Текст книги "Холодный викинг"
Автор книги: Сандра Хилл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
ГЛАВА 12
– Не уходите, прекрасная дама, я хочу поговорить с вами в своей комнате, – с преувеличенной вежливостью объявил Дар несколько дней спустя.
Руби оглянулась, чтобы убедиться, что он обращается к ней.
– Да-да, именно ты, девушка, так что поспеши.
Он, Торк и Олаф вернулись вчера, но Торк отвергал все ее попытки поговорить с ним, а Линетт не отходила от него ни на шаг.
Руби последовала за Даром в маленькую комнату недалеко от холла, где он занимался делами. Усадив ее на стул у маленького камина, Дар без обиняков начал:
– Ауд пытается убедить меня, что ты родня Грольфу.
Он откинулся в кресле, небрежно вытянув ноги, но пристально наблюдая за ней из-под прикрытых век.
– Грольф – мой прямой кровный родственник.
– Клянешься ты в этом Святой Книгой твоей церкви?
– Клянусь на Святой Библии, что я родственница Грольфа.
Дар кивнул, по-видимому, поверив ей, и продолжал допрос:
– Ты когда-нибудь встречалась с ним? Он узнает тебя?
Плечи Руби устало поникли. Она покачала головой.
Дар коротко безнадежно взмахнул рукой и задумчиво потер подбородок.
– Может, это не имеет значения. У короля Гаральда внуков пятьдесят, а то и еще больше, из которых он никогда не видел половину, хотя только Один знает, сколько из них смогло выжить. Нет ничего необычного в том, что ты в жизни не встречала Грольфа.
– Почему ты спрашиваешь меня об этом?
– А что, если я хочу заступиться за тебя на альтинге, если это поможет удержать моего внука в Нортумбрии?
– Вы решили уговорить Торка жениться на мне? – радостно улыбнулась Руби.
– Вот уж нет, – фыркнул Дар. – Торк должен жениться на невесте с богатым приданым и могущественной родней, чтобы союзники помогали мне защищаться от саксов. Я подумываю о благородной Элис – рожденной от викинга, но наполовину саксонке, с землями, с сильными братьями, которые смогут защитить сестру.
Сердце Руби упало:
– Тогда почему ты помогаешь мне?
– Думаю, ты станешь чудесной возлюбленной моего внука. Вижу, что ты влечешь его, хотя не могу понять – почему. Вероятно, ты сумеешь уговорить его остаться.
– Я? Вы слишком высокого мнения обо мне! – воскликнула Руби. – Неужели не видите, как он избегает меня и все больше запутывается в паутине Линетт?
– Да, – рассмеялся Дар. – И считает при этом, что мстит тебе. Но эти старые глаза многое замечают.
Он презрительно оглядел Руби, словно сомневаясь в ее полезности для тех планов, которые лелеял.
– Может, я и оценю тебя по заслугам.
– Знаю, что Торк хочет видеть меня в своей постели, но я не желаю делить его с этой паучихой. Или свадьба, или ничего, Дар.
– Для рабыни ты слишком требовательна, – взорвался Дар, почти швыряя кубок на маленький стол. – Может, решишь, что для тебя важнее – твоя голова или оскорбленная честь?
Руби ответила:
– Должна сказать тебе кое-что. Я совсем не уверена, что мне не придется… неожиданно вернуться в свою страну.
– Удержи моего внука в Нортумбрии, – оскалился Дар, – и мне все равно, даже если ты отправишься потом на луну!
Но тут же, словно разозлившись на себя, добавил:
– Убирайся! Глупо было надеяться, что я смогу договориться со взбалмошной девчонкой.
Позже Руби попыталась обсудить все, что случилось, с Ауд.
– Может, не стоит слишком торопиться? – посоветовала хозяйка. – Многие любовницы становились вторыми или третьими женами, да еще и любимыми за терпение и ласки.
– Ауд! Как ты можешь говорить такое? Я думала, ты христианка! Неужели одобряешь многоженство?
– Да, я христианка, но принадлежу к викингам. Мы вынуждены селиться в чужих странах и жертвовать нашей верой, – горько бросила Ауд. – Чтобы сохранить мир, мы постепенно сами становимся саксами, и это печалит мое сердце. Трудно отказываться от старых обычаев!
