355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Саймон Скэрроу » Борьба за свободу » Текст книги (страница 2)
Борьба за свободу
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 05:37

Текст книги "Борьба за свободу"


Автор книги: Саймон Скэрроу



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

III

Спустя несколько дней после того, как Децим и его люди ушли, Марк и Аристид сидели на камне, следя за козами.

– В тот день Цербер хорошо тебе послужил, – улыбнулся Аристид и добавил серьезным тоном: – Однако тебе надо еще позаниматься, чтобы собака была отлично натренирована.

Марк посмотрел на Цербера. Пес почувствовал его внимание и поднял голову, с преданностью глядя на Марка и весело виляя хвостом.

– Он кажется достаточно ручным.

– Он ручной, но не тренированный, – твердо сказал Аристид. – Он быстро среагировал на брошенную палку, но ты не можешь быть уверен, что это сработает в следующий раз.

– В следующий раз? Ты и впрямь думаешь, что те люди опять придут?

– Это возможно. – Аристид заставил себя улыбнуться. – Но даже если они не придут, все равно нужно закончить обучение Цербера. Он уже многому научился с тех пор, как ты нашел его, хозяин Марк.

Марк кивнул. Прошло больше года с того дня, как возле их дома появился разносчик с повозкой, груженной старыми горшками, ножами, чашками и другой утварью. Цербер, привязанный цепью к заднему борту повозки, сторожил ее содержимое. Его морили голодом, били, чтобы он стал злым и никто не посмел бы украсть что-нибудь из повозки. Мать Марка лишь взглянула на товар и уже хотела попрощаться с разносчиком, когда вмешался Марк. Ему стало очень жаль пса.

– Мама, можно, я куплю его? – шепотом спросил он.

– Купишь? – удивилась Ливия. – На что? У тебя нет денег.

– Тогда ты купи его. Пожалуйста.

Она покачала головой:

– Это бесполезное дикое животное, Марк. Ни на что не годное.

Марк взглянул на собаку и увидел за свалявшейся шерстью и оскаленными зубами замученное и испуганное существо.

– С ним плохо обращались. Он нуждается в заботе. Дай мне его, и я обещаю, что научу его и сделаю полезным на ферме. Пожалуйста. – Он схватил мать за рукав и умоляюще посмотрел на нее. – Если этому человеку оставить собаку, она умрет.

Мать опустила взгляд на сына и нахмурилась, словно что-то вспомнив. Потом отрывисто спросила:

– Сколько за собаку?

Разносчик хитро прищурился:

– Двадцать сестерциев, учитывая, что это для мальчика.

– Десять. И не больше.

– Десять? – Разносчик притворился удивленным. – Но Цербер – первоклассная охотничья собака. Хорошая родословная и все такое. Стоит состояния.

– Десять, – твердо повторила Ливия.

Разносчик помолчал, словно взвешивая предложение, и кивнул:

– Ну хорошо, но это грабеж.

Он отвязал собаку и протянул поводок Марку.

– Нет, – возразила Ливия. – Привяжи его вон к тому столбу за амбаром.

Как только собака оказалась в безопасности, Ливия сходила в дом за деньгами и отсчитала монеты в ладонь разносчика. Тот крепко зажал монеты в кулак и поспешил к повозке.

– Удачи вам с этой собакой. Она вам понадобится.

Он взмахнул кнутом, и повозка тронулась в путь, а Марк смотрел на собаку, которая прижалась к стене амбара и с подозрением следила за новым хозяином.

У Аристида был особый талант к дрессировке животных, и все свое свободное время он делился опытом с Марком. Вместе они занимались с Цербером в отгороженной кладовой позади оливковой давильни. Марк помнил тот первый вечер. Старик дал Церберу снотворное, потом они тихо вошли и обмыли раны собаки. После этого собаку накормили кашей из молотого ячменя с кусочками мяса из кухни. Прошла неделя, и скоро собака поправилась, пролысины покрылись шерстью, закрывая прежние шрамы и синяки. Под наблюдением Аристида Марк стал предлагать собаке кусочки мяса. Сначала он давал мясо с палки, и Цербер медленно подходил, быстро хватал мясо и убегал в кладовую, где и съедал его. Потом как-то раз Аристид и Марк вошли в кладовую. Аристид тихонько подтолкнул Марка, чтобы тот предложил мясо с руки. Марк собрал всю свою смелость, сделал шаг вперед и протянул руку.

