Текст книги "Краткая история Англии"

Автор книги: Саймон Дженкинс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Добрая королева Елизавета
1558–1603 гг

Правление королевы Елизаветы I (1558–1603) часто называют «золотым веком Англии». Она была «доброй королевой Бесс», «Глорианой», которая царила в век терпимости, побед, стихотворных рыцарских романов и хорошего настроения – в эпоху, которая подарила миру Шекспира и английское Возрождение. В то время английская история словно приобретает третье измерение, персонажи становятся объемными, и вместо разрозненных картинок мы видим динамичный видеоряд. Нам кажется, что мы знаем Елизаветинскую эпоху гораздо лучше, чем эпохи ее предшественников, представляем внутреннее убранство домов и стиль одежды. Чосеровский многословный и неясный язык сменяется шекспировским блеском и остроумием, английский развивается от местных наречий к общенациональному языку. Если ранние монархи часто кажутся карикатурными, то теперь перед нами – полноценные личности.

Елизавета взошла на трон в 25 лет. У нее была броская, примечательная внешность: внимательные глаза ярко выделялись на бледном лице, обрамленном блестящими рыжими волосами. Она обильно пользовалась косметикой и одевалась пышно и необычно, восхищая портретистов и поражая людей, попадавших ко двору. Церемония коронации, состоявшаяся 15 января 1559 г., проходила по протестантскому обряду, и королева лично участвовала в его обсуждении. Но оставалось неясным, какую именно Реформацию намеревается поддержать ее величество: последние заветы отца о примирении и урегулировании разногласий или религию протестантских экстремистов и евангелистов, которые бежали при Марии I в кальвинистскую Европу и теперь постепенно возвращались в Англию, чтобы возродить пуританство Эдуарда VI?

Королева инстинктивно понимала, что англичане скорее предпочтут не знать точный ответ на этот вопрос, чем получить четкий ответ, который им не понравится. Елизавета оказалась мастером уклончивых ответов и довольно часто приводила в ярость парламент и неизменного на протяжении всего ее правления советника Уильяма Сесила. Если Генрих VIII был активным правителем, то Елизавета правила пассивно. Генрих произвел революцию в религиозной жизни Англии, она укрепляла достижения этой революции. Но для этого требовались и жесткая дисциплина, и личное участие в борьбе, и бо́льшую часть своего правления Елизавета провела в опасности и часто в состоянии войны. И все же она, как и ее отец, стоит особняком в веренице английских монархов. Она обладала качеством, редко встречавшимся у ее предшественников, – природным умом.

Впрочем, в один вопрос Елизавета внесла полную ясность: не могло быть и речи о возврате в лоно Римско-католической церкви. Королева издала новый Акт о супрематии, подтверждавший акт ее отца, и Акт о единообразии. Следовало проявлять терпимость в отношении церковной утвари, облачения и церемоний, но религиозная доктрина должна была оставаться протестантской. Новым архиепископом Кентерберийским стал Мэтью Паркер, который представил на соборе 1563 г. Свод из 39 основных положений англиканского[24]24
  Так со временем стала называться реформированная английская церковь (от англ. Anglican – англиканский, относящийся к церкви Англии (1635).


[Закрыть] вероисповедания. Елизавета была набожна и хранила некоторые атрибуты старой религии, например распятие, но при этом она была терпима настолько, насколько допускали соображения личной безопасности.

Еще один вопрос волновал общественное мнение: кого королева должна выбрать в мужья? Предложениями руки и сердца ее забрасывали король Швеции Эрик, вдовец Марии Филипп Испанский, представители правящего дома Священной Римской империи и целый сонм менее знатных поклонников. Будучи, несомненно, женщиной пылкой и страстной, любящей танцы и общество молодых мужчин, королева все же считала брак как таковой предприятием опасным. Ее многому научил горький опыт отца и матери. Муж-иностранец наверняка принесет затруднения в международной политике, а муж-англичанин сулит раздоры и восстания внутри страны. Елизавета знала, что Англия уже сыта по горло и тем и другим.

