Текст книги "В Карэре все любят кошек (СИ)"

Автор книги: Саша Урбан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– Мэм, отпустите нас… меня… мэм, мой отец занимается судоходством! Он с вами такое сделает! Мэм, ну, пожалуйста! Вам нужны деньги? У моей семьи много денег! И у их семей тоже, мэм. Мы не хотим проблем, но если они нужны непосредственно Вам, я клянусь…! У меня есть связи в Шпионской Службе Их Величеств!

– У кого же их нет, – вздохнула Эмили, наступая ему на ногу ещё раз. Легкая, незначительная боль буквально парализовала паренька, так что у него задрожали губы. – Мне же не надо предупреждать тебя, чтобы ты не вопил?

Парень шумно сглотнул и кивнул.

– Я не знаю, что Вам нужно, мэм. Если мы выпили лишнего, то просим прощения, конечно…

– Кто вас послал? – спросила она, для убедительности разворачивая складной нож.

– Кто… что? – не понял парень.

– Не надо мне врать, – лезвие плоско легло на гладко выбритую кожу, дразня прохладой. – Ты с дружками поджидал меня возле пирса. Крутились там добрые пятнадцать минут, потом преследовали, напали. Чей это был приказ?

– Я не знаю!

– Я проверю каждое имя, которое ты мне назовёшь, так что советую выбирать с умом.

– Я не знаю!

– У нас есть время до утра, грузчики придут только на рассвете, – спокойно произнесла Эмили. – Знаешь, что я успею сделать к тому часу?

– Пожалуйста, мэм, мы с парнями просто пили пиво. Мы не хотели никого бить, тем более Вас. Мы просто… развлекались. Мы не наемники, мэм. Мы ходим в казино, танцуем с девочками, смеёмся над охотницами за приданным и их мамашами. У меня полный бумажник банкнот, мэм, проверьте, там все мои документы. И у ребят также. Мы не бандиты.

Эмили обыскала их карманы. При каждом, действительно, оказалось по увесистому бумажнику с лотерейными билетами, деньгами, документами и проездными на фуникулёр Галстерры. До утра Эмили разбудила оставшихся двоих, допросила обоих – никто не помнил, какого черта им троим приспичило посреди ночи покинуть уютный бар и преследовать женщину на пристани. Когда за окном начал брезжить рассвет, Эмили отвязала парней, вернула им их бумажники и с самым строгим видом приказала молчать об инциденте.

– Я сообщу о случившемся в Шпионскую Службу Галстерры, – крикнул ей вслед ее самый первый собеседник. Эмили только улыбнулась.

– Удачи с этим.

Через пару шагов она обернулась, но парней и след простыл. Они выясняли у самых первых грузчиков, какой паром в ближайшее время отчаливает на Галстерру.

***

– Как занятно, – говорит офицер Патрик. – Тройная амнезия, а следом за ней ещё и твоя пропажа на месяц и такая же неудобная потеря памяти. Странно это, не находишь?

– Я могу назвать имена тех ребят, но это ничего не даст, – Эмили уже кажется, что она наэлектризована каждой клеточкой своего тела.

– Мы допросим их, чтобы подтвердить, что у тебя не было сообщников, – ухмыльнулся Патрик. – Вернее, чтоб доказать, что твои сообщники – не они.

Дверь приоткрылась, и на пороге, сопровождаемый возмущёнными воплями секретаря, возник другой служащий – младший прокурор в темно-зелёном сюртуке. На крючковатом мясистом носу плотно, впиваясь в крылья, сидело пенсне, в стеклышки которого прокурор изо всех сил щурился. Он стремительно влетел в комнату и, запрокинув голову, посмотрел на офицера Патрика – прямого, уверенного, почувствовавшего вкус крови.

– Что с установкой виновности?

– Отрицает, – улыбнулся Патрик, глядя на судебного служащего с ехидным снисхождением.

– Я не могу поставить это в отчёт. Сколько ещё вам нужно времени?

