Текст книги "Железный трон"

Автор книги: Саймон Хоук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)

– Сын, ты должен научиться исполнять свой долг перед господином! – сказал его отец, лорд Тиеран.

– Но он еще не император, отец! – возразил Эдан. – Он просто ребенок, и к тому же испорченный!

– Придержи язык, мальчик! Не тебе так говорить о принце!

– Простите, отец, – Эдан разочарованно вздохнул. – Я не хотел сказать ничего обидного, но почему я должен постоянно терпеть насмешки и шутки всех моих друзей? Почему я должен быть его нянькой? Это просто несправедливо!

– А кто сказал тебе, что жизнь справедлива, мальчик? – сурово ответил отец. – Когда дело касается долга, никакой речи о справедливости не идет. В один прекрасный день ты сменишь меня в должности лорда верховного камергера, и когда это время наступит, тебе понадобятся все навыки, которые сейчас ты только начинаешь приобретать. Через несколько лет ты поймешь и поблагодаришь меня. Ни в качестве товарища по играм, ни в качестве няньки ты не нужен принцу Микаэлу, но он нужен тебе… для обучения.

Теперь, два года спустя, Эдан понял, что именно имел в виду отец, но от этого бремя обязанностей не показалось ему легче. Его друзья больше не насмехались над ним, разве что иногда мягко, добродушно подтрунивали, поскольку теперь они тоже больше знали о долге – и о том, как трудно порой бывает ладить с принцем. Император был стар и болен, и не мог бы принять участие в воспитании Микаэла, даже если бы и хотел, а императрица была излишне снисходительна к своему единственному сыну. Даже старшие сестры Микаэла избегали брата, в каковом удовольствии Эдану было отказано.

Он обозревал свои выстроенные в ряд «войска», воины в маленьких металлических шлемах и доспехах нетерпеливо топтались на месте в напряженном ожидании атаки и походили на игрушечных солдатиков. Он прохаживался взад-вперед вдоль строя, на ходу сочиняя речь принца Рейзена, и все глаза неотрывно следили за ним.

– Итак, воины… – произес Эдан, с трудом подавляя смех. Для нас настало время воспользоваться случаем и уничтожить врага раз и навсегда!

Юные рыцари приветствовали слова своего предводителя стуком деревянных мечей о деревянные щиты. «Гоблины» зарычали, «ноллы» завыли по-волчьи, «эльфы» откликнулись подвывающим хором, а «восы» угрожающе заворчали и приняли соответствующий вид.

– Вот он стоит! – воскликнул Эдан, указывая деревянным мечом. – Мой брат Хэлин! – В его устал слово «брат» прозвучало как ругательство. – Любимец богов! Герой! Какое поразительное высокомерие!

Слова его звучали с убийственным сарказмом, и вдруг Эдан с удивлением осознал, насколько приятно ему произносить их. Он никогда прежде не изображал Рейзена, и неожиданно ему пришло в голову, что эта роль позволяет ему говорить о принце Хэлине такие вещи, какие он никогда не осмелился сказать о Микаэле.

– Посмотрите, как важно он выступает перед своими войсками, напыщенный, словно глупый павлин! Великий и благородный Хэлин! Всю жизнь мне приходилось терпеть его непогрешимую уверенность в своей правоте, его высокомерное превосходство, его противный визгливый голосок… – Эдан осекся, поняв, что слегка хватил через край. – Итак, час расплаты пришел! Сегодня вы, ноллы, и вы, гоблины, нанесете сокрушительный удар во славу своего народа!

«Гуманоиды» ответили ему слитным рычанием и воем.

– Вы, эльфы, сегодня узнаете сладкий вкус мести!

«Эльфы» вскинули мечи и испустили боевой клич.

– Вы, восы, сегодня докажете раз и навсегда, какое племя достойно править над другими!

«Восы» ударили мечами по щитам и затопали ногами.

