Текст книги "Пакс. Дорога домой"

Автор книги: Сара Пеннипакер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

10

– Он не приедет.

– Приедет, – ответила Вола, спокойно раскатывая тесто для печенья.

– Ни разу ещё не приезжал.

– Значит, сегодня будет первый раз. Его единственный внук завтра уезжает на целый месяц. Порежь мне вон ту морковку! И давай-ка накрывай на стол. На троих.

Питер переложил морковь на разделочную доску.

– С чего ты так уверена, что он примет твоё приглашение?

Вола присыпала раскатанное тесто мукой.

– А я его и не приглашала! Просто проинформировала, что ужин в шесть тридцать.

Ещё хуже, подумал Питер, а вслух сказал:

– Он не любит, когда ему указывают, что делать.

Вола пожала плечами и принялась вырезать стаканом кружочки.

– Ну, может, он и сердится, что ты решил жить здесь, а не у него. Но всё равно, ты же его единственный внук, его семья – так? А завтра ты уезжаешь. Значит, он приедет.

Питер тоже на это надеялся – иначе получится, что она зря хлопотала целый день. В печи запекалась утка, начинённая орехами и зелёным луком. Вчера Вола выкопала в огороде последнюю картошку и собрала первый горошек. С утра пораньше она погнала Питера к ручью – за кресс-салатом, а когда он вернулся, она уже сажала в печь пирог с персиками.

Сейчас пирог отдыхал на подоконнике. Его благоухание дразнило Питера весь день: даже когда он наверху, на крыше своей хижины, прибивал последние дранки, персиковый аромат плыл над дорожкой, струился – и чуть ли не манил его тонкими пальцами, как рисуют в мультиках.

Интересно, подумал он, а Вола помнит, что, когда он пришёл к ней год назад, голодный и со сломанной ногой, она накормила его персиками? Он умял тогда целую банку. А вечером в тот же день она ему рассказала, как в детстве выбиралась тайком ночью в сад, укладывала горку персиков себе на живот и ела их при луне.

Прошлым летом, когда созрели персики, он тоже в полночь выскользнул в сад. Луны не было, зато горели светлячки, видимо-невидимо, и он ел и ел спелые персики и был уже весь липкий от сока.

В ту ночь, впервые после расставания с Паксом, он дал волю слезам – всё равно их не видно, когда ночь и всё лицо в соке. В дом он вернулся на цыпочках. Вола не спала. Кажется, она поняла, что он плакал. Но ни о чём не спросила.

Теперь этот персиковый аромат его убивал: слишком много говорил он о доме, который Питер собирался покинуть. И о хозяйке дома, которую он обидел за то, что она предложила ему остаться навсегда. И он отвернулся от пирога.

– Не приедет, – сказал он снова. – Придётся самим ехать к нему завтра утром, чтобы он подписал разрешение.

– Приедет. – Вола задвинула противень в печь и плотно закрыла дверцу, будто обозначила: всё, конец дискуссии.

И она оказалась права. Спустя всего пятнадцать минут Питер услышал, как к дому подкатил старенький дедов шевроле и, чихнув и скрипнув, встал рядом с Волиным грузовичком. Питер подскочил к окну – убедиться. Потом окинул взглядом комнату.

В камине горел огонь, все масляные лампы тоже горели, отчего полировка мебели будто светилась золотом. Пол свеженатёрт воском, стол вычищен до блеска и уставлен Волиным праздничным фарфором, в жёлтом кувшине на каминной полке – целая охапка нарциссов. За окном в сумерках голубеют холмы.

Он открыл дверь и, стоя на пороге, наблюдал, как дед картинно распрямляет спину, будто сидел за рулём скрючившись. А потом начинает озираться. Питер с невольной гордостью представил, каково видеть всё это впервые. Вот бело-розовое цветение сада, вот зелёные аккуратные грядки на фоне красноватой земли. И дальше, за крепким сараем, – его собственная новая хижина.

Пока дед шёл по каменной дорожке к дому, Питер разглядел, что волосы у него аккуратно зачёсаны назад, а лицо розовое и гладкое – значит, заезжал после работы домой, чтобы принять душ и побриться.

– Ты приехал, – сказал Питер, хотя говорить это было глупо. – Я рад.

– Ненадолго, мне засиживаться недосуг, – проворчал дед. – Некоторые, знаешь ли, по утрам привыкли вставать на работу.

