Текст книги "Как есть"

Автор книги: Сэмюел Баркли Беккет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

если смотреть анфас девочка не такая уродина меня интересует не она бесцветные волосы ежиком толстое красное лицо в прыщах живот торчит над расстегнутой ширинкой кривые ноги с узловатыми коленками раздвинутыми для пущей устойчивости ступни развернуты на сто тридцать градусов блаженная полуухмылка обращена назад к горизонту образ брезжащей жизни зеленый твидовый костюмчик желтые ботинки все эти краски первоцвет или вроде того в бутоньерке

снова поворот внутрь на двадцать четыре градуса короткий спор переходы предметов из рук в руки слияние пальцев болтание рук неподвижность собаки ну у меня и задница

вдруг хлоп влево вправо и мы сломя голову нос по ветру руки болтаются собака следом понуря голову хвост поджат ничего общего с нами просто ей в тот же миг пришла в голову та же мысль что нам как у Мальбранша[17] минус розовый цвет литературу-то я изучал если она начнет писать то будет писать без конца я кричу ни звука брось ее там и беги вскрывать себе вены

короче темно вот мы опять на вершине собака садится скособочившись в вереске опускает морду на черно-розовый свой пенис и вылизывает его а мы наоборот быстро разворачиваемся внутрь лицом к лицу перекладывание предметов сцепление пальцев раскачивание рук молчаливое наслаждение морем и островами головы дружно поворачиваются в сторону труб дымящих над городом безмолвно ориентируются по достопримечательностям головы разворачиваются обратно словно на одной оси

набрасываемся на бутерброды кусаем по очереди каждый от своего перебрасываемся нежными словами моя миленькая я кусаю она глотает мой миленький она кусает я глотаю того и гляди заворкуем да рты набиты

любимая я кусаю она глотает сокровище она кусает я глотаю короткое затемнение и вот мы снова идем прочь сквозь луга ладонь вложена в ладонь руки раскачиваются головы задраны к вершинам которые все меньше и меньше я больше не вижу собаки я больше не вижу нас сцена опустела

еще несколько животных овцы будто гранит выступил на поверхность горы лошадь не видел ее раньше стоит неподвижно выгнув хребет понурив голову животные знают

синева и белизна небес еще мгновение апрельское утро под грязью все конец готово гаснет была картинка да исчезла сцена опустела несколько животных потом гаснет нет больше синевы остаюсь там

там справа в грязи кисть руки разжимается и сжимается это мне помогает пускай идет своей дорогой замечаю что я опять улыбаюсь не стоит труда уже давно не стоит труда

язык высовывается прячется во рту замираю потом жажда язык прячется рот закрывается теперь губы наверно вытянуты в нитку все конец готово была картинка да исчезла

это должно быть заняло некоторое время скоро будет Пим откуда мне знать слова не подбираются скоро конец одиночеству скоро конец эти слова

я только что был не один потому что в компании мне веселей говорю как слышу с маленькой подружкой под апрельским или майским небом мы исчезли замираю

там справа рука вытягивается вперед жесткий сжатый рот выпученные глаза не отрываются от грязи мы вернемся может быть будут сумерки будет земля детства постепенно проступающая сиянием янтарные полосы умирающие в пепельной гризайли там наверно прошел огонь когда я вижу нас снова мы уже совсем близко

сумерки мы устали идем домой вижу только то что не скрыто одеждой наши лица сообщников воздеты к восходу зыбкое свечение слипшихся ладоней медленных и усталых мы входим ко мне домой и исчезаем

руки проходят сквозь меня и тела как тени сквозь еще одну тень сцена пуста под грязью последнее небо гаснет пепел темнеет нет больше для меня иного мира кроме моего очень славного но не такого так не бывает

я жду может быть мы вернемся но нет не вернулись какие встречи бормочет вечер то что напело мне утро и в этот день в это утро а вечера нет

найти что-то другое чтобы продержаться еще вопросы кто это был что за люди какое место на земле в таком вот духе откуда это кино вернее эта пантомима лучше ничего съесть что-нибудь

это должно быть длилось минуту бывают минуты и похуже обманутая надежда ничего страшного день уже клонится к вечеру съесть что-нибудь это продлится минуту приятная будет минута

