Текст книги "Поцелуй на рассвете"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)
– Забыл, говоришь? – скептически переспросила Брин.
Райли так мастерски импровизировал во время интервью, что Брин стоило немалых трудов уговорить его изучать конкретную информацию о госте до того, как прозвучит команда «начали».
– Уж не знаю, только папка с материалами осталась на столе, а его уже нет. Я бы сама ее отвезла, но мне сразу же после работы надо бежать, а на выходные я с родителями улетаю в Палм-Спрингс.
Брин с явной неохотой взяла папку.
– Ладно, так и быть, по дороге домой завезу ему папку.
В числе условий, которые она поставила Райли, был и такой пункт, что они не будут заходить домой друг к другу. Брин не знала, долго ли ей удастся продержаться, прежде чем лечь с ним в постель, но была полна решимости не стать всего лишь его очередной победой.
В ту пятницу она засиделась на работе допоздна в надежде, что Райли куда-нибудь уйдет и она сможет со спокойной совестью оставить папку в почтовом ящике. Вот только Брин не знала, как перенесет известие, что Райли отправился на свидание с другой.
Однако когда она подъехала к его дому, спортивный автомобиль Райли стоял на подъездной дороге. Брин вышла из машины и на дрожащих от волнения ногах пошла к двери, чувствуя себя как начинающий музыкант, которому впервые в жизни предстоит выступать с сольным концертом.
Она позвонила в дверь, потом еще раз. В доме было тихо. Брин уже собиралась бросить папку в почтовый ящик и со всех ног помчаться к машине, когда дверь отворилась.
– О!
Брин всплеснула руками, но удержалась, чтобы не прикрыть глаза.
– Брин? – В голосе Райли слышалась непритворная радость. – Что ты здесь делаешь?
– Я… я привезла вот это. – Она сунула ему в руки папку с такой поспешностью, словно та жгла ей руки. – Ты принимал душ?
Райли усмехнулся. Сердце Брин пропустило несколько ударов. Он ухитрялся выглядеть сногсшибательно даже с мокрыми волосами, прилипшими ко лбу.
– Не-а. Я всегда разгуливаю по дому с мокрой головой и обмотавшись полотенцем. – Он отступил от двери. – Заходи.
Брин вошла внутрь, двигаясь, как сомнамбула. Вид его обнаженной груди заворожил ее. Под кожей, все еще хранившей следы летнего загара, рельефно вырисовывались мускулы – достаточно развитые, но не имеющие ничего общего с гипертрофированными мышцами культуристов. В поросли волос, покрывавших грудь, поблескивали капельки воды. Брин сглотнула, живо представив, как слизывает языком эти крошечные капельки. Она изо всех сил старалась не задерживать взгляд на махровом полотенце, прикрывающем его бедра, но не могла не заметить, что ноги Райли были такими же стройными и пропорциональными, как и все его тело. Когда ее глаза наконец вернулись к его лицу, в горле у Брин настолько пересохло, что она едва могла говорить.
– Я… я не могу задерживаться.
– Не глупи, Брин. К тому же мне давно хотелось увидеть тебя в своем доме.
Даже рискуя показаться в лучшем случае грубой, в худшем – ханжой, Брин не могла заставить себя сделать шаг вперед. Она остановилась у дверей и стала разглядывать просторный, со вкусом отделанный холл. Через окно в потолке было видно небо. Повсюду стояло множество растений в горшках. Райли закрыл у нее за спиной входную дверь. Щелкнул замок, и этот металлический звук, в котором слышалось что-то фатальное, привел Брин в чувство лучше нашатыря.
– Извини за вторжение, – на одном дыхании выпалила она. – Я понимаю, ты наверняка собираешься уходить… Не будь это так важно, я бы ни за что не явилась к тебе домой в пятницу вечером. Но в понедельник у нас два интервью, одно из которых касается абортов – вопрос сложный и противоречивый, мы собрали большой материал на эту тему, и совершенно необходимо…
– Брин, я люблю тебя.