Оставался один мужчина, которого она встретила в Тауэре во время правления Марии, – лорд Дадли. Об этой паре ходили слухи, и, когда в 1560 г. жена Дадли Эми была найдена мертвой у подножия лестницы в их загородном доме, подозревали, что это не был несчастный случай. Королева ограничилась тем, что пожаловала Дадли титул графа Лестера и кавалера ордена Подвязки. А когда парламент, как часто случалось, стал настаивать, чтобы она нашла себе мужа, заявила, что будет «править и умрет девственницей», в Англии будет «только одна хозяйка, без хозяина». Но говорят, от нее слышали признание, что если она когда-нибудь изменит решение, то ее выбор падет на Дадли, и на всякий случай тот всегда носил кольчугу. Дадли не женился восемнадцать лет, а когда все-таки решил снова связать себя узами брака с Летицией Ноллис, королева пришла в ярость и запретила той появляться при дворе. Дадли оставался рядом с Елизаветой до самой своей смерти в 1588 г.

В 1559 г. Шотландия в полной мере продемонстрировала свою способность доставлять неприятности. На территории королевства вспыхнула гражданская война между последователями протестантского богослова Джона Нокса, который незадолго до того вернулся из женевской ссылки, и сторонниками католички Марии де Гиз, матери 17-летней Марии, королевы Шотландии, которая теперь жила в Париже с мужем, королем Франции. «Лорды конгрегации»[25]25
  «Лорды конгрегации» – шотландские дворяне-протестанты, в середине XVI в. выступавшие за реформирование церкви в соответствии с протестантскими принципами и за союз Шотландии и Англии.


[Закрыть] вместе с Ноксом составили договор, обязуясь «поддерживать и распространять Слово Божье и Его паству». Реформации предстояло пересечь северную границу Англии и охватить Шотландию, хотя Нокс и вызвал недовольство Елизаветы высказыванием об опасности «чудовищного правления женщин». Кульминацией конфликта стало изгнание Марии де Гиз, за которым последовало отречение от католической веры, подписанное первой церковной ассамблеей Шотландии. Эта ассамблея состоялась тотчас после того, как Мария Шотландская, Мария I Стюарт, овдовевшая всего через два года брака с королем Франции, вернулась в Эдинбург, чтобы снова взять власть в свои руки.

Мария Стюарт приходилась правнучкой Генриху VII, а посему была полноправным претендентом на английский престол, в ее жилах текла кровь королей Англии и Франции. Юная красавица, она посвятила свою жизнь любовным приключениям и тайным заговорам, к ужасу придворных и восторгу биографов. По возвращении в Шотландию она вышла замуж за искателя приключений из рода Стюартов, лорда Дарнли, от которого у нее был сын, ставший первоочередным претендентом на шотландский и английский престолы. Спустя год Дарнли был убит, а Мария вышла замуж за графа Ботвелла, предполагаемого убийцу ее мужа. Через три месяца придворные потребовали, чтобы королева отреклась от престола в пользу своего годовалого сына и отправилась в ссылку. Мария бежала на юг, в Англию, в надежде, что ее кузина Елизавета даст ей приют.

Елизавета не смогла отказать царственной родственнице, хотя парламент и был против предоставления Марии Стюарт убежища. Если бы королевы Елизаветы не стало, католичка Мария была бы ее преемницей, а это послужило бы причиной распрей и междоусобиц. Под влиянием Сесила парламент умолял королеву судить Марию по подозрению в измене. Марию арестовали, но содержали не в темнице, а под домашним арестом в комфорте и роскоши Шеффилдского замка, где вокруг нее постепенно созревал заговор. В 1569 г. приверженцы католической церкви на севере страны под руководством графов Нортумберлендского и Уэстморлендского устроили заговор против Елизаветы в поддержку Марии. Их союзник католик герцог Норфолк опрометчиво предложил Марии свою руку и сердце. Восстание было подавлено, а Норфолка заключили в Тауэр. После долгих колебаний Елизавета все же согласилась казнить его.

В 1570 г. папа римский отлучил Елизавету от церкви. Теперь все английские католики оказались под подозрением, самые отчаянные из них играли в кошки-мышки с гением шпионажа при дворе Елизаветы, сэром Фрэнсисом Уолсингемом. Католики были известными бунтарями, они не подчинялись власти. То было время шифров и кодов, тайных обществ, фальшивых стен и тайных убежищ. В доме бунтарей-католиков Харвингтонов в Вустершире таких тайных убежищ было как дыр в голландском сыре – эти убежища можно увидеть до сих пор. Построил тайники плотник Николас Оуэн: он был настолько хитер, что схватить его удалось только после того, как дом, в котором он скрывался, сожгли дотла.

