Текст книги "Последний бой Каина"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Глава пятая

– Мне сообщили, что вы рекомендовали установить полный карантин этой станции, – произнес Браскер, и его сухой, похожий на шелест бумаги голос прозвучал одновременно снисходительно и скептически. За некоторыми исключениями (главными из них были командор Визитер и полковник в отставке Роркинс, заведовавший воспитанием кадетов-штурмовиков) я находил общество своих коллег по преподавательскому и административному составу довольно утомительным, а казначей Схолы раздражал меня более всех остальных. Будучи иллюстрацией к самым острым пародиям на функционера Администратума, вечно перемазанный чернилами, с кожей серого оттенка и в мятых одеждах, Браскер обладал собственным мнением по любому вопросу и щедро делился им с каждым, кто не успел увернуться, не обращая внимания на заинтересованность собеседника.

Правда, это совершенно не касалось воспитанников, которых он полностью игнорировал, полагая, что их присутствие – это единственное препятствие к тому, чтобы Схола стала тем идеальным учреждением, какое удовлетворило бы его, Браскера, запросы. К сожалению, терпеть его общество было той повинностью, которую прочие преподаватели были вынуждены нести, если желали столоваться в Схоле. Тамошняя команда поваров была достаточно профессиональной, чтобы можно было вытерпеть некоторую порцию занудства.

Я прибыл в общий зал несколько поздно, за что следовало благодарить административную рутину, которую мне не удалось свалить на Юргена. Сердце мое упало, когда я, пройдя к преподавательскому столу мимо жующих кадетов, обнаружил, что единственное свободное место осталось по соседству с казначеем. Конечно, этого следовало ожидать, поскольку избежать его компании можно было, только прибыв к столу как можно ранее. Но я до последнего цеплялся за надежду, что кто-то опоздает больше моего.

– Значит, вам сообщили верную информацию, – усаживаясь, вежливо ответил я, несмотря на раздражение.

Годы службы при штабе лорда-генерала и сопутствующая необходимость посещать разнообразные дипломатическо-бюрократические сборища сделали способность изображать вежливый интерес моей второй натурой. И я был достаточно опытным солдатом, прошедшим немало военных кампаний, чтобы не заводить лишних врагов там, где этого можно было избежать. Особенно глупо было делать врагом человека, который контролирует бюджет Схолы и по сей день остается изумительно доверчив ко всему, что касается расходов моей кафедры.

– Но, конечно же, ваше требование было отклонено высшей инстанцией, – продолжал Браскер, как будто он не просто констатировал факт, а таким прозрачным образом пытался выудить у меня сведения для подпитки слухов.

– Боюсь, что так, – произнес я, отдавая должное припущенному плойну в своей тарелке.

Переброситься с Браскером парой фраз о том о сем было не так уж и бессмысленно, как могло бы показаться. Возможно, казначей был предвзятым занудой с обаянием сервитора, но, как и большинство бюрократов, поднявшихся до определенного уровня, он имел связи в Администратуме, а кроме того – был блаженно болтлив. Те крохи информации, которые я позволял себе уронить в его присутствии, вознаграждались сполна куда более интересными историями, а я слишком долго общался с Эмберли, чтобы не лелеять потенциально полезный источник информации.

– Я все еще не убежден в том, что возобновление работ на Каппе будет безопасным делом.

Конечно же, моя фраза вызвала у Браскера живейший интерес.

– И почему же это? – спросил он, когда официант убрал остатки блюда, с которого Браскер начал трапезу, и поставил перед ним тарелку с рыбой, источающей нежный пар и украшенной тонко нарезанными клубнями фри.

Я пожал плечами.

– Просто потому, что я так полагаю, – признал я, с удивлением осознав, что сообщаю этому типу чистую правду. Я могу объяснить подобное, лишь признавшись, что неделя после нашего возвращения была для меня наполнена смутными предчувствиями, которые к настоящему моменту не то чтобы не ослабели, а значительно усилились. И я действительно испытал облегчение, наконец-то высказав их вслух.