– Но много жен! Это невыносимо! А женщинам позволяется иметь много мужей?
Ауд улыбнулась возмущению Руби.
– Конечно нет. Это просто глупо. Но мужчины были вынуждены жениться несколько раз, потому что уезжали на несколько лет торговать, часто гибли в набегах, и нам нужны были дети, чтобы заменить тех, кто пал в бою.
– А я думала, что это придумали мужчины для своего удовольствия, – фыркнула Руби, – и им это сходило с рук, поскольку женщины так забиты, что счастливы, когда эти жлобы только удостаивают их взглядом.
Губы Ауд смешливо дернулись.
– Нравится мне это слово «жлоб», хотя не знаю его значения, – заметила она, намеренно меняя тему. – Это означает что-то вроде глупого, бесчувственного, невоспитанного человека?
– Совершенно верно, – улыбаясь, кивнула Руби.
– Прекрасно! Я теперь буду часто употреблять его!
Повернувшись, она приказала:
– Элла, вели этому жлобу Виджи принести хвороста для кухни!
Руби, уже собираясь уходить, спросила:
– Ауд, а ты смирилась бы со второй женой?
Глаза старой женщины блеснули:
– Никогда! Я бы скорее оскопила Дара!
Руби едва сдержала ухмылку, но обе тут же расхохотались над непоследовательностью Ауд.
– Руби, между нами огромная разница, – уже более серьезно пояснила Ауд. – Ты вечно будоражишь людей своими рассказами и требованиями. Лучше подождать нужного момента. Терпение великая добродетель. Попомни мои слова.
Но у Руби не было времени быть терпеливой. Меньше чем через неделю соберется альтинг, и Торк покинет Джорвик.
Выйдя из кухни, она решительно направилась в открытое поле, где несколько десятков викингов всех возрастов упражнялись в воинском искусстве.
– Откуда они все явились? – спросила Руби у своего стража Виджи.
– Некоторые из войска Дара и Торка. Остальные – арендаторы, которые поселились на землях Дара, и те, кого наняли защищать замок в отсутствие Торка.
– Наемники?
Только сейчас Руби начала понимать, как велика маячившая опасность. Но тут Торк заметил ее и, раздувая от ярости ноздри, ринулся к ним, сыпля ужасными проклятиями.
– Почему ты преследуешь меня? Разве я не велел тебе держаться от меня подальше? Иди домой и найди себе занятие, подходящее для женщины, иначе, клянусь головой Одина, я велю тебя связать и запереть и башне.
Руби могла лишь тупо смотреть на него, потрясенная великолепным зрелищем, которое представляла фигура Торка. Держа шлем в правой руке, Торк нетерпеливо вытирал лоб левой. Он еще тяжело дышал после упражнений, грудь поднималась и опускалась под облегающей кольчугой. Мокрые, заплетенные в косу волосы обрамляли впалые щеки, а синие глаза пылали яростью.
– Я… я только хотела поговорить с тобой кое о чем, – пролепетала Руби, поняв, что все мужчины, включая Эйрика, уставились на нее.
Эйрик! Господи! Всего десять лет, а уже носит полное вооружение! В одной руке меч, в другой – щит!
Руби мгновенно ухватилась за эту тему, пока Торк не прогнал ее.
– Это насчет Эйрика, – негодующе начала она. – Ты должен сделать что-то…
И услыхала громкие протесты Эйрика. Тот бросил по ее адресу грязное ругательство. Торк явно возмущался ее дерзостью и, подняв Руби, перекинул ее через плечо так быстро, что она лишь охнула. Когда они добрались до замка, Торк больно стиснул ее талию и почти швырнул на землю, пригвоздив ладонями к двери.
– Слушай меня хорошенько, девчонка! Держись подальше от меня и моих родных!
И, обернувшись к Виджи, прорычал:
– Последнее предупреждение, болван! Попробуй еще раз притащиться сюда и живо окажешься на невольничьем судне, отплывающем из Джорвика!
