Текст книги "Звездный свет"

Автор книги: Сандра Мэй

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

5

Они набрали по целой тарелке вкуснейшей и совершенно незнакомой Билли еды. Салат напоминал лапшу, помидоры пахли земляникой, крошечные креветки в нежном кляре таяли на языке, а зеленые листья какого-то, на взгляд Билли, сорняка целомудренно прикрывали тонкие ломтики ветчины.

Сначала она застеснялась и плюхнула себе в тарелку всего одну ложечку фруктового салата, но Рой с таким искренним ужасом уставился на нее, что она засмеялась.

– Ты чего так смотришь?

– Это ВСЕ, что ты собираешься съесть?!

– Что ты! Я собираюсь съесть гораздо больше, но пока робею. А вообще я мечтаю о мясе, картошке и горячих пирожках с мясом, истекающих маслом и мясным соком…

– Ого! Мисс знает толк в еде…

– Кроме того, я обожаю рагу из опоссума, вареные початки молочной кукурузы с маслом и солью, мороженое «Вишневая рапсодия», взбитые сливки и пиццу «Маргарита».

– Билли Рей! Ты девушка моей мечты. То есть черт его знает, потому что у меня еще никогда не было таких девушек.

– А какими были твои девушки?

– А у меня их, собственно… нет, ну были, конечно, но так, несерьезно. И все они, ты не поверишь, питались листиком зеленого салата на завтрак, минеральной водой на обед и слабительным на ужин. В ресторан с ними было просто нельзя ходить.

– Падали в обморок от запахов?

– Нет, но когда весь вечер на тебя с укором смотрят абсолютно волчьими голодными глазами… Кусок в горло не лезет.

Так, болтая, они перемещались от стола к столу, пока не набрели на веселую компанию, состоящую из двух ослепительных дамочек и одного ослепительного джентльмена. Всем троим было не меньше двухсот пятидесяти лет на троих, и все они были ровесниками. При виде Роя и Билли джентльмен воздел к небесам вилку с куском ростбифа и громогласно прорычал:

– Рой, мой мальчик, не поверишь, я как раз собирался обозвать тебя везучим сукиным сыном, когда увидел, какую красотку ты тащишь на плечах в обход этого здания, но в этот момент меня нашли Долли и Молли, и теперь я ничуть не менее везучий сукин сын. Так выпьем же за это!

Рой рассмеялся и вскинул фужер в шутливом салюте:

– Предлагаю выпить за прекрасных дам. За НАШИХ прекрасных дам.

Некоторое время все сосредоточенно жевали, а потом Билли поймала себя на том, что внимательно рассматривает Роя. Он заметил это и улыбнулся ей.

– Фейсконтроль? Все пытаешься подловить меня на чавканье?

– О нет. Просто… Мне приятно на тебя смотреть. И я задумалась.

– О чем?

– О всяком разном. Например… какие женщины тебе нравятся? Насчет хорошего аппетита – я уже в курсе. Что еще?

Рой отложил вилку и откинулся на спинку стула. Его зеленые глаза сверкнули дьявольским огнем, на красивом лице появилось плотоядное выражение. Билли выставила вперед вилку.

– Эй-эй, полегче, я просто спросила, я вовсе не напрашивалась…

– Но напросилась. Итак. Какие мне нравятся женщины… Женщины, которые способны выйти из волн и в течение двух минут собраться на первое свидание, пусть и вслепую…

– Как интересно, неужели ты встречал таких?

– Да, одну брюнетку с острым язычком, ты не знаешь. Не перебивай. Еще мне нравятся женщины, способные без единого вздоха и упрека смело броситься в заросли мокрой травы, рискуя загубить свои туфли, чтобы помочь мне избежать встречи с журналистами.

– Передергиваешь, в заросли я не бросалась, ты меня нес на спине. Тоже, между прочим, подвиг.

– Мне нравятся женщины, которые не сдаются под натиском моей старшей сестры, даже если она откровенно хамит и перегибает палку, и не отвечают ей так, как она того вполне заслуживает…

– Она просто волнуется за тебя, это же здорово.

– И, наконец, я в восторге от женщин, которые смело отправляются на танцпол и танцуют перед парой сотен незнакомых людей, хотя ненавидят танцевать и не особенно умеют это делать.

