Текст книги "Баллада о Бете два"

Автор книги: Сэмюэль Р. Дилэни

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Глава восьмая

Вторая запись:

«Парке разбудил меня в три тридцать утра, чтобы сообщить неприятную новость. В эту ночь он нес вахту на Базаре, поэтому узнал новость одним из первых. Я вылезла из постели, прошлепала к интеркому и включила связь:

– Что случилось?! Возрос счет песка? Отмель пошла на убыль?

– Капитан, это я, Парке.

– Что случилось? Разве нельзя было подождать до общего подъема?

– Счет песка стабилен, Капитан… Но тут возникло одно обстоятельство, которое, пожалуй, еще хуже!

– Говори!

–  Жесткая радиация в черте города утроилась. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд, но меня волнует ее влияние на развитие эмбрионов. Я закрыл ячейки щитами, но не уверен, что это надежная защита.

– Скажи, что вышло из строя на этот раз? Неполадки в одном из реакторов?

– В том-то и дело, что излучение идет извне.

– Ты уверен? Ты связался с другими городами?

– Я решил сначала посоветоваться с вами.

– Тогда я должна вызвать «Эпсилон шесть».

– Можно мне послушать?

Я набрала вызов и минут пять ждала ответа Риччи. Наконец он ответил:

– Как себя чувствует моя крошка?

– У нас неприятности, – начала я. – Откуда-то извне на нас обрушился поток радиации. Пока ее уровень еще невысокий, но он растет.

– У вас тоже? – Видно у Риччи были те же проблемы, но он не сообразил связаться с другими Капитанами. – Минут двадцать назад меня тоже разбудили… Я приказал помощнику проверить реакторы и снова уснул. У меня выдалась тяжелая ночь. Пришлось выдержать неприятный разговор с Судьей Филлотсом. Один из обитателей невесомости промахнулся и размозжил себе голову о стенку. Два Одноглазых пытались его спасти, но он умер. И Судья хотел навесить на них обвинение по вмешательству в чужие дела. Пришлось хорошенько поговорить с ним, пока он не заткнулся под натиском моих доводов. Честно признаться, я страшно устал… Так что там с радиацией? Помню, мы вчера только выбрались на отмель…

Неожиданно налетел вихрь радиопомех. Динамики ревели с полминуты, как будто в космосе за бортом корабля началось настоящее столпотворение. Потом помехи чуть стихли, и сквозь них пробился тревожный голос Риччи:

– …что происходит?..

– Понятия не имею, – ответила я. – У вас там все в порядке?

Но в середине моей фразы помехи возобновились с прежней силой, и на этот раз на моей консоли замигали огоньки местной связи. Я ответила на один из вызовов. Это оказался Микер из радиорубки:

– Что-то происходит на «Эпсилоне шесть». Они все время пытаются связаться с нами, но связь никак не наладить.

– Подключите меня к линии.

– Есть, Капитан!

Помехи налетели вместе с неразборчивыми голосами. Шум невероятно коверкал слова Микера:

– Включите видео…. Вывожу на визуальную связь! Я включила экран над консолью. Из серого тот стал

черным, и группа светящихся дисков заискрилась на фоне звезд. Это было изображение городов, снятое датчиками радиотелескопа. На этой частоте помех было значительно меньше, и я услышала голос:

– «Эпсилон шесть»… Это «Эпсилон шесть»… Боевая готовность номер один… Как слышите… Как слышите… Говорит «Эпсилон шесть».

Должно быть, другие города тоже услышали. В эфир пробился новый голос:

– Говорит Капитан Влион с «Эпсилон шесть»… Слышу вас хорошо, прием…

Видно, у «Дельты шесть» было меньше хлопот с помехами, чем у нас.