– Не отступай, – подбодрил его козопас. – Ты не должен показывать ему, что боишься.

Поначалу Цербер быстро хватал мясо и отбегал назад, но через несколько дней он спокойно взял мясо и съел его тут же, на месте. Еще через несколько дней, проглотив мясо, он осторожно подошел к Марку и обнюхал его руку. Ощутив теплое дыхание на коже, Марк занервничал, но руку не отнял и вдруг почувствовал, что собака лижет его пальцы. Сердце его было готово выпрыгнуть из груди от гордости за себя и от любви к животному. Улыбнувшись, он посмотрел на Аристида:

– Ты видел?

Старый козопас кивнул и тоже улыбнулся, погладив мальчика по голове:

– Вот видишь, я ведь говорил тебе, что, если будешь терпелив, мы приручим его.

Вскоре Цербер с удовольствием разрешал Марку гладить себя, а еще через месяц они вывели пса из кладовой и погуляли с ним вокруг фермы. Сначала собака вела себя осторожно, но потом, словно опьяненная окружающими ее запахами, она засуетилась, нюхая землю, однако не отбегая от Аристида и Марка. Вскоре Марк стал сам выгуливать собаку и проводить первые простые уроки послушания. Через три месяца после появления Цербера на ферме Марк продемонстрировал собаку отцу и матери во дворе.

– Что ж, он сделал большие успехи! – с удивлением заметила Ливия. – Шерсть стала лучше, и в весе он прибавил.

– Действительно, – согласился Тит и опустился на корточки, чтобы ближе рассмотреть собаку.

Он потрогал мышцы, проверил зубы. Цербер не шелохнулся. Тит взглянул на сына:

– Ты хорошо поработал, мой мальчик.

Марк с гордостью улыбнулся и показал на козопаса:

– Аристид помогал мне, отец. Я ничего бы не смог сделать без него.

– Да, он умеет обращаться с животными. Всегда умел. А теперь вопрос: что мы поручим этой собаке? Интересно, ее можно чему-нибудь научить?

– Смотри, – улыбнулся Марк.

Он щелкнул пальцами и показал на землю возле себя:

– Сидеть!

Цербер подбежал к Марку и сел. Марк протянул ладонь параллельно земле:

– Лежать!

Цербер вытянул передние лапы и лег. Марк помолчал, потом ладонью очертил в воздухе круг:

– Умри за Рим!

Цербер лег на спину, безжизненно свесив лапы. Ливия весело захлопала:

– Какая умная собака!

– Умная? – нахмурился Тит. – Это просто трюк. Умная собака ни ради кого не умрет. Если ее удастся научить чему-нибудь полезному, чтобы она помогала нам на ферме, тогда собака твоя, сын. Иначе от нее придется избавиться.

Марк и Аристид попытались научить Цербера помогать пасти коз, но собака всегда относилась к урокам как к игре и бегала за козами с громким лаем, пока ее опять не сажали на привязь. Большего успеха они добились в охоте. У Цербера был отличный нюх, и частенько он мог загнать зайца, не дав ему скрыться в норе. Тит, ворча, разрешил оставить собаку.

Теперь, после визита людей Децима, Марк был намерен завершить обучение Цербера, научив его более серьезным и опасным вещам. Когда он объяснил Аристиду свою идею, козопас надул щеки и почесал голову:

– Я не уверен, что это разумно, Марк. Сейчас эта собака добродушная. Она любит людей. Если я буду делать то, что ты просишь, и мы научим ее нападать на людей, она может утратить это качество. Станет совсем другим животным.

Марк уже давно решил. Если, а вернее, когда Децим пошлет на ферму больше людей, отцу понадобится вся помощь, какую он сможет получить. Мальчик с серьезным видом взглянул на Аристида и кивнул:

– Мы должны это сделать.

Аристид вздохнул, посмотрел на собаку и печально потрепал ее за ухо.

– Ну ладно. Сегодня же и начнем.

