Текст книги "Забытый мир (СИ)"

Автор книги: Саша Падерин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Услышав, как захлопнулась дверь, мы начали спускаться. Оказавшись внизу, мы решили придумать, как нам сбежать с этой станции.

Мы решили, что мы из лохмотья, что одеты на мне мы оденем на каждого и будем походить на них.

Одевшись, мы начали думать, что мы будем делать когда выйдем из часовни. Понятно, что мы пойдем на выход, но там может быть охрана. Ещё мы решили, что будем держаться поодаль друг от друга.

Когда мы вышли я обернулся и посмотрел на двери, видимо они закрываются только с одной стороны и люди настолько верны религии что не посмеют что либо, выкрасть из храма.

Я решил осмотреть часовню получше. Я заметил, что она украшена гораздо скромнее снаружи, чем внутри. На ее верху было четыре купола, три были маленькими, а один самый большой был на самом верху. Приглядевшись, я увидел, что все три купола украшены неким подобием свастики. У странного знака было два окончания, и они были переплетены между собой. Еще я заметил, что самый большой, четвертый купол, упирался прямо в потолок, частично скрываясь в нем. Все купола были золотого цвета как в православии. Они были так искусно покрашены, что было почти незаметно, что они сделаны из обычного дерева.

Насмотревшись на это подобие часовни, я побежал догонять своих товарищей.

Когда я подошёл, я старался не смотреть на них. Это странное чувство заставляющее делать тебя, что то что делать сейчас нежелательно. Всегда вот хочется сделать, что то наперекор запрету.

Наверное, в этом и состоит человеческая природа. Упрямится. Делать то, что казалось делать нельзя. Наверное, именно благодаря этому качеству человек и вышел из пещер. Казалось, природа заставляла человека навсегда остаться неразумной обезьяной. Спрятаться на своей пальме, мокнуть от дождя, а не сидеть в сухой пещере греясь у костра. Но человеческое упрямство не позволило ему подчиниться, воле природы. Постоянно борясь с ней.

Пока я так рассуждал, мы уже подошли к выходу. Странно было то, что мы не встретили никого из жителей. Все как будто вымерли. Одни мы шли по пустым коридорам, стараясь не глядеть, друг на друга.

У входа никого не было, это подозрительно. Может они устроили нам ловушку? Вполне может быть.

Убедившись, что никого рядом нет, я подозвал остальных, и мы, спрятавшись, у тех самых бочек начали обсуждать, что делать дальше. Спорили мы около минуты и сошлись на том, что один из нас должен пойти и проверить выход.

Гена вызвался сам. Мы спросили, откуда такое самопожертвование. Он ответил, что старика ему жалко, командир важен, а я просто малоопытен.

Я решил не спорить и уступить ему право проявить себя.

Артем вышел из-за бочек и направился к выходу. На этот раз я решил не прятаться в бочке, поскольку был уверен что тело настоящего Ла Вея младшего уже нашли и если сейчас Артем прогорит в первую очередь нас будут искать в этих самых бочках, а так мы хотя бы сможем убежать.

Мы пристально следили за Генай. Ловили каждое его движение. Он спокойным шагом подходил к выходу из этого плена. Когда он уже подошел к началу длинного тоннеля что ведет прямо на пути, мы все затаили дыхание. Что-то сейчас будет!

Он перешагнул через балку, что отделяла станцию от тоннеля, мы все напряглись еще сильнее. Всматриваясь в его силуэт, постепенно отдаляющийся от нас, мы ожидали, что его сейчас схватят. Но ничего такого не происходило. Он просто шел вперед и все.

У меня в голове промелькнула мысль, что они оказались хитрее, чем мы думали. Наверное, догадавшись, что мы пошлем разведчика, они ждут, пока выйдем мы все.

Тем временем силуэт Гены становился все менее и менее различим. Сначала пропали очертания его штанов. Пропали и те тряпки, что были одеты на нем. И вот он уже превратился в силуэт. В тень.

