Текст книги "Стеклянный трон"

Автор книги: Сара Дж. Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

ГЛАВА 18

Селена смотрела, как наследный принц Адарлана показывает эйлуэйской принцессе основы сражения на мечах, и улыбалась. Принцу нельзя было отказать в обаянии. Только оно имело оттенок надменности. Впрочем, другой наследный принц, ослепленный блеском своего титула, вел бы себя гораздо хуже. Больше всего Селену смущало то, с какой легкостью Дорин вогнал ее в краску. Он был настолько хорош собой, что она не могла думать ни о чем, кроме его шарма. И почему он до сих пор не женат?

Словом, Селене хотелось его поцеловать.

Будущая королевская защитница сглотнула слюну. Естественно, к своим восемнадцати годам она знала вкус поцелуев. Они с Саэмом целовались довольно часто, и им это нравилось. Но с Саэмом она была знакома не один год. Можно сказать, они выросли вместе. Чуть больше года назад, незадолго до пленения, Селена его похоронила. С тех пор мысль о поцелуях была ей ненавистна, и потому это желание показалось странным.

Принцесса Нехемия сделала выпад и ударила Дорина мечом по руке. Селена закусила губу, чтобы не расхохотаться. Принц сейчас был похож на мальчишку, которому не повезло в драке. Он поморщился, потер царапину на запястье, но сумел спрятать обиду поглубже и улыбнулся. Принцесса злорадно ухмылялась.

«Чертово обаяние! И угораздило же тебя родиться таким красавцем!»

Селена прислонилась к стене. Это было редкое зрелище. Самое яркое за все дни ее жизни в замке.

Развлечение было прервано внезапным появлением Шаола. Капитан больно схватил Селену за руку.

– Что все это значит? – спросил он, разворачивая Селену лицом к себе.

– Что именно?

– Чем они с Дорином занимаются?

– А ты не видишь? У них учебный поединок.

– Почему у них дошло до учебного поединка? – не отставал капитан.

– Потому что принц вызвался показать принцессе, как надо сражаться на мечах.

Шаол оттолкнул Селену и подошел к высокородным противникам. Бой прекратился. Шаол отвел Дорина в угол. Оттуда донеслись обрывки торопливых сердитых фраз. Затем капитан снова подошел к Селене и сказал:

– Караульные отведут тебя в твои покои.

– Что? – Селена вспомнила их недавний, совсем дружеский разговор на балконе и поежилась. – Завтра испытание, и мне нужно еще поупражняться.

– По-моему, ты сегодня достаточно упражнялась. Ты знаешь, который сейчас час? Ваши занятия у Брулло закончились пару часов назад. Тебе нужно как следует отдохнуть, иначе завтра ты будешь ни на что не годна. И не приставай ко мне с расспросами. Я ничего не знаю про особенности завтрашнего испытания.

– Ну что за нелепица! – взвилась Селена.

Шаол больно ущипнул ее за руку, заставив умолкнуть. Нехемия настороженно поглядела в их сторону, но Селена махнула ей, предлагая продолжать урок с наследным принцем.

– Ты совсем спятил, толстокожее чудовище? Я просто стояла и смотрела. Я не знаю и не хочу знать, какие подозрения бродят в твоей голове.

– А ты наивная простушка, которая не понимает, почему мы не позволяем вам с принцессой развлекаться поединками?

– Понимаю. Ты меня боишься, вот и весь сказ.

– Ты слишком высокого мнения о себе.

– Капитан, я пока еще не рехнулась. Думаешь, я мечтаю вернуться в Эндовьер? – сердито спросила Селена. – Или ты думаешь, что я не представляю всех последствий побега? Я не хочу быть дичью и всю жизнь петлять, запутывая следы. Или ты думаешь, я не понимаю, почему меня выворачивает, когда мы с тобой бегаем по утрам? Да потому, что мое тело еще не оправилось после соляных копей. Мне надо не только есть и спать. Мне надо набирать силы и восстанавливать утраченные навыки. Тебе бы меня поддержать, а ты…

– Пусть я не знаю, как у преступников рождаются их замыслы, зато я знаю другое: преступники всегда думают о побеге.

