Текст книги "Синклер (ЛП)"

Автор книги: Селия Аарон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Простите, мисс Руссо. Не совсем понимаю, о чем вы говорите. – Моя маска была на месте – я был окружным прокурором, общественным служителем до мозга костей. Все, что я делал, было во имя закона.

– Здесь ничего нет. И не было с тех пор, как вы пришли в первый раз. Зачем вы это делаете? – Она уставилась на меня, но не видела. Была лишь моя маска.

– Я должен убедиться, что собрана каждая улика. В конце концов, вы бы не хотели, чтобы я пропустил какой-нибудь документ или вещь, которая могла бы оправдать вашего отца, не так ли? Мне нужно тщательно все проверить.

Она впилась ногтями в резиновый уплотнитель окна машины.

– Вы ни на секунду не сможете меня обмануть. Вам просто нравится мучить его. Это все, что вы делаете.

– Я всего лишь выполняю свою работу в должности, на которую был избран. Удерживаю мошенников вроде вашего отца подальше от округа.

– Вы лжете.

Всегда.

– Мне жаль слышать, что вы так думаете. Правда, жаль.

– Увидимся в суде. Там никто не поверит в вашу ложь.

Я щелкнул языком и покачал головой.

– Вы думаете, он выиграет суд, не так ли? – рассмеялся я. – Глупо. Но опять-таки, я никогда не считал вас умной. Как и его.

– Оскорбляйте меня, сколько хотите, но правда всплывет. Моего отца оправдают, потому что он невиновен.

Так она на самом деле верила в ложь своего отца. Почему ей так тяжело было поверить в мою?

– Увидим. А теперь у меня есть более важные дела, чем слушать ваши обвинительные речи. Если вы позволите.

Я завел машину.

Она не сдвинулась, ее зеленые глаза все еще смотрели на мою маску. В ней не было трещин, и она никак не могла увидеть то, что под ней. Я сделал ее настолько мастерски, что люди и понятия не имели, что это фальшивое лицедейство.

– Я вижу вас, – произнесла она сквозь стиснутые зубы.

– В этом есть смысл, так как я сижу перед вами при свете дня. – Волоски у меня на затылке зашевелились, когда она уставилась более пристально, глядя на меня с блеском в глазах.

– Нет. Я вижу настоящего вас. Не думайте, что обманули меня хотя бы на секунду. Это может сработать на всех остальных. Но я вижу, кто вы на самом деле, – она оттолкнулась руками от машины. – И вы мне отвратительны.

– Если это была какая-то угроза, мисс Руссо, то вы не по адресу. Может, вам стоит поработать над своей интонацией и попытаться в следующий раз. Я попробую притвориться, что мне по-настоящему страшно, – я повернул руль.

Она попятилась, когда я ударил по газам и выехал на трассу. Я пялился на нее через зеркало заднего вида, ее руки были скрещены на груди, а уголки рта зло опущены вниз.

Я не хотел уезжать. Что мне хотелось сделать, так это схватить ее за рубашку и забросить в машину. К сожалению, ее похищение при свете дня – не вариант. Но если бы я сделал это, сколько времени прошло бы до того момента, как она закричала? Прежде, чем настоящий страх захватил бы ее и расплавил сталь, из которой был отлит ее характер?

Я не знал, но хотел выяснить.

ГЛАВА 5

– У меня больше нет вопросов. – Адвокат мистера Руссо занял свое место. Глупец вызвал своего подзащитного на дачу показаний под присягой, когда тому лучше было молчать.

Я хрустнул пальцами, сжимая кулаки, и судья Монтанье отвернулся от присяжных, чтобы спрятать свою ухмылку. Это будет весело.

Скамья была полностью занята потерпевшими от махинаций мистера Руссо, и каждый из них уже дал показания по делу. Присяжные выслушали все обвинения, все слова о грязном махинаторе, которым был мистер Руссо.

Стелла сидела позади своего отца, мешки у нее под глазами становились все больше день ото дня. Мы только что вернулись с обеденного перерыва, я был более, чем готов использовать свое время для того, чтобы выжать из ее отца всю ложь до последней капли, и преподнести ее присяжным – и Стелле – на обозрение.