– На связи Одноглазый Пайк, корабль «Эпсилон шесть». Все остальные мертвы. Большая часть корабля мертва… Я не знаю, что случилось! Или люди сошли с ума, или случилось еще что-то. Появился кто-то или что-то с изумрудными…

Снова все заглушили помехи. А когда снова стало можно говорить, Капитан Влион первым нарушил молчание:

– Простите, не понял… Пожалуйста, успокойтесь, Пайк… Повторите помедленнее…

– Наш корабль чуть не взорвался… Что-то около сорока минут назад… В городе шел ночной цикл… Потом все затряслось, и все проснулись… Ранило лишь пару людей… И тут все обезумели… Никто не понимал, что происходит… А в галерее… Я сам не видел… Появилась фигура, охваченная огнем, тварь с изумрудными глазами… Нет… Я не понимаю, что тут происходит… Все умерли… Двадцать минут назад мои приятели попыталась проникнуть в город… Повсюду трупы… Трупы… Одни трупы. Несколько уцелевших еще кричали… Они пытались сообщить нам что-то важное… Мы увидели сияние и отступили…

– Не спеши, Пайк!

– Это вы поспешите! Чтобы вас разорвало! Поспешите! Заберите нас отсюда! Мы прячемся в аппаратной, вышлите шлюпки! Ради всего святого, вышлите шлюпки и заберите нас…

Голос Пайка прервался, а потом раздался истошный вопль. Кричал сам Пайк. Тут я сообразила, для чего Мчкер переключил связь на видеочастоты. Один из дисков на экране – «Эпсилон шесть» – изменился. Вокруг него образовался нимб. Изображение задрожало, пошло волнами. Внезапно передача оборвалась, а «Эпсилон шесть» стал разваливаться на глазах. Сначала он съежился, потом распался на несколько фрагментов, которые разлетелись в разные стороны. То, что осталось от корабля, больше всего походило на раздавленное яйцо.

Катастрофу видели наблюдатели в остальных одиннадцати городах. В первый момент я лишилась дара речи.

Первым нарушил молчание Капитан Элва:

– Влион, вы поняли, что там случилось? Капитан Влион отозвался:

– Да, я слышу вас… Я не… – Голос прервался, казалось он принадлежал другому человеку. Но разве могли мы остаться прежними после того, как на наших глазах произошла такая катастрофа! – Я не знаю… – наконец прошептал он».

Третья запись:

«Потрясение прошло, и город наполнился слухами.

Впереди была отмель, но это ерунда по сравнению с разрушенным городом. Разве можно считать отмель серьезной проблемой? В городе царила паника, потому что никто не знал, как защищаться, если неприятности начнутся на нашем корабле.

Судья Картрайт радушно приветствовал меня при встрече:

– У этой трагедии есть и положительная сторона… После катастрофы многие стали намного серьезнее относиться к обрядам.

Полагаю, он ожидал, что меня это сильно обрадует.

Микер и три радиста с других кораблей сохранили присутствие духа и записали происшедшее ночью на пленку. Все утро линии внешней связи работали на полную мощность. Офицеры-радисты проводили сравнительный анализ принятых передач, пытаясь докопаться до смысла заглушенных помехами слов Пайка. К концу дня они расшифровали около десяти новых слов, но это ничего не проясняло. Совет Капитанов успехом тоже не увенчался. Сначала минут пять длилось тягостное молчание, потом четверть часа мы рассуждали невесть о чем и расстались, так ничего и не решив.

Во время обеда Капитан Элва вызвал меня.

– Еще что-то случилось? – спросила я. – Снова какие-нибудь неприятности?

–  Вы правы… У нас на корабле ходят слухи, что на «Эпсилоне шесть» власть захватили Одноглазые. И это именно они умудрились взорвать корабль.

– Что?!

– Пока ничего серьезного, но пошли разговоры о том, что пора ужесточить Норму, уничтожить всех Одноглазых.

– И кто же такое придумал?

– Понятия не имею. Сама мысль о том, что город может взлететь на воздух, оказалась невыносимой для большинства жителей. Я вижу, как мои сородичи подпрыгивают от нетерпения и мечутся в поисках внутреннего врага. Одноглазые – вот на ком они отведут душу.

– Но почему?

– Логика людей проста: последнее сообщение с «Эпсилона шесть» передал Одноглазый. Следовательно, он и его сородичи встали во главе города. А это значит, что они силой подавили офицеров, и так далее, и тому подобное.

– А потом взорвали город?!

– Я и сам понимаю, что это – чепуха. Но одна из сект уже включила гибель корабля в свой ритуал: они накачиваются парами эфира, становятся в круг, а ведущий выдавливает глаз у большой куклы, при этом все стонут. Называется эта церемония «Разрушение».

– Нюхают эфир! Это же наркомания! Мне это совсем не нравится.

