Текст книги "Право первой ночи (СИ)"
Автор книги: Сандра Бушар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Часть 10
Сутки Адалин провалялась в полном беспамятстве, просыпаясь лишь на мгновение попить воды. Фон Миллер не находил себе места, лишь дважды покидал спальню невесты: чтобы назначить вторую горничную и приказать доктору временно обосноваться в соседней комнате.
И если последнее распоряжение еще можно было хоть как-то понять, то первое вызывало вопросы у работников замка. Порой казалось, что Агата переживает за состояние Адалин больше, чем сам фон Миллер. Она не отходила от постели, моментально выполняла любую просьбу, была очень уклончива и сердобольна.
– Это Матильда, – твердо заявил мужчина, больше не желая оставлять невесту наедине с Агатой. И пусть у него не было ни единого подтверждения в причастности к болезни, а значит, и твердого повода для увольнения, он намерен был обезопасить Адалин всеми возможными и невозможными способами. – Теперь она будет помогать тебе ухаживать за Адалин.
– Но, господин, – растерявшись, девушка осела в мягкое кресло у постели больной Адалин. – Я ведь справляюсь.
Фон Миллер не желал слушать возражений. Он четко решил, что как только женится сам, отдаст Агату в жены садовнику. Мужчина давно просил ее руки, наступило самое подходящее время, дабы отослать горничную подальше.
Ночью состояние Адалин резко ухудшилось, высокая температура вызвала сильную горячку и бред. Девушка бормотала себе под нос что-то невнятное, снова и снова покрываясь потом. Горничные не успевали менять простыни, смоченные в уксусе, как тело снова становилось горячим, словно раскаленный кусок железа.
Фон Миллер нервно выхаживал по комнате, не в силах слышать ослабленный голос будущей жены. Ему казалось, что каким-то странным образом мужчина ощущает всю боль Адалин, каждый ее спазм…
– Прошу вас, – в отчаянье схватив доктора за грудки, фон Миллер встряхнул его, заглядывая в глаза с полной безнадегой. – Сделайте хоть что-то!
– Есть сильные лекарства, – дал надежду старик, заставляя феодала воодушевленно замереть. Но тут же ее и отнял: – Но они слишком дорогие для местных, не приходилось закупаться подобными. Я уже отправил посыльного в столицу. Если повезет, через сутки-двое вернется.
– Сутки-двое?! – воскликнул хозяин замка и ни в чем не повинная антикварная ваза, по несчастью стоявшая рядом на трюмо, полетела в соседнюю стену, чудом не задев Матильду. Фон Миллер ощущал, как по спине пробежал холодок, а такая хрупкая жизнь Адалин будто просыпалась сквозь пальцы, словно песок. В эту секунду он принял единственное верное решение:
– Я сам отправлюсь в столицу.
– Но, господин, – уклончиво протянул лекарь, страшась перечить мужчине в открытую. – Все лошади скачут одинаково быстро. Вряд ли вы поспеете раньше моего посыльного…
Фон Миллер лишь странно усмехнулся, горько и многозначительно, после чего глянул в окно, где давно сгустились тучи, а солнце зашло:
– Хорошо, что ночь… Я вернусь к обеду.
Никто так и не понял, каким таким волшебным способом Людвиг фон Миллер собирался преодолеть время и пространство. Глядя вслед мчащемуся в путь феодалу, доктор для себя решил: «Ему просто тяжко смотреть на смерть невесты, он хочет себя чем-то занять».
Но, как бы ни прощались все мысленно с Адалин, к рассвету опасность миновала. Открыв глаза, она с удивлением оглядела трех спящих в креслах у кровати людей. Девушка ощущала себя обессиленной и измученной, но все же без труда встала с постели, чем вызвала похвальный возглас старика:
– Не может быть! Какая радость!
Агата принесла ей вкуснейшую овсянку с яблоками, а также пышную сладкую булку с вишневым джемом. Матильда же увлеченно рассказывала о том, какие ужасные сутки пришлось пережить и как они рады, что девушка все же поправилась.
– Но где же мой будущий муж? – с интересом спросила Адалин, впервые поедая такую вкусную сдобу. Сахар в ее селении был на вес золота, в ее блюде же его было невероятное количество.
– Он уехал, как только вы заболели, – отведя взгляд, скромно протянула Агата.
