Текст книги "Моя сводная ошибка (СИ)"

Автор книги: Сэнд Гринч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Трогаю ее косичку.

Она вздрагивает и поворачивается. Смотрим друг на друга, пытаюсь удержаться на глазах, но невольно на губы срываюсь, я бы сначала поцеловал, а потом хоть о вязании крестиком беседы вел.

Вздыхаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Опиши себя тремя словами?

– Хорошая девочка, – говорит она, не задумываясь.

– Это два слова.

– Этого хватит.

Вот теперь смотрю в глаза. Хорошие девочки – не совсем моё, я к плохим привык. С ними проще.

Но не так интересно.

– А что случилось? Ночью в клубе, одна? – наклоняюсь ближе, чтобы не кричать, и так мне приятнее, дышать ее запахом, сладко.

– Я не одна.

– У тебя парень.

– Точно.

– Врать не надоело?

– Нет.

Улыбаюсь. Она тоже.

– Эля! – гаркает знакомый голос за нашими спинами, и я закипаю.

Какого черта?

Одновременно с ней оборачиваемся. И смотрим на рефери.

Ну что за.

Он без очков. В руке стопка, явно не первая. Пришел отбивать девушку, точно. И мне, похоже, сейчас пригодятся тринадцать правил барной драки от Джеймса Порко.

Глава 6

Эля

– Предположим, не Эля.

Поднимаюсь первой, вздыхаю. Этот концерт от Олега порядком надоедает. Я ему ничего не обещала, под венец вместе не шли. Пару коктейлей за его счёт и смех над тупыми шутками – мой максимум для него.

А он сам что-то решил, предположил.

Его ошибка.

Ещё и меня вернуть пытаться.

У меня был парень, хватит пока. Ещё с прошлыми отношениями не разобралась, тут уже другие нарисовались. Этот Белый, до чего же странное имечко, наглый с налётом таким, приятным. Ему идёт, и улыбочка эта тоже наглая.

Олег же… Олег. С очками на пол лица, чувством собственной важности. И Белому чем-то угрожал. Власть – единственное, чем мог пригрозить. Жалко, не впечатляет.

– Эля, поднимайся, пошли.

Олег говорит отрывисто, явно выпил намного больше друзей Белого. А те уже тоже поднимаются. Все разом, рассматривают и меня, и Олега. А после останавливаются на самом Белом. Словно спрашивая, что дальше делать. Аки негласный лидер.

Он становится передо мной, закрывает. Ещё один решатель нашелся. Напыжились все, как бойцы. Не кружат вокруг стала и то хорошо.

– Ты у меня девушку увёл.

У меня от этой наглости горло сжимает. Не знаю, то ли мне смеяться, то ли у виска покрутить. Девушку. У него.

Меня.

Это такой же бред, если бы я сейчас оттаскала за волосы какую-то девочку, которая с Белым заговорила.

– Увела твоя сестра, – отрезаю, пока мой татуированный незнакомец оборачивается. – Моего парня. Поэтому разбирайся с ней. А мы идём играть в бир-понг. С собой не приглашаем.

Хватаю Белого за ладонь, горячую и сухую. Парень с трудом поддаётся, явно желая продолжить диалог с Олегом. На другом языке.

Я вообще не должна быть здесь. Надо было купить вина, завалиться в кровать и проплакать до утра. Плакать не хотелось, ни тогда, ни сейчас. Просто было гадко. И грустно.

Столько времени вместе, а Саша их в унитаз спустил. Просто так, без особой причины. Я, блин, от отца к нему съехала. А он…

– Не грузись, паучок. С Олегом я тебя не оставлю, – Белый неожиданно разворачивает меня. Смотрит, сканирует. – Он не подойдёт больше.

– Он тебя угрожал.

– Дисциплинарным? Забей, Эль. Если он попытается свистеть в одну сторону, то его быстро с работы уберут. Такое не поощряется.

– Свистеть?

Иногда слова у него мелькают такие странные, непривычные. Все его друзья так говорят, словно значение имеет. И меня паучком называет, со смыслом.

Защита, так он сказал.

Да, и не собираюсь за эти сети пускать кого-либо. Не сегодня, и точно не Белого. Если ему я описала себя как «хорошая девочка», то парень точно из плохих.

С ним мне светит только одна ночь, ему со мной не светит ничего.

– Следующий за нами.