Селене хотелось изрубить его на кусочки, но вместо этого она стала молотить руками воздух.

– До этого момента я ощущала себя виноватой. Пусть совсем немножечко, но виноватой. Ты меня избавил от этого чувства. Я ненавижу сидеть в клетке! Даже в роскошной клетке из нескольких комнат, где от скуки можно рехнуться. Ненавижу караульных и всю эту придворную чепуху. Ненавижу тебя, когда ты велишь мне не выделяться из толпы. Брулло открыто восхваляет Кэйна. Это можно. Кэйну можно показывать, на что он способен, а мне нельзя, да? Я должна сидеть в уголочке и не привлекать к себе внимания. Ненавижу ваши бесконечные «нельзя»! И больше всего я ненавижу тебя!

Капитан притопнул ногой.

– Все слова изрыгнула?

В его взгляде не было и намека на доброту. Уходя, Селена сжимала кулаки, мечтая впиться капитану в глотку.

ГЛАВА 19

Кальтена сидела в кресле у камина. Оттуда ей было удобно наблюдать за герцогом Перангоном. Герцог стоял возле тронного подиума и беседовал с королевой. Как жаль, что Дорин ушел час назад и ей не удалось переброситься с ним хотя бы несколькими словами. Кальтена досадливо кусала губы. Она почти все утро провела в приготовлениях, выбирая наряд и прическу. А как красиво ей уложили волосы! Иссиня-черные локоны окаймляли ее лицо с золотистой кожей. Естественно, кожа Кальтены не была золотистой от природы, но то, чего не существовало в природе, с лихвой возмещали всевозможные пудры, помады, румяна и прочие средства из арсенала красоты. Пусть тугая шнуровка корсажа на ее желто-розовом платье грозила сломать ей ребра, а нитки жемчуга и брильянтов сдавливали шею, Кальтена стойко выносила эти тяготы и заставляла себя непринужденно улыбаться. Хотя Дорин и ушел, зато в зале неожиданно появился Перангон. Это был поистине подарок судьбы, ибо герцог редко посещал придворные ассамблеи.

Пора напомнить о себе. Кальтена церемонно поднялась с кресла. Странно, что герцог ее не заметил. Вероятно, он куда-то спешил, потому что откланялся королеве и пошел к двери. Кальтене не оставалось иного, как оказаться на его пути. Глаза Перангона сразу стали голодными. Кальтена сжалась внутри, убеждая себя, что все мужчины одинаковы.

– Приветствую вас, госпожа Кальтена, – произнес герцог, отвесив ей низкий поклон.

– Здравствуйте, ваша светлость, – улыбнулась она, стараясь как можно глубже спрятать свое отвращение к герцогу.

– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, – сказал Перангон, предлагая ей руку.

Кальтена снова улыбнулась и приняла его руку. Герцог имел внушительный животик, однако руки оставались сильными.

– Благодарю, ваша светлость. Ну как можно не быть в добром здравии, находясь в столь удивительном месте? А как вы? Мне кажется, я целую вечность вас не видела. Ваше появление здесь – на редкость приятный сюрприз.

Перангон одарил ее заученной улыбкой.

– И я скучал по вашему обществу, госпожа Кальтена.

Она постаралась не морщиться от прикосновения мясистых волосатых пальцев герцога к ее драгоценной коже и даже наклонила к нему голову.

– Надеюсь, что и ее величество тоже пребывает в добром здравии. Ваша беседа с нею была приятной?

Заниматься подобными расспросами было небезопасно, особенно учитывая, что ее нахождение в замке целиком зависело от милости герцога. Кальтена познакомилась с ним прошлой весной и считала это редкой удачей. Добиться от него приглашения ко двору особого труда не составило. Кальтена знала, что герцог любит прогуливаться в одиночестве, и просто попалась ему на пути, предварительно отделавшись от бдительной компаньонки, приставленной к ней отцом. Однако Кальтена приехала в замок не только ради наслаждения придворной жизнью. Ее не устраивала роль богатой провинциальной невесты, которую отец намеревался выдать замуж с выгодой для себя. Ей надоели провинциальные склоки и местные дурни, готовые исполнять любую ее прихоть.

