Текст книги "В мире незримого"
Автор книги: Семен Блинкин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
Поиски продолжаются
Заглянем в лаборатории других исследователей и познакомимся с их творческими устремлениями. То, о чем было рассказано, касалось создания живых вакцин из микробов, ослабленных теми или иными путями, потерявших способность вызывать заболевания, но сохранивших свойства создавать иммунитет.
Но горизонты науки поистине безграничны. Нередко факты, получаемые при изучении одних свойств микробов, оказываются полезными для решения совершенно других вопросов. В науке уже давно было установлено, что микробы привыкают к антибиотикам; одни становятся устойчивыми к ним (это сказалось, например, на снижении лечебной эффективности таких замечательных антибиотиков, как пенициллин или стрептомицин); другие микробы без этих антибиотиков ни в искусственных питательных средах, ни в организме человека и животных размножаться не могут. Это привело ученых к мысли изучить такие культуры дизентерийных бактерий в качестве вакцин для профилактики дизентерии. В сущности, антибиотикозависимые культуры микробов, это не живые ослабленные вакцины, а лишь микробы, потерявшие способность размножаться без того или иного антибиотика.
Итак, у исследователей появились принципиально новые пути и методы для решения проблемы создания иммунитета против дизентерии (а быть может, и других инфекций). То, что сегодня получено в эксперименте, завтра, быть может, станет достоянием практики. Только суровая проверка в жизни докажет, какой из методов окажется более приемлемым и какая живая вакцина более перспективной для профилактики дизентерии.
Живая вакцина против холеры. Грозное заболевание – азиатская холера – в прошлом не раз угрожала человечеству. До настоящего времени на земном шаре в ряде стран еще сохранились постоянные очаги холеры, откуда эпидемии распространяются на другие страны. Борьба с холерой и поиски эффективных мер профилактики, в частности вакцинации, остаются неотложными до наших времен.
Попытки использовать живую культуру холерных вибрионов в качестве вакцины сделал в конце XIX столетия в Испании ученый X. Ферран. Это был смелый опыт введения под кожу живых вибрионов, но методика приготовления такой живой вакцины ничего общего не имела с пастеровскими принципами ослабления вирулентности возбудителей. Технология приготовления вакцины была несовершенной и имела серьезные недостатки. Хотя Ферран вакцинировал в Испании 50 000 человек, признания его вакцина не получила и имеет лишь историческое значение как первая попытка прививок против холеры живыми вибрионами.
Отечественный микробиолог В. А. Хавкин создал на принципах Пастера более современную вакцину для тех времен (1888 г.). Вакцина вводилась подкожно дважды: первая прививка производилась ослабленными вибрионами, вторая – вирулентными. Благодаря первой прививке организм приобретал уже достаточной силы иммунитет, чтобы без опасений вводить живые вирулентные холерные вибрионы.
На новой научной основе уже в наше время (1963 г.) живую вакцину создал индийский ученый Мукерджи. Выделив из воды невирулентные штаммы (разновидности) вибрионов Эль-Тор[17]17
Вибрион Эль-Тор назван по местности, где он был выделен.
[Закрыть], сходные по важнейшим свойствам с холерными вибрионами, Мукерджи использовал эти культуры в качестве вакцины. Будучи убежденным сторонником взглядов на холеру как заболевание кишечного тракта и желая создавать иммунитет кишечника, ученый предложил вводить свою вакцину через рот. Мукерджи полагал, что введенная таким образом вакцина из живых слабовирулентных вибрионов сможет вызвать легкий процесс в кишечнике, который создаст как местный, так и общий иммунитет.
В 1965 г. ученый ввел свою вакцину десяти добровольцам. Вакцина оказалась безопасной, ни один из них не заболел. Открылись перспективы для более массовых наблюдений. Будущее покажет, будет ли вакцина Мукерджи тем препаратом, которого ожидает медицина.
Вакцина против сыпного тифа. История сыпного тифа богата драматическими событиями. Эпидемии сыпного тифа в дореволюционной России были страшным народным бедствием. Особенно широкие масштабы эпидемия сыпного тифа приняла в годы гражданской войны. Жертвы были и среди ученых, часто ставивших на себе опыты самозаражения во имя спасения человеческих жизней. В этих условиях шла напряженная работа по созданию вакцины для профилактики сыпного тифа.