– И опять преувеличение, всю работу делал ты, я просто болталась, как буек на фале…

– Не говоря уж о том, что мне страшно понравилось целоваться с тобой, Билли Рей.

Она не вспыхнула, не смутилась, она просто посмотрела ему в глаза и ответила:

– Мне тоже, Рой. Мне тоже.

Он улыбнулся, потом намотал на вилку нечто, напоминающее разноцветную лапшу и пахнущее ананасом. С улыбкой поднес к ее губам. Билли Рей склонила голову на плечо, ее короткие черные волосы отливали серебряными сполохами.

– Что-то новенькое, чего я еще не пробовала? Мм, вкусно…

– Да нет. Просто мне очень нравится смотреть, как ты ешь.

После того как все натанцевались и наелись, начался аукцион. Рой и Билли наблюдали за ним, предусмотрительно оставаясь в отдалении, в небольшом импровизированном баре. Они ели домашнее мороженое с фисташками и с интересом следили за разгоравшимися страстями.

Рою список лотов был известен, но он, разумеется, даже не пытался их запомнить. Какая разница? Кто-то уже выиграл двухдневную поездку в Калифорнию, кто-то стал счастливым обладателем горнолыжного снаряжения. Рой не следил за счастливчиками, он любовался Билли Рей.

Каждый выигрыш девушка встречала аплодисментами и восторженным улюлюканьем, потом она поворачивалась к Рою, и он тоже смеялся – от счастья, глядя на ее румяное, веселое лицо.

– Как здорово, Рой! И сколько денег для Марго и ее фонда! Это изумительно.

Рой думал о том, что изумительнее всего – она сама, а еще о том, что этот вечер не может, не имеет права закончиться просто так, ничем…

– Билли…

– Марго мне нравится. Правда! Она здорово ведет аукцион. О, смотри, сейчас тот дядька в зеленой рубахе заведется и перехватит эту штуку у той старушки в бриллиантах…

– Билли!

– Ну что?

Азарт, нетерпение, ожидание – все отражалось на ее разгоряченном лице. Рой с улыбкой вытер ее испачканную мороженым щеку.

– Между прочим, следующий лот – мой.

– В каком смысле?

– В прямом. Я пожертвовал кое-что, и сейчас это выставят на аукцион.

– И что же ты пожертвовал?

– Себя.

Она не успела среагировать, потому что до них донесся бодрый, хотя и чуть охрипший голос Марго:

– Дамы и господа, а теперь наш последний лот. Курс двухчасовых частных уроков баскетбола от звезды НБА Роя Биллерса. Стартовая цена – две сотни долларов. Итак… О, я вижу первого желающего… двести пятьдесят от джентльмена в белом… Триста!

Билли Рей едва из платья не выпрыгнула, а Рой чуть не свалился со стула. Девушка вскинула табличку – их выдавали всем при входе – и завопила на весь зал:

– Триста десять!

Марго рассмеялась и потерла руки.

– Отлично! Услышим ли мы хорошую круглую сумму…

– Триста пятьдесят!

Давешний толстяк, просивший автограф для сына, вытер пот со лба и победно оглянулся на Билли. Та нахмурилась и, прежде чем Рой успел среагировать, выпалила:

– Четыреста!..

Всякий, бывавший на аукционах, знает: наступает такой момент, когда все вдруг сходят с ума и начинают совершать форменные глупости. Причем момент, когда безумие накрывает аукционный зал, предугадать невозможно, и от ценности лота это зачастую не зависит. Скажем, в узких кругах широко известен факт, когда заколку для волос одной европейской принцессы, вполне себе живой и здоровой и даже не особенно популярной у себя на родине, продали за восемнадцать тысяч фунтов стерлингов, причем счастливый покупатель так и не смог объяснить впоследствии, зачем именно он так прилежно взвинчивал цену…

Спустя пятнадцать минут в зале было нечем дышать, толстяк расстегнул рубашку едва ли не до пояса, лицо его приобрело малиновый оттенок, а в битву за Роя Биллерса включались все новые и новые игроки. Марго металась по сцене, словно золотая фурия, и волосы летали за ней золотистым плащом.

– Семьсот пятьдесят – два!

– Восемьсот!

– Восемьсот – раз! Восемьсот – два…

– Восемьсот двадцать!