Я приступил к делу. Бросил короткий взгляд через плечо, когда встал и застегнул пиджак. Стелла продолжала смотреть на отца. Ладно.

– У меня есть несколько вопросов, если вы не возражаете, Ваша честь.

– Вы можете допросить обвиняемого. – Монтанье вел себя сдержанно и откинулся в кресле, приготовившись к шоу.

Я вышел вперед и встал прямо перед присяжными. Суд шел над Леоном Руссо, но звездой шоу был я.

Я сжал руки перед собой, ведя себя сдержанно в каждом просчитанном движении.

– Мистер Руссо, я – Синклер Вайнмонт, окружной прокурор. Мы встречались прежде.

– Я знаю, кто вы, – его язвительный ответ хоть и был понятен, но не очень хорошо смотрелся в глазах присяжных. Две леди в последнем ряду недовольно поерзали на своих местах.

– Вы помните встречу с миссис Колдвел? – я указал на пожилую даму в теннисных туфлях, которая держалась за ходунки. Она сидела в переднем ряду, и ее усталое лицо было испещрено морщинами.

Мистер Руссо кивнул, пот каплями собрался над его верней губой.

– Да.

– Вы сказали ей вложить деньги в проект «Мирабелла», что сделало бы ее участником долевой собственности?

– Да.

Я повернулся к присяжным, имитируя поучительный тон.

– Участие в долевой собственности означает, что несколько инвесторов вместе решают купить собственность, такую, которая сдается в аренду полностью и предоставляет постоянный доход через арендную выплату и увеличение стоимости на рынке недвижимости. Я прав, мистер Руссо?

– Да.

– «Мирабелла» была хорошим вложением для миссис Колдвел?

– Да, – его тон становился более напряженным с каждым ответом.

– Он принес бы ей постоянный доход, чтобы покрыть ее текущие расходы?

– Да.

– Особенно, если бы рынок жилой недвижимости поднялся, как сейчас?

– Да.

– Что ж, – я повернулся к присяжным. – Это было весьма целесообразное и мудрое вложение?

– Да.

– Но вы не вложили ее деньги в «Мирабеллу», не так ли, мистер Руссо?

Он с трудом сглотнул и отвернулся.

– Мистер Руссо, вы вложили ее деньги в «Мирабеллу»?

– Я…я…

– Простое «да» или «нет». Что вы ответите?

Его влажные глаза опустились вниз.

– Нет.

– Вы сказали ей, что вложили?

– Да.

– Но по факту вы направили деньги на другой счет?

– Да.

– Счет, приносящий процентный доход на ваше имя?

– Да, но я собирался перевести ее вклад…

– Вы никогда не инвестировали во что-либо другое, не так ли?

– Нет, но я собирался, – мужчина отвечал быстро. – Я ждал, пока рынок взлетит…

– Миссис Колдвел ни разу не получила процентов от своих вложений?

– Нет. Но если вы позволите мне объяснить... у нее было несколько ежегодных выплат, которые значительно уменьшали сумму ее вклада быстрыми темпами. Я бы перевел ее деньги на счета «Мирабеллы», как только получил бы деньги от страховых компаний, но вы заморозили мои счета до того, как у меня появился шанс.

– Понимаю, – кивнул я, соглашаясь с его заявлением. – Так вы пытались помочь миссис Колдвел?

– Да, – он окинул присяжных взглядом, пытаясь создать зрительный контакт с каждым.

– Вы осведомлены с правилом для финансовых консультантов вроде вас, которое гласит, что слияние всех вкладов приводит к полному лишению права адвокатской практики?

– Да, но…

– И вы не будете отрицать, что орган государственного регулирования финансов лишил вас права быть финансовым консультантом три месяца назад?

Он обратил свой взгляд на меня.

– Из-за вас. Потому что вы дали лживые показания против меня. Я не сделал ничего плохого.

– Ничего плохого? Разве не вы только что признали, что перевели деньги миссис Колдвел на собственный счет?

– Да, но…

– Вы помните свою первую встречу с мистером Калгари? – я указал на пожилого мужчину в инвалидном кресле, который глазел на мистера Руссо.

