Текст книги "Любовь взаймы (Техас! Чейз)"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
4
– Черт побери, Сейдж! – воскликнул Чейз, когда его младшая сестра провела машину прямо по выбоине. – Поездка верхом на быке – ничто по сравнению с тем, как ты ведешь машину.
Он осторожно прикоснулся к своим ноющим ребрам.
– Извини, – не совсем почтительно ответила Сейдж. – Когда я прошлый раз была в городе, этой ямы здесь не было. И тебя, между прочим, тоже. Последний раз мы слышали о тебе, что ты то ли в Монтане, то ли где-то еще.
Чейз был рад ее видеть. Она громко постучала в дверь, когда он, проснувшись после неожиданно спокойной ночи, варил себе кофе.
– Чейз! – воскликнула она, восторженно бросившись к нему, и крепко обняла, так что он охнул и отстранил ее.
– Осторожно с моими ребрами!
Она порывисто извинилась и выпила с ним кофе с тостами. Поскольку он по-прежнему был без транспорта, то попросил ее отвезти его в офис компании, как только он примет душ и оденется.
– Как часто ты приезжаешь домой? – спросил он ее теперь.
– Гмм… Примерно раз в два месяца. Но когда мама вчера позвонила и сказала, что ты дома, я все бросила и приехала.
– В такую погоду?
Было по-прежнему холодно и сыро. Ожидалось, что вскоре начнет подмораживать. Работники службы погоды предупреждали людей на всем севере штата: без особой надобности не следует выезжать из дома.
– Я была осторожна. И теперь знаю дорогу от Остина до дома лучше, чем собственное лицо.
Он взглянул на ее лицо в профиль – она сильно повзрослела с того времени, когда он последний раз по-настоящему смотрел на нее.
– Ты хорошо выглядишь, Сейдж, – искренне сказал он.
– Спасибо! – Она дерзко подмигнула. – У меня хорошая наследственность. – Он смущенно хмыкнул. – Не притворяйся, будто не знаешь, что мы на редкость привлекательное семейство. Все мои подружки, бывало, просто слюнки пускали на тебя и Лаки. Они умоляли, чтобы я пригласила их к себе переночевать, надеясь, вопреки разуму, что застанут одного из вас или обоих в коридорах полураздетыми, например без рубашки. По-моему, вы двое – причина, по которой у меня так много было друзей. То есть подруг. Мальчишек вы распугивали.
– Мальчишек ТЫ распугивала, – отозвался он, посмеиваясь. Он уже давно не смеялся, и на какое-то мгновение это его удивило. – Ты никак не могла научиться флиртовать, Сейдж.
– Если ты хочешь сказать, что я никогда не обмирала при виде бицепсов, то ты прав. Я просто не могла делать вид, что какой-то болван изобрел колесо. Я не могла восторгаться и млеть, не теряя при этом серьезность. Слава богу, Трейвис этого от меня не ожидает.
– Трейвис?
– Ты не знаешь о Трейвисе? А, да, тебя не было дома, когда он приезжал со мной.
– Ты привозила его домой? Звучит серьезно.
– Официально мы не помолвлены, но решено, что мы поженимся.
– Решено – кем? Тобой или им?
Она кинула в его сторону возмущенный взгляд.
– Нами обоими. Он сейчас учится на врача. Мы, наверное, подождем, пока не начнется год его интернатуры, и тогда поженимся. Он хочет стать дерматологом и зарабатывать кучу денег.
– Угри будет выдавливать?
– Эй, ну кто-то ведь должен это делать?! Его папа – хирург-ортопед. Лечит смещение менисков и тому подобное. Они живут в Хьюстоне, в том совершенно роскошном доме, который раньше принадлежал Ойлерам. На заднем дворе у них есть пруд с утками и лебедями. И у каждого члена семьи – по «БМВ».
– Прекрасно! Выходи за этого парня, чтобы больше не висеть у нас на шее.
Он снова удостоился негодующего взгляда.
– Лаки сказал почти то же самое.
– Великие умы мыслят сходно.
Сейдж ускорила прохождение программы, так что окончила обучение на целый семестр раньше срока. Чейз не выбрался на выпускной акт, и теперь он за это извинился.