– Пока я не умру, – сказала Эмили. Патрик не обратил на ее слова ни капли внимания, а младший прокурор только раздраженно цокнул языком.

– В королевском дворце произошло нападение, совершили его Вы, – произнес он, почти не глядя на Эмили. – Их Величества требуют суда, значит, суд будет. Все, что может сделать Шпионская Служба из уважения к Вашим заслугам перед государством – это подготовить мощный фронт защиты и спасти Вас от эшафота. Но для этого Вам нужно пойти навстречу следствию и облегчить нам этот манёвр.

Эмили рассмеялась ему в лицо. Знал бы этот маленький писарь, что в Шпионской Службе никто не спасал ближнего своего, а что до самой Эмили – у Эскроу уже много лет руки чесались, чтоб отправить её на эшафот.

Младший прокурор внимательно изучил лицо Эмилии и, хмыкнув собственным мыслям обратился к Патрику :

– Ускорьтесь, суд должен свершиться.

***

Эмили никогда не была суеверной, но после этого дня начала постепенно верить в магию. Кошки начали буквально преследовать ее. Они запрыгивали на ее стол, когда она завтракала где-нибудь в маленьком кафе, скреблись в ее запертую дверь посреди ночи, наводняли балкон, даже шуршали в вентиляции над ее комнатой! Эмили шипела на них, пугала и прогоняла. А после этого, с каждым днём, все меньше людей соглашались оказывать ей услуги.

Эмили могла зайти в кафе и, если встретившая ее кошка принималась шипеть, девушке с виноватым видом отказывали и просили прийти в другой день. Она не могла купить воды в жаркий день, ей не продавали билет куда-нибудь, в том числе обратно на Галстерру, и даже сердобольная консьерж в отеле смотрела на Эмили с вымученной приветливостью. Все из-за кошек. Это звучало бредово, но другого объяснения Эмили не находила. Оставалось только украсть катер или дождаться какой-нибудь лодки с соседнего острова, команда которой не разделяла бы местных суеверий, и усвистать как можно дальше, но, вопреки здравому смыслу, шпионка не спешила покинуть остров. Это было плёвое задание, с которым справится и новичок, и отказаться от него спустя полторы недели было просто смешно. Эмили за свою карьеру предотвратила добрый десяток войн – и не могла справиться с кошками?!

Если принять за истину абсурдную связь между людьми и кошками, то единственным доступным Эмили собеседником становилась Соррель. Эмили, как и планировала, наведалась к ней, когда положение стало совсем сводящим с ума.

Во вспышках резкой боли от электрического тока, Эмили, сидя в выбеленном кабинете для допроса, вспоминает ощущение отполированных перил под ладонью, скрип ступеней, пропахшую пылью и кошачьей шерстью комнату Соррель. Женщина сидит за аккуратным туалетным столиком, по белой столешнице разбросаны помады, дамские блокнотики, а посередине башней возвышается покрытый белой эмалью телефон. Соррель в деловом костюме ходит из стороны в сторону, насколько вызволяет длина телефонного провода. Эмили осталась в дверях и ждала добрых десять минут, пока женщина договорит. На тот конец провода она бросало резкое: «Да, сэр! Нет, сэр! Решительно невозможно! Хорошо, я понимаю. Я сделаю то, что от меня зависит. Не забывайте, чем Вы мне обязаны». Она, конечно, похожа на личного помощника или советника, но еще больше – на городскую сумасшедшую.

Жестом Соррель приказала Эмили сесть на диван. Та послушалась и осторожно опустилась среди мягких расшитых подушек и продолжила наблюдать за женщиной. В ее комнате хранилось множество книг, папок и гроссбухов. В течение разговора Соррель открывала то одну книгу, то другую, что-то листала, задумчиво хмыкала и кивала в трубку. Наконец, она попрощалась с собеседником и опустила трубку на рычаг. Устало запрокинула голову, потянулась всем телом и обернулась на Эмили.

– Так понимаю, у Вас какие-то трудности?