Белый бросает кому-то из ребят, оплачивая напитки для игры. У меня нет особого желания играть, веселиться. Хочется поймать такси и куда-то свалить. На набережную или к отцу домой.

Тот ворчать будет, что с Сашей рассталась. И за то, что приехала среди ночи, в коротком платье, пьяная. Причин много, но дома всегда хорошо. Даже с такой атмосферой.

Только у него теперь Софи ночует. И мне никто не запрещал приезжать, ещё бы попробовали, но чувствовать себя третей лишней нет желания. Лучше свалить куда-то по-тихому, а потом разбираться.

– Правила помнишь? – Белый ладонью цепляют мою талию. Сжимает длинными пальцами, притягивает едва. Остальным сомнений не оставляет, что я с ним. – Готова проиграть?

– Нет. Я предпочитаю выигрывать. Я тебе уже сказала, Белый, – выделяю фамилию или кличку, касаюсь языком своих губ. И ловлю его заинтересованный взгляд. – Руки при себе держи, я в тебе не заинтересована.

– Я люблю вызовы и не люблю ложь. Ты попадаешь под оба критерия. Давай так, кто выбьет три стакана первым, тот загадывает желание. Моё – поцелуй, а ты думай.

– Если выбью, ты мне такси домой оплатишь. В одиночестве. То есть, без тебя.

– Легко.

Белый, джентльмен невообразимый, уступает мне первый ход. Кручу белый шарик в пальцах, постукиваю о стол. Интересно, как игра пройдёт. Кто спор выиграет и чем действительно это закончится.

Хорошие девочки таким не занимаются.

Но я, может, не хочу сегодня быть хорошей.

Шарик стучит, подскакивая всю дорогу. Красиво, грациозно почти, пролетает мимо всех стаканов. Прямо в подставленную ладонь парня, который улыбается широко.

Он вечно смотрит так, словно в его голове я уже без одежды. Смущает, палит жаром щёки и шею. И интересом греет немного, о чём он действительно думает.

Белый бросает обратно, подмигивая. Делает всё так легко, словно репетировал заранее. И, конечно, белый шарик со всплеском оседает в моём красном стаканчике.

Пиво горчит, меня ведёт. Не пью такое, вообще не пью почти. Но храбро допиваю всё до дна. Не собираюсь уступать или отступать – понятия схожи, а в голове дымка.

Сосредотачиваюсь только на Белом, его рисунках двигающихся. Как смотрит и смотрит. И мне не хочется взгляд отводить. Он красивый, сукин сын. Знает об этом. Знает как повернуться, чтобы руки накачанные лучше продемонстрировать. Футболку с порванным воротником поправить, чтобы мелькнул идеальный пресс.

О таком прессе плачут мальчики по ночам. Когда пропадают в качалках и смотрят на других. А у этого есть, все эти чертовы кубики, к которым я не прочь губами прикоснуться.

– Третий бросок, паучок, – парень улыбается, подходя ближе. В шаге от меня, ведёт пальцами по краю стаканов. – Если сейчас попаду в стакан, то ты меня целуешь.

– Ты сначала попади. А то болтать все умеют. Я предпочитаю действия.

– Смотри.

Белый из тех парней, кто демонстрации любит. Красуется, знает, что все наблюдают вокруг. Поднимает в сторону ладонь, в которой зажат белый шарик. Перекатывает, а потом просто отпускает. Идеально над моим стаканом.

Третий выбивая.

– Это жульничество.

– А в условиях об этом ничего не было.

Усмехается, а после к себе прижимает. Никаких вопросов, попыток поговорить. Только ладони на моей заднице, а наглый язык во рту.

Который по нёбу проходится, с моим сталкивается.

Делится жаром, желанием, мурашки запускает.

Ноги подкашиваются от чужой близости, от того, как он своим пахом в мои бёдра упирается. Ведёт руками, пальцами косички дёргает. Так, чтобы никаких сравнений со школьником не осталось.

Только необходимость коснуться пальцами его лица, шеи, вывести контур рисунка.

А я своим потребностям следовать привыкла. Поэтому и на поцелуй отвечаю, и прижимаюсь ближе.

Касаюсь его губ, зарываюсь в тёмные волосы.

У меня холод по спине скатывается от мысли, что творю. Холодок на спине, а всё остальное тело в жаре. Агонии, которая вопреки здравому рассудку, сильнее разгорается.

А потом парня отрывают от меня.

Глава 7

Эрик

Целоваться классно.

