Текст книги "Все танки Первой Мировой. Том I
Самая полная энциклопедия"

Автор книги: Семен Федосеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

От «№ 1 Линкольн» до «Большого Вилли»

За 40 дней – со 2 августа по 10 сентября – Триттон и Вильсон создали машину, считающуюся первым в истории танком. Впоследствии, правда, их первенство оспаривали Кромптон, Мак Фи и Несфильд, хотя сам Вильсон признавал приоритет за Л. де Молем, чей проект поступил в британское Военное министерство еще в 1912 г. (хотя нет оснований считать, что Триттон и Вильсон были знакомы с проектом де Моля до 1919 г.). К тому же еще в начале 1915 г. бизнесмен Ф.С. Лоув из США пытался продать Комитету по сухопутным кораблям (хороша была все же секретность) чертежи 30-тонного бронированного трактора разработки Э.М. Уиллока. Ответа Лоув не дождался, а позже обвинил англичан в плагиате. Это было не первое и далеко не последнее громкое заявление в споре о приоритете в разработке танка. В 1919 г. специально утвержденная королем Комиссия британского парламента (Королевская комиссия по вознаграждению изобретателей) признала «авторство» Триттона и Вильсона, присудив им премию в размере 15 000 фунтов стерлингов. Суинтон получил лавры «отца танков» чуть позже. Популярная в нашей стране версия о постройке «первого танка» в России инженером А.А. Пороховщиковым не подтверждается документами – одногусеничный «Вездеход» Пороховщикова ни в проекте, ни в построенной модели не имел ни бронирования, ни вооружения (русских проектов вездеходных боевых машин мы еще коснемся).

Машина «№ 1 Линкольн», подготовленная Триттоном и Вильсоном, представляла собой установленный на шасси трактора «Буллок Крипинг Грип» коробчатый бронекорпус с грубым макетом башни – позже планировали установить сверху корпуса вращающуюся башню с 40-мм автоматической пушкой «Виккерс».

Опытная машина «№ 1 Линкольн» на испытаниях, сентябрь 1915 г. Обратим внимание на блокированную подвеску гусеничной ходовой части и колесный «хвост» базового шасси «Буллок».

После испытаний, прошедших 10 сентября 1915 г., Суинтон докладывал: «Морякам удалось соорудить первый экземпляр гусеничной машины, переезжающей через канавы шириной 4,4 фт и возвышения в 4 фт 6 дм и вертящуюся вокруг своей оси, как собака с блохой на хвосте». Но ходовая часть трактора оказалась слабой для таких нагрузок. К тому же при переходе через траншеи нижняя ветвь гусеницы провисала и гусеница спадала. Из трех вариантов решения – тросовая гусеница, армированная лента из суррогатного каучука, звеньевая гусеница с жесткой подвеской – Триттон и Вильсон выбрали последнее.

Опорные катки, ведущее и направляющее колеса с гусеницей шириной около 500 мм смонтировали на отдельной коробчатой раме, трак состоял из опорного «башмака» и рельсовых направляющих. 28 сентября 1915 г. закончили деревянный макет в натуральную величину, а к концу ноября подготовили к испытаниям новый вариант машины. Он стал известен под прозвищем «Маленький Вилли» (Little Willie) – работники фирмы усмотрели в ней внешнее сходство с Вильсоном. Карбюраторный двигатель «Даймлер» мощностью 105 л.с. и двухскоростная тракторная коробка передач обеспечивали машине скорость хода не более 3,2 км/ч передним ходом и 1 км/ч задним ходом. В передней части корпуса на жестких сиденьях размещались два водителя: правый водитель с помощью педалей управлял работой двигателя, рычага – коробкой передач, лебедки – колесным хвостом, левый подтормаживал правую или левую гусеницу с помощью ручных тормозов. Корпус собрали из листов котельной стали, укрепив их клепкой на каркасе из стальных уголков. В лобовой части выполнили установку под 7,7-мм пулемет «Виккерс», в бортах – лючки для стрельбы из личного оружия. Отверстие под башню заглушили крышкой. «Маленький Вилли» преодолевал ров шириной до 1,52 м («№ 1 Линкольн» – 1,2 м), в чем ему помогал колесный хвост, отчасти скопированный с управляемой «колесной тележки» тракторов «Холт» и «Буллок» и включавший два спицованных стальных колеса диаметром 1,37 м.

