Текст книги "Цена любви"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)
В такой ранний час найти такси было невозможно, так что до места назначения ей придется добираться на своих двоих. Что ж, она не против. Ярость, кипевшая в ней, была хорошим горючим – получше бензина. Дыхание вырывалось из ее губ легкими клубами пара, однако, распаленная злостью, Джордан не чувствовала холода и быстро шла по улицам Люцерна.
Длинная вереница отелей, выстроенных на берегу озера, была спокойна и молчалива, широкие открытые веранды, имевшиеся в каждом из них, – безлюдны. Позже здесь будет толпиться множество выпивающих и закусывающих людей, но сейчас не было ни души.
В вестибюле «Европы» тоже было пустынно, если не считать двух горничных, протиравших зеркала и мебель. Портье сортировал регистрационные карточки постояльцев. Решительно приблизившись к стойке, Джордан положила сжатые в кулаки руки на ее гладкую мраморную поверхность.
– В каком номере живет мистер Ривз Грант? – требовательным тоном спросила она.
Портье вопросительно поднял бровь и оценивающим взглядом окинул взъерошенную Джордан.
– Прошу прощения? – с легким акцентом переспросил он по-английски.
Его настороженность подсказала Джордан, что ей следует вести себя более осмотрительно. Она изобразила обаятельную улыбку и попробовала еще раз:
– Я понимаю, что выгляжу немного растрепанной, но я ехала на машине всю ночь напролет, чтобы преподнести ему сюрприз. Он – мой… друг, – добавила она, выдержав многозначительную паузу. – Вы понимаете, что я имею в виду?
Она смущенно взмахнула длинными ресницами, и с портье было покончено.
– Э-э-э… Да, конечно. Он… э-э-э… Давайте посмотрим… Номер четыреста двадцать девятый. Предупредить его о вашем приезде?
– Нет! – выпалила она, а затем потупила взгляд и, проглотив противный комок в горле, пояснила: – Я же хочу преподнести ему сюрприз.
Портье расплылся в идиотской улыбке. Видимо, он был неисправимым романтиком.
– Лифты – справа, – прошептал он тоном заправского заговорщика.
– Благодарю вас, – бросила она через плечо и быстрым шагом пошла через вестибюль.
Нажав на кнопку вызова, Джордан стала нетерпеливо переминаться с ноги на ногу. Ей показалось, что это был самый медленный лифт в мире. Наконец двери разъехались в сторону, она вошла внутрь и надавила на кнопку четвертого этажа. Кабина поползла вверх, а Джордан стала репетировать все те проклятия, с которыми собиралась обрушиться на Ривза.
Лифт остановился, двери плавно открылись, и Джордан вихрем пронеслась по вестибюлю. Только через несколько секунд она осознала, что идет не туда, резко развернулась и пошла в противоположном направлении. И вот – его комната.
Джордан забарабанила в дверь, как матерый полицейский, пришедший арестовывать торговца наркотиками, и стук громким эхом прокатился по безлюдному коридору. Ей еще повезло, что на этот грохот не высунулся никто из других постояльцев. Впрочем, жилец комнаты 429 также не отреагировал на устроенный Джордан бедлам, так что она принялась колотить в дверь с удвоенной силой. За дверью раздался шорох простыней, и внезапно Джордан осенило, что Ривз вполне может оказаться не один. При этой мысли сердце ее отчаянно забилось, но тем не менее женщина упрямо вздернула подбородок. Она пришла сюда, чтобы высказать ему все, что о нем думает, и ей плевать, один он или нет!
Испытав прилив решимости, Джордан саданула в тяжелую деревянную дверь с такой силой, что в коридоре как будто пушка грохнула. С той стороны послышалось грязное ругательство, скрип пружин в матраце и шлепанье босых ног.
– Кто там? – прорычали за дверью.
– Открой, – коротко ответила Джордан.
Несколько секунд хозяин номера, видимо, колебался, но затем послышался звук отпираемого замка, и дверь открылась нараспашку. Он встал за дверь, чтобы его не было видно из коридора.
Джордан решительно переступила порог и первым делом бросила взгляд на постель. Она была пуста, и у женщины непроизвольно вырвался вздох облегчения. Прямая, как шест, она вошла в комнату.