Миссис Колдвел, мистер Калгари, миссис Грин, мистер Брэдли, мистер Хесс, мистер Грэйвз, миссис Оппен, мистер Трэвис – я прошелся по каждой из жертв, каждой транзакции, каждому примеру несоответствия. Мистер Руссо извинялся каждый раз, когда я указывал, что их вклады всегда оказывались на его собственных счетах. К концу моего перекрестного допроса несколько присяжных откинулись на своих местах, скрестив руки на груди. Они не поверили его словам и испытывали к нему отвращение, как и я.

Когда я закончил, и извинения мистера Руссо наконец иссякли, я повернулся к судье.

– У обвинения вопросов больше нет, Ваша честь, но мы намерены предложить вынести обвинительный приговор в рамках закона, учитывая показания, данные сегодня мистером Руссо.

– Мистер Руссо, вам слово, – судья Монтанье посмотрел на стол защитника мистера Руссо. – У вас есть что сказать?

Бездарный адвокат встал и начал возиться со своими бумагами.

– Я, эм, я протестую и прошу вынести оправдательный приговор.

– Оба прошения отклонены. Решение предоставляется присяжным, – судья посмотрел на свои часы.

– Без пятнадцати четыре, Ваша честь.

– Спасибо, советник Вайнмонт. – Он покачал головой. – Эти старые глаза почти не видят так, как раньше. Я разрешаю закончить заседание, изложить суть обвинения присяжным и позволить им начать обсуждение.

Я прошел к своему столу, по пути неотрывно глядя на Стеллу. Она пыталась обуздать свои эмоции, но тщетно. Злоба, ярость и боль большими буквами читались на ее бледном лице. Я смаковал каждую эмоцию, зажигавшую ее, словно искры.

Судья объяснил присяжным основные пункты предъявленного обвинения, и как они должны действовать, чтобы вынести свое решение. Затем он отправил их в совещательную комнату. Как только последний присяжный покинул зал суда, Стелла поспешно прошла через деревянную дверцу между главной частью и галеркой и обняла своего отца. Дилан последовал за ней и опустил свои мясистые руки на спину Стеллы.

Я окинул его взглядом с ног до головы. Он был крупным, но я убивал и более впечатляющих здоровяков, чем он, голыми руками. То, как он коснулся ее, зажгло что-то внутри меня, и я не знал, как это назвать. Чувство было такое, словно скользкий угорь извивался у меня в желудке. Оно смешалось с единственным ощущением, которое я мог признать – ненавистью.

– Давай, пап. Пойдем на свежий воздух.

Я улыбнулся.

– Да, выведите его на улицу, пока еще можете. Он не долго пробудет свободным человеком, – пожилые мужчины и женщины, сидящие у меня за спиной, заворчали и стали одобряюще перешептываться.

Стелла повернулась и сделала шаг ко мне. Ее милые ручки были сжаты в кулачки, и я мог почувствовать, как сильно она хотела меня ударить. Моя холодная кровь подогрелась на градус или два, и быстрая, словно вспышка, мысль о том, как я задираю ее юбку и нагибаю над столом советника, возбудила меня.

Делая глубокий вдох, она разжала кулаки и расслабила пальцы в пятнах от краски. Кажется, она как следует поразмыслила и передумала оставаться со мной лицом к лицу. Слишком плохо. Она развернулась и взяла отца под локоть. Дилан оскалился в ухмылке, когда прошел мимо, но я лишил его удовольствия, даже не посмотрев в его сторону.

Я продолжал рисовать Стеллу у себя в голове, наслаждаясь тем, как согревала меня ее ненависть.

Присяжные вернулись менее, чем через час.

Они заходили в зал заседания один за другим, и старшина присяжных передал судье вынесенный вердикт. Присяжные не бросили ни единого взгляда на мистера Руссо. Их вердикт не мог быть более очевидным.

– Всем встать, – голос пристава заставил всех в зале суда подняться, когда судья Монтанье прошелся глазами по форме с вердиктом, его рот двигался, беззвучно произнося слова.

– Думаю, здесь все в порядке. – Судья передал вердикт обратно старшине, и тот вернулся на скамью присяжных. – Присяжные достигли единогласного решения?

– Да, Ваша честь, – ответил старшина.

– Прошу, зачитайте его вслух.

Присяжный прочистил горло и бросил короткий взгляд на мистера Руссо.