– Сегодня мы зальем это поле кровью наших врагов! – Эдан глянул через плечо и увидел, что Микаэл все еще расхаживает перед своим беспокойным войском и, бурно жестикулируя, продолжает длинную речь. Что ж, подумал Эдан, какой смысл «врагу» ждать, пока он закончит. Он вскинул свой меч.

– За Азрая и славу! Вперед!

Юные рыцари испустили боевой клич и с поднятыми мечами устремились на противника. Прервавшись на полуслове, Микаэл обернулся с удивленным лицом и увидел армию «врага», лавиной катящуюся на него. Без колебаний он поднял свой деревянный меч и отдал команду идти в наступление.

Две армии столкнулись на склоне горы Дейсмаар, и то было величайшее сражение из всех, какие когда-либо видел мир. Они бились от рассвета до заката, и воздух звенел от ударов стали о сталь – словно тысячи звонких молотов стучали по наковальням. Одного этого грохота было достаточно, чтобы почти полностью оглушить воинов, находившихся в гуще сражения, но к нему добавлялись крики людей и человекообразных: гоблины визжали, ноллы рычали, словно адовы псы, эльфы испускали свои потусторонние боевые кличи с подвыванием, люди кричали, кони ржали, раненые всех племен и народов взывали о помощи и стонали – и все поле боя застилали клубы удушливой пыли, поднятой бесчисленными тысячами ног.

Неожиданно Эдан столкнулся лицом к лицу с леди Ариэль, не знающей страха двенадцатилетней девочкой с торчащими из-под шлема светлыми косичками. С горящими глазами она занесла над головой меч и бросилась на него, визжа со всей неистовой яростью берсеркера, одержимого жаждой крови. О, боги, подумал Эдан, только не Ариэль. Он отступил под боевым натиском, принимая на деревянный щит град ударов. Исполненная мрачной решимости доказать, что она ни в чем не уступает мальчишкам, Ариэль орудовала мечом ничуть не хуже любого из них, и у Эдана еще не прошли синяки, оставшиеся после последней их встречи на поле боя.

В схватке с мальчиком он всегда мог осторожно хлопнуть противника сбоку по шлему, чтобы немного усмирить его или «убить», если тот слишком увлекался, что случалось почти всегда – но в схватке с маленькой Ариэль Эдан мог лишь отражать удары щитом, так как боялся, что даже легкий удар причинит девочке боль, несмотря на доспехи. А просто шлепать ее мечом плашмя он не мог, потому что Ариэль не признавала игры в поддавки. Только удар, сбивший ее с ног, мог заставить девочку признать, что она «умерла». Другие мальчики не испытывали подобных сомнений и колотили Ариэль так, что Эдан внутренне содрогался, но он был гораздо больше и сильнее нее и не хотел делать ей больно. Она как будто понимала это и, когда начиналась игра в войну, всегда отыскивала его на поле боя, словно осуществляя личную месть. Он изо всех сил старался защититься от этой тщедушной амазонки.

Эдан окинул взглядом поле сражения, отыскивая в этой свалке Микаэла и Корвина. Во время наступления Корвин бежал прямо за ним, но теперь потерялся из виду. Сейчас Эдан мог только кидать быстрые взгляды по сторонам, но не находил его среди двух дюжин бьющихся воинов и, хуже того, он нигде не видел и Микаэла.

– На! – Ариэль нанесла ему чувствительный удар по бедру. Эдан почувствовал острую боль и понял, что здоровенный синяк ему обеспечен.

– Падай! – закричала девочка. – Падай на одно колено! Ты ранен!

– Нет, это был скользящий удар, просто царапина. – На этой стадии сражения Эдан не мог позволить калечить себя; он еще должен был отыскать Микаэла и Корвина и удостовериться, что они не снесли друг другу головы.

– Лжец! Говорю тебе, ты ранен! – закричала Ариэль, обрушивая на него град ударов и яростно повторяя, как заклинание: – Ранен… ранен… ранен… ранен!

Эдан попятился, споткнулся и упал. Ариэль немедленно воспользовалась своим преимуществом и набросилась на него, пока он пытался подняться на ноги, но успел встать только на одно колено.