– Добро пожаловать, – раздался насмешливый голос за ее спиной. Джордан резво развернулась и встретилась глазами с Ривзом. Ее распирал праведный гнев. Во всеоружии, она была готова изничтожать его до тех пор, пока он не рухнет к ее ногам и не станет молить о пощаде.
Однако Ривз играл не по правилам. Он был… совершенно голый. Растрепанные пряди волос цвета красного дерева свисали на лоб, ноги – широко расставлены, руки – бесстыдно уперты в бока. Опаснейший противник для женщины, которая сражается за свою жизнь и одновременно борется против притягательности этого мужчины.
Джордан ожидала всего, чего угодно, но только не этого, предполагала, что может поднять его с постели, но такого… Еще недавно переполнявшая Джордан решимость теперь покидала ее, как воздух проколотый шарик. По его груди бежала дорожка курчавых волос, и Джордан проследила глазами ее путь. Она спускалась по животу и пропадала в…
Его ноги были длинными, стройными и сильными, все его тело излучало какую-то специфическую мужскую силу, для которой и определения-то подобрать было невозможно. Как она могла рассчитывать на победу в этом поединке? Она наверняка кажется ему истеричной дурочкой… каковой и является на самом деле.
Джордан продолжала безмолвно глазеть на своего противника, а он, не обращая внимания на ее взгляд, широко зевнул, правда, при этом вежливо прикрыл рот ладонью. Это его равнодушие, как ничто другое, вновь пробудило к жизни ее гнев, однако прежде, чем она дала волю своим чувствам, Ривз скучным менторским тоном проговорил:
– Ты слишком нетерпелива. Разве мама не рассказывала тебе, что в отношениях между мужчиной и женщиной первый шаг всегда должен делать мужчина?
– Черт бы тебя побрал! – рявкнула она. – Как ты мог так поступить! В жизни я еще не встречала большего мерзавца, чем ты!
Несколько мгновений он смотрел на нее, не произнося ни слова, а затем в его зеленых глазах зажглось нечто, напоминавшее любопытство. Пройдя мимо Джордан, Ривз взял с прикроватной тумбочки часы, посмотрел на время и уселся на край постели.
– Интересно, что такого я успел натворить спозаранку, чтобы привести тебя в подобную ярость?
– Только, пожалуйста, не разыгрывай из себя невинного ягненка! Ты в той же степени лжив, что и коварен. Я рассказала тебе всю свою жизнь, открыла душу… – Словно желая поудобнее устроиться, чтобы слушать ее тираду, Ривз откинулся на подушки, подвернул под себя одну ногу и положил ладонь на колено. Джордан быстро отвела глаза в сторону и дрогнувшим голосом попросила: – Не мог бы ты… что-нибудь на себя накинуть?
– Нет.
Она снова повернула к нему голову:
– Какая же ты свинья!
– Я? – возмущенно вскинулся он. – Я?! Ты вперлась ко мне в номер в такой неурочный час. Ты подняла меня с постели, а я, к твоему сведению, сплю раздетым. И поскольку я тебя сюда не звал, то и одеваться ради тебя не буду.
– Бесстыдный тип!
Ривз окинул ее оценивающим взглядом, и на его губах заиграла похотливая ухмылка.
– Вот и я так думаю.
Джордан стиснула зубы. Она ни за что не должна поддаваться его провокациям. Перегруппировав свои мысли, она спросила:
– Тебе знаком человек по имени Джеймс Паркер?
Ее вопрос, казалось, удивил Ривза, но тем не менее, он, не задумываясь, ответил:
– Да, он – корреспондент лондонского бюро ЮПИ.
– И вчера ты позвонил ему и рассказал обо мне и Гельмуте. Будь доволен: плоды твоих трудов напечатаны на третьей полосе «Таймс». В воскресенье я непременно пришлю тебе один экземпляр, – язвительно добавила она.
Ривз помотал головой и растерянно провел пятерней по волосам.
– Джордан, я не…
– Вчера ты хитростью заставил меня разговориться, чтобы выведать все о моей личной жизни и о моем прошлом. Хорошо же вы со мной поступили, мистер Грант! У меня даже и мысли не возникло, что в тот момент вы были при исполнении своих обязанностей репортера!
