Текст книги "Главная Подруга (СИ)"
Автор книги: Саша Круть
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
– Да все просто обалдели от твоей наглости и стыдливо отворачиваются.
Я знала, что мне хочется как можно дольше оставаться в сильных руках Димы, но все же выскользнула из его объятий. Он же счастливо улыбался, и мне нравилась эта его открытая искренняя улыбка.
– Звони, отпрашивайся.
Я покорно набрала нужный номер, сказала, что мне необходим отгул. Выслушав беззлобное бурчание Гриши, убедилась, что меня отпускают.
– Я все сделала, босс.
Он подмигнул.
– Завтра заберу тебя в семь утра. Надеюсь, ты умеешь вставать столь рано?
– А можно меня как-нибудь прицепить к машине прямо на кровати?
– Боюсь, что тебя просто сдует на большой скорости, поэтому лучше уж ты о кроватях не мечтай.
– Даже с тобой?
Я задала вопрос, пристально следя за реакцией Дмитрия. Он похлопал глазами, пытаясь осознать, чего я хочу, потом широко улыбнулся.
– Намек не понял, говорите яснее, дамочка.
Ясно, он настроен игриво.
– У меня не будет дома родителей…
– Тебя самой завтра дома не будет. Мы едем в Москву, разгоним там тоску.
Мы шагали к моему дому, я не забывала посматривать по сторонам. Неожиданных сюрпризов не хотелось.
– Дим, ты уверен, что мои просьбы будут услышаны?
– Твое дело четко рассказать, что происходит. Боря только с тобой такой смелый, я в этом уверен. Анатолий Прохорович Сверчков приторговывает ворованным антиквариатом и его компания– лишь прикрытие этой части бизнеса. И он знает людей, которые могут говорить весьма убедительно. Да и сам весьма непрост. Но я оказал ему услугу, поэтому нас примут, выслушают и постараются помочь.
– Я не хочу с подробностями излагать ситуацию. Мне будет стыдно.
– Там посмотрим, что и как. Попросят– ты и подробности сообщишь, давай сейчас не будем загадывать.
Дима убедился, что нас никто не подкарауливает в подъезде, но, прежде чем я зашла в квартиру, нажал на кнопку дверного звонка соседки. Дверь почти сразу распахнулась, Руслан словно поджидал кого– то.
– А, это вы… Я думал, что этот придурок из газовой службы.
– Просто хотел спросить, не пахнет ли у тебя газом.
– У меня все хорошо.
Руслан попытался закрыть дверь, но Дима ее придержал.
– Слушай, если ты все же найдешь серебряные часы на цепочке, то скажи мне. Договоримся о цене, я не обижу, не переживай. Можно вообще просто честно поделить заработок.
– Да пошел ты!
Дверь захлопнулась.
– Не помню, чтобы я видела у бабули часы. И она их не упоминала вовсе. Ценные, да?
– Ложный след, только и всего. Пусть теперь усиленно ищет часики, которых там нет.
– А при чем тут газовая служба?
– Так мой знакомый все же в квартире побывал сегодня. Недавно совсем. Извини, что не от соцслужбы.
– Ты продолжаешь искать?
– Судя по всему, мои усилия напрасны.
– Так что ты надеялся раздобыть?
– Произведение искусств.
– Да ну тебя, снова темнишь.
– Маришка, не дуйся. Решить надо твою проблему, с моими заботами мы разберемся легко.
Я обиделась на то, что мне так и не сказали, что ценного может находиться у почившей недавно бабушки. Поэтому, ни слова не говоря, исчезла в своей квартире. Мне заранее не хотелось визита в Москву, я не верила, что Бориса можно образумить. Но не спорить же с Димой, который очень хотел помочь? Поэтому я покорно установила в мобильном будильник и пораньше легла спать.
Утром пришлось удивиться тому, что мой брат находился на ногах и с деловитым видом резал колбасу.
– Есть ты не станешь, знаю. Но в дорогу бутеров нам я запасу. И чай в термос уже налил.
– Нам?
Я еще не совсем проснулась, поэтому не понимала, в честь чего на кухне суетится Евгений.
– Я тоже еду, хорошая возможность проветрить мозги. К тому же всегда хотел прокатиться на Порше.
