Текст книги "Французский шелк"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Тосты поджарились. Кассиди намазал их маслом, посыпал сахаром и корицей и с наслаждением впился зубами. Почему-то вдруг вспомнилась Клэр Лоран. Ее рот, наверное, такой же на вкус, как и эта смесь теплого масла с сахаром и корицей.

Проклятье! Он сцепил руки, положив их на стол, и подался вперед, прижав подбородок к груди. Хотя прошло не более пяти минут после душа, он опять начал потеть; крохотные капельки пота выступили на боках, груди, спине, животе. Зародилось легкое возбуждение.

Со времени его визита во «Французский шелк» Кассили по ночам стали мучить подобные ощущения. Они были сродни приступам малярии – отнимали силы, заставляли страдать. Кассиди винил в своей подростковой болезни продукцию «Французского шелка». Любой нормальный парень, насмотревшись на девиц из каталога, одежды на которых явно было не в избытке, возбудился бы точно так же. От природы никуда не денешься. Любое изделие, представленное в каталоге, было сексуальным – нежным, холодным или страстным. Но всегда сексуальным.

Видимо, причина была в женщине, чьим вдохновением был рожден этот каталог. Клэр Лоран была столь же пикантна, сколь и товар, который она распространяла. Кассиди никак не мог выбросить ее из головы и думал о ней не только в связи с расследованием. Он даже не раз задавался вопросом, не были ли те идиотские пузырьки, которые она выдувала из флакона, на самом деле любовным одурманивающим зельем.

– Ну и как у тебя вчера прошла встреча на этом бельевом складе? – поинтересовался Краудер на следующее утро, когда Кассиди, как обычно, зашел к нему в кабинет с докладом.

– Вы имеете в виду «Французский шелк»?

– А что, разве в деле фигурирует еще какой-нибудь?

– «Французский шелк» – это, оказывается, целое предприятие. Я даже не предполагал, что у них такой размах.

– Меня не интересует эта сторона. Ты говорил с этой женщиной – Лоран?

– Да. Подробно.

– Что-нибудь интересное?

– Она говорит, что никогда не встречалась с Уайлдом.

– И что еще?

– Это, пожалуй, основное.

– Ты ей поверил?

По не вполне понятным ему самому причинам Кассиди ответил уклончиво:

– Она не дала мне повода сомневаться. – Поскольку Краудер явно ожидал подробностей, Кассиди пришлось удовлетворить его любопытство и рассказать о Мэри Кэтрин Лоран и фотомодели Ясмин.

– Я знаю ее, – сказал Краудер. – Видел однажды на приеме у Джонни Карсона. Неотразимая особа.

– Да, верно. А Мэри Кэтрин Лоран – это мать Клэр, она душевнобольная.

– Да что ты! И в чем это проявляется?

Краудер обожал углубляться в детали. Однако, едва ли Краудеру было бы интересно узнать, что у Кассиди встает при одной лишь мысли о Клэр Лоран. Далеко не самая благоприятная деталь для помощника окружного прокурора, пытающегося выстроить обвинение по делу об убийстве, особенно если учесть, что карьера его под большим вопросом.

Ему выпала счастливая возможность доказать Краудеру, что он сможет заменить старика, когда тот уйдет в отставку. Ему необходимо было убедить всех, от кого зависело его назначение, в том, что именно он – идеальная кандидатура на столь ответственный пост. И в конце концов он должен был доказать самому себе, что еще чего-то стоит.

Добиться всего этого было вдвойне трудно, если одно из подозреваемых лиц приводило его в состояние повышенной потливости и душевного трепета.

Клэр Лоран не могла совершить столь хладнокровное убийство. Посмотри, как нежна она с матерью, убеждал сам себя Кассиди.

Такая логика была просто смешна, и Кассиди это прекрасно понимал. Он знавал матерых убийц, которые могли, словно по заказу, обливаться горючими слезами, оплакивая тяжкую участь своих матерей.

Так что о чувствах придется забыть. Надо на все смотреть с практической точки зрения. Смысла убивать Уайлда у Клэр, пожалуй, не было. Решившись на убийство и рискуя быть схваченной на месте, она потеряла бы неизмеримо больше, чем если бы выгорели его планы погубить ее предприятие. Верно? Верно. Она бы не пошла на этот риск.