– Убит… убит… убит… убит!

Она сошла с ума, подумал Эдан, втягивая голову в плечи и защищаясь щитом от сыплющихся на него ударов. И тут самым непостижимым образом Ариэль выбила щит из его руки; тот отлетел в сторону, и ошеломленный Эдан проводил его взглядом, не веря своим глазам.

Бац!

– Ха! Убит! – торжествующе выкрикнула Ариэль.

Удар пришелся прямо по металлическому шлему, и все поплыло у Эдана перед глазами. Звон металла, подобный пению гонга, эхом отдался в его голове. Падая, он увидел стремительно наплывающую на него землю, и потом все окутала тьма.

Ближе к закату победа Азрая стала казаться несомненной, но когда солнце скрылось за горизонтом и на поле битвы спустилась ночь, эльфы неожиданно перешли на сторону Хэлина и события приняли другой оборот.

Никто точно не знал, что заставило эльфов переметнуться в лагерь противника. Согласно некоторым версиям этой истории, с наступлением тьмы эльфы увидели подлинную сущность Азрая и поняли, что их одурачили. По другой версии эльфийским полководцам стало известно, что после поражения людей, когда войско эльфов будет ослаблено, Азрай намерен предать их и позволить ноллам и гоблинам уничтожить последнюю силу, которая может угрожать его безраздельной власти. Но каковы бы ни были истинные причины случившегося, армия Хэлина находилась не в том положении, чтобы отказываться от помощи. Эльфы и люди, которые на протяжении многих лет делали все возможное для того, чтобы уничтожить друг друга, теперь выступили плечом к плечу против общего, более опасного врага.

Едва взошла луна, избранным богами воинам под предводительством Хэлина и Роэля удалось прорвать линию обороны противника в самом слабом ее месте. Хэлин повел свои войска в наступление вверх по склонам горы Дейсмаар, ближе к вершине которой стоял сам князь тьмы в окружении своих полководцев и жрецов. Рядом с ним стоял изменник Рейзен, и по приказу Азрая Черный Принц повел свои войска вниз, навстречу нападающим. Братья встретились на середине склона, исполненные решимости уничтожить друг друга, а тем временем Азрай со своими жрецами отступил выше к вершине горы. И именно тогда, в решающий момент боя, сами боги в человеческом облике явились принять участие в сражении, призвав на помощь все свои силы, чтобы уничтожить князя тьмы и его жрецов.

Никогда прежде бог не бился с богом. Земля сотряслась на поле брани внизу, и склоны Дейсмаара задрожали. Ослепительная молния расколола небо, и в грохоте грома потонули все прочие звуки. Земля вздыбилась под ногами, люди и животные с криком попадали наземь. Все взоры устремились к вершине горы, где небеса вспыхнули ослепительным светом, никогда доселе не виденным.

То была Гибель Богов; все продолжалось лишь несколько мгновений, но те, кто остался в живых после катаклизма, не забыли это зрелище до конца жизни. Свет становился все ярче и ярче, покуда верхняя часть горы, где сошлись в схватке боги, не скрылась с глаз полностью. Затем невероятной мощи оглушительный взрыв сотряс небеса, стирая с лица земли гору Дейсмаар и все остальное на мили вокруг.

Ударная волна, силой равная сотне ураганов, сравняла с землей гору, и никто не удержался на ногах. Земля с треском раскололась и поглотила целые полки, извергнув из расселин клубы дыма и языки пламени. Из сотен тысяч воинов, которые бились с рассвета до заката на залитом кровью поле брани, в живых остались лишь единицы, и, вспоминая впоследствии случившееся, они считали свое спасение чудом.