затем в случае необходимости моя боль самая глубокая неуловимая из всех моих болей самая любимая проблема с моими болями выход в том чтобы перетерпеть минутку потом идти дальше не из-за дерьма и блевоты тут другое этого не понять не высказать конец путешествия

правая нога правая рука тяни толкай десять метров пятнадцать метров добрались новое место привыкаем к новому месту молитва о том чтобы хоть ненадолго уснуть какие вопросы если так надо то что это были за люди какое место на земле

это будет неплохая минута потом будут еще и похуже к этому тоже надо готовиться настанет ночь нынешнее прочтение я бы поспал а если проснусь

и если немой смешок проснусь наспех катастрофа Пим конец первой части остается только вторая остается только третья остаются только вторая и третья

одышка проходит я на боку какой бок правый так оно лучше растягиваю края мешка вопросы чего о Господи чего я могу пожелать голод что я ел в последний раз в таком вот роде время проходит я остаюсь

сцена с мешком обе руки растягивают его края чего еще можно желать левая ныряет в мешок сцена с мешком а рука потом до самой подмышки а потом

блуждает среди банок не снисходя до пересчитывания убеждается что их там добрый десяток хватает может быть последние креветки не важно лишь бы хоть что-нибудь

вынимает маленькую овальную банку передает другой руке возвращается за консервным ножом наконец находит извлекает открывалку на свет божий разговор о консервном ноже с резной костяной ручкой в форме веретена прикоснуться к ней чувство покоя

руки что делают руки в состоянии покоя трудно заметить большой и указательный пальцы у которых грязь соответственно на конце и на внешней стороне второй фаланги что-то там не так щиплют мешок а оставшиеся пальцы прижимают предметы к ладони банку открывалка лучше уж эти детали чем ничего

ошибка покой речь о покое ошибка сколько раз на этой стадии говорю как слышу в этом положении руки внезапно оказываются пусты щиплют мешок опять и опять мешок оказался пустым

искать обезумев в грязи открывалку в ней вся моя жизнь но от чего она мне трудно сказать это точно от чего и так всегда моя маленькая вечно запропавшая огромное время

покой итак мои ошибки это моя жизнь колени подтянуты спина колесом голова легла на мешок обхваченная руками мешок мой мешок тело мое тело все эти части каждая часть

мне чтобы сказать мне чтобы что-то сказать чтобы сказать то что я слышу когда замирает одышка в царстве мертвых я наконец увижу свой пуп там дуновение[18] оно и крылышка майской мухи не шелохнет я чувствую открывается рот

в грязном низу живота я увидел в один благословенный день в подтверждение правоты Гераклита Темного в самой выси горней лазури[19] меж большими черными крылами распростертыми недвижными видел как висело снежное тело неизвестной птицы парусник альбатрос горлан южных морей знал я одну историю Господи вот такое естествознание были у меня неплохие мгновения

но последний день путешествия это неплохой день без просчетов без взлетов словно сходил отдохнул и вернулся руки как я их оставил ничего не потеряю ничего больше не увижу

мешок моя жизнь никогда не выпущу нет выпущу нужны обе руки как во время путешествия это связывается в голове с тем заревом пустым и черным до изумления потом внезапно словно пылающая пригоршня стружек ну и зрелище

нужно путешествие когда я это скажу слабеющим голосом позже когда-нибудь позже голос мой слабый как я

итак двумя руками как бывает когда путешествую или обхватываю обеими голову обхватывал ее там наверху в лучах итак отпускаю мешок но на какую-то минуту он становится моей жизнью итак ложусь поверх это по-прежнему связывается в голове

царапают мне ребра сквозь джут края последних банок мятые края истлевший джут верхние ребра правый бок немного выше чем там где за них держишься держался сегодня моя жизнь еще не ускользнет от меня еще не эта жизнь еще не ускользнет

если я родился она не была левшой правая рука перекладывает банку в другую а та сразу же инструмент в эту изящное движение маленькое завихрение пальцев и ладоней маленькое чудо благодаря которому маленькое чудо среди множества других благодаря которым я еще жив еще был жив

остается только съесть десять двенадцать эпизодов открыть банку убрать инструмент постепенно поднести к носу открытую банку безупречная свежесть далекий аромат счастья приправленного лавром мечтать или нет опустошить банку или нет бросить или нет и в том же духе этого не говорят не вижу не особенно важно утереть рот вот так всегда и так далее и наконец

