Текст книги "Мародер без диплома (СИ)"

Автор книги: Саша Фишер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Подождите... – я потряс головой. – Так вы что, мне верите?!

– Теперь да, – Натаха кивнула и встала. – Ты одет странно, никогда таких вещей не видела. И вид у тебя все время какой-то обалдевший. Хотя ты и неплохо вроде это скрываешь.

– Я еще на пароме заподозрил что-то неладное, – сказал Бюрократ. – Хотя и не мог понять, что именно.

– Хм... – Натаха снова принялась покусывать пушистый хвостик своей косы. – А ведь попасть в Томск может быть и не самой плохой идеей при таком раскладе... Туда кого попало не пускают, но если ты и правда одаренный, как эти, из Охранки, сказали, то у нас есть все шансы... Только билеты на цеппелин дорогущие, надо бы придумать, откуда денег взять.

– На цеппелин? – переспросил я. – В смысле, на дирижабль?

– Ну да, – Натаха кивнула. – Летающая махина такая.

– А пешком туда разве добраться нельзя? – спросил я. – Вроде тут всего километров двести...

– Да там такое дело... – Натаха скривилась. – Когда Вытновы с Гондатти воевали, там половину тракта разбомбили, а потом в Болотном засела ватага Шурехи. И теперь там хрен пройдешь, они те еще отморозки.

– Клара Гондатти год назад в Москве пыталась найти добровольцев, чтобы отбить Болотное обратно, – сказал Бюрократ. – Но никто не соглашался.

– У меня есть идея, – Натаха закинула косу за спину. – Деньги нам потребуются большие, конечно, но не запредельные. Мы можем их честно и быстро заработать.

– Украсть? – усмехнулся я.

– Да нет, вот еще! – фыркнула Натаха. – Сходим к Фролу-аптекарю. Мы когда в Новониколаевске работу искали, то всегда к нему обращались. Обычно с ним Звонарь общался, но меня Фрол тоже знает. Только вам надо сначала себя в порядок привести.

Я посмотрел на свою одежду. Да уж, фиолетовая когда-то толстовка вся была в пятнах грязи, джинсы на колене разодраны. Где это я так зацепился? Костюм Бюрократа тоже представлял собой довольно жалкое зрелище.

– Короче, вы пока почиститесь, а я пробегусь по окрестностям, может где каких шмоток смогу добыть, – сказала Натаха.

Через часа полтора наша бравая троица шагала по широкой улице. Для меня Натаха притащила черный шерстяной пиджак и слегка застиранную майку-алкоголичку. Для законченного образа не хватало только подтяжек и бабочки на голой шее. Выбрасывать толстовку я наотрез отказался, так что Натахе пришлось поджать губы и сунуть ее в полотняную сумку к остальным нашим вещам. В качестве головного убора мне досталась кепочка. По размеру была маловата, так что пришлось ее на затылок сдвинуть. Без головных уборов здесь, оказывается, разгуливать некомильфо. В приличный район все-таки идем. Бюрократу удалось свой костюм более или менее отчистить, так что натягивать крестьянскую серую рубаху ему не пришлось. Еще заботливая Натаха принесла ему трость. Сустав я ему вправил, конечно, но он все равно прихрамывал и явно морщился при каждом шаге.

– Ты эти шмотки с какой-то веревки что ли сдернула, пока хозяева куда-то в сторону смотрели? – спросил я, одергивая пиджачок. В нем было откровенно жарковато, если честно.

– У старьевщика купила, – ответила Натаха. – Все вместе за десятку. Так себе вещи, конечно, но лучше, чем ничего.

Улица носила гордое название «Петербургская», дома на ней стояли весьма приличные, никаких сараек, развалюх и халуп – двухэтажные, ухоженные, с цветущими палисадниками. Прямо-таки провинциальный шик. На некоторых домах были вывески. «Здесь пекут самые вкусные булочки!», «Много мелочей для жизни», «Вкусная колбаса для вашего стола!». Ну да, некоторые вещи никогда не меняются... И нигде.

