Текст книги "Проклятая вечность"
Автор книги: Сара Коквелл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Третья Чешуя…
– Третья Чешуя в порядке. Тилисс ответил тебе. А теперь покажи свой дух! Напомни своим людям, почему именно ты получил свое нынешнее звание.
Слова капеллана оказали успокоительный эффект на Эвандера и он медленно кивнул. Он ощутил тихий шепот, словно голос снова пытался добраться до него, но космодесантник использовал ментальный образ света Императора, чтобы сосредоточиться. – Да, капеллан. Да, конечно. Прошу прощения.
– Не извиняйся, брат. Просто оправдай себя с честью.
Отпустив его, Якодос позволил Эвандеру прийти в себя и занять свою позицию во главе отряда.
– Нам нужно поторопиться к инжинариуму, – объявил сержант. – Мы найдем этого ублюдочного демона и покончим с ним. За Императора. Пламя и ярость, братья!
IV
– Эвандер, это Коридон. Ответь мне, брат.
Тщетность попыток вызвать по воксу своего боевого брата начала оказывать давление на раненого космодесантника. Коридон не понимал, что с ним произошло, но перешел от убеждения, что его каким-то образом отделили от остальных к тому, что их отделили от него. Он не знал, был ли жив, а они мертвы, или же наоборот.
Сержант вернулся по своим следам к перекрестку и пошел по пути другого отделения и Кровавых Мечей. Один раз ему показалось, что увидел их вдалеке, и он радостно бросился к ним. Они тоже двигались к нему, а потом просто исчезли.
Его разочарование росло. Что бы ни схватило его, вырвало из бытия и забросило в этот загробный мир, оно играло с ним. Все было подцвечено мягким фиолетовым светом, нереальность которого он не мог не понимать. Коридон задумался над возможностью того, что он был без сознания и из-за тяжелого ранения провалился в целительный стазис и просто переживает какой-то кошмар.
Однако ощущения были достаточно реальными.
Поскольку Коридон, как и все Адептус Астартес, редко нуждался в том, что называлось «настоящий сон», его опыт сновидений был крайне ограничен. Его разум был настолько заполнен бесконечными данными о ксенобиологии и обслуживании оружия, что обычным снам не было там места. По сути, было достаточно легко предположить, что именно это происходило с ним. Достаточно просто и удивительно успокаивающе. Списать ситуацию на сон фактически помогало ему сосредоточиться.
Для сержанта коридоры «Проклятой Вечности» оставались пустыми. Он больше не сталкивался с созданиями из пыли. Он был абсолютно один. Как будто он был единственным живым, дышащим существом на борту мертвого корабля.
Когда он шел к инжинариуму, его шаги разносились гулким эхом. Каждый шаг отдавался в его ноющем теле, напоминая о боли, которую испытает, если откажется от болеутоляющих наркотиков.
Внезапное движение впереди приковало его взгляд, и он нетерпеливо присмотрелся. Но это была только его собственная тень. Он выругался и проверил магазин болтера. Остался только один запасной.
Коридон осмотрел вдоль и поперек коридор, по которому шел, хотя давно потерял надежду найти что-нибудь или кого-нибудь еще. Ничего не было. Сержант был совершенно один, что с ним никогда не случалось за всю службу Золотому Трону. Он не боялся, но это было определенно тревожно.
Пока его внимание было сосредоточено на этом, он совершенно не заметил, как его тень начала странным образом сливаться. Она была порождением тьмы, чернильным мраком, падая на который свет исчезал навсегда, и она была реальна. Тень медленно подобралась к Коридону и подняла призрачное оружие, направив его на ничего не подозревающего космодесантника.
Эвандера и Ардашира находились не в лучшей ситуации. Их продвижение, задержанное атакой демонического пса, или чем он там ни был, предельно замедлилось. Стены, которые даже не пытались выглядеть как корабельный интерьер, буквально ожили. Щупальца тянулись и цеплялись за них, словно жилистые мышцы, от которых трудно было уклониться. Всякий раз, когда их отсекали, из них вытекала черная кислота.