взять мешок в руки унести такой легкий прижав к себе что есть сил приложиться щекой это важнейшая сцена с мешком она сыграна она уже позади день уже клонится к вечеру закрыть глаза наконец и ждать мою боль пускай болит с ней я продержусь еще хоть немного а пока

молитва ни к чему спать я еще не имею права еще не заслужил молитва для молитвы когда всего не хватает когда я думаю о неприкаянных душах по-настоящему неприкаянных о настоящих душах которые никогда не имеют права даже на сон однажды я молился за них если верить старому пожелтевшему снимку

опять я всегда и всюду в лучах век неизвестно какой вид сзади на коленях кверху ляжками на вершине горы отбросов одет в мешок с дыркой для головы в зубах горизонтально зажато древко огромного стяга на котором читаю

по милосердию твоему то и дело пускай великие грешники спят далее неразборчиво из-за складок потом видеть во сне быть может счастливое время которым они обязаны своим заблуждениям все это время демоны будут отдыхать десять секунд пятнадцать секунд

сон единственное благо короткие подергивания нижней части лица ни звука единственное благо иди погаси эти два старых угля кои уже ни при чем и этот старый очаг разрушенный огнем и во всей этой дряни

вся эта дрянь от начала до-конца от волос до ногтей с пальцев на руках и на ногах как мало она пока ощущает что она такое пока собой представляет и сон

сон приди с неба с земли из-под земли где я непостижим а-а-а ни звука в заднице жгучий кол в тот день мы больше не молились до того как

сколько раз на коленях сколько раз сзади на коленях под всеми углами сзади во всех положениях на коленях и сзади сразу если это был не я это был всегда один и тот же жалкое утешение

ляжка вдвое больше чем надо другая вдвое меньше чем надо или это обман зрения когда испражняешься грязью тогда и подтираешься вот уже века я этого больше не касаюсь возьмем отношение четыре к одному я всегда любил арифметику она мне платила взаимностью

у Пима они были хоть и маленькие но одинаковые ему бы еще третью я засовывал туда открывалку равнодушно что-то там не так но сперва покончить с этим с моей жизнью путешественника часть первая до Пима как было остается только вторая потом третья остается только третья и последняя

из времен когда я еще жался к стенам среди моих ближних и братьев я это слышу и шепот который тогда там наверху на свету на каждую телесную боль душевная я от нее леденел я выл на помощь в одном случае на сотню испытывая долю блаженства

как когда в виде исключения надравшись в тот час когда появляются мусорщики упорно желая выйти из лифта я застреваю ногой между площадкой и клеткой лифта а спустя два часа минута в минуту хоть время засекай прибегает кто-то кто все это время тщетно жал на кнопку вызова

старый сон я не верю или верю это зависит от чего неизвестно смотря какой день зависит от того какой день прощайте крысы кораблекрушение свершилось немного меньше вот и все о чем я умоляю

немного меньше неизвестно чего неизвестно как неизвестно когда немного меньше времени быть и не быть прошедшее настоящее будущее и условное наклонение давайте давайте продолжение и конец часть первая до Пима

жжение в прямой кишке как превозмог размышления о том как вытерпеть боль непреодолимое: начало пути относящиеся к нему приготовления благополучный маршрут внезапное прибытие в гостеприимный порт задние огни отбой и гоп разве это сон

сон мало шансов смерть мешка ляжки Пима конец первой части остается только вторая потом третья остается только третья и последняя о сжалься Талия где твой зеленый плющ[20]

скорее голову в мешок где с позволения сказать я терплю все муки всех времен меня это заботит как прошлогодний снег и каждая клеточка трясется от безудержного смеха банки от этого трещат наподобие кастаньет грязь чавкает под моим трясущимся телом я одновременно пукаю и писаю

удачный последний день путешествия все проходит как нельзя лучше шутка выдыхается слишком стара содрогания унимаются возвращаюсь на вольный воздух к серьезным вещам мне довольно было бы поднять мизинец чтобы улететь на лоно Авраамово я бы попросил его иметь это в виду

тем не менее кое-какие мысли чтобы занять время о непрочности эйфории у разных классов животного царства начиная с губок как вдруг нет не могу больше терпеть ни секунды так что этот эпизод пропускаем

