Текст книги "Близнецы. Том 2"

Автор книги: Сайфулла Мамаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

Одним словом, пытка длилась долго, и говорить о том, в каком состоянии был Бульдозер, когда выбрался из заточения, просто не имеет смысла

Первым его встретил Чаверс, который стоял у нижней двери лифта Смотрящего. Как он узнал в облаке пены, благоухавшем испражнениями, блевотиной и противопожарной смесью, которая тоже пахла отнюдь не цветами, Бульдозера, один только он знает! Наверное, по реву.

– Боже, Боб! Что с тобой?! – ужаснулся финансист.

Лучше бы он этого не говорил. Такой брани Чаверс еще не слышал. Досталось всем, кажется, Бульдозер не забыл никого. Но самым удивительным во всем этом было однообразие реакции сотрудников при виде Бульдозера. Каждый, кто встретился ему по пути к его старому кабинету, непременно задавал ему этот же злополучный вопрос.

Его ответы лучше не воспроизводить Ну ладно, им досталось, нечего вопросы дурацкие задавать, ну, досталось лифтерам, программистам и прочим сотрудникам Империи, но при чем тут Сазерленд и какой-то Джордан, по адресу которых шел самый отборный мат, этого уже никто понять не мог!

Акула вышел менее экстравагантно. Он старался не шуметь и поскорее проскочить на этажи телохранителей, но на свою беду нарвался на Кабана, все это время безуспешно искавшего своего начальника и справедливо полагавшего, что раз его нигде нет, то уж в помещение их отдела он точно придет. Ему нужен был ответ, что делать с журналисткой. Ребята уже который час дежурят у дома, ждать осточертело, устали все, а команды все нет и нет! Они могли и сами разобраться, делов-то всего ничего! Баба и баба! Но Фишер приказал без его команды ничего не предпринимать, вот они и не решались нарушить запрет.

Кабан клял судьбу за то, что именно ему выпал жребий искать потерявшегося Акулу. Сиди теперь посреди пенного моря и слушай вой! Он бы давно уже бросил это бесконечное ожидание в этом сумасшедшем доме, но вот куда идти? Ну вернется он к ребятам, а что он им скажет? Возьмет ответственность на себя? Нет уж дудки! В такой обстановке, когда все только и будут-искать, на ком сорвать зло? Ищите дураков в другом, месте! Кабан не новичок в Империи, он знает, что бывают ситуации, когда высовываться не стоит. Пусть лучше Фишер сам найдется! Ему все равно мимо отдела не пройти, а Кабан лишних встреч избежит!

Так и получилось – в тот момент, когда даже у дрессированного слона терпение уже кончилось бы, в коридоре, ведущем к кабинету, появился Брайан.

Злой, мокрый, весь в рвотной массе, он щурился от яркого света и все время тряс головой. Вонь, которая от него разнеслась по всему коридору, не уступала тому амбре, что испускал Бульдозер. Она была настолько сильной, что выгнала всех обитателей этажа посмотреть на чудо, что к ним явилось. Такая презентация своего нового имиджа явно не входила в планы Акулы, и он бегом пустился к своей комнате. Но несчастья Акулы на сегодняшний день не кончились. На этот раз подвела скользкая обувь. Падение посреди коридора послужило началом эмоциональной разрядки. Из уст сидящего на полу Фишера полилась не менее изысканная речь, чем у его босса. И такая же эмоциональная. Вот только упоминаний о Джордане в его монологе не было.

Виктор и Вилли, безжалостно лишенные псевдо-Джеймсом модулей обмена информации, а затем попросту позабытые за суетой последних событий, страдали, как страдают внезапно ослепшие и оглохшие люди. Пытка усиливалась тем, что Виктор знал, за что его лишили модуля, и теперь терялся в догадках, что с ним сделают дальше. Какое наказание придумают за предательство? Сам он, ведомый своим поэтическим воображением, рисовал себе такие картины казни, что некоторыми изысками мог бы удивить самого Паука!