– На чем?
– Прош Панамера, машинка такая.
– А где ты ее возьмешь?
Брат посмотрел на меня, как на умалишенную.
– Мы едем в Москву. Ты, я и Дима. А везет нас туда его друг. Так вот, именно другу и принадлежит машина. Видишь, как все просто? И я даже за рулем не окажусь.
– Ты права купил, я знаю. Поэтому тебя даже за руль Оки пускать опасно. А Панамера– крутая тачка?
– Она великолепна, ты это поймешь. Просто красивым девочкам заморачиваться на счет характеристик авто не стоит. Это только Меган Фокс в «Трансформерах» могла рассказать про машинки многое.
Меган Фокс я знала, шикарная девица, но так себе актриса.
– Только не совсем понятно, зачем едешь ты?
– Да просто прокатиться, в решение твоей проблемы я вряд ли смогу помочь. Так, покайфую, на Москву гляну.
Я махнула рукой, безмолвно соглашаясь на всё.
Панамера выглядела солидно. Нет, не так! Она производила впечатление машины, в которой можно даже жить. И внутренняя отделка открыто заявляла, что автомобиль стоит безумных денег. С моей точки зрения, конечно.
Меня почти насильно усадили на переднее сиденье. Гриша, водитель, оказался мужчиной лет сорока, я этому немного удивилась. Откуда у Димы такие знакомые? Он ведь значительно моложе сам.
– Ну, смертнички, пристегиваемся.
Все без возражений выполнили команду.
– Бояться разрешается, обсуждать действия водителя запрещено. Педаль тормоза только у меня, но вы тормозите, если уж вам хочется.
Мне такое предупреждение по нраву не пришлось. Что тут смешного, если я могу испугаться? И, тем не менее, отступать уже было поздно. Поэтому я решила, что могу закрыть глаза, если вдруг действительно поездка окажется страшной. Прежде, чем мы стартовали, Григорий включил музыку. Это оказались «Времена года» Чайковского, чему я безмерно удивилась. А потом мы тронулись, плавно, но неудержимо. Машино сыто заурчала, разгоняясь.
Я иногда косилась на спидометр, меня пугало то, что стрелка порой переваливала за двести двадцать километров в час. Но все оказалось не так уж и страшно, если честно. Мощное урчание мотора, помноженное на мастерство водителя, уверенный стиль вождения и машины, остающиеся позади нас, вызывали во мне почти восторг. Вот уж не ожидала, что мне так понравится гнать с головокружительной скоростью. В салоне звучала музыка Чайковского, это тоже успокаивало. И все равно мы именно мчались.
– Сколько ты собираешь штрафов, Гриша?
– Знаешь, я заплатил большие деньги, чтобы на номер моей машины штрафы с камер не приходили.
– Разве такое возможно?
– Ты забыла в какой стране живешь? Уверяю, что такое практикуется. Для гайцов, которые меня могут тормознуть, припасены замечательные спасительные корочки. Поэтому я и не утруждаю себя соблюдением скоростного режима.
– Ты депутат, политик или полицейский?
– Я умею ладить с людьми, только и всего. И постоянно получается, что мне многие обязаны.
Понятно, правдиво ни за что не ответят. Надо сказать, что у меня не получалось бояться. Рискованных маневров на грани фола Гриша не совершал, он просто очень умело пользовался мощью своего автомобиля. Да, пересекал сплошную, да, разгонялся в населенных пунктах, но не создавал авариных ситуаций. Или мне только так казалось, не знаю.
В общем, от поездки я получила удовольствие. Тем более, ближе к Москве машин прибавилось, быстро ехать не получалось, и я просто глазела по сторонам, замечая завистливые взгляды других автовладельцев, которыми они сопровождали нашу машину.
А вот возле офисного здания, где располагалась моя бывшая фирма, я заробела. Вдруг мне не поверят? А что, если Боря просто взбрыкнёт, не желая слушать Сверчкова? Женька отстал, сообщив, что просто погуляет, осмотрится. Но с нами в офис пробрался все равно.
На входе скучающий равнодушный охранник сверил наши фамилии с каким– то списком. Оказывается, Дима даже это предусмотрел.