испражнения нет они это я но я их люблю старые банки не до конца опорожненные вяло отброшенные нет что-то еще грязь поглощает все она выдерживает меня одного мои двадцать кило тридцать кило немного проседает под ними а потом уже больше не проседает я не бегу я удаляюсь

оставаться всегда в одном и том месте никогда у меня не было других притязаний с моим малым бессильным весом в этой теплой тине вырыть себе логово и не шевелиться старый сон возвращается вижу его в этот тягучий час он есть и будет еще долго начинаю сознавать чего он стоит чего стоил

глотнуть побольше черного воздуха и покончить наконец с моей жизнью путешественника до Пима часть первая как было до другого до оседлого с Пимом после Пима как было как есть огромное время когда я ничего

больше не вижу слышу его голос потом эта другая приходит издалека из тридцати двух сфер зенита и глубин потом во мне когда отпускает одышка ошметки бормочу их

с этим беспокойством причина в том что я больше не выдержу ни секунды здесь где я не в силах даже поднять мизинец даже если от этого подо мной грязь расступится а потом сомкнется

вопрос старый вопрос да или нет это ежедневное если ежедневное потрясение это слово которое нужно слышать шептать это потрясение если ежедневное оно меня подхватывает и вышвыривает из моего пьянства

и день который так клонится наконец к своему концу не состоит ли он из тысячи дней старый добрый вопрос ужасный для головы он всегда может возникнуть по поводу чего угодно и вообще без повода что такое великая красота

обладать хронометром Пима что-то там не так и нечего хронометрировать итак я больше не ем нет я больше не пью и не ем больше не шевелюсь и не сплю больше ничего не вижу и не делаю может быть это еще восстановится полностью частично слышу говорят да потом нет

голос хронометрировать голос он не мой молчание хронометрировать молчание это бы могло мне помочь я увижу как что-то делается что-то делается Боже милосердный

проклинать Бога ни звука мысленно отмечать время и ждать полдень полночь проклинать Бога или благословлять и ждать засекая время но дни опять это слово как с ними быть если нет памяти вырвать лоскут из мешка узлом завязать или веревку не выдержит

но сперва покончить наконец с моей жизнью путешественника часть первая до Пима безымянные шевеления в грязи это я говорю как слышу кто роется в мешке вынимаю из него веревку стягиваю мешок вешаю себе на шею переворачиваюсь на живот прощаюсь ни звука и вперед

десять метров пятнадцать метров полуоборот налево правая нога правая рука тяни толкай плашмя безмолвные извержения семени полуоборот направо левая рука левая нога тяни толкай плашмя безмолвные извержения семени это описание не изменить ни на йоту

здесь расчеты запутались таким образом что я не сумел отклониться больше ни на секунду от направления которое в один прекрасный день в одну прекрасную ночь в непостижимом начале пути было навязано мне случаем необходимостью понемногу и тем и другим это одно из это было одно из трех с запада это чувствуется с запада на восток

и так в грязи темнота плашмя стройными рядами немного больше немного меньше двести триста километров пускай через восемь тысяч лет если бы я не остановился оборот вокруг земли то есть эквивалент

не сообщается где я получил образование приобрел понятия об арифметике астрономии или даже о физике я отмечен ими вот главное

всем обязанный этим горизонтам я не чувствую усталости хотя она сказывается более тяжкий переворот с бока на бок в перерывах затягивающееся лежание плашмя множащиеся немые проклятия

внезапно почти уверенность что еще сантиметр и я упаду в канаву или разобьюсь о стену хотя с этой стороны мне ли не знать надеяться не на что это вырывает меня из задумчивости я прибыл

люди там наверху которые жаловались на то что не живут странно в такую минуту такой пузырь в голове все теперь умерли теперь другие для кого это не жизнь продолжение очень странное то есть я их понимаю

все всегда понимал кроме например истории географии все понимал и ничего не умел прощать никогда ничего всерьез не порицал даже жестокости к животным ничего не любил

такой пузырь ну он лопнет и день уже ничего для меня не значит

но слишком слабо нельзя согласен если хочешь слабее нет надо как можно слабее потом еще слабее говорю как слышу каждое слово всегда