Но, даже рассуждая так, что-то в ситуации с «Французским шелком» Кассиди настораживало. Что же во всем этом было странного? Он мысленно перебрал в памяти всех, с кем встретился в тот день: экономка, девушка в приемной, Клэр, Мэри Кэтрин, Ясмин. Внезапно его осенило: «Ни одного мужчины». Ни одного мужчины. На складе работали одни женщины. Гарри – и то уменьшительное имя от Гарриетт, экономки. Значило ли все это что-либо? А может, «Французский шелк» был первой ласточкой в сексуальной дискриминации наоборот? Не было ли в отношениях между Клэр и Ясмин чего-нибудь большего, чем дружба и общий бизнес?

От этой мысли появился горький привкус во рту – сильнее, чем от кофе с цикорием. Он вылил остатки кофе в раковину.

Нет, такого не может быть. Он бы почувствовал это. Разговор девушек был действительно мягким и доверительным, но любовной связью здесь и не пахло. Как бы то ни было, Клэр Лоран не была убийцей.

С другой стороны, она предстала в его воображении именно женщиной, способной, уже совершив убийство мужчины, без всяких угрызений совести, забавы ради, разнести ему яйца. Раздался телефонный звонок.

– Это Гленн.

– Доброе утро.

Детектив хмыкнул, как будто был с этим не согласен.

– Мне позвонили от комиссара полиции. Он говорит, что жена Уайлда, которая полностью оправдывает свою фамилию[2]2
  Wilde – фамилия проповедника; wild (англ.) – дикий. Здесь – игра слов.


[Закрыть], требует, чтобы мы выдали тело ее мужа. Придется разрешить, Кассиди.

Кассили взъерошил влажные волосы.

– Черт. Похоже, у нас нет выбора. Но дай мне еще разок поговорить с ней и пасынком.

– У нас уже есть их показания. Я сам с ними десяток раз беседовал. Еще один разговор вызовет лишь раздражение.

– Знаю, но я хочу попробовать. Буду через полчаса.

Беседа с Ариэль и Джошуа не задалась с самого начала. Они уже сидели в кабинете Кассиди, когда появился он сам. Вдова была в черном шелковом платье, в котором выглядела хрупкой, слабой и невинной.

– Мистер Кассиди, мы чуть больше чем через час отправляемся в Нэшвилл. Нам бы не хотелось опаздывать на самолет.

– Прошу прощения, – сказал Кассиди, садясь за свой стол. – Небольшая пробка по дороге. Я позабочусь, чтобы вас вовремя доставили в аэропорт, с полицейским эскортом.

Казалось, идея ей понравилась. Она откинулась на стуле:

– Спасибо.

– Мне только что сказали, что гроб с телом преподобного Уайлда будет отправлен этим же рейсом.

Вдова приложила к глазам вышитый носовой платок.

– Прошло уже больше недели со дня убийства Джексона. За это время вы не только не арестовали убийцу, но и всячески препятствовали захоронению моего мужа.

Кассиди мысленно поаплодировал ей. Она была чертовски хороша в своей роли. Колени целомудренно прикрыты юбкой, светлые прямые волосы зачесаны назад и схвачены черной бархатной лентой. Она совершенно не стремилась выглядеть соблазнительной, но все равно от нее исходило какое-то необъяснимое очарование.

Джошуа утешающе тронул ее за плечо:

– Для нас это было суровое испытание, мистер Кассиди. Особенно для Ариэль.

– Я нисколько не сомневаюсь в этом.

– Мы хотим вывезти тело отца домой, похоронить его, а потом немного отдохнуть. Однако мы планируем вернуться в Нью-Орлеан, как только будет задержан виновный. Я хочу сам, лично, задать ему вопрос – зачем он сделал это.

– Я бы и сам хотел спросить то же самое. – Кассиди открыл папку, которую ему при входе вручил один из клерков. – Чтобы внести полную ясность, я бы хотел еще раз уточнить с вами некоторые временные аспекты. – Для видимости он порылся в бумагах. – Вы – я имею в виду – вы втроем, с небольшим окружением – прибыли в отель… во сколько?

– В десять ноль пять, – нетерпеливо ответила Ариэль. – Мистер Кассиди, нас уже тысячу раз спрашивали об этом.