Войдя в дом, Руби увидела Дара, стоявшего у открытого окна; он наблюдал всю сцену, и сейчас, вместо того чтобы наброситься на нее, подобно Торку и Эйрику, он хитро улыбнулся, словно они вдвоем знали какой-то секрет, недоступный другим.
Злобное выражение на лице Торка во время ужина помешало Руби попытаться снова приблизиться к нему. Он упрямо избегал смотреть в ее сторону, но и на Линетт не обращал внимания, к удовлетворению Руби. Торк ел мало и пил один кубок эля за другим.
Только однажды, всего на мгновение, их взгляды встретились, но Руби не могла решить, что было в его глазах? Гнев или страсть?
Раздраженная пренебрежением Торка, Линетт наклонилась поближе, повисла на его руке и прошептала что-то на ухо. Руби не слышала резких слов, брошенных в ответ Торком, когда тот с отвращением отстранился, но увидела покрасневшее, оскорбленное лицо Линетт, прежде чем та разразилась слезами и бросилась вон из комнаты. Руби почти стало жаль ее.
– Не слыхала новости насчет этой сучки, Линетт? – спросила Элла, подбегая к Руби.
– Элла, не стоит употреблять такие выражения, особенно там, где тебя могут слышать. Какие еще новости?
Элла помедлила, выдерживая паузу, как это делала только истинная сплетница, вроде ее двойника Роды:
– Линетт выходит замуж.
Сердце Руби упало, на глазах выступили слезы.
– Ай-ай-ай, ну и дура же ты, девочка! Не Торку же быть ее мужем! По настоянию госпожи Ауд Дар договорился о свадьбе Линетт с викингом, датским гесиром, по имени Аскольд. Он, конечно, не слыхал о ее любовниках, иначе наверняка разъярился бы! Хорошая получится парочка!
Руби была так благодарна Элле за сочувствие, что быстро обняла женщину и прижалась к ней. Элла неловко высвободилась, оглядываясь, уж не заметил ли кто, как неуместно добра Руби к низкорожденной служанке. Поняв, что никто ничего не видел, она улыбнулась Руби:
– Аскольд приедет на альтинг, где они поженятся и вернутся на его ферму в Дании.
Элла злорадно ухмыльнулась:
– Можешь представить, как Линетт будет доить коров?!
Подошедшая Ауд холодно осведомилась:
– Тебе что, нечего делать кроме как заниматься сплетнями?
– Да… то есть нет, хозяйка, – смущенно прошептала Элла и шмыгнула на кухню. Ауд повернулась к Руби.
– Развлеки нас какой-нибудь песней. Я много слышала о твоих сагах и музыке.
Может, они решили позабавиться напоследок, поскольку уже близится час, когда ее тела коснется тоор палача или острый кинжал.
– О, только не сегодня, Ауд.
– Это просьба Дара, – непререкаемо возразила Ауд. – Завтра прибудут скальды и наши первые гости. Все они приехали издалека, чтобы отправиться с нами на альтинг на следующей неделе. Вряд ли у нас выдастся время послушать твои замечательные истории.
– Гости? – слабо переспросила Руби. Значит, песок в песочных часах почти весь просыпался и альтинг вот-вот соберется. Пессимистическое заявление Ауд насчет того, что больше им не удастся послушать Руби, почти не оставляло сомнений в исходе суда.
Семейство расселось вокруг камина. Дар прихлебывал эль, старательно избегая взгляда Руби. Что задумал на этот раз старый козел? Иногда он заговаривал с Торком, бурчавшим в ответ что-то односложное. Увидев Руби, он поморщился так, словно решил поскорее встать и уйти. Но вместо этого с ненавистью уставился на нее, скривив губы.
Взяв у слуги лютню, Руби спела несколько песен, которые исполняла в замке Зигтрига: «Руби», «Люсиль», «У меня друзья в притонах», «Господи, как трудно быть смиренным». И чем больше она пела, тем мрачнее становился Торк. Кроме того, он выглядел усталым. Синие круги под глазами и измученное лицо говорили о бессонной ночи. Может, до утра занимался любовью с Линетт? Или это напряжение между ним и Руби, становящееся почти непереносимым, терзало его в бесконечные ночи, как, впрочем, и ее?