Ардашир нахмурился под шлемом, когда разрубил еще одну извивающуюся вену и увидел, как едкая кислота превращает лезвие боевого ножа в заржавевший металл. Когда он во второй раз попытался воспользоваться им, тот просто распался на тысячу ржавых осколков.
Но космодесантники были непреклонны и продвигались вперед несмотря ни на что. Время от времени одна из групп должна была останавливаться и разрубать очередной ползучий шип. Якодос настоял, чтобы инквизитор шел в окружении космодесантников, а не отдельно, чтобы они могли, по крайней мере, дать ему какую-то защиту. Его благословенный клинок был обнажен и он неохотно уступил его во временное владение капеллану. Похоже, меч был единственной вещью, которая заставляла щупальца отшатываться без необходимости разрубать их.
Следующая атака наступила намного раньше, чем кто-нибудь из них ожидал. Без предупреждения из стен вышли полдюжины фигур. Первыми их заметил Ардашир, и они были настолько отвратительными и мерзкими, что он промедлил, прежде чем выстрелить. Таких же размеров, как и Адептус Астартес, гуманоидные фигуры были ходячими кошмарами. Ардашир видел заживо освежеванных людей, содранная с их тел кожа обнажала сокращающиеся мышцы, сухожилия и кости, но эта мерзости были хуже. В голове вспыхнуло воспоминание – анатомическая карта человеческого тела, которую он видел во время начальной подготовки. Эти твари выглядели так же – синие вены и пульсирующие артерии покрывали их ужасающей, ползающей сетью.
Придя в себя, Ардашир нажал активационную кнопку на цепном мече и повернулся к ближайшему существу. Вольфрамовые зубья клинка ожили, и сержант нанес нисходящий удар по правому плечу. Клинок впился в демона и прогрыз его до грудной клетки. Кровь и обломки костей забрызгали Ардашира и несколько его товарищей, которые также повернулся лицом к новой угрозе.
– Идите, – подстегнул по воксу сержант Кровавых Мечей. – Мы разберемся с этой угрозой. Нельзя терять время, Эвандер. Доставь инквизитора к сердцу корабля.
– Понятно, брат. Присоединяйтесь, как закончите.
Несмотря на опасения из-за еще одного разделения отряда, Якодос согласился с Ардаширом. Звездные Драконы перешли на быстрый шаг, и Ремигию не просто было держать его. Капеллан видел, что из стен корабля появляются все больше тварей из плоти. Их порча разожгли в нем гнев и ненависть, которые не были полностью направлены на демонов. На краткий миг он возненавидел Ремигия. Он ненавидел инквизитора и всех ему подобных. Он ненавидел сам факт такой власти Ордо Маллеус над Орденом Звездных Драконов.
Ненависть. Она была его главным оружием. Капеллан позволил тлеющей ярости воскресить его гнев. Он подогрел огонь гнева, который пылал в его сердце, разжигая желание нести кару врагам человечества. Как только огонь займется, он перейдет к его братьям, и они тоже загорятся праведным гневом. Привычный вес его крозиуса помог ему сосредоточиться, когда они добрались до следующей закрытой переборки. Его пальцы сомкнулись вокруг него, и он поднес оружие к груди. Его губы покинула литания и несколько боевых братьев подхватили слова.
Пришло спокойствие. Выбор был хорош. Якодос чувствовал, как уходит напряжение, но чувство готовности не покинуло воинов.
Эвандер поднял болтер, когда остальные взвели мельта-заряды, чтобы пробить следующую преграду на их пути. По его подсчетам они скоро доберутся до инжинариума. Когда они окажутся там, один Император знает, что будет их ждать там. Если то, на что намекал инквизитор, было хотя бы отдаленно верно, вероятно они все погибнут.
– Ардашир, докладывай. – Эвандер воспользовался временным перерывом в продвижении, чтобы связаться с сержантом Кровавых Мечей.
– Мы удерживаем их на расстоянии, – пришел напряженный ответ. Ардашир говорил кратко, как человек посреди битвы. – Они не восстанавливаются, но продолжают прибывать. Как будто «Проклятая Вечность» может производить бесконечное количество этих существ. Что бы вы ни делали, вы должны поторопиться, брат.
– Отлично сказано, Ардашир. Я полностью согласен.