Если я и был в чем-то твердо уверен, так это в неисправимой склонности Браскера к распространению слухов. Всему перлийскому Администратуму вскоре станет известно, что комиссар Каин испытывает тревогу относительно упомянутого горнодобывающего предприятия. Это неплохо прикроет мою задницу, не говоря уже о том, что добавит нужных штрихов моей репутации, если, Император сохрани, дела на Каппе снова пойдут плохо.

– Ничего конкретного, на что я мог бы указать. Просто инстинкт старого солдата, я полагаю.

– Хмм. – Браскер некоторое время задумчиво двигал челюстями. – Я хорошо понимаю тогда, почему ваше мнение не пошло далеко. Администратум построен на прочном фундаменте явных и поддающихся проверке фактов. Инстинкт одного человека, каким бы отточенным он ни был, не обладает для Администратума таким уж большим весом.

– Это оттого, что вы верите своим инфопланшетам более чем душе. – Это включилась в разговор сестра Юлианна, покрытая шрамами селестинка, наставница послушниц Сороритас. [17]17
  Хотя большинство рекрутов Адепта Сороритас проходят тренировку в монастырях, не является исключением и ситуация, когда той или иной Схоле Прогениум приданы одна или несколько Сестер Битвы, поскольку многие из девочек, принятых в эти заведения, с радостью открывают в себе призвание встать в ряды Сороритас. В обязанности Юлианны входило начальное обучение этих послушниц, а также распределение соискательниц в наиболее подходящий для них орден – Милитант, Госпитальерок, Фамулус и т. п., а также отсев тех, кого вообще предпочтительнее было направить по другому пути.


[Закрыть]– Вы не прислушались бы и к словам самого Императора, если бы они не были поданы вам в трех экземплярах.

Эти двое были давними соперниками в спорах, более-менее дружелюбно перебраниваясь с тех самых пор, как познакомились, хотя их взгляды на мир были настолько же различны, насколько глубоко впечатаны, что я так и не смог понять, отчего они вообще все еще пытались друг друга в чем-то убедить.

– И я боюсь, что на этом фоне слово комиссара вообще не примут во внимание, – обратился я к новой собеседнице, прячась за фасадом скромности, который я возвел столь тщательно много лет назад.

Сестра Юлианна была неплохой собеседницей, насколько это вообще возможно для людей, способных утомить самого Императора своей духовностью. Мы провели немало удивительно приятных вечеров за воспоминаниями о старых военных кампаниях. Но я слишком часто оказывался на одном поле боя с Сороритас, чтобы полагаться на них в том случае, если дело поворачивало в дурную сторону. Слишком уж меня напрягала их склонность мчаться вперед в поисках мученической смерти, ну или, на худой конец, еретиков, которых можно истребить, вместо того чтобы придерживаться заранее разработанного плана сражения. Такая тактика нередко оставляла армию полоскаться на ветру всякий раз, когда сестры поступали по своему разумению. Это плюс риск оказаться вовлеченным в молебен всякий раз, как только в разговоре повисала пауза, препятствовало тому, чтобы между мной и Юлианной возникла настоящая дружба.

– Ну и глупо с их стороны, – решительно заявила селестинка. У нее были карие глаза, и сейчас они весело рассматривали меня поверх бугра, в который превратился ее не единожды сломанный нос. – Если и был когда-либо человек, за которым приглядывал бы сам Император, то это определенно вы, комиссар.

– Да, мне уже говорили что-то подобное, – признал я, чувствуя себя несколько неловко от того, в каком направлении повернула беседа. – Но я уверен, что Он интересуется моей персоной не более, чем всеми остальными людьми.

Кажется, это ее удовлетворило.

– Если уж говорить об этом, – произнес Браскер, – я бы предположил, что Его внимание в данный момент приковано к Кадианским Вратам.

– О? – я с готовностью уцепился за возможность сменить тему. – И почему же это?

Мне принесли мою рыбу, и я принялся работать ножом и вилкой, разрезая тонкое тесто, в котором она запекалась.

– Так вы не слышали? – Браскер изобразил удивление. – Началось массированное вторжение из Ока Ужаса. Предательские легионы собираются предпринять полномасштабное наступление, насколько я понял, и боевые действия уже охватили большую часть сегментума Обскура.