Адалин перевела взгляд на Матильду, но та не перечила. А значит, это была чистая правда: ее почти что муж так сильно не хотел видеть в доме умирающую тушку, что спешно покинул имение. В этот момент девушка с новой силой обрадовалась не состоявшейся свадьбе.
– Как часто Людвиг фон Миллер оставляет замок на слуг? – как можно более равнодушно протянула Адалин, стараясь скрыть, как важен для нее «правильный» ответ. Сердце в груди девушки предательски ускорило ритм, а щеки покраснели.
– За те два года, что я здесь нахожусь, ни разу, госпожа, – поклонившись, ответила ей горничная.
Тогда Адалин твердо решила, что настало самое подходящее время для побега. Где-то в глубинах ее души теплилась вполне здравая мысль: куда она побежит? К кому? Станет побирушкой у церкви? Или, еще хуже, подастся в дом развлечений на потеху морякам?
Теперь все страхи лишились смысла. Самсон Фолк, относившийся к ней уважительно, погиб. Родители, желающие наживы, получили свое. Никто по закону не имеет права отнять вознаграждение, даже если невеста исчезнет.
Сама же Адалин Семирсильд не хотела быть женой мужчины, страшащегося увидеть ее в постели с температурой. Не хотела содрогаться от его вечных криков, терпеть постоянное неуважение и упреки происхождения.
– Что, если нам пойти погулять? – предложила Матильда, радостно захлопав в ладоши. Адалин нравилось, как по-детски наивно и добро блестели ее карие глаза, что напрочь отсутствовало у сдержанной Агаты.
– Прекрасно, – поддержала инициативу вторая горничная, но улыбка на губах никак не тронула ее сердце. Так казалось Адалин. – Я покажу вам самые великолепные участки в саду.
Девушки кружились по парку, рассказывая друг другу смешные истории из жизни. Адалин активно поддерживала беседу, скрывая накрывшее внезапно бессилие. Ей отчаянно хотелось найти хоть одну лазейку в невероятно высоком каменном заборе или хотя бы часть территории, где опрометчиво забыли поставить охранника.
В конце концов, девушка решила, что побег невозможен, окончательно расстроившись и потеряв энтузиазм прогулки.
– Я устала, – по итогу честно призналась Адалин. – Давайте возвращаться.
– Но мы ведь не дошли до самого живописного места, – возмутилась Агата, буквально удерживая Адалин за руку и не давая ей вернуться в замок. – Поверьте, вы не останетесь равнодушной! Местные пейзажи завораживают…
Горничная буквально силком заставляла Адалин с Матильдой подниматься на пригорок, медленно умирать от жажды и изнеможения. Где-то между шикарными розовыми деревьями и пышными кустами роз девушка чувствовала, как снова поднимается температура, возвращается головокружение.
– И все же, – твердо заявила Адалин, уверенно поворачивая обратно, – давайте…
– Пришли! – воскликнула Агата, торжественно указывая себе куда-то себе за спину.
Матильде с Адалин пришлось сделать еще несколько шагов, прежде чем они смогли заворожено уставиться на бушующее под ногами море, уходящее далеко за горизонт.
– Осторожно, – предупредила горничная. – Не подходите близко к обрыву, есть шанс сорваться.
Закрыв глаза и жадно вдохнув влажный соленый воздух, Сомерсильд почувствовала себя намного лучше. Настроение мгновенно улучшилось, а недомогание куда-то испарилось.
– Пить хочется… – застонала Матильда, которую моментально перебила Агата:
– Я принесу вам. Подождите меня недолго.
– Тебе будет не тяжело проделать такой не простой путь снова? – удивилась Адалин, рассматривая счастливое лицо горничной. Она буквально рвалась спуститься вниз, полная энтузиазма и воодушевления.
Девушки остались вдвоем, разглядывая море и не находя в себе сил на общение. Море приятно волновалось, успокаивая и вдохновляя. Адалин снова закрыла глаза, прислушиваясь к шелесту листьев, пенью птиц, топоту диких животных.
– Матильда, как ты думаешь… – девушка не успела завершить фразу, ведь крепкие женские руки внезапно и уверенно толкнули ее вперед, заставляя сделать два роковых шага к обрыву. Адалин громко закричала, но получила новый удар.