«Маленький Вилли» на заводском дворе, ноябрь 1915 г. Обратим внимание на ходовую часть с жесткой подвеской, колесный «хвост» и крышу, перекрывающую предусмотренное поначалу отверстие под вращающуюся башню.

Тактико-технические характеристики машины «Маленький Вилли»

Касаясь вопроса о тонкой противопульной катаной стальной брони, можно привести данные одного из английских броневых сплавов, использовавшихся для изготовления щитов: углерод – 0,45 %, никель – 1,3 %, хром – 1,2 %, ванадий – 0,12 %, марганец – 0,5 %. В России в это время изготавливалась противопульная катаная стальная броня, содержавшая (в зависимости от сорта): углерода – 0,25—0,45 %, никеля – 3,5–4,5 %, хрома – 0,5–1,6 %, кремния – 0,2–0,8 %, серы – 0,02—0,045 % и столько же фосфора. При термообработке тонкая стальная броня прокаливалась на всю толщину.

Однако Суинтон считал, что «Маленький Вилли» еще не отвечает боевым задачам. Командование британских войск во Франции выдвинуло обоснованные реальными условиями требования к машине – двигаться по склону крутизной до 27° (45 %), преодолевать ров шириной 2,44 м и стенку высотой 1,37 м.

Тогда в импровизированном бюро Триттона и Вильсона в номере отеля «Уайт Харт» в Линкольне родилась идея придать обводам гусеницы форму, близкую параллелограмму, для увеличения высоты зацепа верхнюю ветвь пустить поверх корпуса и вынести направляющее колесо вперед. «Это была достаточно неуклюжая выдумка, – писал позже Суинтон, – однако она обещала решить самую трудную проблему – улучшить способность взбираться по склону и преодолевать широкие окопы». Так к корпусу танка по обоим бортам добавились бронированные рамы, на которые монтировались гусеничные обводы. Поворотная башня слишком подняла бы центр тяжести такой машины, и установку вооружения решили «по-морскому» – в бортовых спонсонах. В свое время англичане использовали спонсоны – поворотные артиллерийские установки – в своих казематных броненосцах для увеличения угла обстрела орудий, затем в спонсонах (бортовых выступах на участках палубы, выступающих за борт) на броненосных кораблях размещали малокалиберную артиллерию. Неудивительно, что использовать эту конструкцию в танках предложил Д’Энкур. Совместный комитет на заседании 24 сентября 1915 г. принял схему с таким размещением вооружения за основу, а также – требования к машине по проходимости, установив ей массу до 22 т. Уже 29 сентября группе офицеров продемонстрировали деревянный макет в масштабе 1:1. В ноябре завод Фостера приступил к изготовлению машины, известной под именами «Большой Вилли», «Машина Вильсона», «Кингз Сентипед» («Королевская сороконожка»). А 14 января «Большой Вилли» уже испытали на поле вблизи завода в Линкольне.

Черчилль к тому времени ушел из правительства из-за провала Дарданелльской десантной операции и находился на фронте в качестве командира пехотного полка. 3 декабря он направил в Комитет имперской обороны и в штаб Френча докладную записку «Варианты наступления», в которой предлагал совместное использование бронированных гусеничных тракторов и пехоты, движущейся по полю боя под прикрытием колесных бронещитов. Записка попала к новому главнокомандующему генералу Дугласу Хэйту, который для ознакомления с вопросом командировал в Англию подполковника-инженера Эллиса.

«Маленький Вилли» в музейной экспозиции.

Предсерийный танк «Большой Вилли» («Мать»), вид справа.