– Это мелко, Джон! Восемьсот двадцать раз…

– Восемьсот пятьдесят!

– Уважаю! Дамы и господа, полагаю, это последняя цена на сегодня. Восемьсот пятьдесят – раз! Восемьсот пятьдесят – два! Восемьсот пятьдесят…

Билли вырвалась из рук Роя и залезла на стул с ногами. Рой придушенно взвыл:

– Билли, перестань, я тебя бесплатно научу…

Билли Рей вскинула руку. Сейчас ей на полном серьезе казалось, что от исхода аукциона зависит вся ее жизнь.

– Девятьсот!!!

Молоток оглушительно грянул об стойку. Марго провозгласила счастливым и осипшим голосом:

– Дамы и господа, наш последний лот продан очаровательной девушке в черном – да-да, той, которая так ослепительно улыбается сейчас. На этом наш аукцион завершает свою работу, и я всех приглашаю к столу. Шампанского!

Билли Рей слезла с табуретки и с шумом выдохнула:

– Я едва инфаркт не получила. Кошмар! Даже не думала, что это так затягивает.

Рой с улыбкой наблюдал за ней.

– Ты сумасшедшая, детка.

– Есть немного.

– И тебе не стоило этого делать.

– О, не волнуйся, ковбой. Я никогда не делаю того, чего не хочу.

– И делаешь то, что хочешь?

– Точно.

– Тогда… Чего ты хочешь сейчас?

Все чувства Билли немедленно встали на дыбы. Вроде бы ничего особенного он и не сказал, а вот поди ж ты – зеленые глаза мерцают, как у кота, в голосе появились бархатные нотки…

Будь прокляты принципы, которые мы выбираем и которые потом всю жизнь выбирают за нас! Билли независимо тряхнула волосами.

– Я так понимаю, на сегодня все закончилось?

– Ага. Если хочешь, можем остаться, там внизу есть еще один танцпол…

– Нет уж. Только… я хочу попрощаться с Марго.

Они нашли Марго, абсолютно измученную и тем не менее счастливую. Билли помахала ей, и золотоволосая сестра Роя Биллерса стремительно подошла к ним, обняла обоих за плечи.

– Спасибо за шоу. Это было великолепно. Я в долгу у вас обоих.

Рой хмыкнул и поцеловал сестру в нос.

– Всегда можешь рассчитывать на нас, сестренка.

Лицо Марго приобрело странное выражение – хитрое и виноватое одновременно. Она заметила вполне невинным голосом:

– Вроде все обошлось, да? И без скандальчиков…

– А ты что, планировала?

– Да нет, но ты же знаешь – журналюги любят Роя Биллерса. Как говорится, был бы Рой Биллерс, а скандал найдется. Ладно. Вы собрались уезжать? Спокойной ночи, ребята.

– Спокойной ночи, Марго. Было очень приятно познакомиться.

– Мне тоже, Билли. Я рада за брата… и за тебя тоже. Увидимся.

Они уже уходили, когда Марго вновь окликнула их:

– Рой! Прости склеротическую старушку-сестру!

Рой заломил соболиную бровь и повернулся к сестре со зловещим выражением лица.

– Марго Биллерс! Хочешь, я скажу твой текст? «Я совсем забыла тебе сказать, у меня тут совершенно случайно запланировано…» Что на этот раз?

– Не морщи лобик, морщины будут. Дет-ский праздник. В следующие выходные. У меня мало волонтеров, и я подумала… Ты ведь это любишь? Вы вдвоем могли бы приехать и… вам понравится, обещаю. Будет весело.

Рой задрал нос.

– Ну если там будут кормить и нальют лимонада…

– Море лимонада и гора еды! Клянусь.

– Билли, ты слышала? Если ты успела хоть немного узнать Марго, то должна понимать, что у тебя уже практически не осталось путей к отступлению.

– А я с удовольствием. Я тоже люблю лимонад.

– А я вот пока без удовольствия, потому что сестрица моя явно чего-то недоговаривает. Колись, змея.

– А? Ничего такого, просто…

– Марго!

– Хорошо, хорошо, хорошо. Это детский праздник…

– Так.

– Для детей-сирот…

– Дальше.

– На воде.

– Что? Билли, ты слышишь?

– Ну и что? Я люблю воду.