– Я знаю, это кажется назойливым, но иногда, вновь и вновь пересказывая события, свидетель вспоминает некоторые детали, на которые раньше не обращал внимания. Поэтому прошу вас, наберитесь терпения.

Она страдальчески вздохнула.

– Мы прибыли в десять ноль пять. Очень хотели есть. Поужинали в ресторане отеля. Я уверена, что персонал может подтвердить это.

– Они уже подтвердили. Кто-нибудь из вас выходил из-за стола во время еды?

– Не думаю. Джош, ты помнишь, чтобы кто-нибудь выходил?

– Нет. А почему это так важно, мистер Кассиди? До сих пор оставалось загадкой, как же проник преступник в номер Уайлда. Кассиди предполагал, что кто-то из близкого окружения мог иметь доступ к ключу и ждал, пока Уайлд вернется с ужина.

– Нет, просто я подумал, что надо и это проверить.

– Я не помню, чтобы до конца ужина кто-то выходил, – сказала Ариэль. – Мы все вместе поднимались в лифте и вышли на своем этаже.

– У всех было хорошее настроение?

– Все были исполнены Духом.

– Духом?

– Святым Духом. Та вечерняя служба прошла особенно вдохновенно.

– Понимаю. – Кассиди вновь углубился в бумаги. – Итак, миссис Уайлд, вы, ваш муж и Джош вместе вышли из лифта на седьмом этаже?

– Совершенно верно. Джексон всегда снимал для нас целый этаж, чтобы семья была в полном уединении.

– Хм.

– Я поцеловала Джексона у лифта, пожелав ему спокойной ночи, а потом пошла в номер Джоша репетировать гимны для следующего богослужения.

– Вы всегда поете на полный желудок, миссис Уайлд?

– Прошу прощения, что вы сказали? Кассиди откинулся на стуле и, поигрывая карандашом, в упор рассматривал вдову и сына.

– Я знавал нескольких певцов. Но среди них не было ни одного, кто бы любил петь сразу после еды. Полный желудок давит на диафрагму, не так ли?

– Какое это имеет отношение к делу?

– Вы сказали, что пошли в номер Джоша репетировать.

– Я могу все объяснить, – торопливо начал Джош. – Когда мы с Ариэль репетируем вне зала, мы работаем над ритмом, уточняем, сколько исполнение займет времени, ну и все прочее, Она поет в полный голос, лишь когда мы репетируем в зале, когда звукооператоры могут настроить микрофоны.

– О, – подхватил Кассиди, – вот, должно быть, почему никто не слышал, как вы пели в ту ночь.

– Но ведь никого на седьмом этаже и не было? – мягко напомнила Ариэль.

– Верно. Но комнаты этажами выше и ниже номера Джоша были заняты, а их обитатели не слышали ни пения, ни звука фортепиано.

– На что вы намекаете, мистер Кассиди?

– Что, может быть, в номере Джоша вы исполняли совсем другую музыку.

Вдова вскочила на ноги и гневно взглянула на него:

– Как вы смеете!

– Никто ведь не может подтвердить ваши показания, миссис Уайлд.

– Но никто не может их и оспорить.

– Я как раз думаю, что на это вы и рассчитывали.

– Думайте что хотите.

– Я думаю, что для того, чтобы продолжить ваши отношения, один из вас или вы оба прошли той ночью в номер вашего мужа и убили его спящего. Оставили его одного на всю ночь, а на следующее утро разыграли это шоу для прессы и публики. Ее голубые глаза угрожающе сузились:

– Дьявол движет вами.

– Очень возможно, – мягко ответил Кассиди. – Он всегда находил меня податливым.

– Вы что же, собираетесь арестовать нас на основании своих подозрений? – надменно спросила Ариэль.

– Без каких-либо доказательств? Вы ведь так же хорошо, как и я, знаете, миссис Уайлд, что в этом случае мне не удалось бы выдвинуть никакого обвинения.

– Это уж точно. – Она повернулась и с важным видом удалилась.

Джош остался, но он разделял ее негодование.

– Ваше обвинение беспочвенно, мистер Кассиди. Вместо того чтобы огорчать мою мачеху своими гнусными заявлениями, лучше бы искали настоящего убийцу.