мой день мой день моя жизнь вот так всегда старые слова которые возвращаются больше почти ничего только пока я опять приспособлюсь потом продолжаются пока не усну не уснуть сумасшедшим или тогда вообще не надо

сумасшедшим или хуже преображенным как Геккель[21] родившийся в Потсдаме где жил также Клопшток и многие другие и работал хотя похоронен в Альтоне[22] тень которую он отбрасывает

вечером обратив лицо к огромному солнцу уж не знаю об этом не сообщается огромная тень которую он отбрасывает на свой родной восток гуманитарные науки я ведь их изучал о Боже и вдобавок немного географии

и это почти всё но премудрость отринь ты забыл всю латынь надо быть бдительным итак настал удобный миг потом внезапно принимаюсь самому не верится слушать

слушать как будто накануне вечером уехал из Новой Земли география какую я знал я как раз опять пришел в себя в субтропической супрефектуре вот какой я был какой я стал или какой я был всегда одно из двух

вопрос а старый добрый вопрос а всегда ли вот так с тех пор как мир мир для меня шепот моей матери обрушиваясь на меня в невероятном хаосе

доводит до того что я не в состоянии сделать шаг особенно ночью без того чтобы не застыть на одной ноге закрыв глаза затаив дыхание прислушиваясь к преследователям и подмоге

закрываю глаза всё те же и вижу себя с задранной головой так что шее больно руки судорожно хватаются за грязь что-то там не так затаив дыхание это длится я длюсь вот так еще минутку до легкого подергивания низа лица знак что говорю себе удалось сказать себе

что такого можно себе сказать в такие минуты маленькая жемчужина безнадежного утешения тем лучше тем хуже что-то подобное но не такое холодное в добрый час что-то в таком роде но не такое горячее радость и горе эти двое сумма этих двух деленная на два и теплая как в прихожей

когда найдешь что сказать говоришь быстро говоришь быстро губы застывают и все мышцы вокруг руки распахиваются голова падает забираюсь поглубже потом больше уже некуда это то же королевство что недавно что недавно и всегда я никогда из него не выезжал оно беспредельно

Бог знает часто ли я счастлив но никогда больше никогда так как в ту минуту счастье несчастье знаю знаю но поболтать-то об этом можно

там наверху будь я там наверху звезды уже и на каланчах краткий час теперь уже остается совсем немного потерпеть я бы готов так остаться навсегда но это не получается

развязать веревку со стороны мешка со стороны шеи так и делаю так надо так назначено мои пальцы это делают я их чувствую

в грязи темнота лицом в грязь руки все равно как что-то там не так веревка в руке все тело не важно как скоро будет словно здесь только на этом месте я жил когда-то или всегда

Боже где-то иногда вот сейчас но у меня случайно выдался удачный день я бы конечно съел что-нибудь но я не съем рот открывается язык не высовывается рот скоро закрывается

слева за мной тащится мешок переворачиваюсь на правый бок и беру его такой легкий у меня в руках колени подтянуты спина колесом голова ложится на мешок у нас уже наверно раньше были такие движения где-нибудь возможно последние

а теперь да или нет мешковина между губ так бывает не во рту между губ в прихожей

несмотря на жизнь которую мне дали я остался губастым две толстых губы, созданных для поцелуев воображаю красные алые воображаю они вытягиваются еще немного растягиваются и смыкаются на складке мешковины похоже на лошадь

да или нет не сообщается не вижу других возможностей переделать мою молитву в сон добиться чтобы он спустился чтобы он разомкнулся подо мной в спокойных водах наконец и в опасности более чем когда-либо потому что когда отразишь удар всегда жди еще

найти еще слова когда они уже все израсходованы короткие подергивания опять низа лица ему бы хорошие глаза свидетелю если там был свидетель хорошие глаза хорошую лампу будут у него хорошие глаза хорошая лампа

писарю сидящему в сторонке он бы объявил полночь нет два часа три часа час Ballast Office[23] короткие подергивания низа лица ни звука это мои слова натворили то что натворили мои слова я еще усну в лоне человечества очень просто

там пыль камни вперемешку с известью и гранитом нагроможденные чтобы построить стену дальше цветущий терновник зелено-белая живая изгородь бирючина с терновником вперемешку