Пока они обучали собаку, Тит велел всем следить за каждым, кто будет приближаться к ферме. Он составил для себя и Аристида график дежурств по ночам. Себя он поставил первым и последним в списке. Каждую ночь, уходя спать, Марк видел, как отец садится на стул у ворот, положив на колени расчехленный меч. Рядом со стулом стояло большое медное блюдо на случай, если придется бить тревогу. Марка это беспокоило, но никто не приходил. Шли дни, затем дни сложились в месяц, а Децим все не посылал ни людей, ни каких-либо сообщений.

Жизнь на ферме продолжалась по заведенному порядку. Выполнив свои дневные обязанности, Марк приступал к обучению Цербера. Как и предупреждал его Аристид, собака стала настороженной к другим людям, явно предпочитая Марка и козопаса.

Однажды поздно вечером, когда Марк уже засыпал при бледно-желтом свете масляной лампы, падающем на простой сундук – единственную мебель в комнате, вошла его мать и присела на постель.

– Последнее время я почти не вижу Цербера, – сказала она, гладя сына по волосам. – Во дворе его совсем не видно. Раньше мне приходилось следить, чтобы этот плут не стащил чего-нибудь из кухни.

– Я опять держу его в кладовой.

– Зачем? Его вполне можно держать в доме.

– Это из-за обучения, – объяснил Марк. – Аристид сказал, что лучше, чтобы некоторое время Цербер не общался с другими людьми.

Ливия подняла брови и пожала плечами:

– Наверное, старик прав. Он хорошо знает животных.

Марк кивнул, улыбнулся матери. Она посмотрела на него, и ее рука вдруг замерла у него на голове. По ее лицу промелькнуло что-то похожее на боль, и Марк внезапно забеспокоился:

– Мама, что случилось?

Ливия быстро отняла руку:

– Ничего. Правда. Просто ты на миг напомнил мне твоего отца. Вот и все.

Она погладила его по щеке и наклонилась поцеловать. Потом поднялась, собираясь уйти, но Марк удержал ее за руку.

– С нами все будет хорошо? – тихо спросил он.

– Ты о чем?

– Те люди опять придут?

– Не беспокойся, – помолчав, ответила она. – Тит защитит нас. Он всегда защищал.

Марк успокоился, о чем-то ненадолго задумался, а потом спросил:

– Отец был хорошим солдатом?

– О да. Одним из лучших. – Ливия закрыла глаза. – Я поняла это, едва увидела его.

– Когда ты познакомилась с ним?

Она взглянула на сына и помолчала, прежде чем ответить:

– Я познакомилась с Титом после подавления восстания.

– Восстания рабов? Того, которое возглавлял гладиатор?

– Да. Спартак.

– Отец однажды рассказывал мне об этом. Он говорил, что Спартак и его соратники были самой большой угрозой для Рима. Они были самые стойкие и самые храбрые люди, с какими ему приходилось сражаться. Он участвовал в том последнем бою с рабами. – Марк припомнил историю, рассказанную отцом. – Он говорил, что это было самое ожесточенное сражение, в котором он когда-либо участвовал. У рабов было очень мало оружия, но они сражались до конца. Лишь небольшую горсточку удалось взять в плен.

– Да…

– Если отец сумел победить Спартака и рабов, тогда он должен победить и людей Децима.

– С тех пор прошло более десяти лет, – сказала Ливия. – Тит тогда был моложе. И он больше не центурион.

– Но он защитит нас, да?

Она слабо улыбнулась и погладила его по щеке:

– Да, конечно. А теперь спи, дорогой.

– Хорошо, мама, – сонно ответил он и повернулся на бок, удобно устраиваясь на подушке.

Ливия продолжала гладить его волосы, пока глаза его не закрылись и дыхание не стало ровным. Тогда она поднялась и тихо направилась к двери. Остановилась там. Марк чуть приоткрыл глаза и посмотрел на мать, размышляя о том, с каким странным выражением на лице она слушала его, когда он говорил о Спартаке. При бледном свете лампы он заметил странный блеск ее глаз и слезу, покатившуюся по щеке. Ливия шмыгнула носом и резко смахнула слезу рукавом, а потом задула пламя. Комната погрузилась в темноту. Марк слышал ее шаги по коридору.