Стиль правления Елизаветы отчасти напоминал англосаксонских монархов. Она являла народу себя и мощь своего государственного аппарата, возродив традицию путешествий монарха по стране. В сопровождении придворных она путешествовала по Англии, в основном по более спокойным и безопасным южным графствам. Королева посещала богатых подданных, принимавших ее с щедрым гостеприимством в надежде на благосклонность ее величества. В июле 1575 г. фаворит королевы граф Лестер целых девятнадцать дней развлекал ее в своем поместье в Кенилуэрте: читались поэмы, разыгрывалась пьеса, устраивались фейерверки, травля медведей, охота, морские сражения на озере. На все это время башенные часы в замке специально остановили. Посетив в Остерли, в графстве Миддлсекс, сэра Томаса Грешема, купца и финансиста из Сити, королева за обедом заметила, что двор будет выглядеть «привлекательней», если его перегородить стеной. Когда она проснулась на следующее утро, стена уже была построена. Менее богатые вельможи, стараясь избежать трат, сопряженных с королевским визитом, придумывали любые отговорки: траур, незавершенное строительство, мор.

На протяжении целого десятилетия королева и осторожный и предусмотрительный Сесил удерживали Англию в стороне от династических и религиозных войн, в тот период охвативших всю Европу. Хотя Елизавета сочувствовала протестантам Северной Европы, она не хотела оказывать им помощь и вступать в борьбу с теми католическими государствами, с которыми у Англии не было напряженных отношений. В 1572 г. во Франции во время трагических событий Варфоломеевской ночи по наущению Екатерины Медичи были убиты около сорока тысяч протестантов-гугенотов, и тысячи чудом оставшихся в живых искали убежища в Лондоне, наводнив город рассказами о зверствах, чинимых католиками.

Все протестанты Европы взывали к Англии о помощи, но Елизавета отказала. Она была полна решимости поддерживать хорошие отношения и с Францией, и с Испанией. Единственной своекорыстной уступкой стало решение закрыть глаза на действия английских капитанов – таких как Фрэнсис Дрейк и Джон Хокинс, которые совмещали санкционированные королевой исследовательские экспедиции с прибыльным грабежом испанских галеонов из Нового Света. Кульминацией деятельности Дрейка стало знаменитое кругосветное плавание, в которое он отправился в 1577 г.: вдоль восточного и западного побережья Америки и дальше через Индийский океан. В этом плавании он захватывал испанское золото повсюду, где ему представлялась такая возможность.

Постепенно Англия все же оказалась втянутой в европейские конфликты, которых Елизавета и Сесил, теперь носивший титул лорда Берли, так старались избежать. В 1577 г. католики объединились против Елизаветы. Она была вынуждена подписать договор с Нидерландами и, позабыв прежние клятвы, решила согласиться на дипломатический брак с наследником французского престола герцогом Анжуйским. Но это весьма странное сватовство провалилось, когда герцогу сказали, что ему придется отказаться от католического вероисповедания, и он вежливо предложил Елизавете выйти замуж за его невзрачного младшего брата герцога Алансонского. Новый кандидат был вдвое моложе Елизаветы и, по общему мнению, напоминал героя памфлета «Лягушонок, который пошел свататься». Когда был напечатан памфлет, высмеивающий предполагаемый брак, королева приказала отрубить автору руку. Только спустя два года Елизавета признала, что такой союз ни за что не одобрил бы ни ее народ, ни ее советники. Был ли этот возможный союз продиктован только бескорыстными дипломатическими соображениями или фантазиями 46-летней старой девы – неизвестно, этот вопрос до сих пор вызывает массу споров.

Католическая Европа теперь мучилась вопросом: кто избавит ее от монарха-еретика? «Она всего лишь женщина, и правит лишь половиной острова», – возражал папа Сикст V. К 1584 г. отношения Англии с Испанией окончательно испортились: в самой Англии католики устраивали бесконечные заговоры, а на морских просторах каперы грабили испанские корабли. В атмосфере всеобщей истерии по поводу грядущего вторжения тысячи англичан объединялись, чтобы защитить королеву и протестантскую веру от католиков, под эгидой так называемого «Обязательства союза»[26]26
  В октябре 1584 г. аристократы-протестанты, верные Елизавете I, подписали документ, известный как «Обязательство союза» (Bond of Association): они обязывались «перед лицом Величия Всемогущего Бога» «преследовать вплоть до полного уничтожения» всех тех, кто бы посмел покуситься на жизнь королевы или претендовать на престол «через ее безвременную смерть».