слой пыли потом маленькие ножки большие для своего возраста босые в пыли

портфель под попкой спиной к стене поднять глаза на синеву проснуться в поту какая была белизна маленькие облачка виднелись синева сквозь теплые камни сквозь майку в горизонтальную полоску синюю и белую

поднять глаза искать лица в небе засыпающих зверей а там прекрасный юноша встретить прекрасного юношу с золотистой бородкой облеченного в зарю проснуться в поту потому что во сне повстречал Христа

в таком роде картина не для глаз созданная из слов не для ушей день завершен я уцелел до завтра грязь разверзается ухожу до завтра голова на мешке руки вокруг остальное не важно как

темнота короткая темнота долгая как знать а вот и снова я в пути здесь чего-то не хватает еще два-три метра и пропасть еще два-три последних ошметка и конец конец первой части остается только вторая потом третья остается только третья и последняя здесь чего-то не хватает того что уже известно или что никогда не станет известно одно из двух

прихожу и падаю как слизень падаю беру мешок в руки он уже ничего не весит ничего куда положить голову прижимаю дерюгу не скажу к сердцу

никакого волнения все погибло дно прохудилось сырость таскание потертость объятия поколения старый мешок из-под угля пятьдесят кило это угнетает все прошло банки открывалка без банок от этого я избавлен банки без открывалки этого у меня не будет на сей раз в жизни

и еще столько всего другого столько воображаемого никогда не называемого никогда не возможного полезного необходимого прекрасного на ощупь все что мне дали нынешнее прочтение как это далеко все кроме веревки рваный мешок веревка старый мешок говорю как слышу шепот в грязи старый мешок старая веревка вас вас я храню

еще немного чтобы вытерпеть расплести веревку сделать из нее две стянуть дно мешка наполнить мешок грязью стянуть его сверху получится хорошая подушка будет мягко у меня в руках короткие подергивания нижней части лица если бы они могли быть последними

когда последняя трапеза последнее путешествие что я делал где побывал в таком роде безмолвные вопли покинутость свет надежда беспорядочный уход вокруг шеи веревка во рту мешок собака

покинутость здесь результат надежды это неотделимо от вечной прямой результат благих чаяний не умереть до срока в темноте грязи не говоря уж о прочем

единственное что можно сделать повернуть назад на худой конец потоптаться на месте а я иду вперед зигзагами это впрямь подходит к моей комплекции нынешнее прочтение в поисках того что я потерял там где никогда не бывал

дорогие цифры когда всего не хватает чтобы кончить часть первую до Пима прекрасная эпоха хорошие минуты утраты рода я был молод цеплялся за род я имею в виду человеческий род говоря себе короткие подергивания ни звука два плюс два дважды два и так далее

итак внезапный рывок влево так лучше сорок пять градусов и два метра прямая линия такова сила привычки потом направо прямой угол и прямо четыре метра дорогие цифры потом налево прямой угол и вперед по струнке четыре метра потом направо прямой угол достаточно и так далее вплоть до Пима

также с обеих сторон заброшенной прямой воздействие надежды ряд зубьев пилы или расширяющихся по краям шевронов со стороной два метра основанием три метра немного меньше это основание на старом направлении пути которое я таким образом нахожу снова мгновение между двумя апогеями полтора метра немного меньше дорогие цифры прекрасная эпоха итак она завершается часть первая до Пима моя жизнь путешественника огромное время я был молод все это итак прекрасная эпоха шевроны апогей каждое слово всегда как я его слышу в себе которое сперва было бу-бу-бу со всех сторон и шепот в грязи когда замирает одышка тише ошметки

полуоборот налево правая нога правая рука тяни толкай плашмя проклинать Бога благословлять его умолять ни звука ногами и руками шарить в грязи на что я надеюсь банка потерялась там где я никогда не был полупустая банка выброшенная передо мной это все на что я надеюсь

где я никогда не был но другие может быть совсем давно совсем недавно совсем и так и этак процессия какое утешение когда доставляешь другим затруднение какое утешение

те которые тащатся впереди те которые тащатся позади с кем случилось случится то что случается с вами бесконечное шествие рваные мешки на общее благо

или небесная банка сардины чудодейственно ниспосланные Богом как новое в моих невзгодах чтобы было чем тошнить лишнюю неделю