Вакцины создавались одна за другой. Это большая страница истории иммунологии. Поиски давали удачи и разочарования. Последних было гораздо больше, слишком уж сложна была проблема. Чтобы хоть в некоторой степени представить трудности, стоявшие перед учеными на пути их исследований, кратко остановимся на ряде идей и методов их осуществления.
Большим событием в микробиологии начала XX столетия (1909–1916 гг.) было открытие возбудителей сыпного тифа – риккетсий Провачека[18]18
В настоящее время известна большая группа риккетсий, вызывающих многие другие заболевания – риккетсиозы.
[Закрыть]. Это важное открытие омрачила лишь смерть ученых Риккетса и Провачека, погибших на эпидемии сыпного тифа. В их честь микробы – возбудители сыпного тифа получили название «риккетсии Провачека». С этого времени начались многолетние поиски вакцин против сыпного тифа. Проследим эти важнейшие вехи.
Так как риккетсии на искусственных питательных средах не росли (методы культивирования были созданы позже), поиски, естественно, пошли по пути использования органов зараженных животных. Применение мозга зараженных морских свинок для приготовления вакцины казалось весьма заманчивым. У этих животных легко было вызвать сыпнотифозную лихорадку. В мозгу заболевших морских свинок (да и во внутренних органах) скапливалось много риккетсий. Следовательно, думали ученые, если взять мозг заболевших свинок, обработать его химическими и физическими способами, чтобы убить риккетсии, то можно получить вакцину. Но чем бы ни убивали возбудителей в мозгу, убитая нейровакцина не создавала иммунитета. От этой идеи пришлось отказаться.
Когда советским ученым М. К. Кронтовской и М. М. Маевскому и французскому ученому П. Дюрану удалось заразить через дыхательные пути белых мышей и вызвать у них сыпнотифозный процесс с обильным накоплением риккетсий в легких, создание вакцины получило более успешное завершение. Вакцину стали готовить из растертых и обработанных формалином легких зараженных мышей. В Советском Союзе вакцины Кронтовской и Маевского применялись на практике как важнейшее вспомогательное средство в борьбе с сыпным тифом. Особенно важно это было в годы Великой Отечественной войны. Вакцинация против сыпного тифа стала важным дополнением к другим общегосударственным гигиеническим и оздоровительным мероприятиям.
Фантастические опыты
Ученые никогда не останавливаются на достигнутом. Поиски новых более эффективных вакцин продолжались. Профессор В. А. Барыкин решил культивировать возбудителей в желточных мешочках куриных эмбрионов (зародышей). Идея заключалась в том, чтобы вместо экспериментальных животных использовать яйца кур. Задачу эту блестяще разрешил английский микробиолог X. Кока Действительно, в желточном мешке куриного зародыша, богатом естественными питательными веществами, представилась возможность культивировать и получать в неограниченных количествах риккетсии, а затем так называемую яичную вакцину. И действительно, вакцина оказалась более эффективной.
Рассказывая об этих замечательных экспериментах, мы не придерживаемся хронологического порядка. Нам хотелось раскрыть перед читателями лишь развитие идей ученых и воплощение этих идей в эксперименте.
С поисками вакцин против сыпного тифа связаны удивительные исследования. Для эксперимента ученые выбирали не только животных, но и насекомых, например вшей, которых надо было искусственно заражать риккетсиями и придумывать для этого совершенно фантастическую методику и технику.
Итак, ученые уже хорошо знали, что риккетсии могут находиться не только в организме больных людей и животных, но также в кишечнике зараженных вшей. Так не использовать ли их для приготовления вакцин? Не воспользоваться ли этой естественной «биологической пробиркой», в которой можно накапливать множество риккетсий? Мысль совершенно фантастическая. Многих отталкивала в этом неэстетичность экспериментов со вшами, но энтузиасты преодолели и трудности, и насмешливые улыбки коллег. А трудности были совершенно исключительными. Как, например, заражать вшей, чтобы получить массы риккетсий? Польский микробиолог Р. Вейгль решил эту проблему весьма своеобразно. Он создал специальный станочек с капиллярной стеклянной трубочкой, с помощью которой взвесь риккетсий вводится в виде микроклизмы в анальное отверстие. Эта тонкая работа проводилась с помощью пинцетов и под контролем увеличительных луп. Через несколько дней после такой микроклизмы в кишечнике вшей происходило такое накопление риккетсий, что несколько десятков кишечников вшей хватало на три прививки человеку. Как ни тонка и своеобразна была методика заражения вшей, но дальше требовалась подлинно филигранная работа по выделению кишечников, и это тоже было сделано. Кишечники собирались в ступку и растирались, а затем обрабатывались фенолом для умерщвления риккетсий. Хотя вакцина Вейгля обладала несомненной эффективностью и ею было привито около миллиона человек, сложность техники приготовления ограничила более широкое ее применение на практике.
