Текст книги "Кальпа"

Автор книги: Саша Барбарисочкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Предисловие

Эротические истории начали рождаться у меня в голове лет с двенадцати, я рассказывал их друзьям, забывал, придумывал новые. Окончив университет, я продолжил сочинять сексуальные фантазии, только стал их записывать и складывать «в долгий ящик». А когда подобных рассказов у меня набралось изрядно, решил частично их опубликовать, надеясь, что они смогут найти своих читателей. Кальпа – мой первый сборник историй из «долгого ящика», и если он вам понравится, то за ним последуют и другие.

Искренне ваш, Саша Барбарисочкин

Ранний брак

Первый раз я женился в восемнадцать лет – и года ещё не прошло после окончания школы. Каждый раз, вспоминая, каким наивным и бестолковым я тогда выглядел в глазах окружающих, не перестаю удивляться! А что с меня взять – приехал из райцентра, поступил в институт и поселился в общежитии. Весь мой жизненный опыт, по городским меркам, оказался патриархальным и жутко устаревшим. Тогда, в начале девяностых, в городах всё стремительно менялось – появлялись кооперативы, палатки, рынки, видеосалоны, где крутили фильмы про развратную Эммануэль. А в нашем рабочем посёлке, казалось, что жизнь так и застыла в начале восьмидесятых, словно зацепившись за стелу на центральной площади с навеки отлитой в железобетоне надписью: «Слава КПСС»!

Хоть у меня в десятом классе и случился «контакт первого рода» – именно так мы для конспирации называли обычный перепихон, – но первый сексуальный опыт не принёс мне, ни удовольствия, ни знаний. То, что у нас в школе появилась уборщица, которая всем давала за три рубля, я узнал одним из последних и, чтобы не отставать от других, решил тоже «приобщиться к великому». Отдавая ей трёшку, я надеялся, что она мне всё расскажет, покажет, научит. Но вместо урока сексуальной грамотности она, не сказав ни единого слова, отдалась мне прямо в каптёрке, где хранились вёдра, швабры и веники. Закрыла дверь на ключ, повернулась ко мне спиной, задрала свой грязный рабочий халат, приспустила до колен рейтузы и наклонилась, облокотившись на стул. Мне ребята перед заходом объяснили и даже нарисовали на тетрадном листке, что и как делать, поэтому я почти сразу попал ей куда надо, раз тридцать ткнул и кончил. Но когда удовольствие схлынуло, меня охватило чувство стыда и брезгливости. Грязное тело, запах пота и огромная немытая, не побоюсь грубого слова, жопа нашей уборщицы совсем не соответствовали моим романтическим желаниям. А ещё она взяла и спросила: «Ты всё уже, или ещё раз сунешь»? Её вопрос явился последней каплей моего влечения к ней (или она задала его одновременно с вытекающей из меня последней каплей – точно не помню). В итоге я быстро застегнул брюки, вышел из каптёрки и с тех пор старался обходить нашу уборщицу стороной. Кстати, именно тогда я и решил для себя, что трахать надо чистоплотных, порядочных девушек, которые мне понравятся так, что прямо ух! В нашем рабочем посёлке таких не водилось, но ведь я собирался ехать в город, чтобы продолжить учёбу. А там, по рассказам ребят, имелось неограниченное количество возможностей.

Экзамены в институт я сдал удачно, прошёл с большим запасом, и мне, как одному из лучших абитуриентов, предоставили стипендию и место в общежитии. Но заветных ключей я не получил, их мне пообещали выдать только тридцать первого августа, поэтому пришлось вернуться домой и почти две недели загорать на речке с остальными пацанами. Большинству из них предстояло идти по осени в армию, и они мне сильно завидовали.