И вот пропал он сам. Мы ждали, что будет дальше, вслушивались в эту темноту. Но ничего не могли расслышать. Просто тишина.

–« Ловко работают черти » – подумал я

Поделившись своей догадкой насчет того что они хитрее чем нам казалось командир согласился.

С одной стороны можно было бы на свой страх и риск попробовать позвать Гену, или же пойти все вместе опять же на свой страх и риск. Но я не стал озвучивать эти мысли. Уж больно они глупые.

Мы начали обсуждать, что делать дальше. Всегда есть выход, нужно только его найти.

Командир заявил, что у него созрел план. Он взял свой нож и начал приматывать к нему сверхмощный фонарик довоенного времени, который он обменял на калаш и несколько ценных книг. И лично я его за это не осуждаю. Оружие конечно нужная вещь, но фонарик сделанный по последнему слову того времени довольно редки, и они в сотни раз превосходят по мощности современные.

Примотав фонарик к рукоятке ножа он метнул его в самый конец тоннеля, войдя своим острием в камень. Примотанный фонарь, освещал путь. Если впереди есть враги, мы их заметим.

– Пойдем вместе, или я пойду? – задал вопрос я

– Ты иди. – ответил мне старик

Командир спорить не стал.

– Если что будет, я помочь не смогу, – предупредил он меня

– Я знаю – ответил я

Выйдя из своего укрытия, я пошел к выходу.

Чем ближе я подходил к выходу. Тем сильнее нарастал страх. Я подошел к первому выступу. Ничего. Никто на меня не кинулся. Я сделал еще несколько шагов. Снова ничего. Страх, однако, не пропадал. Я шел дальше и дальше, обходя ямы и выступы.

И вот я дошел до конца. Со мной ничего не случилось, никто на меня не напал. Я вынул нож-фонарь из камня и начал светить им, показывая, что никого нет.

Из-за бочек вышли два силуэта и направились ко мне. Пока они шли, я решил осмотреться.

Пещера была серая, кое-где стояли сваи поддерживающие потолок. Неподалеку своими шпалами блестела железная дорога. Фонарик освещал почти все. Большинство свай были железными, лишь некоторые были деревянные и поставлены кое-как. Пахло сыростью и порохом.

Ко мне подбежали старик и командир.

– Ну что? Видел что-нибудь? – спросил меня командир

– Нет, все чисто – ответил я

Мы вышли из пещеры, и пошли на Империю.

========== Переговоры ==========

До красных мы добрались без происшествий. Примерно на полпути нас подобрали торговцы. До этого мы шли в темноте ужасно голодные и уставшие. По прибытии мы сразу увидели нашу тачанку и всю команду. Был там и Артем, но мы этому не удивились. Настолько мы устали.

Хуже всего пришлось нашему дедушке. Ему было плохо. То ли устал и изголодался, то ли с сердцем что то. Но как только мы прибыли мы обратились к врачам. Сейчас он лежит в больнице. И мне пора его проведать.

Встав со скамейки, я направился по коридорам вниз.

На всех станциях Красной Империи порядок расположения был таков: в самом низу медицинское отделение, над ним жилое, на самом верху, если конечно есть, оружейный и продуктовый склад. Если на станции всего два яруса то в медицинском отделе хранятся еще и продукты, а в жилом оружие. На станцию, которую попали мы, было три яруса.

Я спрашивал, почему все располагается именно так. Охранник сказал мне, что это на самом деле очень продуманная схема. Если с человеком что-то случится его сразу на носилках вниз. Удобнее чем вверх поднимать. Оружейный склад на самом верху, что бы в случае нападения все необходимое было рядом и еда, и патроны. Жилой комплекс располагается посередине, потому что так безопаснее. И до медпункта недалеко и врагам не прорваться.

Красная линия выглядела красивее, чем Новая Британия. Скорее всего из-за того что ее никто никогда не захватывал. А значит, здесь не гремели взрывы сотрясающие всю станцию. Поэтому такая красота и сохранилась.