Теперь вакцина Вейгля имеет лишь научно-историческое значение. Однако дело заключалось не только в сложности технологии приготовления вакцины. Для массового приготовления вакцины Вейгля нужно было очень большое количество вшей. Надо было обеспечить их размножение и кормить человеческой кровью. И вот кормление было организовано на людях – донорах. Для этого десятки и даже сотни вшей помещали в специальные камеры-кормилки, похожие на футляры часов на ремешке (с одной стороны камеры имели сетки). Камеры прикрепляли к коже рук или ног людей, причем сторона с сеткой была обращена к коже. Через отверстия в сетке вши набрасывались на кожу донора и сосали кровь. На эту мучительную процедуру массового кормления вшей ради заработка шли безработные, которых в капиталистической стране, где работал Вейгль в те годы, было всегда много.
Совершенно иную методику кормления вшей предложил советский микробиолог профессор А. В. Пшеничное. Кормление и вместе с тем заражение производили либо кровью сыпнотифозных больных, либо кровью здоровых людей, к которой добавляли риккетсии. Используя естественный инстинкт вшей кусать кожу, на камеры-кормилки натягивали тонкую биологическую перепонку (мембрану) из кожи трупа. Эта биологическая мембрана получила название «эпидермомембрана», так как для создания перепонки брался эпидермис, т. е. тонкий наружный поверхностный слой кожи. Через эту оболочку, которую вши прокалывали, и происходило сосание крови. Из нимф (стадия развития вшей) зараженных вшей готовили вакцину.
Методика советских ученых не только значительно упрощала технологию Вейгля. Самое главное заключалось в том, что для кормления вшей были не нужны люди-доноры. Так в разных социальных условиях по-разному решалась одна и та же научная проблема.
Со времен классических работ Пастера по аттенуации (ослаблению) микробов в иммунологии прочно установилось мнение, что живые вакцины лучше убитых. Так не пойти ли по этому пути и в создании живых сыпнотифозных вакцин. Ученые избрали этот трудный путь и были вознаграждены большими научными успехами.
В настоящее время живая вакцина получена и проходит успешное изучение на практике. Готовится живая вакцина из разновидности риккетсий Провачека, получившей название штамма Е, потерявшего свою вирулентность. Как же был получен такой безвредный штамм (разновидность) риккетсий? Испанские ученые Г. Клаверо и П. Галлардо выделили из крови сыпнотифозного больного риккетсии. Для культивирования и изучения их пассировали, т. е. перевивали через куриные эмбрионы, в которых размножались риккетсии. Ими снова заражались свежие куриные зародыши. Так длительное время можно сохранять риккетсии. Ученые обратили внимание на то, что в результате пассажа риккетсии потеряли свою вирулентность (способность заражать) и не вызывали экспериментальный сыпной тиф у чувствительных животных. Но самое важное заключалось в том, что вирулентные свойства риккетсий снизились, а способность вызывать иммунитет сохранилась. Это именно то замечательное свойство, которым должны обладать живые вакцины. Началось изучение живой вакцины в эксперименте на животных и проверка эффективности на людях в разных странах. Большая и разносторонняя работа проведена в СССР в лаборатории лауреата Ленинской премии академика АМН СССР П. Ф. Здродовского с сотрудниками Е. М. Голиневич и В. А. Яблонской. В результате был сделан вывод: живая вакцина может быть рекомендована для применения по специальным показаниям.
Современная живая сыпнотифозная вакцина является комбинированной и состоит из штамма Е в смеси с растворимым антигеном вирулентного штамма Брейнль риккетсий Провачека.
Итак, иммунология, «смотрящая в завтра», стоит на пороге получения вакцин и против других инфекций.
Глава V. Новое в профилактике
Романтичность свойственна всему, в частности, науке и познанию.