– Да будет тебе, Джош. – Кассиди как бы невзначай сменил официальный тон на дружеский. Уж если он и собирался кого сломить из этой парочки, так только Джоша. – Я знаю, что ты спишь с ней. Мне было бы наплевать на это… если бы ты не убрал своего старика ради того, чтобы продолжать эту связь.

– Прекратите!

– Тогда расскажи мне все, черт побери! – Он стукнул ладонями по столу.

После напряженной паузы Джош угрюмо спросил:

– Что вы хотите знать?

Кассиди умерил свой пыл, интуитивно чувствуя, что Джош опять замкнется, если с ним обойтись грубо.

– Посмотри на все это с моей стороны, Джош, и подумай, какие напрашиваются выводы. Ариэль молода, мила, талантлива, влюблена в своего молодого, красивого, талантливого пасынка, который отвечает ей взаимностью. Только есть одна загвоздка. Она замужем. Нелюбимый муж дает ей повод – какой, не знаю. И у нее единственной, кроме твоего отца, был ключ от номера.

– А что вы скажете о горничных? О персонале отеля? Профессиональным взломщикам, между прочим, ключи не требуются. Они в любое время входят в запертые гостиничные номера.

– Джексон был убит кем-то из знакомых, кого он не стеснялся, лежа в постели раздетым.

– Это была не Ариэль.

– Тогда ты?

Молодой человек побледнел.

– У нас с отцом были разногласия, но я не убивал его.

– Он знал о твоих отношениях с его женой?

– Я не знаю, что вы имеете в виду. Кассили резко выпрямился на стуле:

– Не води меня за нос, Джош. Так он знал? Под твердым взглядом серых глаз Кассиди молодой человек смутился. Пожав слегка плечами, отвернувшись, он произнес:

– Нет. Не думаю.

Ага. Теперь-то у Кассиди было подтверждение этой тайной связи. Однако он не подал виду, что безумно рад этому.

– Вы думаете, что были достаточно осмотрительны, скрывая это от отца, если я через тридцать секунд после нашего знакомства догадался обо всем?

– Дело вовсе не в нашей осмотрительности, – невесело рассмеялся Джош. – Просто отец был на редкость самовлюбленным человеком. Он бы никогда не заподозрил Ариэль в том, что она может предпочесть ему меня.

Кассиди внимательно посмотрел Джошу в глаза и поверил.

– Он был хороший сукин сын, не так ли?

– Да.

– Ты ненавидел его?

– Иногда.

– До такой степени, что мог бы убить?

– Иногда да. Но я не убивал… Я бы не смог. У меня не хватило бы смелости.

Кассиди поверил и в это. Несомненно, Джексон Уайлд, громогласный, темпераментный, был весьма разочарован своим мягкотелым тихоней-сыном. Юноша вполне мог с годами ожесточиться против своего неистового, вечно недовольного родителя. И более любящих, чем Джексон Уайлд, родителей, случалось, отправляли в мир иной их доведенные до отчаяния дети. Но Кассиди не думал, что Джош способен всадить пулю в голову человека.

– А что скажешь о ней? – спросил Кассиди, кивнув головой в сторону двери, через которую вышла разгневанная Ариэль. – Подумай, прежде чем ответить, Джош. Мы в любой момент можем обнаружить весьма важные улики, которые до сих пор оставались без внимания. Выгораживая Ариэль, ты тем самым становишься сообщником, от наказания все равно не уйти. Итак: она убила его?

– Нет.

– Она могла это сделать втайне от тебя. Ты с ней провел ту ночь, Джош?

Он опустил глаза, но не колеблясь ответил:

– Да.

– Она выходила ночью из твоего номера хотя бы ненадолго?

– Нет. Только когда уже уходила совсем, перед самым рассветом.

Слишком поздно для убийства, которое, как рассчитала Элви Дюпюи, произошло между двенадцатью и часом ночи.

– Ты уверен?

– Абсолютно.

– Ты подозреваешь ее в убийстве?

– Нет. – Джош так яростно замотал головой, что несколько прядей волос упали ему на брови.

– Откуда такая уверенность?

Джош поднял голову и твердо встретил взгляд Кассиди.

– Мой отец был для Ариэль своего рода лотерейным билетом – без него же она никто, ноль.