– Забудь. Ты ничего интересного не пропустил. Мне страшно не шли мантия и берет. И я все равно сразу же записалась на следующую ступень обучения.
– Ты уже решила, что будешь делать со своим дорогостоящим дипломом? Или тебе достаточно будет стать миссис доктор Трейвис – и как его там еще.
– Господи, конечно, нет! Мне недостаточно будет быть просто миссис – кого угодно. Я никогда не буду целиком зависеть от мужчины. Я хочу сделать карьеру, как Девон. Ей удалось сочетать работу со счастливой семейной жизнью. ОЧЕНЬ счастливой, если судить по глуповатой ухмылке Лаки. Даже после двух лет брака наш брат все еще без ума от своей жены.
– Могу это понять, – задумчиво произнес Чейз. Сейдж или не расслышала его, или решила оставить это замечание без ответа.
– И вообще я еще не совсем решила, чем хочу заниматься. Моя специализация – бизнес. Я сейчас выбираю такие курсы, которые могут быть полезны в любой области.
– В северной области? В южной области?
– Хочешь заработать еще сломанное ребро? – пригрозила она.
Он хохотнул:
– Ну, какая бы это ни была область, я надеюсь, что она сделает тебя богатой и уверенной в себе.
– Аминь. Я хочу стать богатой самостоятельно, как твоя знакомая Марси Джонс.
– А она такая?
– Что, богатая? Должна быть. Она получает всяческие премии. Лучший агент по продаже недвижимости года. Лучшая деловая женщина года. Вот такие штуки!.. Почти каждый месяц ее фотография появляется в газете, потому что она продает больше всех домов при этом нашем спаде, или депрессии, или как там еще это называется, в чем мы сейчас?
– И это спрашивает выпускница школы бизнеса! – саркастически отозвался он.
Сейдж не обратила внимания на издевку.
– Мама сказала, что вчера Джонс выглядела просто блестяще.
– Блестяще?
– Что, по-моему, удивительно, если принять во внимание, как нелегко ей было поправиться после автокатастрофы. Кажется, ей даже пришлось делать пластическую операцию, чтобы убрать шрам со лба. Я слышала, как какие-то женщины в салоне красоты обсуждали: не сделала ли она заодно и косметическую операцию, чтобы убрать морщинки у глаз и второй подбородок? Ей сейчас… сколько? Сколько и тебе, да? Тридцать пять?! Кажется, именно в этом возрасте все начинают портиться? Я имею в виду – женщин. Черт бы побрал вас, мужчин! Ваша внешность с возрастом становится только лучше. Это одна из многих обид, которые я собираюсь припомнить господу, когда попаду к нему. Несправедливо, что вы выглядите все лучше, когда мы расползаемся по швам… Но я не думаю, что Марси Джонс сделала косметическую операцию, – добавила Сейдж. – Похоже, ее самоуважение крепко устроено. Его не поколеблют несколько возрастных морщинок на лице. Да и вообще – зачем ей беспокоиться? Она уже великолепна!
– Великолепна?! Гусенок? – Чейз был поражен. Он никогда не употребил бы этот эпитет по отношению к Гусенку Джонс, но у женщин свое понимание, что такое красота, совсем непохожее на мужское.
– За такие волосы полжизни не жалко!
Чейз недоверчиво расхохотался.
– Они полыхают, как зажженная спичка.
– Что ты в этом понимаешь? – с оскорбительной снисходительностью ответила Сейдж. – Другие женщины тратят сотни на хну, чтобы добиться такого оттенка.
– На что?
– Ну вот и приехали. Лаки здесь, так что я тебя просто высажу сейчас. Я обещала маме выполнить кое-какие поручения, чтобы сегодня ей не нужно было выходить. Пэт позвонил ей сегодня и посоветовал сидеть дома.
– Как – Пэт?
Пэт Буш был шерифом округа. Два года назад он сыграл главную роль в том, что с Лаки сняли ложное обвинение в поджоге, благодаря которому сблизились Лаки и Девон. Сколько Тайлеры себя помнили, шериф Буш был другом их семьи.
– Пэт не меняется, – ответила Сейдж. – Но с тех пор, как Таня погибла, он боится дорожных происшествий и настаивает, чтобы мама была вдвойне внимательна, когда ведет машину.