Прежнее желание Эвандера схватить инквизитора за глотку и выдавить жизнь из его тела ушло, но он по-прежнему чувствовал грызущую ненависть внутри, когда его взгляд падал на Ремигия.
Ты мог бы без проблем разорвать его трахею. Последствия убийства Ремигия будут намного менее серьезными, чем то, что ждет вас за этой дверью, брат-сержант Эвандер.
Тогда он засомневался. Возможно, они должны…
Мельта-заряды взорвались с громким гулом, привлекая его внимание и разбив мысли об отступлении на миллион осколков.
У Коридона не было времени избежать болтерного снаряда, когда тот врезался в керамит его доспеха. Неожиданная атака сбила его с ног, отбросив его на несколько метров назад. В его уже ослабленном состоянии немного было нужно, чтобы боевое снаряжение стало совсем бесполезным, и прежде всего эта мысль снова подняла его на ноги.
Его дыхание превратилось в резкий, влажный хрип. Нанесенный грудной клетке вред был значительным, он интуитивно знал, что пробито легкое. Его усиленная физиология компенсировала ущерб, но ценой остальных сил. Которых все еще хватало, чтобы броситься на нападающего.
Он прошел прямо сквозь него, врезавшись в стену. В этот момент он был уверен, что слышал глухой издевательский смех.
Ты не можешь сражаться с тем, чего здесь нет, Коридон.
Были ли это голос или его собственные мысли? Он больше не знал или не хотел знать. Перед его глазами мигнула и затрепетала черная тень, как гололитический образ плохого качества. Он снова поднялся, но призрак находился не здесь. Произведенный в него выстрел определенно был реальным. Он почувствовал боль от достаточно сильного удара, а медный вкус крови во рту не был иллюзией.
Ты не можешь сражаться с тем, чего здесь нет, Коридон.
Был ли его разум настолько искажен этим кораблем, что теперь он даже выдумывал собственную боль? Было ли для него возможным придумать свою смерть? В голове всплыло далекое воспоминание, давно забытое. Он вспомнил себя еще ребенком, до того, как его отдали рекрутирующим сержантам Звездных Драконов. Говорящий с матерью, задающий ей вопросы, на которые она никогда не могла ответить.
– Если я умру в своих снах, означает ли это, что я никогда не проснусь?
Это был тот род философских вопросов, к которым его мать-служанка никогда не имела ни склонности, ни образования, необходимого для обсуждения. Она потрепала его волосы и снисходительно улыбнулась ему. – Когда ты будешь одним из ангелов Императора, – сказала она ему, – ты найдешь все ответы, которые ищешь.
Это было ложью. По-прежнему существовало много вещей, вопросами о которых задавался Коридон, а воспоминание об этом вопросе стало тем, что спасет ему жизнь.
– Просыпайся, Коридон, – сказал он и вонзил боевой нож в свою грудь.
Его мир взорвался.
Я вижу тебя.
Он был в каком-то трансе, в неком сонном состоянии, которое он не мог надеяться понять. Он был в одно и то же время мертвым, умирающим и живым. Несостояние. Все ощущалось тяжелым, гнетущим и душным. Его собственный силовой доспех грозил раздавить своим невозможным весом. Агонизирующая боль в груди пылала, как пожар, распространяющийся по сухому лугу.
Его глаза отчаянно метались, ища, разыскивая, охотясь за чем-нибудь, что скажет ему, что происходит, и они встретились с глазами другого космодесантника. От горжета его доспеха протянулась матрица из тонкого кристалла. Псайкер.
Но мы не брали с собой псайкеров.
Его цвета, хотя и синие, как у всех ему подобных, были не того темного оттенка, что у Звездных Драконов. Они были мягче, бледнее, скорее индиго, чем синими.
Я не знаю тебя.
Он протянул руку, чтобы коснуться псайкера, но перчатка прошла прямо сквозь него. Еще один призрак. Еще один демон. Верить нельзя. И все же…
Ты не знаешь меня.
Ты мое прошлое? Настоящее? Будущее?
Несмотря на свои опасения, Коридон приблизился на шаг.
Время не имеет отношения к делу. Прошлое, настоящее, будущее… Все это то же самое и, тем не менее, разное.