Это был тупик. Оба были виновны, это несомненно. Загвоздка же состояла в том, что Кассиди не знал, в чем их вина – только ли в адюльтере, или на них лежал грех пострашнее. Но даже если они и убили Уайлда, доказательств, позволяющих задержать их, все равно не было.

– Что ж, счастливого пути, – коротко произнес Кассиди. Джошуа Уайлд опешил.

– Вы хотите сказать, что мне можно идти?

– Только если вы не собираетесь подписать признание.

– Мне не в чем признаваться, и Ариэль тоже. Клянусь вам, мистер Кассиди.

– Эта возможность вам еще представится – в суде. А пока – до свидания.

Кассиди проводил его взглядом, задавая себе вопрос – не отпускает ли он сейчас убийцу? Хотя, рассудил он, единственная опасность, которую представляли Ариэль и Джош для общества, состояла лишь в том, что они именем господа отбирали у верующих их с трудом заработанную наличность.

Раздраженный и в обиде на весь свет, он схватил телефонную трубку, едва только заслышав звонок.

– Кассиди слушает.

Звонил Краудер. Результаты допроса его не очень-то порадовали.

– Все закончилось тем, что они ушли, – подытожил свой доклад Кассиди.

Краудер не удержался от комментариев в адрес вдовы, а также по поводу того шума, который она наделала своим бдением у гроба.

– Она улетает в Нэшвилл, благоухающая, словно роза, чистая, как великомученица, оставляя нас разгребать эту кучу дерьма. Кассиди, ты слушаешь меня?

– Что? О да, конечно же, простите. Дерьмо. Совершенно верно.

– Что с тобой?

Кассиди изумленно уставился на пухлую папку, которую Говард Гленн только что занес в его кабинет и с торжествующим видом швырнул ему на стол.

– Я перезвоню. – Кассиди повесил трубку, оставляя Краудера в недоумении, и взглянул на Гленна, который стоял с самодовольной улыбкой на небритом лице.

– Эй, Кассиди. Это как раз может быть тем звеном, которого нам так недостает. Поехали.

Глава 7

– Это ваше, не так ли, мисс Лоран?

– Откуда это у вас? – спросила Клэр, обращаясь к малоприятному человеку, который стоял перед ней в позе гладиатора.

– Один из моих людей нашел это в мусорном контейнере за несколько кварталов отсюда. Вы, наверное, не рассчитывали, что мы будем проверять содержимое всех помоек поблизости от дома каждого, кто замешан в деле Уайлда?

– Я не замешана, – спокойно ответила Клэр.

– Эти документы говорят об обратном.

Он помахал папкой перед ее носом. Клэр отстранилась.

– Перестань, Гленн, – резко сказал Кассиди. Гнусный следователь нахмурился, но отступил на пару шагов. Кассиди повернулся к Клэр:

– Честно говоря, я думал, что вы умнее. Почему вы просто не вышвырнули эту папку в реку вместе с орудием убийства?

Клэр думала, что в стенах своего дома она всегда будет чувствовать себя в безопасности. Но стоило появиться Кассиди, да еще в сопровождении полицейского, который сразу же вызвал у нее нескрываемую неприязнь, это ощущение исчезло. Детектив был ей омерзителен, и не столько из-за своей неопрятной внешности, сколько из-за гнусной, подозрительной ухмылки.

Когда же Клэр заметила, что было у него в руках, сердце у нее замерло, и ладони стали влажными. Она почувствовала себя в ловушке, но твердо решила не показывать виду.

– Давайте начистоту, мисс Лоран. Что вы скажете об этом? – Детектив Гленн швырнул папку на стойку бара в кухне. На блестящую поверхность высыпались десятки газетных вырезок.

Клэр ненавидела, когда ее загоняли в угол, да еще если это удавалось кому-то из официальных лиц. Инстинктивно ей хотелось сразу же завязать драку, как это делала она еще пятилетней девочкой. Но детство давно прошло. Сейчас она уже не могла себе позволить кусаться, царапаться, вырываться. Бесполезно было и лгать. Она была в их руках. Они это знали. Знала это и она. Единственное, что ей оставалось в данной ситуации, – это бесстыдно смотреть им в глаза.

– Это моя папка, – призналась она. – Но, поскольку преподобный Уайлд был убит, я подумала, что с моей стороны было бы неосмотрительно хранить ее.