Танино имя пронзило сердце Чейза острой болью, но он улыбнулся сестре и поблагодарил ее за то, что она его подвезла.
– Чейз! – окликнула его Сейдж, когда он поспешно нырнул под крыльцо, чтобы спрятаться от дождя. Он обернулся. Она опустила стекло и улыбалась ему в открытое окно автомобиля. – С возвращением тебя!
Сестра оказалась более зрелой и проницательной, чем он думал о ней. В ее словах был двойной смысл. Он изобразил рукой пистолет и выстрелил в нее. Смеясь, она дала задний ход и развернула машину. Они помахали друг другу, и она уехала.
Его затошнило от воспоминания о том, как он стоял на этом крыльце и смотрел, как отъезжают Таня с Марси в тот роковой день. Он тогда тоже помахал им на прощание.
Отстранив неприятное воспоминание, он вошел в контору. Хотя он не был здесь уже много месяцев, ничего не изменилось. Офис компании не обновлялся с тех пор, как тут работал еще его дед. Он оставался неопрятным, захламленным и откровенно мужским. Даже запахи были все те же: от затхло-плесневого духа старых карт и геологических схем до аромата свежесваренного кофе. Уютное тепло комнаты, казалось, заключило его в объятия, как любящий родственник, с которым он давно не виделся.
Лаки склонился над покрытым шрамами деревянным письменным столом. Пальцы одной его руки зарылись глубоко в темно-русую шевелюру, другая рука выбивала дробь на крышке заваленного всем на свете стола. Когда Чейз вошел, он поднял голову с нескрываемым удивлением.
– Похоже, дело серьезное, – заметил Чейз.
– Ты даже не представляешь себе, насколько серьезное. – Лаки взглянул поверх плеча брата, как будто ожидал, что следом за ним войдет кто-нибудь еще. – Как ты сюда попал?
– Сейдж. – Чейз скинул свою барашковую куртку и стряхнул с нее капли дождя. – Она этим утром заехала ко мне.
– Я чуть не выпорол ее, когда она вчера вечером объявилась у нас. Мне было очень даже не по себе узнать, что она так долго вела машину в такую погоду – и в одиночку.
– Мне бы тоже было не по себе, если бы я знал об этом. Но я был рад ее видеть. Она… – он попытался подобрать подходящее слово, но так и не сумел.
– Точно, – подтвердил Лаки. – Она взрослая, а не подросток. Но она все еще балованный ребенок.
– Кто этот Трейвис? Похоже, я единственный член семьи, который не имел удовольствия с ним познакомиться.
Лаки болезненно поморщился.
– К черту такое удовольствие!.. Добропорядочный слабак. Единственная причина, по которой он ей нравится, так это то, что она из него веревки вьет.
– Если он на ней женится, ему придется туго.
– Вот уж это ты точно сказал. Мы устраивали ей сколько шуточек, когда она была маленькой, что она научилась отвечать тем же. Я и сам почти боюсь ее.
Братья рассмеялись. Но смех их был печальным, пока оба не почувствовали неловкость из-за поднимающейся волны чувств.
– Господи, как хорошо, что ты вернулся, – хрипло проговорил Лаки. – Мне тебя не хватало, Большой Брат.
– Спасибо, – ответил Чейз, откашливаясь. – Я только надеюсь, что смогу остаться. Если станет чересчур… То есть я хочу сказать: не могу обещать…
Лаки помахал рукой, показывая, что понимает.
– Я не жду, что ты сразу же окунешься с головой. Сначала проверь температуру воды. Не спеши.
Чейз кивнул. После короткой неловкой паузы Лаки предложил ему чашку кофе.
– Нет, спасибо.
– Как ты чувствуешь себя сегодня?
Тот ответил:
– Как будто чертов брамин отплясал у меня на груди польку.
– Чего ты и заслуживаешь, раз забрался на быка. – Он указал на грудь Чейза. – Думаешь, у тебя все будет в порядке?
– Конечно, – убежденно ответил Чейз. – Они меня так сильно утянули, что сломанные ребра не сдвинутся даже в случае землетрясения. Я буду в норме. – Он кивнул в сторону бумаг, разбросанных по столу. – Как бизнес?
– Какой там бизнес…
– Настолько плохо?
– Хуже некуда.