Типичный ответ псайкера. Наполовину загадка, наполовину философия и полностью лишен смысла. Кулаки Коридона сжались от бессильной ярости.
Хотя он не мог видеть этого, но знал, что собеседник улыбается. Он не понимал, откуда это знает, но знал. Возможно, дело было в позе, в том, как плечи сдвинулись или голова в шлеме слегка повернулась. Когда голос вернулся, он наполнился эмоцией, которую Коридон не признавал, а понимал еще меньше. Жалость.
Для тебя, брат, все это одно и то же.
Коридон очнулся с содроганием, с толчком сознания. Он лежал на полу коридора, в котором сражался с Арионом. Доспех его брата все еще был здесь, Арион по-прежнему был только прахом. Но следов остального отделения не было.
Каждое движение приносило новую боль. Каждый частица его сущности кричало при движении, но он все равно шел. Что еще мог он сделать?
Вдали раздался слабо резонирующий гул взрыва. Он был достаточно опытен, чтобы узнать звук. Это эхо мельта-зарядов. Его братья. Оба его сердца обрадовались от этой мысли, он поспешил на звук так быстро, как позволяло его истерзанное тело.
И тогда он понял с абсолютной ясностью, с чем они столкнутся за последней дверью. Его отчаянный рывок к ним стал гонкой со временем, гонкой, которую у него не было никакой надежды выиграть.
Если бы только он понял тщетность своих усилий, то не подгонял бы себя так упорно, как никогда прежде. Но с другой стороны если бы он знал правду, то вообще бы не пытался. Сдаваться было не в характере Коридона. Добром все это не закончится.
Коридон попал в сети времени, и оно никогда добровольно не отпустит его. Он понял. Он понял принцип нематериальной природы времени, не зная, как это знание пришло к нему. Он всегда был здесь. Он всегда будет здесь.
Он принадлежит «Проклятой Вечности».
V
Глубоко в сердце корабля фонари мигали, шипели и потрескивали, словно что-то бежало по электрической цепи и выводило ее из строя. Когда Звездные Драконы снова окружили инквизитора и прошли мимо, огни тут же вспыхнули с ослепительной яркостью, вынудив космодесантников отвернуться, затем снова поблекли до тусклого и слегка пульсирующего свечения. Сенсорам в шлемах Звездных Драконов потребовалось несколько мгновений, чтобы заново настроить уровень яркости.
Эвандер, по-прежнему изводимый периодическим шепотом, который предлагал много замечательных способов покончить с инквизитором, угрюмо молчал. Мрачное настроение, просочившееся в Звездных Драконов, как медленно действующий яд, было очевидным. Иногда кулаки Эвандера сжимались в кулаки, а затем медленно разжимались: он боролся со словами в своем разуме.
– Ты должен остаться здесь, брат.
Голос заставил его вздрогнуть, и он посмотрел на череполикую маску капеллана. Встряхнув головой, Эвендер не ответил, но по наклону головы и положению плеч его отказ был очевиден.
– Ты не в себе. Мы все это чувствуем. Ты становишься растущей угрозой для остальных, не говоря уже о себе. Твоя вера, брат. Где твоя вера? Ты оставил ее позади, в коридоре? Если ты собираешься и далее возглавлять эту операцию, тогда ты должен собраться. – Якодос ударил в самое болезненное место сержанта и был вознагражден тем, что другой Адептус Астартес отпрянул от него.
– Он приведет нас к погибели, капеллан. – Слова были произнесены так тихо, что капеллан засомневался, не послышалось ли ему. Он наклонился немного ближе и постучал по шлему, показав, что сержант должен переключиться на личный вокс-канал.
– Кто, Эвандер?
– Ремигий. Он ведет нас к судьбе, худшей чем смерть. Мы должны отменить операцию.
– Мы не можем сделать это, брат. Мы поклялись служить Ордо Маллеус…
– Будь они прокляты! – Эвандер повысил голос. – Я понятия не имею, чем мы им обязаны, но мы не обязаны им многими жизнями отличных людей из двух Орденов!