Они с Марго ухмыльнулись и переглянулись, и тогда Рой Биллерс понял, что бесповоротно проиграл этот матч.

По дороге домой они остановились в «Макдоналдсе» и хохотали, как безумные, выдувая пузыри из молочного коктейля. Билли не запомнила, о чем они говорили, только ощущение счастья и легкий ужас оттого, что вечер неумолимо летел к концу.

Если быть точной, то и целая ночь. А извечный вопрос Билли Рей для себя так и не решила.

Целоваться или не целоваться?

Собственно, этот вопрос уже практически решен во время вечеринки, но мы же понимаем, что мы имеем в виду?

И что делать, если он захочет проводить ее до самой двери, а потом попросит кофе, или чего они там в кино обычно просят?

Она не сможет отказать ему, но и впустить его – чертовски неправильно.

Билли сидела и мучилась, а Рой, словно понимая ее, нашел ее руку и крепко сжал, не отрывая глаз от дороги. Судя по пожатию, он тоже хотел гораздо больше, чем просто поцелуй.

Больше хотеть и больше получить – разные вещи. Кроме того, нужно поспать, а с Роем Биллерсом никакого сна не получится. В этом можно не сомневаться.

Они остановились на пустой парковке возле «Голубой лагуны» и некоторое время просто сидели молча и смотрели на серебряную лунную дорожку, бегущую по ровной поверхности океана. Строго говоря, ровной эта поверхность не бывает никогда, и Билли могла поручиться, что сейчас вполне прилично качает, но на вид…

Рой пытливо заглянул ей в лицо, и девушка даже поёжилась – так сверкали в темноте его изумрудные глаза.

– Ты в порядке, Билли?

Она не ответила, только улыбнулась.

Рой нахмурился.

– Билли?

– Я просто думаю. А когда я думаю, я всегда тихая и молчаливая. Спасибо за сегодняшний вечер. Было очень здорово.

– Д-да. Здорово.

– Ну… спокойной ночи?

– Я провожу тебя до дверей?

– Не стоит. Я еще зайду в кафе, проверю, как там дела, все ли выключено на кухне…

– Ты много работаешь, да?

– Иногда – да, иногда – нет. Ладно, я пойду. И не волнуйся, я отлично доберусь до дома. Он же в двух шагах.

Неожиданно Рой с силой схватил ее за руку.

– Билли, я…

Она мягко высвободилась.

– Мне нужно идти, Рой.

Она быстро и уже привычно притянула его к себе и коротко, жарко поцеловала прямо в губы, а потом повернулась и быстро пошла к кафе.

Рой стоял дурак дураком и смотрел ей вслед, слушал цокот ее каблуков по асфальту, который вскоре затих – когда Билли Рей сошла на песок. У самой двери кафе она обернулась и помахала ему в последний раз.

6

Прошло двадцать минут, и за это время Рой Биллерс превратился в самого глупого мужчину на земле. В его квадратной от умственных усилий голове роились самые немыслимые предположения.

Билли Рей так и не вышла из кафе. Не пошла домой. Не зажгла внутри кафе свет. Вывод: с Билли Рей что-то случилось внутри кафе.

Дальше пошли самые разнообразные предположения: от проваливания в темный подпол (отметено за отсутствием подпола – кафе, как и все строения на побережье, стояло на сваях) до нападения притаившегося во тьме маньяка со здоровенным тесаком.

Время шло, маньяки в голове Роя множились, и он не выдержал. Выскочил из машины и на цыпочках помчался вокруг кафе, туда, где скрылась Билли Рей.

Возле широкой лесенки, ведущей на террасу, стояли черные босоножки Билли. Чуть дальше по направлению к океану лежало аккуратно сложенное черное платье. А еще через мгновение он увидел ее саму, Билли.

Девушка стояла в полосе прибоя спиной к Рою. На ней не было практически ничего, кроме узкой полоски черных плавок от бикини. Лунный свет посеребрил ее фигуру, и восхищенный Рой отметил, как атлетически и в то же время изящно она сложена.

Билли постояла несколько секунд, просто глядя на океан, а потом шагнула в набегающие волны, дождалась восьмой и девятой, самых больших, – и нырнула. Рой ждал.

Билли не выныривала. Он забеспокоился, а через мгновение и просто запаниковал. Билли не появлялась на поверхности.