Последняя часть «Наследства Королей» называлась «Рождение новых богов и монстров» и повествовала о том, что произошло после гибели старых богов, отдавших свои жизни, чтоб истребить зло, воплощенное Азраем. Страшный взрыв, который в мгновение ока стер с лица земли гору Дейсмаар, оставив на ее месте лишь дымящуюся воронку, высвободил космическую сущность богов. Те, кто находились ближе к месту жертвенного сожжения, в полной мере почувствовали страшную мощь обжигающего потока божественной сущности, исходящей из эпицентра взрыва в виде испепеляющего ветра. Избранника богов, которые смело бросились в наступление вслед за Хэлином вверх по горным склонам, испытали полную силу яростного ветра божественной сущности. Их тела распались на атомы в единый миг, и в тот же миг души их восстали, чтобы обернуться новыми богами.

Хэлин стал тем, кем некогда был Андуирас – благородным богом войны. Друид Эрик заменил Рейнира, покровителя лесов. Серами заступил место Бренны, богини удачи, а Аваналэ досталась мантия Басайи, богини солнца. Несири заместил Мазелу, покровительницу морей, а преемником князя луны Воса стал Роурнил, новый бог магии. Но темная сущность Азрая тоже высвободилась и населила души двух его жестоких избранников из племени восов, воинов Криеши и Белиника, которые стали Ледяной Леди и Принцем Ужаса.

Таковы были новые боги, сотворенные из старых, и со временем населяющие Керилию люди научатся поклоняться им, возводить храмы во славу им и передавать историю о рождении новых богов из поколения в поколение. Но эти дни еще не наступили, когда немногие уцелевшие в тот страшный час поднялись на ноги и с великим удивлением осознали, что они не только еще живы, но что с ними произошли такие перемены, которые навсегда сделают их отличными от простых смертных.

Высвобожденная катаклизмом божественная сущность достигла их уже в сильно рассеянном виде, но оставшейся энергии все же хватило, чтобы наделить их способностями, какими раньше не обладал ни один представитель человеческого рода. Впоследствии эти чудесные способности они передадут своим потомкам, которых станут называть «чистокровными», то есть унаследовавшими вместе с кровью сверхъестественную силу, дарованную тем, кто остался в живых после битвы, в которой сами боги отдали свои жизни.

Среди немногих прочих в живых остались Роэль и Тредерик, находившиеся не столь близко, как Хэлин, к эпицентру сотрясшего землю взрыва. Они бросились в погоню за Рейзеном, который бежал, когда в сражение вступили боги; и, хотя ему удалось скрыться, он тоже изменился.

Когда дым и пламя вырвались из глубоких расселин на поле боя, земля застонала и содрогнулась. Перешеек между двумя континентами начал медленно опускаться. Даже тогда оставшиеся в живых продолжали сражаться. Приспешники Азрая пытались с боем пробить себе дорогу к спасению, прежде чем перешеек уйдет под воду, а Роэль с остатками своих войск преградил им путь к бегству. Обе стороны понесли большие потери, но скоро воины поняли, что им следует подумать о себе самих, если они не хотят утонуть в волнах, грозивших вот-вот накрыть их с головой. В пылу битвы они не заметили появившегося у них странного нового чувства и только позже обнаружили, что унаследовали способности тех, кого убили в заключительном бою. Они обнаружили, что божественную сущность нельзя уничтожить, но можно как бы перекачать из носителей, умертвив их. Эта ужасная практика вскоре получила название «кража крови».

В скором времени кража крови стала привычным делом для тех приспешников Азрая, которым удалось бежать; они сознавали свою малочисленность, а следовательно уязвимость и поэтому пользовались любым случаем убить чистокровного, чтобы обеспечить себе выживание и умножить свои сверхъестественные способности. И по мере того, как с каждым убитым человеком росла их сила, у них на основе божественной сущности развилась способность видоизменяться. В своем ненасытном стремлении к большему могуществу они превратились в монстров, гнусные пародии на некогда человеческий облик; и эльфы, которые первыми столкнулись с этими безобразными новыми существами, дали им новое название – онсхеглины, то есть «кровь Тьмы».