Ну а Вилли Гофман, чудом спасшийся возле какого-то древнего сервера, куда он случайно забрел, вообще не понимал, за что с ним так поступили. Он часто вот

так уходил от колонистов, но причиной тому была не мрачность характера, которая проявилась в Шанце, а просто полная потеря ориентации. Гофман, как и поэт, до сих пор не освоился в Сети, но не стал никого в этом винить, а просто смирился со своей участью. Конечно, ему хотелось чувствовать себя наравне со всеми, но раз уж так случилось, он старался своей убогостью не создавать проблем остальным Живым. И это ему удавалось с легкостью. В Сети тебе не нужно есть, пить, не нужно одеваться То есть здесь человек с ограниченными возможностями совсем не так зависим от других, как в реальном мире. Единственным неудобством, которое он временами доставлял окружающим, была регулярная потеря ориентации. При этом Вилли совсем не собирался путешествовать! Просто ему казалось, что он получает информацию с одной стороны, тогда как на самом деле источник находился с другой. Гофман шел «на звук» и пропадал. Живые, занятые каждый своим делом, спохватывались, лишь когда кто-то вдруг вспоминал, что давно не видел Вилли, и тогда начинались поиски. Обычно его находили в соседнем, самое большее, в следующем сервере. Но бывали случаи, когда он уходил и дальше. В таких случаях взволнованные сетяне начинали сердиться и просили больше не повторять «путешествия». Гофман как мог оправдывался, объяснял, что совсем не собирался уходить, а только искал контакт с остальными, но разве это понимали те, кто не жил в той темноте, в какой жил он? Разве зрячие в реальном мире понимают проблемы слепых? Нет, они, конечно, стараются понять ощущения лишенных зрения, но, к счастью или нет, большинству это не удается. Кончилось все тем, что Вилли убедительно попросили, чтобы он, когда перестает слышать звуки Живых, замирал и оставался на месте. Так он хоть не уйдет далеко и не придется его искать всей колонией. Но что поделаешь, не всегда так получалось. Гофман, как человек творческий, но не злой, в душе недостаток впечатлений восполнял своими фантазиями. Он был очень интуитивен и по обрывкам фраз, которые до него до-

ходили, пытался понять, кто чем занят Тот же В-Рошаль Вилли представлялся чуть ли не Богом! А Крис Джордан казался этаким человеком-фейерверком! Возле него было всегда весело, всегда шумно Его всегда окружали люди, советовались, обсуждали проблемы, новости, делились идеями. Одним словом, вокруг одного из новопришедших кипела жизнь! Второй же новичок для Гофмана был загадкой. Молчун, он практически ни с кем не общался. Даже когда Вилли, получив от Джордана модули, был передан в руки экс-Митчела и отправился с ним отлаживать программы, он и тогда не услышал от инструктора и десятка слов! Может быть, будь псевдо-Джеймс поразговорчивее, Гофман лучше понял бы, что от него требуется, и тогда бы у него все получилось? Может быть, Вилли стал бы видеть?

Жаль, конечно, но этого не произошло и Гофман в очередной раз потерялся. Да еще как удачно! В этот раз он забрел на сервер, в котором системное время опережало все остальные более чем на сутки. Это спасло жизнь колониста, он, почувствовав, что опять не совладал с собой и доставил хлопоты другим, более приспособленным Живым, сделал то, ему велели, – замер и принялся ждать, когда его найдут. Он терпеливо держался своего места и даже не видел, как вокруг него растут горы «подушек». Откровенно говоря, Вилли три или четыре раза порывался отправиться на самостоятельные поиски друзей, но, хорошо помня, что в прошлые разы ему так и не удалось найтись, остался там, где был, и решился выйти лишь после того, как провел в добровольном заточении двадцать пять или двадцать шесть часов Гофман подумал, что, наверное, надоел колонистам и те решили наказать его за самоволки. Делать нечего, нужно было отправляться искать остальных, что он и сделал. Да как удачно!