Приехав к назначенному сроку, я заселился в общежитие, но так как трое остальных ребят из моей комнаты учились на старших курсах, в свою компанию они меня не приняли, да и не больно-то хотелось. Начались занятия, я с трудом привыкал к новым правилам и порядкам, поэтому мысль, познакомиться с чистоплотной и порядочной девушкой, немного отошла на второй план. Как вдруг, буквально второго сентября я приметил в институте симпатичную девчонку с параллельного курса. Она казалась настолько неземной и воздушный, что у меня случился тот самый «Ух»! И практически сразу я решил, что она непременно должна стать моей! Лишь намного позже до меня дошло, что в ней не было ничего особенного – ниже среднего роста, стройная, худенькая, спортивная, тёмно-русая, со стрижкой каре. Личико симпатичное, этого не отнять, но фигура почти мальчишеская – без талии, бёдер, сисек и попы. Ведь если бы я тогда посмотрел на неё трезвым взглядом, то понял, что к её выдающимся внешним данным можно отнести только миловидную мордашку и общую утончённость с хрупкостью. Вот и всё! Но тогда она мне виделась просто верхом совершенства. Кроме этого, как потом выяснилось, она оказалась до ужаса застенчивой – чуть что не так, сразу краснеет, теряется. А всю свою излишнюю стеснительность она старалась компенсировать показной грубостью, что тоже не добавляло ей плюсов. Рядом со мной тогда учились девушки в сотни раз шикарнее её, но мне на глаза, словно тумана кто напустил! А ещё я не представлял – как к ней подступиться, чтобы завязать отношения и перейти к сексу, не совать же ей три рубля в руку, на самом деле? И из всех возможных вариантов я выбрал, как мне казалось, самый реалистичный – взять её в жёны. Ведь в ту пору не только я, но и почти все мои одноклассники наивно думали, что о замужестве мечтает каждая девушка, и стоит любой только предложить, как она моментально согласится. О том, где мы с ней станем жить, и на какие средства существовать, я тогда не задумался ни разу. И её отношение к данному вопросу меня тоже совершенно не волновало: а зачем? Ведь если я испытываю к ней сильные чувства, то этого вполне достаточно!

Три дня я за ней наблюдал, выяснил, что её зовут Ира, выследил, где она живёт, а через неделю решился. Купил букет, надел свой лучший костюм, заранее приехал к её дому – специально рассчитал, когда она должна выходить, чтобы на лекцию вовремя приехать. И только она чуть отошла от подъезда, как я шагнул навстречу, протянул ей цветы и произнёс заранее заученную речь:

– Здравствуй, Ира! Меня зовут Саша, я учусь вместе с тобой в институте. Ты мне очень нравишься, выходи за меня замуж!

И если первую часть моего выступления она восприняла нормально, то, услышав про замужество, вдруг ойкнула, покраснела, прикрыла рот рукой и стремглав побежала к остановке. Я бросился за ней, выкрикивая, чтобы она остановилась, ведь я же от чистого сердца и на полном серьёзе, но она только прибавляла скорости. Хотел сесть с ней в один троллейбус, но опоздал. Хотя, вполне вероятно, что водитель, увидев, как за симпатичной девчонкой гонится парень с букетом, взял и специально закрыл двери у меня перед носом.

Две недели я искал с ней встречи, но она упорно меня избегала. Днём она старалась ходить толпой вместе со всей группой, а когда я ещё раз попытался встретить её возле дома, начала оставаться ночевать у своей подруги, жившей рядом с институтом. Я ей писал записки, но она их не читала. А в один прекрасный день ко мне подошли четыре девчонки из её группы и позвали меня «поговорить». Я подумал, что они хотят присутствовать при нашем разговоре с Ирой, но они отвели меня в сторону и пригрозили, чтобы я оставил их подругу в покое.

Узнав, что самую высокую из тех, кто ходил со мной разбираться, зовут Женя, и она староста их группы, я в перерыве подошёл к ней и объяснил свои намерения в отношении Иры, опять-таки, заготовив речь заранее. Она, к моему удивлению, довольно благосклонно выслушала меня и даже объяснила основную ошибку:

– Какой балбес тебя научил так сходу просить руки у девушки? Если бы ты просто познакомился с ней, пригласил её в кино, погулять. Пообщались бы, узнали друг друга, поцеловались, тогда можно и предложение делать. А так, ты только напугал девчонку!

