Текст книги "Домик на побережье"

Автор книги: Сара Вуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Триш сосредоточенно мыла посуду. Не займись она уборкой, наверняка бы расплакалась, а она не из тех, кто легко сдается.

Черт его возьми! – проклинала она Адама. Ее отказ привел его в ярость. Луиза была ему глубоко безразлична, и именно поэтому Триш едва снова не поддалась соблазну.

Она нетерпеливо смахнула навернувшуюся слезу. Желание соблазнить ее превратилось для него в какую-то навязчивую идею. Он опасный волокита без чести и совести.

И он ненавидит Брайхер. Задыхается на этом крохотном островке. Ему пора возвращаться в свой мир.

Но в то время, когда она оттирала и чистила, тело продолжало дразнить ее. Триш то и дело останавливалась, мечтательно глядя перед собой, вспоминая, как он целовал ее, запах его тела…

Так она и стояла, погруженная в свои романтические грезы, когда вошел Адам. Стоило им обменяться взглядами, как недавняя страсть пробудилась вновь. Словно чиркнула спичка и пламя вспыхнуло с новой силой.

– Катер будет через полчаса, – проговорила она безжизненным голосом.

– Триш, – негромко произнес он, – я бы хотел поехать с тобой. Конечно, не для того, чтобы разговаривать с Тимом, – поспешил объяснить он, заметив, что она хочет возразить. – Просто прогуляться по острову Святой Марии. Проведать бабушку.

– Ты можешь ехать куда захочешь, я не могу тебе запретить, – холодно отозвалась она и вышла.

Адам сидел на носу «Фальдора», задумчиво глядя на морскую гладь. Смущенная его молчанием, Триш отправилась в капитанскую рубку поболтать с Кеном, старательно избегая расспросов, касающихся высокого темноволосого незнакомца, что сопровождал ее.

Поднявшись на пристань, они молча направились в город.

– Справочное бюро для туристов там, – сказала Триш, словно рядом с нею был незнакомец. – Они объяснят, как пройти в больницу. Встретимся там. – И смущенно добавила: – Бабушка обрадуется. – Адам молча кивнул, и Триш продолжала, чувствуя себя все более неловко: – Тим работает в магазине «Подарки». Тебе туда лучше не ходить.

– Конечно. – Он заколебался и добавил: – Я знаю, что тебя ждет нелегкий разговор.

– Но это необходимо. Я не люблю его. Он должен знать, чтобы устроить свою жизнь без меня.

– Я знаю. Не расстраивайся. Коснувшись на прощание ее руки, он зашагал прочь.

Триш смотрела ему вслед. В походке Адама чувствовалась какая-то напряженность. Вздохнув, Триш повернулась и пошла в город. Чем ближе подходила она к магазину, тем сильнее билось от волнения сердце. Однако внутри никого не оказалось. Лишь после того, как она дважды настойчиво постучала по прилавку, появился Тим. Волосы его были взъерошены, он вытирал губы платком.

Не успела она поздороваться, как вышла продавщица – помощница Тима. Она была не из местных, приехала на лето немного заработать. И, судя по всему, не только за этим. Помада на ее губах была смазана, короткий топ сидел криво. Триш не верила своим глазам.

– Привет! – сказал Тим, краснея до самых корней своих светлых волос.

Неверность Тима ошеломила Триш. Но она тут же вспомнила, что ее можно упрекнуть в том же. Подойдя к Тиму, она взяла его за руки, при этом продавщица не спускала с нее недоброго взгляда.

– Все в порядке, – проговорила Триш, неожиданно ощутив свободу. – Не волнуйся. Ведь наши с тобой отношения начались сами собой. Ты можешь…

– Нет! – воскликнул он. – Не надо так!

– Мы никогда не испытывали слишком сильных чувств друг к другу, – ласково проговорила она. – Ведь мы всегда могли подолгу обходиться друг без друга. Это не любовь.

– Возможно, – признал он. – Нет. Наверное, ты права. – Он улыбнулся. Затем тревожно взглянул на нее. – У тебя кто-то есть?

Триш ответила не сразу. Будет проще, если она скажет «да».

– Есть некто, кто клянется, что без ума от меня… – с усмешкой начала она.

– Все мужчины – лжецы, – презрительно заметила продавщица.

Триш вышла на улицу. Все оказалось проще, чем она предполагала.