Не успел Вилли обрадоваться, что рядом Живые и он нашелся, как откуда ни возьмись появился псевдо-Джеймс и, не говоря ни слова, ничего не объяснив, молча развернул его и отобрал модуль! Мало того, что Гофман ничего не видел, так теперь он еще и оглох.

Товарищи по несчастью не знали даже, что их двое. Обе программы, выждав столько, сколько каждому из них позволило терпение, стали пытаться самостоятельно решать свои проблемы. И если Шанц решал их, пытаясь вспомнить, как учил его Ваша – самостоятельно создавая драйверы, благо у поэтов с фантазией все в порядке, то Гофману пришлось сложнее Никогда прежде не сталкивавшийся с программированием, Вилли попал в число избранных только потому, что Рошаль заинтересовался способностью молодого человека предвидеть будущее

Профессор считал, что Гофман – мутант с гипертрофированными рецепторами, которые позволяют ему видеть волны, не попадающие в стандартные диапазоны, присущие обычным людям Но покойный Шароян, проводивший обследование тела Гофмана, так и не нашел физического подтверждения этому

На очереди была проверка кода программы, возможно, разгадка крылась здесь Но таких интересных людей, как Вилли, в Сети было достаточно, ни один из переселенцев не попал туда просто так Так что до «мутанта» у В-Рошаля просто не дошли руки Возможно, он ждал, что за эту проблему возьмется Джордан, но тот пока не дорос до таких исследований, да и не знал, чем славен слепой сетянин. Одним словом, Гофман все ждал своей очереди быть возведенным в ранг очень интересных людей, но так пока и не дождался.

Его попытки придумать себе новый модуль натыкались на то, что он просто не понимал, как тот должен работать. Вилли знал, что нужно вообразить эту работу, но как это сделать виртуально, в своем воображении, так и не понял. Гофман предпринимал одну попытку за другой, благо его никто не торопил, пару раз даже казалось, что он видел какие-то проблески света, но в итоге у него так ничего и не вышло Тогда Вилли решил изменить стратегию и попытаться наладить обменник информацией, который, по словам Криса, преобразовывал информацию в слух и речь, ну, не совсем так, были нюансы, но Вилли предпочитал о них не думать. Так было легче понимать, хотя и это не помогало. В конце концов Гофман соорудил что-то такое, что могло претендовать на звание «интерфейс» с большой натяжкой, конечно. Да вот беда, проверить свое изобретение Вилли было не с кем. В одиночестве – а каждый из наказанных считал, что он один, – понять, получилось ли у него устройство общения или нет, возможности не представлялось.

Следующее, что решил сделать Гофман, так это не копировать модули Джордана, все равно не получится, а попытаться вспомнить, как ему удавалось обходиться в Сети до появления последней парочки. Тогда он научился чувствовать пространство, а затем и Живых в пространстве! Это был какой-то другой принцип, совсем не такой, каким его учил пользоваться профессор, но в реальном мире разве можно было предполагать, что с тобой случится в виртуале?

Да и потом, в Сети, где любой Живой полагался сам на себя, у каждого находился свой метод ориентации в новом мире, и они общались как могли. Стало так много новых ощущений, что Вилли казалось, вот пройдет совсем немного времени – и все наладится, все станут понимать друг друга совсем на ином уровне! Он даже представлял, как меняется восприятие действительности у Живых. При этом он уже несколько раз чувствовал, что замечает, как думают люди. Такое же чувство он испытывал в реальном мире. Вроде бы как подглядывал за образами, которые рождал мозг человека. Но там он для этого должен был видеть собеседника, а еще лучше взять его за руку, почувствовать его пульс, настроиться на его ритм. А здесь Вилли был лишен такой возможности, он лишился не только того, что и все остальные, но и чего-то большего. Того, что выделяло его из всех остальных.

Затем, когда Гофман, помня рекомендации профессора, стал воображать себе зрение, он на какие-то мгновения вновь ощущал, что может чувствовать мысли людей, но это ощущение тут же пропадало. Видимо, настройки того драйвера, который он себе пытался слепить, иногда попадали в нужный диапазон, но тут же его теряли. Гофман просто не понимал, как закреплять достигнутое, как сохранить результат.

