Текст книги "Французский шелк"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

– У них есть разрешение.

– И какой идиот выдал его?

– Судья Харрис.

Кассиди невольно застонал. Харрис, человек крайне консервативных взглядов, был к тому же ярым сторонником Джексона Уайлда. По крайней мере, казался таким, чтобы привлечь на свою сторону голоса избирателей. Полицейский кивнул на плакат, который держала в руках какая-то старушенция.

– Что, неужели этот каталог и впрямь такой скандальный?

Пожалуй, стоит достать экземплярчик для моей старухи. Может, найдем что-нибудь новенькое – Кассиди пропустил мимо ушей болтовню полицейского.

– Как долго они уже здесь торчат?

– Может, около часа. Пока все проходит мирно, мы не можем этого запретить. Только чертовски охота, чтобы они сменили свой репертуар.

Пикетчики хором распевали «Вперед, солдаты Христа». С того момента, как подъехал Кассиди, гимн звучал уже в третий раз. Митингующие наслаждались вниманием прессы, которая была представлена во всей красе. Все местные телекомпании прислали своих репортеров и съемочные группы.

Кассиди с раздражением прокладывал себе путь сквозь ряды митингующих, пробираясь к угловому входу в здание. Наконец он нажал на дверной звонок.

– Я же предупреждала, чтобы вы больше никогда не приближались к этой двери!

– Это Кассиди из окружной прокуратуры. Мисс Лоран звонила мне.

Уже знакомая Кассиди фигура выросла прямо перед ним.

– Все в порядке, – услышал он раздавшийся за спиной дикой амазонки голос Клэр. Вахтерша отступила.

– Спасибо, – выразительно сказал Кассиди, входя в помещение склада.

Клэр была хороша – хотя и не выглядела такой уверенной в себе, как обычно. От былого хладнокровия не осталось и следа. Янтарные глаза горели негодованием. Щеки пылали. Она была явно огорчена, но небрежная прическа и одежда придавали ей еще более сексуальный вид, она выглядела как никогда волнующей и желанной.

– Сделайте же что-нибудь, мистер Кассиди, – настойчиво попросила она. – Хоть что-нибудь. Только заставьте их уйти.

– Боюсь, что это не в моих силах. У них есть разрешение. Вам не остается ничего, кроме как запастись терпением.

– Осуществляя свои права, они в то же самое время нарушают мое право на личную свободу.

– Успокойтесь. Одна демонстрация не нанесет серьезного ущерба вашему бизнесу.

– Меня волнует вовсе не это, – со злостью сказала она. – Вы видели телекамеры? Мы-то как раз получаем бесплатную рекламу. Но они мешают работе «Бьенвиль Хауз». – Клэр кивнула на розовое здание отеля, расположенного на другой стороне улицы. – Грузовики не могут пробиться туда. Хозяин гостиницы в панике. Гости жалуются. Управляющий, мой давний приятель, звонил уже дважды, справедливо требуя, чтобы я положила конец этому сумасшествию. К тому же я опасаюсь за своих служащих. Когда работницы из первой смены попытались покинуть здание, их встретили на выходе грязными ругательствами и оскорблениями. Тогда я и позвонила вам. Я не хочу, чтобы они страдали.

– Мне очень жаль, Клэр. Но вам следует благодарить за это Ариэль Уайлд.

– Ариэль Уайлд и вас.

– Меня? – изумленно переспросил он. – Какого черта вы обвиняете в этом меня?

– Раньше ведь я не подвергалась пикетированию, мистер Кассили, не так ли?

– Послушайте, мне все это неприятно в не меньшей степени, чем вам, – сказал он, наклоняясь к ней. – Ариэль стремится выставить полицию и прокуратуру как скопище шутов. Так она пытается напомнить общественности, что мы до сих пор не расследовали дело об убийстве ее мужа. Ей нужна еще одна порция бесплатной рекламы, и она выбрала именно такой способ ее получить.