– И мне тоже. Пусть развлекаются как могут, но только без наркотиков!

Я была с ним согласна. Надеюсь, сектанты не выйдут из-под контроля. Иначе…

* * *

Утром ко мне явился Паркс. Он – управляющий Родильного Банка. Речь шла об его ассистенте. Паркс сказал, что этот парень приносит блокнот и карандаш и время от времени что-то записывает. Парксу всегда казалось, что парень что-то подсчитывает. Так все и продолжалось какое-то время. Но когда ассистент явился на работу сегодня, Паркс никак не мог заставить его хоть что-то делать. Парень сидел и чертил в блокноте. Когда управляющий Родильного Банка спросил, чем тот занимается, парень ответил, что в его секте всегда заносят в блокнот определенные знаки, когда в голове появляются определенные мысли. Он не объяснил, какие это мысли, но явно думал об этом все время, сидел в углу, рисуя кружочки, кресты и параллелограммы.

– Ужасно, – вздохнул Элва, когда я рассказала ему об этом. – Меня это начинает серьезно волновать. Боюсь, скоро нам придется решать проблему сект».

* * *

Четвертая запись:

«Я работала в своем кабинете, когда меня попросил о встрече Судья Картрайт.

– Войдите, – объявила я в интерком. И вот Судья появился на пороге.

– Доброе утро, – улыбнулся он мне. Я тоже поздоровалась, и тогда Судья продолжил: – Я вот шел мимо и решил поговорить с вами, прежде чем закопаюсь в своих делах. Грядут большие перемены. Теперь придется строже следить за соблюдением закона.

– О чем это вы?

– Разве вы не слышали официальное объяснение катастрофы на «Эпсилоне шесть»?

Я сплела пальцы перед собой и откинулась на спинку кресла.

– Насколько мне известно, никакой официальной версии выдвинуто не было.

–  Перестаньте, – игриво отмахнулся Судья. – Не хотите же вы сказать, что ничего не слышали об этом? Я зашел к вам лишь затем, чтобы узнать: познакомились ли вы с официальной версией? Она ведь уже известна всему городу.

– И что же такое важное известно всему городу? Интересно узнать, какую чепуху вы там насочиняли.

– Одноглазые на «Эпсилоне шесть» попытались захватить город. Они перебили всех офицеров и большую часть мирных граждан, а потом взорвали корабль.

– Ни о чем подобном ни на одном совете Капитанов и речи не шло.

– Тогда вы должны связаться со всеми и поговорить…

– К тому же ваша версия событий – глупость несусветная.

– Вы уверены?

– Конечно. Я хочу, чтобы вы сами прослушали запись, сделанную той ночью, когда погиб город.

Я связалась с Микером и попросила его прокрутить запись. Следующие полчаса Судья просидел перед экраном как завороженный. Я уже видела эту пленку раз пятнадцать, потому забыла, какое потрясение испытываешь во время первого просмотра. Судья не произнес ни слова, лишь черты лица заострились. Наконец он что-то буркнул…

– Разве этот Одноглазый похож на бунтовщика, который только что взял штурмом корабль?

Он снова забормотал, но в этот раз я смогла разобрать слова:

– Может, все это подстроено, а, Капитан? Что могло уничтожить город?! Зеленый человек с пылающим взором или как там говорилось… Глупости! Это все – Одноглазые!

Когда Судья ушел, мне позвонил Паркс:

– Капитан, я вынужден снова побеспокоить вас. Излучение становится все интенсивнее. Мутации, которые произойдут в результате этого, могут изменить саму Норму.

– Я сейчас зайду к вам и взгляну сама. А что еще я могла сказать ему?

– Сделать ничего нельзя, – вздохнул Паркс. – Но ваш приход хоть немного подбодрит персонал.

* * *

Люминесцентные лампы ярко освещали Базар. С бесконечными коридорами блестящих колб, в которых происходило таинство зарождения жизни. Стена прямо передо мной была заполнена генеалогической картотекой. Там хранились данные ДНК всех жителей города.

Помощник Паркса склонил русую голову и так увлекся своим блокнотом, что не заметил моего появления. Парке же вынырнул из-за стеллажа. На лице его сияла ослепительная улыбка. Увидев, что я внимательно разглядываю каракули молодого человека, он покачал головой и безнадежно махнул рукой.