– Вроде того, – кивнула Эмили, едва веря, что ей хватит здравомыслия сказать, что ее невзлюбили местные кошки. Соррель села на соседнее кресло и сцепила руки в замок.

– Вам кажется, что Вы сходите с ума? Что происходит что-то безумное, чему Вы вроде можете найти объяснение, но оно не кажется разумным?

Эмилия удержалась от кивка головы, руками и зубами буквально цепляясь за себя прошлую, за лучшую шпионку Галстерры с холодной головой и расчетливым умом.

– Как Вы это сделали? Как поняли, что я из Шпионской Службы?

– О Вас рассказал Ваш предшественник, – улыбнулась Соррель.

– Предшественник?

– Да, в этот город присылали молодых разведчиков. То рыбачков, то городских мальчиков на каникулах. Они все вернулись домой, но никак не могли вспомнить, что же с ними тут случилось. Наверное, сейчас их пытают, – с жалостью в голосе протянула женщина. – Я спросила одного из них, кого наиболее вероятно пришлют к нам, если уже третий человек вернётся без каких-либо воспоминаний. И он мне рассказал о Вас – честно, я ждала нашей встречи.

На колени Эмили запрыгнула большая шоколадная кошка и принялась настойчиво тереться о руку девушки. Та запустила длинные пальцы в густую шелковистую шерсть и почувствовала, как успокаивается.

– Вы использовали гипноз?

– Практически. Это все наши особенные карэрские кошки. Они тонко чувствуют эмоции человека, особенно если это боль, одиночество или страх. Они даже могут манипулировать ими. А мозг человека уже принимает решение в соответствии с этими эмоциями.

– Гипнокошки. Серьезно? – вскинула бровь Эмили.

– Занятно же, правда? – усмехнулась Соррель и кивнула в сторону свернувшейся на коленях Эмилии бурмы. Девушка опустила взгляд и встретилась с огненными сияющими глазами кошки. А в следующую секунду все потемнело.

Эмили выныривает из полуобморочного состояния под смешок Патрика. Ему явно нравится играться с шокером.

– Ещё разок? – спрашивает он. – Или тебе есть, что сказать?

Эмили закусывает губу.

– Там была женщина, Соррель. Она учёный, помощник мэра. Она что-то сделала со мной и ребятами, которых отправляли на Карэру до меня.

– До тебя? – вскинул бровь Патрик. – Как интересно.

Его палец ещё разок ласково прошёлся по кнопке, синие глаза с насмешкой наблюдали за тем, как Эмили напрягалась всем телом в ожидании ещё одного удара током. Но его не последовало. Вместо этого прозвучали несколько быстрых штрихов ручкой и резкое: «Не для протокола» в адрес скучающей кудрявой секретарши, сидевшей в углу кабинета. Патрик передал ей сложённую вчетверо записку и кивнул в сторону двери. Секретарша с раздражённым видом поднялась со своего места и покинула кабинет.

– Спасибо, мисс Рулд. Попросите прислать кого-то за Эмилией.

– Значит, опрос окончен на сегодня? – подала голос Эмили.

– В зависимости от того, как быстро к нам присоединится лорд Эскроу, – сказал Патрик, размазывая кожаной перчаткой выступившую на лбу испарину. – Ты серьезно собираешься рассказывать ему про гипнокошек?

– Хотелось бы мне, чтобы правда была более логичной, – закатила глаза Эмилия.

– Звучит, как бред.

– Я знаю.

Эмили смерила его внимательным взглядом. Улыбчивый детина, чьим главным талантом было исполнение приказов любой ценой, а к этому прилагалась удивительная способность к лицедейству. Хотя, этот навык осваивали все в Шпионской Службе Их Величеств. Если одному шпиону прикажут пытать другого – он будет это делать, но как только приказ прекратит своё действие, оба человека поднимутся, пожмут друг другу руки и пойдут в ближайший паб обсуждать последние новости. В глубине души Эмили радовалась, что это правило неизменно работало даже сейчас, когда ее хотели отдать под суд. Хотя бы равные по званию офицеры были на ее стороне, но Эскроу… Эмили нутром чуяла, что с ним будет не так легко.