Он остановился на гранитной плите-ступеньке и заглянул в дверь с таким же удивлением, с каким смотрел и сам Питер, стоя перед этим порогом впервые год назад, – как будто ожидал, что внутри всё окажется в точности как снаружи, грубовато и примитивно.

– Входите-входите! – крикнула Вола из кухни. – Вы голодны, надеюсь?

Вот в этом Питер не сомневался. Войдя после работы домой, дед всегда в первую же минуту вскрывал пакет с чипсами и пиво, а уже потом подогревал себе какие-нибудь консервы на ужин. А у Волы в доме витали сегодня ресторанные ароматы.

Она сразу поставила на стол горячее и наложила им на тарелки столько, что подлива чуть не стекала с краёв. Пока дед ел, хозяйка вела светскую беседу – о погоде, о том, какие хорошие у Питера оценки в школе и как он организовал с друзьями бейсбольную команду. Дед кивал и жевал.

Вола разложила добавку – ещё по полной порции всего – и сказала:

– Стало быть, завтра.

Питер отодвинул вилку.

– Я его отвезу, – продолжала она. – Ваш внук заставил меня купить этот грузовик, вот как раз и пригодится. До водохранилища в Ландсбурге доедем, а дальше уж Питер будет двигаться вместе со своим взводом.

– Взводы у них, надо же! Тоже мне, воины. – Дед пренебрежительно отмахнулся. – Будто у них есть право так себя называть!

– А почему нет? – мягко спросила Вола.

– Я служил. Мой отец служил. Отец этого мальчика тоже служил. Настоящие воины – это… – Он потряс в воздухе сжатыми кулаками.

– Вола тоже служила, – сказал Питер.

Дед покосился вниз, на её ногу.

– Ну… – Он слегка сбавил тон. – Значит, поймёт, про что я. Воины – это… Это сила. А не какая-нибудь там кучка уборщиков-чистильщиков.

– А я думаю по-другому. – Вола проговорила это спокойным голосом. Ни вызова, ни осуждения в адрес того, кто видит всё иначе – не так, как она.

Питер в ней это ценил. Когда можно смотреть на одно и то же по-разному и не враждовать, это снимает напряжение. Однако в животе у него всё напружинилось, как не было уже год.

Вола взяла кувшин с сидром, наполнила бокалы, но не поставила кувшин на стол, а держала в руках.

– Это подарок, – сказала она, и Питер расслабился: кажется, они сворачивают с опасной темы. – Работа одного здешнего мастера. Я поделилась с ним дровами – у него все вышли, – а он дал мне этот кувшин. Это наша местная глина.

Дед Питера одобрительно крякнул.

– И вот я думаю, – продолжала Вола, – сколько лет ему понадобилось, чтобы научиться гончарному делу? И сколько часов ушло на создание этого кувшина? И сколько раз им пользовались, чтобы наполнить чаши?

Дед наклонился над своей тарелкой, Питер тоже взял вилку. Но Вола ещё не закончила.

– А теперь представьте: я швыряю этот кувшин о стену. Мне, конечно, придётся приложить силу, это да. Но разбить и сломать может каждый. Та сила, которую я уважаю, – в создании нового. – Она поставила кувшин на стол. Повернулась к Питеру и подняла свой бокал. – А ещё больше я уважаю тех, кто берётся возрождать старое.

Дед Питера перестал жевать. Помолчав, он нехотя кивнул.

– Кстати, – добавила Вола очень миролюбиво, – Питер будет осваивать там полезные навыки. Вы же знаете, теперь любой трубоукладчик – кум королю, а копатель колодцев – сам король. И в ближайшие годы так оно, видно, и останется.

– Ну, научиться какому-никакому ремеслу никогда не лишне, – примирительно пробормотал дед. Разворачивая салфетку, он нечаянно столкнул на пол ложку.

Питер откинулся на стуле и протянул руку к серванту за спиной. Не оборачиваясь, вытащил из ящика чистую ложку и положил рядом с дедовой тарелкой.

Дед взял ложку, но вид у него был такой, словно его ударили. И Питер вдруг увидел всю сцену глазами деда: в этом доме его внук чувствует себя так спокойно, что достаёт ложки из ящиков не глядя.

Это не мой дом! – хотелось крикнуть Питеру.

Вместо этого он сказал:

– Нужно, чтобы кто-нибудь из членов семьи подписал разрешение для лагеря. Ты – моя семья.