Девушка не поняла, как сорвалась. Тело ее безвольно летело вниз, а в голове безжалостно пульсировала лишь одна мысль: за что? Дьявол, как же хотелось жить Адалин! Как же она мечтала иметь в запасе еще множество счастливых пробуждений, красочных закатов.
Увы, море и скалы приближались неумолимо быстро.
Часть 11
Зажмурившись, Адалин ожидала худшего исхода. В памяти картинами пролетали моменты недолгой жизни. Теперь же она не казалась девушке такой ужасной… Мысленно Адалин простила своего отца и приняла его в сердце снова. Семирсильд больше не считала Людвига фон Миллера отвратительным и чудовищным. Разве он, обеспеченный землевладелец, обязан ей чем-то?
Мало того, Адалин простила горничную Матильду, которая зачем-то намерено пыталась лишить ее жизни. Лишь об одном жалела девушка… Что не взглянула в лицо своей убийце, не поняла ее мотивов… Зачем? За что?
Когда всплески волн коснулись лица, она поняла: это конец. Девушка сгруппировалась, приготовившись к своей последней боли… Но внезапно ее тело отпружинило, словно на мягкой перине, и Адалин буквально зависла в воздухе.
Открывать глаза было страшно, тело онемело от напряжения. Девушка сбивчиво дышала, пыталась понять, жива ли еще. Конечности ощущались слабо, сердце буквально провалилось в пятки.
– Посмотри на меня, – шептал знакомый до боли голос, испуганный и спутанный. Теплая ладонь скользнула по дрожащей щеке, руки чертовски крепко сминали хрупкое, невесомое тело. – Посмотри на меня, Адалин…
– Господин? – губы Адалин дрожали, внезапный холод заставил поежиться. Девушка собрала все оставшиеся внутри силы, дабы взглянуть на фон Миллера. – Но…
Мужчина стоял на небольшом островке суши, разглядеть который с высоты было невозможно. Кроме того, земля пряталась под навесом скалы, на которой всего минуту назад находилась девушка.
– Как вы тут оказались? – первым делом прошептала она, но больше всего волновал совсем другой вопрос: – Как вы могли поймать меня? Я ведь падала совершенно в другую сторону…
– Слишком много вопросов, – отмахнулся фон Миллер, продолжая осматривать девушку внимательным цепким взглядом, словно страшась упустить даже маленькую царапину. Он держал ее так крепко на руках, что иной раз Адалин с трудом делала вздох. – Разве это сейчас важно?
– Вы правы, – робко улыбнувшись, Адалин ощутила, как с плеч медленно спадает огромный камень. – Это уже не важно… Вы спасли меня! Благодарю вас, господин! Спасибо!..
Адалин шептала спутанные слова благодарности, не в силах описать их так красочно, как требовала того душа. Глаза стали влажными, слезы текли из них без остановки. Феодал молчал, давая Адалин высказаться. Лишь его губы касались влажных щек, будто пытаясь забрать себе всю боль.
Прошло довольно много времени, прежде чем девушка окончательно пришла в себя. Мужчина устроился на влажном остром камне, позволив Адалин аккуратно присесть к нему на колени. Они молча смотрели на бушующее море, радуясь невероятному исходу событий! Судьба буквально дарила Адалин Семирсильд второй шанс, и его она упустить не намерена.
– Господин, – хрипло протянула девушка, ощутив, как ощетинился от ее обращения фон Миллер. Буквальный скрип зубов заставил поежиться и выпрямить спину. – Почему вы покинули замок? Боялись заболеть?
– Что? Заболеть?.. – фон Миллер странно скривился, глядя на Адалин полными непонимания глазами. Он не был среди тех мерзких людей, восхваляющих каждое свое благое дело, и ранее не собирался сообщать своей невесте, зачем отправлялся в столицу. Только вот ему приносила странную боль и вызывала негодование одна лишь мысль, что Адалин считает его человеком, способным бросить ее в беде. – У тебя поднялась высокая температура, срочно требовалось лекарство.
Девушка почувствовала, как по спине скользнули предательские мурашки, заставляя Адалин ощущать себя неучтивой. Как она могла верить на слово слугам, которые впоследствии столкнули ее со скалы? Ей стало стыдно за каждое слово, сказанное в адрес феодала.
– Получается, – ахнула Адалин, – вы второй раз за сутки меня спасаете.