Ее губы мягкие, теплые, сладкие, я хочу ее. Прямо сейчас забрать и уехать домой, до утра не выпускать из кровати, слушать ее крики, я бы даже спину под ее ноготки подставил, хотя такие царапки не люблю обычно, это отвлекает и раздражает.

Но Эле можно. Все, что захочет делать со мной.

А завтра выпить вместе кофе. И я бы её даже, наверное, привез с собой на завтрак с мамой и ее будущим мужем.

Если она согласится.

Маме бы она понравилась.

Я в восторге.

Крепче прижимаю девушку к себе.

И слышу знакомый треск воротника футболки, а потом и чувствую горячие потные пальцы на шее, и как меня тянут в сторону.

Поцелуй на взлете обрывается, из полета меня выдергивают на землю.

Быстро моргаю, смазанная картинка перед глазами обретает четкость, а зря.

Прямо напротив вижу красное лицо Олега. Опять. Стекла очков отражают светомузыку, я понимаю, что вот сейчас я уже не сдержусь.

И тут он ляпает:

– Я был о тебе лучшего мнения, Эля! А ты очередная…

Без слов и предупреждений замахиваюсь, и Олег, к удару не готовый, под моим кулаком отшатывается.

А надо было понимать. Что лезет невовремя, и мнение его не интересует здесь никого.

– Ты соображаешь, что сделал? – он трёт плечо с настолько недоверчивым видом, словно я не пихнул его, а зуб ему выбил. – Да я тебе такие проблемы организую, ты в этом городе на лёд, вообще, больше не выйдешь.

– Выйду в другом, – разминаю пальцы, хрущу косточками, наклоняю голову в стороны. Угроз не боюсь, вряд ли меня из команды выпрут, я в хоккее с детства, и на мое место найти кого-то сложно будет очень. – Извиняться не надо. Молча отойди, и все.

– Эля! – Олег сверкает стеклами в сторону хмурой девушки. – Сама видишь, с кем связалась? Этот головорез тебя в машину сунет, и пикнуть не успеешь. Наиграется и выбросит на дороге. Пошли со мной, не будь дурой.

Ее лицо вытягивается.

– Подождёшь секунду? – говорю Эле. – Он напился просто, внимания не обращай.

Она переводит взгляд на меня.

Такая мрачная, что мне не по себе.

Она же с парнем рассталась. В клуб пришла. Вылечить себя пытается музыкой и коктейлями.

– Эля, включи голову, – не успокаивается Олег. – Станешь игрушкой на ночь, – шугает ее.

Ну, все.

Иду на него, обеими руками толкаю в грудь.

Он влетает в стол, в сторону летят очки. Сжимаю руки на полосатой рубашке и встряхиваю его, как же он бесит меня, порет чушь, уже забываю, с чего началось все, сейчас за Элю хочу ему навалять.

Какого черта он к нам лезет.

– Белый, шухер! – голос кого-то из друзей тонет в музыке.

Не успеваю и дернуться, желание физиономию Олегу подправить витает в воздухе, цели не достигнув, а меня скручивают.

По быстрым и точным движениям понимаю, что это охрана. По тому, как с лица Олега сбегает испуг – тоже.

– Заберите у него нож! – кричит Олег.

Нож, серьезно? Не ожидал.

Посмеяться не получается, мою руку выкручивают сильнее, и я стискиваю зубы – больно, черт.

– Эй, спокойно! – шею выворачиваю, смотрю на секьюрити. – Нет у меня ножа, я…эй!

На шею давят, меня лицом в пол, без лишних слов тащат по клубу.

Ну замечательно.

Темный зал, за ним холл, выход, и крыльцо.

Меня толкают, и дверь за мной захлопывается с оглушительным грохотом, отрезает музыку.

Спасибо, что посетили наш клуб, приходите ещё. У нас отличный сервис.

Теплый ветер нападает на разгоряченное лицо, ерошит волосы.

Олега тут нет.

И я со всей дури бью по перилам.

Что за день!

Бью ещё раз, выпускаю злость. Сначала меня с матча удалили из-за него, теперь из клуба, и второе даже обиднее.

Ведь там девушка осталась. Шатенка с косами, как у школьницы, синеглазка, мой паучок.

Смотрю на разбитые костяшки, оглядываюсь на дверь.

Не выйдет, похоже. Наслушалась той ереси, что этот пьяный придурок нес.