Когда голос у нее сорвался, Торк бросил что-то грубое, и Ауд упрекнула внука:
– Торк, не будь жлобом.
Присутствующие, широко раскрыв глаза, повернулись к Ауд, но та лишь пожала плечами. Дар и Торк осуждающе уставились на Руби, и та ответила невинной улыбкой. Заметив неподалеку Тайкира и Тиру, она позабавила детей, спев Рождественский гимн «Звените, колокольчики». Раньше она не могла припомнить детских песен, но сейчас на ум пришли слова старой песни, которая, как она подумала, им понравится: «Убирайся, волшебный дракон». Интересно, есть у викингов саги про драконов? Вероятно.
Торк продолжал хмуриться, как старый медведь. Поэтому Руби рассказала сказку о трех медведях, потом, не в силах противостоять искушению, сказку о Торке и бобовом зернышке, и настоящий Торк удержался от скандала, вероятно, лишь потому, что несколько десятков завороженных членов семьи и гесиров столпились вокруг Руби. Даже непривычно тихая Линетт стояла за креслом Торка, не в силах противостоять притяжению Руби и ее историй.
Когда Дэвид и Эдди были маленькими, мать с отцом часто усаживали их вот так у камина, но потом Джек все больше и больше задерживался в офисе, а вскоре и она начала приносить на дом работу. Тогда они были гораздо беднее, но насколько богаче казалась их жизнь!
Сладостные слезы воспоминаний и сожаления наполнили глаза Руби, и она хрипло объявила:
– Я спою сейчас любимую песню моего мужа Джека.
Легко перебирая струны лютни, она начала петь «Помоги мне пережить эту ночь». Когда она дошла до cтрок, где мужчина просит женщину положить голову ему на плечо, Торк невежливо встал и ушел. Линетт побежала за ним. Все удивленно смотрели вслед Торку, но Руби продолжала петь, хотя от слез голос перерывался. В конце она случайно взглянула на Дара. Тот ухмылялся, словно полная луна.
С утра пораньше начали прибывать гости. Скамьи, встроенные в стены холла, должны были служить лежанками. Всем пришлось потесниться, даже девочки Олафа и Джиды перебрались в комнату родителей, потому что их спальню отдали заезжему ярлу и его жене. К счастью, комната в башне была слишком мала, чтобы вместить еще кого-то.
В суматохе никто не обращал внимания на Руби, за ужином ее посадили у самой двери. Но она не возражала. Главное, подольше оставаться незаметной.
Ауд подала уставшим гостям простой ужин. Потом скальд рассказывал трогательные саги о славных деяниях викингов. Руби понимала, что никто никогда не записывал саги и поэтому лишь немногие из них дошли до следующих поколений. Она поклялась назавтра же найти скальда и попросить повторить одну из них, которая ей особенно понравилась. В ней повествовалось о вражде сводных братьев Хлота и Анжентира, претендующих на отцовский трон. В конце Анжентир разыскивает мертвого брата на поле брани и говорит при этом такие слова:
… Неслыханные богатства обещал я тебе, брат мой, Но вражда уничтожила все и не принесла нам ни золота, ни славы. Жестокая судьба разлучила нас, о брат мой. И я убил тебя. Как теперь жить?..
Слушая поэму, Руби поражалась тому, насколько чувствительными могут быть эти примитивные люди. И вспоминала о Торке и его сводном брате Эрике. Подобно героям саги, они так и умрут, не примирившись.
На следующее утро Ауд была в своей стихии и управляла кипучей деятельностью на кухне. Джида хлопотала рядом, готовя роскошный пир к вечеру. Бесчисленные слуги, включая Эллу, бегали из комнаты в комнату с полотенцами и тазиками воды для гостей. Мужчины на рассвете отправились ненадолго поохотиться и привезти к обеду свежей дичины. Некоторые рабы уже вернулись с первой добычей – кроликами, двумя оленями и несколькими дикими гусями.
– Руби, может, пойдешь с Виджи набрать грибов к обеду? – спросила Ауд.