– Джордан!
– Лучше бы ты сразу сказал мне об этом. Возможно, тогда я бы совсем разоткровенничалась и поведала бы тебе массу щекотливых подробностей. Для того, чтобы разговорить меня, тебе было вовсе необязательно прибегать к поцелуям. Или ты считаешь, что это – самый верный способ? Совмещаешь полезное с приятным?
Тут, к великому ужасу Джордан, на ее глазах выступили слезы, и весь окружающий мир приобрел расплывчатые, зыбкие очертания. Она яростно утерла глаза рукавом, но прежде, чем из ее уст успели вырваться новые обвинения, Ривз поднял руку в предупреждающем жесте:
– Подожди, – спокойно произнес он, – позволь мне разобраться. Значит, Джим написал заметку в «Таймс» о вашей помолвке с Гельмутом, а ты считаешь, что ему рассказал об этом я?
– А кто же еще!
– Я этого не делал, Джордан.
– Кто же еще, кроме тебя! – выкрикнула она. – И прекрати врать! Ты и так уже барахтаешься по горло во лжи! От твоего двуличия меня просто тошнит!
Ривз вскочил с кровати и прежде, чем Джордан успела пикнуть, ее запястья оказались в железной хватке его рук.
– Только не надо разглагольствовать по поводу двуличия, – процедил он сквозь зубы. – Знаешь ли ты, что это такое? Двуличие – это когда женщина заигрывает с мужчиной, будучи помолвлена с другим. И все это время пытается внушить бедному влюбленному дурачку, что ее помолвка – понарошку. Не обвиняй меня в притворстве, Джордан. Ты могла бы давать уроки актерского мастерства самой Саре Бернар.
Женщина попыталась освободиться от его железной хватки, но это ни к чему не привело.
– Я не помолвлена с Гельмутом, и ты это знаешь.
– Неужели? Ты с ним не помолвлена, но стоит ему поманить тебя пальцем, и ты бежишь, словно комнатная собачонка! Что-то новенькое!
– Я просто не хочу причинять ему боль! – выкрикнула она. – Я хочу быть честной, но ты ведь не знаешь, что это такое! Для тебя главное – победить. Победа – любой ценой, и неважно, кто будет платить эту цену! Все, что тебе нужно, – это хорошо провести время, сделать хорошие фотографии и написать хорошую статью.
Ривз поднял ее в воздух, развернул на сто восемьдесят градусов и швырнул на постель, оказавшись сверху и распяв ее руки на подушках.
– Я не имею никакого отношения к этой заметке, – проговорил он, делая ударение на каждом слове. При этом его ладони еще крепче сжали запястья женщины. – Повторяю еще раз: никакого! – добавил он, встряхнув ее для убедительности.
Джордан беспомощно распласталась на постели. Расширенными от страха глазами она недоверчиво смотрела ему в лицо. Облизнув пересохшие губы, женщина спросила:
– Если не ты, то кто же?
– Кто угодно. В тот вечер, когда ты так наивно просила, чтобы никто никому и ничего не рассказывал о твоей помолвке, присутствовало по меньшей мере пятьдесят человек. Этого вполне достаточно, чтобы поползли слухи, Джордан! Каждый из них мог побеседовать с каким-нибудь изголодавшимся журналистом…
Руки Ривза по-прежнему крепко сжимали ее запястья, но Джордан уже забыла об этом. До ее сознания начал доходить смысл произнесенных им слов. Она закрыла глаза.
– Но Билл сообщил, что журналист, написавший заметку, знает обо мне все вплоть до мельчайших подробностей. Вчера…
– А разве Гельмут не знает твоей подноготной? Разве не рассказала ты ему историю всей своей жизни? Он вполне мог пересказать кому-то еще, тот, в свою очередь, другому, другой – третьему и так далее, покуда какой-то расторопный репортер не сварганил из всего этого статейку.
Окинув мысленным взором события последних трех месяцев, Джордан подумала, что в словах Ривза вполне может быть доля истины. Только вот не врет ли он ей? Словно прочитав ее мысли, мужчина сказал:
– Я признаю, что вчера, когда мы сошли с парома, был зол как черт, и согласен с тобой в том, что все свидетельствует против меня. Но если бы я так поступил, то не стал бы юлить и изворачиваться. А я не делал этого. Клянусь тебе, Джордан!