Проходя по городу, приветствуя старых друзей и перебрасываясь шутками, Триш размышляла о том, как сильно изменилась ее жизнь. От прежней Триш не осталось и следа. Адам перевернул весь ее мир с ног на голову, открыв глаза на то, чего она в себе и не подозревала.

Ее непреодолимо влекло к Адаму. Хотелось быть с ним, видеть его, слышать его голос. И это было вовсе не к добру. Нужно было немедленно что-то предпринять, как-то излечиться от этого наваждения.

Как только они вернулись из больницы, она показала ему факс от Луизы. Адам прочел, на лице его отразилось искреннее изумление.

– Это ложь! – хрипло сказал он. – Триш, ты ведь не веришь этому?

– Сомневаюсь, что она стала бы придумывать такое, – проговорила она ледяным тоном.

– Я убью ее! – пробормотал он. Затем подошел к Триш и встряхнул ее за плечи. – Когда ты это получила?

– Ты ходил на пристань за какой-то посылкой…

– Которой не было. Она все подстроила! Позвонила, изменила голос и выманила меня из дома в надежде, что ты окажешься рядом и прочтешь факс…

– Она звонила…

– Еще бы! Чтобы убедиться, что фальшивка достигла адресата! – Он пристально посмотрел на нее. – Я сказал ей, что я чувствую к тебе. Она поступила низко. Клянусь тебе, я не лгал! Мы с Луизой не помолвлены. Я хочу быть с тобой! Черт возьми, Триш, неужели ты сама не видишь?

Голос его едва не сорвался. Триш тоже разволновалась, видя его отчаяние. Сняв трубку, Адам набрал номер.

– Луиза, – глаза его потемнели от гнева, – перестань вредить мне! Ничто не разлучит меня с Триш, слышишь? Либо ты сейчас же скажешь ей правду, либо я обвиню тебя в клевете, и ты не только разоришься, но вообще никогда не сможешь найти работу! – Минуту он молча слушал, потом передал трубку Триш.

Луиза плакала.

– Не надо так огорчаться, – расстроенно проговорила Триш.

– Огорчаться? Маленькая дрянь! Ты увела его у меня! Ведь он был моим, слышишь, моим!

Было ясно, что между ним и Луизой все кончено. Минуту та продолжала бушевать, затем подтвердила, что помолвка расторгнута. И Триш повесила трубку.

Адам глубоко вздохнул.

– Думаю, нам надо поговорить. Давай сходим пообедать. А сейчас, извини, мне надо прийти в себя. – С этими словами он вышел из комнаты.

Теперь Триш задумалась всерьез. Итак, он свободен. И они могут быть вместе. Она попыталась представить это себе, но не сумела. Что бы ни говорил Адам, но жизнь на острове не для него. Чем он будет заниматься? Кормить цыплят и помогать печь печенье? Он же умрет от скуки. Не успеешь оглянуться, как они возненавидят друг друга. И тогда он сбежит, как ее отец, а ведь тот даже не был горожанином.

И ее сердце будет разбито.

Если, конечно… Она задумалась. Больно закусила губу. Нет. Не выйдет. Но мысль прочно засела у нее в голове. Соблазни его, упрямо твердил внутренний голос. Если это все, чего он хочет, он потом уедет. И больше не будет угрожать твоему спокойствию, да вдобавок будет о чем вспомнить.

На ней было элегантное платье с глубоким вырезом и облегающим лифом, подчеркивавшим высокую грудь. Адам изо всех сил старался сосредоточиться на стоявшей перед ним тарелке с креветками или на виде из окна ресторана гостиницы, но это ему не слишком удавалось.

– Ты очень молчалив, – заметила она. В глазах ее был какой-то необычный блеск.

– Это из-за работы, – солгал он. Решил, что если поломать несколько часов голову над новой компьютерной программой, которую он собирался запустить, то он сумеет хоть ненадолго перестать думать о восхитительном теле Триш.

Она наклонилась вперед, и Адам уловил слабый чарующий аромат ее духов.

– Неужели на Брайхере и вправду есть человек, которому нужна твоя помощь?

– Нет. Но я не солгал. Я лишь сказал, что на острове может оказаться такой человек.

– Значит… тебе больше незачем здесь оставаться?

– Только из-за тебя. Незаконченное дело, о котором я говорил, – это ты.