– Мы почти в инжинариуме. Что бы ни ждало нас там, скоро все закончится. У инквизитора есть средства и у него есть сила воли. Что касается причин, почему мы согласились на эту операцию… – Рука капеллана сомкнулась вокруг крозиуса, а его череполикая маска повернулась к Ремигию. – Есть некоторые долги, которые нельзя игнорировать. В свое время, брат-сержант, ты узнаешь. А пока сосредоточься на операции. Когда он нанесет удар, мы уйдем. Обещаю тебе.
Эвандер мрачно покачал головой. – К тому времени будет слишком поздно, капеллан. Слишком поздно. – Он произнес слова со зловещей уверенностью и отключил вокс-канал, оставив капеллана размышлять над тем, насколько пророческими были слова сержанта. Следующий вокс-обмен совсем не уменьшил его внутреннюю неуверенность.
– Эвандер, это Ардашир.
– Докладывай.
– Враг снова успокоился, – ответил Кровавый Меч. – Больше не атакует. – Он говорил неуверенно и Якодос не упрекал его. Они так мало понимали всю эту ситуацию, что было практически невозможно предсказать, что случится далее.
– Потери?
Пауза ужалила, и Якодос испугался ответа. Они уже потеряли одного из отделения Ардашира. Для Ордена, который и так понес большие потери, новые смерти станут жестоким ударом.
– Один погиб, трое ранено, но ничего такого, с чем мы не сможем справиться.
– Удерживайте позицию. Третья Чешуя, начинайте возвращаться назад к коридору и двигайтесь к инжинариуму. Нам понадобиться вся поддержка, которую мы можем собрать.
– Сообщение принято. Понятно.
Переговоры, несмотря на мрачное содержание, казалось, подняли решимость Эвандера и спина сержанта заметно выпрямилась. Якодос положил руку на плечо боевого брата и один раз кивнул.
Перед ними возвышалась дверь на главную палубу. Ремигий протолкнулся через воинов и встал перед ней. Инквизитор оглядел ее, затем подошел и приложил к ней руку. Он решительно кивнул.
– Да. Нам нужно сюда, – сказал инквизитор, впервые заговорив за долгое время. Он забрал меч у Якодоса и дремлющие руны на его лезвии яростно вспыхнули. – Демон ждет нас. Не будем же разочаровывать его.
Дверь легко открылась. Не было необходимости в мельта-зарядах или любом другом насильственном способе проникновения. Она просто задрожала и медленно разошлась в стороны, старая гидравлика и механизмы заскрипели, словно забыли, как нужно работать. Якодос и Эвандер шагнули вперед, чтобы войти первыми, прикрыв инквизитора и его клинок. В этот раз инквизитор не выражал недовольства. Казалось, все его хвастовство и бравада обратились внутрь. На его лице не было признаков страха, только смущенное выражение, наводящее на мысль, что он крайне сконцентрирован на предстоящей задаче.
– Вперед, – тихо сказал Эвандер и отряд Звездных Драконов пересек порог инжинариума. Почти сразу каждый болтер и клинок был приведен в готовность, когда их внимание привлекло движение.
Перед ними двигались призрачные фигуры, бесцветные существа без настоящей формы, но размерами и внешним видом Адептус Астартес. Они перемещались, словно в трансе, на вид без направления и цели. При повторном, ближайшем рассмотрении это было не так. Была определенная цель в том, как они взаимодействовали. Они остановились, беззвучно переговорили друг с другом и продолжили, словно их прервали. На их в значительной степени прозрачных доспехах нельзя было разглядеть никакой маркировки. И были другие, едва видимые фигуры намного меньших размеров. Сервиторы. Люди. Они все двигались по оживленной палубе.
Якодос не верил в призраков. Их часто изображали в историях его детства, таких далеких сейчас, но годы службы Золотому Трону научили его, что духи и призраки нереальны. Демоны и твари варпа были осязаемыми существами, которых можно было уничтожить болтером и цепным мечом или, в крайнем случае, подходящими словами тех, кто был обучен иметь дело с ними. Но призраки?