Это сработало. Питер увидел, как дедово лицо разгладилось от облегчения и, может быть, чуточку от гордости. Он обхлопал карманы, достал ручку, придвинул к себе напечатанное разрешение и поставил внизу подпись с росчерком в конце.

Потом все переместились вместе с персиковым пирогом на веранду, и Питер зажёг фонари. Пока они ели пирог, закинув ноги на перила и глядя, как тонкий месяц выплывает из-за холма, дед разговорился. Он рассказывал Питеру об опасностях, с которыми сам когда-то сталкивался на службе, и предупреждал об ошибках, которых следует избегать, – и это было так, будто бы он заботился о Питере, и это было удивительно.

Питер подозревал, что дедовские советы вряд ли ему реально чем-то помогут, но не прерывал его, а продолжал удивляться – потому что дед, его родной дедушка, вёл себя… да, вот именно, как дедушка.

– Береги себя, парень, – закончил дед. Потом встал, поблагодарил Волу за ужин и пожал Питеру руку.

Когда они помахали вслед его шевроле, Вола сказала:

– Ну вот, теперь он будет чаще сюда заглядывать.

Питер молча собрал со стола пустые тарелки, сверху поставил блюдо с недоеденным пирогом и отнёс на кухню.

Вола вошла вслед за ним.

– Знаешь, Питер, он стареет. Когда-нибудь, если ты захочешь… – Она посмотрела в окно, в сторону его хижины, сада, земли за садом.

– Нет. – Питер вдруг понял, что она сейчас скажет. Что настанет время, когда его деду нужна будет помощь. И что Питер сможет тогда забрать его к себе и построить здесь жильё и для него тоже – место есть.

Он знал, что будет, если она это скажет. Он начнёт воображать, будто ему здесь надёжно и спокойно, будто у него есть семья. И он расслабится, его бдительность притупится.

Но нет, он не собирается расслабляться.

Он внезапно понял, что всё здесь – Вола, хижина, которую он для себя построил, город, к которому он начинает привыкать, его дед, Бен, все остальные – всё это вместе для него слишком опасно.

Ещё месяц назад он бы не знал, что с этим делать. Сейчас – решение очевидно. Он просто не вернётся сюда.

А переедет после лагеря в свой старый дом. И будет жить там один. Вот там ему будет безопасно. А сюда – не вернётся.

Он вышел на веранду и забрал свой спальный мешок.

На кухне Вола убирала остатки ужина.

– Посплю сегодня у себя, – сказал он.

Вола кивнула, будто ждала этого. И протянула ему кусок пирога, завёрнутый в вощёную бумагу.

– Это если вдруг проснёшься среди ночи от голода.

Проходя мимо сарая, Питер зашвырнул пирог подальше в бурьян.

11

Пора.

Пакс потянулся, блики вечернего солнца пробежали по шерстинкам. Ветер южный; он поможет передвигаться скрытно и предупредит об опасностях. И хорошо, что нет луны: под покровом темноты спокойнее. Вчера ночью Пакс добыл двух уток, они в тайнике, а в поле ещё осталась картошка, а в амбаре живут жирные мыши, так что Игла и щенки голодать не будут.

Он обновил свои метки, чтобы в его отсутствие никому не вздумалось посягать на его территорию, потом направился в логово. Щенки не спали – кормились. Они уже так выросли, что Игле пришлось вытянуться поперёк норы, чтобы все трое поместились. И к тому же, понимал Пакс, скоро они насытятся и начнут рваться наружу – так ей легче будет за ними уследить, чтобы они не разбежались и не попали в беду.

Пакс прижался щекой к щеке Иглы. Ухожу сейчас.

Он толкнул носом каждого из щенков, пообещал, что вернётся, и велел слушаться матери. Все трое подняли молочные носы, чтобы коснуться отцовской щеки. Потом сыновья продолжили кормиться.

А маленькая лиска, извиваясь, выползла из-под братьев и стала пробираться к выходу – за отцом.

Нет, оставайся. Я вернусь. Пакс ушёл, но на углу сарая он всё же оглянулся. Дочь стояла перед крыльцом, щурясь на солнце. Её шубка – ярче, чем у двух других щенков, почти такая же яркая, как у матери, – вспыхивала в закатных лучах. Лиска выставила уши торчком и побежала к отцу.

Пакс вернулся, ухватил её за загривок, отнёс в логово. Игла прижала дочь лапой к животу и, когда он снова уходил, держала крепко.

На этот раз он не оглядывался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Назад к карточке книги "Пакс. Дорога домой"