– Конечно, – обрадовалась Руби, всегда готовая помочь. – Может, поискать голубику? Она хороша со свежими сливками и как начинка для пирожных.
Глаза Ауд радостно зажглись, и женщины обменялись предложениями, как лучше готовить пирожные с хрустящей корочкой. Перед уходом Руби пригласила Тиру и Тайкира отправиться с ней, захватив полотенца и мыло, чтобы потом искупаться в пруду. Она заметила, как многие почетные гости Дара и Ауд с холодным любопытством рассматривают ее джинсы.
Когда корзинки были полны, Тайкир и Тира весело плескались у берега пруда. Руби велела детям поиграть с Виджи на поляне, поскольку хотела вымыться без посторонних глаз. Прежде чем они отошли, она попросила у викинга кинжал, который тот всегда носил на поясе.
– Зачем? – с подозрением осведомился тот.
– О, поверь, я не хочу напасть на тебя. Меч по-прежнему в твоих руках. Просто хочу побрить ноги, иначе я уже начинаю походить на дикобраза.
Глаза Виджи удивленно расширились. Руби понимала, что он и без того считает ее полусумасшедшей. Но викинг молча вручил ей нож, велев сразу же потом отдать. Вероятно, Виджи уже представлял, как будет рассказывать друзьям последнюю сплетню о выходках чужестранки.
Тайкир и Тира ужасно развеселились, увидев, что у Руби на ногах такая же щетина, как и у их отцов на лицах. Они даже попросили ее поднять брючину, чтобы потрогать.
– Совсем как щетина на кабане, пока ее не опалили, – потрясенно заметил Тайкир. Тира разразилась громким смехом.
Когда Руби искупалась и побрила ноги, ухитрившись порезаться при этом всего несколько раз, дети попросили разрешения вновь потрогать кожу, страшно удивившись ее гладкости.
Руби помогла Ауд и Джиде готовить пирожные и, поднявшись к себе, увидела, что Элла положила на кровать красивое платье.
– Подарок от хозяина и хозяйки за прекрасные песни, – пояснила она.
Тяжелая золотая отделка украшала подол, запястья и вырез простого платья из темно-красного шелка. Мягкая ткань подхватывала груди и обрисовывала тонкую талию. К платью полагался золотой плетеный пояс. Когда Руби шла, платье подчеркивало линии узких бедер и длинных ног. Кроме лифчика и трусиков на Руби была лишь тонкая сорочка. Ей нравилось ощущать чувственное прикосновение шелка к коже.
Никто, казалось, не заметил ее прихода. По-прежнему оставаясь в самом конце зала, Руби с радостью увидела, что Линетт тоже изгнали с возвышения, поскольку там не хватало места для гостей. Многие завтра отправлялись в Джорвик, к Зигтригу, а остальные дождутся следующей недели, чтобы сопровождать Дара и его семью на собрание альтинга. Повсюду возбужденно обсуждалась новость о предстоящей свадьбе короля.
Сердце Руби сжалось при виде молодой женщины, сидевшей рядом с Торком во главе стола. Длинные каштановые волосы незнакомки стелились по плечам, вокруг головы светился золотой обруч. Девушка лет пятнадцати застенчиво отвечала на вопросы Торка, не поднимая глаз и лишь исподтишка поглядывая на соседа.
Должно быть, это Элис, которую Дар прочит в жены Торку. Ее отец, чьи земли граничили с землями Дара, сидел по одну сторону от старика, а его жена – по другую. Руби с отвращением глотнула крепкого эля и задохнулась. Какая мерзость!
– Совсем как конская моча, верно? – обратился к ней прыщавый генсир. – Лучшие вина и меды за верхним столом, уж это точно.
Руби положила локти на стол, подняла подбородок, гадая, что еще может случиться плохого. Сначала Линетт, потом эта молодая красавица. Руби, мучаясь, наблюдала, как Торк отрезает Элис лучшие куски мяса. Девушка благодарно улыбнулась ему.
Руби показалось, что ее сейчас стошнит. Мимо проходила Элла, разносившая хлеб, и она остановила служанку.
– Не можешь принести мне вина?
