Текст книги "Цена любви"
Автор книги: Сандра Браун
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)
– Узнаю свою Джордан! Волноваться за других в то время, когда сама едва выбралась из жуткой передряги! Самолет совершил аварийную посадку, однако ни экипаж, ни груз – не пострадали.
– Я так рада! – откликнулась она.
Гельмут поднес к губам ее руку и взволнованно воскликнул:
– Где твое кольцо, Джордан? Я надеюсь, ты не потеряла его во время пурги?
– Нет, оно… Я… – Женщина беспомощно посмотрела на Ривза, однако его лицо ничего не выражало. Оно было словно вырезано из камня, а зеленые глаза бесстрастно смотрели вдаль. – Я положила его в рюкзак, – выдавила она под конец.
– А ну-ка, дай мне его, – обратился Гельмут к одному из своих помощников, который к тому времени перенес все вещи поближе.
Через несколько секунд он уже держал в руке кольце с бриллиантом, которое обнаружил в одном из многочисленных кармашков рюкзака, застегнутом на «молнию». Надев холодное кольцо на дрожащий палец Джордан, он удовлетворенно произнес:
– Ну, вот, теперь все – на своих местах.
Ах, если бы это было так! Но нет же, наоборот, все вконец перепуталось. Джордан подняла заплаканные глаза, ожидая увидеть Ривза, но его уже нигде не было. Гельмут привлек ее обратно в свои объятия, и через его плечо она увидела спину Ривза, быстрым шагом удалявшегося вниз по горному склону.
Она знала, что, возможно, видит его в последний раз и, не удержавшись, прошептала:
– Любимый мой, жизнь моя! Я всегда буду любить тебя…
Услышав эти слова, Гельмут обнял ее еще крепче.
10
– Спасибо, что пришел, Гельмут, – сказала Джордан, притворяя за ним дверь книжного магазина, вешая табличку «ЗАКРЫТО» и опуская штору.
– Дорогая, ты сорвала меня с места в разгар очень важных переговоров. – Было очевидно: Гельмут недоумевал, по какой причине она вызвала его, да еще настояла, чтобы он приехал немедленно. – Я, признаться, нахожусь в некотором замешательстве. Чем вызвана подобная срочность?
– Извини меня, Гельмут, но я не могла больше откладывать этот разговор. – Джордан провела его в свою квартиру над магазином, включила в гостиной свет и, предложив гостю стул, села на диван.
– Гельмут, я не выйду за тебя замуж.
Ну, вот и все, слова сказаны. Это оказалось совсем несложно. Женщина не почувствовала никакой боли. Почему только она не произнесла их раньше! Гельмут не обрушился на нее с упреками, не стал выкрикивать обвинения. Он вообще ничего не сделал – просто сидел и смотрел на нее пустыми глазами.
Наконец, немного оправившись, он подался вперед и стал искать на ее лице следы душевного расстройства.
– Дорогая, тебе нехорошо. Ты ведь это не всерьез. Ты не в состоянии рассуждать здраво. Может быть…
– Со мной все в порядке, Гельмут. Я уже давно не чувствовала себя так хорошо и говорю вполне серьезно: я не выйду за тебя замуж.
Его натура бизнесмена взяла верх, и он откинулся на спинку стула, положив ногу на ногу.
– Признаться, я заметил в наших отношениях какую-то перемену после той ночи, когда вы с Ривзом были застигнуты бураном в горах. Видимо, это стало для тебя слишком сильным потрясением. Такое бывает, уверяю. Я думаю, со временем ты придешь в себя и снова обретешь способность здраво рассуждать.
В его словах была такая самоуверенность, что Джордан не смогла удержаться от улыбки.
– Нет, Гельмут, – покачала она головой, – я решила, что не выйду за тебя замуж, задолго до этого случая, и время не заставит меня изменить свое решение.