Предатель принц Рейзен превратился в самого могущественного их онсхеглинов, в наводящее ужас уродливое существо, получившее имя Горгон. Среди других ему подобных были Призрак, Кракен, Змей, Злодей, Гидра и Фурия. Остальные еще не приобрели окончательную форму; когда же превращение завершилось и силы их возросли через постоянную кражу крови, они получили возможность создавать себе подобных, и таким образом в Керилии появилось новое племя – племя чудовищ, имевших лишь отдаленное сходство с людьми, которыми некогда они были.

Однако на это ушло много лет. Когда же будущие онсхеглины бежали с поля последнего боя при горе Дейсмаар, те немногие, кто сражался с воплощенным в Азрае злом и остался в живых, возвратились в свои королевства, чтобы вернуть к жизни и восстановить все разрушенное войной. Хэлин стал новым богом анурийцев, а его брат Роэль стал их королем и основал династию, получившую его имя. Со временем с помощью завоевательных походов и мирных переговоров он объединил разрозненные королевства людей под свою власть – так образовалась империя Ануир.

Спустя многие годы потомки Роэля стали называться императорами Роэлями; они правили своими владениями, восседая на Железном Троне в Имперском Керне, который находился в столице империи Ануир, построенной на берегу широкого залива в проливе Эреля, в десяти лигах от скопления островов, оставшихся на том месте, где разрушилась и ушла под воду гора Дейсмаар.

Эдан пришел в себя и потряс гудящей головой. Вокруг него сплошь лежали тела «убитых», которые вытягивали шеи или приподнимались с земли, чтобы получше увидеть, как очередной преемник Железного Трона сражается с полководцем гоблинов. О, нет, подумал Эдан, садясь и потирая больную голову. Микаэл и Корвин бились не на шутку, колотя друг друга с мрачной решимостью. Оставшиеся в живых «воины» стояли вокруг них широким полукругом, ожидая исхода поединка. Большинство из них подбадривало будущего императора, но малочисленные смельчаки криками поддерживали Корвина.

Тренированный глаз Эдана заметил, что старший мальчик немного удерживал руку, стараясь не зашибить младшего, но Микаэл вкладывал в удары всю свою силу и, хотя уступал противнику ростом, заставлял Корвина немало попотеть. Эдан попытался встать на ноги, но у него закружилась голова, и он со стоном опустился обратно на землю. Внезапно Корвин выбил из рук Микаэла щит, поднял свой меч и, предвкушая победу, шагнул вперед, чтобы убить врага.

Держа деревянный меч обеими руками, Микаэл отразил удар и со всей страшной силой пнул Корвина в пах. Если бы не доспехи, Корвин запросто мог бы петь сопрано всю оставшуюся жизнь. Но и так он охнул, согнулся от удара пополам и, выронив щит, схватился за место, служащее источником болезненных ощущений – в то время как Микаэл, вместо того, чтобы нанести смертельный удар сопернику, отступил назад и разразился смехом. Это было грубой ошибкой.

Корвин с трудом разогнулся, глаза его горели; с яростным воплем он обрушил на Микаэла град ударов, словно решил действительно убить его. Эдан вскочил на ноги и бросился к мальчикам, но не успел он покрыть и половину расстояния, как выбитый меч вылетел из рук Микаэла и Корвин изо всей силы ударил противника по шлему. Микаэл дернулся и застыл на месте, а потом рухнул, как подрубленное дерево.

Микаэл неподвижно лежал на земле, жуткая тишина воцарилась но поле боя. Подбежавший Эдан упал рядом с ним на колени. «Микаэл, Микаэл!» – повторял он тревожно, от волнения забыв обратиться к нему по титулу.

Микаэл не отвечал. Эдан осторожно снял с него шлем. Он вздохнул с облегчением, убедившись, что крови нет, однако это еще не значило, что принц не пострадал серьезно. Эдан легко похлопал Микаэла по щекам, но безрезультатно.

– Микаэл!

Корвин стоял над ним с расширенными от ужаса глазами, постепенно осознавая, что же он наделал. Боль от пинка Микаэла по жизненно важным органам, о которой свидетельствовала его нелепая поза, полностью отступила перед мыслью о том, что он наделал.

– Я… я не хотел! – пролепетал он еле слышно. Губы его продолжали шевелиться, но из них не вырывалось ни звука.