Брин замерла как вкопанная, глаза расширились. Она ничего не сказала, даже не улыбнулась. И ей почему-то не показалось странным, что Райли произнес эти слова, стоя в лужице воды, натекшей с него на пол. В кои-то веки она просто стояла и молча слушала.
– Я не собирался никуда уходить, я готовился провести тихий вечер дома в одиночестве и думать о тебе. Чем я и занимаюсь чуть ли не каждую минуту последнее время.
Райли положил папку на стол и шагнул к Брин. Теперь они стояли вплотную друг к другу.
– Я люблю тебя.
Обхватив ее лицо ладонями, он подарил Брин поцелуй, слаще которого она еще не знала. Страсть кипела где-то у самой Поверхности, но это был не страстный поцелуй, а поцелуй-поклонение, нежное проявление любви.
Медленно и спокойно, почти отрешенно Райли расстегнул пуговицы ее плаща и спустил его с ее плеч. Плащ соскользнул на пол. Легонько, едва касаясь ткани, его пальцы скользнули вдоль застежек ее блузки. Потом, не спрашивая разрешения, Райли принялся не спеша расстегивать пуговицы. Расстегнув все до последней, он распахнул полы блузки.
В первое мгновение взгляд Райли заметался, но затем движение глаз замедлилось, взгляд остановился на ее груди и начал неторопливое путешествие, не упуская ни единой детали, наслаждаясь цветом, формой, нежностью кожи. Так же неторопливо он расстегнул бюстгальтер. Брин не возражала. Кружевные чашечки раскрылись, выпуская на свободу грудь.
Брин видела, как он напрягся, натужно глотнул, сморгнул слезы, потом опустил голову, и она почувствовала на своей груди его губы – горячие, влажные, любящие.
– Я люблю тебя, люблю, люблю… – повторял Райли, касаясь губами шелковистой кожи. Он покрыл поцелуями роскошные округлости, взял в рот сосок, и тот под его языком превратился в твердую упругую горошину.
Брин сдавленно всхлипнула и вцепилась руками в его волосы.
– Я тоже тебя люблю. Я не хотела тебя любить, но люблю.
Их губы нашли друг друга и слились в жадном поцелуе. Ощущение, которое испытала Брин, когда ее обнаженные груди коснулись его влажной после душа груди, было ни с чем не сравнимо. Она непроизвольно потерлась об него, поросль волос щекотала соски, и ее грудь словно пронзили крохотные электрические разряды. Они снова стали целоваться, это была настоящая оргия поцелуев, перемежающихся бессвязным любовным лепетом, страстными вздохами и стонами нарастающего желания.
– Брин, любовь моя, полотенце…
– Что такое?
– Оно упало.
Крепко обняв его за шею, Брин прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо, и почувствовала, как ей в живот упирается его восставшая плоть.
– Правда?
Райли утвердительно промычал и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо, когда Брин поднимет голову и встретится с ним взглядом. Потом взял ее руку, обнимавшую его за шею, и пылко поцеловал раскрытую ладонь. Жар этого поцелуя прошел волной по ее руке и сконцентрировался где-то в районе живота.
– Дотронься до меня.
Райли направил ее руку вниз и положил себе на талию, оставляя окончательный выбор за Брин. Она могла отказаться, и он бы ее понял. Но Брин любила его, и в ту минуту ей казалось, что нет ничего важнее, чем показать ему свою любовь. Ее ладонь распласталась по его плоскому животу и медленно двинулась вниз. Пальцы прошли через жесткие волоски и наткнулись на бархатный кончик его члена. Брин принялась несмело исследовать его. Райли резко втянул воздух, по его телу прошла волна дрожи, голова упала на плечо Брин. Она захватила его в свой крепкий и нежный кулачок, и Райли хрипло застонал.