– Пусть пользуется какой угодно рекламой. Меня это не волнует. Только оставьте меня в покое. Я вовсе не желаю быть втянутой в это дело.

– Ну, это сложно, потому что вы уже оказались втянуты.

– И все из-за вас, вы тут все шпионили! – крикнула Клэр.

– Нет, все из-за того, что вы с самого начала лгали мне.

– Только для того, чтобы защитить себя, своих друзей, семью от вашего вездесущего внимания.

– Я лишь выполняю свою работу.

– В самом деле?

На это Кассиди нечего было возразить, поскольку его служебные обязанности явно не предусматривали поцелуев с подозреваемыми. В этот момент она, казалось, и сама вспомнила этот эпизод и поспешно отступила. У нее перехватило дыхание.

– Прошу вас, мистер Кассиди, лишь об одном: оставьте меня в покое и заберите с собой эту оголтелую толпу.

Она жестом указала в сторону двери, но едва она успела до-, говорить, как окно разлетелось вдребезги и прямо над их головами пролетел кирпич. Кассиди, взглянув вверх, быстро сообразил, в чем дело, и, подхватив Клэр, нырнул за башню из кар-, тонных коробов, прижимая к себе Клэр и стараясь защитить ее от падавших осколков стекла и кирпича. Работницы бросились врассыпную, спасаясь от града мельчайших осколков, который обрушился на бетонный пол.

Когда же все стихло, Кассиди ослабил свои крепкие объятия.

– Все в порядке? – Он убрал с ее лица прилипшие волосы, проверяя, не осталось ли на ее нежной коже следов порезов.

– Да, все в порядке.

– Вы уверены?

– Да. Никто не пострадал?

Работницы потихоньку выползали из своих укрытий.

– У нас все нормально, мисс Лоран.

Взглянув на Кассиди, Клэр невольно вскрикнула.

– Вы порезались. – Она дотронулась до его щеки. На пальцах осталась кровь.

Кассиди достал из заднего кармана брюк носовой платок и вытер сначала ее пальцы, а затем приложил его к щеке. Вокруг все было усеяно стеклянной крошкой, поблескивавшей на свету, словно бриллиантики. Нагнувшись, Кассиди поднял кирпич, который и был повинен в разрушениях. На нем красным фломастером было выведено: «Распутная дочь сатаны».

– Так, хорошо, – тихо произнесла Клэр, прочитав убогое послание. – С меня довольно. – Она устремилась к двери, и под ее ногами захрустело битое стекло.

– Клэр, нет!

Не обращая внимания на его крик, она резко распахнула дверь, ступила на мостовую и направилась к одному из полицейских. Подойдя, она потянула его за рукав, пытаясь привлечь его внимание.

– Я думала, вы здесь поставлены для того, чтобы обеспечивать мирный ход демонстрации.

– Этот кирпич неизвестно откуда взялся. Я сожалею, мадам.

– Вы сожалеете, но мои служащие подвергались серьезному риску.

– Разрешение на пикетирование вовсе не предусматривает применение кирпичей, – вступил в разговор подошедший Кассиди. Полицейский узнал его.

– Привет, ты ведь Кассиди, не так ли?

– Да, это я. И я здесь представляю окружного прокурора Краудера. С этой минуты разрешение на демонстрацию отменяется. Разгоните толпу. Если потребуется, вызовите подкрепление, но очистите улицу немедленно.

– Не знаю, что и сказать, – заколебался полицейский. Митингующие, сложив руки, приступили к молитве. Кассиди обрадовался. До тех пор пока их головы склонены и глаза закрыты, они не смогут заметить Клэр.

– Судья Харрис…

– К черту судью Харриса и его разрешение, – сказал Кассиди низким, грубым голосом. – Если ему не понравится это, он сможет обсудить все потом с окружным прокурором. Но сейчас уберите этих людей как можно дальше отсюда, пока они не причинили еще больший ущерб, – Если кто-либо пострадает, – сказала Клэр, – и миссис Уайлд, и мне придется выложить кругленькую сумму.