– Почему второй? – фон Миллер слегка надавил указательным пальцем на щеки девушки, безмолвно прося ту повернуться к нему лицом. Адалин задохнулась от жадного, полного обожания взгляда, невольно отшатнувшись назад. Но мужчина крепко держал ее за талию. Наоборот, медленно и верно придвигал ближе к теплой груди.
– Первый, когда отправились за лекарством… – мысли путались, а голос внезапно охрип. Адалин снова и снова облизывала сухие губы, пытаясь сбросить с себя странное наваждение. Фон Миллер был так близко, так крепко обнимал ее… – Второй, когда невероятным чудом поймали сейчас. Как вы это сделали?
Фон Миллер нахмурился, между густых черных бровей залегла глубокая морщинка. Строго и однозначно тот отрезал:
– Лучше расскажи, кто именно столкнул тебя со скалы. И, Адалин… – ударившись лбом о лоб Адалин, фон Миллер запечатлел на ее губах легкий, невесомый, но такой чувственный поцелуй, что по телу девушки прошли странные импульсы, останавливающиеся в животе. – Я хочу услышать, что произошло, без утайки.
Девушка рассказала все, начиная с вкусного завтрака, заканчивая закрытыми глазами на краю обрыва. Адалин нравилось, что землевладелец не допустил даже мысли о добровольном прыжке, как попытке свести счеты с жизнью.
– Значит, Матильда…– господин странно злоехидно хмыкнул, будто закрыл для себя этот вопрос. Когда он перевел взгляд на Адалин, глаза вновь стали теплыми, а напускной леденящий холод словно испарился в мгновение. – Мы можем побыть здесь еще какое-то время. Никто не выпустит Матильду с территории имения. Если только она вдруг не решит последовать за тобой.
– Никогда не видела места прекраснее, – вынуждена была признать девушка. – Будь у нас с собой хотя бы коврик…
Людвиг кивнул, после чего поставил Адалин на ноги, снял свой многослойный кожаный плащ в пол, кинув его на землю. Девушка с ужасом наблюдала, как мужчина жертвует невероятно дорогой вещью ради секундного удовольствия. Страшно представить, где и как фон Миллер смог достать нечто настолько редкое и ценное!
– Не могу, вы что! – ахнула она, застывая на месте. – Не стоит…
Откинув назад вьющиеся локоны, феодал спокойно присел, с насмешкой глядя на покрасневшую невесту. Он вытянул вперед два сжатых кулака, будто что-то в них пряча, и, когда Адалин потянулась к одному из них, схватил ее за руку, дернув на себя.
– Что вы… – потеряв равновесие, Адалин буквально распласталась на громоздкой груди господина. Глаза его вновь неистово пылали, словно ярче, ослепительнее обычного. Сильные руки скользили по талии девушки, несдержанно сминая под собой тонкую накидку.
– Дьявол, Адалин… – рвано прошипел фон Миллер, рыча в шею невесты что-то совершенно неразборчивое. Один легкий толчок, и девушка оказалась лежащей на спине, а ладошка феодала выполняла роль мягкой подушки для головы. – Когда же мы наконец поженимся?
– Не знаю, господин, – робко протянула Адалин, стеснительно глядя в сторону. Девушка чувствовала себя неловко, ощущая на себе сильное желание мужчины напротив.
– Что мне нужно сделать, чтобы ты перестала мне «выкать»? – рявкнул раздраженный мужчина, внезапно сжимая колени Адалин и поднимая их вверх. Верхняя юбка смялась на талии, оставляя лишь одну преграду – ночную сорочку. Фон Миллер плотно уперся пахом в бедра девушки, давая ей почувствовать ощутимую твердость. – Дорогая, в постели это неуместно…
Адалин ощущала, как медленно предает свои же принципы. Ей нравилось, как касался ее фон Миллер, как жадно возжелал ее, как бережно гладил… Она поймала себя на мысли, что готова отдаться ему здесь и сейчас. Прямо на грязной земле. Мужчине, который едва ли кем-то ей приходится!
Эта ужасная мысль настолько отрезвила Адалин, что девушка моментально пришла в себя, отчетливо протянув:
– Прошу вас, давайте вернемся в дом. Я замерзла.