Крыть мне оказалось нечем, так как, балбесом являлся я сам. Но их женский профсоюз, видать, поговорил с Ирой, и она согласилась встретиться со мной, но только в присутствии остальных девчонок, устроивших мне разборку. Разговор состоялся, в итоге они все для себя решили, что моей основной целью являлся переезд из общежития в Ирину четырёхкомнатную квартиру. Я клятвенно переубеждал их в обратном, но они не поверили. Но в итоге, все вместе, в духе комсомольских собраний, они постановили, что я не маньяк, и Ира со мной может дружить. Я тут же воспользовался удачным моментом и пригласил её на завтра в кино.

Так и началась наша с Ирой дружба, которая, к моему великому сожалению, не торопилась перерастать во что-то большее. Мы с ней могли часами беседовать про учёбу, обсуждать новые фильмы и пластинки любимых групп, но как только речь заходила о нас с ней, она краснела, замыкалась и прекращала разговор. Целоваться она тоже категорически отказывалась, даже под ручку со мной ходить и то не хотела. Я ей рассказал про свою семью, а она поведала, что живёт с мамой, родной сестрой и её мужем-бизнесменом, а их папа погиб, когда она ещё в школу не ходила. Сестре двадцать один год, она работает в центральной гостинице администратором, а маме сорок, и она бухгалтер в мелкой частной фирме. Два раза я заходил к Ире в гости и познакомился с её мамой. Насколько я понял, от моей кандидатуры она осталась не в восторге, но вслух ничего не высказала.

Один раз Ира вдруг не пришла на занятия, и после лекций я поехал к ней домой. Дверь мне открыла её мать Людмила Николаевна и сразу пригласила пройти в квартиру. Я думал, что Ира болеет, но оказалось, что она с сестрой Викой и её мужем уехала на похороны. Хотел уже уходить, но вдруг моя будущая тёща сказала:

– Подожди, надо поговорить в спокойной обстановке, а то когда такая возможность появится? Заходи на кухню.

Я прошёл, сел на табуретку и стал ждать, а она принялась собирать ужин, но начинать разговор не торопилась. Под конец, выставив два стакана и бутылку водки, пригласила меня присаживаться. Стал отнекиваться, что не пью, но она меня остановила:

– Погиб брат моего покойного мужа, родной Ирин и Викин дядя. Так что, давай, помянем, не чокаясь.

Когда мы поели и уже прикончили бутылку водки, она вдруг достала ещё одну, налила и сказала:

– Теперь, давай выпьем на брудершафт!

Я снова начал отказываться, но она меня убедила в духе лучших русских застольных традиций, задав всего один вопрос:

– Ты меня уважаешь? Тогда пей. Или моей Ирочки вообще никогда не увидишь!

Пришлось подчиниться. Мы выпили, она присосалась к моим губам и долго не хотела отпускать. А когда мы всё-таки расцепились, хлопнула меня по плечу и подмигнула:

– Называй меня Люда и на «ты», понял? Целоваться ты не умеешь, но не волнуйся, я тебя научу. Как говорится, не в службу, а в дружбу. А теперь, когда я пьяная и между нами нет преград и условностей, объясню про нашу Иру. Ты, Сашка, наивно думаешь, что стоит тебе на ней жениться, как начнёшь ей по три раза в день впендюривать и получать райское наслаждение?

– Людмила Николаевна, – вскочил я с табуретки, – да я с самыми чистыми чувствами к вашей дочери…

– Сядь и не перебивай! И называй меня Люда, а то не посмотрю, что жених моей Иры, и по шеям надаю! Я прекрасно знаю, что у мужиков всегда самые чистые помыслы, но все они заканчиваются лишь тем, чтобы воткнуть девке елду между ног!

Я снова попытался возразить, но она повысила голос:

– Слушай, молчи и мотай на ус. В восемнадцать лет я тоже была холодной и фригидной. Родители меня выпихнули замуж, даже не спросив моего мнения. И что я только не выдумывала, чтобы отказать своему Толе! Но раз в месяц он меня всё-таки ловил и насиловал, а я орала, брыкалась и царапала его, как могла! Вот и всё райское наслаждение! Мне Толин член удовольствие приносить стал, только после того, как первая дочь родилась, да и то не сразу. А первый год после свадьбы боль испытывала такую, словно нож раскалённый туда втыкают! И сейчас я смотрю на свою Иру и понимаю, что она вся в меня пошла, а не по отцовской линии, как Вика. И чтобы ни ей, ни тебе жизнь не испортить, я честно предупреждаю, что тебя ждёт! Судя по внешним признакам, у тебя ведь хрен большого размера?