Она заметила, какие зеленые у него глаза. Морщинки вокруг них то появлялись, то исчезали. Она видела их так близко, что могла бы сосчитать.
– Ты переспал вчера с той бабой?
Вопрос застал их обоих врасплох. Джордан не собиралась задавать его, он сорвался с губ помимо ее воли. Несколько секунд Ривз озадаченно молчал, а затем потряс головой и тихонько рассмеялся.
– С этой набитой дурой? – недоверчиво переспросил он. – Вот уже тридцать пять лет я веду жизнь далеко не безгрешную, но на сей раз можешь мне поверить, Джордан. Я подцепил ее здесь, в баре, и повез в «Палас», поскольку Гельмут во время нашей встречи в его офисе обмолвился, что вас пригласили на ужин именно туда. Сразу же после вашего ухода я послал ее куда подальше. Никогда еще не слышал, чтобы женщина несла такую ахинею!
– А зачем же тогда было доставлять себе столько хлопот с нею? – Боль, звеневшая в висках, отступила, Джордан расслабилась и стала с большим интересом разглядывать дорожку курчавых волос, бежавшую по его груди.
Ривз переместился так, что оказался над нею, склонил голову и, приблизив губы к самому ее уху, ответил вопросом на вопрос:
– А ты как думаешь?
Его губы щекотали мочку ее уха.
– Чтобы заставить кого-нибудь тебя приревновать?
– Ты. попала в самую точку.
– О, Ривз, – вздохнула она. – Когда я ехала сюда, то была готова выцарапать тебе глаза, а сейчас… – Ее голос дрогнул. Губы Ривза уже ласкали ее шею. – Не так быстро. У меня никогда не получается за тобой угнаться. Сначала ты меня злишь, а потом я нахожусь в полной растерянности. Ты не похож ни на одного из тех мужчин, которых мне приходилось встречать. Ну, что мне с тобой делать?
Ривз поднял голову, внимательно посмотрел ей в глаза и весело сказал:
– У меня на этот счет есть отличная идея.
– Нет! – воскликнула Джордан и попыталась оттолкнуть его. Осознав бесплодность этих попыток, она стала мотать головой из стороны в сторону, однако увернуться от его губ ей также не удавалось.
– Ривз, то, что было между нами раньше…
– Требует продолжения.
– Да… То есть нет! Это была ошибка. Я сама не знаю, что заставило меня… – Его губы вновь настигли ее рот и теперь целовали уголки ее губ, однако Джордан пыталась говорить, не обращая внимания на эту помеху: – Я… Мы не можем… Мы не должны…
– Можем. И должны.
– Нет! Я не хочу!
– Не ври, болтушка!
Ривзу надоело дурачиться, и он накрыл ее губы всамделишным глубоким поцелуем, положив конец ее сопротивлению и возражениям.
Их губы, пылких изголодавшихся друг по другу любовников, встретились. Джордан отнюдь нельзя было назвать пассивной стороной. Ее губы сомкнулись вокруг его языка и смаковали дарившее им наслаждение. Уже задыхаясь, она откинула голову на подушку и отвернула ее в сторону, подставив его жадным поцелуям шею.
– Ах, Ривз, – прошептала она, – как мне нравится эта постель!
– Почему?
– Потому что она до сих пор хранит тепло твоего тела. И пахнет тобой.
– О, Господи! – промычал он, а затем обнял ее и перевернулся. Теперь он мог снять с нее жакет, затем, потянув за край свитера кверху, стянул его с Джордан через голову. Смеясь, она помогла ему, освободив руки из рукавов.
Отшвырнув в сторону ненужные одеяния, Ривз стал любоваться ее грудью. Взял ее в руки и начал ласкать соски большими пальцами.
– Как я люблю за этим наблюдать! – сиплым от возбуждения голосом проговорил он, наблюдая, как они твердеют.
Джордан выгнула спину и застонала от наслаждения. Одной рукой он обнял ее за шею и заставил поглядеть себе в глаза, а затем снова прильнул ртом к ее губам. Другая его рука оставалась на груди Джордан, лаская сосок, от чего по ее телу раз за разом прокатывались сладкие судороги наслаждения.