Потом мы вышли на другую Базарную площадь. Здесь не было никаких помостов, да и торговые ряды стояли не так тесно, как на той. Это был респектабельный такой базар. Для «белых». Но задерживаться Натаха здесь не стала, быстро свернула в какой-то переулок без всяких указателей и остановилась рядом с калиткой в высоком заборе. Повернулась к нам.

– Вообще, конечно, тут не должно быть никаких неприятностей, – сказала она. – Даже если Матонин объявил за мою голову награду, то Фрол вроде не должен нас сдать, он с Матониным давно в контрах. Но на всякий случай держите ушки на макушке, ладно? Говорить буду я.

Бюрократ и я синхронно кивнули. Натаха взялась за тяжелое кольцо и три раза стукнула. С другой стороны калитки сначала раздался грозный собачий лай, потом зазвенела цепь, и из-под забора высунулся любопытный черный нос. Потом раздались шаркающие шаги и чье-то бормотание. Звякнула задвижка глазка. Некоторое время человек с той стороны забора изучал нашу троицу, потом раздался скрип отодвигаемого засова.

– Холера! Живая! – сказал седой тощий старик в длинной черной рубахе, похожей не то на платье, не то на сутану. Сколько ему было лет – хрен его знает. На вид так под сотню, не меньше. Кожа коричневая, сморщенная, волосенки тоненкие, череп сквозь них просвечивает. Зубов нет совсем. Только глаза не выцветшие, а яркие, как у молодого. – Ну заходите, дорогие гости!

– И тебе привет, Фрол Осипович, – сказала Натаха. – нам бы работенку какую...

– Суетливая ты девка, Холера! – старик хитро улыбнулся, отчего лицо его превратилось просто в узел из морщин. – Кто ж с порога о делах разговаривает?

Он посторонился, пропуская нас внутрь и удерживая за ошейник лохматую черную собаку. Натаха шагнула вперед, мимоходом прошептав мне на ухо:

– Ничего не ешь и не пей!

Глава 8. Цвет настроения – черный

Дом у Фрола оказался очень добротным и таким... основательным. Все было тяжеловесным и массивным – крыльцо, ставни в ладонь толщиной, справный рыжий котяра, неодобрительно взиравший на нас с перил. Дверь на вид такая, что, кажется и тараном не вынесешь.

Внутри дом тоже не подкачал – печь в половину комнаты, стол чуть ли не из бревен, стулья, которые и слон не сломает, если вдруг решит зачем-то присесть. Самовар размером с цистерну. И баба весом, наверное, центнера два. В длинной красной юбке и рубахе, обтягивающей ее необъятный бюст гораздо сильнее, чем мне бы хотелось. Она сидела на одном из этих самых «слоновьих» стульев, с аппетитом откусывала от румяной плюшки и прихлебывала чай из блюдца. Это была такая «киношная» картина, что я даже умилился на секунду.

– Присаживайтесь пока, – сладким голосом проговорил Фрол. – А Марфуша пока нам на стол соберет, верно Марфуша?

– Конечно, Фролушка, – неожиданно высоким голосом сказала Марфуша и подняла свой объемный зад со стула, который даже не скрипнул.

– Ты уж только постарайся, душечка, чтобы мне перед гостями стыдно не было, – Фрол похлопал ее по заднице, а она наградила его игривым взглядом. Я скосил взгляд на Натаху, которая вроде тоже была весьма даже нехрупкого сложения, но смотрелась рядом с этой Марфушей прямо-таки куклой Барби. Телеса возлюбленной старого Фрола задвигались, и она выплыла из гостиной в другую комнату, отделенную цветастой занавеской. Цветы, кстати, были тоже здоровенные. Этакие вульгарные толстомясые розы.

Натаха первой прошла к столу, успев шепнуть что-то на ухо Бюрократу. Наверное то же, что и мне. Интересные у них тут взаимоотношения, как я посмотрю.

– Слушай, Фрол, – сказала Натаха, закинув ногу на ногу. – Может все-таки давай сразу к делу?