Это была не станция, а произведение искусства. Повсюду стояли искусственные деревья из дерева, а вместо листьев у них были тонкие листки железа, покрашенные в ярко зеленый. Потолок и стены украшали вырезанные ветки покрашенные в золотой цвет. Сами стены и потолок были красноватого цвета. Углы стен были сделаны так словно это небольшие белые колонны.

Увидев всю эту красоту, я понял, что станция красива не только потому, что хорошо сохранилась. Видимо здесь живут хорошие мастера. Не зря ведь говорят, что на красной линии наука развита лучше всего.

Спустившись вниз, я словно перешел на другую станцию.

Нижний этаж был сделан как больница довоенного времени. И пусть не в точности но больницей того времени назвать было можно. По крайней мере, все было сделано в подражание. Потолки и стены были плотно заколочены досками, которые были аккуратно приколочены. Что бы больше было похоже на больницу, все доски покрасили в белый цвет. Все койки располагались строго в конце тоннеля. Большинство пробелов между колоннами были превращены в кабинеты. Где то хранились лекарства, где то была операционная или процедурная. Свет был, не какой ни будь, а яркий. Не тусклый, как на Британии. Видимо использовались лампочки, сделанные еще до войны.

В общем, что ни говори, это была самая настоящая больница. От слишком яркого света у меня первое время аж глаза болели. Я шел по ровному белому полу. Кстати, в отличие от стен и потолка, пол был из гладких плит.

– « Видимо они еще научились и руду добывать » – подумал я

Дедушка находился на койке под номером 38. Я направился в самый конец к палате.

Подойдя, я подошел к медсестре и показал свой жетон. Она пропустила меня без разговоров.

Пройдя почти через всю большую палату и свернув вправо, я нашел койку под номером 38.

– Здорово, старик! – сказал я как можно веселее

– Привет, привет, – ответил он

– Я вот проведать тебя зашел.

– Спасибо

– Что врачи говорят? – спросил, присев

– Легкая форма истощения, в общем, ничего серьезного.

– Ты давай поправляйся, нам без тебя никак. Ничего серьезного ведь, нет? Вот и хорошо! Скоро встанешь на ноги, и мы вновь продолжим путь.

Неожиданно мой собеседник перешел на шепот.

– Наклонись

– Зачем?

– Надо

Я наклонился, понимая, что он сейчас скажет что-то очень серьезное.

– Что случилось? – спросил я

– Чувствую я, что недолго мне осталось.

Я удивился

– Почему? Это же всего лишь истощение.

– Предчувствие у меня плохое.

– Это почему?

Он стал говорить совсем тихо и мне пришлось наклонится как можно ниже что бы услышать его.

– Когда мы шли по тоннелю… он начал говорить со мной.

– Кто? Тоннель?

– Я понимаю, что ты мне не веришь.

– Я еще не знаю, верить тебе или нет.

– Продолжать?

– Да

– Так вот – продолжил он, прокашлявшись – он начал говорить со мной, точнее не он, а те, кто умерли. Умерли давно, еще вовремя войны. Они боятся верхнего мира. Поэтому они скрылись от него здесь. Глубоко под землей.

– Почему именно в тоннеле? Почему именно с тобой?

– Потому что я особенный. И ты, особенный, так они мне сказали. Они добрые. Они хотят предупредить. Грядёт беда. Большая беда. Будет новая война. Не менее страшная, чем та, которая была. Я не совсем, что они имели в виду, но я считаю, они говорили про бункер. Там что то страшное. Мне все меньше и меньше хочется участвовать в этом деле.

– Но если мы не найдем его. Это сделает Рейх

– Да, да я знаю.

Мы замолчали.

– Получается, что беды не избежать? – через некоторое время спросил он

– Нет. Если мы первые найдем бункер, он не достанется плохим. А значит, ничего плохого не случится.

– Да ты прав. – согласился он, но с некоторым сомнением в голосе

Попрощавшись, я вышел из палаты и начал думать.