– Хвала небесам, королева на здоровье не жалуется, – сказал Перангон, сопровождая Кальтену в ее покои.

Она шла, придумывая благовидные предлоги, чтобы расстаться с герцогом у дверей. В животе противно свербело, будто она съела что-то несвежее. Герцог не скрывал, что хочет ее. Правда, он не позволял себе загрести ее своими ручищами и завалить на постель, но привык всегда получать желаемое. Тем более что она сама ему намекнула, что отблагодарит за приглашение в столицу. Герцог сразу же понял намек и теперь дожидался случая напомнить Кальтене о данном обещании. В прошлый раз она отговорилась приступом мигрени. Что же придумать на этот раз?

– Но у ее величества есть иные заботы. Мать не может не волноваться за сына-жениха.

Кальтена заставила себя спокойно выслушать это. Прежде всего – спокойствие. Ну и вежливое любопытство, будто женитьба принца касается ее постольку-поскольку.

– Значит, в скором времени нас ждет радостное известие о помолвке его высочества?

Этот вопрос тоже был из категории опасных.

– Я искренне на это надеюсь, – пробурчал герцог, однако его лицо под копной рыжих волос помрачнело, а на щеке проступил зубчатый шрам. – Ее величество составила внушительный список претенденток на роль невесты принца. Все они – из достойных семей. Королеву устроила бы любая из них.

Герцог осекся, вспомнив, с кем ведет разговор. Кальтена захлопала ресницами, изображая полную незаинтересованность.

– Простите мое любопытство, – замурлыкала она. – Я ни в коем случае не смею вторгаться в дела королевской семьи.

Кальтена заставила себя погладить его пальцы, отчего ее сердце заколотилось еще сильнее. Что же это получается? Дорину вручен список невест, одобренных королевой? Кто входит в тот список? И как ей… Нет, об этом она будет думать потом. Сейчас нужно перво-наперво выяснить, кто стоит между нею и короной, о которой Кальтена мечтала и которая ей часто снилась.

– Тут не за что извиняться, – сказал герцог, и у него заблестели глаза. – Идемте к вам. Расскажете, чем занимались все эти дни.

– Ничего примечательного, если не считать знакомства с удивительно интересной молодой особой, – с деланым равнодушием ответила Кальтена.

Они шли по светлому коридору стеклянной части замка.

– Что за особа? – насторожился герцог.

– Новая подруга Дорина. Мне он ее представил как госпожу Лилиану.

Герцог заметно напрягся.

– Вы с нею виделись?

– Да. Она очень учтиво меня встретила.

Врать Кальтена умела гладко и складно.

– И давно принц вас с нею познакомил?

– Сегодня, – продолжила врать Кальтена. – Потом он был вынужден нас оставить, а госпожа Лилиана призналась мне, что Дорин к ней неравнодушен. Я искренне желаю, чтобы она значилась в списке королевы.

Естественно, Кальтена надеялась ненароком что-нибудь выведать о своей сопернице. Но услышанное ею заставило ее сердце забиться в третий раз, теперь уже от радости.

– Госпожа Лилиана? Нет, она в списке королевы не значится.

– Бедняжка. Представляю, как это разобьет ей сердце, – защебетала Кальтена, видя, что шея и лицо Перангона заметно побагровели, а сам он сердито запыхтел. – Еще раз говорю: не мне совать нос в подобные дела, но менее часа назад Дорин сказал…

– Что он сказал? – загремел герцог.

Его гнев был направлен не на Кальтену, а, естественно, на так называемую госпожу Лилиану. Как вовремя эта аппетитная дурочка сообщила ему столь ценные сведения.

– Дорин признался, что очень к ней привязан. Можно сказать, он в нее влюблен.

– Быть того не может!

– Прикажете считать его высочество лгуном? – Кальтена изобразила благородное негодование. – Как все это трагично! Принц должен понимать: его родители не согласятся на их брак.

– Это не трагично. Глупо это, вот что!

Они остановились напротив двери, ведущей в комнаты Кальтены. Гнев сделал герцога более откровенным, чем следовало.

– Это глупая, безрассудная и невозможная затея.

– Невозможная? Почему?

– Когда-нибудь я объясню.