[Закрыть]. Спустя год королева отказалась от политики невмешательства и позволила честолюбивому Роберту Дадли, первому графу Лестеру, высадиться с армией в Нидерландах, чтобы сражаться с испанцами. Однако королева пришла в ярость, узнав, что тот, прибыв на место, принял на себя командование голландской армией, вовлекая, по сути, Англию в войну Нидерландов против Испании. Екатерина потребовала, чтобы Лестер сдал свои полномочия.

В 1586 г. стало известно, что Испания создает огромный флот – Армаду. Наконец Елизавета была вынуждена признать, что Мария Стюарт представляет собой серьезную угрозу. Бдительный Уолсингем раскрыл заговор Энтони Бабингтона. Заговорщики намеревались убить Елизавету, чтобы возвести на престол Марию Стюарт. По неофициальной информации, они действовали при молчаливом согласии Марии и планировали совершить покушение одновременно с началом испанского вторжения. Обе палаты парламента ходатайствовали о смертной казни для Марии, утверждая, что «сохранить ей жизнь – значит уничтожить нас». Даже подписав смертный приговор Марии Стюарт, Елизавета не решалась привести его в исполнение, и совет решил сделать это от ее имени. Марии в замке Фотерингей были предъявлены обвинения в государственной измене и объявлен приговор. К эшафоту в большом зале замка Мария шла, театрально читая псалом, одетая в черное бархатное платье с красными нижними юбками, как католическая великомученица. После того как ей отсекли голову, из-под платья пришлось доставать ее отчаянно лаявшую собачку. Елизавета обезумела от горя и даже приказала посадить в тюрьму несчастного чиновника, который приказал привести приговор в исполнение.

Эта казнь возмутила всю католическую Европу и привела к тому, что король Испании Филипп начал «английское предприятие», заявив свои претензии на трон как полноправный наследник Марии I. Ирландия колебалась, готовая восстать, а Шотландия намеревалась «позволить чужакам войти в Англию через заднюю дверь». В апреле 1587 г. Дрейк совершил дерзкое нападение на гавань испанского порта Кадис, где методично уничтожил часть флота Филиппа, включая тридцать галеонов. Он сообщал, что «подпалил бороду испанскому королю». Филиппу понадобился год, чтобы восстановить нанесенный ущерб, после чего он отправил свою Непобедимую армаду под командованием благородного, но неопытного Алонсо Переса де Гусмана, герцога Медина-Сидония, в бой. В июле 1588 г. Армада подняла паруса и отправилась к берегам Англии. Это было самое масштабное нападение на Англию со времен вторжения викингов: в нем участвовал 151 корабль с 8000 моряков и 18 000 солдат.

Испанцы планировали подойти к голландским берегам, принять на борт 30-тысячную армию герцога Пармского, пересечь Ла-Манш и вторгнуться в Англию. Пока тяжелая Армада двигалась в сторону Ла-Манша, ожидавшие ее сравнительно небольшие и гораздо более маневренные английские корабли «пощипали перья» испанского флота, но лишь вынудили испанскую флотилию держаться подальше от берега. В Кале герцог Медина-Сидония обнаружил, что герцог Пармский еще не готов к быстрой погрузке, и кораблям пришлось стать на якорь, оказавшись, таким образом, в крайне уязвимом положении. Англичане ночью направили к Армаде брандеры – подожженные суда с горючими материалами и взрывчаткой. Этот маневр помог поломать строгий строй испанских судов, вынудив их отступать в беспорядке. Преследовавший Армаду английский флот заставил испанцев принять бой при Гравлине и обстреливал испанские суда из дальнобойных орудий. Англичане утверждали, что на испанских галеонах больше священников, чем канониров. Тем временем Елизавета в серебряной кирасе прибыла в Тилбери, чтобы обратиться с воззванием к своей армии, собравшейся под командованием Роберта Дадли. «Я знаю, что наделена телом слабой и хрупкой женщины, но у меня душа и сердце короля, и короля Англии… и прежде, чем бесчестье падет на меня, я сама возьму в руки оружие, сама стану вашим генералом, судьей и награжу каждого по заслугам на поле брани…» Но в данном случае армия не понадобилась. Герцог Медина-Сидония бежал в Северное море, потеряв у берегов Шотландии и Ирландии бо́льшую часть кораблей. В Испанию вернулись только шестьдесят судов. Англия же не потеряла ни одного корабля. При всей славе, которую принес Елизавете разгром Армады, вся эта история показала, насколько Англия уязвима перед нападением извне: ее береговая охрана оказалась никуда не годной, а флот оснащен не лучше испанского. Счастье, что Армада не вернулась.