Нет, я хотел, конечно. Ночь эту провести с ней. Нормальное желание, ведь она красавица.

И я не первый, наверняка, глядя на нее в голове эти мысли гоняю.

Но у меня и на завтра тоже кое-какие планы были.

И даже если бы она ко мне не поехала. Я бы до дома проводил.

Смотрю на часы.

Домой ведь она соберётся?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Улыбаюсь и трогаю губы.

Я хоть до утра прожду, мне плевать.

Дверь лязгает. И открывается.

Вскидываюсь.

С трудом глазам верю, когда на пороге появляется она.

Вышла. Вышла ко мне.

Ступает на крыльцо, зябко ведёт плечами на теплом ветру.

– Предложил бы куртку, но у меня нет, – делаю шаг навстречу. – Рваная футболка сгодится?

– Не думаю, – она качает головой. Взглядом цепляется за мои руки, и я поспешно убираю их за спину. Но она уже заметила, в изумлении изгибает бровь. – У тебя кровь. Они тебя…побили?

– Я сам, – почти вплотную подхожу, улыбаюсь. – Собирался тут всю ночь торчать, тебя ждать, я как Хатико. Почему вышла?

– Домой пора, – она отбрасывает за спину косы. – Только телефон сел. Такси вызовешь?

– Слушай, на счёт того, что этот придурок ляпнул…

– Я уже и забыла, – перебивает она, отмахивается. – Неважно. Что с такси?

– У меня тоже сел, – нащупываю сотовый в кармане и надеюсь, что никому в голову не придет, именно в этот вот момент, номер мой набрать, ложь мою раскрыть. – Но есть вариант, – киваю на проулок. – Если здесь дворами пройти – можно выйти к стоянке такси. Там ларек круглосуточный с фаст-фудом. Точка их, чай пьют, едят, – перечисляю для убедительности. – Пойдем?

Она смотрит на меня и кусает губы.

Думает.

Но я почти не вру, точка таксистов там, правда, есть. Знаю, поскольку живу отсюда в двух шагах.

А ещё знаю, что Эле у меня дома понравится.

– Тут недалеко, – протягиваю ей руку. – Телефон у тебя все равно сел. У меня тоже. Пешком дойдем.

Она неуверенно кивает. И вкладывает ладошку в мою ладонь.

Глава 8

Эля

Я не знаю, что творю.

Слова Олега витают в голове.

Очередная…

Он не договорил, но не нужно было. Эпитеты сами подобрались. Не самые приятные. Но зато правдивые.

Я в клубе была. С незнакомым парнем целовалась. И не против была ещё повторить, пару раз.

Целуется Белый, надо признать, прекрасно. Так, что дыхание сжимается внутри. Превращается в пар, который органы разъедает. Надо бежать, а сама большего хочу.

– Не надо было в клуб идти.

Бормочу себе под нос, пиная несуществующие камешки. Под ногами лужи, май в разгаре. Грозы нет, зато есть тёмные дворы. Через которые меня парень ведёт.

Его ладонь греет кожу.

До жути непривычно. Вот так просто идти по ночному городу, сплетая пальцы. Они у него такие длинные. А в голове совсем не приличные мысли, что он этими пальцами делать может.

Явно не на пианино играть.

– Я сказал тебе, на слова того придурка внимания не обращай, – Белый притягивает ближе. Разворачивает к себе, глазами карими жжёт меня. – Поняла? Он бред сказал.

– Не бред. Это же… Господи, такой сюр. Его сестра с моим парнем переспала, представляешь? А я с ней в клуб пошла. Думала лучше станет.

– А не стало?

– Не знаю.

Плечами жму, опуская взгляд на то, каким контрастом кажется наша кожа. У него намного загорелее. Крупная ладонь против моей хрупкой. Красиво.

Парень весь красивый.

И симбиоз наш получается красивым.

Он бы точно не понравился моему отцу.

Тот с трудом принимал Сашу, ворчал. Но у Саши мать медсестра военная, отец работал в универе. Прекрасный представитель интеллигентной семьи.

Белый умеет интеллигентно бить справа и послать в далекое пешее. И на этом все признаки заканчиваются.

Он из тех, от кого папа велит держаться подальше.

Хорошие девочки, Эмма, с такими не водятся.

Татуировки, шляется по клубам. Дебоширит, вон руки сбиты. И ещё пьёт, и цепляет девочек. Полный портрет плохого парня, от которого все держатся подальше.

А я вот иду рядом.