К. Паустовский
Всякое большое открытие всегда заставляет удивляться могуществу науки, безграничности творческих возможностей ума человеческого. В одних открытиях поражает прямолинейность твердого расчета, приводящая к намеченной цели, в других – неожиданность открытия. Иногда поиски в одном направлении приводят к иным результатам, они могут оказаться не менее, а даже более интересными и важными для науки и практики.
Об одном сравнительно недавнем открытии в иммунологии и пойдет речь. В 1957 г. был открыт интерферон. Открылась новая страница иммунологии. Что она даст? Надежду, что ученые поднимутся еще на одну ступеньку выше в познании невидимого мира? Да, но вместе с тем и надежду на то, что еще одним оружием в борьбе с вирусами станет больше.
Но прежде чем говорить об открытии интерферона, необходимо сказать о белках – веществах, вырабатываемых клетками организма, – выполняющих разнообразные, в том числе и защитные функции организма от болезнетворных микробов. Защита организма от вирусов, возбудителей многих тяжелейших заболеваний, вызывающих массовые эпидемии, например грипп, оставалась и остается одной из актуальнейших проблем современной медицины.
Именно в этом направлении работал английский ученый А. Айзекс со своим сотрудником Д. Линдеманном, изучая в эксперименте грипп, но… открыл интерферон. С этого времени внимание ученых многих стран приковано к интерферону, выяснению его значения в профилактике в лечении гриппа, а возможно, и других вирусных болезней.
Все в том открытии является интересным и важным: характер белка и вызываемое им действие на вирусы, сложные и тонкие взаимоотношения между клеткой организма и частичкой (вирусом), измеряемой миллионными долями миллиметра, механизм этих взаимоотношений, приводящий к невозможности размножения вирусов в клетке, а следовательно, к их гибели.
По современным воззрениям интерферон является низкомолекулярным белком, вырабатываемым клетками организма человека и животных. Почему же интерферон приковал к себе большое внимание? Экспериментальными исследованиями доказано, что он обладает защитными свойствами против различных вирусов. Это является исключительно важным, если учесть, что лечение многих вирусных болезней еще ждет своего разрешения. Оказалось, что интерферон оказывает губительное действие и на так называемые онкогенные вирусы, вызывающие некоторые злокачественные опухоли. Всем сказанным и объясняется необычайный интерес к интерферону, с изучением которого стали связывать раскрытие тайн вирусных болезней и практические меры профилактики и лечения.
Открытию интерферона предшествовало еще одно важное событие в вирусологии. Ученые раскрыли интересное явление в мире вирусов, которое получило название интерференции. Оно расширило круг представлений о мире микробов. Среди микроорганизмов в естественных условиях их обитания (в почве, воде, в организме человека, животных, растений) в процессе эволюции сложились различные взаимоотношения: содружественные (симбиотические) и враждебные (антагонистические). Симбиоз – это такая форма взаимоотношений, когда микробы в процессе своей жизнедеятельности и выработки ими продуктов обмена веществ оказывают благоприятное влияние на рост и развитие друг друга. В противоположность этому антагонизм – это конкуренция между микробами, одна из форм борьбы за существование.
В антагонизме проявляются средства защиты или нападения одних микробов на другие, в результате чего наступает торможение роста и развития угнетаемых микробов или их полная гибель. Так, например, одни микробы изменяют реакцию среды в кислую или щелочную сторону, которая становится вредной для других. Многие микробы выделяют во внешнюю среду ферменты, красящие вещества – пигменты, неблагоприятно действующие на «соседей». Широкую известность получили многие микробы почвы, вырабатывающие антибиотики, губительно действующие на многие болезнетворные микробы.
Раскрытие этих явлений в микробном мире навело ученых на мысль об использовании антагонизма микробов в различных отраслях народного хозяйства и медицине. На заре становления микробиологии Л. Пастер убедился в том, что гнилостные бактерии при их культивировании совместно с сибиреязвенными бациллами подавляют рост последних. И. И. Мечников доказал, что молочнокислые бактерии продуктами своей жизнедеятельности подавляют в кишечнике рост гнилостных микробов. В конце XIX в. А. Г. Полотебнов и В. А. Манассеин выяснили антагонистическое действие зеленой плесени на гноеродные микробы. Среди микроорганизмов – лучистых грибов (актиномицетов) найдены виды – продуценты, т. е. производители антибиотиков, и среди них, например, широко известный стрептомицин, губительно действующий на бактерии туберкулеза, чумы, гноеродные кокки и другие микробы. В почве, кишечнике человека и животных найдено много других микробов, обладающих антагонистическими свойствами, но все они относятся к числу видимых в обычные световые микроскопы микроорганизмов.