1588 г. стал переломным в правлении Елизаветы. Мария, королева Шотландии, мертва, испанское нашествие отражено, а наследником французского короля стал протестант Генрих Наваррский. Поэт Эдмунд Сперсер в аллегорической рыцарской поэме «Королева фей» (The Faerie Queene) назвал королеву Глорианой: «О, богиня неземной красоты! Зерцало благодати и божественного величия, великая повелительница великого острова»[27]27
  Перевод Р. Митина.


[Закрыть]. Теперь королевский двор пережил возврат к рыцарскому стилю времен Эдуарда III. Так, при дворе прославляли воина и поэта сэра Филипа Сидни, который погиб в сражении с испанцами. Богатые аристократы и купцы стали обживать полученные ими бывшие монастырские владения. Теперь дворцы строились не за счет короны, а за счет богачей, желавших угодить своему монарху. Архитектуру определяла не только функциональность, но и стремление продемонстрировать состоятельность и вкус хозяина. Замки в Лонглите, Хардвике, Берли и Уоллатоне – прекрасные образцы стиля ренессанс эпохи Тюдоров: симметричная планировка, башни и башенки, ажурные перила, пилястры и орнаментальные украшения. Один придворный, Кристофер Хаттон, построил дворцы в Кирби и Холденби в Мидленде, чтобы принимать у себя ее величество, но она так никогда и не посетила эти поместья. Другой придворный, Эдмунд Хармен, украсил свою усыпальницу в церкви в Берфорде изображением американских индейцев, чтобы похвастаться достижениями котсуолдских торговцев сукном, экспортировавших ткани даже в Америку.

В 1588 г. Елизавета потеряла своего горячо любимого Роберта Дадли. Узнав о его смерти, королева заперлась в своих покоях и провела несколько дней в добровольном затворничестве, пока Берли не взломал дверь. До самой смерти она хранила последнее письмо Дадли. Вместе с Берли он занимал привилегированное положение при дворе Елизаветы, но если Берли считали мудрым и бескорыстным советником, то роль Дадли была более неоднозначной. Тщеславный, коварный и дерзкий, он сумел понравиться королеве и сохранить отношения с ней – возможно, благодаря ему эмоции не оказывали отрицательного влияния на ее правление. С его уходом блеск Елизаветинской эпохи несколько померк. Портрет Елизаветы I на фоне Непобедимой армады показывает королеву во всем имперском величии: ее рука покоится на глобусе, словно она владеет миром, а на шее – завещанное Лестером ожерелье из шестисот жемчужин. Королеве уже около шестидесяти, и она постепенно теряет политическую осторожность. В 1589 г. Дрейку было приказано уничтожить остатки Армады, но капитан потерпел неудачу. Такие же неудачи преследуют Дрейка и в его пиратских экспедициях, на которые королева выделяет собственные средства. Подобные же просчеты Хокинса и сэра Уолтера Рэли только усиливают гнев и раздражение Елизаветы против молодых щеголей, которые вьются при ее дворе.

Но она по-прежнему потакает и потворствует им. Новым фаворитом становится вспыльчивый пасынок Роберта Дадли, граф Эссекс, который в 1591 г. убеждает ее величество послать его на помощь протестанту Генриху IV, который вел во Франции борьбу с Католической лигой. Это рискованное предприятие, которое могло быть жизненно важным для защиты государства после нашествия Армады, закончилось полным провалом, и королева поклялась, что больше никогда не отпустит Эссекса за пределы страны. В 1598 г. умирает Берли, нет больше той осторожной руки, которая уравновешивала влияние воинственных Уолсингема и Дадли в совете королевы. Спустя год обычная дальновидность и осторожность изменяет королеве, и она уступает дерзкой настойчивости Эссекса, позволив ему отправиться с 16-тысячной армией в Ирландию, чтобы сразиться с некоронованным монархом Хью О’Нилом, графом Тайроном. Это была самая большая армия, которую когда-либо отправляли в Ирландию.