Полагаю, что со стороны совершенно ошеломительным выглядит то, что мы могли обсуждать катастрофические явления галактического масштаба в столь небрежной манере, но в оправдание я должен указать на тот факт, что происходили они едва ли не на противоположной стороне Галактики. Там, где находились мы сами, тираниды представлялись куда более явной угрозой. На тот момент у нас не было ни малейшего повода предполагать, что последняя яростная выходка Абаддона ударит по Восточному Рукаву сильнее, чем все предыдущие, отозвавшиеся разве что смутными слухами и отчетами о сражениях, просочившимися по астропатической связи спустя годы после того, как пыль самих сражений уже осела.

– Ну, кто бы это ни сказал, можете передать им, что они не правы, – встрял Роркинс с противоположной стороны стола. – И можете добавить, что если они понимают что-нибудь в собственном благополучии, то им стоит прекратить распространять еретическую болтовню, подобную этой.

Мы обменялись взглядами. Конечно же, я не мог этого доказать, но практически не сомневался в том, что свою службу полковник нес в рядах личной армии Инквизиции, а не в Имперской Гвардии, и что он поддерживал связь, хотя бы эпизодическую, со своим прежним начальством. Он, вне всякого сомнения, имел подобные же подозрения относительно моей связи с Эмберли.

Браскер, к сожалению, был либо туповат, либо слишком наивен, чтобы осознать, в какой опасной близости он находится от вероятности, что его имя загремит в списки, обеспечивающие проблемы со здоровьем. Вместо того чтобы прикусить язык, он надулся от важности.

– Моя информация происходит из очень надежного источника, – провозгласил он. – От кодициев из миссии при Астра Телепатика.

Вот тут я насторожил уши, полагая, что, пусть и преувеличенные (мне еще не приходилось встретить астропата, не склонного все драматизировать), эти рассказы содержат в себе некоторую долю истины.

– Насколько можно понять, это вторжение уже называют Тринадцатым черным крестовым походом.

– Чушь и небылицы, – отрезала Юлианна, презрительно хмыкнув и протянув маячащему возле стола официанту свою металлическую кружку, чтобы тот наполнил ее рекафом. – Абаддон как серьезная военная сила закончился после Готической войны, и все это знают. Он не посмеет более сунуть нос во владения Императора.

– Ну что же, будем надеяться, что вы правы, – произнес я, обнаружив, что аппетит мой значительно уменьшился. Я уже встречался ранее со слугами Извечного Врага, чаще, чем хотелось бы вспоминать, и, насколько свидетельствовал мой опыт, недооценивать их было нельзя. Особенно это касалось психа десяти тысяч лет от роду, который большую часть этого времени мариновался в субстанциях Хаоса.

Прервав свою трапезу, я оглядел переполненный обеденный зал с возвышения, на котором располагался преподавательский стол, и отыскал взглядом поредевшую группку своих кадетов-комиссаров, с аппетитом наворачивающих свою еду – попроще, чем на нашем столе. Кажется, они уже свыклись с фактом гибели товарищей, хотя Бриль все еще беспокоил меня. Он стал гораздо более сосредоточенным, чем до встречи с тиранидами. Они с Кларчем дружили, и, без сомнения, Бриль был потрясен его гибелью. Но, в конце концов, нужно понимать, что ни у одного из кадетов не осталось семей или каких-либо других связей кроме тех, которые они сами заводили уже в Схоле. Я хорошо помню, какое ощущение оставляли у меня самого подобные события.

Взгляд мой упал на Кайлу и Стеббинса, которые одновременно с поглощением пищи поглощали информацию со своих планшетов и переговаривались, видимо, сравнивая свои ответы на задание, которое я дал им на вторую половину этого дня («какой объем доказательств необходим, чтобы расстрелять солдата по сумме обвинений на поле боя», если я правильно помню). Потом я взглянул на Нелиса, который задумчиво жевал, прислушиваясь к их разговору и время от времени вставляя какие-то реплики. Донал смеялся вместе с Фристером и Даллори над какой-то шуткой. Именно в тот момент я решил, что должен принять сплетни Браскера со всей серьезностью, чтобы подготовить своих подопечных, насколько это возможно, к наихудшему развитию событий. Даже если, на наше счастье, ничего не случится. И хотя бы за это свое решение я, полагаю, должен поблагодарить маленького смешного казначея.