Эдану было не до Корвина. Он не отрывал взгляда от Микаэла и продолжал легко похлопывать его по щекам.

– Микаэл! Ну давай же, Микаэл…

Никакого ответа.

– Мой бог! – произнес Эдан, возводя глаза к небу. – Хэлин, помоги мне!

Микаэл тихо застонал. Веки его дрогнули, затрепетали и поднялись. Взгляд мальчика был бессмысленным. Он застонал громче.

– Микаэл! Микаэл! – позвал Эдан. – Сколько пальцев я поднял?

Он поднял два. Микаэл попытался сосредоточить взгляд.

– Четыре?

– Лежи спокойно, – сказал Эдан. – Возможно, у тебя сотрясение мозга. – Он бросил взгляд на Корвина. – Молись, чтобы это не оказалось чем-нибудь похуже.

У Корвина затряслись губы. Он стал белей полотна.

Эдан осторожно поднял Микаэла с земли и понес его к замку. За ним гурьбой молча последовали юные герои сражения при горе Дейсмаар со своими деревянными мечами и щитами. Война окончилась.

Глава 2

Сихарроу стоял на скале над Мир-Руан, Морем Бурь, приблизительно в двухстах милях от столицы Ануира. Зубчатые башни замка возвышались над пересеченной равниной, простирающейся на многие мили вокруг, навесные бойницы обеспечивали хороший обзор окружающей местности, а толстые массивные стены служили прекрасной защитой от нападения. Расположенный на крутом утесе, отвесной стеной уходящем в море, Сихарроу был поистине неприступной крепостью, в которой малочисленный гарнизон мог легко выдержать осаду целой армии.

Однако в распоряжении эрцгерцога Эрвина Боруинского имелось войско отнюдь не малочисленное, что служило одной из причин, почему он был эрцгерцогом и одним из влиятельнейших лиц империи. Он был владельцем Сихарроу, и до него в течение многих веков замком владели его предки.

Под замком, на прибрежной каменистой равнине лежал город Сиседж – столица и морской порт девяти провинций, находившихся под управлением эрцгерцога. Это был небольшой город, но он гордился своими закаленными обитателями. Лишь Северная Марка была менее укреплена, чем открытая ветрам западная прибрежная область, которая простиралась от вод залива Тэль до пролива Эреля и тянулась на восток до Туманных гор. Зимой яростные шторма обрушивались на побережье, и сильные восточные ветра завывали в бойницах замка. Любой приезжий, прибывший в Сиседж в это время года, недоумевал, как можно жить на этом пустынном, открытом штормовым ветрам участке побережья.

Однако летом климатические условия здесь были куда более умеренными, и в конце весны императорский двор Ануира в полном составе направлялся к эрцгерцогу Боруинскому, в летнюю резиденцию императора в Сихарроу. В это время года свежие северные бризы, дувшие с Моря Бурь, давали долгожданное облегчение от жарких, влажных ветров, которые летом приносили в Ануир от берегов Адурии проливные дожди. Но император ежегодно приезжал в Сихарроу не только из-за дождливого сезона в начале лета.

В силу своего географического положения эрцгерцогство Боруин имело важное стратегическое значение. К северо-восточным границам его примыкал Эльфинвуд – густой хвойный лес, занимавший большую часть области, известной под названием Северная Марка; а также враждебное королевство гоблинов Туразор и никому не подчиняющаяся горная местность под названием Пять Пиков, где обитали гоблины, разбойники, ноллы и всякого рода отщепенцы. К северу от Пяти Пиков и к востоку от Туразора лежало эльфийское королевство Туаривель; там правил принц Филерэн, чей прадед был эдинственным эльфийским полководцем, сохранившим верность Азраю в битве при горе Дейсмаар.