В конце концов согласившись с их доводами, полицейский подошел к мужчине, громко читавшему проповедь:

– Извините, сэр. Вы нарушили условия выданного вам разрешения. Прошу разойтись.

Проповедник, явно наслаждавшийся звучанием собственного голоса, вовсе не собирался умолкнуть. Призывая на помощь господа, он начал энергично протестовать. Последовала легкая стычка. Кассиди выругался.

– Этого я и опасался. Зайдите в дом, Клэр.

– Это моя битва. И я должна выдержать ее.

– Вы что, спятили?

– Этих людей ввели в заблуждение. Если я объясню им…

– Толпу нельзя образумить. – Кассиди пришлось повысить голос, чтобы быть услышанным в нараставшем гуле. Митинг грозил перерасти в бунт.

– Вот она! – раздался голос в толпе.

– Это она!

– Бесстыжая! Распутница!

– Леди и джентльмены, пожалуйста, прошу вас. – Клэр подняла руки, попросив тишины, но оскорбления продолжали сыпаться, причем все более грязные. Фото – и кинорепортеры едва не топтали друг друга, спеша запечатлеть образ и голос Клэр.

– Идите в дом! – Кассиди попытался схватить ее за руку, но она сопротивлялась.

– Клэр Лоран – шлюха!

– «Французский шелк» – источник разврата и мерзости.

– Долой порнуху!

Кассиди пришлось наклонить голову, чтобы расслышать, что говорила ему Клэр.

– Все, что мне нужно от них, – это чтобы мне дали возможность высказаться.

– Черт возьми, сейчас не время для речей.

Толпа уже давила на полицейский заслон. Голоса митингующих были исполнены ненависти, лица обезображены злобой. Кольями потрясали, словно оружием. Достаточно было одной искры, чтобы толпа взорвалась.

Неожиданное появление Мэри Кэтрин Лоран мгновенно разрядило обстановку.

Красиво одетая и причесанная, словно собравшаяся ко двору, она возникла в дверях, толкая перед собой столик на колесах. На нем рядами стояли чашки, наполненные каким-то красным напитком. Высокая, худощавая женщина в белом переднике следовала за ней, неся в руках поднос с печеньем.

Клэр проследила за изумленным взглядом Кассиди. «О, мама, нет», – вырвалось у нее, и она бросилась к матери, пытаясь остановить се. Но Мэри Кэтрин с решительным видом продолжала толкать столик с угощением навстречу враждебной толпе.

– Извини, Клэр, – сказала Гарриетт Йорк, проходя мимо с подносом печенья. – Она настояла на этом и так расстроилась, когда я попыталась разубедить ее. Я подумала…

– Понимаю, – прервала ее Клэр. Она подошла к Мэри Кэтрин и взяла ее под руку. – Мама, тебе лучше вернуться домой. Это не званый прием.

Мэри Кэтрин недоверчиво посмотрела на дочь.

– Нет, конечно же, нет, Клэр Луиз. Не говори глупостей. Эти люди здесь выступают от имени преподобного Джексона Уайлда, так ведь?

– Да, мама. Ты права.

– Я достаточно выслушала его проповедей и знаю, что сейчас он бы устыдился своих сподвижников, которые ведут себя подобным образом. Я думаю, им следовало бы напомнить об этом. Преподобный Уайлд наговорил много мерзостей о тебе, но он ведь проповедовал и любовь к врагу своему. Он бы никогда не простил жестокости и насилия.

Мэри Кэтрин направилась прямиком к лидеру митингующих. Все, кто стоял вокруг него, притихли, и тишина стала расползаться по всей толпе. Обезоруживающая улыбка появилась на лице Мэри Кэтрин.

– Я не знаю никого, кто мог бы оставаться злым и жестоким за пуншем и печеньем. Сэр?