– Проникновение еретиков в ряды солдат? – услышал я вопрос Донала, заданный скорее с удивленной, нежели с вопросительной интонацией.

Погода стояла необычно теплая для наших широт, и я решил, что утреннее занятие стоит провести на свежем воздухе, оккупировав для этих целей крышу одной из внешних башен Схолы. Мне уже случалось поступать так, и потому никто не подумал об этом как о чем-то из ряда вон выходящем. На таком расстоянии от главного здания у нас было гораздо меньше шансов быть подслушанными. Последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы слух о том, чем мы занимаемся, вернулся к Браскеру и таким образом стал известен половине планеты еще до истечения недели. Роркинс был прав, в данный момент главное – успокоить всеобщие страхи, а не раздувать их, сообщая всем и вся о том, что Герой Империума комиссар Каин принял всерьез слухи о грозящей нам всем жестокой участи.

Я кивнул Доналу и бросил быстрый взгляд через парапет, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы услышать наш разговор. С башни открывался вид на долину внизу, от которого захватывало дух. За долиной вставали горные вершины, многие из которых круглый год оставались покрыты снегом. В паре километров от нас и на несколько сотен метров ниже холма, на котором стояла цитадель Схолы, крыши Салюбрии, [18]18
  Схола располагалась в окрестностях Салюбрии Парва, горной деревни, расположенной в удобной близости от Хейвендауна, планетарной столицы.


[Закрыть]сгрудившиеся вдоль реки, отражали теплый свет весеннего солнца. Неумолкающий гул самой Схолы доносился до нас, создавая почти не затрагивающий сознание шум человеческой жизни.

Группа рекрутов занималась на стрельбище, разнося картонные мишени на конфетти под строгим взглядом одного из инструкторов-настоятелей, в то время как другой отряд едва вступивших в отрочество юнцов собирался в поход по близлежащим горам, подгоняемый классными надзирателями. [19]19
  Начальное образование, которое дает Схола Прогениум, является одинаковым для всех студентов, вне зависимости от той имперской службы, на которую по окончании поступают. Распределение осуществляется в раннем подростковом возрасте, после чего начинается специализированное обучение, подобное тому, что вели Каин и его коллеги. Хотя сам Каин нигде не пишет об этом прямо, его кадетам должно было быть от тринадцати до семнадцати стандартных лет, и самые юные из них еще могли находиться на начальной стадии академического курса.


[Закрыть]

Прищурившись, я едва мог различить знакомый силуэт черного грузовика Арбитрес из Хейвендауна, пробирающегося по серпантину, ведущему к воротам Схолы. В грузовике – еженедельная поставка осужденных преступников для упражнений в допросах, казнях и стрельбе по живым мишеням. Определенно, все вокруг было исполнено мира и порядка, и не было ни малейшей возможности, что кто-то подслушает нас.

– Проникновение еретиков, – подтвердил я.

Нелис поднял руку.

– Мне казалось, что мы сегодня утром должны были изучать методы допросов и получения разведданных, – произнес он несколько разочаровано.

– Совершенно верно, именно этим мы и займемся, – заверил я его. – Но данный вопрос непосредственно связан с упомянутым вами, потому как, насколько свидетельствует мой опыт, нет более важных сведений, чем информация о возникновении еретической ячейки, ведущей подрывную деятельность среди солдат Империума.

Как я и ожидал, вскользь помянутый собственный опыт сразу же заставил кадетов навострить уши, даже Нелис приободрился, глядя на меня оживленнее обычного. Бриль, кажется, тоже вынырнул из своей сосредоточенности, что меня несколько порадовало. Я сделал мрачное выражение на лице и вновь кинул взгляд окрест, на этот раз более для драматического эффекта, нежели из опасения быть подслушанным.

– Мне не стоит даже напоминать вам, что все, что вы слышите на наших уроках, должно оставаться между нами. Некоторые из моих более консервативных коллег могут не согласиться с теми изменениями, которые я вношу в ваш курс обучения.