Она же выпила шампанского сегодня, лихорадочно соображал он. Могло произойти нечто вроде спазма сосудов. Что же делать?!

Он заметался по кромке влажного песка с воплем «Билли!», в глубине души понимая, что это бессмысленно – ночной океан ревет глухо и мощно, даже если волны совсем невелики.

Тогда Рой принялся судорожно срывать с себя одежду. Мокасины улетели во тьму, потом за ними последовала рубаха, и он замер в дурацкой позе со спущенными до колен брюками, когда Билли вдруг вынырнула на поверхность и закачалась на волнах метрах в тридцати от берега.

В общем-то можно сказать, что он в какой-то степени успокоился. В смысле – за ее жизнь он больше не волновался. Зато теперь впору было волноваться за свою.

Дело в том, что с Роем Биллерсом случилось нечто вроде небольшого сердечного приступа, потому что Билли Рей, эта морская нимфа, раскинула руки и качалась на воде, явив луне, ночному небу и Рою Биллерсу свое безупречное тело во всей, практически, красе. Поэтому можно считать, что дальнейшие движения Рой Биллерс совершал чисто машинально. Он окончательно избавился от брюк, стянул носки и торопливо вошел в воду.

Она оказалась неожиданно холодной, у него даже дыхание перехватило на секундочку, но потом первый шок прошел, и Рой поплыл, испытывая почти щенячий восторг от собственной невесомости. Углядев накатывающие издалека волны, он набрал воздуху и в нужный момент поднырнул под них, на несколько секунд погрузившись в мир спокойствия и глухих звуков, доносящихся сверху.

Вверху было черное как смоль небо, под ним простиралась не менее непроглядная мгла океана, и Рою стало казаться, что он повис в космическом пространстве между двумя мирами, не принадлежа по-настоящему ни одному из них. В какой-то момент стало даже немного страшновато, и Рой поторопился вынырнуть…

Чтобы оказаться лицом к лицу с Билли Рей. Которая издала дикий вопль и погрузилась в воду по горло, чтобы скрыть наготу. Рой же не нашел ничего умнее, как идиотски улыбнуться и пробулькать:

– Привет, давно не виделись…

– Рой Биллерс! Ты меня до смерти напугал. Нельзя же так подкрадываться в темноте.

– А ты думала, я акула?

– Акулы я испугалась бы меньше. Нет-нет, скажем так, меньше удивилась бы ее появлению.

– Ты что, не могла предположить, что я умею плавать?

– Дело не в этом, я просто думала, что ты давно уехал.

– У тебя никогда не было знакомых парней, которые привыкли провожать девушек до самой двери, чтобы удостовериться в их полной безопасности?

В ответ эта нахалка просто нырнула в очередную волну, а когда появилась на поверхности, лицо у нее было серьезным и чуть печальным.

– Я просто очень давно привыкла отвечать сама за себя. Я – одна. Сама!

Рой подплыл чуть ближе, теперь он мог заглянуть в бездонные черные глаза.

– Сейчас ты не одна, не так ли? Ведь я… рядом?

– А может, мне нравится быть одной?

– А тебе нравится быть одной?

Очередная пауза, совсем коротенькая, и тихий ответ:

– Нет…

Потом она без всплеска и брызг ушла под воду, и перед Роем на короткую долю секунды промелькнуло ее обнаженное тело, а когда через несколько мучительно долгих секунд Билли вынырнула, ни следа печали в ее голосе уже не было.

– Ты все еще здесь, ковбой?

– Я все еще здесь, русалка. Давай поговорим?

– Валяй, я уже поняла, что ты болтун.

– У тебя много друзей?

– Есть маленько. Друзей много не бывает.

– Это верно. А семья?

– Дядя Фред. И Джина. Есть еще какая-то родня в Австралии, но с ними я по понятным причинам не виделась ни разу в жизни.

– А… сколько тебе было, когда твои родители…

– Ой, смотри, смотри, какая классная волна идет! Не хочешь попробовать?

– Конечно хочу!

Потом пришла еще одна волна, а за ней еще одна, так что Рой почти смирился с тем, что так и не получит ответа на свой вопрос и что Билли Рей здорово сменила тему, но… Когда после девятой волны, взметнувшей их к самому звездному небу, мимо зашлепали невыразительные первая и вторая волнушки, Билли ответила.