С минуту он молчал, оценивая твердость, звучавшую в ее голосе, и решительное выражение лица.
– Почему? – лаконично спросил он.
– Видишь ли, Гельмут, я очень хорошо к тебе отношусь, мы провели вместе много незабываемых часов. Я, наверное, никогда не смогу отблагодарить тебя за твою щедрость и не забуду твою доброту… – Женщина встала и обошла вокруг дивана, разглаживая ткань, которой он был обтянут, – Но я не люблю тебя так, как жена должна любить мужа. Брак без любви? Это было бы нечестно по отношению к нам обоим. Нас с тобой разделяют многие мили – и в прямом, и в переносном смысле. Мир, в котором существуешь ты, – чужой для меня. Я буду там…
– Позволь мне самому судить об этом, Джордан, – возразил мужчина.
Она улыбнулась:
– Я не подвергаю сомнению твой талант действовать быстро и уверенно, когда это касается вопросов бизнеса, но в данном случае я полагаюсь на свои чувства. Я ведь – не стажер в твоей компании, которого ты можешь вырастить и сформировать по своему усмотрению.
– Неужели я дал тебе повод так думать о себе? В таком случае мне очень жаль. В мои планы никогда не входило превращать тебя в кого-либо, кем ты не являешься.
– И вот еще одна причина, заставившая меня принять такое решение, – продолжала она. – Возможно, сейчас ты действительно считаешь меня забавной. Я ведь очень отличаюсь от всех женщин, с которыми ты общался прежде. Но надолго ли сохранится у тебя это ощущение новизны? Что произойдет, когда ты устанешь от меня?
– Я люблю тебя такой, какая ты есть, Джордан.
– И будешь любить до конца жизни?
Это был непростой вопрос. Гельмут резко отвернулся, и женщина поняла: она наконец достигла цели и заставила его впервые задуматься о том, о чем он никогда не думал раньше. – У меня уже был один брак, который в итоге развалился, и с меня достаточно. Кроме того, я не хочу становиться причиной еще и твоих страданий.
– Ты ею не станешь, – рассеянно откликнулся он.
– Стану, Гельмут. Я хочу покоя. Мой бывший муж сулил мне дом, детей, стабильность, но не дал ничего. А поскольку ритм твоей жизни гораздо быстрее, чем у него, я скоро отстану от тебя и сойду с дистанции. Я всего лишь старомодная американская девица, в голову которой крепко вбили все предрассудки Среднего Запада. Мне дорог каждый день, прожитый мной за границей, и я не променяю этот опыт ни на что, но я все равно хочу вернуться домой. Пожалуйста, прости меня, если я сделала тебе больно. Поверь, так будет лучше.
– Но почему же в таком случае ты приняла мое предложение? – спросил он с легким налетом аристократического высокомерия.
– Разве я когда-нибудь говорила, что приняла твое предложение? – лукаво спросила Джордан.
На лице Гельмута впервые появилась улыбка.
– Да, пожалуй, – согласился он. – Я, видимо, слишком привык к тому, что все всегда бывает по-моему.
– Ты просто сокровище, Гельмут! – Джордан рассмеялась. Вынув из кармана юбки бархатную коробочку, она подошла к его стулу.
– Вот, твое кольцо.
– Если я попрошу тебя оставить его себе на память обо мне, ты, вероятно, откажешься? – неуверенно спросил Гельмут. Джордан кивнула головой, подтвердив правильность его предположения. – Ну, что вы за люди, американцы! Как были пуританами, так ими и остались.
– Что поделать! Мораль среднего класса. Типичный случай.
– Вот именно, – скрипучим голосом согласился он. – Со всеми старомодными предрассудками о любви и браке.
Гельмут задумчиво поглядел на бархатную коробочку и повертел ее в руках. Брови его сошлись в одну линию. Он словно пытался что-то вспомнить.
– Послушай, Джордан, это твое решение… Оно как-нибудь связано с тем американским журналистом?