– Что? – не понял я.

– Какой длины у тебя елдень в поднятом состоянии?

Когда до меня дошёл смысл её вопроса, я икнул и от смущения свалился со стула. Вернее, я хотел встать и убежать, но меня немного повело в сторону. Очнулся от того, что Людмила Николаевна сидела на мне сверху и лупила по щекам. Когда я открыл глаза, то она протянула мне стакан и приказала:

– Выпей, полегчает!

Думая, что там вода, я сел на пол и залпом весь его в себя опрокинул. Когда понял, что она опять дала мне водку, остановился, но оказалось поздно. В ушах у меня появился не то шум, не то звон, в глазах поплыло, и я вновь отключился.

На следующее утро я проснулся от того, что у меня дико болела голова. Но когда мне наконец-то удалось продрать глаза и осмотреться, то обнаружил, что нахожусь в одной кровати с Ириной мамой. Мало того, что мы лежали обнажёнными, и она спала, положив мне голову на плечо, так, вдобавок ко всему, её рука крепко сжимала мой торчащий колом член! Осознав ситуацию, я перепугался так, что сердце у меня чуть не разорвалось от ужаса! Стараясь её не разбудить, быстро, но тихо оделся и выбежал на улицу, даже в туалет отлить не зашёл!

Через пять минут бега я понял, что не доеду до общежития и пошёл в парк рядом с их домом, припоминая, что видел там общественный туалет. И уже стоя над очком, достав свой аппарат из ширинки, вдруг обнаружил, что весь член у меня покрыт плёнкой засохшей спермы. И выглядели следы моего бесстыдства совершенно не так, будто я ночью увидел эротический сон и нечаянно спустил (а со мной и такое случалось). Нет! От спермы все волосики на лобке и вокруг члена склеились в «сосульки»! И именно так у меня выглядел агрегат после того самого «контакта первого рода» со школьной уборщицей! А данная улика неопровержимо доказывала, что я ночью, находясь в бессознательном состоянии, трахнул свою будущую тёщу Люду! Хотя, какая на хрен тёща, ведь теперь Ирочки мне не видать, как собственных ушей!

Весь день я пытался вспомнить: как же всё произошло? Но, ни одного, даже самого слабого намёка или воспоминания у меня в голове не проскальзывало.

На следующее утро после моего побега из тёщиной кровати, Ира вышла на учёбу, но я старался не попадаться ей на глаза. Прошло ещё несколько дней, и она сама на перемене зашла в аудиторию, где у нас проходили занятия, и открыто спросила:

– Что случилось?

Не зная, как ей отвечать, я сформулировал расплывчатую фразу, рассчитывая на то, что если Люда захочет, то пусть рассказывает дочери свою версию того, что между нами произошло. Тем более что вспомнить мне решительно ничего не удалось.

– Когда ты ездила на похороны, я не знал о вашем горе, думал, что ты заболела, поэтому зашёл тебя проведать. Мы с Людмилой Николаевной очень странно поговорили, можно сказать, что даже повздорили. И теперь я думаю, что она на меня обиделась навсегда, и её родительского благословления, нам уже не получить никогда.

Ира моим словам удивилась, но дальше ничего выяснять не стала, так как ей тоже требовалось идти на занятия. А на следующий день она опять зашла ко мне и сказала:

– После лекций приходи к триста пятой, надо поговорить.

Зайдя в опустевшую аудиторию, я подошёл к Ире, она вдруг мне улыбнулась, поздоровалась и спросила:

– А почему ты не сказал, что вы с мамой поминали моего дядю и ты напился?