Его охватило беспокойство. Почему мама плакала? Неужели ей тоже страшно? Он всегда думал о своем отце как о крепком, сильном человеке. Тит никогда не болел, работал на ферме зимой на ветру и под дождем, летом на жаре, никому не жалуясь. Марк знал, что он старше матери. Намного старше. Лицо его было испещрено морщинами и шрамами, в редеющих волосах виднелась проседь. А мать была стройная, темноволосая и очень красивая, по мнению Марка. Как же получилось, что она вышла за него замуж? Чем больше он думал об этом, тем больше вопросов возникало в его голове. Странно, как мало он знает о своих родителях. Они никогда не расставались, всегда были вместе, и он воспринимал их как само собой разумеющееся. Но теперь он задумался о том, насколько они разные. У него зачесалась спина, правая лопатка. Он протянул руку, чтобы почесать, и нащупал странной формы рубец, который был там с тех пор, как он помнил себя. Марк почесал это место.

Повернувшись на спину, он стал разглядывать в темноте потолочные балки. Он решил, что отныне все свободное время посвятит обучению Цербера. Если те люди вернутся (а мать уверена, что так и случится), нет гарантии, что отец снова побьет их. Марк должен быть рядом с ним. Он достаточно высокий и сумеет управляться с ножом для рубки мяса или с одним из охотничьих дротиков отца, что полегче. Еще у него будет Цербер. При этой мысли он улыбнулся, уверенный, что Цербер защитит их. И забылся тревожным сном. Ему снились неясные темные силуэты, крадущиеся в ночи к их ферме.

IV

Утром опять было жарко, но появился туман, скрывающий горы на материке, отделенном узкой полоской моря от Левкадии. Ветра не было, и, кроме слабого ритмичного стрекотания цикад, все было тихо. Сотни ворон перелетали с дерева на дерево, словно кружащиеся куски черной материи.

– Дождь будет, – заметил Аристид, щурясь на небо. – Я чувствую.

Марк кивнул. Он помогал Аристиду отобрать десять молодых коз на продажу в Нидри. Сделать это было нелегко: животные почему-то вели себя беспокойно и приходилось быть очень осторожным, чтобы не спугнуть ягнят. Как только удавалось накинуть аркан на шею, животное отводили в загон рядом с фермой. Они как раз поймали последнюю козу и теперь отдыхали в тени оливковой рощи.

– С Цербером надо погулять, – продолжил Аристид. – Он все утро сидит в кладовой.

Марк согласился. Он закрыл собаку, чтобы она не мешала отбирать коз.

– Сейчас я его выведу.

Он взглянул на склон холма. В миле от них виднелись красные крыши и белые стены домов Нидри. Легкий бриз рябил поверхность моря, придавая ему металлический блеск. Марк вытер пот со лба.

– Правда, красиво здесь?

Аристид посмотрел на него с удивлением:

– Ну да, наверное.

– Иногда я думаю, что хотел бы жить здесь всегда. На ферме со своей семьей. И с тобой тоже, Аристид.

Старик улыбнулся.

– Ты добрый мальчик. Но через несколько лет ты станешь взрослым, тебе захочется покинуть родной дом и посмотреть мир. Ты думал о том, чем будешь заниматься в жизни?

Марк кивнул:

– Я бы хотел стать дрессировщиком. Как ты.

Аристид тихо засмеялся:

– Я просто раб, Марк. Я родился рабом. Всю свою жизнь я был собственностью других людей, и никогда у меня не было шанса сделать то, что я хотел бы, или пойти туда, куда хотел. Я был собственностью других, и со мной обращались так, как они хотели. Не все хозяева так добры и справедливы, как твой отец. Поверь мне. Ты бы не захотел быть рабом.

– Да, не захотел бы. – Марк снова посмотрел на море. – Отец хочет, чтобы я стал солдатом. Он говорит, у него сохранились добрые отношения с генералом Помпеем и меня могут зачислить в легион. А если я буду хорошим солдатом и докажу свою храбрость, то смогу стать центурионом, как он.

– Понимаю, – кивнул Аристид. – А ты этого хочешь?

– Наверное. Он рассказывал мне разные истории о службе в легионе. Я был бы горд, если бы смог походить на него. И он гордился бы мной.

– Наверняка гордился бы. А что думает твоя мать?

Марк нахмурился:

– Не знаю. Всякий раз, как я заговариваю об этом, она становится очень тихой. Не понимаю почему. Мне казалось, она хотела бы, чтобы я был таким же, как отец.