– Не глупи, Гельмут, – быстро проговорила женщина, но тут же опустила голову и отвернулась, чтобы он не заметил слез, появившихся в ее глазах. – Хочешь что-нибудь выпить?
Собеседник не ответил на ее вопрос.
– Посмотри на меня, Джордан, – сказал он. Женщина медленно повиновалась и увидела, что его черты искажены болью. Она изо всех сил напряглась, будто боялась, что если расслабится, то ее тело разлетится на атомы.
– А-а, вот, значит, в чем дело.
– Нет, Гельмут. Ривз Грант не имеет к этому никакого отношения. – По его скептическому взгляду она поняла, что мужчина не верит ни единому ее слову. – Я клянусь тебе, что не видела его с того самого дня, когда вы нашли нас после снежной бури.
– Вот это как раз не имеет значения, дорогая. Теперь-то я припоминаю… В тот день он настоял на том, чтобы я дал ему последнее интервью, и находился в чрезвычайном возбуждении. Что произошло между вами после того, как вы нашли убежище в том сарае?
– Ничего.
– Ты лжешь, Джордан.
Да, она лгала. В ту ночь действительно произошло нечто очень важное: за те несколько часов, которые она провела с Рив-зом, началась и закончилась ее жизнь. На протяжении последних двух недель она двигалась и выполняла повседневные обязанности как автомат, неизменно вежливо и сдержанно отвечая на нескончаемые вопросы покупателей.
Вот-вот должна была появиться и заменить ее дочь господина Бауэрмана, поэтому Джордан пыталась навести порядок в водовороте своих мыслей и принять какое-нибудь решение относительно своего будущего. Однако ей это не удавалось. Она жила только одним днем и не могла заставить себя думать о будущем. Прожить каждый такой день была ее задача, и на это уходили все ее душевные силы.
Джордан опустилась на диван и уставилась на свои руки. Ее мысли витали где-то далеко, и она осознала, что Гельмут сел рядом с ней, только после того, как почувствовала, что диван прогнулся под его тяжестью. Он накрыл ее холодные пальцы своими ладонями и с уверенностью произнес:
– Ты любишь его, Джордан.
Она с несчастным видом кивнула головой. В глазах ее стояли слезы.
– Гельмут, я готова поклясться в том, что решила все относительно нас с тобой еще до того, как повстречала Гранта.
– Я верю тебе, но разве в этом дело? Он-то знает о твоих чувствах?
– Нет.
– Ты – странное создание, Джордан! Почему он ничего не знает об этом? Неужели ты думаешь, он станет разгадывать твои шарады?
– Нет, Гельмут, но какая разница – знает он или не знает! Что это может изменить? Он… не испытывает по отношению ко мне ничего подобного.
– Такого быть не может! Для того чтобы отказаться от тебя, нужно быть последним идиотом! Я немедленно разыщу его.
– Нет! – воскликнула она, стиснув руки. – Обещай мне, что не станешь говорить с ним ни при каких обстоятельствах. Через день-другой я уеду домой. Там мне будет лучше.
Он с сомнением посмотрел на нее.
– Я получил от Гранта письмо. Он пишет, что наше интервью готово и будет напечатано в начале следующего года. Обещал сообщить мне о дате публикации.
Проклиная себя за слабость, Джордан все же не удержалась от вопроса:
– Откуда пришло это письмо?
– Из Парижа.
Она вздохнула:
– Да, именно туда он и собирался отправиться.
– Джордан…
– Со мной все в порядке, Гельмут. Правда. – Пытаясь выглядеть сильной и спокойной, Джордан натянуто улыбнулась. На самом деле она ощущала себя маленькой и потерянной.
Через некоторое время она проводила его вниз по лестнице и отперла дверь. Повернувшись, мужчина обнял ее за плечи и поцеловал в обе щеки.