Лаки встал и отошел к одному из окон. Протерев окошко в запотевшем стекле, он взглянул на капли дождя, падающие с крыши. Время от времени на крыльцо плюхался кусочек мокрого снега и быстро растворялся. Надо надеяться, что заморозка все же не будет.
Она снова повернулся лицом к Чейзу.
– Я не уверен, что ты в своем состоянии готов это услышать, Чейз.
– А когда-нибудь в другое время – буду?
– Нет.
– Тогда говори прямо.
Лаки вернулся к письменному столу и безмолвно плюхнулся в кресло.
– Если не произойдет чуда, нам придется регистрироваться по одиннадцатой главе о банкротствах. И очень скоро…
Чейз ссутулился. Лаки смотрел в пол.
– Извини, Чейз, я не смог удержать фирму! Те несколько предприятий, которые у нас шли, развалились, когда ты уехал.
– Черт побери, не извиняйся! Даже в самый разгар своих запоев я был в курсе экономики Техаса. Я знал, что она в плохом состоянии.
– Нашим бывшим клиентам еще хуже, чем нам. Большинство независимых нефтяников всплыли кверху брюхом. Другие лежат на дне, дожидаясь, пока кре-дитодатели обглодают их скелеты добела.
Я из кожи лез, пытаясь подобрать новых клиентов, людей из других штатов, у которых еще был бы рабочий капитал. Хрена с два!.. Никто ничего не делает. Нуль!
– Так что все наше оборудование, которое мы заменили после пожара…
– …большую часть этого времени простояло без дела. Можно было бы с него даже ценники не отдирать. Но это еще не самое худшее. – Лаки тяжко вздохнул. – Я не мог оставить команду на регулярной заработной плате, когда она просто простаивала без дела, поэтому мне пришлось ее распустить. Это было дьявольски тяжело, Чейз! Я думаю, что дед и отец перевернулись в гробах. Ты знаешь, как они были преданы людям, которые работали на них. Но мне не оставалось ничего, кроме как снять их с оплаты.
– А это становится порочным кругом, потому что они оказываются связанными…
– Точно. У них семьи. Ребят надо одевать, всех кормить. Я чертовски отвратительно чувствовал себя, предупреждая их о прекращении оплаты.
– А как наши личные финансы?
– Нам пришлось потратить часть папиных накоплений. Мама и Девон умеют разумно тратить деньги. Несколько месяцев тому назад я продал жеребенка. Это помогло. Мы можем, наверное, продержаться еще месяцев шесть, прежде чем ситуация станет критической. Конечно, чем дольше «Тайлер Дриллинг» будет оставаться неплатежеспособной, тем более уязвимым будет наше личное положение.
Чейз обескураженно вздохнул. Когда он начал было подниматься со своего стула, Лаки сказал:
– Подожди. Это еще не все. Тебе лучше узнать все до конца. – Он встретил взгляд брата, не отводя глаз. – Банк требует вернуть кредит. На прошлой неделе позвонил Джордж Янг и сказал, что их больше не устраивает выплата по процентам. Им необходимо, чтобы мы значительно уменьшили основную часть нашего долга.
Лаки широко раздвинул руки на крышке стола.
– Средств просто нет, Чейз. У меня нет наличных даже для того, чтобы оплатить проценты.
– Я думаю, ты не готов подумать о таком выходе: не трахнуть ли Сьюзан?
Сьюзан Янг, балованная дочка банкира, имела виды на Лаки и пыталась шантажировать его, чтобы он на ней женился. Лаки, прирожденный мошенник, обвел ее вокруг пальца. Поэтому, называя в разговоре ее имя, Чейз шутил, но Лаки ответил ему на полном серьезе:
– Если бы я надеялся, что это нам поможет разговаривать с ее стариком, я бы уже сейчас начал расстегивать штаны. – Тут он рассмеялся. – Черта с два я начал бы!.. Девон меня убила бы. – Он опять широко развел руками, беспомощно пожал плечами и улыбнулся довольный. – Ну что я могу сказать? Эта баба просто без ума от меня.
Но это не обмануло Чейза – он и не думал о том, что любовь дочери банкира остается без ответа. Его брат был донжуаном с того дня, как открыл разницу между мальчиками и девочками. Его репутация жеребца была обоснованной. Однако, когда он встретил Девон Хейнз, она просто его сбила с ног и он до сих пор еще не пришел в себя.