А как у вирусов, представляющих особую группу микроскопических живых частиц, видимых лишь с помощью электронных микроскопов? Ведь они не обладают даже самостоятельным обменом веществ, их жизнедеятельность и развитие, зависят от обмена веществ тех клеток, в которых они паразитируют и на обмен веществ которых они, в свою очередь, влияют. Отличаются вирусы от микробов других групп также и по своему химическому составу, размножению и ряду других свойств. И вместе с тем антагонизм у вирусов хорошо доказан не только в организме животных и человека, но даже в развивающихся вне организма культурах тканей или куриных эмбрионах.
Обратимся к фактам. Еще в начале XIX столетия Э. Дженнер, наблюдая за результатами своих знаменитых прививок против оспы, заметил, что у людей, больных другим вирусным заболеванием – герпесом[19]19
Герпес – распространенное заболевание, характеризующееся пузырьковыми высыпаниями на коже и слизистых оболочках.
[Закрыть], вакцина против оспы не прививается. Это оказалось тем случаем антагонизма вирусов, при котором вирус герпеса противодействует приживлению в клетках организма другого вируса, в данном случае вируса оспы.
В дальнейшем стали известны интересные и важные наблюдения ученого Хоскинса, пролившие свет на взаимоотношения между вирусами, при которых одни из них защищают организм от смертельной угрозы другого. Это касается вирусов – возбудителей желтой лихорадки. В природе существуют две разновидности вируса желтой лихорадки: один из них’ вызывает легкую форму, другой – тяжелую. Казалось бы, что введение обоих вирусов должно вызвать наиболее тяжелое течение желтой лихорадки. Однако опыты показали иное. Оказалось, что если обезьянам сначала ввести первый вирус, а затем второй, то животные остаются живыми и здоровыми: То, что это не случайность, доказывают контрольные наблюдения над другими обезьянами, получившими лишь второй вирус в той же дозе. Все контрольные обезьяны обычно погибают. Как же было объяснено столь удивительное явление? Оно явилось результатом антагонистического взаимодействия между вирусами, и ученые дали ему название интерференции вирусов.
Итак, было доказано, что в результате интерференции один вирус может защищать организм от заболевания, вызываемого другими вирусами. В науке появилось новое направление, приковавшее к себе пристальное внимание ученых. Прежде всего, оно было необычным для сложившихся научных представлений о вирусных болезнях; Во-вторых, напрашивался важный практический вывод – нельзя ли использовать интерференцию вирусов для лечения и профилактики вирусных инфекций?
Наблюдения продолжались, расширился фронт исследований. Ученых заинтересовали многие другие вирусы с точки зрения интерференции. Опыты ставились на обезьянах, кроликах, морских свинках, белых мышах, крысах с различными вариантами вирусов одного вида, а также с вирусами видов, вызывавших различные заболевания. Результаты оказались поистине феноменальными, и это необычное явление по заслугам было названо феноменом интерференции. Разберемся в этом.
Например, вирус оспенной вакцины может интерферировать (конкурировать) с вирусом ящура или вирус гриппа – с вирусом желтой лихорадки. Однако не все вирусы могут интерферировать друг с другом, а только определенные. Если обезьяне ввести вирус чумы собак, а затем заразить ее полиомиелитом, то обезьяна, чувствительная к полиомиелиту, не заболеет. Если же обезьяне ввести вирус осповакцины, а затем вирус полиомиелита, то она заболеет полиомиелитом и погибнет. Можно привести еще много примеров интерференции вирусов.
Для полноты представлений о взаимоотношениях вирусов надо сказать и о другом. Вирусы, так же как и бактерии, могут не только «враждовать» друг с другом, но и быть полезными друг другу, стимулировать взаимное развитие в организме. Все эти факты требуют особых подходов к феномену интерференции и поисков условий, полезных для борьбы с вирусными болезнями.