Эссекс был плохим полководцем. Он использовал данные королевой полномочия, чтобы осыпать щедрыми наградами и почетными званиями своих любимцев и фаворитов. Говорили, что «он доставал меч из ножен только для того, чтобы произвести кого-нибудь в рыцари». И, когда Тайрон добился преимущества искусным тактическим маневром, Эссекс запросил мира. Договариваясь один на один с ирландским лидером, Эссекс пообещал отдать ему всю Ирландию, тогда как сам он вернется и захватит контроль над Англией «от имени королевы». Оставив армию, он вернулся в Англию, чтобы объясниться с королевой. Нарушив все придворные приличия, он посмел ворваться в апартаменты Елизаветы, когда она была еще в ночной сорочке в королевском дворце Нонсач. Но защитить Эссекса королева не смогла. Он был отстранен от всех должностей и взят под домашний арест. А в 1601 г. он с католиками и другими диссидентами участвовал в заговоре против Елизаветы. Его враг, Роберт Сесил, сын лорда Берли и теперь главный министр, требовал смерти Эссекса. На суде он обвинил Эссекса в государственной измене и высмеивал придворных стареющей королевы за то, что они кичатся своим «остроумием, благородным происхождением и искусством фехтования», но готовы к вероломству и предательству. В результате Эссекс лишился головы.

Закат правления Елизаветы осветила восходящая звезда Шекспира. Если Беда Достопочтенный стал для нас проводником в раннее Средневековье, а Чосер – в Англию позднего Средневековья, то «бард с берегов Эйвона» в своих гуманистических драмах запечатлел Англию Елизаветинской эпохи. Стихотворения Шекспир писал для конкретных людей, но свои пьесы он продавал, и они шли в большинстве лондонских театров. Драматический гений, чьи произведения в остальных станах Европы остались бы достоянием лишь элиты общества, в Англии говорил со всеми, кто только мог попасть в театр. Шекспир писал о политике в средневековой Англии – но это была лишь метафора правления Елизаветы. Он использовал прошлое для прославления или сглаживания острых углов настоящего. Так появились образы Генриха IV, Генриха V, Ричарда III. Вымышленные персонажи – Гамлет, Шейлок, Мальволио и Фальстаф – кажутся настолько естественными и непосредственными, что их легко представить даже в современном платье. Благодаря им современный человек знакомится с эмоциями, представлениями и метаниями людей елизаветинской Англии.

На рубеже XVI и XVII вв. Елизавета остается в одиночестве. Ее фавориты либо умерли, либо предали ее, либо и то и другое. Ее заморские кампании опустошили казну, а капитаны при всей их пиратской браваде не могли помешать росту колониальных владений Испании и Португалии. Для большинства стран Европы Англия была скорее постоянным раздражителем, чем великой державой. Когда парламент предъявил королеве претензии в том, что она продает своим фаворитам монопольное право на торговлю, 67-летняя королева ответила своей знаменитой «золотой речью», заявив, что она не «жадный скряга», а лишь человек, который достойно несет корону и бремя, которое та собой олицетворяет. Она закончила свою прощальную, последнюю за время своего правления, речь словами: «И, несмотря на то что вы имели и, возможно, будете иметь гораздо более могущественных и мудрых монархов, которые будут сидеть на этом месте, вы никогда не будете иметь монарха такого же заботливого и любящего». «Любовь» была кодовым словом Елизаветы для достижения взаимного согласия.

24 марта 1603 г. Елизавета умерла в Ричмондском дворце своего деда, назначив наследником протестанта Якова VI, короля Шотландии, 36-летнего сына Марии Стюарт. Как ни устала Англия от правления Елизаветы, королева умерла любимой, и народ искренне оплакивал ее. Личная молитва Елизаветы может служить ей подходящей эпитафией: «Когда от войн и заговоров страдают почти все короли и страны вокруг меня, пусть мое правление будет мирным, а мои владения – вместилищем Церкви Твоей». Королева узаконила главенство короны, каким его видел ее отец Генрих VIII, и объединила под своим руководством английскую нацию. Она принесла мир и славу своему народу и, несомненно, была одним из величайших правителей Англии.