– Запрещенного ничего нет при себе?
Вот на фига он задает этот вопрос? Словно охраняет некий секретный объект. Это все от безделья у дядьки.
– А что вы считаете запрещенным? – не удержалась от вопроса я. – Вдруг у нас на этот счет разные мнения?
– Огнестрельное оружие, допустим?
– Ой, разве нельзя? Извините, я не знал! Куда складывать?
Это выдал Женька, состроив огорченную рожу.
– Ну а как мы без оружия станем тут всех убивать, вы, уважаемый, сами подумайте своей головой, – равнодушно бросил Дима и подмигнул мне. – Оставьте нам хотя бы пистолеты, а то мы сегодня без гранат.
– Проходите, шутники, – охраннику дела не было до того, что же мы можем с собой нести, он не насторожился, не стал звонить никуда, просто пропустил нас. – Много не стреляйте, а то потом уборщица замучается прибираться.
Какой заботливый! И все равно абсолютно бесполезный. Не знаю, как у других, но вот лично я охранников почти всех считала бездельниками. Зато они, наверное, могли выигрывать чемпионаты мира по решению кроссвордов. Ну, офисные работники тоже некоторые легко могли соревноваться в сапера или в косынку, чего уж там.
Нас ждали, сразу проводи в кабинет довольно солидных размеров с небольшой приемной, в которой располагалась пожилая секретарша.
– Здравствуйте, Анатолий Прохорович, – поприветствовал хозяина кабинета Дима. – Мы прибыли. Это Марина, на счет которой я хлопочу.
– Здравствуйте, – выдавил я из себя.
Затея перестала мне нравиться, хотелось развернуться и кабинет покинуть. На сколько откровенной меня попросят быть? Нет, не хочу даже вспоминать некоторые гадкие моменты! Но, приложив усилия, я удержалась на месте, занимая позицию позади Димы.
– Прекрасно. Кофе, чай, коньяк? Чем угостить?
– Чай, – быстро сказал мой кавалер. – С лимоном, черный, сахара один кусок.
– А прелестная девушка чего желает?
Сверчков изучал меня и ничуть этого не скрывал.
– Коньяк можно? – огорошила я присутствующих внезапным порывом. – У вас ведь найдется коньяк?
Я сама удивилась своей наглости, но слова уже выпорхнули, прозвучали. Анатолий Прохорович усмехнулся, глянул на часы, потом снова принялся изучать меня.
– Молодежь знает прекрасное правило. С утра выпил– целый день свободен. Тогда и я выберу коньяк.
Заглянувшей секретарше коллекционер изложил все про чай, коньяк достал и разлил по бокалам сам. Название я не разобрала, но по жестяной упаковке и дизайну бутылки поняла, что стоит он дорого.
– У вас претензии к Борису?
Мы уже сидели в креслах, Сверчков сделал глоток ароматного и жгучего напитка и сейчас жевал кусочек лимона.
– Борис ведет себя неподобающим образом, – немедленно отозвался Дима. – Он использует служебное положение для сведения личных счетов. Кроме того…
– Дмитрий, я хотел бы услышать именно Марину, а не тебя. Давай сделаем вот что. Я приглашу сейчас одного человека, а вот ты пойдешь пить чай в компании с моей секретаршей. Потому что станешь влезать, комментировать, дополнять, и тем самым исказишь правильное восприятие информации.
Дима вознамерился начать возражать, но, бросив взгляд на Сверчкова, промолчал.
– Я успею выпить чай до прихода этого человека?
– Вполне.
Я сделала всего два глотка, отставив бокал. Сейчас пить коньяк мне резко расхотелось. Следовало сохранять четкость мыслей. Дима вышел из кабинета до прихода неизвестного мне человека, и даже чашку свою прихватил. Тот вошел без стука, не поздоровался, сел прямо напротив меня, подвинув кресло. Хозяин же кабинета остался чуть в стороне и на отдалении.
– Рассказывать?
Молчание меня тяготило, хотелось поскорее излить душу и убраться из кабинета. Но двое мужчин явно никуда не торопились, они просто смотрели на меня. Потом второй, довольно худой, седой и угрюмый мужчина в сером костюме, кивнул головой.