Роуб Человекоубийца остался с Азраем вовсе не из любви к князю тьмы, но из-за лютой ненависти к людям. После сражения он превратился в онсхеглина и вместе с шайкой своих приверженцев захватил небольшую часть Эльфинвуда у северо-восточных границ Боруина; там он по-прежнему упорно продолжал «Гилли Сид», отчего и заслужил прозвища Человекоубийца и Властелин Леса, которые самым вызывающим образом принял в качестве имен.

Похоже, принц Туаривеля не разделял убеждение своего деда, что хороший человек – лишь мертвый человек, но трудно было сказать определенно, во что он верил. Его мать, королева Ибекорис, до сих пор стояла во главе Туаривеля, но фактически бразды правления находились в руках Филерэна. Хотя принц вел торговлю с людьми, он сохранил добрые отношения со своим прадедом, Человекоубийцей, приверженцы которого находили радушный прием при его дворе. Хотя принц открыто осудил «Гилли Сид», в его королевстве по-прежнему время от времени начинались волнения, и купцы из человеческих племен, торговавшие с Туаривелем, действовали на свой страх и риск.

Поскольку протяженность боруинской границы с вражескими территориями составляла больше половины общей ее протяженности, эрцгерцогство считалось передовым постом империи, и император прилагал все усилия к тому, чтобы лорд Эрвин ни на миг не забывал о той важной роли, какую он играет в политической жизни страны. Поэтому летняя резиденция в Сихарроу служила не просто местом отдыха для ануирской знати. Здесь решались вопросы государственной важности и заключались политические союзы.

Эрвин Боруинский прекрасно понимал всю значительность своего положения в империи и относился к нему очень серьезно. Каждый год перед прибытием императорского двора он набирал в городе дополнительный штат прислуги в дополнение к дворцовым пажам, чьи почетные и вожделенные обязанности выполняли дети Сиседжа. Замок скребли и чистили снизу доверху, каковое мероприятие занимало всю весну, а кухонные кладовые заново заполнялись дичью из окрестных лесов и продуктами с близлежащих ферм. Вельможи и сановники из всех соседних провинций стекались в Сиседж, удваивая численность городского населения и переполняя гостиницы. Для замка Сихарроу и города Сиседжа это было нелегкое время, и эрцгерцог Эрвин делал все возможное для того, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.

Поэтому он впал в крайнее волнение, когда ему доложили, что к замку в сопровождении воинов, уцелевших в разыгранной битве при горе Дейсмаар, поднимается Эдан Досьер с раненным наследником престола на руках.

Ужас эрцгерцога был столь велик, что можно было подумать, что его собственный сын получил серьезное ранение. Его крики подняли на ноги и привели в движение весь замок. Он послал за врачами и громким голосом отдал приказ увеличить вдвое охрану у ворот и на крепостных стенах. Он приказал нагреть воды на случай, если нужно будет промыть раны принца, и заставил слуг беспорядочно носиться по замку в самых разных направлениях. На самом деле эрцгерцог немножко переигрывал, исключительно для видимости, так как при этом известии внутренне задрожал от возбуждения.

Принц Микаэл был единственным наследником императора Адриана, и если бы с ним что-нибудь случилось, преемником Железного Трона стал бы сам Эрвин, происходивший из рода Роэлей. По крайней мере, он так считал.

Однако на Эдана суматоха в замке не произвела никакого впечатления, потому что он почти потерял голову от страха за юного принца, за которого нес ответственность. Он был встречен в дверях самим эрцгерцогом и доложил о случившемся, после чего последний отпустил его с довольно зловещим «Я поговорю с тобой позже». Затем лорд Эрвин самолично принял Микаэла из рук Эдана и понес его наверх.

Будь Эдан несколькими годами старше и немножко искушеннее в интригах императорского двора, он бы хорошенько подумал, прежде чем отдавать Микаэла в руки человека, который больше всех выиграл бы, случись с принцем что-нибудь; но к счастью отец Эдана, зараженный всеобщей тревогой, все время находился при Микаэле и не спускал с него глаз.