– Наташенька, да я бы и рад, – старик встал рядом с другим стулом. Развел руками с видом простодушного простачка. Пожевал впалые губы. – Только вот мы же со Звонарем договор имели, а сейчас Звонарь где?

– Погиб Звонарь, – не моргнув глазом и не изменившись в лице ответила Натаха.

– Вот ты сама подумай, – Фрол помахал перед ее лицом длинным узловатым пальцем. – Я тебе сейчас дело дам, а ты – фьють! – хвостом махнешь и улепетнешь в какую-нибудь деревню по Барнаулом. Ищи тебя потом, чтобы свой процентик забрать.

– Так давай, может, новый договор подпишем? – сказала Натаха. – Я грамотная, читать умею. Писать тоже.

– Ну вот это уже деловой разговор, Наташенька, – Фрол торопливо проковылял к буфету. Тоже сколоченному из толстенных досок и украшенный замысловатой резьбой. Повернул ключик в нижнем ящике и достал оттуда несколько желтоватых листков. – Вот, у меня уже все подготовлено. Марфушенька моя на машинке напечатала, осталось только подмахнуть, и дело сделано.

– Где там надо подписать? – спросила Натаха, нетерпеливо поерзав на стуле.

– А можно я взгляну? – вдруг подал голос Бюрократ. – Вы же не собираетесь подписывать эти бумаги, не читая?

– Зачем? Это же просто формальность? – с видом того же простодушного простачка спросил Фрол.

– Значит никакого вреда не будет, если я прочитаю, прежде чем Натаха его подпишет, верно? – очки Бюрократа сверкнули, голос обрел неожиданную уверенность. А я подумал: " Интересно, какую силу вообще могут иметь бумаги в этой полностью анархичной местности? Разве этот Фрол сможет подать на Натаху в суд за невыполнение условий?«

– Наташенька, уверяю тебя, в этом нет никакой необходимости... – Фрол поджал губы, теперь вместо рта у него была жутковатая черная щель.

– Пусть почитает, – сказала Натаха.

Бюрократ ловко выхватил из рук Фрола бумаги, поправил на носу очки и погрузился в чтение. Читал внимательно, водя пальцем по строчкам и шевеля губами. В этот момент в комнату вплыла Марфушенька с деревянным подносом в руках. Желудок жалобно заурчал. Все-таки в последний раз я ел то хрючево на станции сегодня утром, а сейчас уже дело к вечеру. Румяные пирожки и толстенная колбаса, порезанная крупными кусками. Мммм...

– У меня есть три замечания и два вопроса по первой странице, – сказал Бюрократ, не обращая, кажется, никакого внимания на выставленное на стол угощение. В подпункте втором первого раздела, где речь идет о комиссионном вознаграждении, неясен контекст увеличения процента... – монотонно начал Бюрократ. Я почти сразу же перестал его понимать, как и ответы Фрола, впрочем. Ясно было, что эти двое разговаривают на понятном только им языке, причем так увлеченно, что прерывать их мне бы в голову не пришло. А Марфушенька тем временем сходила в другую комнату еще раз, и на столе появилась квадратная бутылка с вишнево-красным содержимым, видимо, какая-то наливка или домашний ликер. И крохотные (как неожиданно для этого дома вообще!) рюмочки, покрытые узорчатой эмалевой росписью. Страшно хотелось потянуться к столу и схватить один из пирожков. С чем бы он там ни был. Я так явственно представил, как впиваюсь в ароматную сдобу зубами, что чуть слюной не захлебнулся. Нет, так не пойдет! Надо отвлечься от мыслей о еде как-то. Я решил смотреть на Натаху. Она была довольно напряженной, иногда подозрительно поглядывала на другой дверной проем, тоже закрытый занавеской.

Я прислушался. Трескотня на бюрократическом перекрывала практически все звуки в этом доме. Глянул в сторону окна. Что-то мне там показалось неправильным. Тень какая-то метнулась, что ли... Окно было распахнутым, от сочной уличной зелени комнаты отделяла только белая тюлевая занавеска.