Определенно, изо всех когда-либо произнесенных мною преуменьшений это было одним из самых ярких. Наш директор, Катберт Каткарт, невысокого сана экклезиарх, посвятивший себя тому, чтобы осложнять молодняку Империума жизнь и учебу, пребывал в сей должностной роли благодаря своему уму, столь ограниченному, что я удивлялся его способности носить на голове шляпу так, чтобы она не падала за отсутствием какой-либо поддержки… Так вот, наш директор, вероятно, получил бы разрыв мозга, если бы узнал, что же я им преподаю. На счастье, к тому моменту, когда подопечные Каткарта переходили под крыло той или иной службы, Визитер, Роркинс и я (а также некоторые другие преподаватели, я надеюсь) обычно исправляли то, что он напортачил. [20]20
  Это все, возможно, не вполне справедливо по отношению к Каткарту, который хоть и был тугодумом, лишенным воображения, но давал большинству своих подопечных вполне приличное базовое образование. В мемуарах Каина нетрудно заметить его пренебрежительное отношение к большинству экклезиархов, с которыми ему доводилось иметь дело. Возможно, его предубеждение к духовенству в целом добавляет негативных красок к описанию конкретных клириков.


[Закрыть]

Я кинул взгляд на кадета, который, казалось, на мои слова обращал внимания много меньше, чем на послушниц Сороритас, которые именно в этот момент начали тренировку на площадке внизу.

– Кадет Маклин. Что вы знаете о Губительных Силах?

Могу поклясться, что внезапная тишина была настолько глубока, что я задался вопросом, не перестали ли мои ученики дышать, глядя на меня десятью парами глаз, в которых ошеломления и ужаса было примерно поровну.

Маклин с минуту открывал и закрывал рот, как вытащенная на берег рыба.

– Они очень… очень плохие? – наконец-то выдавил он.

– Верно, – заверил я кадета. – И вы лично должны быть настороже, чтобы не пропустить незамеченными их прислужников-людей.

Я мгновение колебался, затем решил все же не обременять их дополнительными знаниями о самих Губительных Силах. Император свидетель, это не самая приятная вещь из тех, что скребется у человека в голове, и обеспечить своих подопечных ночными кошмарами не входило в мои планы и вряд ли пошло бы на пользу делу.

– Еретики организуют культы и стараются привлечь внимание самих Губительных Сил, преследуя те цели, которые, как они воображают, являются и целями их покровителей. Если им везет, то их деятельность обычно оказывается ерундой. Они проводят ритуалы, смысла которых совершенно не понимают, или начинают пробираться на должности, наделяющие их достаточным влиянием, дабы мешать праведной деятельности Империума.

– А если не везет? – спросила Кайла.

– Они получают то, к чему стремились, – совершенно серьезно ответил я. – Их покровитель действительно проявляет к ним интерес. Как правило, этот интерес выходит боком для них и оборачивается кошмаром для всех окружающих.

– Но их можно победить, не правда ли? – спросил Стеббинс с некоторой неуверенностью в голосе. – Вы же сражались с ними и победили.

– Даже несколько раз, – признал я, решив, что стоит обойти стороной подробности моих столкновений с демонами и проклятыми. За то, что из этих переделок мне удавалось выбраться в относительной целости и сохранности, в отличие от большого числа моих соратников, мне следовало благодарить примечательный талант Юргена сводить на нет любые проявления силы варпа. – Но у меня всегда были помощники, и это никогда не было просто. Культисты могут гнездиться где угодно, даже в рядах Имперской Гвардии. Думаю, не нужно объяснять, насколько серьезными последствиями чревата такая ситуация.

– В Гвардии? – снова Донал. – Уверен, подобное происходит не слишком часто.

– Почти никогда, – подтвердил я. – Но мне приходилось видеть целые полки, обратившиеся к Хаосу, сражающиеся за своих новых хозяев с тем же упорством и самоотречением, с которым они когда-то служили Императору.

Донал все еще смотрел скептически, но по выражению ужаса и отвращения, которое я мог видеть на лицах остальных, было понятно, что они стараются переварить эту новую и весьма неприятную истину.

– А что же их комиссары? – возмущенно спросил Нелис. – Почему те их не остановили?