– Судя по тому, что я слышал и что видел сам, влечение ваше взаимно.
Смутившись, Лаки опустил голову.
– Угу. Несмотря на то, что дела обстоят так скверно, я счастливее, чем считал возможным.
– Хорошо, – серьезно отозвался Чейз. – Это очень хорошо.
Снова наступила тишина. Усилием воли Чейз стряхнул с себя меланхолию и вернулся к делу.
– Одна из причин, по которой я сегодня утром пришел сюда, – узнать, нет ли в кассе денег? Оказалось, что я в долгу у одной рыжей…
– У Девон? За что?
– У другой рыжей. У Марси. Она заплатила за меня по больничному счету. Одному богу известно, как я с ней смогу расплатиться.
Лаки встал и направился к шкафу с папками. Из ящичка он достал сберегательную книжку.
– Это – твое, – сказал он, вручая ее Чейзу, который с любопытством уставился на нее.
– Что это?
– Чейз, я продал тот дом, который ты велел мне купить, когда погибла Таня.
У Чейза все внутри окаменело. Он совершенно об этом забыл. Он настоял, чтобы брат купил тот дом, который смотрела Таня в день катастрофы. Глядя назад, он понял, что это было инстинктивной реакцией на ее безвременную смерть. Больше он об этом не вспоминал. Он никогда не видел этого дома, никогда не собирался видеть его. И конечно, никогда не намеревался жить в нем.
Он открыл пластиковую обложку книжки. Там была только одна запись – вклад. Размер его потряс человека, считавшего себя неимущим.
– Господи Иисусе, откуда все это?
– Страховка Тани.
Чейз уронил книжку, как будто она обожгла ему пальцы. Книжка упала на стол. Он вскочил с кресла и отошел к окну, туда же, где чуть раньше стоял Лаки. Вид за окном не стал лучше. День по-прежнему был тоскливый.
– Я не знал, что делать со страховкой, когда наконец прошли все бюрократические формальности и чек был прислан. Ты все еще был тут, но ты все время был пьян и не в состоянии ни обсудить это дело, ни заняться им сам. Поэтому я расписался за тебя, подделав твою подпись, и на эти деньги купил тот дом. Примерно год назад ко мне пришла Марси. У нее появился клиент, который хотел купить эту недвижимость. Она решила, что ты можешь захотеть продать дом, поскольку ты никогда не жил в нем и явно не намеревался сделать это и потом. Тебя невозможно было поймать, Чейз, поэтому я должен был сам принять решение. Я решил избавиться от него, пока существовала такая возможность, заработать для тебя пару тысяч и положить деньги в банк до той поры, пока они тебе не понадобятся.
Лаки замолчал, но Чейз ничего не говорил. Наконец Лаки неуверенно добавил:
– Я надеюсь, что поступил правильно?..
Поворачиваясь, Чейз потер шею сзади.
– Угу, ты поступил правильно. Мне никогда не нужен был этот дом после Таниной смерти. Единственная причина, по которой я заставил тебя купить его, это то, что Таня так хотела приобрести именно этот дом.
– Я понимаю. Ну, и вообще, – добавил Лаки, повеселев, – у тебя есть небольшой запасец, о котором ты не знал.
– Мы воспользуемся им, чтобы выплатить по кредиту.
– Спасибо, Чейз, но это только капля в море. Проценты он покроет, но нам ведь надо позаботиться и об основной сумме. В этот раз они уже разговаривали плохо.
Все сразу это оказалось уж чересчур. Чейз чувствовал себя так, будто перенес какую-то изнурительную болезнь и ему приходится заново учиться ходить, разговаривать, действовать.
– Я подумаю, что можно предпринять, – сказал он брату. – Может быть, если я переговорю с Джорджем, заверю его, что вернулся и готов снова заняться делами, мы отсрочим платежи еще на несколько месяцев.
– Желаю удачи, но только не слишком-то надейся на это.
Чейз взял ключи от одного из пикапов, принадлежащих компании. На нем не ездили уже несколько месяцев, и завести его оказалось нелегко. Холодная погода этому тоже ничуть не способствовала. Наконец, однако, он все же заставил двигатель слушаться.