– Я бы не советовал вам это подписывать, Натаха, – сказал Бюрократ. – Этот документ скреплен магической печатью седьмой степени. Этот кабальный договор обяжет вас до конца жизни выплачивать Фролу четверть любого своего дохода, даже если вы получили заказ через кого-то другого. Кроме того, есть еще так называемая «незримая мзда» которую вы будете обязаны платить, если вы взялись за заказ, но не смогли договориться с заказчиком. И разорвать этот договор сможет только Фрол.

– А что будет, если я не выполню условий? – спросила Натаха, нахмурившись.

– Два варианта, – Бюрократ перелистнул бумаги и снова поправил очки. – Если вы будете на расстоянии меньше ста верст от Фрола, то у вас будет тягучая немочь. Это значит, что вы будете чувствовать боль, если если двигаетесь в любом направлении, кроме как к Фролу. А если больше ста верст, то на вас падет обыкновенная порча, а это значит...

– Я знаю, что это значит, – буркнула Натаха. – Не жилец, первый же кирпич по башке меня убьет. Фрол, а Звонарь подписывал такой же договор?

– Конечно, Наташенька, – Фрол снова развел руками. – В нашем деле по-другому нельзя, душенька...

– Послушайте... – Натаха закусила губу, между бровей на гладкой коже пролегла морщинка. – Вообще-то мы собираемся покинуть Новониколаевск. Может быть, есть какой-то договор на одну работу? Чтобы мы выполнили ее, получили деньги и все?

– Вообще-то есть у меня один заказ... – Фрол прищурился. – Только , боюсь, не сдюжить вам... Помощники-то у тебя, как я посмотрю, больно умные, да на вид малохольные какие-то.

– А что за работа? – Натаха подалась вперед.

– Да простая работа, – Фрол сел, положил на стол ладони и побарабанил пальцами. – Скот перегнать. Из Кольцово в Нижнюю Ельцовку.

– А в Кольцово разве есть фермы? – спросила Натаха.

– Так не с фермы, а с питомника Бесстужевой-Вавиловой, – сказал Фрол и хитро посмотрел на Натаху. – А чего ж вы не едите-то, гости дорогие? Марфушенька-душенька для вас старалась, пирожков напекла, колбаску нарезала. Наливочки вишневой вам поставила.

– Не голодны мы, Фрол, – сказала Натаха и снова напряглась. – Сколько за перегон скота?

– Тридцать тысяч соболей, – сказал Фрол.

Натаха присвистнула. Фрол приподнял брови и понимающе кивнул.

– Что же там за скот такой... – Натаха опять нахмурилась и потерла пальцами подбородок.

– Норовистый скот, – Фрол усмехнулся. – Потому и думаю, что не сдюжите вы.

– А вдруг сдюжим? – Натаха вскочила и оперлась ладонями на стол. – Ты же меня знаешь, я хорошо умею справляться с невыполнимыми задачами!

– Да ты сядь, сядь, прыткая какая, – Фрол махнул рукой, а потом неожиданно заговорил громче. – Говорю же, не сдюжите. Потому что дюжить некому будет!

Они возникли сразу отовсюду – из всех трех дверей, из окна и даже из сундука в углу. У меня в глазах зарябило от черных бород и красных повязок. В нас уставилось вразу десяток стволов – дробовики, обрезы и здоровенные пистолеты.

Как же это мое чутье меня подвело?!

– Не шевелитесь лучше, други мои, – ласково проговорил Фрол. – Иначе от вас один фарш останется, а мне комнату еще порохом провоняет, а я этого страсть как не люблю...

– Ах ты сраный козел! – прошипела Натаха, подаваясь вперед. Но замерла, когда пушки практически все разом дернулись в ее сторону. – Ты же сам говорил, что Матонина на дух не переносишь!

– Так с тех пор столько воды утекло, да столько водки... – Фрол пожевал губами. – Умные люди всегда найдут способ договориться. А ты не дергайся лучше. И друзьям своим вели сидеть тихо, и тогда мальчики аккуратно вас свяжут. Как младенчиков.