– Я думаю, он что-нибудь придумает, чтоб тебя вытащить, – словно читая ее мысли, сказал Патрик, постепенно ослабляя крепежи на кресле, к которому приковали Эмили. – Он же готовил тебя на своё место. Бессмысленно терять ценную инвестицию.

– Я не знаю, – покачала головой Эмили. – Короли-братья будут требовать моей казни. Планы и инвестиции – это хорошо, но как ты поспоришь с королевской волей?

– Также, как всегда, мисс Сейл. Они ее изъявят, а мы покажем, чего они хотят на самом деле.

– Но эти кошки…

Через минуту вошли младшие офицеры, которые должны были доставить Эмили в ее камеру. Ещё одни участники их общего костюмированного шоу. Некоторых из них Эмили лично тренировала, у кого-то принимала экзамен при поступлении на Службу. По их лицам было видно, как у них в мозгах сходятся контакты, и ребята прямо на ходу осваивают правила этой игры.

Эмили возвращают в камеру. Он ложится на койку и проваливается в спокойный сон, впервые за несколько последних дней. Она все пыталась вспомнить, не было ли какого-то воздействия кроме кошек. Радио-волн, ядов? Возможно, стоило послать за Странствующим Изобретателем, чтобы тот дал своё мнение, но Рикберт разбирался в механике, а не в животных материях.

На следующий день в комнате допроса ее ожидал Патрик и лорд Каллас Эскроу. В углу за своей печаткой машинкой сидела мисс Рулд. Эскроу встретил Эмили тем же взглядом, с каким она столкнулась перед отплытием на Карэру – вымученным, утомленным. Словно говорившим, что от неё одни только проблемы.

– Мисс Эмилия, – произнес он, когда Эмили пристегнули к креслу напротив. Патрик встал рядом с ней, почти вплотную, вытянулся по стойке смирно и сложил руки за спиной. Эмили знала, одно движение бровей Эскроу – и он ударит наотмашь, потому что так нужно. Для протокола. Их Величества, наверняка, читают эти протоколы по вечерам вместо сводки новостей.

Эмилия сдержанно кивнула. Эскроу пробежался глазами по отчету, лежавшему перед ним, прошерстить пальцами кипу бумаг и, наконец, ещё раз взглянул на Эмили. К этому допросу Шпионская служба собрала все: личное дело Эмили, всю информацию по Карэре, протоколы прошлых допросов и отчеты по операциям. Папки с документами громоздились на ездящей этажерке и были помечены яркими этикетками.

– Вы дали довольно… полную информацию о Карэре незадолго до своего исчезновения. И обстоятельства Вашего последующего появления, пусть и говорят в пользу обвинения, но оставляют пространство для манёвра, который мы собираемся предпринять. Если только Вы расскажете правду.

– Теория про кошек-гипнотизеров Вас не убедила? – усмехнулась Эмили. На губах Эскроу на секунду появилась едкая улыбка.

– Нет, к сожалению. Это невозможно. Давайте попробуем ещё раз. Ваши наблюдения в области снижения налоговой нагрузки и военной обязанности имеют ценность, но нам сейчас важно доказать, Эмилия, что Вы не помогаете повстанцам.

– А что о Соррель? Вы не проверяли ее? – спросила Эмили.

– Соррель, – Каллас Эскроу нахмурился. – Я читал о ее упоминании во время последнего допроса. Вы утверждаете, что общались с Соррель Вут, руководителем научно-исследовательской лаборатории Карэры.

– Именно так. Я была у неё дома, видела, как она ведёт дела…

– Дрессирует кошек, – фыркнул Патрик, приправив голос издевкой.

– Это невозможно, – сказал Каллас Эскроу. – Мадам Вут была верной подданной Их Величеств, когда лабораторию расформировали и многие жители Карэры остались без работы, она, к сожалению, не пережила уличных беспорядков.