– О… Бог мой… Брин, сладкая моя… я хочу… а-ах…
Райли поцеловал ее с несдерживаемой страстью, затем оторвался от ее рта, на миг прижался губами ко лбу и хрипло зашептал:
– Будь моей Брин, будь моей…
Глава 5
– …будь моей.
Это не эхо долетело из прошлого, искренняя мольба звучала в настоящем, здесь и сейчас. Райли крепко сжимал ее в объятиях, его губы скользили по щеке Брин.
– Люби меня, Брин, будь моей женой снова.
В дверь позвонили.
Словно очнувшись от сна, Брин отскочила от Райли. На ее щеках выступил румянец, глаза лихорадочно блестели. Звонок подействовал на ее разгорающееся желание как ведро воды на тлеющий костер. Он привел ее в чувство, но Брин не знала, радоваться ей или плакать.
Она поспешила в гостиную, Райли – следом, не отставая ни на шаг. Брин приоткрыла дверь и выглянула наружу.
– Эйбел?
Брин надеялась, что мужчина на улице не слышит, как Райли разразился проклятиями. Было совсем нетрудно представить, как он гневно нахмурил брови, но Брин не решалась оглянуться, не желая выдавать его присутствие в доме. Как бы она объяснила Эйбелу, что здесь делает ее бывший муж?
– Вот это сюрприз так сюрприз! – Голос Брин дрожал, дрожала и рука, нервно теребившая прядь волос. Фраза, которую произнесла Брин, была взята из сценария мыльной оперы, но она надеялась, что Райли примет ее за чистую монету.
Райли была слышна только та часть диалога, которую произносила Брин, но он жадно ловил каждое слово. Прямой, как шомпол, он застыл в напряженной позе и весь дышал гневом.
– Нет, я еще не спала… я бы вас пригласила, но уже поздно… Конечно, думала, но я еще не решила окончательно. Я же сказала, что отвечу утром… знаю, но мне нужно время подумать… да, обещаю. Спокойной ночи, Эйбел.
Тихо-тихо, будто боясь разбудить спящее чудовище, Брин закрыла дверь.
Но когда машина Эйбела отъехала от дома и Брин повернулась лицом к Райли, оказалось, что чудовище уже проснулось и разбушевалось вовсю.
– У него что, привычка такая – приставать к тебе со своими ухаживаниями после полуночи?
– Нет. И он ко мне не пристает.
– Интересно знать, как это, по-твоему, называется.
– Никак.
– И часто он занимается этим «никак»?
– Никогда не занимался. Сегодня первый случай, когда Эйбел приехал ко мне ночью.
– И ты думаешь, что я поверю?
– Но это правда!
– Почему он явился именно сегодня?
– Захотел еще раз поблагодарить за вечеринку.
Райли пробурчал под нос что-то неразборчивое, и Брин порадовалась, что не смогла расслышать все в подробностях: нескольких ключевых слов, которые ей все-таки удалось разобрать, оказалось вполне достаточно, чтобы дорисовать полную картину.
– Эйбел хотел узнать, приняла ли я решение насчет работы.
Брин направилась на кухню, Райли преследовал ее, как гончий пес, и проскочил туда вслед за ней, прежде чем она успела закрыть дверь у него перед носом.
– Вы же, кажется, договорились на утро? Разве не так? Тогда с какой стати он достает тебя со своей работой сейчас? – Райли был в ярости, а в том, что он в ярости страшен, Брин уже имела возможность убедиться. – Не знаю, как этому типу, будь он хоть трижды богат и могуществен, могло втемяшиться в башку явиться ночью к моей жене!
Райли в сердцах стукнул ладонью по столу. Он не видел стакана, не слышал, как хрустнуло стекло и разлетелись осколки, даже не чувствовал боли – Райли вообще не замечал, что произошло, пока не увидел, как Брин зажала рот рукой, чтобы не завизжать. Только тогда он опустил глаза и увидел, что из руки чуть выше большого пальца льется кровь.