Часть 11
Подняться вверх к имению было сложной задачей даже для опытного фон Миллера. Скользкая земля и мелкие камушки делали путь достаточно опасным. Адалин пришлось поднять подол платья, подвязать его в тугой узел, дабы видеть участок земли, куда ступает нога.
– Не представляю, каким образом вы спустились вниз, господин! – ахнула утомленная девушка, обессилено опираясь на плечо феодала. И пусть мужчина едва ли не нес невесту всю дорогу на плечах, мышцы ног девушки адски ныли. – А главное, зачем?
– Какая разница, если все так удачно сложилось, – отмахнулся фон Миллер, глядя куда угодно, только не на Адалин. – Я был там, где должен.
Сильный ветер сбил с плеч девушки накидку, красная ткань в мгновение ока оказалась прикована к возвышающемуся из моря острому камню. Он был достаточно далеко от берега, чтобы удалось достать его каким бы то ни было способом. Адалин и не планировала этого делать, ведь тогда бы пришлось снова спуститься.
– Как жаль, – поджав губу, девушка безмолвно наблюдала за тем, как колышется тонкая ткань, словно прощаясь с Адалин. – Она была прекрасна. Никогда не видела ничего столь изящного…
– Я подарю тебе лучше, – заправив за ухо выбившийся локон Адалин, фон Миллер тепло усмехнулся, притягивая девушку к себе. Даже на холодном ветру тело мужчины казалось Семерсильд горячим, словно раскаленная лава.
– Новое никогда не будет лучше прежнего, – на автомате опрометчиво выпалила Адалин фразу, которую изо дня в день любила повторять ее мать. Но тут же почувствовала себя неловко. – Простите, я хотела…
– Идем, Адалин, – перебил ее хозяин замка, настойчиво уводя к своему имению уже по ровной, выложенной плиткой дороге.
Впервые девушка оказалась за спиной господина и, когда ветер поднял вверх его развязанные волосы, то увидела странный орнамент на шее, украшенный чертами дракона. Семерсильд давно для себя решила, что байки про магические навыки мужчины придумали в народе, дабы сильнее запугивать местных. А необычная татуировка могла означать причастность к некому тайному сообществу.
В замке фон Миллер сразу же отослал невесту в свои покои, сам же отправился решать судьбу Матильды.
– Мне так жаль, госпожа! – воскликнула едва вошедшая в комнату Агата, держа в руках огромный поднос с едой. – Если бы я знала, чем все обернется, никогда бы не ушла… Я так рада, что с вами все в порядке!
Адалин присела за столик у окна, попросив горничную задержаться. В душе ее томилось странное сомнение, причину которому девушка найти не могла.
– Скажи, – осторожно выдохнула Адалин, глядя в широко распахнутые глаза Агаты. – Почему Матильда так поступила? Вы ведь общались с ней…
– Совсем немного, госпожа. И вряд ли я могу позволить себе сплетничать… – горничная отвела взгляд к полу, прикусив губу до побеления кожи. Руки ее туго переплелись под столом, а спина выровнялась по струнке.
– Разве я не вправе знать, почему едва не погибла? – Адалин взяла с подноса булочку с маком и протянула Агате, которая моментально приняла ее и спрятала во внутренний карман платья. – Расскажи, прошу…
Агата тяжело вздохнула, заправив выбившиеся локоны из чепчика, после чего сбивчиво пробормотала себе под нос:
– Матильда рассказывала мне о неком господине… Он надругался над ней, девушка забеременела. Только мужчина подсыпал ей в вино таблетку, способную избавить в одночасье… Не хотел живых свидетельств своего бесчинства.
– Но при чем здесь я… – Адалин растерялась, судорожно перебирая в голове все возможные варианты. Когда наиболее очевидный пришей ей на ум, сердце предательски кольнуло, а в комнате будто повеяло холодом. – О, боги… Не может быть.
– Я тоже не поверила, госпожа, – моментально протараторила Агата, поднимаясь со своего места и направляясь к выходу. – Но… Зачем иначе она так поступила? Должна быть сильная обида, чтобы решиться на такое…
Рука горничной уже коснулась двери, когда очнувшаяся от потрясения Адалин окликнула ее дрожащим голосом:
– Постой! – Агата заметно вздрогнула, но тут же расслабилась, услышав вопрос госпожи:
– Где сейчас Матильда?