– Мне было одиннадцать лет, Джине пятнадцать. И ее, и мои родители погибли в одной автокатастрофе. Микроавтобус на хайвее врезался в бензовоз. Всего погибло четырнадцать человек.

– Господи… Как же ты, такая маленькая…

– Пусть это прозвучит шокирующе, но… именно потому, что я была маленькая, все обошлось более или менее нормально. Джине пришлось куда труднее. А я… Дядя Фред тогда еще не так сильно выпивал, друзей в школе и на пляже у меня было полно, так что… Я помню, что плакала только изредка, по ночам, когда мама и папа снились живыми, а проснувшись, я уже понимала, что их нет. Дядя Фред тогда пел мне очень смешные колыбельные.

– Почему смешные?

– Редко кто убаюкивает рыдающее дитя с косичками песнями «Аэросмита» и Сида Вишеза.

– Да уж… Он был добр к тебе?

– Дядя Фред? Он заменил нам с Джиной родителей, этим все сказано.

– Он хороший человек…

– Он ужасный человек и божеское наказание. Спроси шерифа – он даже отвечать не будет, только закатит глаза… Волна! Полетели?

Они опять немного полетали под звездами, а потом Рой снова осторожно спросил:

– Он вам родной дядя?

– Он вообще нам не дядя, строго говоря. Он нам где-то приблизительно пятиюродный дед, или что-то в этом роде.

– И тем не менее…

– И тем не менее именно он, когда нас пришли забирать в приют, послал весь опекунский совет по такому адресу, что они, наверное, до сих пор не добрались до места. Во всяком случае, больше они не приходили.

– Он Рокфеллер у вас?

– Почти. Он автомеханик. Нет, не так. Он – бог моторов и карбюраторов. На слух определяет любую поломку в любом моторе. У него маленький домик и здоровенная мастерская в пригороде, а раньше он жил в том коттедже, где теперь «Голубая лагуна». Все мы здесь жили. Раньше…

– Почему вы не вместе?

– Потому что дядя Фред – упрямая старая задница, прости мой французский. У него плохо с ногами, и он сообщил, что ему, видите ли, тяжело ходить по песку. Вообще-то там у него и работы больше, и дом лучше, так что мы с Джиной поругались на него и смирились. Мы часто к нему ездим… поорать всласть.

– Поорать?

– Видишь ли, такая уж мы семья. Обожаем друг друга, но дольше пятнадцати минут спокойно сосуществовать не можем. Либо международное положение, либо то, что Джина вышла замуж за придурка…

– Джина замужем?

– Да нет, давно развелась. Муж ее был порядочный засранец, тут дядя Фред прав. Но мы уже о нем забыли, а дядя Фред – нет. Ух ты, какая волна!!!

– Билли?

– А?

– А тебе… никогда не было тоскливо без родителей?

– Даже не знаю. В каком-то смысле я многих проблем просто избежала. Например, все эти «приходи домой в девять», «учись лучше», «этого делать нельзя» – дядя Фред всегда был сторонником японской системы воспитания. Пусть чадушко само бьется обо все углы и пробует все пряники. Когда меня чуть не изнасиловали в попутке, соседи предлагали ему поговорить со мной, сводить к психологу, а он только плечами пожимал: «Зачем, она же и так больше в жизни не сядет в машину с тремя подвыпившими парнями». И оказался прав, кстати.

– Ну не знаю… Между прочим, у меня семья большая, но проблем с возвращением в девять и разговорами о хорошей учебе тоже не было.

– Повезло. Потом ты парень. И в спорте ты наверняка с малолетства, так что у тебя и времени на эти подростковые дела не было. Короче, не знаю. Я же не говорю, что у меня все клево и безоблачно, просто… Волна!

– Билли, а деньги? Родители оставили тебе хоть что-то?

– Эй-эй, сними-ка это выражение жалости со своего мужественного личика! Оставить они мне ничего не могли по причине того, что на тот свет в тот день не собирались. Дом от них остался, вот он. А дядя Фред продал свой коттедж Хесусу, под кафе, и деньги эти разделил на нас с Джиной, по-честному.

– Это не жалость, а сочувствие, разные вещи. Ты не любишь, когда тебе сочувствуют?

– Как в анекдоте – не знаю, не пробовал.