30 января 1916 г. компания Фостера представила новую машину на испытания, о чем Д’Энкур известил Китченера. По железной дороге машины доставили в Хетфильд в поместье маркиза Солсбери, в парке которого под руководством Суинтона и Хеттерингтона возвели полосу препятствий. Здесь 2 февраля «Маленький» и «Большой Вилли» продемонстрировали министру снабжения Д. Ллойд-Джорджу, военному министру Китченеру, министру иностранных дел лорду Бальфуру, начальнику штаба британских войск генералу У. Робертсону, лордам Адмиралтейства, подполковнику Эллису. «Было сделано все, что в человеческих силах, чтобы гарантировать машину от поломок, – вспоминал Суинтон. – Это меня особенно беспокоило, так как ставка была слишком велика». Машины преодолевали рвы, воронки, эскарп. «Большой Вилли» произвел и большее впечатление. Ллойд-Джордж впоследствии так описывал свои ощущения: «Чувство удивительного восхищения овладело мной, когда я увидел это безобразное чудовище под названием „Королевская сороконожка“. Она легко двигалась через плотные заграждения, перелезала по глубокой грязи и через окопы… Напоминавшее слона чудовище прорывалось через кустарники, втаптывало молодые деревья в землю и оставляло после себя широкий след разрушений». Но Китченер остался при своем мнении: «Эта прелестная дорогая механическая игрушка не поможет выиграть войну». Полковник Кромптон презрительно окрестил машину «слизняком». Однако Хэйт, познакомившись с докладом Робертсона и Эллиса, уже 8 февраля просил передать армии первые же 40 штук.

К этому времени машину начали именовать «танк». Считается, что этот термин появился 24 декабря 1915 г. в проекте решений Комитета имперской обороны, подготовленном Суинтоном и подполковником Дейли-Джонсоном, и стал детищем секретного делопроизводства. В целях сохранения тайны распространялись слухи, что англичане выполняют заказ русской армии на «полевые емкости для воды» (сначала хотели упомянуть Месопотамию, но ее британцы успели потерять). Из предложенных названий «цистерна», «резервуар», «танк» (tank – «бак», «емкость») выбрали последнее. При перевозке первых танков на них писали кириллицей: «Осторожно. Петроградъ» (правда, неграмотно написанное «ПЕТРОГРААЬ» показывало, что никто из русских в этой акции не участвовал).

8 февраля «Большого Вилли» показали королю Георгу V, а 12 февраля прошли уже официальные испытания. Поскольку это был первый образец, прародитель, за ним утвердилось прозвище «Мать» (Mother). 28,45-тонный танк (выдержать требования по массе не удалось) приняли на вооружение под обозначением Mk I, «Марка Один».

Суинтон составил «Заметки об употреблении танков». Основные положения: не использовать танки раньше, чем их будет достаточное количество, применять на широком фронте, внезапно, без долгой артиллерийской подготовки, на подходящей для движения местности. Массирование, внезапность, танкодоступная местность – три основных принципа, не сразу осознанные военным руководством, но полностью подтвердившиеся опытом. Суинтон обосновал и принципы взаимодействия танков с пехотой и артиллерией.

При Комитете имперской обороны образовали Комитет снабжения танками под председательством лейтенанта Стэрна. Бюрократическая машина заработала – вскоре появился еще и Департамент снабжения танками при Министерстве снабжения Ллойд-Джорджа, которому решили подчинить Комитет снабжения танками. Министерство снабжения, отказавшееся в декабре утвердить строительство танков, в феврале, через несколько дней после вхождения Комитета в его состав, выдало заказ на 100 танков Mk I, хотя Суэттер и Суинтон считали необходимым 3000. Поскольку заводу Фостера это было не под силу, заказ распределили так – 25 Фостеру, 75 «Метрополитэн Кэриэдж, Вэгон энд Файненс Компани Лимитэд» (Бирмингем). Представителем Комитета в эту компанию назначили Вильсона (впоследствии вагоностроительные заводы не раз будут становиться танковыми).

Приняв танки, сухопутные войска перевели к себе и специалистов – в марте 1916 г. Стэрн и Вильсон из флотских лейтенантов стали армейскими майорами, вскоре их включили в штат «тяжелого отделения Пулеметного корпуса» (как именовалась первая танковая часть). В конце августа образовался Департамент поставок механического вооружения. Его председатель майор Стэрн отвечал за дальнейшую разработку, производство и поставку танков.