– Тем более ты можешь завтра уехать.

– Не раньше, чем получу то, за чем приехал.

Казалось, она осталась довольна.

Встретив взгляд ее синих глаз, Адам едва не потерял голову. Что-то необычное было в ней этим вечером. Ее красота завораживала. И… на ее губах появилась кокетливая улыбка. Адам замер: она открыто заигрывала с ним.

– Вижу, тебе не хочется доедать пудинг, – сказала она, слегка касаясь его руки. – Может, пойдем выпьем кофе?

Не дожидаясь ответа, она вытерла губы салфеткой и встала. Адам по привычке отодвинул стул, помогая ей выйти из-за стола, и лишь потом ему пришло в голову, что не слишком разумно подходить так близко к огню.

– Обед был превосходный. Спасибо, что пригласил меня.

– Спасибо тебе, что согласилась составить компанию, – пробормотал он, лихорадочно размышляя, что подумают официанты, если он обнимет ее за талию и поцелует эти пухлые алые губки.

Прежде чем он успел решиться на этот рискованный шаг, она повернулась и быстрыми шагами направилась к выходу. Все взгляды устремились ей вслед, и Адам ощутил невольную гордость. От нее и впрямь нельзя было отвести глаз.

Они выпили кофе с пирожными и теперь сидели у окна, выходившего на озеро. За ним, залитое светом заходящего солнца, виднелось море, горизонт выделялся на фоне заката четкой темно-синей линией.

– Отсюда мы сможем полюбоваться на закат, – сказала Триш, закидывая ногу на ногу.

Адаму пришло в голову, что, хотя закат, возможно, и избитое клише, по крайней мере у него будет предлог не смотреть на эти восхитительные ноги.

– Потрясающе! – Пожалуй, можно было и не выражать столь бурного восхищения. Над озером летали ласточки, почти касаясь водной глади. Адам сделал вид, что поглощен созерцанием пейзажа. – Что это за птица?

– Погоныш! – воскликнула она. – Молодец! Погоди-ка… – Нагнувшись, она достала бинокль, очевидно забытый кем-то или предусмотрительно оставленный официантом, и поднесла к глазам. – Хочешь посмотреть? – Она подошла, села на край его кресла и, не снимая с шеи бинокль, наклонилась к нему. – Уже сумерки. Тебе видно?

Он пробормотал что-то в ответ, думая лишь о том, как она близко. Притворившись, что и вправду смотрит на злополучную птицу, он поскорее вернул бинокль.

– Тебе… тебе ведь совсем неинтересно, да? – расстроенно проговорила она, возвращаясь на место.

– Прости. Я задумался. – Он виновато улыбнулся, и этого оказалось довольно.

Вот что всегда нравилось ему в Триш: она никогда не обижалась и не хныкала. Она вообще… Он в отчаянии пытался справиться с нахлынувшими чувствами, буквально разрывавшими его на части.

– Адам, что с тобой? У тебя было такое лицо. О чем ты думал?

– Что ты самая красивая… – Он смущенно умолк. – Может, пойдем?

Оказавшись на улице и ощутив прохладу, она зябко поежилась.

– Ты не взяла ничего накинуть? – удивился он.

– У меня же есть ты. – Она вызывающе взглянула на него.

– Конечно. – Он принялся стаскивать пиджак, но она остановила его и потянула за руку.

– Обними меня.

Разве мог он не исполнить ее просьбу? Они стояли обнявшись и молча смотрели на закат. Адам слушал, как бьются о скалы волны, вдыхал пьянящий морской воздух, прижимал к себе любимую женщину, и ему казалось, что никогда в жизни он еще не был так счастлив.

Было бы так естественно повернуться и поцеловать ее, как только огненный шар исчезнет в окрашенных закатом морских волнах. Он мог бы стоять так вечно, касаясь ее нежных губ, ощущая исходящий от них аромат миндальных пирожных, которые они ели на десерт.

Адам не спешил. На этот раз он сумеет сдержаться. Да, он и так уже сильно возбужден. Но у него железная воля. Он должен это сделать, если и вправду хочет завоевать ее любовь и доверие, не став при этом пленником своих чувств.

– Пожалуй, нам пора домой, – сказал он, когда она начала слишком страстно отвечать на его поцелуи.