– Джордан, милая, я никогда не забуду время, которое мы провели вместе. Именно здесь мы впервые встретились. Я всегда буду вспоминать тебя, проходя мимо этого книжного магазина. Ты твердо решила не выходить за меня замуж?
– Да, Гельмут, – терпеливо ответила она. – Ты расширил границы моего мира, мой кругозор. Знакомство с тобой явилось для меня настоящей школой.
– Ладно тебе, — отмахнулся он. – Я просто болван набитый.
Это самоуничижение было так непохоже на Гельмута, что Джордан невольно рассмеялась.
– Почему?
– Мне надо было при первом же удобном случае уложить тебя в постель, а не выслушивать твои лекции о том, что такое «неприлично». Никогда себе этого не прощу!
– Однако именно моя неуступчивость и привлекала тебя. Кроме того, я рассчитывала, что рано или поздно тебе это надоест и ты откажешься от меня.
– Такого бы не случилось, – прошептал он, рассматривая своими голубыми глазами повернутое к нему красивое лицо Джордан. Тактично кашлянув, он спросил: – Когда ты уезжаешь?
– Пока точно не знаю. Билл должен сообщить мне об этом со дня на день.
– Может быть, мы еще увидимся до твоего отъезда? – с надеждой спросил он.
– Не стоит, Гельмут, – с грустной улыбкой ответила женщина. – Так будет лучше.
– Ты, как всегда, прагматична. Здравый смысл – одна из твоих добродетелей. Джордан засмеялась.
– Сомнительный комплимент. А где же те поэтические сравнения, которыми ты осыпал меня раньше?
Гельмут тоже улыбнулся, но сразу же снова посерьезнел.
– Пойми меня правильно, Джордан. Острый ум ничуть не умаляет твою женскую привлекательность. – Притянув ее к себе, он прошептал ей в самое ухо: – Не позволяй своему здравому смыслу поработить тебя. Не давай ему определять все течение твоей жизни. Скажу по секрету, что своими самыми большими успехами я обязан… азарту.
Он еще раз поцеловал ее на прощание и вышел за дверь.
– Черт! – выругалась Джордан, вновь спускаясь по лестнице. Только минуту назад она заперла магазин на ночь и выключила повсюду свет, и вот какой-то поздний посетитель барабанит в дверь.
Она очень устала. На протяжении всей последней недели она не покладая рук трудилась в магазине, пытаясь навести здесь порядок перед приездом дочери Бауэрмана, а по ночам, готовясь к отъезду, упаковывала в коробки свои личные вещи. Сегодняшний день выдался особенно суматошным. В ее магазин высадился целый десант старичков-туристов из Детройта, и каждый – а их было человек пятьдесят – требовал к себе персонального внимания. Когда они наконец ушли, все в магазине было перевернуто вверх дном, и Джордан принялась заново расставлять книги на полках. И вот кто-то опять по-хозяйски колошматит в дверь, не обращая внимания на табличку с надписью «ЗАКРЫТО».
Джордан сердито повернула ключ в замке.
– Магазин зак… – начала было она, но запнулась на полуслове. Ее усталые, обведенные синими кругами глаза широко раскрылись.
На пороге, небрежно прислонившись к притолоке, стоял Ривз. Взгляд его был устремлен на свинцовые тучи, плывшие по небу. Первые капли уже упали на землю.
– Интересно, почему каждый раз, когда я сюда попадаю, тут обязательно приключается какое-нибудь стихийное бедствие, – задумчиво проговорил он и вошел мимо нее в дверь.
Джордан была так ошеломлена его внезапным появлением, что стояла как статуя и не сделала ни единого движения. Ее рот непроизвольно открылся, а руки повисли вдоль тела, как плети.
– Ч-что ты здесь делаешь? – наконец выдавила она из себя.