«Большой Вилли» («Мать») преодолевает ров с пологими скатами.

Тяжелые танки серии Mk I – Mk IV

Схема компоновки танка Mk I сложилась в процессе разработки, когда «Маленький Вилли» обрастал новой ходовой частью и спонсонами. Корпус танка состоял из пяти основных частей – собственно корпус, две рамы гусеничного хода и два спонсона. Корпус в целом повторял коробчатую форму «Маленького Вилли» и внутри походил на машинное отделение боевого корабля – даже деревянный настил пола напоминал палубу. Высота внутреннего помещения около 2 м позволяла продвигаться по нему, не пригибаясь, но в остальном оно было чрезвычайно тесно. Большую его часть занимали двигатель и трансмиссия. Перед двигателем размещалось отделение управления – рубка с двумя сиденьями. Экипаж составляли 8 человек – командир-офицер (обычно лейтенант или второй лейтенант) и 7 нижних чинов. Водитель размещался в рубке справа, командир – слева и чуть выше. Далее неоднократно будет использоваться название специальности «водитель» вместо более привычного для бронетехники «механик-водитель». Тому есть основание – специальность «механик-водитель» тогда еще только формировалась и появилась чуть позже. По сравнению с «Матерью» у Mk I рубку увеличили, дабы обеспечить водителю и командиру хоть какой-то обзор. В проходах и спонсонах располагались наводчики и заряжающие (или пулеметчики), сзади у бортов – помощники водителя. В отличие от первых экземпляров «Матери» и «Большого Вилли», собиравшихся из мягкой стали («котельного железа») или катаной неброневой стали, корпус Мк I собирали из листов катаной стальной брони. Делали корпус так – листы мягкой стали нарезали, сверлили в них отверстия под заклепки, затем закаливали и с помощью болтов и заклепок скрепляли уголками и стальными полосами.

В апреле 1916 г. Суинтон предложил выполнить половину заказанных танков пулеметными – это отвечало задачам танков и ускорению производства. Так появилось деление танков на «самцов» (male, пушечные или пушечно-пулеметные) и «самок» (female, пулеметные). Задачей последних было подавление пехоты противника в окопах и прикрытие «самцов» от возможных пехотных атак.

Поскольку начальник Управления вооружений отказался выделять артиллерийские орудия для «сомнительных» машин, Адмиралтейство выделило морские 57-мм (6-фунтовые) скорострельные пушки «Гочкис» с длиной ствола 40 калибров.

Преодоление рва танком Mk I с колесным «хвостом».

Проекции тяжелого танка Mk I «самец».

Пушка имела кожух ствола, вертикальный клиновый затвор, гидравлический тормоз отката (сверху ствола) и пружинный накатник (под стволом). Предельная скорострельность составляла 15–20 выстр./мин, эффективная дальность – до 1800 м (разумеется, при стрельбе с места). Прицел – оптический. В спонсоне пушка монтировалась на тумбовой установке. Вращающаяся часть опиралась на неподвижное основание боевым штырем и фиксировалась соединительным кольцом. На вращающуюся часть цапфами укладывалась люлька качающейся части. Для наводки служил рычаг-правило, для управления огнем – пистолетная рукоятка со спусковым крючком, от движущегося казенника наводчика защищал боковой щит. Амбразуру спонсона перекрывал цилиндрический щит, связанный с вращающейся частью и имеющий вертикальные вырезы для пушки и прицела. Вырез для пушки закрывал щиток, связанный с люлькой. 57-мм выстрелы укладывались в нижней части спонсонов и в стеллажах между боковыми стенками, пулеметные патроны – в коробках с внутренней стороны щитов установок. Установка оказалась весьма неудобной. Стрельбу из пушки наводчик вел, стоя на коленях на деревянном настиле – фальшполу спонсона, под которым укладывали ЗИП. При откате казенник пушки почти достигал капота двигателя. Большой щит легко заклинивался при попадании между ним и стенками пуль, мелких осколков или камней с грунта. Стреляные гильзы выбрасывали через отверстие в нижней части двери спонсона.