Ей казалось, что она тонет. Сначала женщина думала, что это чувство вызвано его поцелуями, заставляющими забыть обо всем на свете, но потом вдруг осознала, что снова оказалась на спине под ним. Губы Ривза начали медленное путешествие вниз: от ее рта – к шее и груди. Наконец один из ее сосков пропал между его губами. Словно ребенок, который пьет молоко матери, Ривз втягивал в себя сладость этой женщины. Язык его, став воплощением нежности, заставил ее испытать такое наслаждение, которого она не знала никогда раньше. Все ее тело била крупная дрожь.
– Я хочу тебя, Джордан. Хочу – с того самого момента, когда покинул твою квартиру наутро после грозы. Тогда я оставил тебя лежащей в постели. Ничто и никогда еще не давалось мне с большим трудом. Господи, как же я хотел тебя вчера! До боли!
Он подтянулся выше, и теперь его лицо нависало прямо над ней. Не отводя взгляда от ее глаз, он мягко развел в стороны колени Джордан и устроился между ее бедер. Любовники, словно две половинки, составляли целое; казалось, Господь сотворил их специально друг для друга.
– Ах, Джордан, как я хочу войти в тебя…
– Да… да… – самозабвенно закрыв глаза, прошептала она.
Наступившую вслед за этим тишину прервал лишь тихий шорох расстегиваемой «молнии» на джинсах. Сначала ладони Ривза ласкали нежнейшую кожу ее живота, потом скользнули под резинку шелковых трусиков, а затем…
– Ты нужна мне, Джордан, – лихорадочно шептал он, – а я нужен тебе.
Пальцы мужчины с возраставшей настойчивостью ласкали ее лоно. Ее ноги непроизвольно сомкнулись.
– Да, да, да… – простонала она.
– Ты должна знать, Джордан… – Ривз не успел закончить фразу из-за резко прозвеневшей трели телефона.
7
Ривз витиевато выругался. Телефон прозвенел во второй, затем в третий раз. Они, застыв, смотрели друг на друга. Джордан с тенью сожаления улыбнулась. Ривз перекатился на бок и сдернул трубку с не перестававшего трезвонить аппарата.
– Грант, – рявкнул он. Звонивший представился, и, переведя взгляд на Джордан, Ривз ответил: – Привет, Гельмут.
Джордан закрыла лицо ладонями и откатилась на край постели. Единственным звуком, который она издала, был тихий всхлип.
– Нет, ты меня не разбудил, – продолжал говорить Ривз. – Я уже встал.
Двойной смысл последней фразы не ускользнул от внимания Джордан. Впрочем, именно для этого она, видимо, и была сказана. Женщина села на краю постели и, схватив свитер, лихорадочно, принялась его натягивать. Не глядя на Ривза, она застегнула джинсы и неловко провела трясущимися пальцами по волосам. Ривз слушал то, что говорил ему Гельмут, а Джордан отошла к окну и невидящими глазами уставилась на водную гладь озера, которая уже засверкала под первыми лучами утреннего солнца. Услышав последнюю фразу Ривза, она вцепилась в шнур тяжелой гардины. Тот спрашивал своего собеседника:
– А ты не пытался найти Джордан?
Резко развернувшись, женщина наткнулась на вопросительный взгляд его зеленых глаз. Не зная, что говорить дальше, он держал трубку возле уха, ожидая от нее подсказки, но, взглянув на ее ошеломленное лицо, разом сообразил. В глубине ее серых глаз он прочел мольбу не говорить Гельмуту о том, что она здесь. Губы Ривза вытянулись в жесткую тонкую линию, но когда он снова заговорил, голос его оставался по-прежнему спокойным:
– Нет, по-видимому, она еще спит.
Несколько секунд он молча слушал, не сводя взгляда с Джордан, которая неподвижно замерла у окна, затем проговорил:
– Звучит заманчиво. Где мы с тобой встретимся? Хорошо… Да, время меня устраивает. Да… До встречи.
Из телефона уже раздавались короткие гудки, но Ривз еще долго держал трубку возле уха, буравя Джордан холодным взглядом, затем переложил трубку в другую руку и наконец положил ее на аппарат.