Новые исследования подтвердили, что интерферировать вирусы могут не только в организме, но и вне его – в культурах тканей и в развивающемся курином зародыше. Эти открытия, являясь исключительно важными для науки, оказались перспективными для решения ряда практических вопросов, связанных с лечением и профилактикой вирусных инфекций. Об этом мы расскажем дальше, а пока остановимся еще на одном замечательном достижении экспериментальной вирусологии.
Представим себе использование, интерференции вирусов для профилактики, например, гриппа. Для этого понадобилось бы предварительно ввести в организм человека другой вирус. Всегда ли это будет возможным и безопасным? Не вызовем ли мы, предупреждая грипп, другую вирусную, инфекцию? Тот же самый вопрос возникает, если взять примеры с другими инфекциями. Поэтому ученые стремились найти безопасные (сапрофитные) для человека вирусы для интерференции с болезнетворными. Оправдание этих надежд было бы большой удачей для науки и практики. А пока достижением несомненно Огромного значения явилось открытие, доказавшее, что не только живые, но и убитые вирусы могут интерферировать с живыми. Значит, предварительное введение какого-либо безопасного убитого вируса может защитить от заболевания, вызываемого другим болезнетворным живым вирусом?
Интерференция вирусов оказалась не случайным явлением. Раскрыты были новые закономерности о взаимоотношениях между вирусами, а также между вирусами и клетками организма человека и животных. Ученые высказывают мнение, что в результате воздействия одного вируса на клетки организма в них нарушается метаболизм, т. е. нормальный обмен веществ, в результате чего другой вирус, не находя нужных для его развития веществ – метаболитов, не в состоянии развиваться и тем самым вызывать заболевание. На основе этих теоретических и экспериментальных доказательств роли и значения интерференции уже решаются важные практические задачи защиты от вирусных инфекций.
Вспомним, что интерферон образуется клетками организма человека и животных. По своему действию он направлен против вирусов, т. е. микробов. Возникал вопрос: нет ли общего между интерфероном и другими противомикробными веществами – антителами, которые также вырабатываются в организме? Общее между ними , лишь антимикробная направленность действия, различие же оказалось коренным. Если антитела строго избирательно (специфически) действуют лишь на те микробы и вирусы, против которых они образовались в организме, интерферон же действует неспецифически на многие различные вирусы. Иначе говоря, интерферон поливалентен и обладает широким спектром противовирусного действия. Академик АМН СССР, профессор 3. В. Ермольева считала, что интерферон является фактором неспецифического противовирусного иммунитета и играет важную роль в выздоровлении от вирусных инфекций. Интерферон можно рассматривать и как противовирусный антибиотик широкого спектра действия, так как он образуется живыми клетками.
Итак, Айзекс и Линдеманн открыли интерферон. Они культивировали на особой среде наружную оболочку куриного зародыша (хорионаллантоисную оболочку) в присутствии убитого нагреванием вируса гриппа. Затем пробирки помещались при 37 °C либо в шуттель-аппарат для встряхивания, либо в аппарат для вращения пробирок. Через 2 ч хорионаллантоисные оболочки промывали раствором Эрла и вносили свежую среду, в которой они выдерживались в течение 18–24 ч при 37 °C. Последующее заражение этих оболочек живым вирусом гриппа не сопровождалось его размножением, т. е, наблюдался обычный феномен интерференции. Ученые впервые обнаружили, что если в культуральную жидкость, в которой, находились эти оболочки, внести на несколько часов свежие кусочки хорионаллантоисных оболочек, то и они приобретают устойчивость к последующему заражению другими вирусами. Таким образом, авторы установили, что после обработки хорионаллантоисных оболочек инактивированным (т. е. убитым и потерявшим активность) вирусом гриппа оболочки выделяют в окружающую среду вещество, которое вызывает интерференцию вирусов, и назвали это вещество интерфероном.
В Советском Союзе интерферон получен академиком АМН СССР 3. В. Ермольевой и учеными Н. М. Фурер, Т. И. Балезиной, Л. Л. Фадеевой и Б. М. Немировской. Ученые использовали убитый ультрафиолетовым облучением вирус гриппа типа А, который во взаимодействии с хорионаллантоисными оболочками куриных зародышей способствовал образованию интерферона. Полученный интерферон оказался активным и действовал не только на вирус гриппа типа А, но и Аг, а также и на ряд других вирусов, например кори, полиомиелита, оспо-вакцины и др.