И, капельку, жалею, что такой не понравится папе.

Разве что момент, что защитил мою честь.

Только Белый от разноса отца не защитит, если тот узнает, где мою честь защищали.

– Не грузись, Олег придурок, – парень улыбается, даже в темноте заметно. – Пьяный придурок. Он не фильтровал базар.

– Неважно. Забила.

– Не забила. Поверь, он был бы только рад, если бы ты как раз оказалась гулящей. Очкарику-то никто не даёт. И ты не такая. А у нас с ним свои счёты, это из-за меня прилетало.

– И подошёл ты тоже из-за него, да?

Белый заметно белеет.

Едва не смеюсь, пьяно и истерично, своей же шутке.

Ну конечно.

Я с косичками, в дурацком платье.

С настроением под ноль.

Не похожа на тех девочек, которые крутятся в клубе. Яркие и действительно «плохие девочки». Подходящие парню. А он на мне зацепился.

Не просто так.

– Ясно.

– Эля, не накручивай себя зря. Подошел, потому что красивая. Понравилась. Олег помехой был, а не причиной к тебе подкатить. И целовал тебя я точно не из-за этого придурка.

– Ладно.

Жму плечами. На улице холодно, а я без куртки даже.

Белый тоже, только рваная футболка. Воротник совсем болтается, павший в бою. Парень напряжен. И я себе струну натянутую напоминаю.

Тронь и порвусь.

– Эль.

– Стоянка за поворотом? Я дойду, спасибо. Удачно повеселиться.

Шагаю, слушая тишину за спиной. Белый не из тех, кто будет за девчонкой бегать. И возле клуба не ждал, а просто в себя приходил. А я повелась, наивная.

Я ведь всегда такая. На любую историю ведусь, если ресницами взмахнуть и добавить «честно» в конце. И сейчас уши развесилась.

Мне домой надо.

И лишь бы Саши там не было, потому что к отцу не собираюсь ехать. И так завтра на завтраке встретимся. Прекрасное знакомство со сводным братом. От которого у меня кулаки сжимаются.

Эрик тоже хороший, Эмма.

У Эрика медали, работа, Эрик в двадцать чемпион. В хоккей играет. Или футбол? Не помню, бесило само его имя.

Спортсмен, красавец, пионер.

И всё такое, что выводило знатно. Потому что я – не такая. Мне плевать на спорт и золото, разве что золотой браслетик мамы мне нравился. Но это не то, это «цацки» и глупые безделушки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А вот твой будущий сводный брат…

Фу.

– Так, Эля, тормози.

Длинные пальцы обвиваются вокруг запястья. Меня дёргают к себе, прижимают. Взгляд у Белого блестит, будто и правду чуточку безумный. Но меня предупреждения Олега совсем не пугают.

– Прекращай за других додумывать. Я сказал, что меня ты сейчас интересуешь. Усекла?

– А иначе что? В машину сунешь и…

– Ты реально обо мне так думаешь? Круто, чё.

Парень волосы лохматит, а я замечаю ещё один рисунок. На внутренней стороне руки, там, где рукав заканчивается. Себя не останавливаю, хватая его.

Острая необходимость посмотреть, что там нарисовано.

– Ты чумная, Эль, – Белый смеётся, но сам закатывает ткань. – Ничего особенного, глупость одна. На спор бил.

– Я думала в тату смысл должен быть.

– Он и был, о самом споре и ненужных решениях.

Парень тащит меня под мигающий фонарь, чтобы рассмотреть могла. Черный круглый контур, размером с пятирублевую монету. А внутри разводы чёрные, похожие на луну, с кратерами и тенью.

– Это… красиво.

– Странно, руби правду сразу. Думаю перекрыть чем-то, потом. У меня много таких татушек, Эль. Хочешь все увидеть?

– Прямо здесь раздеваться будешь?

Посмеиваюсь, представляю себе картину. А после веселья не остаётся. Потому что под веками его образ, с голым телом, чернилами. Мне кажется, что у меня фетиш появляется.

На этого парня и его татуировки.

Личный, индивидуальный кинк.

Который до нутра пробирает.

– Я живу здесь, – на высотку кивает, крутит на пальце брелок с ключами. – Можем пойти такси ловить, вдруг повезёт. А можем…

– Что?

– Подняться ко мне. И я тебе всё покажу. Вино найдём или закажем что-то. Ничего не будет если, не захочешь.