Появление новичков положило всему конец. Модули Джордана сделали неактуальными его попытки. Он поверил в то, что шел неверным путем, и бросил свое занятие, о чем теперь очень жалел. Иногда оказывается, что свое, пусть кривое, пусть плохо работающее, все же лучшее чем хорошее, но чужое!

Гофман усиленно пытался вспомнить утраченные навыки. Промучавшись с сумбурными метаниями между клочками воспоминаний, он решил начать с самого начала. Так, как Рошаль учил его еще в реале! Представил пустоту. Она казалась Вилли огромным черным ящиком, а сам он находился в самом его центре. Границ у этого ящика не существовало, как не существовало и его самого. Бред, конечно, но с чего-то же нужно начинать? Раз не получается действовать логично, значит, нужно идти от противного. Нужно искать, двигаться, находить, и решение придет, Гофман в этом не сомневался. Нужно только время, а его здесь, в Сети, достаточно.

Прогресс появился не сразу. Несколько раз пленник ощутил, как незримые потоки скользят вдоль его тела, но тут же эти ощущения пропадали. Вновь сказывалось неумение закреплять достигнутое.

Гофман хотел уже в очередной раз бросить терзаться творческими муками, когда вдруг уловил, что возле него бьется кто-то еще. И этот кто-то испытывает муки, похожие на его, Вилли, собственные попытки создать свой драйвер. Но только тот, что был рядом, пользуется какой-то совсем не такой методикой, которой пользовался Крис. Этот кто-то сначала рисовал в воображении знакомые образы, которые могли бы встретиться здесь, в Сети, а затем пытался найти тот код, который совпал бы с маской. Получалось у него не очень хорошо. И Вилли было видно почему. Во-первых, коллега пользовался слишком уж вычурными формами, коды которых вряд ли часто бегали в Сети. Вторая ошибка была в том, что уж слишком неустойчивое изображение тот создавал. Создавал, пробовал и тут же уничтожал. Создавал и уничтожал. Создавал и уничтожал...

Внезапно Вилли встряхнуло волной боли. Сначала OH даже не понял, что это было, но затем, вновь нащупав канал к соседу, испытал еще более сильный удар. Скорее даже не удар, а ожог! Словно бы как по голой коже крапивой хлестнули! Вилли прекрасно помнил это ощущение, бабуля в детстве часто пользовалась этим антипедагогическим методом воздействия на сознание. Но это было в реале, а сейчас как все понимать? У него же нет ни кожи, ни тела, ни даже нервов, которые могли почувствовать боль. И все же он ее чувствовал! Как такое могло быть?

Гофман прервал контакт, но, поколебавшись, решил все-таки не прекращать попыток разобраться в ощущениях. Он стал приближаться к каналу. Не спеша, медленно, так, чтобы тут же прервать связь, если боль повторится И едва почувствовал, что контакт восстанавливается, сразу же остановился. Нет уж, спешить не будем! Хватит, ожогов больше не нужно!

Осторожно, как сказали бы в реале – шаг за шагом, – он стал приближаться. Видеть страдальца Вилли не видел, но чувствовал, что тот где-то совсем рядом. Гофман стал двигаться еще медленнее. Вот! Есть, нащупал!

И вновь волна боли! Но только теперь он уже ощутил, что чувствует не свою, а чужую боль! Чужое страдание! Вилли понял, что и в прошлый раз его трясло от чужих страданий, но теперь он подошел не настолько близко, или, как сказал бы Джордан, канал открыл такой тонкий, что прошла только информация о боли, но не сама боль.

И все же она была такой сильной, что Гофман был ошеломлен. Что же должно было произойти, чтобы человек так страдал? Вилли хотел помочь бедняге, но не знал, как это сделать. Приблизишься еще – можно потерять сознание! А не приблизишься – не поймешь, что того мучает! Как же быть?