И, тем не менее, здесь были они, прямо перед его глазами. Они были полупрозрачными, серебристо-серыми и похожими на дымку существами, которые бесконечно двигались по инжинариуму. Ни один из них не замечал Звездных Драконов и инквизитора; похоже они были сосредоточены на своей работе. Якодос со всех сторон слышал, как его боевые братья бормочут литании, пытаясь восстановить свою веру, которая много раз была поколеблена до самого основания в ходе этой операции.
В отличие от призраков или чем бы они ни были, инжинариум был такой же заброшенный как остальная «Проклятая Вечность». Сделав несколько шагов вперед к вершине лестничного пролета, который спускался к центру, Якодос поднял перчатку. Она прошла сквозь туманную форму одного из призрачных Адептус Астартес. Рука не встретила сопротивления. Фигура просто замерцала, ненадолго колыхнулась, после чего преобразовалась и продолжила свои дела, словно ничего не произошло.
Явных признаков агрессии не было, но все присутствующие пристально наблюдали за двигающимися фигурами и крепко сжимали свое оружие. Когда они спустились в центр инжинариума, стало очевидно, что там находилось еще больше призраков, рассаженных по своим постам. Вот сервитор, прикованный к терминалу связи. Там космодесантник, изучающий оккулюс, который совсем ничего не показывал.
– Что они такое? – Слова Эвандера озвучили вопрос, который был у каждого на устах. Прежде чем Якодос смог ответить, заговорил Ремигий.
– Эхо прошлого, – сказал он, и к удивлению и ужасу Якодоса в его голосе была слышна дрожь. – Мы видим последние мгновения жизни этого корабля. Орден, который когда-то называл этот корабль своим, прежде чем тот стал «Проклятой Вечностью»…
– Какому Ордену они принадлежат? – Якодос пригляделся более тщательно. На инструментах были выгравированы эмблемы, но они были старыми, заржавевшими, выцветшими и абсолютно неразличимыми. Капеллан сделал несколько шагов и наклонился вперед, пытаясь разобрать символ, который был начертан на поверхности когитатора. У него ничего не вышло.
– Мы никогда не были полностью уверены, – ответил инквизитор, та же дрожь в голосе выдала его страх и тревогу. – Тем не менее, мы считаем, что они были верны Золотому Трону; они были вовлечены в ряд запутанных событий и, в конце концов, поддались варпу.
– Поддались? Или, может быть, предпочли поддаться. Подумай над этой вероятностью, инквизитор.
Это был новый голос, и он был наполнен ядовитой и бесконечной ненавистью. Голос такой пронзительный, что мог разрезать металл. У него был звучный рокочущий тембр и необычная частота. Инквизитор потряс головой, когда из его ушей начала медленно течь кровь. Якодос подозревал, что если бы он и его люди не носили шлемы, с ними случилось бы то же самое.
Пока он смотрел, стены инжинариума начали изгибаться и искажаться, по их безукоризненной поверхности прошла рябь, словно кто-то бросил камень в спокойное озеро. Все замерцало и приняло вид колеблющейся нереальности. Инквизитор, вытерев кровь с ушей, закричал через дыхательную маску так громко, насколько она позволяла. Всякая нервозность исчезла, и, несмотря на изначальную неприязнь и недоверие к нему, Якодос понял, что впечатлен глубиной веры в словах Ремигия.
– Я – Шадрах Ремигий, милостью Бога-Импернатора инквизитор Ордо Маллеус и я требую, чтобы ты показался и встретил свою смерть от моих рук.
– Так спешишь умереть, инквизитор? – В голосе звучал ненасытный, источающий слюну голод. Якодос не мог сказать, откуда он знал, что существо жаждет крови, но тем не мене чувствовал это.
Неустрашимый Ремигий продолжил. – Ты – мерзость и ты проклят. Я поклялся покончить с тобой и сделаю это.
– Я прикончу тебя за один миг. – Веселость исчезла, и демонический голос изменил тон. Теперь он рычал, подчеркивая свой голод. – У тебя нет ничего, что может победить меня. Скоро, все, что ты будешь слышать – это треск своих костей в моей хватке и звук своей капающей крови, питающей ненасытную жажду моего хозяина.
Инквизитор опустил голову, затем снова поднял ее и Якодос увидел огонь в его глазах.
– У меня действительно есть кое-что, тварь. У меня есть твое имя.