Что же такое померещилось деду? Что за голоса говорили с ним? Зачем хотели предупредить? А точнее о чем? По его словам они предупреждали, о какой то опасности. Но тогда откуда она исходит? Неужели в этом бункере есть действительно нечто ужасное? Да нет. Просто ему показалось. Померещилось с голодухи. И от усталости то же.

Так, убеждая себя, что это полный бред, я поднимался обратно наверх.

Никогда еще не чувствовал себя так странно. Поднявшись выше, где свет гораздо тускнее я словно впал в какую то депрессию. Хотелось вернуться обратно. Обратно к свету.

– Товарищ Шурик, товарищ Шурик! – услышал я чей-то голос

Я ненавидел, когда меня так называли. Почему то я был уверен, что это кричали именно мне. Обернувшись, я увидел, как ко мне бежит худощавый человек, одетый в полувоенную форму.

– Товарищ Шурик, вы должны, срочно явится в зал совета! – сказал он, догнав меня

– Хорошо

Я уже бывал раньше на этой станции, только очень давно, еще в детстве, поэтому я знал, где находится зал совета. Надеюсь, что его только не перенесли. Хотя, вряд ли. Ведь второго такого большого помещения здесь нет.

Зал совета располагался на самом верху. Поэтому мне пришлось очень долго идти. Поднявшись наверх, я увидел очень воинственную картину.

Везде были развешаны флаги бывшего СССР. Но видоизмененные. Серп и молот находились в венце, над которым была звезда, флаг был, перечеркнут двумя линиями образующие равнобедренный треугольник. Так же присутствовали плакаты на военную тематику. Этот ярус полностью принадлежал военному делу. А значит, никаких особых украшений здесь быть не могло. Стены и потолок были зеленого – серого цвета. Везде стояли, сидели военные. У самых стен стояли ящики с боеприпасами. Так же я увидел дверь ведущую, в зал. На двери было написано « продовольствие ».

Дойдя до двери с надписью « ЦК КП.SE » , расшифровывается как Коммунистическая Партия Soviet Empire. Я немного колебался, но поборов себя я открыл дверь.

Большой, просторный зал представлял собой полукруг. Имелась трибуна. Перед ней стояло много облезлых школьных парт. К трибуне вели три лестницы. Две по бокам, одна посередине. Ковров на ней не было, они были просто покрашены в красный цвет. Стены и сам пол были белого цвета. По бокам трибуны висели длинные, почти до пола, огромный флаг. На флаге был серп и молот в центре красной звезды, и-за которой словно лучи солнца вырывались красные линии, посреди всего этого были два перекрещенных якоря. И все это на огромном двуглавом орле, у которого были очень большие крылья, выполненным он был в особенном стиле.

Потолок красного цвета с золотистыми линиями. В самом центре, где раньше видимо, висела люстра, сейчас были пять прожекторов прикрепленных друг к другу. Из-за чего они и были похожи на цветок, излучающий яркий свет. И его было достаточно, что бы осветить этот огромный зал.

Хоть зал и представлял собой чем то унылое зрелище, но при всем этом он не терял своей величественности.

За партами сидели люди. Все они были одеты в военную форму. В отличие от Новой Британии где форма была сшита из современной ткани, а как известно современная ткань хуже той что была до войны, эта ткань была из прошлого мира и выглядела соответствующе. Вся форма была болотного цвета.

Я ждал, пока меня пригласят. Идти первому было бы с моей стороны некультурно. И меня пригласили.

– Проходите товарищ, рассказывайте что знаете, – сказал один из них

Не став ждать, я зашагал к трибуне. Когда я уже был на трибуне, я старался говорить как можно громче.