Гофман стал вспоминать наставления профессора. Кажется, тот говорил, что зрение можно, нет, он говорил, нужно настраивать! Да и Джордан так делал Он еще называл это калибровкой. Пробовать сузить диапазон, затем расширить. Сдвинуть его в одну сторону, в другую. Поиграть с чувствительностью. Фильтр поставить. Убрать. И все время запоминать ощущения! Все время!

Вилли так и сделал. Особых результатов не достиг, но некоторый прогресс наметился. Он стал понимать, что боль у соседа не внешняя. Она идет откуда-то изнутри, грызет, буквально рвет его!

– Эй, успокойся! – Гофман не выдержал и мысленно обратился к страдальцу. – Что тебя так ломает?

И тут канал вздрогнул, языки боли, напоминающие огненные протуберанцы, резко спали и стали больше походить на сдувшиеся оболочки воздушных шариков. Сосед напряженно замер. А потом его снова затрясло. Гофман был так удивлен, что не заметил даже, что ему удается вот уже сколько времени удерживать свои ощущения.

– Кто здесь? – пронеслось где-то внутри мечущегося огненного комка. Именно такую форму приняло то, что было соседом Вилли.

– Не бойся, я такой же, как и ты! – ответил Гофман.

Вилли старался успокоить собеседника. Он был рад, что у него появился собеседник. В такой ситуации лучше такой, чем совсем никакого!

– Откуда ты взялся? Кто ты? – Комок опять заметался и стал раздуваться. Протуберанцы опять стали наливаться силой. – Вы же уже у меня отобрали модуль, что вы еще от меня хотите?

Гофман напрягся... Значит, этот мерзавец сделал беспомощным не только его? Есть еще пострадавшие? Ну да, вот же парень, он мучается не меньше Вилли!

– Я не тот, о ком ты думаешь! Я такой же беспомощный, как и ты, – признался Гофман, чувствуя подъем оттого, что может полноценно общаться. Теперь ему уже не приходилось все силы тратить на удержание состояния, в котором он мог видеть и слышать, а главное – понимать собеседника и знать, что тот тоже его понимает – Меня зовут Вилли Гофман, – представился он, – Кажется, над нами поиздевался один и тот же человек! Если его можно человеком назвать Скотина! Ладно, бог с ним! Я все равно ужасно рад, что мы теперь можем разговаривать!

– А я Виктор Шанц, – представился страдалец. – Но ты правда... не заодно с ними. – Да нет, говорю же тебе! – Гофман был потрясен глубиной страданий Виктора. – Успокойся, теперь нас двое, что-нибудь придумаем! Обязательно, поверь мне!

ГЛАВА 19

Выйдя из ванной комнаты, Бульдозер поверх обычной одежды натянул на себя мягкую теплую куртку с автономным подогревом. Те несколько часов, что он провел в лифте, не имея возможности сменить мокрую одежду, не прошли даром, и хотя Боб потом долго парился в горячей ванне, согреться как следует он так и не смог.

От воспоминаний о пребывании в тесной кабине Бросмана сразу затрясло. У него не было никаких сомнений в том, кому он обязан своими мучениями Кто еще, кроме сетевых уродов, мог провернуть такую провокацию? Только Сазерленд или как там его, Джордан Что же, значит, он перешел в наступление? Решил показать ему, Бульдозеру, кто есть кто9 Ну погоди, дух бестелесный, теперь очередь Бросмана наносить удар, теперь его ход!

– Пе! – Бросман вызвал коммуникатор своего аналитика.

– Да, Боб! – Лицо бородача появилось так быстро, что создавалось впечатление, будто тот уже истомился в ожидании момента, когда начальник вспомнит о нем. На самом деле все было не так. Весть о забавном происшествии, случившемся с Бульдозером, и рассказ о том, в каком виде они с Акулой предстали перед изумленными имперцами, быстро стали общим достоянием.

Зная нрав Боба и его сообразительность, можно было предположить, что кандидат в Смотрящие догадывается, кто его так опустил и кому он обязан своим позором Так что не требовалось быть ясновидящим, чтобы понять, что босс зол как черт. А значит, любое отклонение в поведении, любое промедление в исполнении указаний нового босса, а уж тем более улыбка или смешок будут восприняты Бросманом с его уязвленным самолюбием как личное оскорбление.