– Неосмотрительно? – фыркнул Гленн. – Это не то слово. Такое бы только психу пришло в голову.

Глаза Клэр зажглись яростью. Она выпрямилась. Кассиди встал между ней и Гленном.

– Извините нас, – сказал он Клэр, подтолкнув детектива к двери. До Клэр донесся их яростный шепот. Затем Гленн метнул на нее злобный взгляд и вышел, шумно хлопнув дверью.

– Спасибо, – сказала она Кассиди. – Мне кажется, еще секунда – и я бы не сдержалась. На редкость неприятный человек.

– Я это сделал не ради вас. Скорее для себя. Мне нужно задать вам много вопросов. Совершенно ясно, что Гленн ничего бы от вас не добился, так что я попросил его дать мне возможность самому побеседовать с вами.

– Что за вопросы?

– Вопросы! У нас против вас серьезные улики, мисс Лоран.

– Коллекция газетных вырезок? – усмехнулась Клэр. – Слабовато, мистер Кассиди. Кстати, я как раз собиралась перекусить. Вы не откажетесь?

Не сводя с нее глаз, Кассиди откинул полы пиджака и уперся руками в бока. Он сверлил ее взглядом, словно пытаясь разгадать, кто же она на самом деле.

– Вы хладнокровный противник, это уж точно, – наконец произнес он. – И не менее хладнокровная лгунья.

– Вы никогда не спрашивали меня, веду ли я досье на Джексона Уайлда.

– Меня удивляет, что вы не стали отрицать, что вообще видели это. – Он жестом указал на ворох вырезок на стойке бара. Клэр обошла бар и направилась к холодильнику.

– Отрицать это – значило признать себя виновной, не так ли? Как вы относитесь к салату из креветок?

– Прекрасно.

– Хлеб белый или ржаной?

– Господи, – пробурчал он, – вы когда-нибудь остановитесь со своим южным гостеприимством?

– Почему вы так против этого возражаете?

– Потому что Гленн там, внизу, ждет, чтобы арестовать вас, а вы рассуждаете, какой хлеб подать.

– Вы меня не арестуете, мистер Кассиди, и мы оба это знаем. – Достав из холодильника все необходимое, она, все еще стоя спиной к Кассиди, готовила сандвичи. Она надеялась, что он не заметит, как дрожат ее руки.

Со стороны, конечно, попытка избавиться от этой злосчастной папки казалась отчаянным шагом замаранного кровью убийцы. Клэр совершила явную глупость, выбросив се в помойный ящик. Нельзя было надеяться на случай. Почему она не сделала так, как только что подсказал Кассиди, – не выбросила папку в реку? Но тогда, на следующий день после убийства, все завертелось так быстро, что времени на раздумья просто не оставалось. Здравый смысл подвел ее, и эта ошибка обошлась ей дорого.

Она к тому же недооценила Кассиди и серьезность его вопросов, заданных еще при первой встрече. Эти вопросы настораживали, но оснований для паники не было. Теперь же, когда нашли папку, все изменилось. Кассиди уже не просто интересовался ее отношением к Уайлду. Он откровенно подозревал ее в убийстве. Отныне он будет следить за каждым ее словом, жестом, поступком, вылавливая все новые улики. Но у Клэр был богатый опыт сопротивления властям. Первой заповедью, которую она усвоила, было: ни в коем случае не поддавайся запугиванию и угрозам.

Клэр повернулась к Кассиди:

– У вас нет достаточных оснований для моего ареста, мистер Кассиди. Да, я собирала кое-какие материалы о Джексоне Уайлде. Но это вряд ли можно считать криминалом сродни еще дымящемуся пистолету, к примеру.

– Пистолет уже давно на дне залива, – сказал он, подцепив оливку с тарелки, которую подала ему Клэр. – И отнесен течением бог знает куда.

– Скорее всего. – Поскольку стойка бара была завалена вырезками, Клэр кивком головы указала Кассиди на стеклянный столик в столовой:

– Вам чаю или минеральной воды?

– Чаю.

– С сахаром? – Нет.

Вернувшись с двумя стаканами ароматизированного ментолом чая со льдом, она села напротив. Кассиди взял полсандвича и крепко впился в него зубами.

– Некоторые статьи уже довольно старые.