– Да. – Ее глаза возбужденно сверкали.

Адам нахмурился. Она надеялась, что они займутся любовью. Хотела этого. Чтобы обезопасить себя, он принялся болтать о пустяках, пока они в обнимку шли по дороге к дому.

– Думаю, завтра я поеду в Лондон. Есть кое-какие дела.

– Не получится, – ответила она, вдруг поежившись. – Завтра воскресенье. В воскресенье катера не бывает.

– Совсем? – изумленно воскликнул он.

– Совсем. И воскресные газеты приходят только в понедельник.

– Что ж, поеду в понедельник. И без газет тоже как-нибудь обойдусь.

С расстроенным видом Триш высвободилась из его объятий.

– Ты скучаешь по городской суматохе, да? Даже Труро показался тебе мал. Ты перебрался в Лондон.

– Я переехал, потому что хотел избавиться от воспоминаний, связанных с тем домом. – Он остановил ее и мягко развернул к себе. – Воспоминаний о тебе, Триш. Поэтому я уехал. Я плохо представляю, каково жить в таком месте, как это. Но хочу попытаться. Ты думаешь, я готов с радостью броситься назад, чтобы подышать выхлопными газами или застрять в очередной дорожной пробке, но нам с Луизой надо поделить дело, как бы я ни злился на нее. Надо думать и о бизнесе. Не забывай, что она мой партнер.

– А я подумала… Из-за меня? Ты уехал из-за меня? – Она изумленно взглянула на него, и он бережно обнял ладонями ее лицо.

– Послушай, Триш. Давай заключим договор. Я расскажу тебе кое-что о себе, а ты объяснишь мне, почему, когда я сказал, что собираюсь уехать, у тебя сделалось такое лицо, словно ты только что проглотила лимон.

– Идет, – усмехнулась она.

Он поцеловал ее маленький, аккуратный носик.

– Когда ты уехала четыре года назад, я был в отчаянии. Сам не знаю, чего я ждал, но где-то в глубине души мне, видимо, казалось, что ты всегда будешь рядом. И вдруг, только потому, что я повел себя как избалованный ребенок, увидевший шоколадку, ты взяла и уехала.

Он умолк. В памяти у него возникли другие воспоминания. Но тогда он был так молод и воспринимал все слишком остро. Сжав зубы, он выбросил эти мысли из головы.

– Я думала, ты поцеловал меня, потому что тебе было плохо и хотелось кого-то обнять. А уехала, потому что мне было стыдно оттого, что…

– Я поцеловал тебя, потому что мне давно этого хотелось, а в тот момент я просто не сумел удержаться. Единственное, о чем я жалею, – что не сказал тебе сразу о своих чувствах. Я ужасно скучал по тебе. Без тебя дом сделался пустым. Я работал день и ночь. Не обращал внимания на Стивена. Гнал от себя Петру. Это она посоветовала переехать в Лондон. И вскоре я так увлекся работой, что мысли о тебе отошли на второй план, а я был занят только тем, как сделать свою фирму одной из лучших в стране. Работа – хорошая замена любви, Триш. Я жил ради своего дела и даже не замечал, как мне тебя не хватает. Здесь мне нравится гораздо больше, правда.

Она поцеловала его руку, потом прижалась к его груди и обняла его.

– Я рада, что тебе нравится Брайхер.

– Я и не думал покидать остров дольше чем на один день. И буду счастлив вернуться сюда снова.

К удивлению Адама, она обвила руками его шею, радостно глядя в глаза.

– Не представляешь, как мне дороги твои слова, – прошептала она, целуя его в губы.

– А теперь ты расскажи мне, почему тебя так пугают мои визиты на материк? – спросил он, отстраняясь. – Неужели и дня не можешь прожить без того, чтобы не лицезреть мою противную физиономию?

– Конечно, дело не в этом. Это проклятие островитян. Встречаешь кого-то, и этот человек думает, что жизнь на острове ничем не отличается от того, к чему он привык, – просто больше воды. Но это не так. Все это не так. Все гораздо серьезнее, и мы с недоверием относимся к людям, утверждающим, что им по душе наш образ жизни.

– Мне нужна ты. Где ты живешь, не имеет значения, – осторожно заметил он.