– Возьми этих криворуких Эндрю и Вашу. И давайте ко мне! – Бульдозер по привычке пожевал губами – Быстро! И так столько времени потеряно!

– Понял! – кивнул карлик. – Сейчас будем! Эндрю, как более опытный, сразу бросил все дела. Он даже не стал завершать работу по переустановке программного обеспечения, уничтоженного противником: софт никуда не денется, встанет и позже, а вот жизнь можно потерять только раз Ваша же, напротив, никак не хотел бросать начатое дело на полпути и попытался отвертеться от похода к Бросману. Тем более что и до них дошла весть о том, что случилось со «стремилой», как между собой они называли кандидата в элиту преступного мира. Предчувствуя, что вызывают их вовсе не для того, чтобы похвалить, программист не спешил попасть под раздачу. Закаркину даже пришлось втолковывать молодому коллеге, чем может обернуться опоздание, после чего Ваша все же встал и поплелся к лифту.

– Сколько вас можно ждать! – прорычал Бульдозер вместо приветствия. – Вас только за смертью посылать!

«Всего-то пара минут, а тебя вон сколько не было», – Ваша, конечно, вслух это не сказал, а вот подумать подумал. Но за мысли ведь не наказывают? Иначе досталось бы всем – уж больно забавен был грузный Бросман, закутанный в пухлую куртку и то и дело вздрагивающий от холода. Он напоминал индюка, жирного и неповоротливого!

По правде сказать, вроде бы и не было в этом ничего комичного, замерз человек и замерз, но ведь все-то знали, отчего босс мерзнет. А услужливая фантазия тут же нарисовала картинку, как Бросман весь в пене вываливается из лифта. Ну прямо носорог из ванной! А так как ни один из присутствующих сам этого не видел, то волен был представить себе такое, от чего сдерживать улыбку стало еще труднее. Даже расчетливый Фолли и тот стоял с выпученными от разрывающего его изнутри смеха глазами и молил бога, чтобы не сорваться. Но, видимо, в этот день Господу было не до имперцев и их мольбы.

Первым не сдержался Ваша. Его вдруг затрясло, словно он схватился за оголенные провода. Вторым прыснул Фолли. Последним не выдержал Эндрю, самый осторожный. Все трое стонали и пыхтели, стараясь задавить этот ненужный и опасный смех, но ничего не получалось, с ними сделалось что-то вроде истерики.

Бросман был не из тех, кто способен такое долго терпеть. Он бросил свирепый взгляд на смеющихся и уставился в пол. Значит, смешно им, мозглякам паршивым! Даже этим трусам смешно?! Дожил! Что же другим тогда делать? Тем, кто покруче будет, кто смерти в глаза смотрел не раз? Если Боб у этих вызывает смех, то что будет, когда он покажется в других помещениях? И все это единственно из-за того, что эти болтуны не справились со своими обязанностями! Ведь должны были перехватить инициативу в Сети, обязаны! Особенно этот Ваша... трепач несчастный! Пираньи, вирусы... болтун и бездельник! В его распоряжении были все машины, все программисты Империи, даже предателя в Сети в его распоряжение предоставили! И что? Все провалил! И теперь этот недоумок стоит тут и корчится от смеха! Над кем? Над ним, Бобом Бульдозером! Ну уж нет, над Симоне они не смеялись бы и над Бросманом не будут!

Не говоря ни слова, Бульдозер потянулся к специальному ящику в столе и, выхватив оттуда форсированный импульсник, выстрелил в грудь Ваши. Ударил фонтан крови, забрызгав стоявших рядом Пе и Эндрю. Оба мгновенно оборвали смех, растерянно глядя, как Ваша,лицо которого все еще продолжало улыбаться, оседает на пол. Легкая смерть, а вот что с ними будет? Не, смея поднять голову, они ждали своей очереди. Фолли был почти уверен, что Бульдозер не преминет воспользоваться случаем, чтобы избавиться от него, ведь он – живое доказательство его причастности к гибели Смотрящего. Закаркин тоже почти ни на что не надеялся, как ни крут", а Ваша его подчиненный, значит, вторая очередь его...