Он почувствовал, как что-то легонько стукнуло его по плечам, и взглянул на небо:

– Дождь пошел.

Упало еще несколько капель, небо над горами за фермой затянулось темными облаками. Со склона к ним приближалась стена дождя.

– Иди в дом, – сказал Аристид. – Я останусь здесь, присмотрю за козами. Еще не хватало, чтобы они запаниковали и выбежали из загона.

Марк быстро поднялся. Дождь усилился. Кроны деревьев уже не защищали их. Марк поспешил к кладовой, откинул засов и нырнул внутрь. Сразу послышался стук когтей по мощеному полу. Цербер кинулся к нему, подпрыгнул, стараясь лизнуть мальчика в лицо.

– Хватит, дружок! – засмеялся Марк, но, вспомнив, что Аристид советовал ему быть строгим с собакой, сменил тон: – Сидеть!

Цербер мгновенно сел, разок махнул пушистым хвостом и затих, глядя вверх на Марка в ожидании следующей команды.

– Молодец.

Марк погладил пса по голове, и Цербер опять завилял хвостом.

На улице дождь лил как из ведра, барабаня по черепице и стекая из всех щелей. Сквозь просветы в двери вдруг сверкнул яркий свет. Марк выглянул наружу. Дождь был похож на тысячи серебряных нитей, на расстоянии сотни шагов ничего не было видно. Ужасный треск грома потряс воздух, и Цербер попятился, испуганно взвизгнув.

Марк опустился на колени и положил руку на спину собаки. Пес дрожал.

– Успокойся, дружок, это скоро пройдет.

Но время шло, а дождь не прекращался. Марк стоял в кладовой и смотрел, как вода заливает ферму. Время от времени сверкали молнии, и гром разрывал небеса. Марк не мог укрыться от капель, просачивающихся сквозь старую крышу, а Цербер все больше пугался. Наконец Марк решил, что лучше перебраться в дом. В кухне теплее, и там найдется что-нибудь из еды, чтобы успокоить Цербера. Он похлопал пса по боку:

– Пошли, дружок.

Открыв дверь, Марк собрался с духом и побежал вдоль стены кладовой к воротам. Цербер следовал за ним. Пока они бежали через двор к дому, туника Марка вся промокла, а шерсть Цербера повисла с боков мокрыми прядями. Марк сразу понял, что сейчас произойдет.

– Цербер, нет!

Но было поздно. Собака стала отряхиваться, разбрызгивая воду по атрию, и в этот момент из комнаты появилась Ливия, чтобы посмотреть, кто вошел в дом.

– О боги! – Она подняла руки, защищая лицо.

Цербер перестал отряхиваться и уставился на хозяина, высунув язык. Ливия опустила руки и, сверкнув глазами на сына, прошипела:

– Что делает в моем доме эта мокрая собака?

В дальнем конце коридора появилась другая фигура. Увидев сцену, представшую перед его глазами, Тит засмеялся:

– Похоже, от дождя не укрыться ни на улице, ни в доме!

Жена повернулась к нему:

– Я рада, что это кажется тебе смешным.

– Конечно смешным. – Тит почесал в затылке. – И даже очень смешным.

Он подмигнул сыну, и оба захохотали. Ливия сердито посмотрела на них:

– Взрослый и ребенок. Не знаю, кто хуже. Была бы моя воля…

Вдруг от ворот раздался панический крик. Марк и отец сразу замолчали.

– Хозяин! – дико закричал Аристид.

Ливия схватилась за щеку и ахнула.

Тит побежал по коридору во двор, Марк последовал за ним. Козопас медленно оседал вниз, прислонившись к воротам, из его груди торчала стрела. Кровь заливала тунику. Он запрокинул голову и стонал. Дождь хлестал его по лицу и лохматой бороде. Когда Марк и Тит подбежали и склонились над ним, он открыл глаза и схватил Тита за рукав:

– Хозяин, они вернулись!