– Мы, присяжные, считаем Леона Руссо виновным по всем статьям.

Вздохи одобрения послышались из зала. Мистер Руссо поник в своем кресле, а Стелла поспешно положила руку на его плечо.

– Папочка, все будет хорошо. Все будет хорошо, – ее настойчивый шепот был ложью. Я позабочусь об этом.

– Вы хотите, чтобы я опросил каждого из присяжных по отдельности?

– Обвинение ответит «нет», Ваша честь, – я застегнул пиджак и вышел из-за стола советника.

– Защита?

– Нет, Ваша честь.

Судья повернулся к присяжным.

– В таком случае, все свободны. Спасибо за вашу службу, – судья Монтанье стукнул молотком, и толпа у меня за спиной принялась громко обсуждать процесс.

Присяжные покидали свои места. Я пожимал руку каждому из них, пока они выходили, и уверял, что они поступили правильно. Они улыбались и кивали, потому что я говорил им именно то, что они хотели услышать.

Как только я пожал руку последнему, то прошел в зал и получил похлопывания по спине и «благослови вас Бог» от потерпевших, у которых на глазах были слезы. Я понял, что мне придется сжечь костюм после всех этих прикосновений. Эти люди вызывали во мне отвращение не меньше, чем мистер Руссо, но я нацепил, как говорится, милую улыбку, и принимал их поздравления и грязные «спасибо».

Пострадавшие в конечном итоге покинули галерку и направились к лифту. Комната понемногу пустела, пока в ней не остались лишь осужденный, Стелла, Дилан и я.

Стелла не проронила ни слезинки, даже когда ее отец превратился в рыдающую лужу. Дилан пытался успокоить его глупостями, навроде «апелляция» или «они не могут сделать этого». Мистер Руссо станет холодным трупом до того, как об этой апелляции услышат.

Мне стоило уйти. Но я никогда не был тем, кто отвергал возможность нанести последний болезненный удар. Я обошел стол и встал лицом ко всем троим.

– На следующей неделе под мою диктовку судья Монтанье озвучит приговор. Таким образом, вы начнете отбывать срок как можно скорее. Это даст вам больше шансов на выход из тюрьмы до того, как вы умрете. Хотя, и мне немного жаль так говорить, это маловероятно .

Рыдания мистера Руссо усилились.

– В вас не осталось ни капли благородства? – обвинение Стеллы пошло ошибочным путем, учитывая, что во мне было больше благородства, чем в любом из них.

– Я лишь пытался помочь, – ухмыльнулся я.

Девушка выпрямила спину, темно-серый оттенок юбки надетого на ней костюма придал ее глазам суровости.

– Вы – головорез. Угроза, расхаживающая в обличии святого. Я вижу вас насквозь.

– Можете и дальше так считать. Но я не думаю, что присяжные с вами согласны.

– Син? – позвал судья Монтанье от двери в его кабинет.

Губы Стеллы сжались в тонкую линию, а Дилан подошел к ней вплотную.

– Иду, судья, – отозвался я. – Увидимся на следующей неделе. Не опаздывайте, мистер Руссо. Вы до сих пор под подпиской. Просто имейте в виду, что я заставлю шерифа Вуда приволочь вас сюда, если мне понадобится, – я бросил Стелле милую улыбку и развернулся на пятках, направляясь прямиком в кабинет судьи.

– Увидимся, – ее голос донесся до меня как раз перед тем, как за мной закрылась дверь.

ГЛАВА 6

– Можно войти? – Тедди прошел и плюхнулся на мою кровать.

Я пригладил застегнутую на все пуговицы рубашку, хоть она и была идеально отутюжена.

– Нет.

– Почему нет? – Он подбросил бейсбольный мячик вверх и поймал его. Снова подбросил, не удержал, и тот ударил его по носу.

Я рассмеялся, а Тедди выругался и принялся раскачиваться на моей кровати.

– Молодец, Тед.

Если и было светлое пятно в моем темном существовании, так это мой самый младший брат. Моей семье каким-то образом не удалось истребить искру, которая теплилась у него внутри. А была ли у меня когда-нибудь такая искра?

– Заткнись, – он сжал переносицу и поморщился, его голос превратился в гундосое нытье. – Почему я не могу пойти?