В подтверждение лорд Эскроу достал из пухлой папки фотографию тела. Женщина средних лет с мягкими – даже нежными – чертами лица, полностью седыми волосами и застывшим в глазах испугом. Она была совершенно непохожа на ту, что представлялась ее именем. В настоящей Соррель Вут не было ни предприимчивости, ни жесткости.

– Значит, на ее месте самозванка, – сказала Эмили.

– Да, мы уже отправили за нею людей.

– Так помилование у меня в кармане? – она знала ответ.

– Скорее всего, будет обвинение в подельничестве.

Эмили откинулась на спинку кресла и запрокинула голову. Это означало конец карьеры, без пенсии, права на работу на территории Галстерры, права заключать брак с жителями города и окрестностей. Практически статус беженца и – к тому же – отрубленная по локоть рука.

– Можно что-то сделать? Вы знаете, что это может быть за женщина?

– Ещё нет. Но мы постараемся вытащить ее на слушание. Если аргументов и доказательств хватит для Их Величеств, то Вы проскочите, мисс Эмили. И даже сохраните все части тела в полном порядке.

Эмили не стала спрашивать, что будет, если ей не удастся убедить королей. В лучшем случае ей придётся исчезнуть. Когда твоей жизни угрожает опасность в лице королевской воли, надеяться на лучшее не приходится и даже паниковать бессмысленно. Единственное, что можно сделать – это привести свои дела в порядок и надеяться, что хотя бы в колумбарии, когда все закончится, тебя лишний раз не будут трогать. Поэтому Эмили подняла голову и посмотрела на Эскроу.

– Мне жаль, если наша совместная работа закончится на этой ноте, лорд Эскроу.

«И я каждый день сожалею о Вашей потере. Она была и моей. Я не смогла занять его место на Службе, просто потому, что никто не мог сравниться с Домиником Эскроу», – это она не смогла произнести. Не при секретарше, которая и так излишне активно клацала по клавишам машинки. Оставалось надеяться, что Короли не станут дочитывать протокол до конца.

Дальше Эскроу задавал вопросы про кошек, о воспоминаниях Эмили за те несколько недель, что ее не было. Они вместе составили версию о том, откуда мадам не-Соррель могла узнать об Эмили и причастности ее к Шпионской Службе. Через несколько часов младшие офицеры проводили Эмили в камеру и оставили там до дня суда.

***

Офицер Патрик хоть и казался непробиваемым костоломом, обладал всеми навыками, чтобы в будущем пойти вверх по карьерной лестнице. Чего бы стоило только то, что он мог с помощью одной мимической мышцы передать тайное сообщение. Когда он только зашёл в камеру Эмили в день слушания, шпионка сразу поняла, что дело дрянь. Даже спрашивать ничего не нужно было, Патрик словно перевёл на лицо огромный многостраничной отчёт о том, как за последние три дня Шпионская Служба сбилась с ног искать не-Соррель по всей Карэре, но так и не смогли найти одну-единственную женщину преклонного возраста, хотя им даже удалось установить личность самозванки. Короли топали ногами, требуя правосудием доказать непоколебимость и неприкосновенность власти, и оттягивать слушание больше не получалось. Эмили кивнула, поднялась со своей койки и повернулась к Патрику спиной, давая заковать себя в наручники. В складке рукава она почувствовала упругую капсулу. Это сильное снотворное использовали для инсценирования смерти.

– Вот и Ваша награда за заслуги перед страной, мисс Эмили.

– Благодарю, сэр.

Суд находился в стеклянном дворце на самом краю бухты. Под широким балконом раскрывалась ощетинившаяся камнями морская пасть. До изобретения адвокатов, осуждённых просто сбрасывали с балкона на камни. Если человеку везло и он попадал в приливную волну, его помиловали. Когда власть начала соотносить слушания с календарём приливов и отливов, везунчиков стало в разы меньше. Потом морскую казнь отменили.