– Мой интерес зародился несколько лет назад.

– Вы настолько интересуетесь религией?

– Нет, мистер Кассиди, – Уайлд привлек мое внимание, потому что я считала его одним из самых опасных людей в Америке.

– И вы сочли своим гражданским долгом покончить с ним?

– Вы намерены выслушать мои объяснения или нет? – огрызнулась она.

Кассиди жестом попросил ее успокоиться.

– Вы очень грубы, мистер Кассиди.

– Да, я знаю.

Их взгляды встретились. Клэр не собиралась сдаваться и продолжала:

– В отличие от других телепроповедников Уайлд угрожал лишить людей не их денег, а более ценного и значимого – их прав. К тому времени, как вышел первый номер каталога «Французский шелк», он уже начал свой крестовый поход против всего, что считал порнографией. Так что с самого начала его проповеди раздражали меня.

– Потому что могли повредить вашему бизнесу?

– Нет, просто я никогда не хотела оказаться в такой ситуации, когда все время приходится защищать свою работу. К тому же я знала, что права. Кстати, мое предсказание оправдалось. «Французский шелк» не имеет ничего общего с порнографическими и близкими к ним журналами, но тем не менее был причислен к ним и осуждался с той же нетерпимостью. Меня втянул в эту войну сам Уайлд, когда начал публично клеветать на меня со своей кафедры. Я старалась игнорировать это, отклоняла его назойливые приглашения участвовать в публичных дебатах, хотя однажды они все-таки должны были бы состояться.

– И вы вооружались, собирая эти газетные материалы.

– Совершенно верно. Единственное, о чем свидетельствует эта папка, так это о том, что я скрупулезно изучала личность своего оппонента, чтобы при встрече с ним, если бы она состоялась, быть готовой к любым неожиданностям.

– Почему же вы мне не показали эту подборку вчера вечером, не объяснили ничего?

– Но я к тому времени уже выбросила ее.

– Вы могли хотя бы упомянуть о ней.

– Могла бы, да. Но на вас же постоянно давят со всех сторон, требуя отыскать убийцу, заставить его предстать перед судом. Я же не хочу быть козлом отпущения, пусть даже временно. Сам факт допроса в прокуратуре, хотя бы и формального, уже отозвался бы неприятными последствиями на моем бизнесе, да и в семье тоже.

– Но я ведь могу прибегнуть к этому.

– Только потеряете время. Я вам уже сказала все, что знаю.

Он пристально посмотрел на нее.

– Так я понимаю, эта красная черта, выделившая дату приезда Уайлда в Нью-Орлеан, – чистое совпадение? Ее опять обдало жаром, кровь прилила к лицу.

– Да, я вспоминаю, что действительно подчеркивала это место. Могу объяснить почему. Читая заметку, я вертела в руках красный карандаш. – Она слегка пожала плечами. – Машинально и подчеркнула.

Кассили быстро доел свой сандвич и отставил пустую тарелку. Вытерев рот салфеткой, он положил ее рядом с тарелкой.

– На первый взгляд все это чертовски логично. Я имею в виду ваше объяснение, мисс Лоран. Такое впечатление, что вы все это заранее отрепетировали на случай, если папка вдруг попадет к нам в руки.

– Не выпьете ли чашечку кофе, пока фантазируете?

Его губы тронула легкая улыбка.

– Нет, спасибо.

Клэр отнесла пустые тарелки на кухню.

– Я думал, этим занимается Гарри, – как бы между прочим заметил он ей вслед.

– Да, обычно она. Но сегодня она с мамой на прогулке.

– Как удобно.

– Что вы имеете в виду? Какое отношение имеют прогулки моей матери к вашим поискам?

– Мне бы хотелось узнать от нее, где вы были в ночь убийства Джексона Уайлда.

У Клэр перехватило дыхание.

– Я не разрешу допрашивать мою мать, мистер Кассиди. Поймите меня правильно и не тратьте понапрасну силы и время. Мама не помнит, что произошло сегодня утром, не то что много дней назад. Если же она что-то и скажет, то это вряд ли будет ответом, заслуживающим доверия. А любое давление на нее лишь усилит ее депрессию, и я этого не допущу.

– Не думаете же вы, что ваши хлипкие доводы устроят нас с Гленном в качестве вашего алиби.