Она взяла со столика чашку и протянула лидеру. Отвергнуть столь безобидный жест простодушной женщины было бы нелепо, и это не прибавило бы симпатий министерству Уайлда. Он хорошо понимал это, так же, как и то, что эту странную сцену сейчас записывают десятки видеокамер.

Недовольный, он принял из рук Мэри Кэтрин чашку с пуншем:

– Спасибо.

– Право, не стоит. Гарри, предложи всем печенья, пожалуйста. Наверное, и от пунша никто не откажется?

Кассиди молча наблюдал за происходящим, с сомнением качая головой. Один за другим опускались колья, и толпа начала рассеиваться.

– Ее можно использовать в ООН. Клэр подошла к матери:

– Спасибо, мама. Это было очень мило с твоей стороны. Но будет лучше, если Гарри поможет тебе подняться домой.

– Я рада, что смогла помочь тебе. А то ведь они причиняли столько неудобств.

Клэр поцеловала ее в щеку и сделала знак Гарри, чтобы та увела мать. Одна из работниц подхватила столик с чашками. Клэр попросила остальных собрать пустые чашки и салфетки и подмести тротуар, очистив его от битого стекла.

– Когда закончите здесь, возвращайтесь на работу, – сказала Клэр своим служащим. – Попробуем наверстать упущенное. Мистер Кассиди, у вас щека все еще кровоточит. Может, вам лучше подняться, и я вам обработаю рану?

Уже в лифте она спросила:

– Болит?

– Нет.

– Вы бы все равно не признались, даже если бы на самом деле было больно?

– Конечно, иначе прощай мой образ – как это вы назвали? – «атлета, супермена».

Она печально улыбнулась. Он улыбнулся в ответ. Они смотрели друг на друга, пока лифт не остановился на третьем этаже. Войдя в квартиру, они застали Мэри Кэтрин и Гарри за игрой в карты. Мэри Кэтрин взглянула на дочь:

– Они ушли?

– Да, мама.

– Все успокоилось, – сказал Кассиди. – Спасибо вам за то, что вы сделали. Но мне бы не хотелось, чтобы вы подвергали себя такой опасности. Полиция ведь контролировала ситуацию.

– Иногда бывает лучше, когда вмешивается кто-нибудь один.

– Пойдемте, мистер Кассиди, – сказала Клэр, подталкивая его к спальне. – Кровь капает прямо вам на рубашку.

Просторная спальня, куда Кассиди вошел следом за Клэр, была выдержана в светлых тонах – сочетание белого со слоновой костью. Обстановка вполне современная, исключение составлял лишь массивный шкаф, занимавший одну из стен. Окна затянуты жалюзи, которые отбрасывали полосатую тень на огромных размеров кровать. Кассиди не удержался от мысли о том, сколько же мужчин перебывало в этой постели. Клэр уверяла, что у нее было лишь несколько увлечений после расторгнутой помолвки, но это могло быть очередной ложью.

– Сюда, – бросила Клэр через плечо, указывая, что ему следует пройти в ванную. Обстановка в ванной напоминала кадры из фильмов тридцатых годов. Стены были зеркальными. Сама ванна, длиной футов в шесть, углублялась в пол фута на три.

Несмотря на роскошь убранства, это было все-таки жилое помещение, а не декорация, и принадлежало оно женщине, реальной женщине. Абрикосового цвета трусики свисали с фарфорового крюка на внутренней стороне двери. На белом мраморном столике выстроилась целая коллекция парфюмерии. Серебряная крышка стеклянной пудреницы была сдвинута, и белая пуховка валялась рядом. Из атласной шкатулки с драгоценностями торчала нитка жемчуга. Кисточки для косметики, тюбик губной помады, пара золотых сережек, знакомый кулон с мыльными пузырьками дополняли картину.