Нагнувшись, он поднял с пола ее жакет и в ожидании встал рядом с дверью, вытянув руку с жакетом по направлению к Джордан.
Она сразу же поняла это более чем прозрачное приглашение выйти вон и, вздернув подбородок, с напускной бравадой направилась к двери. Когда она оказалась в метре от Ривза, он швырнул в нее жакет с такой силой, что она, быстро выставив руки перед собой, едва успела его поймать.
– Твоему жениху, – ледяным голосом проговорил Ривз, – пришла в голову мысль совершить пешую прогулку в горы. Так что – вперед, катись поскорее домой и, как хорошая девочка, дожидайся его звонка, который раздастся через полчаса. Он сказал, что позволит тебе поспать еще минут двадцать. Настоящий джентльмен!
Джордан больно ранила издевательская нотка, звучавшая в его голосе, и она непроизвольно моргнула. Однако Ривз, как выяснилось, еще не закончил.
– Увидимся через час. Мы встречаемся здесь, у входа в отель. – Джордан скользнула мимо него, но когда ее рука легла на дверную ручку, мужчина добавил: – Постарайся, чтобы твой голос звучал сонно, и не забудь изобразить удивление по поводу его звонка.
Женщина наградила его взглядом фурии и распахнула дверь, но прежде чем она успела перешагнуть порог, Ривз грубо схватил ее за локоть и, развернув к себе лицом, со злостью проговорил:
– А за то, что хотела обслужить меня на дому, как-нибудь при случае угощу тебя чашечкой кофе.
С этими словами он выставил Джордан в коридор, с грохотом захлопнув дверь за ее спиной.
Оскорбленная, не в силах произнести ни слова, Джордан спустилась в вестибюль и покинула отель незаметно для портье, который рассчитывался со съезжавшим постояльцем. Она добралась до дома как раз вовремя, чтобы взять трубку телефона, зазвонившего в тот самый момент, когда она вошла в свою квартиру.
– Доброе утро, – запыхавшись, выпалила она.
– Дорогая, ты уже встала? – спросил Гельмут.
Его голос вселил в нее уверенность. Джордан решила, что умолчание лучше лжи, и она ответила:
– Встала, причем довольно давно. Сегодня утром звонил Билл.
– У меня родилась прекрасная мысль, – сообщил ей Гельмут и пригласил на прогулку в горы.
– Звучит заманчиво, – согласилась она.
– Вот и Ривз сказал то же самое.
Господи, неужели? Джордан напрягла память и вспомнила: он действительно произнес те же слова.
– Ты сможешь собраться к девяти? – спросил Гельмут. – Я сказал Ривзу, что мы все вместе встретимся в «Европе». Тебе не сложно приехать самой или прислать за тобой машину?
Вспомнив о том, как она бежала в эту гостиницу в сумраке серого утра, Джордан едва не зашлась истерическим смехом, рвавшимся из груди.
– Не волнуйся, приеду, – с удивительным спокойствием ответила она.
– Ну, значит, договорились, дорогая. Там и встретимся.
Он повесил трубку так же неожиданно, как и всегда.
Джордан механически переоделась. Она оставила на себе те же джинсы, но заправила их в высокие бутсы, купленные ею еще три года назад, когда она только приехала в Люцерн. Пешие прогулки по горам были тут одним из самых популярных видов отдыха.
Зайдя в ванную комнату, Джордан стала стягивать через голову свитер и, бросив случайный взгляд в зеркало, увидела, что на ее груди остались красные пятна от пальцев Ривза. Она попыталась разозлиться, но, к собственному стыду и удивлению, лишь обнаружила, что тает от сладкой истомы, которую вызывали воспоминания о его поцелуях. Его мужская агрессивность заставляла ее таять.
На лице женщины также были следы того, что происходило сегодня утром в гостиничном номере: губы слегка припухли, губная помада размазана бурными поцелуями, тушь осыпалась. Джордан раздраженно умылась и накрасилась заново.
Закончив, она стянула волосы в конский хвост, решительно надела бюстгальтер, рубашку с воротничком-стойкой и темно-синий свитер. На ней не было ничего из того, что хоть как-то могло оттенить ее женственность.
Поскольку день обещал быть ясным и теплым, Джордан решила оставить дома меховую парку и вместо нее надела бежевую нейлоновую куртку. Затем – побросала в рюкзак кое-какие мелочи и была готова к выходу.
