаюсь своим одиночеством. У меня нет ни семьи, ни детей. Мне 47 лет, и половину своей жизни я отдал работе матроса на разных судах. Но капитаном или хотя бы боцманом я так и не стал. Я всю жизнь был бедняком, а теперь у меня есть целый остров.
Я – король своего острова!
6 марта. Я исследовал остров. Он не такой большой, как мне показалось сначала. Но я обнаружил каменную хижину на западной стороне острова. Хижину и загон для мелкого скота, сложенные из камня. Всё выглядит заброшенным.
На острове есть козы. Видимо, когда-то их держали в загоне, но теперь они одичали и бродят где им вздумается. Я планирую перебраться в хижину.
10 марта. Отремонтировал крышу хижины и подлатал стены. Все пожитки с пляжа перетащил на новое место. Вчера подстрелил молодую козу и устроил настоящий пир из жареной козлятины и печёных плодов хлебного дерева. Жизнь на острове мне нравится.
15 марта. Я смастерил нечто вроде удочки и даже поймал несколько небольших рыбин между рифами. Теперь к моему рациону добавится рыба.
Я всё чаще задумываюсь: что же произошло с прежним хозяином хижины?
18 марта. Сегодня во время охоты я провалился в яму под скалой. Это оказалось входом в подземную пещеру. Я сделал факел и спустился вниз. Пещера представляла собой узкий проход, я едва смог протиснуться. В конце этого тоннеля оказался небольшой зал.
В свете факела я обнаружил пять больших сундуков, покрытых пылью и паутиной. Открыв один из них, я обнаружил, что он доверху заполнен золотыми монетами испанской короны.
Судорожно я начал вскрывать остальные сундуки. Все они тоже были полны золота. Я никогда в своей жизни не видел столько золота!
В дальнем углу пещеры я заметил ещё кое-что. Это был заросший паутиной и плесенью скелет. Возможно, это и был хозяин той хижины, в которой я поселился. На шее мертвеца я заметил золотой медальон. Один такой медальон уже стоил целое состояние, не говоря уже о пяти сундуках с золотом. И теперь это всё моё.
Машинально я снял с шеи мертвеца медальон, сунул в карман. Мой факел уже почти потух. Я набил все карманы золотом и поспешил наружу. Выбравшись, я тщательно замаскировал вход в пещеру листвой, чтобы случайные гости острова не обнаружили мою сокровищницу.
Весь оставшийся день я раздумывал о золоте в пещере. Скорее всего, его там оставили там пираты, грабящие испанские галеоны. Но почему они за ним не вернулись? Ведь, судя по всему, золото находится там уже довольно долго. А что, если они вернутся за ним сейчас? Я боюсь повторить судьбу бедняги, чьи останки я нашёл рядом с сокровищами. Тревожные мысли не дают мне покоя. Золото стало моей болезнью.
19 марта. Мне кажется, я схожу с ума. Сегодня ночью меня разбудили шаги снаружи. Я насторожился. Шаги похожи на человеческие. Я лежал и слушал, пока не раздался стук в дверь. Я вскочил, схватив ружьё. На остров нагрянули пираты, понял я. Сердце моё бешено колотилось в груди.
Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, снова послышались шаги, на сей раз удалявшиеся. Осторожно я подошёл к двери и заглянул в щель между досками. Тёмная фигура, едва различимая в ночном сумраке, удалялась всё дальше от хижины. Если это пират, то почему он один? Решившись, я открыл дверь и, прицелившись из мушкета, крикнул: «Кто ты?»
Фигура остановилась и повернулась ко мне лицом. Господь милосердный, это же мертвец из пещеры! Я не мог поверить своим глазам. Хромой походкой он стал приближаться ко мне.
«Стой!» – крикнул я, но он продолжал подходить. Тогда я выстрелил, но пуля прошла сквозь его истлевшее тело навылет, не причинив никакого вреда. Мертвец был уже в нескольких шагах от меня, когда я бросился обратно в хижину, запер дверь и сидел там до рассвета. Мертвец не мог сломать дверь. Он ходил вокруг, стучал, скрёбся. К утру я перестал его слышать. Держа мушкет наготове, я открыл дверь. Скелета нигде не было. Я обыскал все окрестности, но не обнаружил никаких следов его присутствия, кроме длинных царапин на дверных досках.
После полудня я соорудил новый факел и спустился в пещеру. Мертвец лежал там же, где и вчера, покрытый пылью и паутиной. Я собрал его кости и сжёг недалеко от пещеры. После минувшей ночи у меня добавилось седых волос. Я ничего не понимаю…
Далее рукопись обрывалась. Несколько следующих страниц были вырваны. Все попытки найти утерянные страницы в хижине ничего не дали.
Похоже, последние дни жизни Лафортюна навсегда останутся для меня загадкой.