Кроме пушек «самцы» вооружались 3–4 пулеметами «Гочкис» в цапфенных установках – производство ручных пулеметов французской системы «Гочкис» британцы начали в Ковентри в 1915 г. Питание пулемета – из жесткой ленты («полосы») на 30 патронов, охлаждение ствола – воздушное, боевая скорострельность – до 150 выстр./мин. Огонь из лобового пулемета вел командир. Амбразуры пулеметов снабжали откидными крышками – на случай извлечения пулемета. В бортах спонсонов и рубки делались лючки с внешними заслонками для стрельбы из личного оружия. Револьверы считались важным оружием – экипажи проходили специальные курсы стрельбы из них. И в бою окруженным танкистам действительно приходилось отстреливаться от пехотинцев противника в ближнем бою. Командиру было крайне трудно управлять огнем. Размещение вооружения в тесных спонсонах, на небольшой высоте от земли в сочетании с плохим обзором допускало стрельбу только на малых дальностях, но для этого танки и строились. Для посадки и высадки экипажа в задней стенке каждого спонсона имелась дверь с наружными петлями, под дверью крепили ступеньку. Имелись также лаз в крыше корпуса и узкая дверь в кормовой стенке справа, за радиатором.

Патент А. Т. Доусона и Дж. Т. Бакхэма (выдан в 1920 г.) на установку пулемета «Виккерс» в спонсоне.

Схема жесткой подвески опорных катков с тарелями: 1 – тарель, 2 – распорная пружина, 3 – опорный каток без реборды, 4 – борт, 5 – упорное кольцо, 7,8 – ось, 9 – рельс трака, 10 – башмак трака, 11– палец, 12 – уголок, 13 – опорный каток с ребордой, 14 – изгиб пластины башмака, 15 – крепление рельса к башмаку.

Танк-«самка» вооружался 4 пулеметами «Виккерс» калибра 7,7 мм (.303) и 1–2 пулеметами «Гочкис».

Каждый спонсон нес по два «Виккерса» в отдельных цилиндрических установках с бронировкой кожуха ствола. Саму установку пулеметов в спонсоне разработали сотрудники концерна «Виккерс» лейтенант А.Т. Доусон и Дж. Т. Бакхэм (во всяком случае, ими позже получен патент на такую установку). «Виккерс» – основной пулемет британской армии – имел питание из патронной ленты, боевую скорострельность до 300 выстр./мин, водяную систему охлаждения ствола и был довольно громоздок. Зато, в отличие от «Гочкиса», мог развивать интенсивный огонь, что отвечало назначению пулеметного танка. Люк-лаз с откидной дверью в задней стенке спонсона имел высоту 30 см и позволял протиснуться только ползком и боком, в случае пожара был почти бесполезен.

Двигатель и коробку передач прямо заимствовали от тяжелого колесного трактора «Фостер» («Фостер-Даймлер»), разработанного в качестве тягача для ВМФ. Марка «Даймлер» не должна удивлять: еще в 1891 г. упомянутый ранее британский предприниматель, энтузиаст автодела и конструктор Ф. Симмс приобрел у Даймлера права на производство его карбюраторных двигателей в Великобритании. Затем он перепродал права Г. Лоусону, который с 1896 г. основал в Ковентри компанию «Даймлер Мотор Компани Лимитед» (она же «Инглиш Даймлер Мотор»). Карбюраторный 6-цилиндровый бесклапанный (с золотниковым газораспределением) двигатель «Даймлер» жидкостного охлаждения мощностью 105 л.с. (78,3 кВт) устанавливался на раме в средней части танка по оси. Двигатель занимал пространство 1x1,5x0,7 м, так что по бокам от него оставались проходы шириной 0,35 м. Выхлопные трубы выводились вверх на крышу, имели эжекторы, но глушителями не снабжались, прикрывались от дождя и засорения скобами. Выхлоп вверх демаскировал танк искрами, нередко поджигал брезенты. Некоторые экипажи сами ставили глушители из пустых банок из-под масла, обкладывали трубы мокрыми мешками или глиной. Трубчатый радиатор с вентилятором располагался у задней стенки корпуса и соединялся с системой охлаждения двигателя трубой, проходящей под крышей. Отбор мощности на вентилятор – от коробки передач. Два бензобака по 114 л (25 галлонов) каждый размещались по бокам от рубки между внутренними и наружными стенками рам ходовой части (боковых выступов). Неудивительно, что рядом крепились огнетушители. К карбюратору бензин подавался самотеком. Если танк сильно наклонялся – на дне воронки, например, – подача бензина прерывалась, и экипаж переливал его из бака в карбюратор бутылкой. Запуск двигателя производился тремя-четырьмя членами экипажа П-образной рукояткой, расположенной над коробкой передач. Это было небезопасно – был случай, когда в момент начала работы двигателя танкист упал, поскользнувшись на масляном пятне, а с силой вырвавшаяся из рук рукоятка размозжила ему голову.