Он закашлялся, и на губах выступила кровавая пена. Аристид снова застонал, отпустил рукав Тита, и по его телу пробежала дрожь. Марк кинул взгляд вдоль дороги, по которой текли ручейки дождя, и заметил под оливами какое-то движение. При вспышке ослепительно-белой молнии он разглядел нескольких человек с пиками и мечами, замерших словно статуи. У одного был лук, и он целился в сторону дома. Даже в темноте, наступившей после вспышки, Марк видел, как летит стрела, и услышал глухой стук еще до того, как раздался гром. Он опустил взгляд – Аристид широко открытыми глазами смотрел на него. Стрела ударила его в шею навылет, окровавленный наконечник вышел наружу на ширину ладони. Козопас открыл рот, но не произнес ни слова, только кровь хлынула – и он повалился на бок.

Тит немедленно начал действовать:

– Принеси мой меч!

Марк метнулся в атрий, где на деревянном колышке висело оружие. Оглянувшись через плечо, он увидел, что отец пытается закрыть тяжелые ворота. Сквозь узкое отверстие Марк смутно видел, как люди из укрытия под кронами деревьев бегут к воротам по узкой полоске не залитой водой земли. Он вбежал в атрий, скользя по камням. Мать схватила его за руку.

– Что случилось? – Она заметила козопаса, лежащего на земле. – Аристид?

– Он мертв, – коротко ответил Марк, вырвался из рук матери и выхватил меч отца из ножен.

– Что ты делаешь? – испуганно спросила Ливия.

Марк не ответил. Он хлопнул себя по бедру, глядя на Цербера:

– За мной!

Они выбежали во двор под дождь. Отцу Марка почти удалось закрыть ворота. К тому времени, как мальчик подбежал к нему, первый из атакующих пробовал протиснуться через щель.

– Отец! Твой меч! – Марк протянул оружие рукоятью вперед.

Тит схватил меч, левым плечом навалился на ворота и ударил клинком прямо в щель. Кто-то закричал от боли, и натиск на ворота мгновенно ослаб, позволив Титу задвинуть ворота еще чуть-чуть. Марк собрал все свои силы и тоже навалился на ворота.

– Марк, уйди! – сквозь стиснутые зубы прошептал отец. – Беги. Возьми мать, и бегите. Нигде не останавливайтесь.

– Нет! – Марк тряхнул головой. – Я не оставлю тебя.

– Ради всех богов! Делай, как я говорю! – Гнев Тита сменился страхом. – Умоляю, бегите, спасайтесь!

Марк упрямо покачал головой. Ноги его скользили по мокрой земле, но он упорно старался помочь отцу. С другой стороны ворот нападавшие прикладывали все усилия, чтобы войти во двор. Цербер стоял за своим хозяином и яростно лаял. Марк и отец постепенно сдавали позиции. Тит попытался повторить маневр с мечом, но на этот раз противник подготовился, и удар его был отбит со звоном металла о металл. Тит быстро отдернул руку и посмотрел на Марка:

– Нам их не остановить. Мы должны отступить. Возьми посох Аристида и будь готов драться, когда я отойду от ворот.

– Да, отец.

Марк чувствовал, как сердце бешено колотится в груди. Несмотря на струи дождя, стекавшие по лицу, во рту у него пересохло. «Неужели солдаты чувствуют то же самое в сражении?» – мелькнула у него мысль. Мальчик пригнулся, быстро обошел отца и схватил посох, валявшийся рядом с телом Аристида. Он поймал взгляд ближайшего к нему солдата за воротами. Солдат злобно усмехнулся и протянул руку к Марку.

– Цербер! Взять его!

Собака мгновенно отреагировала на команду, кинулась в щель и впилась в руку солдата мощными челюстями. Хрустнула кость, человек вскрикнул и попытался отдернуть руку, но не смог освободиться. Марк снова скомандовал:

– Цербер! Отпусти!

Собака ослабила хватку и с рычанием разжала зубы. Оставив последнюю попытку закрыть ворота, Тит отступил, встал рядом с сыном и приготовился отразить нападение.

– Держи посох, как копье, – торопливо наставлял он. – Бей их в лицо.

Марк кивнул и крепче сжал посох. Не встречая больше сопротивления изнутри, створки ворот внезапно разошлись. Двое солдат плашмя рухнули на землю во дворе. Тит подскочил и нанес одному из них рубящий удар в плечо. Кость хрустнула. Высвободив клинок, Тит с силой ударил второго в лицо. Солдат схватился за голову, завывая от боли. Но через щель в воротах во двор уже протискивались другие люди, и один из них направил меч в сторону Тита. Старый воин вовремя парировал вражеский выпад, но потерял равновесие и отступил на шаг.