– Не обращайте внимания. Пойдемте, я покажу, какие меры защиты предпринял.

Мы углубились в лабиринт колб и пробирок.

– Я завернул контейнеры с зародышами, находящимися на ранней стадии развития, в свинцовую фольгу. Зародыши наиболее подвержены мутации. Всем известно, что наследственный аппарат человека наиболее хрупок в первые несколько недель после оплодотворения. Не уверен, что фольга поможет, но надо же было что-то делать.

Я заметила, что одна секция ячеек не блестит в свете ламп, и поняла, что это и есть колбы, завернутые в фольгу. Глядя на свинцовую фольгу, я внезапно ощутила весь груз нашей ответственности перед этими тысячами рожденных и нерожденных душ, несущихся меж звезд, затерянных в безднах космоса, в море и песке…

– Ты все сделал так, как нужно. Я вряд ли смогу еще чем-то помочь. Но мне нужно идти. Базар угнетает меня.

А может, во мне просто говорило материнское начало…

Паркс грустно улыбнулся на прощание. Я оставила Базар и вернулась в своей кабинет».

* * *

Пятая запись.

«Капитан Элва позвонил поздно вечером. Его голос показался мне очень расстроенным.

– Ли, как у вас дела с Одноглазыми?

– Картрайт досаждает им как только может.

Я услышала его прерывистое дыхание в микрофоне.

– У меня на корабле положение намного хуже. Я собираюсь попросить тебя сделать довольно необычную вещь.

– Слушаю внимательно.

– Присоединишься ко мне в официальном обращении ко всем Судьям с просьбой не преследовать Одноглазых? Я хочу, чтобы все Капитаны подписались под этим обращением. Если все пойдет так и дальше, начнется бунт, и Одноглазых уничтожат. Вместе с ними исчезнут последние крохи знаний. Тогда мы окажемся совершенно беззащитными…

– Нам не положено вмешиваться в сферу духовной жизни горожан… – ответила я.

– Ли?…

– Не перебивай, Элва, я всего лишь размышляю вслух. На нашем корабле тоже не все в порядке. Если ты заручишься поддержкой других Капитанов, я соглашусь… Хотя, нет! В конце концов… Я присоединяюсь, только вышли текст обращения, прежде чем выступишь с ним.

– Спасибо, Ли. – Мне показалось, он облегченно вздохнул. Да и у меня, когда я согласилась, словно камень с души упал. – Ты уже третья, кто поддержал меня.

– Думаю, согласятся все Капитаны. Ведь не один из нас не хочет, чтобы в его городе начались беспорядки. Надеюсь, это принесет хоть какую-то пользу.

Элва снова вздохнул.

– Я тоже на это надеюсь».

* * *

Запись шестая: «Все погибли.

Кричать мне или негодовать?

Города «Сигмы девять» больше нет. На этот раз процесс разрушения занял десять часов. Началось, как обычно, с сильнейшей бури помех, забивших трансляцию Суда над Одноглазым Джексоном. Мы все, затаив дыхание, следили за этим процессом.

А потом с «Сигмы девять» стали пробиваться слабые сигналы….

Там разразилась паника… Потом кто-то взывал к помощи из радиорубки. Потом опять пошли одни помехи… Наверное, и к ним явилось зеленоглазое существо. Фантастика, да и только! Прямо не знаю, можно ли воспринимать всерьез такие сообщения. Легче думать об этом, как о неуместной шутке. Но это реальность. Теперь жизни всех горожан зависят от того, как они воспримут эту реальность. И снова последним на связь вышел Одноглазый.

– Помогите! Помогите! Помогите!…

Наверное, зеленоглазое существо свело их всех с ума, и после этого корабль сам по себе взорвался. Я радировала Вилону на «Дельту шесть»:

– Разве нельзя ничего предпринять? Может, я слетаю и погляжу?

– Не глупи, Ли… Что ты сможешь сделать!

– По крайней мере, спасу кого-нибудь… И тут один из Капитанов воскликнул:

– Подумай хорошенько Ли: разве будет кому-нибудь польза, если ты погибнешь?

– Польза будет, если я узнаю, кто настоящий убийца. И тут «Сигма девять» начала разваливаться. Боже, какие истошные вопли неслись в этот миг из динамиков…»

Глава девятая

Пропустите пару страниц, – предложил мальчик. – Там нет ничего интересного.