– Будь я проклят, – тихо пробормотал он.
После секундного замешательства Брин бросилась действовать. Она метнулась к раковине и пустила холодную воду.
– Райли… о, Боже… тебе больно? Иди сюда, подержи руку под водой. Господи, как сильно течет кровь! – Она наложила на рану кухонное полотенце, но из этого не вышло ничего хорошего. На ткани проступило красное пятно, пятно расплывалось, пока кровь не пропитала все полотенце. – Боже, Райли… – Брин всхлипнула и прикрыла рот рукой, не замечая, что ее пальцы перепачканы кровью. У нее на глазах выступили слезы.
Райли спокойно промокнул глубокий порез, протянувшийся от сустава большого пальца почти до запястья.
– Пожалуй, рану нужно зашить, – заключил он с удивительным самообладанием. – Ты не могла бы отвезти меня в больницу?
– Да, конечно. Дай подумать…
Она подняла руку ко лбу, будто пыталась навести какое-то подобие порядка в сумятице мыслей. У мужчины, которого она любила, опасное кровотечение. Правда, они живут врозь уже семь месяцев, но сейчас Брин даже не вспомнила об этом. Его боль – это ее боль, и в эту минуту она готова была отдать жизнь, только бы он не страдал.
– Возьми куртку. – Она набросила ему на плечи ветровку. – Дай-ка я перевяжу твою руку чистым полотенцем. – Пока она перевязывала руку, пальцы действовали механически. Если бы она хоть на секунду задумалась о том, что эта кровь – кровь Райли, что эта рваная рана – на его руке, она бы не смогла ничего делать. – Ну вот, надеюсь, это поможет остановить кровотечение, пока мы доберемся до больницы. Где мои ключи? А, вот они. – Она потянулась к крючку возле двери черного хода, на котором всегда оставляла ключи от машины. – Осторожнее, дорогой. – Брин стала помогать Райли спуститься по лестнице, словно у него были ранены ноги, а не рука. – Нет, не надо, я придержу дверь. Тебе очень больно?
– Нет, – соврал Райли с бесшабашной улыбкой.
– Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что тебе больно, и еще как. У тебя побелели губы. Я всегда вижу, когда тебе больно, потому что у тебя белеют губы. Помнишь, как ты повредил спину, играя в софтбол? Я знала, что ты мучаешься, хоть ты и клялся, что это не так.
Брин усадила Райли на переднее сиденье и застегнула ремень безопасности. Через несколько секунд ее «датсун» уже несся по холмистым улицам Сан-Франциско к ближайшей клинике «Скорой помощи».
– Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.
– Из тебя получится потрясающая мамаша.
– Что? – На долю секунды – дольше не позволяла сумасшедшая скорость – Брин оторвала взгляд от дороги. – Мамаша? – переспросила она тоненьким голоском.
– Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?
– Ну… в последнее время я об этом не думала.
– А я думал. У нас были бы потрясающие дети.
– Дети – это большая ответственность.
– Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел – из эгоистических соображений, – чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.
– Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.
– Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?
– Давай поговорим об этом позже, хорошо? – рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. – Мы почти приехали.
Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.
– Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.
Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу – не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:
– Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.
Полисмен уставился на Райли.
– Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.
– Нельзя ли нам просто… – Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.
– Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.
– Ключи в машине, – бросила через плечо Брин.
Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.
– Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?
– Это особый случай, – строго заявила Брин.
Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.
В кабинет широкими шагами вошел врач.
– Говорят, к нам привезли знаменитость?
– Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. – Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.
Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?
– Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое большее дней через десять, все заживет. – Врач похлопал Брин по плечу. – Пойду выпью чашечку кофе, пока медсестра сделает ему обезболивание и…
– Укол? – вмешался Райли, впервые за все время бледнея.
– Да, и боюсь, что не один.
– В руку? – Голос Райли дрогнул.