Натаха только яростно скрипнула зубами. Один из смуглых бородатых парней подошел к ней, явно с опаской. В руках он держал веревки.

– Ты, дэвка, эта, руками тут нэ размахивай! – сказал он. – Аккуратно завэди их за спину...

Пока один из Беков связывал Натаху, я крутил головой по сторонам, судорожно пытаясь придумать выход из этой отвратной ситуации. Нападавших было восемь, один без оружия, только внушительный кинжал на поясе. Это как раз его Натаха и пыталась испепелить взглядом, пока он ее связывал. У всех остальных – стволы. У некоторых даже по два. Тут колыхнулась занавеска, и в комнату вошел... Гиена. Как он-то выжил вообще?! Только багровый отпечаток остался. Вот же бычья шея у человека!

– Вот и свиделись, сучок! – сказал он, потирая руки. Засмеялся своим мерзким смехом, но зря, потому что тут же зашелся в приступе кашля.

– Эй ты, – процедил сквозь зубы один из Беков, по виду самый главный. – Принеси еще веревок. И кляп сделай для этой девки.

– Да, Ибрагим, – выражение лица Гиены сразу изменилось на подобострастное. Он снова скрылся за занавеской и почти сразу вернулся. В одной руке моток веревки, в другой – туго свернутая в рулончик ветошь.

– Давай, вставляй, – старший Бек мотнул головой. – Только смотри, чтобы она тебе пальцы не отхватила.

Остальные чернобородые издевательски заржали. Они были настолько похожи друг на друга, что придумать им какие-то отдельные прозвища вот так сходу на получалось. Гиена осторожно приблизился к Натахе, держа кляп на вытянутой руке. Стоило ему поднести тряпку к ее лицу, она сделала резкое движение головой и клацнула зубами. Он едва успел отдернуть руку.

– Ты полегче, давай... – сказал он. – А то тебе того... колени прострелят. Стоявший рядом с Натахой Бек двинул ее прикладом дробовика под ребра. Она хрипло охнула и попыталась согнуться. Тогда Бек схватил ее за косу и с силой дернул назад. Выхватил у Гиены кляп и быстро запихал ей в рот.

– Остальных тоже вяжите, – приказал главный. – Этого коротышку Охранка искала, поторгуемся. А этот... – он смерил взглядом Бюрократа. Не знаю. Продадим кому-нибудь или к хозяйству приспособим. Грамотный?

– Даже больше, чем требуется, ответил Фрол. Он так и сидел на стуле, как будто эта суета его ровным счетом не беспокоила.

– Значит, может и пригодится, – Бек снова посмотрел на Бюрократа. – Дергаться не будешь?

Тот обреченно покачал головой. С надеждой взглянул на меня, но чем я ему мог помочь в этой ситуации?

Гиена с веревкой подошел ко мне.

– Руки за спину, сучок, – прошипел он в ухо. – Думал я сдох, да?

– Была такая надежда, – пробормотал я.

– Что ты там гундишь, недомерок? – Гиена стукнул меня кулаком в правую почку. Не сильно, скорее просто ткнул.

– Эй ты, – губы главного презрительно дрогнули. – Руки не распускай, товар нам испортишь.

– Да, Ибрагим, – покорно сказал Гиена и продолжил свое дело молча.

– Мы же можем их пока отнести в сарай, уважаемый Фрол? – спросил главный, когда мы трое были связаны по рукам и ногам. А во рту у Натахи еще и кляп был, притянутый к затылку куском тряпки. Глаза ее сверкали непримиримой яростью, но чем бы это нам помогло сейчас?

– Конечно, Ибрагим, – Фрол поднялся со стула и прошаркал к буфету. – Вот ключик от сарая. Сколько вы их хотите там держать? До утра?

– До ночи, – сказал Ибрагим. – Потом приедет наш грузовик, и мы их увезем. Оставлю им троих человек в охрану, чтобы проследили, чтобы не случилось чего.

– Договорились, Ибрагим, – Фрол растянул бледные губы в улыбке.