– Хочешь утопить свои печали? – ехидно осведомилась та, показывая головой на возвышение, но все же отошла и быстро вернулась с небольшим кувшинчиком, спрятанным в юбках.
– Смотри, чтобы никто не видел, – предупредила она, ставя кувшин под скамейку у ног Руби. – Это из запасов Дара.
Руби осторожно достала кувшин, выплеснула эль на циновки и наполнила чашу красным вином. Ее сосед громко спросил, что она делает, но Руби пригвоздила его к месту злым взглядом. Вино немедленно ударило ей в голову, но она налила вторую чашу и стала пить уже медленнее, делая большие глотки, только когда видела Торка, почтительно ухаживавшего за Элис и проделывавшего нечто особенно отвратительное: то он касался рукава девушки, то шептал что-то ей на ухо. И при этом совершенно игнорировал Руби.
Да, она действительно взялась за безнадежное дело, когда надеялась уговорить Торка жениться на ней, повторяла себе Руби, допивая вторую чашу и удивленно дотрагиваясь до губ. Почему они онемели? А ресницы словно весят каждая десять фунтов. Но, Господи, она не могла вспомнить, когда в последний раз так чудесно чувствовала себя.
Слуги начали складывать столы, и Руби налила себе третью чашу, испытывая пьяный прилив уверенности в себе. Может, в конце концов, все не так уж плохо, и стоит попросту подойти к Торку и потребовать, чтобы тот женился на ней? А еще лучше – взять меч и похитить Торка. Запереть его в своей комнате на неделю, и она точно дождется предложения, иначе Торк просто умрет от сексуального истощения.
Руби громко хихикнула, чем привлекла внимание юного гесира, также стоявшего в одиночестве.
– Да ты весь вечер пила вино! Только свинья могла не поделиться со страждущим, – пожаловался он, заметив кувшин у ее ног.
– Не свинья. Боров. У меня ноги, как шкура борова перед тем, как его опалят!
Она снова хихикнула, но при этом громко икнула. Вручив молодому человеку почти пустой кувшин, она, покачиваясь, побрела сквозь толпу к возвышению, забыв о чаше в дрожащих руках.
Дар и его благородные гости сошли вниз и сидели или стояли, слушая двух молодых женщин с арфой и лютней, напевавших тихую песню. Руби впервые за весь вечер разглядела Торка поближе и задохнулась от смеха. На нем была темно-красная бархатная туника, с золотой каймой, совсем как ее платье, – должно быть, Дар решил подшутить. Широкие золотые браслеты блестели на загорелых предплечьях, а на груди лежал золотой медальон на тяжелой цепи. Волосы на половине головы были заплетены в косу, свисавшую со спины, а свет отражался в сережке-молнии.
«Он выглядит как проклятый северный бог», – подумала Руби, судорожно сглотнув. Торк удивленно оглядел их почти одинаковую одежду и, с отвращением скривив губы, бросил грозный взгляд на деда; тот с деланной невинностью пожал плечами. Потом Торк подчеркнуто свирепо посмотрел на Руби, которая, пьяно пошатнувшись, ухватилась за спинку стула. Вызывающий вид Руби привел Торка в ярость. Он встал и решительно шагнул к ней, но Руби скользнула в толпу и удрала на другую сторону зала.
Когда почетный гость – ярл встал с кресла и вышел, Руби устало рухнула на его место, несмотря на неодобрительный взгляд Дара, явно считавшего, что она сидит не по рангу. Но Руби не обратила на него внимания. Зато Торк оказался напротив, явно не собираясь оставить ее в покое. Руби показала ему язык и подумала, что его глаза сейчас вылезут из орбит. Это так обрадовало ее, что она насмешливо скосила на него глаза. Этим ей удалось окончательно вывести Торка из себя. Лицо его стало одного цвета с туникой. Он пробился бы к ней сквозь толпу, не начни скальд в это мгновение длинную лирическую поэму. В обычных обстоятельствах Руби с удовольствием послушала бы, но сейчас чувствовала себя так, словно плывет в облаках. Чаша выскользнула из ослабевших пальцев.
Повествование скальда закончилось историей о викинге и его драгоценном кинжале, названном «Верный», и о том, как он спас владельца в битве.