Я смутился, не зная, что и как Ире изложила её мама, и снова стал говорить общими, ни к чему не обязывающими, фразами:

– Да мы с тобой с тех пор и не говорили толком. Если уж на то пошло, я вообще не пью, а тут получилось случайно.

– А с чего ты взял, что она на тебя обиделась?

– Точно всего не помню, но я, по пьяной лавочке, как мне кажется, вёл себя не совсем прилично, на «ты» её называл, а потом вообще отключился и уснул.

– А мама сказала, что вы очень душевно пообщались, она поменяла мнение и стала намного лучше к тебе относиться! И ещё сказала, чтобы я непременно привела тебя сегодня в гости, если ты не испугался и не передумал!

Вот он какой, самый коварный вопрос! Чего мне следовало испугаться и о чём передумывать? Жениться на Ире, или же Люда подспудно имела в виду наши с ней сексуальные отношения? И о чём она на самом деле рассказала дочери? Нет, конечно, про наш ночной перепихон она наверняка умолчала – Ира бы, узнав такую новость, сейчас со мной не разговаривала. А что касается неприятных ощущений во время секса со мной, пока первый ребёнок не родится, могла и рассказать! Но времени на размышления не оставалось, и я почти сразу согласился, решив, что на месте разберусь!

Когда мы приехали, дома, кроме Людмилы Николаевны, оказались старшая Ирина сестра Вика и её муж Рома. В прошлые разы, когда я заходил в гости, их не заставал, а тут познакомились. Меня опять пригласили за стол. Формально они отмечали девять дней со дня гибели Ирининого дяди, но разговоры велись вполне жизненные, а не траурные. Опять меня напоили – по-другому и назвать нельзя, так как я вовсю отказывался, – но сначала со мной на брудершафт захотел выпить муж Вики, а потом и она сама. А когда Рома стал травить эротические анекдоты, Ира тихонько ушла в свою комнату, закрылась и больше не выходила. Через полчаса Вика повела укладывать спать своего перебравшего мужа, и застолье закончилось.

Мы с Людой остались вдвоём, она попросила меня помочь ей убрать посуду. Я согласился, но старался не смотреть ей в глаза, а если честно, то боялся предстоящего разговора. Естественно, я заготовил речь с извинениями за тот раз, когда мы спали вместе, но не торопился её произносить. А вдруг она ничего не заметила? Ведь водки она приняла не меньше меня, а потом, я тихо сбежал, и она не проснулась. Хуже если она забеременеет, ведь я наверняка тогда спустил в неё, не вынимая, но всё равно лучше не сознаваться до последнего!

Когда она вымыла, а я вытер насухо всю посуду полотенцем, Люда сказала:

– Хочу вокруг дома пройтись перед сном, а то голова кружится. Тем более, осень такая тёплая. Проводи меня.

Мы вышли за порог и стали спускаться по лестнице. Я с содроганием ждал начала неприятного разговора, но она молчала. На улице она взяла меня под руку, но повела не вокруг дома, а в парк. И только там, усадив меня на лавочку, она устроилась рядом и заговорила:

– Смотрю, ты какой-то напряжённый? Расслабься, всё нормально. Ничего страшного не случилось. В прошлый раз я сама тебя выебала, чтобы проверить, так что, не переживай.

Я уже собрался произносить заготовленную речь с извинениями, но заткнулся на полуслове и удивлённо спросил:

– Что проверить?

– Большой у тебя член, двадцать с лишним сантиметров в длину и больше пяти в диаметре. Поначалу я хотела просто размер посмотреть, но когда он у тебя встал, не сдержалась. Я давно мужика не имела, а тут такой хуина прямо у меня в руках, как устоишь! Тебе не понять, конечно. И я там же, на кухне, села на тебя сверху и поимела. А потом к своей кровати оттащила, раздела и рядом с собой уложила. Прижалась к тебе, а меня всю прямо трясёт от счастья. Ночью он ещё раз встал, и я снова тебя оседлала. Давно такого удовольствия не получала. Прощения у тебя просить не собираюсь. Захотела, сделала и ни о чём не жалею. И утром тогда с тобой ещё разок перепихнуться хотела. Я же к тому времени уже проснулась, но ты таким напуганным выглядел, что не стала тебя смущать и притворилась, что сплю.