– Потому что ты не приглашен. Кроме того, это в доме Кэла.

Он скорчил гримасу.

– Не обращай внимания. Я рад, что не приглашен.

– А я приглашен? – Люций вошел в комнату и забрал мяч у Теда.

– Он мой.

– Больше нет, – Люций подбросил его и поймал буквально над пахом Тедди.

– Не круто, чувак, – поморщился Тед.

– Нет, было бы не круто, если бы я не поймал его.

– Вы двое – тупоголовые. Я пошел в свою комнату, – Тедди встал и осторожно прикоснулся к переносице.

– Ты все еще красавчик. Переживешь, – Люций занял место Теда на кровати.

– Увидимся, когда вернусь, Тедди. Хорошо? – улыбнулся я ему в зеркале. Не могу сказать, настоящая это была улыбка или фальшь.

Парень ответил улыбкой, так что все-таки мне удалось изобразить искренность.

– Ага. Позже увидимся.

– Не переживай, маленький братец, – ухмыльнулся Люций. – Я останусь здесь и позабочусь о тебе, вытру попку, намажу детским лосьончиком, подержу твой пенис пока ты писаешь, и все прочее.

Тедди показал ему средний палец и вышел в коридор.

– Перестань так дразнить его, – я накинул галстук на шею и принялся завязывать узел.

– Ему нужно стать жестче, если он собирается оставаться с нами.

– Надеюсь, что ему не придется этого делать. Поступив в медицинский колледж, он уедет отсюда. Подальше от всего этого, и от нас.

– А что в нас плохого? – Люций бросил мяч и снова его поймал.

– Он не… – мои пальцы замерли на галстуке. – Он не заслуживает такой жизни.

Люций пожал плечами.

– Думаю, ты его недооцениваешь.

– Я не говорю, что это плохо. – Закончив с галстуком, я проверил его. Узел идеальный, а глубокий синий цвет подчеркивал рубашку. – Я хочу, чтобы он остался таким, как есть. Не хочу, чтобы он превратился в…

– Тебя? – Люций закончил предложение за меня.

Я вскинул голову, глядя на него из зеркала.

– Есть нечто похуже, чем он мог бы стать. Тобой, например.

– Ему бы повезло.

Я принял душ и побрился. Мои темные волосы были гладко уложены назад. Безупречность была моей любимой формой контроля.

– Как думаешь, он когда-нибудь повзрослеет и сделает татуировку? – спросил брат.

– Это не имеет значения. Он – Вайнмонт, независимо от того, есть у него герб на коже или нет.

– Думаю, сделает. Все девушки в Бэйтон Рог захотят оказаться на его члене, если он покажет виноградные лозы на руках.

Я вытащил запонки из маленькой коробочки на комоде.

– Возможно.

– Блядь, здесь не бывает «возможно». Цыпочки любят татуировки. Я не против обработать женское общество. Найти киску посвежее.

– Они, может, и будут заинтересованы в нем, но я заметил, как он бросил несколько флиртующих взглядов на нашу новую служанку.

– И ты позволишь ему это?

– Нет, – я поднял брови, глядя на него из зеркала, пока он продолжал подбрасывать мяч. – Ты знаешь, что такого рода отношения не разрешены. Она – прислуга. Он – Вайнмонт.

– Да ладно, ты трахал баб не из высшего общества.

Как только рукава рубашки приняли безупречный вид, я скользнул руками в пиджак.

– Не тех, которые прислуживали в моем доме. Нет.

– Не думаю, что будет настолько уж ужасно, если он смочит свой член в ее киске. Это все, о чем я говорю.

– И ты ошибаешься, как и всегда. – Я выбрал пару черных полуботинок и зашнуровал их, пока задавался вопросом, что поджидает меня в доме Кэла.

Приглашение в поместье Оукмэн было не тем, что воспринимается, как само собой разумеющееся. Кэл Оукмэн – Суверен – контролировал слишком много, имел чересчур большое количество союзников, и становился опаснее с каждым годом своего правления. Я не знал, в честь чего устроена вечеринка, но точно знал, что ничего хорошего ждать не следует. За последние десять лет он оставлял Вайнмонтов самих разбираться со своим проблемами, всего лишь бросая пару слов, когда решал увеличить свою долю в сахарном бизнесе нашей семьи.