Дорога к Стеклянному дворцу тянулась вдоль берега, и ехавшая в механической карете Эмили через зарешеченное окно смотрела на город, в котором прошла ее настоящая жизнь. На узкие улочки, кафе, магазины, прогулочные аллеи, которые на ее глазах обрастали электрическими проводами, музыкальными проигрывателями и прочими атрибутами современности. Она прощалась. Эмили знала, что после оглашения приговора ее снова отправят в одиночную камеру без окон, с одним только стулом и исписанной именами дверью. У неё будет один шанс, пока ее будут пристёгивать к стулу, засунуть под язык капсулу, вручённую Патриком. Потом королевский офицер принесёт ей бумажный стаканчик с похожей капсулой, но препарат будет смертельным, и заставит проглотить. Эмили нужно будет раскусить первую капсулу и правдоподобно изобразить конвульсии, привалиться к стене и быстро выплюнуть второй препарат вместе с пеной изо рта, прежде чем ее вырубит. Потом из судебного морга ее выведет кто-нибудь из младших по званию, а к утру она уже будет стоять на границе с новыми документами. На ее памяти так вывозили только одного человека, предшественника Эскроу, уже пожилого Верховного Шпиона, который имел неосторожность раскопать какие-то королевские секреты, пока разбирал дело об измене.

Казалось бы, проще простого. На фоне этих нескольких секунд борьбы с королевским правосудием, трёхчасовой судебное заседание казалось скучной мыльной оперой, которую нужно было просто пережить в ожидании основного действия.

Зал заседаний действительно напоминал театр. В королевской ложе присутствовали лично Их Величества. Два брата, постоянно проверявшие боевую мощь Галстерры, но так и не выигравшие ни одной войны. На двух высоких трибунах сидели военные генералы и высокопоставленные члены Шпионской Службы. На одной из трибун Эмили увидела секретаря, который заходил во время допроса. В первом ряду сидела мисс Рулд и ещё несколько машинисток, которые активно разминали пальцы, готовясь вести запись. Эмили посадили в зарешеченный куб. Осужденным вроде неё не полагалось говорить в свою защиту, эту функцию доверяли только адвокату или старшему по званию. Защитником Эмили был офицер Линдт. Амбициозный мужчина средних лет, обладавший прямо настоящим даром залезать под чужие юбки, за что пользовался особым почетом в области похищения грязных секретов. Эмили ему не очень доверяла и по возможности старалась не здороваться с ним за руку, просто из опасений за своё здоровье. Но не нагловатое лицо Линдта заставило ее занервничать, а огромная шоколадного окраса кошка, растянувшаяся на коленях у младшего брата-короля. Мужчина словно не замечал ее присутствия, но при этом постоянно проходился длинными изящными пальцами по хребту кошки. Та мурчала, периодически заглушая стук клавиш машинисток.

Началось зачитывание обвинений. Выступали королевские гвардейцы, столкнувшиеся с Эмили возле дворца, военные генералы. Затем Каллас Эскроу взял слово и рассказал о миссии Эмили, о ее находках на острове и подозрительной деятельности, которая там велась. Но ни слова о кошачьем заговоре, только о не-Соррель, которая могла быть руководителем повстанцев.

– Вы можете подтвердить это фотографиями? – спросил прокурор.

– Мы работаем над этим. Если этого предложения достаточно, Служба требует переноса слушания до тех пор, пока не будет найдено доказательство.

– Мы не можем позволить себе держать на территории Галстерры предателей.

– Старшая Шпионка Эмилия – ценное вложение Шпионской Службы Их Величеств. И, как и любой человек, жертвовавший не раз своей жизнью и здоровьем во благо нашего города, она заслуживает если не помилования, то шанса на полноценную защиту.

– Это недопустимо, – сказал старший брат-король со своего места. Как только он заговорил, присутствующие резка встали. Эскроу поклонился. – Мы таким образом покажем уязвимость власти. Нерешительность. Мягкость. Эта женщина принесла во дворец оружие и напала на гвардейцев. Мы так и не услышали объяснений этому поступку.

Эскроу насупился, как пойманный на невинной лжи человек, которому теперь предстояло сообщив неудобную правду.