Она замолчала, а я сидел до глубин мозга охреневшй и не мог поверить в реальность происходящего. Она меня сама, по собственной инициативе два раза трахнула, а я всё проспал? Нет, такого точно не бывает!

– Так вот, про мои исследования, – продолжила свою речь Люда. – Не подходит твой член для Ирочки. В смысле, сейчас он ей катастрофически велик, пока у неё всё не сформировалось. Да и нет у неё страстного желания начинать половую жизнь.

– Почему? – не понял я.

– По кочану, – усмехнулась Людмила. – По-разному всё у баб и у мужиков устроено. У вас, как только сперма течь начинает, появляется необходимость её регулярно сливать. А кому и как – природу такие мелочи не колышут. У девчонок же всё наоборот, сначала появляются мечты про ахи-вздохи под луной и прочие романтические сопли. А мысли о сексе приходят гораздо позже, когда они совсем вырастут и сформируются.

– И что же тогда делать? – промямлил я.

– Или ждать, когда она дозреет до интимных отношений, или, если тебе уж очень не терпится свой хер к делу пристроить, устроить компромисс.

Я хотел уточнить: что она имела в виду, но рот у меня так и не открылся. Мне показалось, что уже знаю ответ, но он мне точно не понравится. По-своему истолковав моё молчание, Люда прижалась ко мне и зашептала на ухо:

– Когда ты спал, и я тебя изучала, то поняла не только то, что твой член не подходит для Иры. Попробовав тебя два раза, я убедилась, что он очень хорошо подходит для меня. И так как я в прошлый раз от тебя получила огромное удовольствие, а ты всё проспал, думаю, что так поступать с тобой несправедливо. Поэтому, трахни меня прямо сейчас!

– А в чём компромисс заключается? – запоздало спросил я.

– Я отдам тебе в жёны Иру, но ты пообещаешь её беречь, а пялить станешь меня, пока она не дозреет. Ладно, слишком много текста, доставай свой агрегат!

Я, шокированный услышанным, так и продолжил сидеть не в силах пошевелиться. Люда, не дождавшись моей инициативы, сама расстегнула мне ширинку и достала член наружу. Чуть подёргав его, она вдруг наклонилась и принялась облизывать головку. От удовольствия у меня мурашки побежали по телу, и я непроизвольно застонал. Вынув мой член изо рта, Люда сказала:

– Теперь я слышу речь настоящего мужчины! А сейчас, засади мне, можно грубо и резко.

От такого наглого предложения голова у меня пошла кругом, язык вообще отказывался шевелиться. А она легла вдоль лавки и подняла ноги – юбка у неё оказалась широкой, а трусов, как выяснилось, она не надела. Не понимая, что делаю, на каких-то первобытных инстинктах, я пристроился над ней сверху и попытался вставить, но попасть у меня не получалось. Тогда она сама взяла мой нагло торчащий член в руку, поводила головкой по половым губам, раздвигая их, а затем направила его куда-то вглубь. Я чуть надавил, и он легко проник в нежные глубины женского организма. Под моим напором вагина растянулась, ласково, влажно и горячо обжимая мой орган со всех сторон. От нахлынувшего удовольствия у меня опять побежали мурашки, я двинулся раз, другой, и вдруг, словно сорвавшись с цепи, стал тыкать с такой скоростью, на какую только оказался способен, стараясь вогнать его как можно глубже. Люда принялась постанывать и подвывать, и вдруг схватила меня за плечи, притянула к себе и закричала. По моим яичкам пробежала щекотная волна, я понял, что больше не в силах сдерживаться, и тоже стал кончать. Наверное, во время оргазма я кричал, так как, придя в себя, услышал, разносящиеся по прохладному воздуху парка, милицейские свистки. Мы наскоро привели себя в порядок и через кусты побежали на выход.

Когда мы вернулись и поднялись на третий этаж, Люда тихо открыла дверь своим ключом, чтобы никого не беспокоить, так как дома все уже спали. Она постелила мне на диване в большой комнате, пожелала спокойной ночи, поцеловала меня, дала подержаться за голые сиськи и ушла спать к себе в комнату.