Снизу, из сада, донесся прерывистый бой часов. Перангон повернулся на их звук и сказал:

– Меня ждут на заседании совета.

Потом он наклонился к уху Кальтены, обдавая ее жарким и влажным дыханием, и шепнул:

– Быть может, я навещу вас вечерком?

Прежде чем уйти, Перангон проехался рукой по ее ягодице. Кальтена проводила его взглядом и, когда он скрылся за поворотом, брезгливо передернула плечами. Она вовсе не жаждала сегодня вечером принимать у себя этого сладострастного пузана. Но если с его помощью она станет ближе к Дорину…

Кальтене еще предстояло выяснить, кто ее соперницы, но сначала нужно приложить усилия и оторвать коготки Лилианы от принца. Входит эта заносчивая девка в список или нет, а угрозу она представляет. И если герцог тоже ненавидит Лилиану, лучше не ссориться со столь могущественным союзником. Уж он-то сумеет отодрать эту пиявку от Дорина.

Идя на обед в Большой зал, Дорин и Шаол почти не разговаривали. Принцессу Нехемию благополучно вернули в ее покои, где ей ничего не угрожало. Оба согласились, что Селена повела себя глупо, толкнув принца на поединок с Нехемией. Но и Шаолу было нельзя оставлять ее без присмотра, тем более что труп претендента никуда бы не сбежал.

– Вы, кажется, сдружились с этой Селеной, – холодным тоном заметил принцу Шаол.

– А мы ревнуем? – усмехнулся Дорин.

– Меня больше заботит ваша безопасность. Она умеет быть привлекательной. Она способна поразить вас своим умом. Но при этом она не перестает быть ассасином.

– То же самое я слышал от отца.

– Вы это услышите от любого здравомыслящего человека. Хоть она и согласилась быть вашей защитницей, держитесь от нее подальше.

– Нечего мне приказывать!

– Это не приказ. Можете считать мои слова настоятельным дружеским советом.

– Скажи, ну зачем ей меня убивать? Она же прекрасно знает, чем это кончится. Думаешь, ей не хочется жить? Еще как хочется. И ей нравятся знаки внимания с нашей стороны. Если Селена до сих пор никого не убила и не попыталась сбежать, с какой стати она решится на такую глупость сейчас? Ей есть что терять. – Дорин похлопал капитана по плечу. – Ты беспокоишься больше, чем надо.

– А у меня должность такая: беспокоиться за безопасность королевской семьи.

– Тогда к двадцати пяти годам ты поседеешь, и Селена точно тебя не полюбит.

– Дорин, что за ерунду вы говорите?

– По-моему, она решила немного изменить направленность своего, скажем так, ассасинства. Зачем ломать тебе шею, если можно разбить твое сердце? И тогда тебе поневоле придется бросить ее в тюрьму или даже убить.

– Напрасно, Дорин. Такие, как Селена, не в моем вкусе.

Не желая дальше злить друга, Дорин переменил тему.

– Я тут пытался понять, кто же мог убить этого Глазопожирателя. И зачем?

Золотисто-карие глаза Шаола стали почти черными.

– Я пару дней разглядывал его останки. Очень точное слово.

У капитана побледнели щеки.

– Кто-то выдрал у него все внутренности и даже… мозги. Осталась истерзанная кожа. Я послал к королю гонца с донесением, но сам не намерен прекращать расследования.

– А я думаю, Глазопожиратель напоролся на пьяных гвардейцев. Забияк среди наших хватает. Уж не знаю, чем он их разозлил, но они решили обойтись с ним так же, как он обходился со своими жертвами.

Повторяя свою версию, Дорин и сам начал в ней сомневаться. Он видел ссоры и потасовки пьяных гвардейцев. Бывало, даже принимал в них участие. Но он не помнил, чтобы гвардейцы забили кого-нибудь насмерть да еще располосовали бы труп, вытащив оттуда все внутренности. Где-то в глубине зашевелился страх.

– Думаю, мой отец только обрадуется гибели Глазопожирателя.

– Я надеюсь.

А страх не проходил. Желая прогнать его, Дорин улыбнулся и обнял капитана за плечи.

– Ты у нас дотошный. Обязательно докопаешься. Возможно, даже завтра, – прибавил он, входя вместе с Шаолом в Большой зал.