– Мне известно об этой операции не очень много, – начал я ¬– только то, что мой спутник, пожилой мужчина имя и возраст которого неизвестны из-за войны, где он потерял память, обладает одной из трех карт которая может привести нас в легендарный подземный бункер. В нем может быть, что то спрятано, а может и не быть ничего. Во всяком случае, мы должны быть там раньше Рейха. Если Рейх доберется до бункера первым, и если там окажется действительно, что то ценное, то Рейх подчинит себе весь полуостров. Власть его будет безграничной. А значит, он сможет воплотить в жизнь свои нацистские идеи. Этого нельзя допустить. Именно поэтому мы должны действовать как можно скорее. Первыми завладеть бесценным артефактом прошлого.

– У вас есть, какие-то вопросы? – спросили меня, когда я закончил

Я подумал и спросил

– Можно рассказать поподробнее об этом бункере? – наконец спросил я

– Да, конечно. – ответили мне

Один из председателей встал и начал рассказывать. Он был среднего роста. Худой как палка, непонятно как на нем форма висела. Но обладал внушительным голосом.

– Эта подземная постройка бункером не является. Более того, она не выдержит даже попадание простой ракеты. Бункером мы прозвали его условно. Его настоящее название Стройград. И он вообще не был именно военным объектом. Его история начинается еще при Сталине. Именно он впервые заговорил о создании засекреченной базы, как бы в ответ на зону пятьдесят один в Америке, для испытания новейшего оружия и исследования тех областей науки, за которые не брались обычные ученые. Для большей секретности было решено строить такой объект под землей, что бы его нельзя было сфотографировать со спутников. Камчатку выбрали как самый непримечательный объект и в самом её сердце. Но, Сталин умер, а его детище к его смерти, не было построено.

В 1963 году строительство было закончено и праздновалось оно в строго ограниченных кругах. Окруженная вулканами, лесами и охраняемая медведями этот целый подземный город годами находился в строгой секретности и неприступности. Там проводили самые секретные испытания и ставили самые смелые опыты. Мир ничего не подозревал до 1970г. Именно тогда в публику проник слух о так называемой Долине смерти. Из архивных данных нам стало известно, что там испытывали оружие испускающие электрические разряды. Они не были видны обычному глазу и убивали не сразу. Зато могли поражать цель на очень больших расстояниях. Ввиду мало эффективности и дорого стоимости его испытания были свернуты. Нам не удалось узнать, было ли оно уничтожено. В любом случае это оружие нас не интересует, поскольку с нашими ресурсами мы не сможем привести его в действие. Нам более интересны сами опыты и проводимые там исследования, чем оружие разрабатываемое там. Вы конечно знаете что в наше время с электричеством туго. Но у нас есть все намерения полагать, что там остался вполне рабочий атомный реактор. Если нам удастся его включить, то общими силами мы сможем провести его энергию на каждую станцию нашего полуострова. Нам больше не придется горбатиться на велотренажерах, добывая электричество, не нужно будет разворовывать и без того малые запасы топлива. Теперь, вам понятно?

– Да

– Еще вопросы будут?

– Да, скажите, а что по известно Рейху по поводу этого, объекта?

– Это уже расскажу я – заговорил тот, что сидел рядом

– Позвольте представиться, Андрей Володин

Он был тоже среднего роста, с вытянутой шеей и видно было, что он гораздо старше.

– Очень приятно – ответил я

– Итак, вас интересует, что же известно Рейху. Честно скажу известно немного. Но кое-что все-таки есть. Рейх не интересуют источники энергии и прочие подобные блага. Его интересует лишь военная промышленность. Из рассказа нашего товарища – он указал на прошлого рассказчика – вы могли понять, что там есть и оружие, разумеется. Это и интересует нацистов. По нашим разведданным они думают, что карты укажут точное местонахождение. Но мы-то с вами знаем, что это не так. Это заблуждение может сыграть нам на руку. Для получения большей информации мы пытались внедрить наших разведчиков, но все попытки закончились провалом.

– Спасибо товарищ Володин.

Из-за стола, что находился ближе всего к трибуне, встал среднего роста, самую малость упитанный человек. Но его форма отличалась от остальных. Она была обвешана шестью медалями. Одна медаль героя Советского Союза, три за отвагу, одна за воинскую доблесть и еще одна за мужество. Погоны на нем нашиты, кажется, генерал-майора.