– Со всеми возможными подробностями, но без фантазий, только правда, какой бы она не виделась и какой бы дикой не представлялась. Я разговор записываю, но пусть вас, девушка, это не смущает. Сугубо для себя, никуда ваши откровения не уйдут. Запись вообще долго не просуществует, я за это ручаюсь. Я вижу, вам слегка досталось, следы заметны. С моим наметанным глазом и зная предысторию, не так и трудно понять. Правда, следует заметить, что красоту ничем не испортить. Банальность, но так и есть.
Ой, еще и под запись? Тут я заёрзала и растерялась. Но куда деваться с подводной лодки? Да, я знала, что выгляжу отнюдь не шикарно, но не думала, что это заметно.
– Интимные подробности тоже излагать?
– Красочно, – усмехнулся Сверчков. – Да не дрожи ты, Марина, мы не извращенцы. Не надо нам такого рода подробностей, только обозначь суть, когда до этого дойдешь в рассказе. Нам просто требуется понять глубину проблемы, только и всего. Если ты считаешь, что мы не сможем повлиять на Борю, то ошибаешься. Нас он выслушает и с превеликим удовольствием примет дружеские советы. И еще, ты не попадешь в зависимость от нас, ни о каком неоплатном долге речи не ведется. Возможно, я попрошу об услуге Диму, но это мы с ним обсудим. Давай, излагай.
Я принялась рассказывать, стараясь не нервничать и не путаться. Получалось у меня это плохо, я перескакивала с одного на другое, я давала оценки личного характера, я даже отхлебнула по мере монолога коньяка для храбрости. И о его строгом к нам отношении, придирках, и о том, что он всё же толковые мысли продвигал, и о том, что мне предложили занять должность руководителя филиала, а потом вообще забрать в Москву, но с определенными условиями. Рассказав, как за меня заступился Дима и что Борис его побил, я взяла паузу.
Последовало продолжение, о нем тоже предстояло говорить, именно поэтому я и запаниковала сейчас. Я не только не успокоилась по мере рассказа, я все больше переживала и трусила.
На получится! Мне придется всю жизнь опасаться нападения Бориса!
– Подождите, с мыслями соберусь.
Помолчав пару минут, я рассказала о внезапном увольнении, о том, как меня поддержали коллеги. И после этого поведала мужчинам о вероломном нападении и его последствиях.
– Этот эпизод произошел в безлюдном месте, но меня выручила одна старушка, если надо, то вы у нее можете уточнить обстоятельства. Если вдруг мне не верите.
Меня слушали молча, не задав ни одного вопроса. Сверчков делал маленькие глоточки, смакуя коньяк, седой и худой мужчина просто изучал мое лицо, почти не моргая. Он мне напоминал хамелеона, наверняка ведь имеет множество обличий для разных ситуаций и простачком являться не может. Когда я закончила, в кабинете повисла гнетущая тишина. Даже дыхания людей не слышно, никаких посторонних звуков.
– Вот и всё, – помолчав пару минут выдохнула я, полагая, что мужчины могут просто ждать продолжения. – Мне очень страшно. Борис ведь не остановится.
И опять никаких реплик я не услышала. Седой продолжал меня изучать, Анатолий Прохорович постукивал пальцем по бокалу, чем очень меня раздражал. Только в этом кабинете я являлась просительницей и, само собой, от замечания воздержалась.
– Марина, все понятно, вопросов нет. Можете погулять? Минут тридцать, примерно, даже в офисе сидеть не обязательно. Требуется выслушать Борю, надо посмотреть, чем славен ваш филиал, какие финансовые успехи вы имели. Возможно, роспуск вашего филиала– благо для компании.
Седой не проронил ни слова. Уверена, что он провожал меня взглядом, пока я не вышла из кабинета. Дима вскочил, увидев меня.
– Велено погулять тридцать минут.
– Пойдем выпьем кофе, по булочке съедим.
Сказано– сделано! Мне надо было заесть стресс. Они всё поняли? Хотелось на это надеяться. И ведь ни единого вопроса, словно мой рассказ оказался понятен слушателям вплоть до нюансов. Но я сбивалась, волновалась и переживала! Плавного повествования не получилось.