ГЛАВА 20

Селена со вздохом захлопнула книгу. Как отвратительно все закончилось! Она встала и вышла из спальни, не зная, чем заняться. Наверное, Шаол по-своему прав, и не надо было устраивать состязание Нехемии с наследным принцем. Селене хотелось извиниться перед капитаном, но то, как он вел себя с нею… Она мерила шагами комнату. Конечно, у капитана королевской гвардии есть дела поважнее, чем сторожить самую знаменитую преступницу Адарлана. Да, она все понимает. Ей совсем не нравится быть жестокой, но… капитан заслужил такое обращение.

Селена злилась на свое поведение в зале. Вела себя как дура. Зачем-то стала объяснять капитану, почему ее выворачивает по утрам. Наговорила кучу резкостей. А он поверил ей? Или может, возненавидел после таких слов? Селена взглянула на распухшие и покрасневшие пальцы. Доупражнялась. Когда она успела превратиться из самой опасной узницы Эндовьера в столь жалкое существо?

Конечно, ей бы сейчас не себя жалеть, а подумать о завтрашнем испытании. И об убитом Глазопожирателе. Селена, как могла, согнула и расшатала все дверные петли, и теперь все двери открывались со скрипом. Если кто к ней и проникнет, она услышит заранее. Ей удалось стащить у растяпистой портнихи несколько иголок и спрятать в куске мыла. Из иголок, если их соединить, получится маленькая пика. Лучше, чем совсем ничего, особенно если убийца охотится за претендентами. Селена резко дернула руками, помогая мозгу избавиться от тревожных мыслей. Она направилась в комнату для игр и музицирования. Конечно, в карты сама с собой не поиграешь, да и гонять бильярдные шары радости мало.

Ее взгляд упал на клавикорды. Селена любила музыку. Ей нравилась власть звуков, способных разрушать и исцелять, делать достижимым недосягаемое и наполнять героизмом обыденность.

Осторожно, словно клавикорды были спящим человеком, которого она боялась разбудить, Селена подошла к громоздкому инструменту. Выдвинула деревянную скамейку. Та противно заскрипела по полу, и Селена поморщилась. Потом она подняла тяжелую крышку, села, поставила ноги на педали и слегка нажала обе. Инструмент был достаточно старым; его клавиши цвета слоновой кости успела тронуть желтизна, а черные клавиши напоминали дырки между зубами.

Когда-то она хорошо играла. Возможно, даже очень хорошо. При каждой их встрече Аробинн всегда заставлял ее играть.

Интересно, он уже знает, что ее увезли из соляных копей в Рафтхол? Если да, попытается ли он ее освободить? Селене до сих пор было страшно допускать мысли о возможном предателе. Тогда вокруг было столько зыбкого и неясного. Через две недели после гибели Саэма она потеряла свободу и частицу себя самой.

Саэм. Как бы он отнесся к ее пленению? Будь Саэм жив, он бы вызволил ее из королевской тюрьмы раньше, чем королю доложили бы о поимке опасной преступницы. Но Саэм, как и она, стал жертвой предательства. Мысль о том, что Саэма больше нет, порою ударяла ее наотмашь, перекрывая дыхание.

Селена осторожно тронула басовую клавишу, но звук получился резким, дерганым, полным гнева и боли. Тогда все так же осторожно она попробовала наиграть на высоких нотах простенькую мелодию. Из углов откликнулось эхо, принесшее с собой обрывки воспоминаний. В комнате было настолько тихо, что музыка казалась неуместной.

Потом она заиграла другую мелодию, почти целиком состоявшую из полутонов. Это был ее давний этюд на беглость пальцев, который так и назывался: «Черные клавиши». Селена вспомнила, как изводила им Аробинна, пока тот не рявкал: «Ты можешь сыграть что-нибудь другое?» Этюд она помнила, а вот прежней беглости пальцев не было. В двух местах она сбилась, с досады вдавила педаль и сняла руки с клавиш.