Отъезжая от конторы «Тайлер Дриллинг», он не мог не подумать, долго ли она еще здесь просуществует. Сможет ли он, старший сын, простить себе, если она разорится?
5
По всему было видно, что она псих. Стрижка «под поганку» шапочкой накрывала ее маленькую голову, очки закрывали большую часть лица, а в ушах болтались кольца-клипсы размером с чайное блюдце. На столе была карточка с ее именем: Эсме.
– Могу ли я вам помочь?
– Мне нужно повидать Марси.
– К сожалению, мисс Джонс сегодня не будет, – сказала она Чейзу.
Он мог бы оставить этот чек у секретарши Марси, но ему хотелось испытать удовлетворение, вручая его ей лично. Она так отбрила его вчера вечером, что ему хотелось отдать чек в ее жадные маленькие ручки и на этом закончить их деловые отношения. Ему было неловко чувствовать себя ее должником.
Настроение было паршивое. Ребра болели, так как сегодня Чейз не принял ничего болеутоляющего. Его беседа с Джорджем Янгом была крайне неприятной, как и предсказывал Лаки. Банкир не просто пытался защитить себя от контролеров – Чейз заподозрил, что он затаил обиду на Тайлеров за то, что Лаки не влюбился с первого взгляда в его блудную дочь.
Очевидно, Джордж воспринял то, что Лаки отверг Сьюзан, как личное оскорбление. Или же, мелькнула у Чейза безжалостная мысль, он, возможно, был разочарован тем, что не удалось сбагрить ее Лаки. Девица – не подарок, и у Джорджа с ней хлопот по горло.
А у Чейза по горло хлопот с этим чеком, от которого ему так не терпится отделаться. И то, что он не застал Марси в ее конторе, не улучшило ему настроения.
– А где она живет?
– Не может ли ваше дело подождать до завтра? – спросила Эсме. – Вы хотели повидать мисс Джонс, чтобы выставить свой дом на продажу, или хотите посмотреть дом, чтобы купить? Погода не…
– Я не по поводу дома. У меня к мисс Джонс личг ное дело.
Видно было, как за стеклами очков у секретарши расширились глаза.
– О, вот как?
– Да, так. Какой у нее адрес?
Эсме оглядела его с ног до головы. Очевидно, экзамен этот он выдержал, потому что она достала листок серого, со вкусом оформленного бланка с инициалами Марси наверху и написала адрес.
– Дорога, возможно, грязная. – С этими словами секретарша вручила Чейзу листок.
– Не имеет значения. – Пикап компании преодолевал русла рек, склоны гор, густые леса и пастбища, добираясь к буровым площадкам. Он мог пройти по любой местности.
Чейз взглянул на адрес, но не вспомнил указанное место, хотя вырос в Милтон-Пойнте и юность свою провел на его улицах.
– Где это?
Эсме вкратце объяснила ему дорогу, и он отправился в путь.
«Дворники», расчищая лобовое стекло от дождя и снега, работали с двойной нагрузкой. На мостах попадались наледи, и машину пару раз заносило. Он выругал Марси за то, что она живет у черта на рогах. Его семья тоже жила за городской чертой, но по крайней мере та дорога была знакома ему.
Когда он добрался до поворота, то чуть было не пропустил его. Указатель с корявой надписью от руки стоял возле узкой гравиевой дороги.
– «Вудбайн-Лейн», – пробормотал он.
Название подходящее. По обеим сторонам дороги, вдоль канав, густо росли плети жимолости. Сейчас их покрывала тяжелая корка льда, но весной и летом, во время цветения, они наполняли воздух ароматом.
Дорога заканчивалась тупиком. Других домов на ней не было. В конце проезжей части стояло сооружение из некрашеного дерева в обрамлении сосен и других деревьев. Вход был на уровне земли, но сам дом стоял на краю обрыва, резко уходящего вниз, так что задняя его часть висела над пропастью, опираясь на металлические балки.
Чейз остановил пикап и вышел. Лед хрустел под его башмаками, пока он осторожно пробирался по тропинке к входной двери. Если он поскользнется и упадет на лед, его сломанным ребрам лучше не станет.
С северо-запада дул ледяной ветер, и Чейз поднял воротник дубленки. Подойдя к двери, он снял перчатку и нажал кнопку звонка. Внутри послышался перезвон.