– О Господи! Только викинг мог назвать кинжал совсем как дворового пса, – пробормотала Руби, и викинг, сидевший рядом, раздраженно нахмурился. Все поздравляли скальда и задавали ему вопросы. В наступившей тишине послышался манерный голос женщины:
– Ваша гостья, присланная Иваром, та, что в мужской одежде… она крайне странным образом применяет нож, насколько я слышала.
Все уставились на Руби. Ауд и Дар вопросительно подняли брови. Торк выглядел так, словно его вот-вот хватит удар. Ну что же, по крайней мере она привлекла его внимание! Руби, моргнув, громко икнула и услышала, как Дар что-то проворчал. Но женщина увлеченно продолжала:
– Сегодня она брила кинжалом ноги!
И снова все изумленно посмотрели на Руби.
– Это верно, Руби? – охнула Ауд.
– Интересно, где рабыня взяла нож? – вмешался Дар.
– Я убью тебя, – одними губами выговорил Торк.
Но Руби, собрав сколько возможно достоинства, что было нелегко в ее состоянии, объяснила:
– Ничего особенного. Женщины в моей стране постоянно бреют ноги и подмышки. Считается просто неприличным не делать этого.
Все неверяще уставились на нее. Несколько престарелых матрон были явно потрясены столь скандальной темой.
О черт! Она и без того по горло в неприятностях! Можно и повеселиться немного! Кроме того, она по-прежнему хотела отомстить Торку за то, что бросил ее вчера ночью ради Линетт.
– Торк! – мило воскликнула она, глядя ему прямо в глаза.
Он отказался отвечать, разъяренный спектаклем, который устроила Руби.
– Торк! – позвала она еще громче. – Помнишь тот день, когда ты брил мне ноги?
Рот Торка широко открылся. Воцарилось мертвое молчание.
– Это было на десятую годовщину нашей свадьбы, и мы были пьяны от белого вина и… любви. Помнишь? Это была твоя идея, так что теперь нечего злиться! Ты заставил меня стоять смирно и не шевелиться. Вот так.
Руби встала, чуть расставив ноги, и, едва не упав, выпрямилась, держась за спинку кресла. Ауд в ужасе зажала рукой рот, отказываясь верить, подобному непристойному поведению. Джида, казалось, молилась. Олаф улыбнулся: ему явно понравилась такая смелость. А Дар широко ухмылялся, словно сам задумал и осуществил этот отчаянный план. Элис нигде не было видно. Возможно, ее отправили спать.
– Ты намылил мои ноги и медленно брил их, еле прикасаясь, – продолжала Руби, – вот до этих пор.
Она провела ребром ладони по бедрам. Перед глазами все плыло, голова кружилась. Только сейчас она поняла, что наделала. Вокруг стояла напряженная тишина. Руби начала медленно отступать, но в этот момент заметила, что Торк медленно обходит круг собравшихся, приближаясь к ней, пронизывая ее глазами; губы казались бледной линией на багровом лице. Постоянная злость Торка начала действовать Руби на нервы. Черт с ним! Глаза Руби саркастически сузились.
– Да, Торк, разве я забыла упомянуть? – сладким голоском добавила она: – Мы оба были совершенно голыми.
Торк захлебывался словами, не желавшими сходить с внезапно ставшего непослушным языка, но это продолжалось недолго.
– Дьявол тебя побери! – взревел он, бросаясь вперед. – Я предупреждал, девчонка! Много раз предупреждал, что случится, если ты доведешь меня!
И, без лишних слов подняв Руби, понес по лестнице. За спиной раздались громкий смех и шутливые предположения относительно ожидающей ее судьбы. Но она, не обращая ни на что внимания, уютно устроилась в объятиях Торка, уткнувшись лицом в его шею, вдыхая знакомый запах. Завтра она побеспокоится о будущем. Сегодня она снова в объятиях Джека… нет, Торка, там, где она так хотела быть, и больше ничего не имело значения.
– Джек, милый, – прошептала она и почувствовала, как руки, сжимавшие ее, напряглись. – Я так скучала по тебе!
И она тихо икнула в ухо Торка.