Карданный вал через сцепление (конус на ферродовой подкладке с продольным управлением) передавал вращение от двигателя на двухскоростную коробку передач со скользящими шестернями, а выходной вал коробки передач через червячный редуктор – на дифференциал. Каждый поперечный выходной вал дифференциала нес на конце две шестерни, которые вместе с парой скользящих шестерен на отдельном валу образовывали бортовую (вторичную) двухскоростную коробку передач. Бортовые коробки понадобились ради придания машине 3-й и 4-й скоростей – на разработку новой основной коробки передач просто не было времени. На вторичном валу бортовой коробки передач находилась ведущая звездочка цепной передачи (цепь Галля), ведущая звездочка большего диаметра вращалась на одном валу с шестерней однорядного бортового редуктора, последний же приводил во вращение расположенное сзади ведущее колесо гусеничного хода. Скорости движения: на I передаче – 1,2 км/ч, на II – 2 км/ч, на III – 3,6 км/ч, на IV– 6,4 км/ч. Средняя скорость движения по полю – 3,2 км/ч, заднего хода – 1,2–1,5 км/ч. Открытая бортовая передача быстро забивалась грязью.

Сзади к танку шарнирно крепился хвост – на X-образной раме монтировали два металлических колеса с ребордой, врезавшейся в грунт. Набор пружин прижимал хвост к земле, для подъема служил открыто установленный гидравлический домкрат, для поворота – тросовая тяга и шарнирные рычаги. Хвост служил для повышения устойчивости и увеличения ширины перекрываемого рва, а также для поворота и в качестве грузового прицепа.

Управляли танком водитель, командир и два помощника, работавшие на бортовых коробках передач. Водитель подавал им команды голосом, но чаще привлекал их внимание ударами рукой или молотком по капоту двигателя и на пальцах показывал номер передачи. Для крутого поворота поднимался хвост, водитель выключал сцепление, блокировал дифференциал, сжатым кулаком указывал одному помощнику поставить бортовую коробку в нейтральное положение, другому помощнику командовал 1-ю или 2-ю передачу (один или два пальца), затем включал сцепление. Командир, управлявший ленточными тормозами бортовых передач, подтормаживал соответствующую гусеницу. После поворота операции проделывали в обратном порядке. С остановленной гусеницей танк разворачивался почти на месте. Чтобы незначительно подправить курс или повернуть с большим радиусом, использовался колесный хвост – помощник поднимал хвост домкратом, водитель, вращая барабан с тросом, поворачивал хвостовые колеса, потом помощник открывал кран насоса, давая хвосту опуститься. Третий способ поворота – за счет разницы скоростей гусениц – требовал большей работы командира педалями тормозов. В любом случае требовались значительные усилия и согласованная работа 3–4 человек, что сильно ограничивало маневренность. Утверждают, что было весьма нелегко заставить машину двигаться в нужном направлении даже по хорошей дороге и на скорости пешехода.