– Дима, ты точно не бандит? Мне показалось, что твоя профессия может граничить с нарушениями законов.
Мужчина серьезно глянул на меня, накрыв ладонью руку.
– Ты считаешь, что я убиваю бабушек, чтобы завладеть их сокровищами? И ты полагаешь, что я, действуя вне рамок закона, признаюсь тебе в этом? Давай договоримся доверять друг другу, Маруся.
– Ты применяешь запрещенный прием, – возмутилась я. – Во– первых, зовешь меня Марусей, как моя мама. Во-вторых, прикасаешься ко мне, мне это очень нравится. В – третьих, смотришь своими бездонными чёрными глазами так, что у меня в душе искрит.
Рука Димы никуда не делась, она продолжала накрывать мою ладонь. И его внимательные глаза совсем рядом ведь н зря я в список внесла, отнеся к запрещенным приемам!
– Ты сама действуешь вероломно. Ты нагло мне нравишься, я, не видя тебя, чувствую себя весьма неуютно.
– Они помогут?
– Открою тебе секрет. Боря женат на племяннице Сверчкова, выяснил я это вчера. И его вольное поведение истолкуют однозначно. Как бы не ценил заместителя Анатолий Прохорович, но племяшка ему не чужая. Думаю, этот наглец будет иметь весьма бледный вид и серьезные проблемы.
– А что за седой мужчина?
– Его я вообще не знаю, в первый раз вижу. Но могу предположить, что именно он сумеет растолковать Борису последствия поведения, порочащего честь семьи. Зачем мне вникать в тонкости, Марина? Требуется обезопасить тебя, только и всего.
– И ты теперь окажешься у Сверчкова в долгу?
– Скорее всего так и получится. Но я могу поделиться интересной информацией в какой– то момент, проконсультировать, и это зачтется. Человек уже прибегал к моей помощи, мы остались довольны сотрудничеством. Не вижу никакой проблемы в том, что помогу еще разок, не запросив ни копейки.
Мы посидели еще, просто посматривали по сторонам, молчали и контролировали время. Потом вернулись в офис и застали там необычайную суету. Прямо на полу катались двое, поочередно оказываясь сверху. Они дубасили друг друга, шумно пыхтя, издавая невнятные вопли. Рядом стоял седой и не позволял никому в потасовку вмешиваться. Участников я узнала сразу. Мой брательник дрался с Борей и, судя по всему, одерживал над ним трудную победу. Разорванная футболка болталась на Евгене клочьями, Борин костюм годился только на выкидку.
– Падла!
Выдохнув это слово, Женя оседлал противника, наваливаясь на него всей массой, прижимая руки к полу. Боря не сдавался, изгибаясь, стараясь вывернуться. Он пыхтел, пытаясь сбросить с себя соперника, ему даже это удалось, но Женька немедленно прихватил горло московского начальника локтем, оказавшись у того за спиной. Я попыталась вмешаться, громко требуя остановить драку. Но сухощавый мужчина в сером костюме ловко перехватил меня, останавливая.
– Уже почти закончили люди, не мешай.
Да, сопротивление Бориса слабело, он явно не мог совладать с напором и энергией моего брата и стал задыхаться.
– Он ведь его задушит!
– Еще тридцать секунд…
Почти сразу Борис захрипел, прекращая трепыхаться. Седой немедленно оказался рядом, ловко оттаскивая от поверженного соперника моего брата. Так действуют судьи на ринге, когда видят основания закончить поединок. Женька тяжело дышал, утирая ладонью кровь. Но улыбался при это столь торжественно, словно победил самого великого чемпиона.
– Всё, парень, ты– герой, хватит беспорядок тут наводить.
Борис остался лежать, но дышал и шевелился. Женька осмотрел себя, стянул рваную футболку, принялся ей обтираться. Он не обращал внимания ни на кого, продолжая смотреть только на своего врага.
– Не смей даже приближаться к моей сестре, подонок. Я просто тебя убью, понял?
Боря тем временем сел, привалившись к стене. Помочь ему никто не пытался, хотя народу вокруг собралось человек десять. Видимо, всех останавливало присутствие худощавого немногословного мужичка, который просто улыбался, словно всё произошло по его сценарию и принесло ему немалое удовольствие.