Брин спешно протиснулась сквозь толпу медсестер, которые не сводили глаз со своего кумира. Райли протянул к ней здоровую руку.
– Мой муж не любит уколов. Ему не нравятся иглы.
– Они понравятся ему еще меньше, если я стану зашивать рану без анестезии.
Левой рукой Брин крепко обняла Райли за плечи, правой отвела волосы с его покрывшегося потом лба. Лицо Райли приняло землистый оттенок.
– Потерпи, дорогой, скоро все кончится. Я побуду с тобой.
И она сдержала обещание. Брин была с Райли все время, пока ему делали уколы – целых пять, – от каждого из которых его прошибал пот, пока накладывали на рану семнадцать швов, пока руку тщательно бинтовали. Она успокаивала Райли, когда он бормотал ругательства, отпускала шуточки насчет трусливых красавчиков, когда он побелел при виде шприца, изо всех сил стискивала его плечи, когда игла вонзилась в кожу рядом с раной.
Они вышли из больницы, и любезный полицейский настоял на том, чтобы подогнать машину к дверям. На обратном пути Брин не пришлось уговаривать Райли откинуться на подголовник. Последствия травмы и операции начали сказываться. Райли откинул голову и устроился так, чтобы смотреть на Брин.
– А знаешь, я вовсе не боюсь игл, – сонно произнес он.
– Врешь ты все. Помню, как ты заболел ангиной и отказывался сделать укол пенициллина. Ты так затерроризировал бедную медсестру, что ей пришлось вызвать меня из комнаты для посетителей, только тогда удалось уговорить тебя снять штаны.
– По-моему, ей просто хотелось взглянуть на задницу Джона Райли.
– Насколько я помню, твоя задница не произвела на нее особого впечатления. По-моему, ее давно перестали интересовать чьи бы то ни было зады. Попытайся придумать что-нибудь более убедительное.
– Я просто искал благовидный предлог, чтобы положить голову на твою великолепную грудь. И это не вранье.
– И ради этого ты поднял такой переполох, что нас выгнали из кабинета врача?
– Дело того стоило. Как и сегодня. Ты заметила, что, когда никто не видел, я потихоньку поцеловал твою грудь?
Брин метнула на него уничтожающий взгляд.
– Рассказывай свои байки тому, кто в них поверит, Райли. Я-то знаю, что ты трус.
– Но ты ведь заметила?
– Да-да, заметила, успокойся.
Райли усмехнулся и стал смотреть вперед.
– Куда мы едем?
– Я везу тебя домой.
– Ко мне домой?
– Конечно, а ты что подумал?
В голосе Брин слышалось сомнение.
– Я рассчитывал, что ты позволишь мне переночевать у тебя. Как-никак я поранил правую руку. – Он показал ей перебинтованную кисть, словно Брин нуждалась в напоминании. – Может, у меня поднимется температура или случится шок. Я могу…
– Ладно, уговорил, и, ради Бога, избавь меня от этих ужасов. – У ближайшего светофора Брин развернулась. – Только предупреждаю, не надо видеть в этом то, чего нет. Я просто поступаю так, как поступил бы на моем месте любой гуманный человек по отношению к другому человеку.
– О, я понимаю и очень ценю твою гуманность, – серьезно сказал Райли, но Брин почувствовала за его словами насмешку.
Несколько кварталов они ехали молча. Наконец Райли сказал:
– Знаешь, что это мне напоминает?
– Что?
– Ночь, когда мы поженились.
Машина резко вильнула, и Брин чертыхнулась.
– Яма на асфальте, – объяснила она.
Но Райли знал, что дело вовсе не в асфальте, просто Брин вспомнила ту ночь, когда она стала его женой.
– Тогда мы все бросили и рванули на озеро Тахо, помнишь?
Разве она могла забыть?
– Да уж, ты все бросил в самом прямом смысле.
– Ты имеешь в виду полотенце?