– Имеет. Для меня было бы важнее, если бы ты прежде полюбил Брайхер, – со вздохом сказала она. – Взять хотя бы моего отца. Он тоже приехал с материка. Вечно сбегал куда-то, ездил к друзьям. На острове он чувствовал себя в западне. Однажды он позвонил и сказал, что встретил другую женщину в Плимуте и просит развод. Мама была в отчаянии.

Он погладил ее по щеке, чувствуя, как сердце сжимается от боли.

– И ты думаешь, что другие поступят так же?

– Я смотрю на вещи реально. И ничего я не думаю. Наша жизнь очень сильно отличается от твоей, и к ней нелегко привыкнуть.

– Я попробую, – отозвался он. – Я знаю, что ты никогда не уедешь отсюда. Так что придется мне привыкнуть. Я хочу доказать, что не боюсь испытаний.

Закрыв глаза, она облегченно вздохнула. Он поцеловал ее сомкнутые веки. Триш проговорила с печальной улыбкой:

– Как узнать, что человеку можно доверять?

– Понаблюдав за ним некоторое время, – ответил он. Это далось нелегко! Ему хотелось сказать: «В постели и позабыв все свои страхи!» Но не так он глуп. Адам нарочито зевнул. – Устал! Все этот морской воздух. Мне нужно немного поработать на компьютере, а потом пораньше лягу спать. Надеюсь, ты не против?

Триш пребывала в недоумении. Почему-то ее план соблазнить Адама потерпел провал. Начало вроде было удачным, но потом все пошло наперекосяк. Как только они оказались дома, он облегченно вздохнул и попросил разрешения сварить какао.

Какао! Она стоит посреди кухни в своем самом соблазнительном наряде, а он весело щебечет что-то о бодрящих прогулках на свежем воздухе или расспрашивает, чем отличаются мидии от устриц.

Сбросив свой сногсшибательный наряд, включавший также и ее самые симпатичные трусики, Триш тяжело опустилась на кровать. Все же следовало признать, что они немного продвинулись вперед. Он сказал, что намерен остаться. Но можно ли этому верить?

Она в сотый раз взбила подушку. Бесполезно. Все равно не уснуть. Нужно выпить какао.

При свете луны, проникавшем в комнату через распахнутое окно, она встала с постели. Увидев в зеркале отражение своего обнаженного тела, поразилась его необычайной чувственности. Губы ее раскрылись, груди набухли, и ей хотелось, чтобы Адам мог насладиться ею. Это желание читалось в каждом плавном изгибе ее тела и в том, как блестели ее глаза.

Негодуя на себя, она завернулась в старенький халатик и спустилась вниз. Но пить какао вдруг расхотелось. Понадобится хорошая физическая зарядка, чтобы унять бушевавшую в ней страсть.

Она распахнула дверь. Прохладный бриз обвевал ее тело. Триш босиком пробежала к берегу. Сбросила халат, глубоко вдохнула, прежде чем нырнуть в море.

Вода была ледяная. Ничуть не смутившись, она с радостным смехом перевернулась на спину и поплыла, восхищенно разглядывая огромный темный купол ночного неба и звезды, которые словно подмигивали ей.

– Господи, Триш! Что…

Триш резко обернулась.

– Адам! – испуганно вскрикнула она.

– Что ты здесь делаешь? – ошеломленно спросил он.

– Я… решила искупаться! – Вопрос показался ей несколько странным.

– Зачем?

– Неужели неясно? – сердито бросила она. – Я устала за тобой увиваться! Весь вечер пыталась соблазнить тебя, а ты ни в какую! Вот и решила немного охладиться. Понял?

– Тогда плыви сюда, русалка.

Нежно обняв ладонями его лицо, она поцеловала соленые от морской воды губы, затем жадно впилась в них. Их языки сплелись, подражая акту любви, и Триш позабыла обо всем.

– Адам, Адам! – отчаянно выдохнула она.

– В чем дело, любимая? – жарко прошептал он ей на ухо.

– Я не могу больше!

– Дорогая!

Он осторожно выпустил ее, ноги коснулись песчаного дна. Они вышли на берег и легли. Адам накрыл ее своим телом. И снова начал целовать, заставляя вскрикивать от неутоленной страсти.

– Адам! – С ее уст сорвался жалобный стон, который он тут же заглушил поцелуем. – Возьми меня, Адам! – яростно приказала она. Глаза ее сверкали. – Прямо сейчас!