И во всех этих мелочах угадывалась Клэр Лоран. Красивая. Элегантная. Стильная. Чувственная. Кассиди был очарован ее женственностью. Он почувствовал себя словно ребенок в магазине игрушек: хотелось до всего дотронуться, все рассмотреть.

– Кажется, здесь у меня где-то была перекись водорода. – Клэр нажала на невидимую глазу защелку в зеркальной стене, приоткрылась одна из секций, в которой оказалась аптечка. – Садитесь.

. Выбор сидячих мест был невелик – пуфик с белой бархатной подушкой, унитаз и биде. Пуфик не производил впечатления особо прочного, чтобы выдержать массу Кассиди-. О биде и речи не было. Так что пришлось довольствоваться крышкой унитаза.

Клэр подошла к нему с белоснежным полотенцем в руках, которое она только что намочила под золотистым краном умывальника.

– Испортите полотенце, – сказал Кассиди, запрокидывая голову. – Кровяные пятна могут не отстираться, Она как-то странно посмотрела на него. ?

– Вещи – это не главное, мистер Кассиди. Главное – люди. Порез пришелся прямо на скулу. Кассиди поморщился, когда Клэр приложила к щеке холодное мокрое полотенце.

– Почему бы вам не покончить с обращением «мистер»? Зовите меня просто Кассиди.

– А как ваше имя?

– Роберт.

– Красивое имя. – Она протерла порез полотенцем, которое потом бросила в ванну, и, достав шарик ваты из хрустального стаканчика, смочила его в перекиси. – Может жечь.

Он стиснул зубы, пока она смазывала ранку, но боль была не так уж велика.

– Очень уж кельтское имя.

– А Кассиди разве нет?

– Я не хотел, чтобы меня называли Боб или Бобби. Еще с университетских времен меня всегда звали только Кассиди.

Клэр отняла от щеки ватный тампон и вытащила лейкопластырь. Кассиди следил за ее руками, пока она разворачивала пакетик и снимала защитную пленку, но, когда она накладывала полоску на рану, он уже в упор рассматривал всю ее.

Она была так близко, что он ощущал ее дыхание на своем лице. Улавливал аромат ее духов, который исходил из ложбинки меж ее грудей – грудей, которых он касался. Блузка слегка распахнулась, стоило Клэр чуть наклониться вперед, и Кассиди потребовался весь запас мужества, чтобы совладать с эмоциями.

– Ну вот. Так будет лучше. – Она дотронулась до его щеки; пальцы ее рук были прохладными. Потом отвернулась, складывая медикаменты обратно в аптечку.

Это было какое-то помешательство. Бред. Его мог ожидать блестящий успех в этом деле, если бы только он смог избавиться от этого наваждения, но, боже…

Он протянул руки и обхватил ее за талию, поворачивая к себе.

– Клэр?

Она спрятала руки за спину, словно опасаясь, что они окажутся на его плечах.

– Лучше намылить рубашку в холодной воде, иначе пятна крови могут не отстираться.

– Клэр?

Словно нехотя взгляд ее оторвался от пятен на его рубашке.

– Я не хочу говорить об этом, – сказала она тем хрипловатым шепотом, который он слышал во сне каждую ночь.

– Вы все не так поняли, Клэр. Не думайте, что это мой стиль – выведывать информацию у подозреваемой, целуя ее.

– Нет?

– Нет. И думаю, вы это знаете. – Его взгляд скользил по ее телу, словно впитывая в себя нежное лицо и шею, соблазнительные груди, тонкую талию, плавный изгиб бедер. Инстинктивно его рука спустилась с талии и осторожно коснулась живота. Это не было интимным жестом. Вернее, не совсем. Его ладонь отделяли от ее тела по меньшей мере три слоя одежды. Но в звенящей тишине этой самой интимной комнаты в квартире каждое прикосновение казалось исполненным глубокого чувства и таинства.

К Кассиди вдруг вернулось сознание невозможности и недопустимости происходящего.