– Главным образом потому, что были мертвы, – пояснил я. – Одним из сомнительных преимуществ нашего призвания является то, что в любом мятеже мы оказываемся в списке первоочередных мишеней.

Я невесело улыбнулся.

– Что для вас должно стать веским поводом постараться, чтобы никому в том полку, с которым вам доведется служить, не пришло в голову взбунтоваться.

Кадеты покивали, принимая мой ответ за чистую монету, хотя, честно говоря, абсолютно искренним я не был. Я знавал по меньшей мере одного комиссара, который переметнулся на сторону Извечного Врага, и, надо сказать, пребываю в уверенности, что он был не единственным.

– Так как же нам определить среди солдат культистов Хаоса? – спросила Кайла, как обычно, первее остальных переходя к сути вопроса.

– Есть ряд признаков, – сказал я, – которые указывают на проникновение ереси в ряды солдат. Стоит особенно приглядывать за любыми группами, которые собираются вокруг ветеранов, прикрываясь фронтовым братством того или иного рода, особенно если они выказывают склонность все время переходить в ближний бой вместо того, чтобы использовать свои ружья…

Когда подоспело и едва не миновало время ланча, я уже обговорил со своими учениками наиболее очевидные сценарии развития событий и решил, что настало время сделать особое предостережение:

– Не существует никаких определенных правил, по которым можно было бы принять быстрое решение, когда речь идет о культистах. Вам придется полагаться на ваше чутье.

– Не думаю, что у меня есть таковое, – со всей серьезностью заявил Нелис, что вызвало смех у его однокашников. Он посмотрел на них с недоумением.

– Ты следовал своему чутью на том астероиде, – напомнила ему Кайла. – Там у тебя вполне получилось.

– Наверное, – сдался Нелис, но даже я не смог сдержать улыбки при виде его серьезной мины.

Донал снова нахмурился, размышляя вслух:

– Это очень хорошо, конечно, что вы учите нас отличать скомпрометированный врагом гвардейский полк, – произнес он. – Но, конечно же, Гвардия является одной из тех организаций, куда проникновение врага наименее вероятно.

– Это верно, – признал я. – В большинстве случаев вы обнаружите культы Хаоса среди гражданского населения. Но где только возможно, они будут пытаться, и зачастую успешно, перетянуть на свою сторону отряды СПО и местных арбитров. [21]21
  Здесь кажется весьма очевидным, что под «арбитрами» Каин понимает местных служителей правопорядка в целом, нежели собственно Адептус Арбитрес. Как и многие путешественники с большим опытом, он использует данное слово как общее понятие, не пытаясь разобраться в пугающем разнообразии местной номенклатуры органов правопорядка, поскольку она значительно различается от планеты к планете. Однако в тех случаях, когда он обсуждает непосредственно участвующих в его повествовании арбитров, он обычно достаточно четко сообщает о данном различии.


[Закрыть]С очевидными долгосрочными намерениями.

– Ну, я полагаю, что в таком случае они не являются нашей заботой, – заключил Донал, пожимая плечами. – Вряд ли мы слишком плотно будем общаться с гражданскими.

– Кроме как во время отдыха и развлечений, – добавил Фристер, провожая взглядом парочку молоденьких кухарок, примерно его ровесниц или чуть старше, которые, покачивая бедрами, проплыли под нами, вызвав на лице кадета выражение нежного томления. Я подумал, не предупредить ли подопечных соблюдать осторожность и в этой сфере, памятуя о том борделе на Кеффии, среди персонала которого имелись гибриды генокрадов, но все же не стал этого делать. Не хватало еще наградить парнишку каким-нибудь комплексом. С моей стороны было куда милосерднее не рушить его мечты. В конце концов, они пока единственное, что ему в этом плане доступно.

– Что вы думаете обо всем этом, Каин? – спросил Роркинс, прищуривая свои глаза цвета серого сланца поверх веера карт в руках. Мне, похоже, удалось заставить его думать, что у меня на руках пара инквизиторов, с которыми я могу сорвать банк.

Будучи слишком опытным игроком в таро, чтобы по моему выражению лица можно было угадать расклад, я просто пожал плечами и кинул еще пару монет на выросшую посреди стола горку.