Я сразу понял кто это. Это был Леонид Блинников, генсек.

Он встал, поднялся по лестнице к трибуне. Когда он подошел ко мне я отдал ему честь, прикрыв сначала голову рукой разумеется, и сделал шаг назад. Он тоже отдал мне честь и встал на мое место.

– Теперь, когда мы заполнили пробелы в наших знаниях, мы можем сказать, что у нас есть все основания полагать, что операция пройдет успешно. Осталось только добраться до этих… Исповедователей.

– А почему… – хотел спросить я

Но генсек меня опередил.

– Мы уже допросили вашего друга, он нам все рассказал.

Я немного поник.

– Вместе с ними отправятся наши группы спецназа, лучшие из лучших. Они отправятся на спецпоезде «Красная стрела». Переделанный нашими лучшими учеными и техниками, он может пройти везде! Нам остается только пожелать нашим героям хорошего пути!

Зал встретил речь одобрительными аплодисментами. А мне сказали идти к выходу на поверхность, там меня уже ждут.

Я вышел из зала. Закрывая за собой дверь, я слышал, как там обсуждают поставки продовольствия. Но мне это было не интересно. Закрыв за собой дверь, я направился к выходу.

Пока я шел я снова рассматривал то что меня окружало. Все это я хоть и видел, но все равно мне казалось чем-то новым хоть и незнакомым. Все те же флаги, те же плакаты, но солдат не было видно. Они как будто куда-то ушли. Было пусто. Я был абсолютно один, если не считать небольшую группу солдат в самом конце коридора.

Подходя ближе, я понял, что это тот самый спецназ.

Они были облачены в прочную и шершавую броню. Поверх нее был толстый костюм химзащиты, он был покрашен в белый цвет. Противогазы были полно лицевые и черные. От них тянулись трубки к поясу, на котором было расположено нечто похожее на фильтр. Но он был больше, выпуклым на лицевой части, и устроен сложнее. Сам ремень был толстым. На нем были повешены граната, двойные магазины, аптечка, запасные фильтры, нож. Нож был цельный, черный, его покрывало немного ржавчины, по-видимому, был сделан из одного куска железа. На перевесе был автомат Калашникова нового образца.

Он был более компактный, но от этого не менее эффективный. Но самое главное, для меня, было то, что у него складывался приклад. Это было очень круто и не менее странно. Просто я никогда раньше не видел такое. Еще было интересно, что в магазине можно было видеть, сколько патронов осталось.

Несмотря на то, что у меня уже была Сайга, отлично подходящая для омертвения всяких тварей, мне захотелось такой же.

Помимо такого Калашникова у спецназа было еще одно значимое оружие. Пистолет ТТ. Он был обычной черной раскраски. В кобуре, на которой крепился запасной магазин. У меня же был простой Маузер.

Один из них уже издалека заметил меня.

– Товарищ Александр, я так понимаю? – спросил он, когда я подошел – Для точности проверим.

Это был мужчина среднего телосложения, лет сорока пяти, с большим лбом, с заправленными назад черными волосами, короткой стрижкой в круглых очках с толстой оправой. Мне казалось, что уши были немного больше чем у обычного человека, рот был несколько шире, а губы немного пот дутыми из-за чего выпирали.

Он достал из кармана какую-то бумажку и принялся читать. Читая, он смотрел то на меня, то на нее.

В конце концов, он убрал ее обратно в карман и протянул мне руку.

– Будем знакомы, меня звать Андреем, Андрей Власов, но можешь звать меня Андреичем. Я командир этого отряда, в который вы временно входите.

Я пожал руку, и мы вошли в лифт.

Этот лифт ничем не отличался от того что был на Британии, но все же одно отличие было. Он не скрипел. Вообще. Он ехал так плавно, словно это не мы поднимались, а станция опускалась.

Я очень долго наслаждался этой тишиной. Едешь себе, никто не мешает наслаждаться этой медленной, бесшумной и плавной поездкой.

Но и этому путешествию пришел конец. Командир нажал на кнопку и двери лифта растворились. Ворвался свежий, воздух. Все пошли вниз по склону, ну и я с ними.

Пока мы спускались, я находился в каком-то смятении. Я все не мог вспомнить, что же такое? В моей голове находился густой туман, из-за которого я не мог понять, что же происходит.

И тут я вспомнил. Командир, само слово, что-то напоминает. Конечно же! Командир, Владислав! Я ведь так и не попрощался с ним по-человечески. Да что там попрощаться! Я даже не знаю, что с ним стало, когда мы прибыли на станцию. Помню только то как мы на станцию приехали, так он сразу же куда-то подевался. Ушел куда-то что ли? Да нет, не мог он. Слишком слабы мы были. Гена тогда конечно сдал. Уж сильно свободе обрадовался, не удержался и убежал. Он сам потом рассказал.

Неожиданно процессия остановилась. Я посмотрел вперед, впереди была небольшая равнина.

– Разрешите спросить? – сказал я на военный манер

– Разрешаю. – ответил командир

– Почему мы остановились.

– Смотри

Тут словно по волшебству от одной из стен начал отходить камень.

– «Маскировка» – понял я

Когда камень отодвинулся, мы увидели большую дверь. По всей видимости, она была покрашена в белый цвет изначально, но краска сильно слезла, оголив бурую и шершавую дверь.

Но и дверь начала открываться вовнутрь.

– Изначально – неожиданно заговорил Андреич – этой двери здесь не было. Мы сами ее поставили. Думаю, не стоит тебе рассказывать, что в технике мы разбираемся лучше всех. Но так было не всегда. Давно, когда наше государство только-только появлялась, на ней уже были ученые. Именно они и дали начало в новом мире. Они не могли поместить свои творения на станцию. Поэтому их строили на поверхности. Первые машины были нужны только для испытаний. Они нужны были для того что бы можно было пойти дальше. Ученые сохраняли чертежи, а машину оставляли на растерзание природе. Шли годы, и вот они начали строить машины, способные пригодится в наших делах. Конечно же, сразу встал вопрос, где их хранить. Тогда и было решено, что нужно строить большой гараж для разной техники. Участие в строительстве приняли и сами ученые. Они же построили копательные машины, большие и мощные, с тех пор так и неиспользовавшиеся. До сих пор стоят там и пылятся. Гараж разделен на несколько секций первая – копательная, вторая – строительная, и третья – вездеходная. Ученые подумывают сделать четвертый отсек – воздушный. Но из этого у них есть только воздушный шар или как они его называют, тепловой шар. Запускали мы его только один раз, летать на нем боимся, уж очень ненадежная штука. А теперь смотри!

Из лифта начало вылезать нечто похожее на поезд. Точнее, это и был поезд, но уж очень он был изменен, особенно его нижняя часть. Там не было привычных для нас железных дисков. Вместо них, на каждой из сторон, стояли длинные гусеницы. По каждой стороне впереди стояли треугольные гусеницы и после них стояли просто, длинные, как у танка. По бокам цилиндра имелись небольшие лестницы. Поезд был завышен, из-за чего он казался еще крупнее. Из него, как из обычного поезда, вырывался пар. Но он вырывался не только из большого клапана, но и еще из боков. На каждом боку были по два маленьких клапана, из которых пар и вырывался. На цилиндре, что был впереди кабины, имелись какие-то маленькие железные палочки, скрепленные вместе по две штучки, которые постоянно шевелились. Одна из палочек была прикреплена к самому цилиндру, а другая уходила во внутрь. Весь паровоз был черный, лишь линии внизу цилиндра и на верху кабины были красными. Железные палочки были металлического цвета. На черном брюхе, красным, орфографическим подчерком было выведено « Красная стрела » Все это вселяло какой-то страх и заставляло поверить в силу этого монстра.

– Это что? – только и выдавил я из себя, не скрывая своего удивления

– Это, – сказал Андреич, похлопав меня по спине – это вершина человеческого гения. Это то, что смогли сделать наши ученые. Настоящее чудо техники!

– Что же это все-таки такое?

– Как ты сам можешь видеть, это паровоз. Но непростой. Как ты сам знаешь, с топливом в наше время проблемы. Едва концы с концами сводим. Из-за этого использовать машины в полную, меру не представляется возможным. Мы постоянно искали способ расходовать топливо как можно меньше, но что бы при этом эффективность не падала. Мы не смогли создать такой механизм или двигатель. Но тут наши ученые вспомнили про ядерную энергетику. Конечно, все мы замотали головой, мол, нет, у нас нет возможности предоставить вам такое оборудование. Но ученые пошевелили мозгами и смогли, блин, создать ядерный реактор!

Его лицо стало красного оттенка. Видно, он был в восторге.

– Конечно, это реактор не тот, что строили раньше. Его несовершенность не позволяло питать хотя бы одну станцию. Но ученые и не планировали использовать его в этой цели, поскольку понимали, что он маломощный. Они попросили сталкеров найти им поезд. И те нашли. Где-то в лесу. И не один, а целых два! ТТ-1770 и С.68. С помощью техники их доставили на станцию где учёные, механики, кузнецы принялись за работу. Семь месяцев они с ними возились, наконец, построили. Огромный, абсолютный вездеход! И топлива ему не надо. Если честно, это самое главное.

Рассказывая все это, он ходил по одной стороне поезда, держа руки за спиной и тщательно его осматривая.

– Сейчас поднимут вагон, поможешь прицепить.

– Хорошо. Но я не вижу у него сцепки.

– Все правильно. Они у него внутри. Сцепок всего четыре. Они есть и у поезда и у вагона. У вагона два выступающих сцеплений и у поезда два выступающих сцепления, так же у обоих есть по два принимающих. Таким образом они входят друг в друга как пазлы, становясь одним целым

Лифт снова поднялся, я даже не заметил, как он опускался, и навстречу поезду отправился вагончик. Точнее его половина. Он тоже был черного цвета, только внизу и под крышей были красные линии.

Сзади вагончик толкал трактор, который явно воскресили, то есть не сделали вручную. Когда вагончик встал вплотную к поезду командир подозвал меня.

– Залезай!

Я по лестнице залез в поезд.

– Видишь эти выпуклые крюки на стенках?

– Да

– Вставляй эти крюки в пазы со стороны вагончика, а я скажу машинисту, чтоб дальше двигал

Я согласился. Андреич вышел и прокричал тому, чтоб вплотную прижал вагончик к поезду.

Когда вагончик подошел вплотную, я вставил крюки в пазы и туго закрутил их.

– Молодец, – похвалил меня командир – теперь иди, располагайся, выбирай одну из купе.

«Выберу самую дальнюю, если какой шум и будет то наименьшая вероятность того что это будет из соседнего купе» – думал я

Исходя из такого соображения, я прошел в самый конец вагончика. Купе было всего шесть. Зайдя самый последний, я понял, что ехать мы будем в повышенном комфорте. В купе было всего две кровати, а над ними были полки с книгами. Но в отличие от обычных полок, у этих были еще и дверки. Сдвигались они вбок и были сделаны из дерева. Ночников и прочих ламп не было, так что приходилось пользоваться подручными средствами. Столик был немного удлинён.

Я сел и принялся раскладывать свои вещи. Сайгу я повесил на полку, со своей стороны. Вот собственно и все. Хотя не совсем. У меня был еще маузер нож и топор, но их я решил оставить при себе.

В купе зашел командир и сказал

– Скоро мы закроем дверь поезда и начнем загонять воздух, очищая его.

– А как же воздух что внутри? – спросил я

– Что бы отравится, нужно дышать ядом беспрерывно, в течении нескольких минут. А в поезд будет, постоянно загонятся здоровый воздух.