Но музыка не отпускала, и тогда Селена заиграла совсем другое, где уже не было бесшабашной веселости «Черных клавиш». Первые аккорды были скованными, но Селена продолжала играть, и руки двигались все увереннее. Печальная, даже скорбная мелодия, но ее звуки делали с душой Селены то же, что с телом – горячая вода и мыло. Удивительно, что ее пальцы не разучились перебегать между белыми и черными клавишами, что после месяцев тьмы и рабства музыка по-прежнему жила и дышала в ней. И где-то среди высоких и низких, быстрых и протяжных звуков был Саэм. Селена играла вещь за вещью, доверяя музыке неизъяснимое, открывая старые раны. Она играла, и звуки были ее спасением и прощением.

Дорин замер в дверях, боясь пошевелиться. Селена сидела к нему спиной и даже не подозревала о его появлении. Она продолжала играть. Принц не знал, когда же она его заметит. Наверное, когда смолкнет последний аккорд. Но Селена играла так упоенно, что музицирование могло затянуться до ночи. Против этого Дорин не возражал. Он был готов слушать ее часами. Направляясь сюда, он просто хотел выполнить данное обещание и, честно говоря, ошеломить этим Селену. Но вместо опасной убийцы, поглощенной замыслами побега (Дорину казалось, что она продолжает мечтать об этом), он увидел девушку, поверяющую свои секреты струнам клавикордов.

При всем чутье ассасина Селена обнаружила присутствие Дорина, только когда он уселся рядом с нею на скамью.

– Ты прекрасно иг…

Ее пальцы запнулись и проехались по клавишам, заставив инструмент страдать от громких диссонансных нот. Селена вскочила и бросилась к стойке с бильярдными киями. И только тогда она увидела, кто посмел вторгнуться в ее покои. Дорин мог поклясться, что ее глаза мокры от слез.

– Что вы здесь делаете? – хрипло спросила она.

Принц мысленно усмехнулся. Похоже, любого другого незваного гостя ждало бы угощение бильярдным кием.

– Я пришел один, без Шаола, – улыбнувшись, сообщил принц. – Так что можешь не волноваться. И конечно, прошу меня извинить за прерванное музицирование.

К его удивлению, щеки Селены покраснели. Слишком уж человеческая эмоция для самой знаменитой убийцы Адарлана, о хладнокровии которой ходили легенды. Его приход ошеломил Селену, но это почему-то не обрадовало Дорина.

– Ты так замечательно играла, что я не сразу решился тебя потревожить.

– Благодарю за комплимент, – сухо отозвалась Селена.

Она направилась к стулу. Принц загородил ей путь. Слухи представляли Адарланского ассасина чуть ли не великаншей. А тут – юная девушка среднего роста, но с очень привлекательной фигурой. Принц с удовольствием отметил, что за это время у Селены появились свойственные женщине округлости.

– Что вы здесь делаете? – без всякой учтивости повторила вопрос Селена.

Дорин озорно улыбнулся.

– Мы же условились встретиться вечером у тебя. Никак забыла?

– Я думала, вы пошутили.

– Я наследный принц Адарлана, – напомнил Дорин, опускаясь на стул возле камина. – Шутить меня отучили еще в детстве.

– А вам позволено здесь находиться?

– Что? Позволено? Мне? Это же мой замок, и в нем я могу делать все, что мне заблагорассудится.

– Но вы не забыли, кто я?

Даже если бы она сейчас схватила кий и всадила ему в грудь, Дорин все равно бы не испугался.

– Судя по твоей игре, ты умеешь не только быстро и хладнокровно убивать.

– Как это понимать?

– А так, – ответил принц, стараясь не затеряться в ее странных, притягивающих глазах. – Из тебя сделали убийцу. Ассасину душа не нужна. Душа только мешает убивать. Но, судя по твоей музыке, душу отобрать у тебя не сумели. И ты не просто безжалостная исполнительница заказов на убийства.

– Разумеется, у меня есть душа. Она есть у всех.

Щеки Селены оставались красными. Неужели его внезапное появление так на нее подействовало? Принц подавил улыбку.

– Забыл спросить: как тебе понравились те книги?

– Очень интересные, – тихо ответила она. – Я получила большое удовольствие.

– Рад слышать.

Их глаза встретились. Селена отошла подальше от его стула.

«Можно подумать, что ассасин здесь не она, а я!» – мысленно усмехнулся принц.