– Мы предполагаем, что мисс Эмилия попала под влияние повстанческой группировки, которая использует гипноз и иные… инструменты воздействия. Это важное и серьезное подозрение, которое способно на корню подорвать власть Ваших Величеств. Но случай мисс Эмилии – симптом, а не причина. Это демонстрация силы, способностей врага, лица которого мы не знаем. Вернее, его знает только мисс Эмилия. Казнить ее – значит начинать все поиски заново, если будет не слишком поздно.

Старший брат-король смотрел на Калласа Эскроу с неприкрытым пренебрежением. Словно спрашивая, не возомнил ли Верховный Шпион себя самым умным.

– И как вы могли это допустить? Этот «симптом» и «саму болезнь»?

– Возможно, это результат недальновидной островной политики, – произнес Эскроу. – Сейчас важным вопросом становится не «как мы это допустили?», хотя он безусловно важен. Но на первый план выходит вопрос «что делать?». В лице мисс Эмили нам сделали предупреждение, и если Вы не видите проблему на сегодняшнем этапе, то дальше мы увидим только катастрофу.

– И какой прогноз? – спросил Король, всем видом показывая, что слова Эскроу его не убедили.

Лорд Каллас Эскроу открыл было рот, чтоб с уверенным видом произнести цифры, которые никто на сможет подтвердить, как вдруг с конца трибун раздалось:

– Примерно двадцать минут до установки нового режима вас устроит?

В зале повисло молчание. Все уставились на женщину, поднявшуюся со своего места в самом дальнем углу зала. Не-Соррель в неизменно-строгом синем платье, с тугим узлом волос на затылке, тростью и котом, раскинувшимся на плечах, как воротник.

– Арестовать эту женщину, – Эскроу сориентировался прежде, чем она успела сделать пару шагов по выложенной мрамором галерее между трибун.

– Отставить, – раздалось из королевской ложи. Младший брат-король с полной решимостью встречал полыхающий взгляд старшего брата. У его ног ласково вилась шоколадная кошка.

Женщина, не-Соррель, хихикнула, как девочка, глядя в лица замершим офицерам, и продолжила путь вперёд, к судье, к королевской ложе. Она стукнула тростью о мраморную плиту и из-под всех трибун, как змеи, выскочили кошки. Они живым ковром хлынули на присутствующих, запрыгивали на колени, вызывая вздохи умиления, а в следующую секунду люди поднимались и набрасывались друг на друга с напряженной яростью.

Эскроу вынул из-под полы плаща револьвер и наставил его на кошатницу.

– Невежливо наставлять орудие на даму, даже не познакомившись, – хищно улыбнулась та. Трость описала дугу и деревянная стойка рядом с Эскроу разлетелась в щепки.

– Если уж надумали положить тут всех, ни к чему тратить патроны.

– О, нет, – покачала головой женщина. – У меня одна цель – освободить всех от войны. Сегодня никто не пострадает, а Вы – сэр Каллас Эскроу – ещё мне понадобитесь.

Они стояли, словно две скалы посреди бушующего моря тел. Эмили смотрела на них из своей зарешеченной ложи и изо всех сил раскачивала дверь, пока Линдт с той стороны спиливал замок своим блистательным набором отмычек.

– Похоже, Шпионская Служба теперь сама по себе, Эм, – сказал он. – Тебе придётся убраться первой.

Эмили кивнула. Возражать было бессмысленно, героизмом среди них сегодня занимался Эскроу, он закрывал собой младших по званию и давал кошатнице вкусить победу в этом блитцкриге. Пока он ее отвлекал, у них было время на отступление.

– Не знаешь, как они воздействуют, Эми? Почти готово, попробуй ещё раз.

– Нет, но что-то мне подсказывает, что главное – не смотреть в глаза.

– Прямо как с красивыми женщинами, – подмигнул Линдт. Наконец, ему удалось вырезать запирающий механизм. Дверь открылась, и Эмили выскользнула в беснующийся зал. Быстро осмотрелась, оценила обстановку, прикидывая, скольких она сумеет вывести, но Линдт не дал ей довести размышления до конца. Он резко схватил ее за руку и, прикрывая ладонью глаза, потащил ее через ход для прислуги под трибунами.