Теплый ночной воздух успел обсушить их кожу. Чувствуя, что она любима и желанна, Триш изогнулась, каждым движением и блеском затуманенных глаз говоря ему: сейчас.

В тот миг, когда он овладел ею, нежно, но настойчиво, она вздрогнула и молча прижалась к нему. Она любила. Обожала. Боготворила. Всем своим разумом, душой и телом.

Вихрь ощущений захватил ее, поднимая на волну восторга, а затем низвергая в темную, бездонную, как морская пучина, пропасть.

– Дорогая. – Он лег рядом, положив голову на траву.

Она улыбнулась, не говоря ни слова, восхитительные ощущения переполняли ее. Счастье было столь огромно, что его просто невозможно было выразить словами.

– Пойдем, – сказал он наконец, пробуждая ее от дремы.

– Угу.

Он поднял ее, перенес в дом и уложил в постель. Затем она ощутила рядом с собой тепло его тела, и он натянул на нее простыню. Это было чудесно. Его любовь окружала ее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На рассвете Триш проснулась, чувствуя, как в душе нарастает тревога. Адам сидел на подоконнике, и что-то в его напряженной позе заставило ее сердце испуганно забиться. Она лихорадочно пыталась сообразить, в чем дело.

– Если ты не знаешь, как помягче сообщить мне, что решил уехать, – начала она с напускным безразличием, – можешь не волноваться. Собирай свои вещи, и, думаю, я все пойму.

Он вздрогнул, когда она заговорила, словно забыл о ее существовании.

– Я не собираюсь уезжать, – резко произнес он.

Сердце Триш замерло, затем забилось с бешеной скоростью. У нее словно камень с души свалился.

– Ты продрог, – проговорила она тоненьким голоском.

И, с горечью сознавая, как сильно его любит, Триш встала с постели, завернувшись в простыню, и подала ему синее махровое полотенце.

– Спасибо. – Поймав ее руку, он крепко сжал ее в ладони, но так и не взглянул на нее.

– Это правда, что ты беременна? – Когда она утвердительно кивнула, Адам покачнулся и схватился за спинку стула. – Наш ребенок. – Он провел дрожащей рукой по лицу.

Прижав ладони к животу, она закрыла глаза. Ясно, что он не хочет иметь с ребенком и с ней никаких дел. Его страсть остыла. Что ж, лучше горькая правда.

Желая покончить со всем этим как можно скорее, она вскочила и, едва сдерживая слезы, начала выбрасывать из шкафа его вещи.

– Прекрати! – крикнул он.

– Нет! Уходи! Я люблю тебя, а тебе нет до меня дела, и это убивает меня, Адам!

Чемодан лежал на шкафу. Привстав на цыпочки, Триш стащила его вниз, но Адам схватил ее, и оба повалились на пол.

Он прижал ее к полу. Крепко поцеловал. Сжал ее запястья, не давая вырваться. Он на мгновение отнял губы, она лежала не шевелясь, чувствуя такую боль, что невозможно было дышать. Он покрыл поцелуями ее залитые слезами глаза и щеки, затем отпустил ее. Триш вскочила.

– Триш, – Адам поднялся вслед за ней, силясь справиться с новыми для него эмоциями, – ты не так все поняла. Мои чувства к тебе абсолютно серьезны. Ты нужна мне…

– Тебе нужен секс!

– Да! – Глаза его сверкали. – Я не могу спокойно смотреть на тебя, ты это знаешь! Но я также много раз говорил тебе, как ты нужна мне и как сильно я люблю тебя…

– Ты никогда не говорил, что любишь! – воскликнула Триш, растерянно закусив губу.

– Люблю. – Он поцеловал ее. – Люблю. – Новый поцелуй. – Люблю. – Их губы соединились. – Это я во всем виноват, – со вздохом сказал Адам. – Не хотел торопиться. Думал, буду ухаживать за тобой как подобает. Хотел, чтобы мы стали друзьями. Но… ты завладела всеми моими мыслями, моим сердцем, моей душой, – хрипло сказал он, приподнимая за подбородок ее голову и глядя ей в глаза. Она слушала с испугом и восторженным трепетом. – И я никак не мог прийти в себя, когда понял, что ты ждешь ребенка. А ты бы так и не призналась, если бы я не спросил?