Его карьера полностью зависела от успеха этого дела. Ему суждено было либо стать первоочередным претендентом на должность окружного прокурора, либо остаться вечным помощником. Или он сумеет завоевать положение и власть, или до конца дней своих будет обречен выводить на чистую воду дельцов наркобизнеса, подлавливая их на налоговых махинациях. Речь шла и о том, сумеет ли он искупить свой прошлый грех или суждено той роковой ошибке вечно терзать его. Сейчас Кассиди опять был на грани выбора. И не мог допустить очередного промаха, не мог еще раз нарушить свой долг и изменить своей совести.

Он убрал руки. Клэр попятилась назад, к туалетному столику.

– Думаю, будет лучше, если вы больше не станете прикасаться ко мне. Это не принесет успеха вашему расследованию. Потому что, если меня все-таки обвинят, Кассиди, я не стану скрывать подробностей о конфликте ваших личных интересов с деловыми.

– А я буду это отрицать, – не колеблясь, парировал он. – И против меня будут только ваши слова, Клэр. Никаких свидетелей.

– Ситуация та же, что и с убийством Уайлда. Я не могу доказать, что вы меня целовали. А вы не можете доказать, что Джексона Уайлда убила я. Так почему бы нам не считать, что мы квиты, и не забыть всю эту историю, пока в мою жизнь не ворвались новые потрясения?

Клэр повернулась и вышла из ванной. Кассиди последовал за ней в спальню и, когда она уже подошла к двери, неожиданно спросил:

– Как вы оказались в числе вкладчиков в министерство Уайлда?

Клэр резко остановилась. Обернувшись, она нервно облизала губы; лицо ее побледнело.

– Откуда вы узнали?

Наблюдая за Клэр, Кассиди с горечью сознавал, что его последние надежды рушатся.

– Я и не узнавал, – тихо сказал он. – Это была просто догадка – и, как оказалось, я попал в точку.

Клэр тяжело опустилась на стул. Взглянув на Кассиди, она произнесла с грустью:

– Очень умно.

– Не утруждайте себя ложью на этот раз. У меня собрана вся отчетность. Ваше имя рано или поздно все равно всплывет.

Так что скажите мне правду, хорошо? Сколько вы перечислили на его счет и, ради бога, объясните почему?

– Это было полгода назад, я послала чек на пятьдесят долларов.

– Но зачем?

– Я смотрела его выступление по телевизору. Было обещано, что всем, кто сделает пожертвование минимум в пятьдесят долларов, вышлют по три книги с проповедями, заповедями, историями, ну и прочей ерундой. Их рекламировали как издания в твердом переплете, с золотым тиснением. Я надеялась, что, если вдруг мне пришлют книги и они не будут соответствовать рекламе, я смогу обвинить Уайлда в обмане или мошенничестве – ну, придумала бы в чем.

– Ну и какими оказались книги?

– В точности такими, как и было обещано. – Она встала и подошла к встроенным книжным полкам, достав оттуда три тома и передав их Кассили. – Он был слишком умен, чтобы не выполнять своих обещаний. По крайней мере, таких реальных и земных, как высылка книг по почте. – Клэр развела руками. – Вот и все, что было связано с моим вкладом. Клянусь. Это был своего рода тест, и Уайлд выдержал его. Я уже и забыла об этом.

Ни в выражении лица, ни в ее прямом взгляде Кассиди не смог уловить ни тени лжи. Ему страшно хотелось верить ей. Но был еще один момент, который она должна была прояснить.

– Глория Джин Рейнольдс, – произнес Кассиди. Реакция Клэр была мгновенной – крайнее удивление и озабоченность.

– А в чем дело?

– Она тоже сделала вклад. И значительно крупнее вашего.

Тысячу долларов.

– Что? – Глубокий вздох донес ее вопрос. – Ясмин внесла тысячу долларов в министерство Джексона Уайлда? Но почему?

– Именно это я и намерен выяснить.