Проблема в том, что я ведь захочу.

Мы оба это пониманием.

Если я сейчас с Белым уйду, то исход известен заранее. Это не случайность, когда на чай зашел, а выйдешь утром с подгибающимися коленями.

Он почти открыто предлагает.

А я открыто соглашаюсь.

Киваю и к подъезду двигаюсь, на который парень показывал.

– Вино это хорошо.

И остальное, что будет, тоже неплохо.

Глава 9

Эрик

– Вот тут я и живу, – щелкаю выключателем и подталкиваю Элю в квартиру.

Небольшая студия с тесной прихожей и ванной комнатой за дверью-шторкой.

Маме эта квартира не нравится, как и все подарки отца, родительской любви деньгами не заменить, как считает она, и я, в общем, согласен.

Развелись они когда мне было пару лет, несколько раз подавали заявление и забирали. Мама считает это потому, что они в мае поженились – проклятая дата, говорят же – всю жизнь будешь маяться.

Но я в приметы не верю.

А отец…

Не у всех они есть, у меня вот такой.

– Не стесняйся, – сбрасываю кроссовки.

– Я не стесняюсь, – она снимает туфли, сумочку кладет на подставку для обуви.

Одобрительно киваю.

Я туда тоже обычно спортивную сумку ставлю.

Босиком она ступает по полу, оглядывается по сторонам.

Разобранный диван-кровать, свесившийся плед. Ноутбук на полу и чашка с недопитым кофе. На стойке, что делит помещение пополам почти – банки и коробки со спортивным питанием.

Балконная дверь открыта, на ней висит полотенце.

Тороплюсь. Быстро встряхиваю плед и накидываю на диван. Тарелку с остатками яичницы сдвигаю в раковину. Поднимаю кружку, убираю полотенце.

Таких гостей я не ждал, я, вообще, свет включать сегодня не собирался, девочки из клуба не интерьером любоваться приходят.

– Ну вот, – смущаюсь, словно пацан, комкаю в руках полотенце. Ловлю ее взгляд, скользящий по комнате. – Как тебе?

Кажется, что она сейчас посмотрит, какой я неряха, развернется и уйдет. А я от тренера так одобрения не ждал, как от нее сейчас.

Как странно.

– Нормально, – она нерешительно присаживается на диван. – Давно тут живёшь?

– Второй год, – забрасываю полотенце в ванную. – Отец купил на восемнадцатилетие жилье.

– Щедро. А сейчас тебе сколько?

Подхожу сзади, наклоняюсь. Дую на голое плечо, и тут же по светлой коже разбегаются смешные мурашки.

– А тебе? – касаюсь губами плеча.

Она вздрагивает. Сидит, не поворачивается, замечаю, как мнет подол платья.

Тяжело вздыхает. И слегка отклоняется.

– Ты что-то про вино говорил?

– Да, – выпрямляюсь, иду к холодильнику, на ходу стягиваю рваную футболку.

Правда ведь, любимая моя. Не зашивать же ее теперь.

Хочу привычно кинуть куда-нибудь, но вспоминаю о гостье, и открываю шкаф, за которым притаилось мусорное ведро.

– Так, вино, – потираю ладони.

– Одеваться ты не будешь? – она неотрывно смотрит на мою грудь в картинках, и я не удерживаюсь, играю мышцами.

– А надо?

Она быстро отводит глаза. Щелкает пультом, и на стене вспыхивает экран телевизора.

Сую нос в холодильник.

Уф.

Знаем ведь оба, зачем пришли ко мне. А я что-то… волнуюсь.

Терпеть не могу эти неловкости.

А ещё, похоже, у меня нет вина. Есть только початая бутылка, предлагать ее Эле не хочется.

И не купить уже нигде, все закрыто.

Чешу голову. И лезу в карман за ожившим телефоном.

– Говоришь, мобильный у тебя разрядился? – Эля встаёт с дивана.

– Я думал, что разрядился, – улыбаюсь ей. Глупо вышло, меня спалили. Хотя, она ведь сразу видела, что понравилась мне. А маленькая ложь иногда подталкивает к решительным действиям. Бросаю взгляд на экран и уточняю. – Не против? Ответить надо.

– Валяй, – она проходит мимо, чуть толкает меня бедром. Занимает мое место возле холодильника, хозяйским взглядом окидывает продукты.

Невольно засматриваюсь на это дело. Представляю ее здесь же, утром, голую.