Джонни не стал спорить. Он сделал так, как посоветовал таинственный спутник, а потом его глаза впились в строчки:

«…Я услышала, как капитан Элва кричит на весь эфир:

– Помогите! Хоть кто-нибудь! Помогите!

Но что я могла сделать? Я связалась с Микером.

– Распорядитесь подготовить катер! Я сама хочу взглянуть, что там происходит!

– Но, Капитан, – попытался возразить Микер, – если вы ввяжетесь в эту заваруху…

– Прошлый раз катастрофа продолжалась часов десять. Надеюсь, у меня хватит времени слетать туда и обратно.

– А предыдущая – всего шестнадцать минут… Так что случиться может всякое. И не забывайте о песке…

– Я отправляюсь, готовь катер!

Когда я выскочила из каюты, меня окликнул спешащий куда-то Судья Картрайт:

– Капитан!

– В чем дело?

– Микер только что сообщил мне, что ты хочешь слетать на «Сигму девять»…

– А ты-то тут при чем! – разозлилась я.

– Я запрещаю! Если ты нарушишь мой запрет, то можешь не возвращаться!

Я резко остановилась. Если честно, я ожидала чего-то подобного.

– С каких пор ты решаешь, что мне делать, а что нет?

– Если помнишь, я несу ответственность за моральное состояние горожан, а ты пока еще живешь в нашем городе! Я уверен, что, вернувшись, ты можешь принести с собой новости, которые деморализуют сограждан…

– Скажи прямо, чего ты боишься?

– Допустим, ты привезешь с собой Разрушителя.

– Разрушителя?!

– Разве ты ничего не знаешь? Разрушитель – это то зеленоглазое существо, что разрушает!..

Я не хотела слушать все эти глупости и перебила его:

– Меня радует, что ты наконец-то снял обвинения с Одноглазых… Я все же отправляюсь на гибнущий корабль, Судья.

Тогда я совершила ошибку, не обратив внимания на его слова, так как сильно разозлилась… А может быть, все дело в страхе перед Неведомым.

Тройные створки шлюза разошлись в стороны, и мой катер пулей вылетел в открытое море. Счетчик песка застыл на цифре три целых семь десятых. Мерцающее яйцо Сигмы вырастало на глазах. Бортовой компьютер объявил:

– Вы глухи. – Я включила радио. – Вы зрячи. Как только паром вошел в док Сигмы, счетчик песка

упал до нулевой отметки. Немедленно из пазов выдвинулся переходник. Я вышла из катера. От нервного возбуждения у меня дрожали руки. Я почувствовала легкое покалывание в висках. Чем дальше шла я по совершенно пустому коридору, тем сильнее становилось покалывание. Но, только приблизившись к навигационному отделению, я поняла, что тут что-то не так. Я свернула на городскую площадь, гадая, где же находится таинственное зеленоглазое существо.

Внезапно впереди появились три человеческие фигуры. Они брели в ту же сторону, что и я. Один из них упал, потом свалились остальные. Побоявшись приблизиться к ним, я попробовала вызвать кого-нибудь по внутренней связи. Когда я включила переговорное устройство, в голове моей перестало звенеть. Пока я пыталась сообразить, что делать, из динамика раздался странный нечеловеческий голос:

– Кто ты?

Я удивилась и вскрикнула от неожиданности.

– Я – Разрушитель, – продолжал тот же голос. – Так назвал меня твой народ. Кто ты? Может, ты пришла поохотиться на Разрушителя?

Странно. Непонятно. На мгновение я решила, что это какой-то сумасшедший забрался в рубку и развлекается, решив испугать меня.

– Где ты? – собравшись с духом, твердо спросила я. В отчаянии я забыла переключить аппарат связи в режим передачи, но, не замечая этого, снова и снова спрашивала безумца. – Где ты? Где ты? Я хочу помочь тебе!

Отчаявшись услышать ответ, я взглянула на передатчик и увидела, что он включен на прием. И тут же сквозь хрип помех из динамика донеслось:

– Я здесь.