– Я могу отойти от тебя на шаг и чуть расслабиться? – спросил мужчина моего брата, пряча улыбку. – Ты удовлетворен победой и не кинешься добивать поверженного врага?
– Пошел он! – бросил Женька. – Мараться об этого козла!
– Три минуты назад ты так не думал, парниша. Всё, я уверен, что Борис понял твой посыл.
– Я тебя убью! Не смей трогать мою сестру, понял?
Повторенье– мать ученья. Именно так думал мой брат.
– Да всё, всё, заткнись, – злобно бросил в ответ Борис. – Она мне не нужна, дура эта.
Наверное, за дуру он бы получил еще, но седой не позволил брату снова ввязаться в бой, ловко ухватив за руку и выворачивая ее под определенным углом.
– Поединок окончен, безоговорочным победителем провозглашается брат прекрасной Марины.
Мужчина поднял вверх руку Евгена.
– Тренер и родственница, вопрос к вам. Могу я уже уйти, оставляя молодого человека на ваше попечение?
Я уже перехватила брата за руку, пытаясь понять, на сколько сильно он в драке пострадал. На первый взгляд казалось, что все обошлось. Борис постарался незаметно свалить, это ему прекрасно удалось.
– Что тут произошло? – между тем поинтересовался Дима. – Мы много интересного пропустили?
Но на его вопрос неизвестный загадочный мужчина отвечать не стал. Он покрутил головой, убедился, что конфликт исчерпан, и скрылся в кабинете Сверчкова. Но Диме все равно ответили, болельщики ведь еще не разошлись по рабочим местам.
– Борис вышел от Сверчкова, и парень сразу на него набросился. Вот что произошло. А он кто вообще, как тут оказался? И за что бил Бориса?
– За дело он его бил, – отрезала я решительным тоном. – Вам работать не надо разве?
– А вы кто?
Люди расходиться не спешили. Но тут выглянула секретарша Анатолия Прохоровича.
– Шеф велел всех разогнать.
Ей не пришлось ничего делать, даже повышать голос. Люди все поняли без дополнительных уточнений, живенько разбежавшись в разные стороны. Остались только мы трое, не понимая, что же теперь делать. При этом меня распирала гордость за брата. Молодец, проучил этого придурка.
– Ты хоть в порядке, рыцарь?
– А что мне будет? Даже сотрясение мозга мне не угрожает, потому что его нет, там сплошные опилки. Зато гнидёныш понял, что за некоторые действия приходится расплачиваться почти сразу.
– Скажи, как ты его узнал?
– Да просто спросил, когда он появился из кабинета, в котором с вами разговаривали. Не так и трудно было предположить, что его вызовут. Оставалось только терпеливо подождать.
– Какой коварный. Так ты именно ради этого в Москве?
– А то! Знаешь, я еще считаю, что ему мало досталось. Ты подробно никогда не расскажешь, но лучше я предположу что– нибудь безобразное. За что следует все кости переломать и черепушку пробить
Пока мы вот так беседовали, вышел Сверчков
– Вопрос решен, вы, юная красавица, вне опасности, уверяю и гарантирую. Дима, ты понимаешь, что возникли определенные обязательства? Но я обязуюсь не злоупотреблять. Да, чуть не забыл, мне надо переговорить с Мариной, можно вас на несколько минут украсть от мужчин?
Я кивнула, радуясь, что мне даны гарантии безопасности. Прошла за Сверчковым, уселась в кресло, думав, попросила чуть– чуть коньяка. Надо снять стресс, меня все еще потряхивало и после разговора, и после драки. Анатолий Прохорович плеснул в бокал янтарного напитка, подвинул поближе лимон, порезанный четвертинками.
– Я хочу извиниться. Не за то, что к тебе приставали, нет. Я этого не делал, брать чужую вину на себя не привык. С вами поступили не совсем справедливо, как с работниками. Борис злоупотребил своим служебным положением. Финансовые показатели филиала в порядке, я предлагаю все отыграть назад. Вас всех не уволили, вы продолжаете работать под моим крылом. Как тебе такое предложение?
Даже так? Он хочет сохранить филиал? И признает, что наше увольнение не имеет под собой никаких оснований? Моё, если быть честной, остальные просто проявили солидарность.