Через минуту Марси открыла дверь. Она, казалось, удивилась, увидев его.
– Чейз?
– Я думал, псих тебе позвонит…
– Откуда ты знаешь про психа?
– Прошу прощения…
Смутившись, она затрясла головой и отступила назад, приглашая его войти.
– Становится все хуже. – Она имела в виду погоду, закрывая дверь от порывов холодного ветра. – Как ты узнал, где я живу? Проходи к огню. Хочешь чаю?
Она провела его в одну из самых поразительных комнат, какие он когда-либо видывал. Он не знал, что в Милтон-Пойнте существует что-либо настолько современное. Потолок на высоте второго этажа. У одной стены камин, в котором ярко горел огонь. Другая стена, та, что поднята над землей, из сплошного стекла, от дубового пола до потолка высотой в двадцать или более футов.
Бар островком отделял обширное пространство жилой комнаты от кухни. Она была устроена практично, при случае в ней можно было пообедать. На уровне второго этажа с трех сторон проходила галерея, на которую, как он догадался, выходили двери спален.
– За той стеной, где камин, еще одна комната, – объяснила Марси, заметив, очевидно, его заинтересованность. – Я использую ее как контору, хотя она может служить комнатой для гостей. Наверху две спальни и две ванные комнаты.
– Ты говоришь как агент по продаже недвижимости.
Она улыбнулась:
– Наверное, привычка.
– Ты здесь давно живешь?
– Какое-то время.
– А ты не боишься жить одна в таком большом доме, в таком отдаленном месте?
– Не очень. В доме есть система безопасности. Я привыкла к одиночеству. – Склонив голову набок, она задумчиво сказала: – Наверное, довольно эгоистично занимать одной так много пространства, но мне необходимо было укрыться от налогов. Эта собственность – вложение капитала, и при наличии закладной…
Он поднял руки вверх:
– Все это мне ни о чем не говорит. Я в этом никогда не разбирался. Достаточно сказать, что у тебя очень милый дом.
– Спасибо! Давай свое пальто.
Он заколебался, не рассчитывая долго задерживаться здесь. Однако огонь в камине выглядел так заманчиво… После такой долгой дороги можно немного посидеть и отогреться.
Чейз выбрался из пальто, снял вторую перчатку и все отдал Марси. Пока она убирала одежду, он подошел к камину, поставил ногу на низкую каминную оградку и протянул обе руки к дружелюбным языкам пламени.
– Как приятно, – сказал он, когда Марси подошла к нему.
– Хм. Я сидела здесь, свернувшись клубком, почти все время после обеда. Сегодня немногие отправляются покупать дома, поэтому я решила, что как раз самое время заняться приведением в порядок бумаг.
Подушки кремового кожаного раскладного кресла были завалены контрактами и документами на собственность, как будто она оставила их там, поднявшись, чтобы открыть дверь. За правым ухом у нее торчал карандаш, почти скрытый массой волос, за которые, по выражению его сестры, «можно умереть». На ней была мягкая пурпурная замшевая юбка, подходящий по цвету свитер, темные чулки и пушистые голубые тапочки, в которых ее ноги утопали по щиколотки. Она перехватила его удивленный взгляд на свои ноги.
– Шутливый подарок моей секретарши.
– Она – псих.
Марси рассмеялась.
– Вы знакомы с Эсме?
– Я заходил в контору. Она объяснила, как проехать к тебе.
– Она притворяется простушкой, я тебя уверяю. Это только поза, чтобы никто не догадался, насколько она умна. К тому же я всегда жалуюсь, что у меня холодные ноги.
– В буквальном или в переносном смысле? [1]1
Игра слов. To have cold feet – мерзнуть, проявлять трусость, нерешительность (англ.).
[Закрыть]
– Для себя – в буквальном, а в переносном – для тех покупателей, которые в последний момент идут на попятную.
Чейз неожиданно осознал, что их беседа с Марси продолжается дольше, чем любая из его бесед с женщинами после смерти Тани. После того, как он спрашивал у женщины, что она пьет, произносилось очень мало слов до того, как он ронял скупое «благодарю» и оставлял ее на смятой постели.