Тут-то все и началось. Полагаю, большинство воспоминаний о происшедшем на «Сигме» – плод моей фантазии… Неожиданно все закружилось у меня перед глазами, и сквозь бурлящий хаос проступило нечто величественное и мерцающее. Внешне существо напоминало человека, а точнее, привидение. Таинственный гигант с глазами, огромными, как реки в половодье. Происходящее настолько потрясло меня, что я только и смогла выкрикнуть:

– Остановись!

И тут же все исчезло. Я снова стала реально воспринимать окружающее. Передо мной стояла переливающаяся, то тускнеющая, почти исчезающая, то вновь наливающаяся светом фигура.

– Я здесь! – повторил незнакомец.

– Что тут происходит?

И вот только тут до меня дошла абсурдность ситуации, в которой я очутилась.

– Помоги мне! – попросил Разрушитель.

– Зачем ты губишь людей? – выкрикнула я.

– Я приближался очень медленно, – ответил он. – Я осторожно касался их, но они заходились в крике. – Он заколебался, потек, теряя форму, превращаясь в дымку, а потом снова обрел контуры великана. Мое сердце громко стучало, но я взяла себя в руки.

– Но меня же ты не убил.

– Ты велела мне остановиться. Я не коснулся твоего мозга. Я создал слуховую и зрительную проекции.

Я не совсем поняла, о чем он говорит, поэтому попросила:

– Тогда пододвинь свою проекцию поближе, но не делай ничего, что может оказаться опасным для меня. Мне хочется рассмотреть тебя получше.

В три гигантских шага таинственное создание пересекло разделяющее нас пространство и нависло надо мной, зеленоглазое и просвечивающее.

– Ты все равно не видишь меня таким, какой я есть на самом деле. Я позаимствовал форму тела у людей, с которыми пытался войти в контакт. Но ваш разум не выдерживает моего прикосновения, даже когда я подхожу медленно.

– А как же я?

– Я шел к тебе быстро, но ты потребовала, чтобы я остановился. Я ведь уже сказал об этом.

– Спасибо, что напомнил. А где Капитан Элва?

– Он мертв, как и остальные. Тут все мертвы.

– Все?!

– Никто же не сказал мне: остановись!

Внезапно я осознала весь ужас его слов и закричала на него:

– Что ты сказал! Все мертвы… Да что же… Не шевелились!.. Почему же ты сам не догадался?! Да кто ты такой? Откуда взялся?!

Я еще что-то кричала, но не помню, что именно. Когда гнев схлынул, я вся дрожала от ненависти и боли. Разрушитель молчал, только дрожал, как желе в формочке. Наконец я успокоилась и спросила:

– Кто ты такой?

– Не знаю. Тогда я спросила:

– Откуда ты взялся?

– Из космоса. Я существую в… вы называете это песком… в мезонных полях, если точнее.

– Значит ты… – Мысль о том, что передо мной создание глубокого космоса, не умещалась в моей голове. – Ты – живое существо из моря и песка.

Разрушитель кивнул. Я еще не пришла в себя от предыдущего откровения, но теперь вся невероятность происходящего затопила мой разум. Я вслепую, словно обезумев, засыпала его вопросами:

– И все же, кто ты? Как ты можешь общаться со мной?

– На самом деле я не могу, но я разобрался в значении ваших «слов» и «образов». Однако мозг людей слишком мал для меня. Ты можешь не отвечать мне словами, я знаю, о чем ты думаешь. Я использую ваш язык, чтобы ты могла слышать меня.

– Понятно, – тихо пробормотала я.

– Раньше я не понимал вашей природы, – продолжил Разрушитель. – Мне было сложно понять, что вы живые существа, пока ты не велела мне остановиться. В первый раз кто-то из людей обратился ко мне непосредственно. Мне невольно пришло сравнение: как человек разворашивает муравейник, чтобы посмотреть, что в нем происходит, так и я разворошил ваши корабли. Я видел смятение, но не сознавал, что причиняю вам вред.

– Твоя форма жизни разительно отличается он нашей… И много вас там, в песке?

– Я всегда был один.

– Наверное, ты очень одинок.

– Одинок?.. Я… одинок.

Мне показалось, что Разрушитель удивлен моим словам. И тут случилось нечто странное. Стены задрожали, и мне показалось, что корабль вот-вот разлетится на куски.

– Да, я очень одинок.

Дрожание усилилось. Фигура Разрушителя изменила цвет.