26 сдвоенных опорных катков малого диаметра помещались, как в обойме, между стенками рам ходовой части вместе с ведущим и направляющим колесами и бортовыми коробками передач. Крепление осей катков в стенках усиливали уголками. Направляющее колесо крепилось впереди на салазках с винтовым механизмом регулировки натяжения гусеницы. Гусеница шириной 520 мм составлялась из 90 траков, изготовленных из броневой стали. Трак состоял из «башмака» и прикрепленных к нему двух рельсов (гребней). Изгиб одной грани штампованной пластины «башмака» прикрывал соединительный палец. Каждый третий опорный каток оснащался ребордой для направления гребней. Верхняя часть гусеницы скользила по особому рельсу, имелся только один поддерживающий ролик. Зацепление гусеницы – зубом ведущего колеса за соединительный палец шарнира траков. Нижняя ветвь гусеницы шла по дуге, соответствующей колесу диаметром 18,3 м, и на твердом грунте длина опорной поверхности не превышала 1,2–1,5 м. Так хотели уменьшить сопротивление движению и повороту. Но в результате машину сильно раскачивало. Общими недостатками гусениц, охватывающих корпус, были излишняя длина и масса гусеничной цепи, ее высокая уязвимость и низкий ресурс.

Британский танкист выпускает почтового голубя через бойницу в двери спонсона. Для танковых частей голубиная почта оказалась наименее пригодной.

Погрузка первых танков Mk I на железнодорожные платформы. Обратим внимание на снятые спонсоны (можно увидеть установку двигателя) и надпись «ОСТОРОЖНО ПЕТРОГРААЬ», призванную замаскировать назначение изделия.

Плохо было с наблюдением и связью. Командир и водитель пользовались смотровыми окнами в лобовом листе, прикрываемыми наружными бронещитками. В крыше рубки установили простейшие перископы, но вскоре от них отказались – командир и водитель просто не успевали ими пользоваться. Смотровые щели в бортах не обеспечивали хорошего обзора, зато осколки и брызги свинца от пуль, попавших в броню вблизи их, поражали лица и глаза танкистов (впрочем, за «брызги от пуль» часто принимали просто мелкие отколы с внутренней стороны брони при попадании пуль близко к смотровым щелям и другим отверстиям). Ранения лица и глаз составляли до 80 % ранений танкистов Первой мировой войны.

Для дальней связи в танке возле места помощника водителя крепили клетку с почтовыми голубями, которых выпускали через верхний люк или амбразуры. Голубиная почта получила в Первую мировую войну большое развитие. К концу войны, например, британцы на Западном фронте имели до 6 тысяч почтовых голубей. Но пребывание в танке голуби выдерживали хуже людей и нередко просто дохли. Для ближней связи употребляли сигналы флажками или лампой. Использовали в бою и другие средства – высовывали из люка руку или лопату. Прибегали к действиям «Делай, как я», но в дыму и при тряске сквозь узкие щели не всегда удавалось различить командирский танк. Держали связь пешими посыльными – опасный, но надежный способ. Не существовало и внутренних переговорных устройств. В передней части над лобовым листом корпуса крепились две фары. В танке штатно возили запасной бак с моторным маслом, 2 бачка со смазкой, 3 – с водой (всего около 90 литров), запасные пулеметные стволы, запчасти к двигателю, двухдневный запас продовольствия. Буксирные приспособления представляли собой два ушка со стержнем (пальцем). На крыше Mk I монтировали двускатную деревянную раму с проволочной сетью. Она служила для крепления маскировочного материала и защиты от ручных гранат. После первых боев на Сомме от этой громоздкой сетки отказались.

Об удобстве работы для экипажа не шло и речи. Танк на ходу швыряло, по выражению одного танкиста из бывших моряков, «как торпедный катер во время шторма». Все не закрепленное внутри танка срывалось с места, а не закреплено было почти все возимое имущество. Особенно чувствительны были продольные и поперечные колебания для танкистов в спонсонах. Кроме того, танки изрядно шумели. Это производило сильное моральное воздействие на противника, но мешало скрытному сосредоточению техники, а экипажи просто оглушало. В тесном спонсоне при стрельбе скапливались пороховые газы, прямо за спиной артиллеристов и пулеметчиков находился разогретый двигатель. На ходу в танке скапливались выхлопные газы, бензиновые пары. В течение 10 минут после запуска двигателя температура внутри танка достигала 40 °C, даже в холода североевропейской зимы редко была ниже 32°, а порой достигала, по одним данным, 50°, по другим – даже 70 °C. В бою отравления выхлопными и пороховыми газами, тепловые удары были у экипажей «ромбовидных» танков обычным делом. Начиналось с головной боли, тошноты и кончалось бредом и обмороками. Бывали и смертные случаи. Даже в бою танкисты иногда останавливали танк, выскакивали наружу и отдыхали под машиной.