– Да.
– О черт! – простонал Райли, когда воспоминания унесли его в прошлое. – Твоя рука лежала на мне, и я умирал от желания. Я тогда сказал: «Будь моей, Брин». А ты ответила…
– Нет, Райли, я не могу.
Брин оттолкнула его и опустила глаза, но тут же подняла взгляд. Господи, как же он красив!
– Не можешь? – прохрипел Райли.
– Не могу.
– Но ты сказала, что любишь меня!
– Да, сказала. – Брин застонала. – Я тебя люблю, но не хочу стать еще одной из твоих бесчисленных поклонниц. Я все знаю о твоей коллекции скальпов. Твои сексуальные подвиги – любимая тема женских разговоров за чашкой кофе в студии. Не хватало еще, чтобы мое имя трепали наравне с другими. А когда я тебе надоем и ты меня бросишь, мы больше не сможем работать вместе.
– Ты хочешь сказать, что не ляжешь со мной в постель?
– Вот именно.
Райли осторожно положил обе руки ей на плечи.
– Ты не веришь, что я тебя люблю?
– Верю. Точнее, я верю, что ты в это веришь. Но…
– Ты не веришь, что я чувствую к тебе совсем не то, что к другим женщинам? Что мои чувства серьезны?
Брин прикусила губу и покачала головой.
– Но я правда люблю тебя, Брин. И я хочу заниматься с тобой любовью. Что я должен сделать, чтобы ты легла со мной в постель?
Брин улыбнулась:
– Женись на мне.
– Хорошо.
Голова Брин дернулась так резко, что на миг ей показалось, будто в шее сместилось несколько позвонков.
– Что ты сказал?
– Я сказал «хорошо». Хорошо, я женюсь на тебе. Я надеялся, что ты поставишь такое условие и это избавит меня от необходимости вставать на одно колено. Представляешь, как нелепо выглядит голый мужчина, стоящий на одном колене? А если бы ты ответила отказом? Хорош бы я был – мало того, что униженный, так еще и голый при этом.
– Н-но… я просто пошутила.
Райли бросил на нее из-под нахмуренных бровей такой взгляд, от которого все женщины в зрительном зале перестали бы дышать.
– Ты всегда играешь с мужчинами в эту игру? Всем в шутку предлагаешь на тебе жениться?
– Нет, но…
– Так ты выйдешь за меня, Брин?
Брин утонула в бездонных лазурных озерах его глаз и впоследствии так и не могла толком вспомнить, как она говорила «да».
– Это безумие, – прошептала она полчаса спустя, когда уже они мчались на машине в направлении озера Тахо.
– Да, я без ума от тебя. Я обезумел и влюблен впервые в жизни.
Райли положил руку на застежку ее платья.
– Боюсь, мы войдем в историю, как двое сумасшедших, разбившихся на этой дороге, если ты не будешь смотреть вперед и… держать руки на руле.
– Хочешь, чтобы я остановился? – прошептал Райли ей в ухо. Его пальцы в это время легонько ласкали ее сосок.
– М-м-м… нет.
Рука Брин, лежавшая у него на бедре, поползла вверх и сжала его.
Райли тихо выругался и убрал руку с ее груди.
– Ладно, считай, что ты меня убедила.
Брин откинулась на спинку и мечтательно проговорила:
– Мои будут ужасно разочарованы. Маме всегда хотелось, чтобы у меня было настоящее венчание в церкви, длинное белое платье и все такое. Она потратила кучу денег, много лет подряд выписывая журнал «Невеста».
– Мы позвоним им завтра утром и пригласим провести с нами остаток уик-энда. Только в другом номере, естественно, – поспешно добавил Райли. – Как ты думаешь, я им понравлюсь?
Брин усмехнулась:
– Не так давно мама невзначай заметила, что мне пора остепениться и выйти замуж за приличного молодого человека вроде Джона Райли. Что пора подумать о семье, завести дом, сад и собаку.