На следующее утро я проснулся от того, что Люда лежала рядом со мной, положив мне голову на живот, как на подушку, и легонько водила по торчащему члену пальчиками. От яичек до самого кончика, затем вниз, не касаясь, и опять вверх, приятно щекоча. А ещё я внезапно понял, что она его разглядывает и получает удовольствие от самого процесса созерцания! И мне сразу вспомнилось одно слово, сочетающее оба её действия: любуется! Вот уж о чём никогда не мечтал, так о таком отношении к моему агрегату! Хотеть его, чтобы засунуть себе куда следует, я понимал, а подобные нежности меня сильно удивили и порадовали! Ощущая разливающееся по телу блаженство, я глубоко вздохнул и потянулся, чтобы обнять мою Людочку, как вдруг резко вскочил:

– Подожди, нас же могут увидеть!

– Никого нет дома, все ушли – кто на работу, кто в институт. И у нас с тобой есть чуть больше часа времени, чтобы поласкать друг друга.

Услышав столь радостное известие, я пододвинулся к ней поближе, намереваясь тут же воткнуть, но она вдруг откинула одеяло в сторону:

– Подожди, я хочу, чтобы ты меня изучил и с каждым кусочком моего тела познакомился. Как я тебя в первую нашу ночь изучала. Потрогай, погладь, поцелуй, язычком пошали. Вытворяй, всё, что тебе хочется, если нечаянно сделаешь больно, я потерплю.

Я сначала даже ушам своим не поверил. Не исподтишка, как мы на речке подглядывали за голыми бабами, когда они переодевались, а в открытую, вблизи и при хорошем освещении? А ещё и лапать позволяют где и как хочешь? Да я даже мечтать о таком не мог, поэтому «придержал своего жеребца» и приступил к изучению.

Первыми мне под руки попались её сиськи, они хоть немного и отвисали, но оказались большими, чрезвычайно мягкими, податливыми и одновременно упругими, а соски и ореолы, наоборот, твёрдыми. Даже ладоням щекотно стало, когда я их мял, а уж как они меняли форму в моих руках – просто чудо! Я их потискал, стал целовать одну и так присосался, что отрываться не захотелось. Люда застонала и попросила:

– И вторую так же. Ей тоже хочется!

Поцеловав и второй сосок, я сразу опустился вниз, поняв, какую частичку её тела хочу изучить следующим пунктом программы, Люда хихикнула и раздвинула ножки. От волосатого треугольника пахло шампунем и свежестью – наверняка перед тем, как идти ко мне, она зашла в душ. Я стал пальцами расчёсывать волосы на лобке, чтобы открылись половые губы, но она мне подсказала:

– Возьми двумя руками за волосики и потяни в стороны. Сильнее, чтобы всё раскрылось! Хорошо видно?

Так близко широко раскрытую пизду я не видел никогда! В плохом качестве на фотографиях и в порнофильмах много раз наблюдал, но настолько детально, да чтобы мне её намеренно показывали – ни разу! Вспомнив про развратные видео, мне тут же захотелось изобразить что-то подобное самому. Встав на колени рядом с заветной щелью, я открыл головку члена и прислонил её к маленькому клитору. Попробовал поводить ей вверх-вниз, член гнулся с трудом, отвердевая всё больше. Не в силах сдерживаться, я опустил его пониже и вогнал во влагалище по самые яйца и, как тогда на лавке, принялся, что есть силы, втыкать с максимальной скоростью и амплитудой!

Люда радостно рассмеялась:

– Какой же ты несдержанный, агрессивный и сексуальный! Как мне всё нравится! Да! Возьми меня! Впендюривай, натягивай, трахай! Я вся твоя!

И вдруг она закричала, затряслась, впиваясь мне пальцами в плечи. И снова её крик мне послужил сигналом, член у меня дёрнулся раз, другой, третий, четвёртый, пятый, выстреливая тягучие струи спермы в самые глубины её влагалища.