– Тогда пора начинать.

Билли Рей только фыркнула – и уплыла в очередную волну. Некоторое время Рой боролся с течением и собственным желанием заключить мокрую нимфу в объятия, а потом, отдыхая во время затишья, решил предварительно произвести разведку на словах.

– Билли?

– Мм?

– Купаться ночью голышом – это хобби?

– Я не голая, я в плавках.

– А ты всегда ходишь на свидания в плавках?

– Вообще-то на мне был и верх от купальника, но Джина стащила его с меня перед самым твоим приходом, утверждая, что с этим платьем лифчики не носят.

Рой мысленно благословил Джину и пожелал ей долгой и счастливой жизни с Ричи. Между тем Билли Рей безмятежно продолжала болтать, не подозревая, что для Роя этот разговор – нечто вроде секса по телефону:

– Кроме того, если бы я знала, что ты будешь шпионить за мной, я бы достала верх купальника из сумочки и надела бы его…

– У тебя в сумочке… купальник?!

– Когда он не на мне, то он в сумочке, это правда. Видишь ли, я довольно много времени провожу в воде.

– По ночам, это я уже понял, кроме того, по вечерам, перед свиданиями…

– Утром обязательно, вместо умывания, а потом еще днем, когда жарко, перед закрытием кафе, чтобы собраться с духом, после закрытия кафе… Да, и на работе, естественно.

– На какой ра…

– Ты еще не все про меня знаешь. Я тренирую на пляже разных толстых парней, которые хотят похудеть. Или худых – которые хотят научиться кататься на серфе. Водный пилатес, дайвинг – все ко мне.

– Ничего себе!

– Я-то люблю воду, а вот что здесь делаешь ты, Рой Биллерс?

– А может, я тоже люблю воду?

– Врешь! И тебе пора домой.

Он игриво подплыл ближе – так близко, что ее обнаженная грудь скользнула по его груди.

– Ты боишься, что я заплыл слишком далеко?

Она посмотрела на него, нахмурившись, а потом плеснула ему в лицо водой. Рой подумал, что эта девушка и в самом деле обладает сильным и независимым характером.

– Ладно, я переборщил, извини. Во искупление могу открыть тебе свой самый страшный секрет. Никто не знает, одна ты будешь знать.

– Больно надо! Правда никто?

– Ни одна живая душа. Точно!

– Ну?

– Я. Не. Скучаю. По. Баскетболу. Совсем.

– Да ладно!

– Все думают, что скучаю, а я не скучаю. И не скучал ни одного денечка.

– Побожись!

– Чтоб я сдох. Нет, я люблю играть и все такое, но ведь это можно делать и на пляже, и во дворе. Я не скучаю по ревущим трибунам, болельщикам и девочкам-группиз. Я не хочу быть знаменитостью.

– Тогда ты не там родился, Рой Биллерс. Кроме того, хочешь ты этого или не хочешь, ты уже знаменитость. Вся Америка обож-жает тебя.

– И потому, слава Америке, очень скоро она меня забудет. Америка любит настоящих героев, а не героев вчерашних дней.

– И тебе совсем-совсем не жалко?

– Абсолютно. Давай теперь твой самый страшный секрет.

– Хо! Мы так не договаривались.

– Зато это по-честному.

– Ладно. Приготовься. Я…

– Ты…

– Не люблю…

– Не любишь…

– Заводить…

– Машину…

– Дурак! Постоянные романы я не люблю заводить.

– И все?!

– Рой Биллерс, я над тобой не смеялась, между прочим. И я серьезна, как учительница в воскресной школе. Спорим, я первой доплыву до берега?

Они рванули к берегу, хохоча и взбивая ногами пушистую пену на волнах, а у самого берега столкнулись, и на песок их вынесло сплетенными в тесном, хоть и шутливом объятии. Но когда волна отхлынула и Рой смог увидеть полностью это прекрасное тело, лежащее в его руках, мир изменился. Воздух стал тягучим и жарким, и звезды сияли нестерпимым, слепящим светом, от которого слезились глаза и пересыхало в горле…

Он медленно провел ладонью по теплому и нежному плечу, по стройной шее, отвел мокрые волосы со щеки, заглянул в бездонные черные глаза.