Эта мысль заставила его поморщиться. Марси неверно истолковала его гримасу и спросила:
– Ребра болят?
– Немного, – сознался он. – Я весь день мотался и не принимал обезболивающих.
– Хочешь чего-нибудь выпить?
Он посмотрел ей в глаза, удержал ее взгляд в течение секунды, а потом перевел взгляд вниз на чашку с блюдцем на столике рядом с кожанам креслом.
– Спасибо, конечно, но я не люблю чай.
– Если ты хотел пошутить, тебе это не удалось.
– Это ты мастер играть словами.
– В действительности я имела в виду не чай, а бурбон с водой.
– Спасибо, Марси! – В его словах звучала искренняя благодарность за оказанное доверие, а не только за предложенную выпивку.
Она подошла к бару и открыла шкафчик под ним. Выбрав бутылку из скромного запаса, плеснула виски в два бокала.
– Бурбон обезболивает не хуже таблеток. И, кроме того, таблетку нельзя потягивать, сидя у камина, – добавила она с улыбкой. – Положить лед?
– Просто воды. – Он поблагодарил ее, когда она протянула ему стакан.
Марси сложила бумаги, над которыми трудилась до его прихода, и забралась в кожаное кресло, подобрав под себя ноги. Кивнув в сторону камина, она предложила Чейзу сесть там, лицом к ней.
– И раз уж ты рядом, подбрось полено-другое в огонь. Это – плата за выпивку.
Положив несколько поленьев в камин, Чейз сел на коврик у камина, широко раздвинув колени, повертел в ладонях бокал и сказал:
– У меня в кармане чек на пятьсот семьдесят три доллара и шестьдесят два цента. Поэтому я и приехал. Я хотел не просто отдать тебе долг, но сделать это лично, чтобы поблагодарить за все, что ты сделала для меня.
Она опустила глаза на свой бокал.
– Я вела себя некрасиво. Сорвалась. Разозлилась, когда ты сказал, что хотел бы умереть. Это было глупо, Чейз.
– Теперь я это понял.
– Поэтому не стоило так стремиться побыстрее вернуть мне деньги. Можно было сделать это в любое другое время.
Он невесело рассмеялся:
– В любое другое время денег у меня могло не оказаться. Если бы ты не продала тот дом, у меня не было бы ни единого паршивого цента…
– Значит, ты обо всем уже знаешь и не возражаешь? Лаки беспокоился…
Он кивнул.
– Я не собирался жить в нем. Я даже не вспомнил о нем, пока Лаки не просветил меня. – Он выпрямился и попытался улыбнуться. – Поэтому сегодняшним чеком ты обязана своему искусству торговца недвижимостью. – Он достал чек из нагрудного кармана рубашки и подал ей.
– Спасибо. – Марси даже не посмотрела, правильная ли сумма проставлена на чеке, прежде чем положить его на стопку бумаг на столике. – За твое быстрое выздоровление! – Она подняла бокал. Он чокнулся с ней. Каждый пригубил от своего напитка.
Несколько мгновений они молчали, слушая потрескивание горящих поленьев и редкий стук снежных хлопьев в окна, выходящие на лес. Даже без листвы лес был густым. Стволы деревьев стояли ровной стеной и казались прямыми и черными, как обгоревшие спички. Их края как будто слегка были размыты дождем.
– Кто рассказал тебе о моих телефонных звонках? Чейз отвернулся от леса за окном и поглядел на нее вопросительно.
– О каких звонках?
Теперь настала ее очередь смутиться.
– Когда ты вошел, то упомянул о психе. Я подумала, что ты говоришь о том психе, который названивает мне.
– Я имел в виду твою секретаршу, Эсме.
– Ах, вот как…
– Тебе кто-то названивает?
– У-гу.
– Кто?
– Я не знаю. Если бы знала, я бы нашла его и потребовала прекратить.
– Что он говорит?
– О, он любит говорить всякие гадости и тяжело дышать в трубку.
– А что ты?
– Бросаю трубку.
– Как часто он звонит?
– По-разному. Может не объявляться неделями, а потом позвонить несколько раз за один вечер. Иногда это становится невыносимым, и я снимаю трубку с рычага. Если Эсме и пыталась позвонить мне и сообщить, что ты едешь, то она не смогла дозвониться.