Я ещё немного полежал сверху и пристроился рядом с ней на боку. Она тут же взяла опавший и ещё мокрый член в руку и стала его легонько сжимать и гладить. А потом повернулась ко мне и прошептала в самое ухо, так, что стало щекотно:

– Неисследованными остались бёдра, ляжки, коленочки и ягодицы. С чего хочешь продолжить?

Повторное обследование её тела закончилось ещё одним обоюдным оргазмом, только на сей раз она мне показала позу «на боку между ножек».

В отведенный нам час мы не уложились, поэтому пришлось собираться бегом и уходить, не позавтракав. Мы вместе дошли до автобусной остановки и дальше поехали в разные стороны – она на работу, а я в институт. И хоть я попал только на последнюю пару, но сразу взял у ребят конспекты, чтобы вечером переписать. За весь день я ни разу не вспомнил об Ире, и даже удивился, когда она подошла ко мне после занятий:

– Ты меня избегаешь?

– С чего ты взяла, вовсе нет, – попытался оправдаться я.

– Ты на меня обиделся?

Не зная, что отвечать, я ляпнул самое очевидное:

– Ты ведь сама ушла к себе в комнату, мне ничего не сказала и больше не появлялась. Я и подумал, что тебе со мной неинтересно.

– Да я до глубины души ненавижу, когда Ромка эту похабщину начинает рассказывать! Но тебе же понравилось? Ты ведь так хохотал!

– Ты что? Это же просто анекдоты, считай, современный народный фольклор!

– А я говорю – мерзость!

– И что же мне, по-твоему, следовало делать? Двинуть Роме под глаз?

– Нет, тоже встать и уйти из-за стола! Но ты остался и напился, как свинья!

– Да вовсе я не напивался вчера!

– Конечно, рассказывай сказки! Утром тебя хотела разбудить, зашла в комнату, а оттуда таким перегаром воняло, что я развернулась и поехала на занятия одна. Получается, что ты алкоголик? А говорил мне, что почти не пьёшь.

– Так и есть, только за компанию и по праздникам.

– А если Рома тебе предложит составлять ему компанию каждый день, ты станешь надираться постоянно? Я не люблю пьяниц, подумай хорошенько про своё поведение.

Сказала, не прощаясь, развернулась и ушла. Я минуту постоял, недоумевая, а потом плюнул и пошёл в общежитие переписывать конспекты.

Закончив с учёбой, я вышел на улицу прогуляться – погода и правда стояла великолепная! А ещё мне хотелось обдумать сегодняшнее утреннее, даже не знаю, как назвать, откровение, наверное? Ведь не смотря на то, что Люда в свои сорок лет выглядела на тридцать пять, я раньше всё равно воспринимал её «старухой». Тем более, она мать моей невесты, как я мог к ней относиться по-другому? Вчера вечером, хоть я и получил огромное удовольствие, но пьяный, в темноте, на улице, не очень осознал, что между нами произошло. Но сегодня утром у меня всё перевернулось с ног на голову, Люда у меня вдруг перестала ассоциироваться с женщиной старшего поколения, превратившись в ласковую и развратную подружку. А Ира, к моему огромному удивлению, в мыслях отошла на вторые роли. Ведь в плане секса я получил с Людой намного больше самых смелых моих ожиданий, и мне понравилось абсолютно всё! Я даже чуть не подумал: а зачем мне теперь нужна Ира, когда без обязательств с женитьбой можно получать такие наслаждения? Но сразу отогнал от себя эту мысль, как крамолу и ересь чистой воды. Ведь если с её матерью у меня получается столь сказочное наслаждение, что до сих пор от удовольствия легонько трясёт, то насколько приятнее станет мне с Ирой! Единственно, наша связь с Людой казалась мне зыбкой и непостоянной, то есть, я не мог запросто приходить к ней каждый день и трахать. Предложенный ей «компромисс» прекрасно раскладывал всё по полочкам, и женитьба на её дочери как раз могла закрепить наш с Людой существующий сексуальный статус-кво. А уж когда Ира дозреет, то я впендюрю и ей по самое не балуйся! Решив для себя все моральные проблемы и угрызения совести, я успокоился.