– Приехал, чтобы помочь тебе упаковать вещи. – Ривз поставил на пол дорожную сумку и кофр с фотокамерой, а затем повел плечами и освободился от куртки. – У тебя найдется что-нибудь поесть? У меня живот от голода свело.
Без лишних слов он двинулся к лестнице, и Джордан услышала звук его шагов по ступеням. Все еще не оправившись от его наглого вторжения, она двинулась вслед за ним и когда добралась до второго этажа, обнаружила, что Ривз инспектирует банки в холодильнике.
– Арахисовое масло… И это – все? – разочарованно протянул он. – Боюсь, нам придется ужинать в ресторане.
– Ривз, что ты здесь делаешь? – резко заговорила она.
Он бросил на нее дружелюбный взгляд.
– Повторяешься, Джордан. Ты уже задавала мне этот вопрос.
– Но ты на него не ответил.
– Почему же? Я сказал: приехал, чтобы помочь тебе собраться. Ты ведь скоро уезжаешь, не так ли?
Джордан наблюдала, с каким хладнокровием он намазывает подсохшее масло на кусок черствого хлеба, и изумление ее росло. Что происходит? Джордан не понимала, чего ему нужно, но какую бы игру он ни затеял, ярость ее с каждой секундой все нарастала.
Прежде чем Ривз успел откусить хотя бы кусочек, она вырвала у него из рук и швырнула на стол бутерброд.
– Послушай, я не знаю, что ты затеял, но в любом случае подыгрывать тебе не собираюсь. Как ты посмел сюда заявиться? Что за нахальство!
Внутри ее кипела целая буря возмущения, на языке вертелся с десяток колкостей, но все это куда-то бесследно исчезло, когда Ривз невозмутимо произнес:
– Ну вот, испортила мой ужин. – Бутерброд, разумеется, упал маслом вниз и прилип к разделочному столу. – Скажи, а после нашей свадьбы ты останешься такой же сумасшедшей?
«Свадьба»? Это слово рикошетом отскочило от каждой из четырех стен маленькой кухни и взорвалось у нее в голове. Джордан была обезоружена. Она бессильно прислонилась к кухонному столу и непонимающе смотрела на Ривза. А Ривз взял бутерброд, внимательно оглядел его и, видимо, решив, что он еще вполне съедобен, откусил большущий кусок.
– Ты спятил! – наконец сказала она. – После какой еще свадьбы?
– Сама знаешь, – с набитым ртом промычал он. – «Нежно любимые! Мы собрались здесь, чтобы…» и так далее и тому подобное. Цветы, свечи, матери, плачущие счастливыми слезами. И все! Мы – женаты.
– Но…
– Ты уже не помолвлена с Гельмутом, я прав?
Она лишь отрицательно покачала головой.
– Я ведь не знал об этом до последнего момента. Но вот, иду я вчера по Елисей-ским полям – а накануне, должен тебе признаться, здорово нарезался, – доверительно сообщил он, – и вдруг вижу киоск и в нем – газету. А на первой полосе – скандальный снимок: Гельмут обнимает за талию итальянскую графиню, состояние которой так же привлекательно для женихов, как и ее бюст. Не пожалел трех франков, купил газету и после трех чашек черного кофе, когда малость протрезвел, читаю заметку. Что же ты думаешь? Гель-мут и графиня, пылая от любви друг к другу, путешествуют вдвоем по всей Европе. Вот я и решил, что ты сейчас, наверное, свободна и ничто не мешает тебе выйти за меня замуж. Но, полагаю, нам лучше подождать с этим до возвращения в Штаты. Зная твоих родителей и мою мать…
– Ривз! – закричала Джордан и после того, как его словесный поток прекратился, спокойно сказала: – Ты не можешь вот так прийти сюда и заявить, что мы женимся.