– А можно мне с ребятами посоветоваться?
– Нет, нельзя. Прими решение сама, сейчас прямо. Несправедливость я готов исправить, твою проблему я решил. Возьми и ты на себя ответственность сейчас.
Наверное, удобнее быть именно филиалом, мы избавимся от массы организационных трудностей и бухгалтерию вести не придется. Но парни уже настроились, мы даже зарегистрировали новую компанию. А если я решу вернуться, а мальчишки не захотят? Да и как– то даже я привыкла, что мы теперь сами за себя.
– Анатолий Прохорович, спасибо за предложение, но мы выбрали самостоятельность. Поэтому просто пожелайте нам удачи в развитии. Думаю, уж вы мешать не станете.
– Так и предполагал, но предложить был обязан. Ладно, досадно, но не смертельно. Корявенько так все получилось, но сильно я не пострадаю.
Я не сделала ни единого глоточка коньяка, мне не хотелось, вот какое дело. Просто держала бокал в руке, глядя, как переливается янтарем содержимое, чуть искрясь.
– Спасибо, что помогли.
– Это оказалось не так и трудно с моими навыками улаживать конфликты. И мне еще разгребать все те сложности, которые внезапно возникли. Дерьмо разгребать, извини, но так получается более четкая формулировка. Гуляй ночами без всякой опаски. Ну, хулиганы никуда не исчезают в городах и селах, но Боря точно тебе не страшен теперь.
Мы расстались, я покинула кабинет, весьма довольная результатом поездки. Оставалось только минимально отпраздновать успех, приодеть братца и можно двигать назад. Правда, Гриша предупредил, что у него дела до самого вечера. Женька уже нарядился в черную футболку, удивив меня.
– Где украл?
– С собой прихватил. Легкой победы не предвиделось, у меня в рюкзаке даже спортивны штаны про запас лежат.
– Какой предусмотрительный. Чем займемся?
– В Коломенское гулять отправляемся, – взял на себя инициативу Дима. – Дождёмся сигнала от Гриши, потом уже домой рванем.
– Я вам точно не помешаю?
– Помешаешь, – усмехнулась я, хотя так вовсе не считала. – Не мог бы ты свалить до вечера?
Удивительно, но Женька даже обрадовался тому, что его прогоняют. Выглядело это предельно естественно, пришлось даже поверить.
– Отличные новости! У меня есть кого тут навестить. Реально, прям здорово, что не надо с вами таскаться!
До метро мы дошагали вместе, потом разбежались в разные стороны.
– Хорошо, что не на Красную площадь, – бодро заявила я, шатая под ручку со своим кавалером. – А то вдруг Ленин оживет как раз в тот момент, когда мы там будем?
– Ой, ты знаешь, что у ФСБ четкий приказ при воскрешении Ленина уничтожить в музее Революции броневик, с которого он выступал? А охрану Авроры сразу удваивают? Во избежание сложностей!
– Нет, про такое не знаю. А вот о том, что в музее восковых фигур к Гитлеру приставлен персональный наблюдатель– это я в курсе. Как и в случае с броневичком– во избежание сложностей.
Мне было очень легко с Димой. Создавалось впечатление, что я знаю его чуть ли не с пеленок.
– У меня к тебе имеется задание, Димочка. Просто, но опасное. Мне хочется мороженого.
– Легко, без проблем.
– Постой, ты не дослушал, – я дернула мужчину за руку. – На него надо заработать пением. Мы встанем, ты начнешь петь, мой рюкзак кинем к ногам. Как только там появится нужная сумма, выступление твое прекратим и пойдем пировать.
– У тебя желания, как у беременной женщины. Насквозь неправильные и несуразные.
– Ты не торопи события и не делай грязных намеков. Просто мне интересно, можешь ли ты зарабатывать деньги не на предметах старины.
– А мне интересно, можешь ли ты обойтись без мороженого. Или сумеешь ли вызволить из полиции, если меня заберут.
– А что, за это забирают?
– Откуда мне знать, Марина? Я не пою в метро, на площадях и на корпоративах. Я даже в караоке не хожу.