Менялись условия опытов, помимо оболочек куриного вибриона, изучалось образование интерферона вне организма на тканевых культурах различных животных, например почек кроликов, обезьян, черепахи и т. д.
Вывод оказался положительным, получение интерферона подтверждалось, но, несмотря на явный успех всех этих экспериментов, выявились новые трудности и осложнения. Ведь продуцентами (производителями) интерферона были – клетки и ткани животных различных видов. Следовательно, возник вопрос: не будет ли интерферон сохранять видовую специфичность? И действительно, это оказалось так. К примеру, получили интерферон на тканях куриного зародыша. Он действовал на вирусы, но лишь в тканях куриного эмбриона. На те же вирусы, но в утином эмбрионе интерферон не действовал, здесь вирусы нормально размножались. «Куриный» интерферон оказался неактивным и в клетках млекопитающих животных. Правда, в вопросе о видовой специфичности интерферона не все еще выяснено и среди ученых нет единого мнения. Опытами ряда исследователей доказано, что, помимо животных своего вида, интерферон может быть деятельным, но в меньшей степени, и в тканях животных других видов.
Известному советскому вирусологу В. Д. Соловьеву с сотрудниками удалось впервые доказать наличие не только видовой, но и определенной степени тканевой специфичности. Интерферон, приготовленный на тканях одного вида животного, оказался более активным для животных этого же вида и менее активным для животных другого вида. Словом, вопрос является очень сложным и требует дальнейших углубленных исследований. Во всяком случае стало ясно, что интерферон, полученный на тканях животных и сохраняющий свойство видовой специфичности, вводить в организм человека нежелательно… Для получения препарата, который можно было бы назначать человеку, как указывает академик АМН СССР В. Д. Соловьев, требуется обязательно человеческая ткань – продуцент интерферона. В этом направлении ученый и осуществлял свои исследования.
Для человека лучшими продуцентами интерферона оказались клетки лимфоидной системы. Производство интерферона ведется сейчас путем использования белых клеток крови человека-донора – лейкоцитов. На лейкоциты воздействуют вирусом, и после определенной технологической процедуры в жидкости специально обработанной лейкоцитарной массы выделяется интерферон, который может быть назначен человеку. Изучение лейкоцитарного интерферона показало, что он не является токсичным и не вызывает образования против себя антител. Следовательно, его можно вводить даже многократно и в больших дозах, не боясь побочного действия и нежелательных реакций организма.
В настоящее время методика получения интерферона с помощью лейкоцитов человека разработана в ряде стран. В СССР лейкоцитарный интерферон получен В. Д. Соловьевым с сотрудниками.
На данном этапе изучения интерферона выявлен ряд важнейших его свойств: препарат образуется в клетках и тканях организма; интерферон можно получать и вне организма; препарат более активен в тех клетках и тканях, из которых он был получен; интерферон безвреден для организма[20]20
Сывороточно-вакцинный комитет (Министерства здравоохранения СССР разрешил массовое производство человеческого лейкоцитарного интерферона и рекомендовал препарат для практического применения.
[Закрыть]; важной особенностью интерферона является его способность действовать на различные вирусы.
В настоящее время рассматриваются два типа интерферона. Если препарат образуется в организме, его называют эндогенным («эндо» – внутри). Для стимуляции его образования необходимы индукторы (побудители), которыми могут быть не только вирусы живые или убитые, но также и нуклеиновая кислота. Почему? Когда стало возможным изучать тончайшие вопросы структуры и химического состава вирусов, выявилось, что в состав частички вируса (вириона) входит только одна нуклеиновая кислота – РНК или ДНК. По этому признаку всю огромную массу вирусов разделили на две основные группы: РНК-содержащие вирусы и ДНК-содержащие вирусы, причем РНК-вирусы более активно способствуют образованию интерферона.
Таким образом, выяснилось, что индукторы образования интерферона – нуклеиновые кислоты. Больше того, оказалось что побудителями образования интерферона могут быть нуклеиновые кислоты даже не вирусного происхождения, например из плесеней, а также некоторые искусственно полученные вещества. Открылись новые горизонты в изучении и получении интерферона и усиления его активности. С этим связано получение интерферона вне организма человека, т. е. препарата, который в готовом виде может вводиться в организм человека. Такой интерферон получил название экзогенный («экзо» – снаружи).