Как она достает бутылку с молоком и жадно пьет.

– Ответишь, может? – она кивает на разрывающийся в моих руках телефон.

– Да-да, – спохватываюсь, прижимаю трубку к уху. – Мам? Случилось что-то?

– А я уже и позвонить тебе не могу просто так? – на том конце провода мама настроена на спор, явно.

– Можешь, конечно, просто… – бросаю взгляд на часы на стене. – Три утра. Чего не спишь?

– Да не могу, волнуюсь, – она говорит быстро, глотает окончания. – Уже через несколько часов заявление подавать. А Давид до сих пор ночевать не приехал. Говорит, занят.

– Так, наверное, занят? – логично интересуюсь и поднимаю бровь. Чтобы она со мной свои отношения обсуждала – такое впервые. Действительно, нервы. – Ложись спать спокойно.

– А ты почему до сих пор не лег? – настораживается мама. – Опять там с девицей?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Смотрю на Элю, как она, встав на носочки, что-то ищет в верхнем шкафчике.

Длинные ноги, короткое платье, и эти ее детские косички.

– Нет, – говорю в трубку. – Скоро ложусь.

И я не вру, я не с девицей, я с Элей. И мы скоро ложимся – это тоже факт.

– Завтра не опоздаешь? – не успокаивается мама. – В кафе. Приедет дочь Давида, Эмма…

– Я помню, – от одного имени зеваю, слушать про эту девчонку нет никакого желания. – Умница, красавица, хорошая папина дочка.

– Эрик, не язви, – пресекает мама. И честь моей будущей сестры защищает. – И только попробуй ее завтра чем-то обидеть.

– Не собирался, – заверяю. Смотрю, как Эля быстро режет апельсин, носом втягиваю цитрусовый запах и рвусь к ней. – Всё, мам, спокойной ночи тебе, целую.

Отключаю вызов, крадусь к паучку. Дожидаюсь, когда она отложит нож и обнимаю ее сзади, подбородком утыкаюсь в плечо.

– Это что такое у нас будет?

– Сок у тебя нашла виноградный, – после заминки отвечает она.

Чувствую, как мелко дрожит, торсом вплотную вжимаюсь в ее спину.

– А апельсин зачем? – спрашиваю шепотом.

– Сделаем глинтвейн, – она тоже переходит на шепот.

Негромко болтает телевизор, молча стоим, ладонями спускаюсь по ее платью, подтягиваю ткань, задираю.

Она шумно дышит, я тоже. Носом зарываюсь в макушку, вдыхаю фруктовый запах, которым пропитаны волосы.

Кажется, не будет глинтвейна. Я ее сейчас подниму. И отнесу в кровать.

Глава 10

Эля

У меня не получается сдвинуться. Сжимаю пальцами дощечку деревянную, пока его пальцы сжимают мои бёдра. Выводят узоры.

Господи, у него противозаконно длинные пальцы. Горячие, с легкими мозолями.

– Эль, – Белый касается губами плеча, шеи. Поднимается вверх, касаясь скул. А жар в теле, наоборот, спускается вниз. – Оставляй свой глинтвейн. Потом приготовишь.

Потом.

После того, как между нами что-то будет.

Я знала на что соглашаюсь, когда шла с ним. Когда рассматривала украдкой, пока шумел лифт. И скидывая туфли, я тоже понимала, что меня сейчас могут прижать к стене.

Парень не вжимает, просто давит своим телом.

Разворачиваюсь в его руках, касаюсь голых плеч. Футболку он так и не надел. Не понадобится ведь.

– Я так обычно не делаю.

Не знаю, зачем говорю об этом. Ему ведь плевать, хожу ли я так по клубам, или просто из-за него в голове всё путается. Но хочется объяснить, что происходит что-то непривычное.

Волнующее.

– Я знаю, паучок.

Слов не остается.

Коротко вздыхаю, чувствуя его дыхание на губах.

Под пальцами напрягаются мышцы, но парень не двигается.

А после наши взгляды встречаются.

И тормоза срывает.

Он подхватывает меня, крепко сжимая ягодицы. Платье задрано до талии, губы терзают поцелуем. А я лишь могу обхватить мужской торс, держась. Пытаться отвечать с той же страстью.

Но Белый куда умелее. Словно начал заниматься сексом заранее, тараня мой рот своим языком. Жарко, без возможности оторваться. Особенно когда ладони парня жадно скользят по моим ногам, сжимают.