– Дим, я хочу мороженое. Дим, я хочу, чтобы ты пел. Дим, я очень капризная девушка, привыкай.
– А давай я его просто украду? Схвачу и убегу.
– О, прекрасная идея. Но украдешь ты его в следующий раз, не сегодня. А потом вообще я попрошу тебя отобрать мороженое у ребенка. Неужели ты откажешься?
– Конечно откажусь, я что– бабайка что ли? – фыркнул мой кавалер. – Не хватало еще, чтобы мной детей пугали. Деньги я зарабатываю не пением, они у меня есть, так зачем тебе меня заставлять совершать глупости?
Но меня уже понесло, мне хотелось реализации именно предложенного варианта. Дмитрий поёт, нам кидают мелочь, мы покупаем вкусняшку. Просто ведь? Я даже готова выступить на подтанцовке, если мелодия окажется зажигательной. Вздорная девица, да, но ведь это не так уж и трудно? Пел же он кусочек из серенады в ресторане.
– А если я еще и на две шаурмы заработаю, то как ты на такой вариант посмотришь, Маришка?
– Если ты пытаешься понять, на сколько я всеядна, то могу тебя обрадовать. Есть я могу все, что не приколочено, никаких особых запретов и табу передо мной не стоит.
– Это плохо. Лучше бы являлась поклонницей растительной пищи, а то ведь с тобой придется мясом делиться.
– Ты уже выгадываешь пользу для себя от общения со мной?
Я нахмурилась показательно, понимая, что у меня это вышло смешно, если смотреть со стороны. Да и не получалось у меня сердиться на Диму, особенно сегодня, когда с моих плеч упал груз тревоги и озабоченности на счет личной безопасности.
– Запомни, самого меня капустой кормить не получится, потому что я не козел!
– Ага, тебя принес аист и ты поэтому орел, да? Я это где-то уже слышала. И если ты вдруг забыл, то я хочу мороженое!
– Капризуля ты, Маринка. Тебе хочется не мороженого, тебе надо, чтобы надо мной люди посмеялись. Я ведь не певец ни разу, имею почетное звание заслуженный артист без публики. Ты знаешь, что по одежде можно узнать на сколько хорошо поет артистка?
– Каким образом? Чем дороже одежда, тем лучше у неё заработки?
Дима рассмеялся.
– Вопрос задан в несколько иной плоскости, сейчас можно зарабатывать деньги не особо умея петь. Так вот, чем меньше на певице одежды, тем хуже она поет. Ей надо чем– то увлечь зрителя помимо пения. Если «Виагра» приедет выступать в Дагестан, допустим, то они могут даже и без аппаратуры петь. Кому там важно, что они еще и петь могут?
– Мне кажется или ты намеренно забалтываешь меня, дабы я тут умерла без шаурмы и мороженого?
– Ого, требования растут, чего доброго, речь скоро зайдет о шампанском. Надо мне поторопиться.
– Я пила коньяк, градус понижать не годится.
– Да, твоя просьба слегка удивила Сверчкова. Мужчина и бровью не повёл, но, понимая, что откровенничать на некоторые темы сложновато, не возражал. Они сильно тебя мучили?
– Все– все интимные подробности выведали, при это велась запись разговора.
– Охренеть… Зачем ты всё им выложила? И как они вообще…
Дима аж задохнулся от возмущения. Пришлось прильнуть к нему и поцеловать в щечку.
– Успокойся, подробности такого рода их не интересовали. Я просто коснулась слегонца данной темы, обозначив границы, в которых всё происходило. Мне не задали ни единого вопроса, мне позволили все рассказать без давления, в вольной форме.
– Этот Боря зашел далеко в своих притязаниях?
– Успокойся, ещё раз тебя прошу. Давай забудем этот инцидент, к тому же Евгений уже показательно унизил этого маньяка. Не надо себя заводить, пострадала моя психика, физиономия, но не честь.
Мой кавалер слегка остыл, все же трудно злиться, когда к тебе прижимается красивая девушка. Его глаза перестали сверкать гневом, мышцы расслабились, ноздри перестали подрагивать в праведном гневе.
– Марина, а у тебя как с голосом?
– Отлично, ему цены нет при пожаре!
– А если серьезно?