– Фраг его знает, – признал я вполне чистосердечно. – Я уверен, что слухи все преувеличивают, но, в то же время, что-то они никак не утихнут.

Я потянулся к бокалу хорошо выдержанного амасека, который полковник держал для своих наиболее дорогих гостей, и пригубил напиток. Комната, где мы расположились, была также весьма приятным местечком – личные помещения Роркинса содержались в чистоте и были уютно обставлены, а кроме того предлагали чудный вид на тающую в сумерках долину и далекие вершины гор, окрашенные закатным солнцем в кроваво-алый цвет.

– А вы ожидали, что они сойдут на нет? – спросил Визитер, позволяя себе многозначительно ухмыльнуться, по обыкновению дернув усиками. Он, похоже, решил, что разгадал мой блеф, и поддержал только что поднятую мной ставку.

– Не особенно. Не так быстро, во всяком случае, – признал я. Прошло менее месяца с тех пор, как Браскер впервые заговорил о начале нового Черного крестового похода. – Но я ожидал, что к настоящему моменту появится какое-то официальное опровержение. Чем дольше этим россказням позволено бродить в умах людей, тем более дикими преувеличениями они обрастают и тем сильнее тревожат гражданское население. – Я снова пожал плечами. – Мне уже приходилось видеть, как такое происходит. Если губернатор не предпримет что-нибудь по этому поводу в самом скором времени, толпы могут выйти на улицы.

– Уже, – произнесла сестра Юлианна, бросая взгляд поверх своих карт лишь для того, чтобы тоже поднять ставку.

Я был удивлен, когда увидел ее у Роркинса за нашей вечерней партией в таро: она никогда ранее не присоединялась к нам, и я полагал, что ее принципы не поощряют азартные игры, но теперь было очевидно, что в игре она не новичок. Если уж на то пошло, то Юлианна соображала в этом деле не хуже меня, что сделало наше состязание весьма интересным. Я настолько привык к своему преимуществу за любым карточным столом, что необходимость по-настоящему стараться для того, чтобы выиграть, показалась мне весьма приятной и освежающей.

– Во всяком случае, весьма близко к тому. Я была вчера в Хейвендауне на соборной мессе. Трибуны, [22]22
  Местное название стражей правопорядка Перлии.


[Закрыть]группы быстрого реагирования были расставлены по всей столице.

– Совсем не лишняя предосторожность, – произнес Роркинс, в конце концов решившись сложить карты.

– Более, чем просто предосторожность, если хотите знать мое мнение, – отозвалась Юлианна, опрокидывая стакан амасека, слишком поспешно, на мой взгляд, чем позволительно по отношению к столь изысканному образцу искусства винокуров. Селестинка выразительно посмотрела на бутылку. Уловив намек, Роркинс встал и вновь наполнил бокал сестры. – Клирик читал проповедь об укреплении веры в тяжелые времена и грехе отступничества.

– По мне так обычная проповедь, – заметил Визитер, рука которого нерешительно зависла над горкой монет. Однако он так и не решился поддержать ставку. Отлично. Значит, весь банк остается за мной, решил я.

– Особенным является упоминание отступничества, – заметила Юлианна. – Он не вытащил бы подобную тему из воздуха. Эта проповедь была прямым ответом на царящие настроения, можете мне поверить.

Судя по тому, как она это говорила, Юлианна была совершенно убеждена, что я нашел особенно тревожным. Она понимала работу Экклезиархии так же хорошо, как я ориентировался в лабиринтах Муниторума, и если даже Сестры Битвы обеспокоены тем эффектом, который слухи производят в настроениях гражданского населения, это означает, что дела обстоят скверно. Юлианна бросила на меня взгляд, содержащий в себе скрытый вызов, и протянула руку к горке наличности в центре стола.

– Собираетесь поддержать ставку, Каин, или я могу забирать все это здесь и сейчас?

– Мне кажется, что я могу больше, чем просто поддержать, – легко заявил я, снова поднимая ставку, и селестинка одобрительно кивнула.

– Я так и думала, что вы взяли последнего инквизитора, – таким же непринужденным тоном произнесла она. Я расценил это как попытку выудить у меня какой-то сигнал, но лишь улыбнулся в ответ.