полуоборот направо левая нога левая рука тяни толкай плашмя немые проклятия шарить в грязи каждые полметра восемь раз каждый шеврон пускай три метра полезного пути немного меньше загнутая крючком для захвата рука погружается вместо привычной тины в задницу два крика из них один безмолвный конец первой части вот как это было до Пима

2

итак вот наконец часть вторая где я опять должен сказать как было как я это слышу в себе что было снаружи бу-бу-бу со всех сторон ошметки как было при Пиме огромное время потихоньку в грязи в грязь когда замирает одышка как было моя жизнь разговор о моей жизни в темноте грязь при Пиме часть вторая остается только третья и последняя и там моя жизнь там она у меня была и там будет огромное время часть третья и последняя в темноте грязь потихоньку ошметки

счастливый период на свой лад часть вторая разговор о второй части при Пиме как было хорошие минуты хорошие для меня разговор обо мне для него тоже разговор и о нем тоже счастлив на свой лад я об этом узнаю позже узнаю на какой лад его счастье у меня это будет у меня еще было не все

итак слабый тоненький крик предвкушение этого шепота полукастрата который мне придется выносить как долго хватит цифр вот еще маленькая разница с предыдущим отныне больше никаких цифр все измерения зыбкие[24] да зыбкие ощущения протяженности пространственной протяженности временной протяженности смутные ощущения близости того и другого а следовательно больше никаких вычислений если только алгебраического порядка на худой конец да слышу как говорят что да потом что нет

проворно как из глыбы льда или раскаленная добела моя рука отодвигается какое-то время медлит на весу это неопределенно потом медленно опускается и твердо ложится пожалуй слегка по-хозяйски плашмя на чудесную плоть перпендикулярно щели культя бугор и впадина большого пальца на левой ягодице четыре пальца на другой правая рука значит мы еще не валетом

плашмя очень хочу но немного все же выгнутая от внезапной стыдливости это возможно она не могла притворяться и броситься вот так на щель немного выпукло как спина осла, отчего контакт с правой ягодицей не включал подушечек пальцев но тут ногти второй крик испуган конечно но мне показалось что я различил в нем словно заглушенный оркестром маленький флажолет удовольствия уже от вольности с моей стороны это возможно

вот прошедшее эта часть может быть пойдет в прошедшем часть вторая при Пиме как было еще небольшое отличие может быть от предыдущего но быстро одно слово о моих ногтях у них своя роль и они сыграют ее

опасно ну-ну чтобы в этой части я не оказался не то что угасшим до этого еще далеко в моем сочинении а как бы сказать тусклым как не вспыхнувшая коптилка Пим исчез еще более живой если возможно чем до нашей встречи потом как сказать более живой нет ничего лучше человека когда никого кроме него не видишь никого кроме него не слышишь слишком сильно сказано как всегда да мне теперь приходится опасаться запасных ролей

потому что без меня уже никогда не будет Пима разговор о Пиме никогда вообще просто безжизненный и безмолвный каркас навсегда распластавшийся в грязи без меня но как я его оживлю вы увидите и если я сумею стушеваться позади своего творения когда это со мной случится теперь мои ногти

быстро предположение если эта грязь так сказать просто наше общее дерьмо по-настоящему общее если нас не биллионы в эту минуту а почему нет потому что вот нас двое а были биллионы которые ползли испражнялись в собственном дерьме сжимая как сокровище в руках то что позволит им и дальше ползти и испражняться еще теперь мои ногти

мои ногти ну что ж если говорить только о кистях рук не говоря об этом восточном мудреце они у меня были в плачевном состоянии этот дальний восточный мудрец[25] который сжимал кулаки начиная с самого нежного возраста как это неопределенно до смертного часа не сообщается в каком возрасте так вот когда он это делал

итак в свой смертный час не сообщается в каком возрасте смог наконец их увидеть незадолго до свои ногти своей смерти которые пронзили ему ладони насквозь наконец смог их увидеть они вышли наконец с другой стороны и вскоре прожив таким образом делал то делал се всю жизнь сжимал кулаки так прожил умер наконец говоря себе последний вздох что они еще будут расти

занавес раздвигался часть первая я видел друзей приходивших его навестить где сидя на корточках в глубокой тени могилы или бо[26] со сжатыми кулаками на коленях он так и жил