– Почему не могу? Мы же любим друг друга! – Тут он звонко хлопнул себя ладонью по лбу. – Ну, конечно же! Ты хочешь, чтобы я сделал тебе предложение! Хорошо. – Пожав плечами, Ривз продолжал: – Джордан, не согласишься ли ты выйти за меня замуж? Я покладист в быту, у меня сохранились все зубы, и я не страдаю геморроем. У меня – сильное тело, открытая душа, я бросил курить – уже во второй раз. Пью я нечасто (последние пять недель не в счет) и каждый день принимаю душ. Я обаятелен, внешне привлекателен и…
– На редкость скромен, – подсказала Джордан.
– Да, – согласно кивнул он, – и скромен.
И тут все было кончено. Она расхохоталась, а Ривз одним большим прыжком оказался возле нее. Он обнял Джордан и крепко прижал к своей груди. Путаясь пальцами в ее волосах, Ривз откинул голову любимой назад, чтобы заглянуть ей в глаза. Его наигранная холодность бесследно исчезла, уступив место неподдельной взволнованности.
– Могу ли я расценивать этот смех как твое согласие?
Джордан забыла о своем несчастном браке с Чарльзом, о своем твердом намерении жить независимой ни от кого жизнью. Она думала только об одном: Ривз вернулся в ее жизнь. После нескольких недель прозябания без него она больше никогда не отпустит его от себя.
– Разве я могу ответить отказом на такое романтичное предложение руки и сердца!
– Нет, не можешь. Да и я тебе этого не позволю.
Его зеленые глаза жадно шарили по лицу любимой, словно лаская каждую его черточку.
– Все это время я находился в аду, Джордан. Когда в ту ночь я шел к твоей двери через страшную грозу, то не боялся, что в меня ударит молния. Но именно это и произошло, стоило мне увидеть тебя. Я не думал, что когда-нибудь смогу полюбить, но встретил тебя и влюбился по уши. Ты просто обязана быть со мной! – Он прикоснулся губами к ее рту. – Боже, как мне тебя не хватало!
Их губы встретились – радостно и нежно, как добрые друзья, не видевшиеся долгие годы. Неудовлетворенное желание, которое Джордан упорно подавляла в себе на протяжении последних недель, волной захлестнуло ее и было готово вырваться наружу.
Ее губы горячо ответили на его поцелуй. Что же касается Ривза, то он ликовал, чувствуя, как страстно она прижимается к нему. Их тела вспоминали друг друга, и ничто не могло быть слаще этого.
Через несколько минут, казалось, нескончаемого поцелуя, от которого у него закружилась голова, Ривз отстранился, взял ее лицо в ладони и, заглянув ей в глаза, спросил:
– Скажи, Джордан, почему ты побежала к Гельмуту – тогда, когда мы встретились с ним на склоне горы?
Подчеркнутое безразличие, с которым он задал этот вопрос, яснее ясного свидетельствовало, насколько важен был для него ответ.
– Не хотела, чтобы ты догадался о том, что я люблю тебя, Ривз. За секунду до этого ты сказал, что уезжаешь в Париж, и я подумала, что ты решил порвать со мной. Ты как будто специально давал мне понять, что все происшедшее между нами не имеет для тебя ровным счетом никакого значения.
– Я спросил, понимаешь ли ты, что я чувствую, что ты означаешь для меня. Ты ответила утвердительно.
– А мне показалось, что я стала для тебя лишь приятным приключением и ты уходишь от меня с легким сердцем.
– Ах ты, дурочка! Напряги память, и ты вспомнишь: это был далеко не самый подходящий момент, чтобы признаваться в любви до гроба. Я подразумевал, что мне надо немедленно закончить кое-какие дела в Париже и вернуться к тебе. Я решил, что ты поймешь это, но ты вдруг срываешься с места и летишь в раскрытые объятия Гельмута, да еще опять достаешь это проклятое бриллиантовое кольцо, к которому я сразу же почувствовал отвращение.
– В следующий раз не будешь таким таинственным.