– Полагаю, вам придется заплатить, чтобы узнать это, – заявил я. У меня были не только два инквизитора, но еще и примарх в придачу. Рука была сильная, одна из лучших, что мне приходили за этот вечер, и я уже выиграл пару кругов с гораздо менее сильными картами.

– Проблема в том, – включился в разговор Визитер, – что никто по-настоящему ничего не знает. Астропатическая связь в чертовски плохом состоянии – все из-за тени, которую флоты-ульи отбрасывают в варпе, так что флот сектора находится практически в изоляции. Все новости, которые приходят с почтовыми и курьерскими судами, устаревают еще до того, как корабли достигают этой части Галактики.

– Ну, на меня не нужно оглядываться, – произнесла Юлианна. – Я не получала никаких известий от ордена уже много месяцев. – Судя по интонации, это не казалось ей особенным лишением. – Ну что же, веруй в Императора и рискни, как говаривала моя старенькая аббатиса. – Селестинка поддержала мою ставку и открыла карты. – Император предержащий. Все еще полагаете, что можете побить такой расклад, комиссар?

– Только в случае, если бы у меня в рукаве завалялся еще один император, – произнес я, стараясь не слишком ошарашенно таращиться на самый сильный и самый редкий расклад в игре и пытаясь не выдать собственной растерянности.

Роркинс и Визитер рассмеялись, и полковник наполнил мой бокал.

– Не уверен, что молитва о чуде входит в правила игры, – произнес он, а Юлианна сгребла к себе весь банк.

– Не входит, – заверила его селестинка. – Иногда Он творит чудеса без дополнительных просьб.

Она снова перемешала колоду с ловкостью, которой позавидовал бы и владелец игорного притона с нижних уровней улья, и принялась сдавать.

– Я так понимаю, что все вы в игре?

– Определенно, – заверил ее Визитер. – Я надеюсь отыграть некоторую часть прежде, чем вы ссыпете все в ящик для пожертвований.

– По правде сказать, я собиралась промотать выигрыш в кутеже, – отозвалась Юлианна и выдержала паузу, в течение которой заставила всех присутствующих подумать, что она это серьезно. А затем расхохоталась, наслаждаясь выражениями наших лиц. – Но вы правы, гораздо полезнее ему оказаться в чаше с пожертвованиями.

Лично я не собирался соглашаться с этими планами и намеревался до конца вечера переложить как можно большую часть ее выигрыша в свой карман, рассматривая это как очень серьезное пожертвование в поддержку отдельно взятого Героя Империума.

– Что бы ни происходило в сегменте Обскура, я полагаю, это не должно как-либо напрямую затронуть нас, – задумчиво произнес Роркинс, выстраивая в руках карты, которые получил при сдаче, и открывая банк парой монеток. – Во всяком случае, не в ближайшее время. – Учитывая последующие события, он был, мягко говоря, неправ, насколько это вообще возможно, но на тот момент все мы пребывали в блаженном неведении. – Но, вне сомнения, наше положение довольно уязвимо, особенно если гражданские власти будут действовать столь же нерешительною, как до сих пор.

– Согласен, – вставил я и обвел взглядом лица партнеров, собравшихся со мной за этим столом. – Мы четверо, вероятно, являемся наиболее опытными военными на всей планете.

Произнося эти слова, я не был достаточно искренен в отношении Юлианны, но, в конце концов, нельзя было отрицать тот факт, что она побывала во многих сражениях, так что было просто вежливо включить и ее тоже.

Визитер мрачно кивнул.

– Если не в целом подсекторе. – Он поднял ставку и поглядел на Роркинса. – И я так понимаю, что вы пригласили нас сюда этим вечером не только для партии в таро.

– Партия в таро показалась мне хорошим прикрытием, – признал полковник. – Мы уже встречались в подобном составе достаточно часто, чтобы никто не счел наши посиделки чем-то особенным. – Он сердечно кивнул Юлианне: – Большая часть здесь присутствующих. Должен сказать, знай я наперед, что вы окажетесь столь отличным игроком, мы бы уже давно пригласили вас присоединиться к нам.