– Что с тобой происходит?

Из зеленых глаз гиганта полились слезы. Искрясь, стекали они по мерцающим щекам таинственного существа.

– Как видишь, я плачу. Ведь именно так люди выражают свою печаль?

– Возьми себя в руки. Я понимаю… тяжело сознавать собственное одиночество. Пока не встретишь кого-нибудь, не знаешь, насколько ты одинок.

– Да. Особенно если встречаешь кого-нибудь, кто не такой одинокий, как ты.

– Ты считаешь, что я одинока? Стены перестали дрожать.

– Конечно. Я прочел это в твоих мыслях. Но твое одиночество не похоже на мое. – И снова он замолчал, заискрился, а потом неожиданно сказал: – Я люблю тебя!

– Что?!

– Я люблю тебя, – снова повторил Разрушитель.

– Ты любишь меня? Почему? – удивленно переспросила я.

– Потому, что ты – очень сильное существо. Ты одинока и… не одинока.

Мне казалось, мысли Разрушителя путаются. И в то же время мне казалось, я его понимаю.

– Мне очень приятно слышать это… очень приятно.

– А ты готова полюбить меня?

Я замерла. Конечно, я испытывала самые разнообразные чувства по отношению к Разрушителю. Постепенно я начала его понимать… хотя я не могла простить ему уничтоженных городов и гибель тысяч людей, но такое…

– Я не хочу обижать тебя, но мне в голову и прийти не может, как все это будет выглядеть… – пробормотала я. – Хотя я могу представить смысл нашей любви…

– Любовь – слово из вашего лексикона. Если я дам тебе то, что ты желаешь, ты полюбишь меня… Я… – некоторое время он молчал внимательно рассматривая меня. – Больше всего на свете ты мечтаешь о потомстве, которое смогло бы жить среди звезд. И ты знаешь, что люди не способны жить в вакууме… Я обещаю не трогать ваши корабли, и твое потомство будет жить среди звезд… и общаться со мной, невзирая на время и пространство…

После таких слов Разрушителя у меня затряслись поджилки. Чаша моего терпения переполнилась. Не знаю, как описать подобное чувство.

И тут он объявил:

– Ты любишь меня! – Он распростер руки и шагнул ко мне. – Приди!

И я шагнула к нему.

Что произошло потом, трудно описать: калейдоскоп цвета, боль, меня подхватило и разорвало в клочья… Прикосновение льда, ожог от мириада чужих мыслей, связных и бессвязных. Водоворот цветов: от белого до красного через все каскады зеленого, через тусклое золото, превращающееся в изумруды глаз Разрушителя. Боль острая, как наслаждение, накатывающая вновь и вновь, наводняющая все мое существо, покалывающая в кончиках пальцев. Она напоминала морской прибой. Волны поднимали меня, бросали и снова поднимали, пока я не закричала. Мое тело сотрясала дрожь. Я ощущала присутствие Разрушителя внутри своего тела… Огненный цветок с обугливающимися лепестками… Я вбирала в себя его сущность, мягкую, как туман, и твердую, как металл.

Была ли это любовь?»

* * *

Следующая запись:

«Сигма девять» развалилась через две минуты после моего отлета. Радиопомехи слепили экраны моего катера.

Гироскоп испортился, и я всю обратную дорогу провела в невесомости, ощущая себя не лучшим образом. На подлете к «Бете два», когда я стала отдавать приказы сторожевому роботу, из динамиков послышался чей-то голос:

– Говорит Смизерс из Дома Суда… Капитан Лилия, Судья Картрайт запретил вам входить в город.

– Что? Я вас не понимаю!

– Я говорю: Судья Картрайт не хочет…

– Открывайте шлюз немедленно, или я за себя не ручаюсь! Дайте мне только добраться до вас!

– Мне очень жаль…

– Вызови Картрайта!

Видно, Судья окончательно свихнулся, если надеялся оставить меня снаружи.

– Со мной два помощника. Мы хотим проэкзаменовать вас и убедиться, что вы не несете с собой смерти и разрушений. Если вы подождете немного, то Судья Картрайт сам…

– Вы что там, все с ума сошли?!

– Нет, Капитан, но наши обряды…

– Плевать я хотела на ваши идиотские обряды!