Теперь, когда она во второй раз за утро шла в гостиницу, транспорта на улицах прибавилось. Ривз и Гельмут ждали ее на открытой террасе, развалившись в удобных креслах и потягивая кофе.
Гельмут с присущей ему фамильярностью обнял Джордан за плечи, а она тем временем настороженно глянула на Ривза и, пробормотав в ухо Гельмуту «доброе утро», отступила в сторону.
– Ты на меня сердита, – совершенно неожиданно для нее констатировал Гельмут.
– Что? – ошеломленно переспросила женщина.
– Я думаю, дело в том, что наша помолвка больше не является секретом. О ней трубят все газеты Европы, а может быть, уже и Америки. Жаль, что так вышло. Видимо, кто-то из моих гостей проболтался об этом журналисту. – С этими словами Гельмут успокаивающе похлопал Джордан по руке. Она покосилась на Ривза, но тот был занят тем, что с преувеличенным усердием протирал стекла темных очков.
– Я… – начала Джордан, но Гельмут не дал ей договорить.
– Надеюсь, – прервал он ее, – ты все же простишь меня. Правда, сам я страшно рад: теперь весь мир знает, что ты принадлежишь мне.
По-хозяйски самоуверенный тон Гельмута задел Джордан, однако ей не хотелось устраивать сцен, да еще в присутствии Ривза, и поэтому она ограничилась сухой фразой:
– Что ж, сейчас уже все равно ничего не поделаешь.
Гельмут поднес к губам руку Джордан и поцеловал ее, а выпрямившись, спросил:
– Не хочешь ли позавтракать, дорогая? Время еще есть – на кухне для нас пакуют корзину с едой.
– Если только чашку шоколада и круассан, – ответила она, бросая рюкзак в соседнее с Ривзом кресло и опускаясь в другое.
Пока Джордан расправлялась с завтраком, мужчины, начисто забыв о ней, горячо обсуждали возможные последствия недавнего решения ОПЕК о повышении цен на нефть. Она же воспользовалась этой возможностью, чтобы рассмотреть Ривза с ног до головы. На нем были зеленые шерстяные носки, бутсы с красными шнурками, короткие кожаные шорты и белый свитер. Поверх кофра с фотокамерой была небрежно брошена ярко-желтая ветровка. Ривз являл собой воплощение мужской красоты – в альпийском варианте. Утренний ветерок ворошил пряди его темных волос, солнечные лучи бросали на них ласковые отблески. Его четкий профиль красиво выделялся на фоне озера, глаза были затенены густыми ресницами.
Внимательно слушая то, что говорил ему Гельмут, Ривз задумчиво дергал себя за мочку уха. И Джордан вдруг поняла, что любит его.
Это казалось невозможным. Мужчины, обладающие такой притягательностью и обаянием, должны существовать только в кино. Они не спотыкаются о жизнь скромных продавщиц книжных магазинов, но вот поди ж ты, это случилось. Только он не споткнулся – ворвался в ее жизнь вместе с бушевавшей тогда грозой. Теперь, исподтишка разглядывая Ривза, Джордан наконец осознала, что полюбила его еще тогда, когда увидела в первый раз. Иначе то, что было той ночью, не случилось бы никогда.
Ей было непросто пойти на это, ее вело чувство, которое, как она поняла только сейчас, на самом деле было любовью. И не позвони сегодня утром Гельмут в гостиничный номер Ривза, она бы и сейчас находилась с ним в постели.
Однако для самого Ривза, наверное, все было иначе. Он был движим совершенно иными чувствами. Да, он находил ее привлекательной, да, ему хотелось заниматься с ней любовью. Но стоит ему уехать из Люцерна, чтобы окунуться в очередной свой проект, как ее тут же заменит какая-нибудь другая женщина в каком-нибудь другом городе, другой стране или на другом континенте.
Джордан не испытывала разочарования. Воздушные шарики независимо от того, красивы они или нет, легко лопаются. Шарики так же недолговечны, как замки из песка. Ривз наверняка бросит ее, и с чем она тогда останется? Без Гельмута, ибо со дня на день сообщит ему, что не собирается за него замуж. Без работы, ибо как бы хорошо ни относился к ней Билл, в этой истории с дочкой мистера Бауэрмана он, несомненно, будет в первую очередь блюсти свои интересы. И… без Ривза.