– Билли… Я не хочу ничего говорить… Во всяком случае, не хочу давать пустых обещаний, но… Я нахожу тебя красивой и сексуальной до такой степени, что с трудом могу дышать рядом с тобой.

Она закинула руки ему на плечи и промурлыкала, не отрывая горящих черных глаз от его губ:

– Полагаю, ты понимаешь, что это всего лишь влечение. Никаких сильных чувств. Никаких обязательств. Никаких романов.

– Билли…

– Я такая, какая есть, Рой. Я не умею иначе. Иначе я боюсь. В одном ты можешь быть уверен: я с тобой честна, я не веду никакой игры и… Пусть будет то, что должно быть.

Сколько раз он говорил женщинам примерно такие же слова? Неужели все они чувствовали такую же горечь на губах и в сердце, слыша это?

В следующий момент Билли прижалась к нему чуть сильнее, и он позабыл о том, что на свете вообще существует членораздельная речь. Только жар шелковой кожи под ладонями, только гул крови в ушах, только ослепительный звездный свет, бьющий в самое сердце…

Они целовались мучительно и страшно, словно выпивая друг из друга жизнь и силы. Они не могли оторваться, потому что боялись расставания ничуть не меньше, чем продолжения.

Они сплелись так тесно и сильно, что уже не чувствовали наготы друг друга – они почти стали единым целым. Снова и снова сплетались языки в схватке, не знающей побед и поражений, снова и снова горели без воздуха легкие, и истина маячила где-то рядом, но не давалась в руки…

А потом Билли вывернулась из его рук и легко поднялась на ноги, и Рой чуть не умер, потому что так она была еще прекраснее – и еще недоступнее.

– Многовато для первого свидания, не находишь? Даже такая легкомысленная пляжная свистушка, как я, это понимает.

Она спокойно прошагала к свернувшемуся трогательным комочком платью и одним быстрым движением натянула его на себя, бросив Рою через плечо абсолютно спокойным голосом:

– Не поможешь с молнией?

– Конечно…

Он стоял у нее за спиной, мокрый и дрожащий от возбуждения. Он застегивал молнию на спине у девушки, которая владела собой, как сорок тысяч викингов – и то вряд ли, после таких-то поцелуев! Он желал ее до изнеможения, до воя сквозь зубы – и понимал, что на сегодня все закончилось. Можно попытаться быть настойчивым, но это приведет только к одному – Билли Рей больше не станет с ним встречаться. Будьте уверены, уж у нее-то на это силы воли хватит.

Он неловко ступил на больную ногу – и острая боль пронзила многострадальное колено. Зашипев, Рой поплелся за Билли, втайне надеясь, что у дверей своего дома она согласится на еще один поцелуй, а там и кофе… может быть… ну то есть… возможно…

Она не пошла к дому. Она пошла к машине, только не к его, а к своей. Вероятно, к своей, других на стоянке не было, а в желании угонять чужие Билли Рей было заподозрить трудно.

Роскошный «тандерберд» семидесятого года выпуска, желто-красный, стремительный и изящный. Вспомнив о дяде Фреде, Рой не сомневался, что движок у почти антикварного «буревестника» работает как часы.

Возле машины она остановилась и обернулась.

– Роскошное зрелище, но я все же рекомендую одеться. О чем ты думаешь, Рой Биллерc?

– То, о чем я думаю, нельзя произносить вслух. При девушках. Хотя именно о них я и думаю. Об одной брюнетке с железным характером, ты не знаешь.

Она рассмеялась, потом шагнула к нему, обняла за шею и крепко поцеловала. Прежде чем Рой успел сфокусировать взгляд и ответить на этот бурный и короткий поцелуй, Билли уже отстранилась, стремительно нырнула в машину и накинула ремень безопасности.

– Это был прекрасный вечер, Рой. Во всех отношениях. Чао!

Через пару минут пыль на стоянке осела, и Рой Биллерс со вздохом принялся натягивать штаны на мокрое и истерзанное тело. В груди бушевал пожар, в голове – тайфун, а о том, что творилось ниже пояса, лучше и не упоминать. Все эти разрушения с ним произвела черноволосая девица, которую он знал… минуточку… без малого семь часов. Это много или мало?

Рой Биллерс справился с непослушной тканью и с облегчением плюхнулся за руль своего «лексуса». Теперь спать – а на свежую голову мы что-нибудь придумаем!