– А как твои дела в зале? Готовишься? Никто из претендентов тебя не обижает?

– Дела мои идут великолепно, – ответила Селена, но уголки ее рта опустились. – Точнее, шли. После сегодняшнего события сомневаюсь, чтобы кому-то захотелось усложнять себе жизнь.

Дорин мгновенно сообразил: она говорила об убитом беглеце. Точнее, о том, кто лишь попытался стать беглецом.

– Это Шаол приказал убить Савена? – спросила Селена, покусывая нижнюю губу.

– Нет. Это был приказ моего отца – немедленно стрелять по каждому из вас, кто попытается бежать. Сомневаюсь, что Шаол вообще отдал бы такой приказ, – добавил принц, сам не зная, зачем это делает.

Его слова немного ее успокоили. Пугающая неподвижность ее взгляда стала исчезать. Селена молчала. Тогда принц с наигранной небрежностью спросил:

– А как тебе Шаол в качестве партнера по состязаниям?

Вопрос было совершенно невинный. Селена неопределенно пожала плечами. Этот жест мог означать что угодно.

– Меня устраивает, – сказала она. – Думаю, Шаол меня малость ненавидит, но в его положении это неудивительно.

– А почему ты думаешь, будто он тебя ненавидит? – спросил Дорин.

Странно, но внутренне он соглашался с ее словами.

– Потому что я – ассасин, а он – капитан королевской гвардии и должен унижаться, возясь с претенденткой на титул защитника его величества.

– А ты хотела бы, чтобы все было наоборот?

Дорин вяло улыбнулся. Вопрос получился не таким уж невинным.

Селена приблизилась на пару шагов, и у принца заколотилось сердце.

– Кому хочется быть предметом ненависти? Впрочем, я лучше предпочту быть ненавидимой, чем невидимой, – произнесла она слова, сложившиеся в странный каламбур. – Но особой разницы нет.

– Тебе одиноко? – спросил Дорин и почти сразу пожалел о своем вопросе.

– Одиноко? – переспросила Селена.

Только теперь она решилась усесться, и то на стул, что находился подальше от принца. Дорин боролся с желанием подойти ближе и прикоснуться к ее волосам. Неужели они действительно такие шелковистые, как кажется?

– Нет, ваше высочество. Мне не одиноко. Я вполне умею себя занимать, особенно если у меня достаточно книг.

Дорин смотрел на пламя в камине, стараясь не думать о жутком месте, именуемом Эндовьер. Он представил, какое пронзительное одиночество испытывала Селена там, где не было не только книг, но и многого другого, без чего человеческая жизнь опускается до уровня скотского существования.

– И все же я сомневаюсь, чтобы тебе постоянно хватало общества себя самой.

– Вы хотите это исправить? – засмеялась она. – Меня ничуть не привлекает стать одной из ваших любовниц.

– А что в этом плохого?

– Мне достаточно известности ассасина. А прославиться тем, что какое-то время делила ложе с наследным принцем, – это не мое.

Принц выразительно кашлянул, но Селена продолжила:

– Вам нужны объяснения, почему я не стремлюсь к вам в постель, или достаточно сказать, что мои чувства не продаются за драгоценности и безделушки?

– И она еще будет рассуждать о нравственности! – не выдержал Дорин. – А людей ты убивала за деньги или из любви к ремеслу?

Взгляд Селены сделался жестким.

– Не смею задерживать вас, ваше высочество, – сказала она, указывая на дверь.

– Ты меня… прогоняешь?

Дорин не знал, смеяться ему или злиться.

– Прикажете позвать Шаола? Вряд ли он обрадуется, увидев наследного принца наедине с ассасином.

Селена торжествующе скрестила руки на груди. Она знала, что в этом поединке победа досталась ей. Ей даже нравилось смотреть на ошеломленного Дорина, которому нечего было сказать.

– Странно у нас с тобой получается. Ты обвинила меня в распутстве, и это в порядке вещей. Но стоило мне сказать правду об особенностях твоего ремесла – и ты готова меня выгнать.

Вот оно, настоящее развлечение, о котором он давно мечтал! Их стычка стоила сотен придворных ассамблей и карнавалов.