– А Патрик?

– Готовит заключение о твоей смерти в морге, – быстро ответил Линдт. – Он не пропадёт.

Эмили хотела сказать ещё что-то, но Линдт вместо слов сунул ей в руку конверт с револьвером и новыми документами.

– Надо вывести Эскроу, – возразила Эмили.

– Старик справится. Мы шпионы, а не спасатели. Мы спасаем жизнь ради цели, а не ради спасения.

Эскроу краем глаза видел, как они скрылись под трибунами и промелькнули возле служебного хода. По правую руку от него братья-короли дрались, как необразованные мальчишки. А загадочная женщина все ещё наставляла на него свою трость.

– Мне приятно быть объектом вашего внимания, лорд Эскроу, но позвольте мне объяснить, почему нам невыгодно уничтожать друг друга здесь. Я – эксперт по работе с животными. Если меня не станет – вы совершенно утоните в этой кошачьей чуме.

– Что, некому будет дать им валерьянки?

– Не смейтесь, все гораздо сложнее. Я не ставлю себе целью унести как можно больше жизней, я просто хочу, чтобы люди жили в мире – с собой и с природой. А Вы поможете мне осуществить это с максимальной выгодой для каждого жителя нашего города. Вам больше не надо будет служить войне – Вы сможете обрести мир. Так что давайте опустим этот фарс и…

Каллас поднял руку, жестом останавливая ее, поднёс пистолет к виску и выстрелил. С грозной решимостью человека, идущего ва-банк, он на секунду схлестнулся взглядами с женщиной и рухнул на пол. Та гневно вскрикнула, отвернулась и бросилась к балкону, на ходу срывая тугой воротник. Она облокотилась о перила, подставляя голову соленому ветру, и несколько секунд смотрела вниз, на бьющиеся о камни волны, пока ее взгляд не наткнулся на уезжавшую от Стеклянного Дворца механическую карету.

– Надо известить город о чрезвычайном положении, – говорил Линдт, неистово руля.

– И вызвать Странствующего Изобретателя, – кивнула Эмилия, фиксируя все новые задачи в памяти.

– Он вроде по механизмам, а не по животным.

– Есть варианты лучше? – стрельнула глазами Эмили.

– Нет, – Линдт поежился. – Нам же не придется… устраивать облаву?

– Надеюсь, нет, – тяжело произнесла Эмили. – Но если по дороге будет зоомагазин, я бы купила себе овчарку.

– Поддерживаю,– усмехнулся Линдт. – Одна отправишься на поиски Изобретателя?

– Видимо, не одна, а с собакой.

Женщина наблюдала на удаляющуюся машину с балкона, в голове прокручивая, как сбежавшие шпионы могут ей помешать. Ночью в городе на берег сошли три десятка ее кошек и они уже начинали занимать улицы города. Люди касались их, смотрели им в глаза и становились свободнее. Она вздохнула с чувством полностью выполненного долга, как вдруг почувствовала, как металл наручников стягивает ей запястья. Она обернулась и краем глаза увидела лорда Эскроу с перепачканным краской виском.

– Впервые вижу революционерку, падающую в обморок при виде крови, – сказал он, заковывая не-Соррель. Та гордо вскинула голову, улыбнулась и зашипела.

В следующую секунду волна кошек сбила лорда Эскроу с ног.

В это же время на улицах Галстерры бездомный, продававший двух беспородных собак, получил плотную стопку купюр от молодых людей в механической карете. Молодая женщина с растрепанной косой сказала: «Если хочешь ещё больше, тащи всех собак в Королевскую Администрацию. В ближайшее время будет выпущен закон об обязательной покупке собаки в каждую семью. Понял?»

Бездомный кивнул. Это все звучало довольно безумно, но он привык к тому, что вся жизнь может перевернуться вверх-ногами за один день, поэтому направился на ближайшую свалку, где недавно видел только ощенившуюся суку.