Марк подбежал и ударил посохом в лицо солдата, который пытался нанести удар. Отдача была сильной, он почувствовал толчок до самого плеча. У солдата запрокинулась голова, и он свалился на землю без сознания, с разбитым носом.

– Хорошая работа! – похвалил Тит, оскалив рот в страшной усмешке.

На миг нападавшие остановились в нерешительности, но тут позади них раздался голос Термона:

– Чего вы ждете, трусы? Возьмите их!

Солдаты бросились вперед, и Марк крикнул:

– Цербер! Взять их!

Пес подскочил и стал хватать солдат за ноги и за руки. Но их было слишком много для него. Они шли сплошной массой. Титу удалось нанести еще один удар, ранив солдата в живот, но потом его ударили копьем в плечо. Он отшатнулся, и другой солдат разрубил до кости его руку, в которой он держал оружие. Меч выпал из непослушных пальцев. Другой удар пришелся в колено, и Тит со стоном упал.

– Отец!

Марк быстро оглянулся, чуть опустив посох, и в замешательстве уставился на отца.

– Подними оружие! – взревел Тит. – Смотри вперед!

Его громовой голос остановил нападавших, они отступили, образовав перед ним полукруг и направив на него оружие. Марк встал рядом с отцом, он снова крепко держал посох, бросая им вызов. Цербер вонзил клыки в другого солдата и сжимал его руку до тех пор, пока солдат, у которого была длинная дубинка, не размахнулся и не ударил собаку по голове со всей силой. Цербер рухнул на землю и остался лежать на боку, головой в луже, поливаемый дождем.

– Цербер! – в ужасе крикнул Марк.

Но собака не шевельнулась. Марк хотел подойти к ней, но в этот момент Термон растолкал своих людей и подошел к Титу.

Он противно улыбался, похлопывая клинком по ладони.

– Ну что, центурион, кажется, ситуация поменялась? Каково чувствовать себя побежденным? Испытать поражение в решающей битве?

Тит поднял голову и сморгнул капли дождя:

– Ты поплатишься за это. Когда губернатор услышит о твоих злодеяниях, он прикажет тебя распять. Тебя, твоих людей и Децима.

Термон покачал головой:

– Только если кто-то останется, чтобы рассказать губернатору о том, что случилось.

Тит несколько секунд молча смотрел на него, затем пробормотал:

– Ты не посмеешь.

– Правда? – с притворным удивлением произнес Термон.

Внезапно он сделал резкий выпад и со всей силой нанес колющий удар. Острие меча вошло в грудь Тита, пронзило сердце и натолкнулось на ребра на спине. Тит ахнул, потом издал глубокий вздох. Термон уперся ботинком в плечо Тита и вытащил клинок.

– Отец!

Марк не верил своим глазам. Тело старого центуриона лежало у его ног лицом вниз.

– Отец! – пронзительно закричал Марк. – Не умирай! Не оставляй меня! Пожалуйста… Пожалуйста, не умирай.

Кто-то вырвал у него посох, грубо схватил его за руки и прижал их к бокам.

Послышался крик. Марк повернулся и увидел мать. Она держалась за голову, словно защищая уши от громкого звука.

– Тит! О боги! Тит…

– Схватите ее! – приказал Термон. – Посадите их на цепь. После обыщите дом. Найдите какие-нибудь ценности. Децим хочет забрать все, что можно продать.

Марк смотрел на тело отца, онемев от этого зрелища. Но когда один из солдат Термона направился к Ливии, у мальчика в груди словно что-то щелкнуло. Он укусил солдата за руку, тот вскрикнул и ослабил хватку, а Марк зарычал, пытаясь еще раз укусить его и лягнуть ногами.

Термон повернулся к нему:

– Кто-нибудь, уймите это маленькое отродье.

Солдат с дубинкой, тот, что убил Цербера, кивнул и повернулся к Марку. Не раздумывая, он ударил мальчика по голове. Марк даже не почувствовал удара. Просто мир вокруг внезапно взорвался ярким белым светом – и все исчезло.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю