Текст книги "Пособие для новобрачных"

Автор книги: Саша Майская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Саша Майская
Пособие для новобрачных

Пролог

Унижение ли это было? О, да. Конечно, унижение. Никак иначе это и не назвать. Судите сами.

Вы много и хорошо работаете на супер-пупер-корпорацию. Вы заняты с утра до вечера, вы практически не видитесь с родителями, круг вашего общения ограничен все той же корпорацией, наконец, вам 34 года! Да, и вы женщина.

В такой ситуации вы, вполне естественно, тщательно холите и лелеете все контакты с противоположным полом, ибо очень скоро настанет тот малоприятный момент, когда карьеру придется задвинуть на второй план и заняться личной жизнью, а личная жизнь требует наличия мужчины.

Поскольку вы работаете в упоминавшейся уже корпорации, а не, скажем, на оптовом рынке, то теоретически вероятность нарваться на маргинального хама очень мала. Сотрудники корпорации – все сплошь приличные молодые и не очень молодые люди. И вот вы идете на корпоративную вечеринку. Вы танцуете весь вечер, вы флиртуете напропалую, вы очаровательны и производите фурор, и даже старший экономист, – пардон, супервайзер отдела маркетинга – очарован вами и целует вам ручку. Это, конечно, всего лишь приятный аксессуар, на самом деле все ваши усилия направлены на одного из перспективных женихов – Олега Супрунько. Ему тридцать пять, он блондин с голубыми глазами, у него сумасшедшие перспективы, отличные костюмы и «ауди» последней модели, – а также коттедж за кольцевой, но самое главное – он совершенно холост и явно к вам неравнодушен.

И вот, уже в самый разгар вечеринки, когда на сто двадцать пятом «белом танце» интимно приглушают свет, а музыка расслабляет и несет на своих волнах, сильные руки Олега Супрунько (и фамилия какая подходящая!) обнимают вас, а потом и губы ваши сливаются в робком и нежном поцелуе…

Потом вас отвозят домой – на той самой «ауди» – и долго стоят с вами у подъезда, грея ваши хрупкие пальчики в своих больших и теплых ладонях. Обещают позвонить и встретиться в неформальной обстановке. Вы уходите окрыленная и гордая – прекрасный человек, ни одного грязного намека, никакого пошлого «а не зайти ли нам выпить кофейку».

После этого следует долгая пауза – неделя с лишним, но вас это совершенно не пугает. Вы прекрасно подкованы, вы читали море литературы по этому поводу и знаете, что на мужчину нельзя давить, чтобы не спугнуть. Он должен сам принять решение, иначе… Короче, вы ждете.

Как дура!

И уж совсем как дура начинаете потихоньку паниковать. Апофеозом паники становится самый идиотский в мире вывод: он потерял ваш номер телефона и мечется по зимней (осенней, весенней, летней, нужное подчеркнуть) Москве.

И вам даже не приходит в голову, что метаться совершенно не нужно, потому что в базе данных есть все телефоны и адреса, а Олег Супрунько принадлежит к звену топ-менеджеров и потому отличненько имеет доступ к этой самой базе данных. Другими словами, найти вас ему – раз плюнуть.

И в одно ужасное утро вы совершаете ошибку всех дур на свете и посылаете ему по «мылу» короткое сообщение, типа, волнуюсь, почему не звонишь? И в понедельник утром возмездие настигает вас в виде ответного сообщения от Олега Супрунько…

«Не могу найти ваше имя в базе клиентов. Мы с вами встречались? По какому вопросу? Олег Супрунько, топ-менеджер корпорации «Кохинур Индастриз».

Встречались ли мы с вами? Ой, что вы, фигня какая! Между прочим, эта фигня становится стилем ее жизни, вот как. И надо что-то срочно менять, но как это сделать, если сейчас, в данный момент, Катерина Голубкова стоит возле ксерокса, красная от стыда и ярости, постукивает каблучком по полу и бездумно выдергивает у ни в чем не повинного аппарата скопированные листы…

Екатерине Сергеевне Голубковой тридцать четыре года, она не очень высока и не слишком стройна, но зато зеленоглаза и кудрява от природы, а еще у нее ямочки на щеках и врожденный талант носить каблуки.

Катерина работает в корпорации «Кохинур Индастриз», и не спрашивайте у Катерины, почему эта корпорация так называется. Катерина этого не знает. Ее фронт работ – копирование служебных документов различной степени конфиденциальности. Будь Катерина лет на десять помладше, она бы, может, и заглянула в секретные папочки повнимательнее, но на данный момент Катерину гораздо больше занимает то обстоятельство, что… ну, короче… в общем, как говорит ее подруга Шурка Либединская, уж климакс близится, а Германа все нет!

Да, это правда. С некоторых пор Катерине вдруг стало хотеться замуж. Попытавшись проанализировать причины, по которым она до сих пор ходила в невестах, с каждым годом все менее завидных, Катерина заметила странную и пугающую закономерность: что бы она ни делала, все ее попытки закрутить роман заканчиваются крахом. Причем не просто крахом, а каким-то постыдным, неприличным и неинтересным крахом.

Гога, с которым она познакомилась в электричке – совсем как в кинофильме «Москва слезам не верит», – оказался злостным алиментщиком. Валерий Палыч – квартирным аферистом. Андрюша, одноклассник и вообще железный вариант, на третий месяц их совместного проживания со слезами признался, что у него есть нежно любимая жена Тася, которую он решил немножко повоспитывать, чтоб разрешала смотреть футбол с друзьями и пивом… Тигран был прекрасен, нежен и внимателен, дарил настоящие бриллианты, ревновал ее даже к сантехникам – с ним, пожалуй, они ближе всего подошли к ЗАГСу, но тут случилось нечто, а что именно – Катерине так и не суждено было узнать. Тигран очень быстро и небрежно собрался – и улетел в Армению. После его отъезда несколько раз звонили суровые мужские голоса с акцентом, а потом все как-то само собой затихло…

1

Катерина вздохнула, очнулась и еще раз пнула несчастный ксерокс. Время шло к обеду, а это святое, потому что за обедом ее ждут девочки. У них масса вопросов, которые нуждаются в обсуждении и решении.

Девочки – это уже упоминавшаяся Шурка Либединская и Наташка Зотова. Шурка – высокая, крупная, яркая брюнетка с чувственным ртом и совершенно невоздержанным языком, Наташка – хрупкая блондинка с ангельской внешностью, которая так нравится мужикам: «ой-я-сейчас-упаду-в-обморок-или-на-меня-нападет-бенгальский-тигр-спаси-меня-мой-герой». При этом мало кто знал, что любого бенгальского тигра Наташка способна заговорить до смерти, а хобби хрупкой блондинки – автослесарные работы в собственном гараже по воскресеньям. Наташка в промасленном комбинезоне, выглядывающая из ямы – это нечто!

С языкатой Шуркой Наташка тоже справлялась играючи – путем непрестанных разговоров насчет своей надвигающейся свадьбы. Шурка к браку относилась резко отрицательно, потому что о мужиках знала все. По ее словам…

Сами понимаете, такие подруги дадут любой совет и денег не попросят, так что Катерина торопилась изо всех сил. Шурка знает, как закадрить мужика, а Наташка подскажет, что с ним делать после этого. Отличный план, и почему она раньше к ним не обратилась?

Катерина бросила взгляд на часы, зашипела от злости и в шестой раз пнула ксерокс. Надо позвонить девочкам, Шурка уже должна спуститься в кафе, она ненавидит досиживать до обеденного перерыва, всегда убегает раньше. Катерина набрала на мобильном Шуркин номер…

– Ты где, Голубкова?!

Это у Шурки такое «але», ничего не поделаешь.

– Займи нам столик, я застряла на ксероксе, а он барахлит.

– Отнеси в офис, после обеда доделаешь.

– Не могу, это конфиденциальная информация, я ее беру и сдаю только один раз.

– Тогда чеши на мой этаж, там стоит отличная машинка, мы ею совсем не пользуемся.

– Уже бегу. Слава тебе, Либединская…

– Все вы там в отделе расчетов ненормальные. Проще надо к жизни относиться.

Катерина воровато оглянулась по сторонам и поддернула узкую юбку наверх, а потом припустила по лестнице наверх, на двадцать шестой этаж. Шурка работала в царстве маркетинга, а здесь сотрудники очень ревностно относились к обеденному времени. Можно быть уверенным, что на этаже никого нет.

Сама Катерина, являясь доблестным сотрудником отдела фотокопирования документации, как правило, перебивалась бутербродами, взятыми из дома, и термосом с зеленым чаем или кофе. Ничего, когда-нибудь она станет начальником, и тогда тоже будет ходить в кафе, где обедают все сильные мира сего…

Сильные обедают в ресторанах, ехидно сообщил внутренний голос. Плевать.

На двадцать шестой она добралась, пыхтя, словно паровоз. Надо заняться аэробикой, нельзя же так хрипеть, словно она поднялась с первого на двадцать шестой, а не с двадцать третьего…

Стоя возле мирно жужжащего ксерокса, Катерина снова размечталась. Вот интересно, если ей в старости придет в голову писать мемуары, о чем она сможет написать?

Она представила себя седовласой величавой старухой, сухие пальцы унизаны бриллиантами, на морщинистой шее небрежно намотано в несколько рядов жемчужное ожерелье… Молодой испуганный секретарь сгорбился у компьютера в углу роскошного кабинета. На полках ее книги: «Как Я стала Главой Корпорации», «Как Я вышла замуж за Начальника» и «Как Я разорила родную Корпорацию»…

Катерина грустно усмехнулась своему отражению в громадном окне. Выйти замуж за начальника… Для начала неплохо было бы попробовать просто выйти замуж. Одиночество неприлично, так многие считают…

Впрочем, нет. Это все-таки разные вещи – быть одинокой и быть незамужней. Незамужняя – это такая веселая и разбитная дамочка, которая флиртует направо и налево, спит по три часа в сутки, переходит с одной вечеринки на другую – и в процессе гулянок находит себе мужа. А одинокая… одинокая – это унылая особа, наподобие Аленушки с картины Васнецова. С работы – домой, из дома – на работу.

Как раз ты, Голубкова.

Катерина нахмурилась. Ничего она не одинокая, вон сколько их у нее было, мужиков! Просто она не смогла найти своего настоящего мужчину. Пресловутую половинку, о которой все так любят рассказывать.

В это время ксерокс издал неприятное скрежетание и загудел. Катерина очнулась от мечтаний и с неприязнью посмотрела на противную машину. В следующий момент она покрылась холодным потом, ибо мерзавец-ксерокс зажевал две копии Бог знает, чего именно, но страшно конфиденциального. Катерина проделала все необходимые в таких случаях манипуляции: побегала вокруг ксерокса, постучала по крышке, два раза ударила его в бок, воздела руки к небесам, прошептала себе под нос парочку выражений, которые приличные девушки знать не должны, и наконец принялась звонить Шурке.

– Ты где, Голубкова?!

– Отвянь, змея! У меня твой ксерокс бумаги зажевал.

– Отлично. Звони Сереге.

– Ага, счас! Из-за такой ерунды я буду техникам звонить.

– Дура ты, Голубкова. Не техникам. СЕРЕГЕ. Куприянову.

– КОМУ?

– Сергею Андреевичу Куприянову. Кабинет 2601.

– Это, стал быть, вице-президенту?

– Агась.

– Либединская, ты ваще ку-ку?

– Повторяю по буквам: Дерево, урод, родимчик, анемия. Дура. У тебя появился шанс посмотреть, как потрясающий мужик чинит ксеру.

– Шура, это несерьезно… Он не пойдет чинить ксеру. Он вообще на обеде.

– Почему это? Он так рано обедать не ходит, он же начальство. И потом, МНЕ он ксеру чинил уже три раза.

– Что ты врешь…

– В третий раз пришлось приложить некоторые усилия, потому что ксерокс работал, как зайчик. Я засунула туда ластик.

– Шура!

– А что такое? Ты знаешь, в каком виде в тот день Серега пришел на работу?

– То есть?

– Белая рубашечка и кремовые слаксы. Представляешь, это же отпад: он как раз вернулся с Гоа, загорелый, как бог, рукав ему пришлось засучить, а ластик я засунула глубоко, так что он долго ковырялся…

В этом была вся Шурка Либединская. Только ей могло прийти в голову испортить казенную оргтехнику и заставить самого симпатичного из вице-президентов чинить ее. Странно, что никто из мужиков до сих пор ее не убил…

– Ты меня, Шура, извини, но звать Куприянова я не буду. Наташка пришла?

– Нет еще, в пробке торчит.

– Ладно, я постараюсь прийти до того, как вы друг друга поубиваете.

Сунув телефон в карман жакета, Катерина беспомощно огляделась. Будь это в гараже у Наташки, открыть упрямый ксерокс ничего не стоило бы. Но здесь, в коврово-зеркальной стерильности коридоров двадцать шестого этажа, не было ничего, чем можно было бы поковыряться в строптивой оргтехнике.

Она уже всерьез подумывала о том, чтобы отломать у фикуса ветку покрепче, когда за спиной раздался негромкий приятный баритон, и Катерина немедленно подпрыгнула.

– Опять зажевал документы, скотина? Не пойму, почему мы его до сих пор не списали.

Сергей Андреевич Куприянов, вице-президент корпорации «Кохинур Индастриз», стоял перед Катериной Голубковой и смотрел на нее, слегка склонив голову набок.

Куприянову было тридцать восемь, выглядел он на двадцать восемь, волосы у него были темно-русые, пепельные, вьющиеся. Глаза серые, внимательные и немного грустные, хотя возможно, такой эффект создавали очки в тоненькой золотой оправе. Сегодня вице-президент был одет более чем демократично: джинсовая рубаха и джинсы, правда, стоило это все никак не меньше месячного дохода Катерины Голубковой. «Ролекс», естественно, не учитывается вовсе.

– А…ух…Др-р-р…Да!

– Сейчас посмотрим.

Катерина стояла столбом и смотрела на смуглые, красивые руки, уверенно управляющиеся с железным ящиком ксерокса. В голову лезла всякая эротическая дребедень, а Куприянов и не подозревал об этом, бормотал себе под нос:

– Знаете, это самая старая рабочая лошадка в нашей корпорации. Когда-то мы с моим дружком купили его по дешевке и на себе приперли в наш первый в жизни офис. Ни за что не догадаетесь, где купили. В редакции газеты «Асахи». Они его выкидывали на свалку, а мы упросили продать нам. Это родная Япония, сейчас таких, наверное, и в природе нет…

– Почему нет? В Японии есть…

Он бросил на нее быстрый и веселый взгляд.

– Знаете, японцы первыми стали использовать так называемую желтую сборку. Последние лет десять все их агрегаты собраны в Корее и Китае. Разумеется, неофициально. Ну… вот, кажется, и готово.

Он аккуратно тянул смятый лист бумаги из ксерокса, а Катерина совершенно машинально отмечала про себя: четкий московский выговор, неспешная, грамотная речь выпускника хорошего гуманитарного вуза… И при этом абсолютно киношная внешность героя-любовника. Немудрено, что Шурка три раза ломала ксерокс. Кстати, надо взять на вооружение…

Сергей Куприянов уже давно привык к тому, что дамы, работающие с ним в одной фирме, норовят замереть в его присутствии и размечтаться о своем. Он знал, какое производит впечатление, знал – и никак этим не пользовался.

Ксерокс и в самом деле в последнее время барахлил, но это и немудрено, учитывая, что особо ретивые и озабоченные сотрудницы типа Либединской норовили нарочно сломать старичка, чтобы вытащить Куприянова из кабинета, якобы на помощь… Благо, кабинет находился рядом. Надо как-нибудь тихо поменяться с Игорем Гавриловичем, менеджером отдела продаж. Убить двух зайцев – Гаврилыч будет до смерти горд и доволен, а на теток будет интересно посмотреть: Гаврилыч прекрасный экономист, но ростом метра полтора, лыс, пузат и счастливо женат на гренадерше Эвелине из отдела кадров.

Зеленоглазая не производила впечатления расчетливой хищницы. Судя по всему, у нее ксерокс сломался по-настоящему. Кроме того, так трогательно на Куприянова ни одна из див не реагировала.

Зеленоглазая смотрела на него, открыв рот и слегка скосив глаза к переносице.

Куприянов откашлялся и решил выбираться на твердую почву реальности.

– Ну вот, все и готово. Вы новенькая или временная?

– А? Я? Кто?

– Нет, стоп, я определенно вас уже видел раньше…

– Катя. То есть… Катерина Голубкова, отдел фотокопирования документации. Екатерина. Спасибо.

– Не за что, Катерина. Екатерина. Счастливо вам поработать.

И пошел прочь по коридору, высокий, худощавый, широкий в плечах, узкий в бедрах… Сергей Куприянов, кличка Купер, гений в своем деле, жаль, Катерина сама не очень понимает, в каком именно.

Она судорожно вздохнула и независимо задрала нос – ну, то есть она надеялась, что независимо. Скорее всего. Наверное.

Куприянов – не ее тип. То есть она – не его тип. В общем, они разного полета птицы, ходят по разным дорожкам, вращаются в разных кругах и тому подобное…

Он-то, может, и вращается, ехидно встрял внутренний голос, а ты в своем кругу не вращаешься, а сидишь, как курица на насесте.

Катерина вздохнула в сто сорок шестой раз за сегодняшний день и отправилась к девочкам.

2

Лицо Шурки было перекошено, в глазах отражалась тоска, и кофе стыл перед ней в тонкой фарфоровой чашечке.

Белокурая Наташка, напротив, оживленно щебетала и все подсовывала Шурке под нос причину Шуркиной перекошенности. Катерина не видела обложку глянцевого журнала, но и так могла ручаться, что журнал был о свадьбах и свадебных нарядах. Учитывая, что Катерину они ждали минут двадцать, приходилось только удивляться тому, что до сих пор не было трупов…

– …Не вижу проблемы, какая, блин, разница?

– Шура, ви мене удивляете! Как это – какая разница! Голубой или кремовый – это принципиальная разница, даже дальтоник об этом знает. К голубому мне потребуются сапфиры, а я их не люблю, а вот к кремовому у меня уже есть топазы в белом золоте, но к моим глазам идут…

– Катька! Передай мне вон тот кувшинчик, я ее сейчас убью.

– Нет, ну как можно говорить – какая разница!

Катерина со вздохом облегчения повалилась в кресло, и Шурка немедленно помахала официанту с грозным и покровительственным видом. Никогда, никогда мне так не научиться, с грустью подумала Катерина. Я их боюсь, официантов…

Шурка решительно выдрала журнал из На-ташкиных рук.

– Предлагаю соглашение: ты сегодня больше не трендишь про свою чертову свадьбу, а я за это свяжу тебя с одной шикарной фирмочкой – они специализируются на эксклюзиве.

– Как называются?

– «Тили-Тесто».

– Оригинально. Шурочка, ты дусечка.

Наташка отлично знала, что Шурка терпеть не может сюсюканья, и пользовалась этим совершенно бесстыдно. Что же касается свадьбы, то официально помолвлена Наташка была полгода, жила вместе с любимым уже два года, и злые языки утверждали, что свадьбу оттягивает именно невеста. В любом случае, нынешнее состояние Наташке нравилось ужасно.

Катерина с наслаждением допила сок, принесенный официантом, и решительно хлопнула ладонью по столу.

– Я надеюсь, проблема голубого и кремового разрешена, потому что мне нужно ваше внимание. ВСЕ ваше внимание.

– Ого!

– Чует мое сердце…

– Сердце твое, Шурка, чует правильно. Господин Куприянов, вице-президент нашей фирмы, только что спас меня от разбушевавшегося ксерокса.

Шурка закатила глаза и сексуально застонала. Официант испуганно шарахнулся за стойку. Либединскую тут все знали.

– Говори еще, говори. Тебе понравилось?

– О, да! Хвала богам, ксерокс зажевал целых две страницы, так что Купер возился довольно долго…

Наташка занервничала, потому что не понимала, о чем идет речь.

– Эй, эй, вы о чем разговариваете?

– Тебе без разницы, ты помолвлена.

Катерина положила ладонь на колено Наташке.

– Не обращай на Шурку внимания, она злая. Ты молодец, Наташка. Знаешь, чего хочешь, работаешь над этим и всего добиваешься. Ты заслуживаешь и сапфиров, и бриллиантов и самого большого счастья, честно.

– Спасибо, Катька. Приятно, что хоть КТО-ТО понимает всю ответственность текущего момента… нет, ты глянь на нее!

В этот момент мимо проходил высокий симпатичный парень. Шурка Либединская неуловимым движением выпрямилась, поддернула кверху и без того опасно короткую юбку и бросила на парня мимолетный взгляд из-под вороненой челки. Парень немедленно сбился с шага. Катерина безжалостно дернула подругу за волосы.

– Шурка, сойди с охотничьей тропы. Мне нужен твой богатый опыт.

– Ты имела в виду мою житейскую смекалку, острый ум и безграничное обаяние?

– Да, да, да! Я хочу знать, как ты снимаешь мужиков.

– Фу, Голубкова! Где ты набралась таких выражений! Снимаю… Они сами так и падают, так и падают…

– В кровать к тебе…

– Это мелко, Натали. Я тебя замуж не гоню – присоединяйся. Так вот, Катерина, снимаю, как ты выразилась, мужиков я именно при помощи тех самых качеств – житейской смекалки, острого ума и безграничного обаяния.

Наташка критически обозрела бесконечную линию безупречного бедра Шурки и пробормотала:

– У нас это называлось несколько иначе…

Слух у Шурки был прекрасный.

– Не сомневаюсь, что иначе, потому что острый ум ты не узнаешь, даже если он выскочит из-за угла и даст тебе леща.

Катерина торопливо вклинилась между двумя воюющими державами.

– Але! Сфокусируйтесь на мне, потом подеретесь. Мне нужна ваша помощь, причем как в смысле мужчин, так и женщин…

– Это как это?

– Я не очень разбираюсь в методах обольщения. Да, я знаю, что подписываю себе смертный приговор, признавшись в этом, и рано или поздно вы мне об этом напомните, но сама лично я считаю вас лучшими подругами, прошу у вас помощи и… и вообще, сегодня я получило «мыло» от Олега. Вот!

Подруги некоторое время изучали распечатку, а потом Шурка изрекла своим роскошным грудным голосом:

– Все ясно, он тебя либо отшил, либо не запомнил.

– А то я не поняла.

– Зато зуб даю, что ты не поняла, почему тебе такое невезение. Между тем проблема настолько легко объяснима, что даже какая-нибудь блондинка догадается…

– Счас в рожу вцеплюсь.

– Хорошо. Буду краткой. Катька, ты с ним кадрилась в нашем баре, во время вечеринки. Он решил, что ты – доступная женщина.

– Доступные женщины не могут попасть на закрытую корпоративку.

– Ха! Наташка, скажи?

– Ну!

– Девочки, мне правда нужна ваша помощь! Шурка на раз привлекает мужиков, ты, Наташка, уже два года живешь со своим Максом…

Ну конечно, разве можно такие вещи говорить! Наташка немедленно надула коралловые губки, и в голубых очах загорелся нехороший огонек.

– Я тоже на раз привлекаю мужиков. Просто мне сейчас это ни к чему, у меня есть Макс…

– Хорошо, хорошо…

– Но если бы я захотела, то мужики штабелями валились бы к моим ногам. А те, которые уже лежат около Шуркиных, одумались бы и тоже переползли ко мне.

– Ха!

– Демонстрирую…

И Наташка немедленно уставилась на того темненького, который уже был почти сбит с ног Шуркиным разрезом на юбке и томным взором. Темненький явственно сглотнул и что-то невпопад ответил собеседнику, после чего и тот стал пялиться на Наташку. Катерине стало смешно,

– Вы как дети, ей-богу.

Наташка между тем решительно сняла с безымянного пальца бриллиантовое колечко – подарок Макса – и надела его на другую руку. После этого, не сводя с темненького томного взгляда, она смахнула со стола свою, а заодно и Катеринину вилки и пропела голосом обиженного ангела:

– Ой, моя вилка… Мне нужна вилка, я еще не съела салат!

Готово! Непонятно, как она это делает, но темненький и его собеседник, не сговариваясь, потянулись к ней со своими столовыми приборами, еще завернутыми в салфетку. Катерина нахмурилась и громко заявила:

– Мою ты тоже уронила. Мне тоже нужна вилка.

Они даже не взглянули в ее сторону, каково? Так и смотрели на эту белокурую бестию во все глаза, еще чуть-чуть – и слюна пойдет.

Несколько секунд Наташка удерживала внимание своих жертв, а потом мило улыбнулась и отвернулась. Словно морок спал с мужиков, они переглянулись и с разочарованным видом вернулись к прерванной трапезе.

Шурка снисходительно похлопала в ладоши.

– Неплохо, неплохо. Квалификацию поддерживаешь в норме. Только учти: если бы я действительно положила на мальчонку глаз, тебе бы не поздоровилось.

Голосок Наташки был исполнен прямо-таки смертельной сладости.

– Не волнуйся, дорогуша. Меня совершенно не привлекают мужчины, которые нравятся тебе. Не люблю волосатых чудовищ, не вылезающих из спортзала, у меня несколько другой круг общения.

– О, да! Женоподобные псевдомальчики, с утра делающие маникюр, а вечером релаксирующие в ночном клубе…

Катерина откашлялась.

– Лично мне – а я все еще здесь – глубоко фиолетово, в каком кругу общения вы находитесь. Я ни в каком, например, и меня это пугает. Перестаньте цапаться и вспомните обо мне, вы же мои подружки! Я заранее сдаюсь на вашу милость.

Обе повернулись к ней, и Катерина нервно заерзала на стуле. Шурка прищурилась и протянула:

– Да ты еще и не начинала, чего ж сдаешься?

– Да потому, что МНЕ никогда в жизни не удастся так потрясти мужика, чтобы он на ногах не держался.

– А ты хотела бы попробовать?

– Ну… во всяком случае, хотя бы привлечь его внимание…

– И что потом?

– Либединская, тебе прокурором работать! Что значит – «что потом»?

– Вот ты привлекла внимание мужчины, потом потрясла его до глубины души, довела до посинячки и продолжительной эрекции – а что потом ты с ним будешь делать?

– Ну… потом мы с ним поговорим… придумаем что-нибудь.

Наташка и Шурка фыркнули в один голос, а потом Наташка полезла в сумочку и достала свежий ежедневник – кошечки, ангелочки, много розового и золотого.

– Надо поставить цель, а потом придумать четкий и подробный план. Правильно я говорю, Шурочка?

– Да, хоть мне и нелегко это признавать.

– Итак. Чего ты хочешь, Катерина?

– Ох… Я хочу… Я хочу встретить человека, с которым мне захочется прожить долгую совместную жизнь. Счастливую!

– Марьяж? Пардон, свадьба?

Шурка скривилась.

– Ты все о своем.

Катерина решила временно реплики Шурки игнорировать.

– Это очень далеко идущие планы. Скажем так: возможно, что и свадьба. Потом. Для начала – просто человек, с которым мне захочется жить имеете.

– Так. Записываю. Какого мужчину ты себе представляешь?

– Идеального, естественно.

– Для этого тебе придется стать идеальной женщиной.

– Естесьно! Как я сразу не сообразила! Где же моя фея-крестная…

– Шути, шути, пока есть возможность. Вообще я серьезно.

Шурка решительно вонзила вилку в бледный помидор.

– Идеальная женщина – это условность. Критерии у всех разные. У Наташки одни, у меня другие, у тебя третьи. Мужчин это тоже касается. Определи основные черты ТВОЕГО идеального мужчины и начинай корректировать свое поведение.

– Минуточку! Я вовсе не собираюсь растворяться полностью в своем избраннике и менять себя. Мой идеальный мужчина должен принять меня такой, какая я есть…

– Хочешь закадрить летчика – езжай на аэродром. Наташка, а ты не усложняешь задачу? Катерине вряд ли потребуется столь подробное описание мужчины, которого она себе и так хорошо представляет.

– Ага! Знаем, плавали. Лицо Брэда Питта, фигура Турчинского, интеллект Жореса Алферова. Получился крокодил.

Катерина замахала руками на подруг.

– Я, честно говоря, думала, что вы научите меня какому-нибудь секретному фокусу типа стрельбы глазами, или носить лифчик без бретелек.

– Гардероб – это важно.

– Наталья, ты размениваешься на мелочи!

– Шура, не пыхтите, а то улетите.

– Де-воч-ки! Прекратите отвлекаться! Я, Катя, ваша подружка, я рядом и мне нужна ваша помощь.

– Да, извини. Начнем с малого. Ногти.

– Я знаю, нужны накладные. Френч маникюр, да?

– У тебя пальцы короткие, я бы рекомендовала миндалевидную форму. Волосы…

Обе уставились на Катерину таким взглядом, что она запаниковала и попыталась пригладить непокорные кудри, выбившиеся из хвоста. Шурка кротко посоветовала:

– Ты на ладони еще поплюй.

Наташка нахмурилась.

– Девочки, так не пойдет. Катерина, мы ни за что не найдем верное решение, пока не выясним подробно, какой мужчина тебя может заинтересовать.

– Хорошо. Только не язвите. Значит, так: он должен быть добрым, честным, иметь чувство юмора…

– Да это понятно, таких все хотят. Добавим сюда же сексуальность – в качестве бонуса.

– Наталья, ты мне сейчас напоминаешь электронную сваху: «Введите параметры, ждите ответа».

– Даже не хочу спрашивать, откуда ты знаешь про электронную сваху. Давай дальше. Профессия.

– Не знаю. Он должен быть профессионалом.

– Жиголо тоже бывают профессиональные. Ладно, с этим ясно. Запишем – высшее образование. Еще?

– Ну… Постарше меня. Мужественный. Никогда не был женат или хотя бы без детей. Не хочу быть мачехой.

– Ясное дело. Дальше?

Катерина невольно задумалась об Олеге Супрунько. И с какого перепугу он показался ей симпатичным?

– Он должен быть… не знаю, как объяснить… Классным! Чтобы не питался в Макдоналдсе, предпочитал рестораны. Небольшие, но хорошие. Любит готовить, умеет готовить, либо готов научиться вместе со мной. Умеет пользоваться столовыми приборами, знает, зачем нужны четырнадцать вилок слева и пятнадцать ножей справа от тарелки. Да, и сможет мне это объяснить, не издеваясь над моей дремучестью.

– Такое ощущение, что ты очень голодная. Давай еще куда-нибудь.

– Культурный. Воспитанный. Элегантный…

Теперь в голове крутился образ Андрюши – потому что Андрюша как раз был полной противоположностью всему названному.

– …Любит ходить в театр, на концерт классической музыки, в музей, на выставку… Да, он никогда не будет занимать у меня деньги!

– Пишем: обеспеченный…

– Поймите, не то чтобы это было самым важным…

– Давай дальше! Все нормально.

– Хорошо. Машина. Не обязательно «лексус», но и не ведро с гвоздями. И он должен непринужденно и естественно придерживать дверь, когда я вхожу, подвигать мне стул, а еще дарить моей маме на Восьмое марта цветы не для того, чтобы подлизаться, а потому, что родила меня…

– Ты прям как Басков… Дальше.

– Хорошо одевается. Умеет носить костюмы. Не просит меня завязывать галстук. Не носит белые носки. Не страдает дальтонизмом при выборе рубашек. Не морщит лоб и не цокает языком при виде счета в ресторане. Умеет выбирать вино. Непьющий!

– Все?

– Да. Нет! Умеет танцевать.

– Вальс? Ламбаду? Летку-енку?

– Умеет танцевать в принципе. Когда надо – ламбаду, когда надо – менуэт. Самое главное, конечно, вальс, потому что это жуткое зрелище, когда жених оттаптывает ноги невесте и путается в ее платье.

Шурка ехидно прищурилась.

– Еще что-нибудь, для полноты образа?

– Ну… он должен уметь разговаривать на хорошем русском языке. Знать иностранный, лучше парочку. Не говорить «взади» вместо «сзади» и «ложат» вместо «кладут». Это сделает счастливой мою мамочку.

Шура Либединская расплылась в приторной улыбке.

– Знаешь, Голубкова, ты можешь мне не верить, но ты только что описала точный портрет Сереги Куприянова, нашего босса!

Немая сцена.

У Куприянова было очень плохое настроение. День не задался, если не считать парочки просветов. Одним из подобных просветов стала плановая, так сказать, починка ксерокса, зажевавшего бумаги той зеленоглазой женщины… девушки… дамы – черт его знает, как ее назвать, чтобы соблюсти политкорректность.

Даже странно, ей-богу. С некоторых пор он привык, что от женщин одни неприятности.

У нее зеленые глаза и вьющиеся волосы, живые и блестящие живым блеском. Куприянов ненавидел сверкающие шлемы из лака и мусса, которые женщины носят на голове.

А еще она совершенно не излучала той агрессивной женственности, которая так и перла почти от всех сотрудниц его фирмы. Во всех этих псевдоофисных костюмах на голое тело, расстегнутых до пупа блузках, невидимых чулках и хищных лаковых шпильках было слишком много сексуальной энергии, которая, безусловно, хороша, но только не в рабочее время и не в таких количествах. Даже его собственная секретарша Рита приносила ему кофе с таким видом, будто собиралась немедленно раздеться и отдаться.