Проходимость танков была невелика. На твердом грунте удельное давление достигало 2 кг/см², в мягкий грунт гусеница погружалась, увеличивая опорную поверхность и уменьшая удельное давление до 0,5 кг/см², но при этом сильно возрастало сопротивление движению. Гусеницы вязли, и тяжелые машины садились на грунт, пни и камни. Дж. Ф.Ч. Фуллер писал позже, что эти танки «делали для ровной дороги и сухой погоды». Из-за большой ширины они с трудом проходили по теснинам или просекам. Невысокой была и механическая надежность и живучесть узлов, жесткость корпуса.

Тяжелый танк Mk I «самка» с проволочной сеткой («обезьяньей клеткой») на крыше. Одна из первых фотографий британских танков, опубликованная в открытой печати.

Танк MK I «самка» танковой роты С в районе Соммы, октябрь 1916 г.

Танк Mk II «самка» номер F53 (танковый батальон F) в музейной экспозиции. Хорошо видна установка пулемета «Виккерс» с бронированием кожуха.

Часты были прогибы днища и рам ходовой части, выводившие из строя узлы и агрегаты танка. Траки из упрочненной броневой стали оказались слишком хрупкими для тех постоянных ударных нагрузок и интенсивного износа, которым подвергались, – водители танков старались избегать щебня или камней, переходов через железнодорожные переезды.

Всего было выпущено 75 танков Мк 1-«самцов» и столько же «самок».

После первых боев танков на Сомме генерал Хэйг 29 сентября 1916 г. потребовал увеличить заказ до 1000, потом 1250 танков, но внести улучшения в их конструкцию. Военный совет поспешил в октябре отменить этот заказ, ссылаясь как раз на несовершенство танков. 23 ноября 1916 г. в Лондоне созвали совещание по поводу дальнейших работ над танками. Стэрн, нарушая всякую субординацию (благо положение финансиста и «временный» характер его военной службы позволяли ему не опасаться за последствия), обратился к Ллойд-Джорджу, который, став премьер-министром, разрешил увеличить заказ на 1917 г. Против этого не возражал и начальник Имперского генерального штаба У. Робертсон. Выдали новые заказы на броневые плиты, вооружение, стальные поковки. Началось расширение заводов. Продолжал свое участие в программе Фостер, со временем в нее включились заводы «Ковентри Орднанс» в Глазго и «Армстронг-Уитворт энд К°» в Ньюкасле. Запланировали последовательный выпуск трех модификаций – 50 Mk II в январе 1917 г. и 50 Mk III к 7 февраля в качестве переходных, а затем до 31 мая выпускать в неделю по 20 Mk IV.

Mk II не имел колесного хвоста. Отказу от него способствовал якобы эпизод, когда у одного Mk I хвост «отстрелили» снарядом, и это не сказалось на маневренности танка. Ширина перекрываемого рва уменьшилась всего на 0,5 м, зато общая длина танка – почти на 2 м, так что отказ от такого рудимента был полезен. На месте «хвоста» остался ящик для имущества. Стенки спонсонов несколько скосили внутрь. Круглый лючок в крыше заменили более удобным прямоугольным с откидываемой вперед крышкой, прикрыв его кожухом. Общую емкость бензобаков увеличили до 281,4 л. Железные опорные катки и ведущие колеса заменили чугунными. Выхлопную трубу вывели вдоль крыши на корму. На «самки» вместо «Виккерсов» начали ставить ручные пулеметы «Льюис» с воздушным охлаждением. Выбор «Льюиса» (выпускался оружейной фабрикой в Бирмингеме), видимо, объяснялся его применением на тот момент в британской пехоте и авиации.