– Следующего раза не будет. Ты обязана немедленно выйти за меня замуж, Джордан, – категорично заявил он, кладя руки на ее бедра и привлекая к себе.
– С какой стати? Ты что, забеременел?
– Нет, но если это является непременным условием нашей женитьбы, я приложу все усилия, чтобы забеременела ты, – шутливо пригрозил он. – Кстати, по-моему, неплохая мысль. Представь, какие чудесные фотографии – твои и детишек – могли бы получиться.
– Детишек?!
– Да. Это, знаешь ли, такие маленькие человеческие существа, которые много орут и часто писаются.
– Я слишком стара, чтобы заводить детей, – возразила Джордан.
– Именно поэтому не следует терять времени. Мы должны начать прямо сейчас.
И он потащил ее в спальню.
– Есть ли какие-нибудь причины, мешающие тебе выйти за меня замуж? – тихо спросил Ривз. Его губы тем временем путешествовали по тыльной стороне ее руки, ласково прикасаясь к нежной коже.
Их одежда была беспорядочно брошена на коробки, которые Джордан так и не успела упаковать до конца, а сами они лежали, укрывшись простынями, на той самой постели, которую как-то раз делили в осеннюю дождливую ночь. А за окном опять шел дождь.
– У меня таких причин – целый миллион, – промурлыкала Джордан. – Но один умный человек посоветовал мне не полагаться всегда и во всем на здравый смысл. Иногда в жизни необходимо рисковать – как в рулетке.
Ривз прикоснулся пальцем к ее подбородку и приподнял ее голову.
– Этого мудрого человека случайно звали не Гельмут Экхердт?
– Случайно – да.
– Черт бы меня побрал! Значит, он все это специально подстроил.
– Ты имеешь в виду, что…
– Да, я с ним тоже разговаривал. Вчера, когда я лихорадочно собирал вещи, он позвонил в мой номер в отеле и без всяких обиняков посоветовал немедленно отправляться сюда и жениться на тебе, пока меня не опередил кто-нибудь поумнее. Я ответил, что именно это и собираюсь сделать. Тогда он сказал: «Умница», – и повесил трубку.
Они засмеялись.
– Он всегда предпочитал лично контролировать ход событий.
– Я тоже предпочитаю держать все в своих руках, – сказал Ривз и накрыл ладонями груди Джордан. Она откинулась на подушки и предоставила ему полную свободу действий. Наклонив голову, мужчина поцеловал глубокую ложбинку у нее на груди. – Ты меня отвлекаешь, – пожаловался он.
Джордан выгнула спину и, прижавшись к нему, почувствовала, что он возбужден и готов к немедленным действиям.
– Отвлекаю? От чего? – спросила она, притянув мужчину к себе.
– Я как раз собирался рассказать тебе о своей новой работе.
Внезапно Ривз почувствовал, что ее руки куда-то исчезли, и в ту же секунду Джордан оттолкнула его от себя.
– Ты что, – удивленно моргнул он, – не можешь делать то, что ты делала, и одновременно слушать?
– Нет. Потому что если я буду «делать то, что делала», ты не сможешь говорить..
– Смогу, но, может быть, не так разборчиво. Черт… Ну, ладно, тогда я – быстро. – Он устроил свою голову на ее груди и начал: – Одно нью-йоркское издательство уже несколько лет уговаривало меня выпустить иллюстрированную книгу-эссе, в которой я свел бы воедино все написанное мною за последние десять лет – этакую краткую антологию моего, так сказать, творчества. Я поехал в Париж, чтобы встретиться с директором издательства, который приехал туда на книжную ярмарку. Короче говоря и не вдаваясь в подробности… мы подписали контракт. Как тебе это нравится?
– Ривз! – восторженно воскликнула Джордан, сев в постели. – Это же здорово! Ты сам-то рад?