Мы тихо вели свое существование под его колпаком, пока неделю назад не прибыло его приглашение с изображением такого знакомого дуба на восковой печати. Ужас пленил мой разум, пока я открывал письмо. Обед в доме Оукмэн, незадолго до дня начала судов Приобретений – ничего хорошего из этого получиться не могло. Я выпрямился и развернулся, чтобы покинуть комнату.

– Ты уверен, что я не могу поехать?

– Уверен.

Люций последовал за мной в коридор и вниз по лестнице.

– Ты знаешь, чего он хочет?

– То же, что и всегда. Слишком многого.

– Думаешь…. – Люций не решался, стоя на последней ступеньке, пока Фарнс, наш дворецкий, открывал для меня парадную дверь.

Я остановился и позволил Люцию задать свой вопрос. Тот самый, который преследовал меня с момента получения приглашения.

– Думаешь, в этом году будем мы? – Ожидание в его голосе показало мне, что он думал об этом, как о деловой сделке. Быть избранными – это путь к богатству и, очевидно, положению в обществе. Но была и другая сторона медали, цвет которой был намного темнее. Сторона, о которой он не знал.

– Вот как раз и выясню, – я распрямил плечи и вышел навстречу ночи.

ГЛАВА 7

Примерно двадцать машин стояли в ряд перед пышно украшенным поместьем Оукмэн. Дом, спроектированный в версальском стиле, но с большей помпой, доминировал над акрами идеально подстриженного газона вокруг него. Окна проливали свет во мраке, и небольшое количество гостей поднималось по ступенькам к парадному входу.

Люк, мой водитель, остановил машину перед рядом других автомобилей. Лакей открыл нам дверцу, и я вышел на удушливую южную жару. Быстро прошел по ступенькам и вошел в величественный замок. Хрустальные люстры, висевшие в ряд на потолке в главном коридоре, освещали все вокруг, пока гости вечеринки разбредались группками.

– Синклер, друг мой! – Кэл зашагал ко мне и пожал руку. – Добро пожаловать, добро пожаловать. Очень рад, что тебе удалось выбраться.

Будто у меня по факту был выбор. Отклонение приглашения Суверена привело бы к невообразимому количеству последствий, о которых я даже не хотел думать.

– Спасибо за приглашение, – улыбнулся я, в то время, когда высокая, очень стройная рыжая девушка в светло-голубом платье не подошла к нему и не взяла его под локоть.

– Гретхен, любовь моя, где ты была? – Кэл скользнул рукой по ее попке.

Она поморщилась.

– До сих пор больно от ранних забав, солнышко? – он шлепнул ее по заду. Она прикусила губу, а влага наполнила ее остекленевшие глаза. – Вот, что мне нравится видеть, – он наблюдал, как по ее нарумяненной щеке стекла слеза. – Син, отправляйся в обеденный зал. Мы вот-вот начнем.

– Звучит прекрасно, – я повернулся и услышал еще один шлепок вместе с болезненным вскриком. Кэл всегда был садистом. Рыжая не понимала этого, но ей еще и досталось не так много. Он был способен на вещи намного, намного хуже.

Еще один хлопок и стон боли догнали меня, когда я уходил вглубь по коридору. Я улыбался, когда это казалось уместным, и пожимал руки другим гостям.

– Вайнмонты приглашены? А я думал, это будет классический вечер, – Рэд Визэрингтон сердито посмотрел на меня, стоя среди группы своих друзей.

– Жаль видеть, что после того, как я выбил из тебя дерьмо прошлой весной, твои манеры не улучшились, – ухмыльнулся я, и его лицо поникло. – Но я всегда готов попытаться еще раз.

– Тебе повезло, что мы в доме Кэла, – он сделал шаг ко мне. – В любом другом месте я вырубил бы тебя к чертям собачьим.

Я прыснул со смеху.

– Ты всегда был таким находчивым. Я расскажу твой сестренке об этом шоу сегодня, как только она перестанет называть меня папочкой. А она любит покричать. Ты знал?

– Ебаный урод! – Рэд ринулся на меня, но один из его друзей удержал его. Парню повезло.