– Не знаю, – честно ответила Триш. – Если бы поняла, что ты со мной просто играешь, тогда, наверное, нет. Я не хотела обременять тебя. Да и сейчас не хочу. Я не до конца в тебе уверена, Адам, – призналась она. – Ты же все держишь в себе.

– Какой уж есть, – резко проговорил он. Лицо его приняло уже знакомое ей замкнутое выражение, и в глазах мелькнула боль.

Этот взгляд не давал ей покоя. Она любила его и потому хотела знать причину. Однажды она все выяснит. Его страсть превратится в любовь, поклялась себе Триш. И тогда эта боль пройдет.

– Для меня важно, чтобы ты делился со мной своими чувствами.

– Это не всегда возможно. Других ты любишь безо всяких условий. Бабушка наверняка тебе порой надоедает, но это не имеет значения. Кристин нередко выходила из себя, а ты оставалась веселой и любящей. Я всегда восхищался твоим умением видеть в людях доброе, не судить их строго. Почему бы тебе и со мной не поступать так же? Я хочу, чтобы наши отношения крепли. Ведь у нас теперь есть ребенок.

– У нас! – эхом повторила она, сияя от счастья.

– Прими меня таким, какой я есть, Триш.

– Со всеми твоими бородавками?

– Ты заметила! – с шутливым испугом воскликнул он.

От напряженности не осталось и следа. Пока ей этого довольно. Он предлагает все, что может, и говорит о будущем. Но не слишком ли много он приносит ей в жертву?

А как же городская жизнь с ее изысканным блеском и разнообразием?

– Ты многое теряешь, решая остаться со мной.

– Стресс, повышенное давление, неожиданный инфаркт?

– Да нет, дурачок! – Она улыбнулась, потом снова сделалась серьезной. – Ты всем жертвуешь, Адам.

– И с радостью. Чего стоит образ жизни, который может прикончить меня раньше, чем мне стукнет шестьдесят? Лишь когда после бега переходишь на шаг, понимаешь, как это приятно. – Он обнял ее. – Не спорю, это будет не просто. Я приехал сюда совсем недавно. Но чары острова уже успели на меня подействовать. Когда я уехал, то чувствовал себя не на месте. Может, мне не хватало тебя, но, по-моему, все гораздо глубже. А иначе как объяснить то спокойствие и радость, которые я испытал, стоило мне увидеть остров из окна вертолета?

– Мне так хочется тебе верить.

– А мне хочется, чтобы все у нас получилось!

– А как же твоя фирма? – неуверенно спросила Триш.

– С этим проблем не будет. Если понадобится, я в любой момент смогу поехать на материк. А делами без труда можно заниматься и отсюда.

– Откуда? – Она с тревогой взглянула на него. – Твоя комната мне скоро понадобится. А до конца сезона у меня еще столько заказов! Здесь тебе негде…

– Я найду место, не волнуйся.

– Но я не могу не волноваться. Ты так круто меняешь свою жизнь…

– А меня гораздо больше беспокоит другое. Если мы останемся вместе, разница в возрасте с каждым годом будет все заметнее. Ты уже полжизни потратила на то, чтобы ухаживать за другими. Тебя не пугает перспектива прибавить к ним еще и старого ворчуна?

– Если это ты, то нет. Но ты не будешь ворчуном. Я сумею тебя рассмешить.

– Это точно! – Он усмехнулся. – Так тебя и вправду не пугает разница в возрасте?

– Это меньшая из наших проблем, – вдруг посерьезнев, ответила она.

– Ты меня любишь? – тихо спросил он.

– Всем сердцем.

Он нежно коснулся ее губ.

– Это все, что я хотел знать. Все остальное не имеет значения. – Он поцеловал ее руку.

– Не уезжай завтра в Лондон! – вдруг сказала она.

– Мне и самому не хочется, но… я должен. – Помолчав, он сказал: – Триш, мне нужно сегодня поработать на компьютере. Не возражаешь, если я запрусь у себя в комнате?

– Возражаю, – честно ответила она, и Адам не смог сдержать улыбку.

Он проработал весь день, и она не мешала ему, только приносила иногда кофе и сандвичи. Наступил вечер.

– Ужин на столе. – Она заглянула в комнату. Адам смотрел на экран монитора, скрестив на груди руки, и Триш захотелось узнать, сколько же он сделал. И о чем задумался.