– Ну? Что притихли? Чего не смеетесь? – Не выпуская из рук оружие, Бросман посмотрел на одного, потом на другого. – Не слышу, кому тут еще смешно? Тебе, Эндрю?

– Нет, босс, как вы могли подумать? – пролепетал Закаркин, стараясь унять дрожь в коленях. – Мне ничуть не смешно! Ничуть!

«Ну все, – подумал Пе. – Если Бульдозер и его не пощадит, то следом моя очередь...»

– Босс, клянусь, нам было совсем не смешно, просто нервы сдали! – Фолли прижал руки к груди. – Не только у нас или у тебя – у всех после этих неприятностей мозги поплыли. Боб, поверь, мы же преданные тебе люди! Убьешь нас с кем останешься?

– С кем? – На Фолли смотрели налитые кровью глаза. Казалось, иначе Бульдозер выглядеть уже и не может. – А что, может, и лучше одному, чем с такими... как бы в раздумье проговорил он, переводя взгляд на Эндрю.

– Боб, я знаю, тебе нелегко, – зачастил Фолли, видя, что его слова если и не убедили Бросмана, то, по крайней мере, заставили его заколебаться. – Но нам сейчас нужно не между собой воевать, а думать, как врага одолеть. Это очень непростой противник. Профессор, которого столько лет не могли даже увидеть, да что там увидеть, знать не знали о его существовании, – это раз! Сазерленд с Джорданом – два! Да еще и их сетевые монстры, с которыми никто не знает как бороться, – три! Боб, пойми, всем трудно, но если мы сейчас не возьмем себя в руки и не начнем вырабатывать стратегию борьбы, то нас разобьют, раздавят, лишат того, на что мы потратили столько трудов, столько времени.

– У тебя есть план? – Бросман обращался к Пе, не отводя свирепого взгляда от Эндрю.

– Конечно, Боб, конечно есть! – Фолли спешил сказать побольше до того, как Бросман примет решение. Думал он, естественно, не о спасении Закаркина, ему было наплевать на него, нет, ему самому уж очень не хотелось увидеть направленное на него дуло излучателя. – Нам нужно в первую очередь просчитать направление следующего удара противника. Пока мы восстанавливаем управляемость организации и ищем виновных, коварный враг не спит! Я уверен, Рошаль со своей камарильей готовит новый удар. И никто не знает, куда он ударит. Возможности, которыми располагают профессор и его сторонники, превышают все, с чем мы доныне сталкивались. Нужно пересмотреть всю нашу тактику, всю организацию связи, все программы оповещения и принятия решений. Учитывая, что враг обладает беспримерными возможностями в Сети, нужно ввести ограничение на соединение с Сетью. Особенно это касается важных переговоров и отдачи приказаний. Это очень сложная работа, нужно учесть все. Да, и еще. Если наш союзник там, в Сети, жив, важно связаться с ним и получить максимум информации...

– Виктор на вызов не отвечает, – доложил Эндрю. Он понял замысел Пе – пустить гнев Бульдозера в деловое русло. Должен же он понять, что надо заниматься врагом, а не мочить своих сотрудников. Пусть даже они провинились.

– Ты ему доверяешь? – Бульдозер посмотрел на Фолли. – А может, он продался?

– Я никому не доверяю, но и сторонниками не разбрасываюсь! – Карлик постепенно начал смелеть. Он даже сделал шаг к боссу, как бы показывая тем самым, что они одна команда. – Шанц сам вышел на нас и сообщил о сетянах. Даже если он сейчас перекинется на их сторону, какой им от этого прок, все равно вред, который он причинил Живым, несоизмеримо больше.