– А твой отец? – В голосе Райли послышались неуверенные нотки. Брин уже рассказывала о своем строгом отце и его армейских замашках. – Интересно, что обо мне подумает адмирал Кэссиди?
– Как-то раз он пробурчал что-то в таком духе, что у Джона Райли слишком длинные волосы. Но ты не очень переживай, на его вкус, у всех волосы слишком длинные. Если это будет его единственным замечанием, считай, что ты принят с распростертыми объятиями. А как насчет твоей матери?
Брин знала, что отец Райли умер, а мать живет в Сан-Хосе.
– Ей я тоже позвоню и приглашу к нам. Раз уж мы не пригласили их на свадьбу, устроим настоящее семейное торжество и попытаемся загладить свою вину.
– Как ты думаешь, я ей понравлюсь?
– Шутишь? – Райли даже повернулся к ней, снова перестав следить за дорогой. – Она много лет твердит, что я ловкий прохвост и больше всего мне нужна хорошая женщина, которая возьмет меня в оборот.
Брин рассмеялась и прижалась к нему.
– Я собираюсь тебя взять, но не в оборот, а в мужья.
На протяжении долгого пути они рассказывали друг другу разные подробности о своей жизни, знакомились по-настоящему.
Брин предполагала, что они поженятся в одной из дешевых церквушек, которые как грибы выросли вдоль шоссе, стоило им только пересечь границу штата Невада. Церкви эти наперебой зазывали клиентов яркими неоновыми рекламами, содержание которых было везде однотипным: низкие цены, обслуживание двадцать четыре часа в сутки, искусственные цветы и органная музыка – за отдельную плату. Особо подчеркивалось, что анализ крови не требуется.
Однако Райли затормозил перед церковью причудливой архитектуры, стоявшей в отдалении от шоссе в окружении высоких сосен. Эта церковь отличалась от остальных шпилем и витражами в окнах. Сквозь цветные стекла струился мягкий приглушенный свет. Райли помог Брин выйти из низкого спортивного автомобиля, взял под руку и повел вверх по лестнице к арочному входу в церковь.
Войдя внутрь, Брин ахнула от удивления и восторга. Вся церковь, сияющая огнями бесчисленных свечей, была украшена белыми цветами, причем живыми. Центральный проход, устланный ковром, вел к алтарю, перед которым стоял солидный священник в очках, словно сошедший с картины Нормана Кента. При появлении жениха и невесты сидевшая за органом пышногрудая женщина, по-видимому, жена священника, улыбнулась им ангельской улыбкой, и церковь наполнилась звуками традиционного свадебного марша.
Вдруг Райли остановился и озабоченно нахмурился.
– Ты ведь, случайно, не католичка и не иудейка?
– Нет.
– Значит, протестантская церковь подходит?
– Да, конечно… – Брин огляделась и снова восхищенно вздохнула. – Когда ты успел это организовать?
– По телефону. Пока ты переодевалась и паковала вещи в спальне, я позвонил из гостиной и обо всем договорился. Ты довольна?
– Довольна? – переспросила Брин с нежной улыбкой. – Я восхищена. Ты прелесть, я люблю тебя.
– И я тебя люблю, – хрипло прошептал Райли и закрыл ей рот страстным поцелуем. Их заставил оторваться друг от друга только священник, через некоторое время напомнивший о своем существовании деликатным покашливанием.
После того как были произнесены супружеские обеты, Райли отвез Брин в роскошный отель, расположенный у подножия горы.
– Я здесь впервые, но, насколько я понял, отель должен быть пятизвездочным.
Это стало ясно, как только они вошли в роскошный, обставленный антикварной мебелью холл с концертным роялем и огромным камином. Лифт плавно вознес их прямо в номер-люкс, при виде которого Брин замерла, пораженная, словно деревенская девчонка, попавшая в сказочный дворец.