– Да, – с довольным видом откликнулся он. – С одной стороны, этот контракт принесет мне кучу денег, с другой – заставит еще раз осмыслить все, что я услышал, увидел и узнал на протяжении последних лет. Кое-что из этого поистине бесценно, и я обязан поделиться этим с другими. Надеюсь, ты не думаешь, что два писателя в одной семье – это чересчур? Она с любовью взъерошила его волосы.
– Мне кажется, рядом с тобой я смогу пережить что угодно – даже это. Идея выпустить такую книгу просто блестящая! Я буду помогать тебе всем, чем смогу.
– Хорошо. У меня как раз большие проблемы с орфографией. А теперь, когда с этим покончено… – Он взял ее за плечи и попытался уложить обратно в постель, но женщина упрямо продолжала сидеть.
– Подожди. Я еще не выяснила, где мы будем жить?
Ривз тихонько выругался.
– Об этом я пока не думал. Как ты относишься к Вашингтону? Мы могли бы купить дом где-нибудь в пригороде? В Вирджинии встречаются очень хорошие места. – Неожиданно, не меняя серьезного выражения лица, он добавил: – Из нас вышла бы очень фотогеничная президентская чета. А учитывая, что через год состоятся выборы…
Джордан задумчиво нахмурила брови.
– Скажи, Ривз, а ты не будешь скучать по своим бесконечным разъездам и новым впечатлениям?
Он притянул ее к себе.
– Нет. Со своим опытом и навыками я никогда не останусь без работы, а по земному шару пусть теперь скачут молодые. Я знаю, как много значат для тебя стабильность и собственный дом. Мне это тоже необходимо. Я был совершенно серьезен, когда говорил, что отныне хочу снимать только тебя и наших детей.
На сей раз она не стала сопротивляться его попытке уложить ее на простыни, но не удержалась, чтобы не поспорить:
– А я не шутила, говоря, что слишком стара для детей.
– Чушь собачья! Взгляни на себя. – Он с нескрываемым удовольствием окинул взглядом ее тело. – Ты прекрасна! – Губы Ривза прошли тем же маршрутом, что и глаза. – В один прекрасный день мы вместе откроем все тайны твоего тела. Это наверняка займет несколько часов, но что это будут за часы!
Соски Джордан с готовностью ответили на призыв его губ.
– Ты обязательно будешь кормить нашего ребенка грудью! Я уверен в этом, – прошептал Ривз, продолжая ласкать ее соски языком. Она застонала от сладкой боли и желания.
У Джордан кружилась голова по мере того как руки возлюбленного спускались по ее телу, направляясь к той долине, в которой было сосредоточено все ее женское естество. За руками последовали губы. Он поцеловал ее, и женщина вскричала от неописуемого наслаждения любви и осознания того, что любима.
– Я люблю тебя, Джордан, – сказал он, словно прочитав ее мысли, и приблизил голову к лицу женщины. Бедра ее оказались между его ног. Еще мгновение, и он вошел в нее.
– Ну, как, убедил я тебя, что ты можешь стать прекрасной матерью?
– Не останавливайся! Продолжай убеждать меня дальше.
Его тело начало совершать методичные движения: вперед – назад, и она подавалась навстречу каждому из этих сладких ударов. Руки Ривза скользнули между их тел и нашли ее груди.
– В тебе так много любви, которой ты можешь поделиться, Джордан. Будь же щедрой. Подари нам ребенка.
– Ты знаешь, как я люблю тебя, Ривз. Сделай меня своей.
– Ты и так моя. Навеки.
От возбуждения она схватила его за плечи, буквально насаживаясь на его разгоряченную плоть. Он застонал.
– Мне кажется, я никогда не смогу насытиться тобой, Джордан.
В этот момент нахлынувшая волна наслаждения унесла ее во вселенную, но он оставался с ней, крепко обнимая и деля это счастье. А когда она почувствовала, как в нее огненной струей врывается его семя, то поняла, что он был прав: такая любовь заслуживает наследника.