Я оставался непоколебимым, даже когда он пытался вырваться вперед и атаковать.

– Увидимся за ужином, Рэд. Надеюсь, ты покажешь свои лучшие манеры перед Сувереном.

– Ублюдок!

– С твой сестрой, может быть, – я прошел мимо него, пока друзья пытались утихомирить его.

Я был более, чем счастлив выйти и выбить Рэда в нокдаун, но у меня найдутся более неотложные дела. Отвечая приветствием на приветствие, я продолжил свой путь по коридору.

Только избранные семьи луизианской элиты были приглашены сегодня, хотя я не мог сказать, в чем была значимость приглашенных в списке. Здесь были и другие сахарозаводчики, типа меня, да, но также и банкиры, политики, ювелирные магнаты, текстильные производители и еще десяток других.

Даже если положение собравшихся ничего собой не представляло, сроки говорили сами за себя. Начало судов Приобретения всего через неделю. Ходили слухи, что Кэл уже выбрал участников и встретился с ними. Возможно, эта вечеринка была лишь для того, чтобы их поздравить. Но тревога у меня в желудке говорила обратное.

Мой дискомфорт рос с каждым шагом к залу. Несколько гостей уже были внутри, разговаривали между собой.

– Син, – София проскользнула рядом, ее серебристое платье искрами переливалось на свету. – Давно не виделись. Где Люций?

Я улыбнулся ее темным глазам.

– Он не был приглашен. Кроме того, разве меня недостаточно?

Она позволила своему взгляду пройтись по моему телу вниз и обратно.

– Тебя более, чем достаточно. Мы не виделись с тобой длительное время. Как проходят будни слуги народа?

– Хорошо. Слишком много отребья, как по мне, но переживу. Как там работа штатного юрисконсультанта? До сих пор наслаждаешься?

Она сморщила свой идеальный нос.

– Мне бы стало ненавистно иметь дело с низшим классом на постоянной основе. Не знаю, как ты справляешься. – Она перекинула свои шелковистые темные волосы через плечо, открывая гладкую и загорелую кожу. – Работа в штате приносит больше удовольствия, хотя иногда и поглощает тебя с головой. Но мне все-таки удается немало попутешествовать…

В коридоре прогремел голос Кэла:

– Давайте начинать.

– Увидимся позже, – она мелькнула вкрадчивой улыбкой прежде, чем отойти к противоположному концу стола.

Я выбрал место у дальнего края: оттуда удобнее наблюдать за Кэлом и другими гостями. Он вошел, выпятив грудь вперед, и широко раскинул руки.

– Добро пожаловать. Добро пожаловать всем. Прошу занять свои места, – шагая к месту во главе стола, он жестом приказал всем сесть

Корделия Шоу опустилась на место справа от меня, Боб Иглтон – слева. Мы обменялись любезностями, пока официанты выставляли хлеб и закуски на стол.

– Как думаешь, зачем мы здесь? – прошептала Корделия ярко-красными губами. Она была старшей в семье Шоу, ее белокурые волосы и яркие голубые глаза превращали ее в одну из самых красивых женщин за столом.

– Без понятия, – я вонзил вилку в лист салата-латука. – Но бал на следующей неделе.

Она содрогнулась возле моего локтя, коснувшись меня торчащей грудью через тонкую ткань платья.

– Я надеюсь, меня не выберут.

Мое желание полностью совпадало с ее, но существовала некая часть меня, которая хотела заполучить корону и все прилагающиеся льготы. Главенство в высшем обществе принесло бы мне запредельное богатство и силу. Я рассматривал ряды людей, их сверкающие драгоценности, изучал их манеры и жесты, пропитанные роскошью и привилегиями. Править ими стало бы увлекательной игрой, такой, которая могла бы удовлетворить меня на протяжении следующих десяти лет. Но призрак моей матери предостерегал меня от подобных желаний – ее сломленный разум был мощным аргументом против участия в судах Приобретений.

– Думаешь, это будешь ты? – прошептала Корделия, пригубив вино.

Не растеряв равнодушия, я аккуратно намазывал масло на хлеб.

– Слышал, он уже выбрал.

Она покачала головой, отчего ее крупные серьги с бриллиантами раскачались.

– Это только слухи. Думаю… думаю, он выбирает сегодня.