Глаза Джордан наполнились горячими слезами жалости к самой себе, она отвернулась, желая скрыть слезы, и стала смотреть на озеро. Солнечные лучи яркими бликами играли на его поверхности и могли стать правдоподобной отговоркой на тот случай, если кто-то заметит ее покрасневшие глаза. Ривз не должен узнать ни о чем. Ей будет ужасно трудно вырвать его из сердца, но иного выхода нет. Он не должен догадаться о ее чувствах. Может быть, когда-нибудь в беседе с друзьями он вспомнит, что был как-то с хорошенькой женщиной, намекнет, что она не строила из себя недотрогу. Но он никогда не сможет сказать, что Джордан была дурочкой.
Внезапно Гельмут окликнул ее, и от неожиданности женщина вздрогнула.
– Нам пора. Ты не будешь есть? – спросил он, поглядев на успевшие остыть шоколад и рогалик.
– Я?.. Да. То есть, нет. Наверное, мне просто не очень хотелось есть.
– Ну, что ж, тогда мы можем тронуться в путь.
Гельмут поднял с пола корзину с едой, принесенную одним из служащих отеля, и возглавил их небольшую процессию, направившись к ожидавшему их лимузину.
– Джордан, что скажешь о шортах Ривза. Не правда ли, он похож на нас, здешних аборигенов? – шутливо спросил Гельмут.
Женщина посмотрела на Ривза так, будто только что заметила его.
– Да, действительно, – легко кивнула она.
Ривз усмехнулся.
– Вчера я ходил по магазинам и не удержался, купил вот это. Боюсь только, коленки замерзнут.
Улыбка, с которой он проговорил это, была такой мальчишеской, что у Джордан заныло сердце, и она сразу же забыла страшную клятву, данную себе лишь минуту назад. Взгляд ее опустился на его длинные стройные ноги, покрытые мягкими черными волосами. Ей вспомнилось, как она целовала их в ту пропитанную дождем ночь. Он распростерся на постели, а она стояла рядом на коленях, положив голову ему на бедро.
Тело Джордан наполнилось нестерпимым жаром, и она подняла взгляд. Ривз, видимо, вспомнил о том же, так как его глаза в какой-то миг полыхнули зеленым огнем. Враждебность, сквозившая в них во время их утреннего прощания, бесследно растаяла, и они обменялись улыбками заговорщиков, которые вместе хранят тайну, известную только им двоим. Затем Ривз увидел, как радость, засветившаяся было в глаза Джордан, померкла, а улыбка ее превратилась в грустную гримасу, также сползшую с ее лица.
Его сумка с камерой, ее рюкзак и корзина с продуктами были уложены в багажник машины, а сами они расположились на заднем сиденье. Через некоторое время лимузин остановился у зеленого подножия холма.
– Не пугайтесь, подъем тут не очень крутой, – с улыбкой обратился к своим спутникам Гельмут.
Что верно, то верно! Наслаждаясь воскресным днем, холм «штурмовали» семьи с маленькими детьми, вверх по его склону в обнимку поднимались влюбленные парочки, не замечавшие вокруг ничего, кроме друг друга, несколько подростков гоняли футбольный мяч. Сначала по мячу бил один игрок, мяч взлетал на несколько метров вверх по склону, затем скатывался обратно, и наступала очередь другого, затем – третьего. Это занятие выглядело довольно утомительным и лишенным смысла, на что не преминул обратить внимание своих спутников прагматичный Гельмут.
После двухчасового подъема путники вышли на уютное плато, на краю которого расположился сосновый лес, и решили, что это – идеальное место для пикника. Гельмут достал из корзины плед и расстелил его на траве, которая уже начала терять свою летнюю свежесть. Джордан сняла рюкзак и поставила его на землю, Ривз вытащил «Никон» и бросил пустой футляр рядом с ее рюкзаком. Усевшись на пледе, он, однако, не стал прохлаждаться, а принялся сосредоточенно щелкать затвором аппарата, фотографируя Джордан и Гель-мута на фоне горных вершин.