В роскошном номере все было продумано до мелочей и организовано с максимальным удобством для обитателей. Между просторной гостиной и спальней с камином и кроватью королевских размеров находились небольшая кухня и бар. Ванная была оборудована по последнему слову техники.
– Ну как, готова разрезать свадебный пирог? – спросил Райли после того, как Брин осмотрела номер.
– Свадебный пирог?
На тележке, которую вкатил невозмутимый официант, Брин увидела не пирог, а суфле, возвышающееся над бисквитным основанием на добрых два дюйма. Оно казалось пышным и легким, как гигантская зефирина. Блюдо с суфле стояло на туго накрахмаленной льняной салфетке, сложенной в форме лебедя, а этот «лебедь», в свою очередь, плыл по «морю» из белых цветочных лепестков.
Брин смотрела на этот шедевр кондитерского искусства сквозь пелену счастливых слез и молилась только об одном: если все это сон, то пусть он продлится до утра.
– Какая красота!
Справившись у Райли, не нужно ли им еще чего-нибудь, официант удалился. Райли разрезал ванильное суфле, полил порцию Брин шоколадным соусом и подал ей. Они кормили друг друга из рук, а когда все перепачкались, стали облизывать друг другу пальцы.
За суфле последовало шампанское. Брин чувствовала себя невесомой и сама искрилась от счастья, как вино. Обняв за талию, Райли мягко подтолкнул ее из гостиной в спальню. Там он взял у нее из рук бокал с шампанским и отставил его в сторону. Голубые глаза горели огнем.
– Ну вот… – тихо сказал он.
– Ну вот… – Брин заехала в гараж и нажала кнопку, закрывая автоматические двери. – Вот мы и дома. – Райли поднял голову и часто заморгал. – Ты спал?
– Нет. Вспоминал нашу первую брачную ночь.
Значит, они думали об одном и том же, но Брин не станет ему об этом говорить. Во всяком случае, не сейчас. Не сейчас, когда лицо Райли осунулось и побледнело от потери крови, а вокруг глаз залегли темные круги. Не сейчас, когда ей хочется охранять и оберегать его, когда ее переполняют почти материнские чувства. Не сейчас, когда ему предстоит провести ночь в ее доме.
Брин за руку проводила Райли в дом, предупредив, чтобы он смотрел под ноги и не наступил на осколки стекла, рассыпанные на полу в кухне.
– Тебе что-нибудь нужно? – Она заботливо сняла с него куртку. – Может, хочешь поесть или выпить?
Райли отрицательно покачал головой. Тогда Брин без лишних разговоров провела его на второй этаж в спальню.
– Рука сильно болит? – участливо спросила она, разбирая постель.
– Нет, анестезия до сих пор действует. Плохо, что пострадала правая рука. Боюсь, в ближайшие несколько дней от нее будет мало толку.
– Тебе придется поберечь руку и вообще не напрягаться. Ты потерял много крови.
– Да, хорошо еще, что не пришлось делать переливание крови. Не уверен, что я бы выдержал, если бы у меня из вены так долго торчала игла.
Райли разулся и присел на краешек кровати, затем машинально поднял руку, чтобы расстегнуть рубашку, и только тогда понял, насколько он беспомощен.
– Подожди, я помогу!
Брин бросилась к нему, взяла за руку и помогла встать. Райли стоял перед ней, бессильно опустив руки, а она принялась сноровисто расстегивать рубашку. С первыми пуговицами было покончено быстро, но когда ее пальцы стали касаться мягких, пружинистых волосков на его груди, дело пошло хуже, руки стали неуклюжими. До Брин вдруг дошло, что процедура раздевания обещает стать очень интимной, превратиться в напоминание о минувших днях, о многих ночах, когда они раздевали друг друга, превращая это занятие в возбуждающую игру. Или о других ночах, когда в страстном нетерпении они чуть ли не рвали друг на друге одежду.