– Посмотрим.

Разговоры вокруг нас продолжились, когда убрали тарелки после первого блюда, и официанты принесли нам основное. Боб расплескал половину своего бокала еще в то время когда подали закуски, и обвинял персонал в том, что они испортили его рубашку и костюм. Его круглый живот принял на себя основной удар, и винное пятно разрасталось на туго натянутой ткани, словно кровь. Несмотря на свою неудачу, он быстро расправился с филе, словно никогда прежде не пробовал мяса в сочетании с аппетитными нотками розмарина и чеснока.

Как только мы покончили с основным блюдом, Кэл встал. Стук столовых приборов за столом стих в то же мгновение.

– Внесите десерт.

Волна официантов заполнила зал, неся аккуратные шоколадные тортики на тонких плитках золота. Мой желудок свернулся в узел. Я узнал золотые «тарелки». Они были приглашениями на бал Приобретений. Я видел похожие десять лет назад, но не посещал балы или суды лично. В этом году с Кэлом во главе все будет по-другому. Он, очевидно, жаждал закатывать балы на широкую ногу.

Один из официантов поставил маленький тортик передо мной. Шоколадная масса в форме маленького цилиндра с углублением по центру.

Кэл хлопнул в ладоши, и звук прозвучал, словно выстрел.

– Все вы знаете, что бал Приобретений будет проведен здесь на следующей неделе. Остальные приглашения, даже пока мы сидим здесь, направляются через юг – и страну, раз на то пошло, – к своим адресатам. Это будет невероятный год. – Он улыбнулся и провел рукой по своему галстуку. – Вы все запомните этот год Приобретений, как один из самых знаменательных за всю свою жизнь. Это я вам гарантирую.

По комнате прокатилась слабая волна скромных аплодисментов.

– Стоп, стоп. Вы мне льстите, – его улыбка стала еще шире, слишком белые зубы разделили лицо пополам. – Но есть еще одна вещь, которую мне нужно сделать до того, как мы начнем. Мне нужно выбрать участников.

В комнате повисла такая тишина, что, казалось, присутствующие даже перестали дышать.

– Перед вами – испорченный десерт, – Кэл указал на стол.

Я посмотрел на безобидный тортик. Внутри было что-то гнилое?

– Он вкусный. Я даже попробовал один перед обедом, – он похлопал себя по животу, делая акцент. – Насколько вам известно, я люблю сюрпризы. Так что, мои три избранные Приобретателя найдут внутри своих десертов нечто иное, чем остальные. Вы узнаете, как только увидите, леди и джентльмены.

Он поднял свой бокал.

– Возьмите ложки и отведайте.

Гости медлили, некоторые с силой зажмуривали глаза, желая избежать того, что должны увидеть. Я взял свою ложку и провел ею по гладкой поверхности десерта, пытаясь понять, взорвется ли он мне в лицо, или ложка просто окунется в жидкий шоколад.

– Слава Богу, – Корделия разрезала свой торт. Темный шоколад каскадом стекал по краям, и она расколола его на две половины, чтобы быть полностью уверенной. Это был обычный десерт, ничего больше. Она уронила свою ложку, словно та обожгла ей пальцы. Тихие вздохи послышись отовсюду из-за стола.

– О. – Боб сплюнул в свою салфетку. – До чего мерзкий вкус.

Его золотая тарелка была покрыта красным, и отчетливый запах меди доносился от теплой жидкой начинки.

– Это кровь.

Он пожал плечами и вытер красную жидкость с губ. Мерзость.

Возглас прозвучал с другого конца стола. Это был Рэд Визэрингтон.

– Блядь, да! – рассмеялся он.

Кэл улыбнулся ему, а затем осмотрел стол. Когда его глаза нашли меня и не двинулись дальше, волосы у меня на затылке встали дыбом.

– Еще один, – сказал он, не отрывая взгляд от меня. Остальные заметили это и начали смотреть, ожидая открытия.

Пути назад не было, невозможно было остановить неизбежное. Я погрузил ложку в торт. Она вошла с легкостью. Начинка не вытекла через край углубления, когда я достиг кончиком ложки золотого дна. Я слегка крутанул ее внутри. Каскад крови окутал серебро и вылился на золото.