Отец не сказал ему ни слова, и от этого Эдан почувствовал себя еще более несчастным; он не сомневался, что то было презрительное молчание. Однако, он ошибался. Лорд верховный камергер прекрасно знал, что Эрвину стоит только протянуть свою сильную руку, чтобы стать следующим преемником трона. Не то чтобы лорд Тиеран подозревал эрцгерцога в измене. Просто он трезво принимал во внимание человеческие слабости и потому хотел удостовериться, что лорд Эрвин не впадет в недостойное искушение. При таких обстоятельствах лорду Тиерану было не до собственного сына.

К счастью для всех – кроме, вероятно, лорда Эрвина – Микаэл отделался всего лишь легким сотрясение мозга и огромным синяком на лбу. Врачи пустили ему кровь и уложили в постель на пару дней. Тем временем разочарованный эрцгерцог сорвал свою досаду сначала на Корвине, которого приказал заточить в темницу, а потом на Эдане, которого тоже с удовольствием бросил бы в темницу, если бы не нежелание ссориться с лордом верховным камергером, приближенным к старому императору больше любого другого придворного. Поэтому лорду Эрвину пришлось удовольствоваться тем, что он безжалостно накричал на Эдана и, сорвав под конец голос, отправил того чистить конюшни.

Именно там несколькими часами позже леди Ариэль нашла Эдана, который сгребал лопатой навоз и проклинал свою жизнь.

– Эдан?

Он поднял глаза. Девочка стояла перед ним, ничуть не похожая на ту визжащую вооруженную фурию, которая сегодня утром нанесла Эдану удар, лишивший его чувств. Она переоделась в простое темно-зеленое бархатное платье, спускавшееся до изящных черных туфелек. Голова ее была непокрыта, и длинные светлые косички лежали на груди. Она казалась скорей совершенно обычной маленькой леди, чем задиристой девчонкой-сорванцом, какой была в действительности.

Морщась, Эдан сгребал лопатой навоз с грязного пола и сваливал его в деревянную тачку.

– В чем дело, Ариэль?

– Эдан, я просто… – Она замялась. – Я просто хочу сказать, что мне очень жаль.

Он только хмыкнул и вернулся к работе.

– Ладно, забудем.

– Я знаю, это моя вина, – сказала она тоненьким голоском. Я имею в виду поступок Корвина. Если бы я не вывела тебя из строя, ты, вероятно, сумел бы остановить его.

– Во всем виноват я один, – ответил Эдан. – Поделом мне, если я позволяю слабой девчонке сбивать себя с ног. Мне следовало быть повнимательнее. Честно говоря, мне не хотелось бы, чтобы ты рассказывала об этом кому-нибудь.

– А я подумала, что если расскажу все твоему отцу, он поймет, что во всем виновата я и не будет ругать тебя.

Эдан так и застыл, согнувшись над лопатой. Он поднял на нее ошеломленный взгляд:

– Ты сказала ему?

Ариэль кивнула.

– Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности. Поэтому пошла к нему и сказала, что во всем нужно винить лишь меня и что я готова принять любое положенное мне наказание, и что тебя нельзя ругать за то, что ты не помешал кому-то что-то сделать, если ты лежал без сознания на земле, когда все это случилось.

Эдан закрыл глаза и внутренне застонал.

– Замечательно.

Ариэль не поняла его горькой иронии. Она улыбнулась и сказала:

– Я подумала, ты будешь доволен. А твой отец все сразу понял. Он сказал, что я смелая девочка, раз пришла и рассказала всю правду. И сказал, что я могу не бояться наказания, так как принц серьезно не пострадал. Еще он поговорил с лордом Эрвином, и Корвина выпустили из темницы. Вот видишь, все закончилось благополучно.

– Просто великолепно, – покорно сказал Эдан.

– Надеюсь только, ты не слишком сердишься на меня за тот удар, – сказала Ариэль.

– Нет, Ариэль, я не сержусь.

– Я не хотела сделать тебе больно.

– Мне не было больно, Ариэль. Все в порядке.

– Потому что я никогда не хочу делать тебе больно, Эдан. Боюсь, я немножко перегнула палку. Иногда я сама не понимаю, что на меня находит.