Да даже если он с самого начала был с ними, подумай, зачем им было самим себя выдавать? Признайся, если бы Виктор не засветил возможность жизни в Сети, ты сегодняшнее происшествие объяснял бы чем угодно, но только не тем, что было причиной на самом деле! Как и я, Эндрю и... Ну, теперь нас осталось трое, кто знает о виртуальной живности. Но это не важно, важно другое – Шанц вышел на нас без санкции сетевого руководства. А значит, он может и должен нам помогать и дальше. Мы должны заставить его!

– Заставить? – Бросман встрепенулся, услышав родное слово. – Как же ты его заставишь? Будешь Сеть кусками выключать? Я не специалист, но думаю, что это бесполезно.

Бульдозер выжидательно посмотрел на Закаркина. Тот утвердительно кивнул головой: – Абсолютно! Они могут пересидеть все бури на специально подготовленном сервере, местоположение которого держат в секрете. Управляться такой сервер может из Сети, и в случае любого нападения или отключения они там в комфортабельных условиях пережидают наши акции. В таком случае мы будем бить в пустое пространство. И нет никакой гарантии, что они и сейчас не следят за нами. Я вполне...

– Все! Стоп! Прекратить все разговоры! – Бульдозер, зябко поежившись, обвел глазами помещение. Злобно посмотрев на камеры коммуникаторов, он приказал: – Фолли, быстро оборудуй комнату для планирования. Чтобы там ни коммуникаторов, ни терминалов. Вообще ничего, что могут использовать сетяне. Даже свет чтоб был от аккумуляторов!

– Тьфу! Вот сволочь! – Крис, незримо присутствовавший при этом разговоре, не мог не выразить свое раздражение. Противник начал переходить к действенным мероприятиям по сохранению информации. Но кое-что удалось узнать! Первое, что один из тех, из-за кого погибли сетяне – Ваша, убит своим же начальником, второе, что предатель Шанц, а Гофман ни при чем. Зря его обидели! Следует извиниться перед человеком и вернуть ему модули. Заодно нужно встроить ему новые программы зашиты от тех убийц, что готовил Ваша. Смотри, Бульдозера как пробило – программиста расстрелял за здорово живешь, словно муху прихлопнул. Зверюга! Вот так нужно и с предателем нашим! Оказывается, сука, сам на бандитов вышел, сам своих сдавать начал. Тяжело тебе, ошибся с ориентацией, так приди, скажи, все вместе помогать будем, вытаскивать из депрессии, из непонимания. А он что сотворил? Сколько ребят молодых потеряли из-за него! Сколько людей погибло!

Джордан переместился к тому месту в Сети, где они оставили Виктора и Вилли. В хитросплетениях магистралей Джордан научился неплохо ориентироваться. Но, видимо, после всех перипетий того бесконечного боя, можно сказать, Первой Сетевой войны, Крис был в таком состоянии, что не очень хорошо запомнил, где они оставили пленников. Джордан прошелся над тем местом, где, как ему казалось, они должны быть. Второй раз, третий. Нет, наверное, он что-то перепутал, сетян там

не было.

Крис вернулся к городскому серверу. Перешел к парку. Ничего не понять. Именно здесь собирались все сетяне. «Когда еще были живы», – с горечью добавил Джордан. Теперь он быстро провел ориентацию. Место последнего боя там, возле сервера, который нашел профессор. Значит, там же должны быть и пленники. Странно, но именно оттуда Крис и прилетел! Неужели он просто их не заметил? Не может такого быть! Если они там, он должен был их заметить!

Джордан еще раз повторил свой путь. Нет, ошибки не было, Виктор и Вилли исчезли! Но как? И кто? Виктор, который не мог и шагу ступить самостоятельно! Да и Вилли, по отзывам В-Рошаля, такой же. Ну не случилось же чудо, не стали они в один миг программистами!

«Господи, псевдо – Джеймс! – решил Крис. – Это экс-Паук их кончил! Вот гад кровожадный, нет-нет да и выпирает из него маньяк! Ну точно, кроме него, некому. Пока я бродил по Сети в поисках кода Ваши, он, чтобы не возиться с пленными, избавился от обоих».