– У вас все равно нет выбора, – ответила она, слегка поморщившись при упоминании имени Гленна. – Вам придется довольствоваться моими словами. Так вот: в ту ночь я была дома.

– Вы совсем не выходили?

Холодный блеск его глаз смутил Клэр. Она нервно отбросила со лба упавшие пряди волос.

– Возможно, выходила. Но если и так, то буквально на минутку, ведь я не могу оставлять маму одну надолго, особенно ночью. Откровенно говоря, мистер Кассиди, я не помню. К датам я невнимательна.

Кассиди пристально посмотрел на нее, потом спросил:

– А где Ясмин?

– Она вчера вернулась в Нью-Йорк. – Как и предполагала Клэр, наутро после их стычки Ясмин была само раскаяние, просила о прощении. Подруги обнялись в знак примирения, вместе занялись уборкой, а потом усердно поработали над проектом нового каталога. Несколько раз Ясмин бросалась в свою спальню к телефону. Пару раз, до своего отъезда в Нью-Йорк, она не ночевала дома, возвращаясь на следующее утро подавленной и опустошенной. Но отношения Ясмин с ее женатым любовником касались лишь ее одной, и Клэр не вмешивалась.

У нее хватало своих проблем, и все они были связаны с человеком, который сейчас так внимательно смотрел на нее, напоминая ей чиновников муниципальной службы «Людские ресурсы», которые когда-то так же разглядывали ее, словно она была объектом для изучения психических отклонений в личности и поведении.

– Что это? – заинтересовался вдруг Кассиди, жестом указывая на вставленный в рамку исписанный листок бумаги, висевший на стене в кухне.

– Это рецепт тети Лорель, рецепт «Французского шелка». Кассиди недоуменно взглянул на Клэр.

– У меня никак не рождалось название для моего каталога, – объяснила она, улыбаясь нахлынувшим воспоминаниям. – Мы с Ясмин несколько месяцев ломали над этим голову, но так и не могли ни на чем остановиться. Однажды холодным, промозглым днем мне вдруг ужасно захотелось шоколадного пирога, и я начала перебирать коробочку с рецептами тети Лорель. Наткнувшись на это название, я тут же поняла, что нашла именно то, что нужно. Тетя Лорель была очень довольна, узнав, что я назвала свою фирму по ее рецепту. – Взгляд Клэр омрачился. – Всего через несколько недель после этого она умерла.

Подойдя поближе, Кассиди прочитал:

– «Постепенно добавляйте сахар и ваниль в приготовленную смесь масла и расплавленного шоколада, все время потихоньку взбивая ее». Звучит вкусно.

– Это на самом деле вкусно. Мягкий, нежный, обволакивающий язык крем – я хочу, чтобы и мое белье, соприкасаясь с обнаженным телом, рождало такие же богатые, чувственные эмоции. Само название располагает к какому-то внутреннему комфорту, желанию потворствовать своим капризам.

Замолчав, Клэр вдруг заметила, что они как-то сблизились в этот момент – оба безмолвные, неподвижные; он всматривался в ее рот, глаза, и, если слух его был столь же острый, сколь и зрение, он наверняка слышал биение ее сердца.

Кассили прокашлялся, словно намекая, что молчание затянулось.

– Вы с Ясмин состоите в любовной связи? Вопрос обрушился как снег на голову. Ошеломленная, Клэр уставилась на Кассиди – рот раскрылся, глаза округлились от изумления.

– С чего вы взяли?

– Итак, я задал вопрос. – Когда же она начала хохотать, он сразу помрачнел. – Уайлд вел шумную кампанию за нормальные сексуальные отношения, и ему здорово доставалось за это от сексуальных меньшинств.

– Понимаю. Так вы думаете, он числился моим врагом по двум пунктам сразу? – весело спросила она. – Честно говоря, я смеюсь не над вами, мистер Кассиди. Я лишь представила себе, как Ясмин отреагировала бы на ваш вопрос. Вы разве не читаете бульварную прессу? У Ясмин были толпы любовников – и сплошь мужчины, что и принесло ей заслуженную репутацию роковой женщины.

– Здешние декорации натолкнули меня на эту мысль, вот в чем дело.

– А что именно? – с искренним любопытством спросила Клэр.