– Капитан, – вступил в спор новый голос. – Вы можете определить эту ноту?

Из динамика донеся звук трубы.

– Не могу и не собираюсь! Зачем мне заниматься разными глупостями.

– Это часть обряда, который Судья Картрайт составил специально для вас. Звук, который вы слышали, имитирует трубный глас, ниспосланный нашим предкам…

– Я прикажу арестовать тебя, как только выясню твое имя. Данной мне властью объявляю тебя безумцем. Отныне твое место на Холме Смерти… Открывайте шлюз сию секунду! Я выяснила причину катастроф. Я знаю, как предотвратить гибель городов, и если вы впустите меня, то наш корабль не погибнет. Наступило гнетущее молчание.

– Вы нашли зеленоглазого вожака безумных Одноглазых? Он не прилетел вместе с вами? – заговорил кто-то третий.

– На катере нет никого, кроме меня! – отрезала я. – А тот, о ком вы говорите, вовсе не человек, и Одноглазые тут ни при чем!

– Кто же он? – спросил тот, что просил меня отгадать ноту.

– Хотите, чтобы я выслушивала ваши дурацкие догадки… Неужели вы не понимаете, что время уходит?

– Пожалуй, следует позвать Судью Картрайта, – задумчиво произнес один из стражей.

Через несколько минут другой стал грызть ногти прямо перед микрофоном. Должно быть, они там на корабле изрядно перетрусили.

– Как хочешь, но я ее впущу! – наконец сдался один из них.

И вот шлюз раскрылся. Я подозревала, что Картрайт сурово накажет ослушавшихся его приказа, но, честно говоря, меня это мало волновало. Через двадцать минут я уже говорила с Судьей по интеркому. Я наговорила ему такого, что у него, наверное, волосы встали дыбом. Но о главном умолчала.

Всю следующую неделю я не выходила из своей каюты.

Наконец я решила побывать на Базаре.

– Паркс, – обратилась я к главному смотрителю. Его ассистент по-прежнему вычерчивал в блокноте странные линии и круги. – У меня проблема. Сможешь ли ты мне помочь?

– В чем дело, Капитан?

– Я беременна.

–  Что?

– У меня будет ребенок. Видимо, мне придется рожать самой, так, как делали наши предки.

От удивления Паркс на какое-то время онемел.

– Как это?!

– Я бы и сама хотела знать, – тяжело вздохнула я. – Ты задал замечательный вопрос. Но в ответе я не совсем уверена. Я хочу, чтобы ты вынул этого ребенка.

– Вы имеете в виду аборт?

– Ну уж нет. Ты должен вынуть его осторожно и поместить в одну из своих колб.

– Ничего не понимаю… Гормональные пищевые добавки поддерживают полную стерильность у горожан. Как же вы… А вы уверены?

– Осмотри меня, – предложила я.

Он сделал обследование и, получив результаты, удивлено почесал затылок:

– Да, действительно… Когда будем делать операцию?

– Прямо сейчас, – твердо ответила я. – И сбереги моего ребенка, Паркс… Я бы выносила его сама, но ты же знаешь, ни одна из женщин города не выживет после родов, и я не исключение.

– Он будет жить, – пообещал Паркс.

Мне сделали местную анестезию, и я наблюдала за ходом операции при помощи системы зеркал. Занятное зрелище.

Когда Парке закончил, я чертовски проголодалась. Немного отлежавшись, я отправилась к себе в каюту, перекусила и задумалась. Неожиданно мои мысли прервал звонок Паркса:

– Капитан Ли… Капитан Ли… – и он замолчал, будто подавился.

–  Что-то не в порядке с ребенком? – разволновалась я.

– С ним все в порядке, но остальные… Они гибнут. Они умирают. Я потерял половину генетической рассады.

– Усилилась радиация? – Я старалась не выдать дрожи в голосе. В первый момент я подумала, что Разрушитель нарушил данное мне обещание…

Обломки «Сигмы девять» по-прежнему следовали за нами…

– Проверьте себя… Я исследовал ваш эмбрион, он насквозь пропитан радиацией и тем не менее жив и нормально развивается. Так или иначе, источник жесткого гамма-излучения проник на Базар и погубил половину зародышей. Даже у меня началось легкое недомогание, и я принял дезактивационный душ.