Ночью они занимались любовью, и она уснула в его объятиях. Прощаться утром на пристани было нелегко. Она прижалась к нему, стараясь скрыть, Как ей горько. Но он безошибочно угадал ее настроение.

– Я вернусь через пару дней. Буду звонить тебе каждое утро и каждый вечер. Постарайся не налететь на что-нибудь по дороге домой. У тебя в глазах туман. Надо бы протереть стеклышки.

Триш печально рассмеялась, и Адам зашагал к катеру.

Ею овладело острое чувство одиночества. Тишина вместо радостного смеха. Триш зашла в его комнату и зарылась лицом в мягкий шерстяной свитер, позабытый им на спинке стула.

Нельзя допустить, чтобы что-то встало между ними. Адам – любовь ее жизни. Без него все потеряет смысл. Аккуратно повесив свитер на место, она спустилась вниз. Нужно было сделать кое-что по дому, но все валилось из рук.

Она решила позвонить Петре: вдруг та окажется не на дежурстве. Петра работала медсестрой в больнице. Может, она сумеет объяснить, почему Адам так сдержан в проявлении чувств?

– Я передала твой привет мистеру Макро, – запальчиво сказала Триш, когда подруга взяла трубку.

– Отлично.

– Ах ты, негодница! Даже не думает просить прощения! Ведь ты знала, что это Адам!

– С какой стати мне вставать на пути влюбленных?

– Как это понимать? – изумилась Триш. – Слухи распространяются по воздуху?

– Ради Бога! Едва ли это страшная тайна! Он любит тебя…

– Ты уверена? – Сердце Триш отчаянно забилось. – Ты с ним говорила? Что ты сказала? Что он ответил?

– Послушай, глупая ты деревенщина, – с нежностью проговорила Петра. – Конечно же, он любит тебя! Это же ясно как день! Он сходит по тебе с ума с тех пор, как ты появилась на пороге нашего дома. Я знала об этом, мама знала, даже Стивен!

– Петра, перестань выдумывать! Он ведь не сказал…

– Но ему ведь это свойственно, правда? Адам предпочитает держать чувства в себе, – мягко проговорила Петра. – Он избегает всего, что может как-нибудь его ранить. Даже не пошел на мамины похороны, помнишь?

На память Триш пришли слова Адама. Поколебавшись, она спросила:

– Послушай, Петс, почему он женился на Кристин? Мне он говорил, что не любил ее, но что ему был нужен кто-то рядом. Как тебе кажется?

– Думаю, решил, как все подростки, уйти из семьи. Может, его бил отец. Или мать была пьяницей, а все родственники – наркоманы, – как всегда, переборщила Петра. – Не знаю! Мне было всего три года! Он ничего не рассказывал… Это довольно странно… он никогда не говорил о своей семье! Ни слова. Послушай, к тебе это не имеет никакого отношения. Он любит тебя, и точка. Ясно?

– Надеюсь, ты права!

– Еще как права! Ладно, а как твоя бабушка?

Поболтав еще немного с Петрой, Триш повесила трубку. Он любит ее! Теперь в этом не было никаких сомнений.

Два дня спустя она нетерпеливо топталась по пристани, от души желая, чтобы катер шел побыстрее.

– Адам! – радостно закричала она, едва заметив его на палубе. – Адам!

Широко улыбнувшись, он помахал ей рукой. Адам первый спрыгнул с катера, и Триш бросилась в его объятия.

Они простояли, обнявшись, так долго, что все пассажиры успели сойти и катер снова отчалил.

– Я так скучала по тебе!

– И я тоже скучал. Как ты?

– У нас все в порядке, – с нежностью проговорила она.

Оглянувшись вокруг, Адам провел ладонью по лбу и прижал пальцы к вискам.

– Как приятно снова вернуться. Голова раскалывается. Стивен дал мне таблеток, но они уже кончились.

– Я что-нибудь найду, милый. Пойдем пешком. Это тебе на пользу. А как Стивен?

– Мы повздорили. Нервы были на пределе, хотелось вернуться к тебе, а не сидеть и разгребать всю эту неразбериху в офисе. Луиза испарилась, прихватив важные документы. Она не появлялась два дня, только оставила записку: хочет, чтобы я выкупил ее долю. В общем, Стивен попался под горячую руку, и я накричал на него.