– Вот тебе, за беспокойство, уважаемый Фрол, – Ибрагим покопался в кармане длинной черной куртки и достал пачку купюр, перевязанную веревочкой.

– Приятно иметь с вами дело, – Фрол быстро спрятал деньги в карман широких штанов. Беки попрятали оружие – кто за спину, кто в кобуры. Двое подхватили Натаху, двое – Бюрократа, один, самый здоровый, закинул меня на плечо. Процессия вышла во двор через заднюю дверь. Лязгнул замок сарая. Со своего ракурса я мог видеть только пятки кирзовых сапог, топавших по выложенной кирпичом тропинке. В какой-то момент стало темнее, под сапогами мелькнул деревянный порог. Потом Бек бросил меня на дощатый пол. Я услышал как приглушенно охнул Бюрократ где-то справа.

– Эй ты, – снова раздался повелительный голос Ибрагима. – Останешься с Мирзой и Ахметом. Следить, чтобы не шевелились, ясно? Если что-то случится, ремней из твоей спины нарежу!

Да уж, похоже, особым уважением Гиена тут не пользуется... Снова затопали сапоги, мне было не видно ничего, кроме деревянной стены, но понятно, что почти все, кроме названных трех из сарая вышли. Скрипнула, захлопнувшись, дверь. И стало тихо. Я завозился, пытаясь придать своему телу хоть сколько-то удобное положение.

– Ну-ка нэ двигаться! – тут же раздался окрик.

– Эй, да ладно! – миролюбиво сказал я. – Просто сяду поудобнее, я же связан по рукам и ногам...

– Тогда мэдленнее! – согласился Бек. Или Мирза, или Ахмет, кто бы их различал сейчас?

Я медленно перекатился через связанные руки и сел, опершись спиной на стену. Диспозиция так себе. Натаха, скрючившись, лежит в самом центре просторного сарая, прямо над ней, держа дробовик на ремне перед собой – один из Беков. Рядом с дверью – Гиена. И второй Бек справа от меня. Гиена прошелся вдоль стены, «мой» Бек проводил его презрительным взглядом. И тут у меня стало вырисовываться подобие плана. Пока еще довольно хлипкого, но за неимением горничной...

– Слышь, Гиена, – говорю. – А много тебе платят эти черножопые?

– Как ты меня назвал, сучок? – Гиена подскочил ко мне.

– Ой, ну прости, не запомнил, как там тебя зовут, – я ухмыльнулся. – Но смеешься ты, как Гиена, вот я и придумал прозвище...

– Чэго болтаешь? – спросил Бек возле Натахи.

– Да ладно, Мурзик, – говорю. – Болтать же не запрещали вроде. А так хоть вас повеселю, обезьянки.

– Я Мирза! – грозно сказал он, делая шаг в мою сторону.

– Ну сорян, братан, – я попытался пожать плечами, но из-за связанных за спиной рук движение вышло неловким. – Я все равно ваши рожи друг от друга не отличаю...

Мирза одним прыжком подскочил ко мне и с размаху ударил в челюсть. В голове зазвенело, во рту появился вкус крови, но зубы вроде не выбил.

– Мирза, ты аккуратнее будь! – сказал Гиена. – Ибрагим сказал, что товар нужен целым.

– Ты еще мне поговори тут, сын шелудивой собаки, – прошипел Мирза, схватив меня за лацкан пиджака.

– Мирза, – сказал второй, значит Ахмет. А потом что-то добавил на каком-то гортанном тарабарском языке. Тот сразу пыл поумерил, отпустил мой пиджак, прошипел что-то на том же языке. И вряд ли это «что-то» прославляло мои дипломатические качества.

– Так что, Гиена, много они тебе платят? – спросил я еще раз. Мирза сверкнул глазами, но больше ничего не сказал.

– Не жалуюсь, – пробормотал Гиена, но губы его как-то подозрительно скривились.

– А то у меня есть одно предложение, как раз для такого парня, как ты... – со значением проговорил я. Ага! Лицо Гиены все еще было довольно злобным, но в глазах уже мелькнула искорка любопытства...