– Господин увел ее куда-то… Скорее всего, в темницу.
Дверь громко хлопнула, оставляя Семерсильд наедине со своими мыслями и страхами. Теперь девушка не знала, кому верить. Зачем лгать фон Миллеру, понятно – он хотел добиться расположения Адалин. Зачем лгать Агате – нет. Ведь на кой тогда Матильда столкнула ее со скалы? Зачем пошла на такое без причины?
Вопросы сыпались на Адалин без остановки, ответов не наблюдалось. Девушка пыталась сложить цельную картину происходящего, но все что-то не склеивалось… Давно стемнело, когда Адалин вдруг осознала факт, кажущийся ей единственным подходящим в этой ситуации:
– Нужно поговорить с Матильдой!
Девушка открыла свой шкаф, выбрав среди обилия шикарных платьев наиболее невзрачное: черное с воротником, полностью скрывающим шею. Завязав волосы в тугой жгут, Адалин скрыла их под плотным шарфом, после чего взяла с собой одну единственную свечу и отправилась на поиски бывшей горничной.
– Вот, – старый дряхлый голос заставил девушку вздрогнуть и затаиться. Она погасила свечу, прислонив ухо к двери, за которой четко прослеживался запах мяты и корицы. – Господин приказал отнести ей последний ужин.
Адалин едва успела отпрянуть назад и пригнуться за комод, когда дверь из кухни распахнулась и в широкий коридор первого этажа вышел охранник замка. Он держал в руках поднос с вареной картошкой и куском белого хлеба. Сомерсильд проследила за ним вплоть до лестницы вниз и, дождавшись, пока парень вернется обратно, сама пошла к Матильде.
На удивление, горничную никто не охранял. Адалин не сразу рассмотрела в тусклом свете свечи ее хрупкое тело, закрытое за решеткой. Руки Матильды были подвешены кандалами, лишь большие пальцы ног едва ли касались земли.
– Дьявол! – Адалин огляделась в поисках ключей, естественно, их не обнаружив. Зато множество рассечений на руках и лице четко прослеживались, вгоняя Сомерсильд в дикий ужас. – Что с тобой делали?
Матильда с трудом дышала и потратила большую часть сил, чтобы повернуться к девушке, хрипло простонав:
– Госпожа?.. Что вы тут делаете?
Адалин подошла вплотную к железной сетке, заметив не тронутый поднос с едой. Наверняка охранник освободил руки пленнице на время трапезы, но та не нашла в себе мочи перекусить.
– Я пришла спросить, как ты, Матильда? – мягко протянула девушка, ощущая, как безумно пульс отбивает ударами в ушах. Несмотря на явный холод, Адалин мучилась от жара, не зная, как спросить о главном. И все же махом выпалила:
– Что произошло? Почему ты так со мной поступила?
– Мне не в чем каяться, я ничего не делала, – прошептала девушка, постанывая и едва заметно выкручивая руки, желая устроиться поудобнее в кандалах. Вряд ли это было возможно. – Но… Какая уже разница? Завтра на рассвете меня казнят.
– Мы были там вдвоем. Кто, если не ты? – в тот момент Сомерсильд осознала, что именно мучило ее все это время: совесть. Именно она подсказывала девушке, что не могла такая жизнерадостная, открытая и наивная горничная ни с того ни с сего накинуться на Адалин.
– Думаю, Агата, – хмыкнула Матильда, зажмурившись. Слезы гладом текли по ее грязному, израненному лицу, и горничная хмурилась, когда жидкость попадала в рану.
– Ты говорила об этом господину?
– Естественно... Он опросил слуг. Две молодые девушки, помощницы кухарки, видели ее в столовой. Но их ведь можно и подговорить… – внезапно Матильда подняла взгляд на Адалин, выбивая из нее дух и остатки смелости. – Поверьте, госпожа. Я бы никогда не поступила так с вами… Мне кто-то зажал рот, ударил по голове… А после я очнулась и поняла, что произошло. Попыталась сбежать, но охрана задержала меня и отвела к господину фон Миллеру.
Адалин смотрела в измученные глаза и не видела в них фальши, но и на слово верить не хотелось. Поэтому, подобрав платье, она молча кинулась к хозяину замка, желая просить его отсрочить казнь до выяснения всех подробностей произошедшего.