– Ох.

Хрипло вырывается, когда меня роняют на постель, придавливая своим телом. Его руки везде: под платьем, раздвигают мои ноги, перехватывают ладони, не давая оттолкнуть.

Первый инстинкт, связанный с побегом.

Хорошие девочки, Эмма, не целуются с незнакомыми парнями. Не валяются на их кровати. И не стонут так громко, когда пальцы касаются белья, надавливая сквозь промокшую ткань.

– Это лишнее.

Белый дёргает моё платье вверх, снимая. На мне эти глупые колготки вместо чулок, но парень не обращает на них внимания. Стягивает быстро, наверняка оставляя стрелки.

А после стоит на коленях, нависая надо мной. Жадно осматривает. А мне хочется провалиться сквозь диван.

Лифчик намного темнее трусиков.

А ещё перекошенный бантик, который я неправильно пришила.

И не помню, идеально ли гладкие ноги.

С Сашей это не волновало.

А теперь у меня сердце в голе стучит, волнением задавливает. Не маленькая девочка, а сейчас дрожу под ним. Не знаю, куда деть пальцы и как скрутить алый цвет на щеках.

– Ты красивая, Эль.

Он говорит это так просто. Я уже перед ним полураздета. Уже на всё готовая, ему не за чем продолжать. Но он говорит. И с этим словами поднимается волна внутри.

Парень расстёгивает бляху ремня, тянет язычок молнии вниз. Мне остаётся лишь наблюдать.

Как показывается полоска тёмных волос, спускающаяся за край брифов.

Как Белый, без промедления, стягивает всю одежду вниз.

У него длинный член. Хотя какой может быть у парня с такой уверенностью и этими чертовыми пальцами.

Которые уже стягивают с меня трусики.

Лифчик я снимаю сама.

Словно если сэкономить секунду времени, то всё произойдёт быстрее.

И между ног перестанет так тянуть.

– Ты же не…

– Нет, – качаю головой. – Ты не первый.

Лучше бы я «да». Тогда у меня был бы повод сбежать. Подхватить с пола платье, нацепить на ходу туфли. Спасать себя и свое благоразумие.

Но губы парня не дают простроить цепочку действий в головой. Его хриплое дыхание разгоняет в венах желание. Касается впалого живота, щекочет затвердевшие соски.

Шуршит квадратик с презервативом, латекс плотно обхватывает член парня.

А после всё перестает существовать.

Вместе с толчком парня.

Он двигается плавно, вколачиваясь в меня. Накрывает своим тёплым телом, обволакивает запахом. От Белого совсем не пахнет алкоголем, сигаретами. Только остатками парфюма, его собственным телом.

Пахнет мужчиной.

И я, не падкая на запахи, сейчас только сильнее завожусь. И от мысли, что творю. Как плохо поступаю.

– Ах.

Нет, ложь, хорошо ведь.

Мне очень-очень хорошо. И я громко сообщаю об этом парню, не сдерживая стона. Вижу довольную улыбку, чувствую давление пальцев на клиторе.

Он закидывает мою ногу на свою талию, двигается резче, быстрее. Ловит каждую мои реакцию, прижимается губами.

Я цепляюсь пальцами за каменные плечи, веду по рукам, спине. Глажу каждую клеточку, до которой могу дотянуться.

– Всё нормально? – смотрит внимательно, двигается быстрее. – А, паучок? Хорошо?

– Да.

У меня кружится голова, кислород превращается в пар. Ловлю его губы, целую. Мне с ним хорошо-хорошо.

Очень хорошо для хорошей девочки.

Царапаю загорелую кожу, впиваюсь ногтями.

Никогда так не делала, а парень только подставляется.

– Какая ты громкая, – он смеётся тихо, заставляет вскрикнуть, когда до упора входит. – Ага, настолько.

Самовлюблённый мальчик.

Который так идеально меня касается.

Оргазм наступает слишком быстро, неожиданно. Вот всё сворачивается внутри, жжёт между ног. А секунду спустя тело накрывает судорогами. Долгими, выкручивающими.

Перед глазами тёмные точки.

В голове звон.

– Громкая, – повторяет, кончая следом за мной. – Мне нравится.

Вместо того, чтобы лечь рядом, дать возможность дышать, он только сильнее прижимается. Вдавливает, словно я могу сбежать. Я двигаться не могу. Только касаться губами влажной кожи, выемки на мужской ключице.