– Прогнать меня ты не можешь – замок принадлежит мне. Чем испепелять меня глазами, лучше расскажи о своей жизни. Где ты так здорово научилась играть на клавикордах? И что за вещь ты играла последней? В ней было столько печали, будто ты думала о своем тайном возлюбленном, – сказал Дорин и подмигнул.

– Меня учили играть, как учат любого ребенка. Сначала я ненавидела клавикорды. Мечтала разрубить их топором. Потом что-то стало получаться.

Селена встала и, подойдя к двери, вздохнула:

– Вы правы, я думала о нем.

– Что-то к вечеру у тебя колючки выросли, – усмехнулся принц и тоже встал.

Он остановился неподалеку от Селены.

– Днем ты была более разговорчивой, – заметил он.

– А я, ваше высочество, – не диковина, на которую вы можете глазеть! – вдруг бросила ему Селена, подходя ближе. – И не придворная дурочка, очаровавшая вас на карнавале. Должно быть, вам многое наскучило в здешней жизни. Но я не предмет для развлечений и удовлетворения вашей страсти. Уверена, это было главной причиной, почему вы отправились в Эндовьер. А титул защитницы – так, для внешнего прикрытия.

– Что? – только и мог вымолвить ошарашенный Дорин.

Селена плюхнулась в кресло.

– Неужели вы всерьез думаете, что я не догадываюсь, зачем вы сюда пришли? Поговорить о романе «Корона героя»? Вам этого мало. Вам самому хочется приключений, о которых там написано.

– Мне и без тебя приключений хватает, – пробормотал Дорин.

– Не лукавьте, ваше высочество. Не пытайтесь меня уверить, что мое присутствие в замке – заурядное событие, меркнущее на фоне придворной жизни. Вы с детства по горло сыты этой жизнью. В вашем замке все страдают от скуки. Потому ваш отец и устроил эти состязания. Я уже и так нахожусь во власти короля. Но становиться еще и вашей шутихой я не собираюсь.

Принц вдруг почувствовал, что краснеет. Кто и когда позволял себе так его отчитывать? Родители. Учителя, когда он был мальчишкой. Но потом – никто. Ни советники, ни придворные и уж тем более ни какая-то самоуверенная девчонка.

– Ты забыла, с кем разговариваешь?

– Мой дорогой принц, – спокойно ответила Селена, разглядывая свои ногти, – мы здесь одни. До внешней двери далеко. Нас никто не слышит, и я могу говорить все, что хочу.

Селена думала, что взбешенный принц сейчас набросится на нее с кулаками или выхватит меч. Но Дорин вдруг начал громко, безудержно хохотать. У Селены вспыхнули щеки, отчего ее глаза стали еще ярче. Отчаянная девчонка! Понимала ли она, как бы он мог с нею поступить, не будь она ассасином? А понимал ли он, какой гнев обрушат на него отец и Шаол, если он забудет всякую осторожность и позволит страсти руководить собой?

– Я ухожу. Но я вернусь. И скоро.

– Не сомневаюсь, – сухо ответила Селена.

– Спокойной тебе ночи, Селена Сардотин.

Дорин обвел глазами комнату и снова озорно улыбнулся:

– Но прежде чем я уйду, скажи: этот твой таинственный возлюбленный… он ведь не из замка?

Нельзя, ей нельзя было заикаться об этом. Глаза Селены мигом потухли.

– Спокойной ночи, – ледяным тоном произнесла она.

– Я не хотел тебя обидеть, – виновато сказал принц.

Селена молча махнула рукой, глядя не на него, а на огонь. Чтобы не усугублять ситуацию, принц тихо подошел к двери и взялся за ручку. Дверь скрипнула.

– Его звали Саэм, – глухо, будто издалека, послышался голос Селены.

Она по-прежнему смотрела на игру пламени.

«Его звали Саэм».

– Что с ним случилось? – все-таки спросил принц.

– Он умер, – повернувшись к нему, с печальной улыбкой ответила Селена.

– Когда?

Дорин забыл всю ее резкость. Черт побери, если бы он только знал, он бы говорил о чем угодно, только не об этом…

– Тринадцать месяцев назад, – выдавила из себя Селена.